Ну, мне пора, — сказал в заключение Ремингтон.
— Нам пора. Я еду к Синтии, — поправил его Бойд. — Конечно, она еще не знает обо всех моих планах, но я терпеливый человек. Несколько месяцев не много значат в масштабе жизни.
— Судьба играет человеком, — задумчиво произнес Ремингтон.
— Да-а, — согласился Бойд. — Интуиция подсказывает мне, что десять лет, отданных борьбе со смертельной опасностью, изрядный срок.
— Ты хочешь сказать, что нам… пора на покой.
— Правильно.
— Мы обучили Тэмплара и Хэрриса всему, что умели делать сами. Если мы будем немного направлять их, Бриггс и вовсе не заметит, что мы вышли из игры. Но сперва мы должны распутать заговор, в результате которого пропали наши корабли, и посадить за решетку Андерса и Саммерсона. Кроме того, нам необходимо схватить капера и анонимного сообщника Андерса и Саммерсона. Нам надо придумать, как выманить их из нор. — Ремингтон замолчал, в глазах его блеснула сталь. — Кажется, я придумал. Мой план базируется на том, что я узнаю от капитана Товерса. Если мне удастся узнать у него то, что мне нужно знать, прямо от него я отправлюсь в Аллоншир. Там я постараюсь договориться с Бареттом о сотрудничестве.
— Неужели ты хочешь раскрыть Баретту, на кого ты работаешь? Даже до завершения работы?
— Да. Я верю этому человеку. Его действия на море и на суше свидетельствуют о том, что он верен Англии. Более того, его помощь не только желательна, но и необходима.
— Понятно, — хмыкнул Бойд. — Хотелось бы полюбопытствовать: что, твой только что придуманный план — единственный повод для поездки в Аллоншир?
— Нет, конечно. Я хочу получить благословение Дрэйка и согласие на свадьбу. Одобрение Дрэйка имеет очень большое значение для Саманты, и без этого наша свадьба не может стать тем волшебным праздником, который я хотел бы подарить своей невесте. Поэтому ради Саманты я забуду свою гордость и сделаю официальное предложение. В любом случае с помощью Дрэйка мы захватим наших врагов и поможем нашей родине. Итак, за дело, Бойд.
Несколькими часами позже начался последний бой сражения за Англию.
— Гришэм… входите, — с удивлением произнес хозяин дома, увидев фигуру Ремингтона в дверном проеме.
— Прошу прощения за вторжение. Я бы хотел побеседовать с Товерсом.
— Не думаю, что это будет иметь успех. Товерс смертельно напуган тем, что капер его разыщет.
Заглянув в гостиную, Ремингтон обнаружил там Товерса. Капитан вел себя очень беспокойно.
— Хэррис, уже ночь, не сварите ли нам по чашечке кофе, чтобы прочистить мозги, а мне — чтобы согреться?
Хэррис безответно исчез в кухне. Ремингтон бросил свое усталое тело в кресло.
— Добрый вечер, Товерс.
— Если вы приехали расспрашивать меня о капере, то я уже описал его Хэррису. Я не могу припомнить ничего запоминающегося. Я уверен, что сразу же узнаю его, едва увижу, но я слишком напуган, чтобы разыскивать его.
— Не беспокойтесь, Товерс, мы не будем привлекать вас к расследованию.
Товерс заметно успокоился.
— Давайте не будем вспоминать внешность этого капера, — предложил Ремингтон, раскуривая сигару, — давайте поговорим о том острове, на который он вас высадил.
— Остров? — Товерс не мог скрыть удивления. На эту первую реакцию Гришэм и надеялся. Опыт подсказывал ему, что люди вспоминают много больше, если беседуют свободно, без давления.
— Я могу о нем сказать немного. Остров был маленький, поросший травой и невысоким кустарником. Кое-где виднелись невысокие скалы и наносы песка. Я уже говорил, что понятия не имею, где он находится. На глаза нам надели повязки, руки и ноги были связаны.
— Но ведь когда вас привезли на остров, вам развязали глаза?
— Да. Солнце светило очень ярко.
— Вы слышали какие-то разговоры?
— Да, капер издевался над нами, упоминая какой-то Атлантис. Все остальное время он ругал членов своей команды.
— Их было много?
— Я видел двадцать. Может, чуть больше. Они выполняли все, что он им приказывал.
— Они боялись его?
— Мы все его боялись. Во всем его облике было нечто угрожающее.
— Уверен, что он обращался со своей командой так же жестоко, как и с вами.
— Нельзя сказать, чтобы он был по-настоящему жесток. Наш страх происходил от того, что, мы знали, он был способен сделать. Говорил он холодным, монотонным голосом, и создавалось такое впечатление, что жизнь и смерть — ему все едино.
— Как долго вы пробыли на острове?
— Одну ночь. На следующее утро мне удалось ускользнуть.
— Вам предлагали еду? Воду?
— Нам дали несколько сухих ягод и по глотку воды, только чтобы мы не умерли с голоду, добираясь до места назначения. Они накормили нас, прежде сняв с глаз повязки. Именно тогда предводитель этих разбойников впервые заговорил со мной. Он сорвал с моих глаз повязку, схватил меня за рубашку и бросил мне в рот несколько ягод. Я был слишком голоден, чтобы быть гордым, но и тогда мне хотелось выплюнуть ему это в его немытое, исполосованное шрамами лицо. Через некоторое время нам дали воды, потом нам снова завязали глаза — на этот раз до рассвета. Остальное вы знаете. Черт возьми, Гришэм, мне бы очень хотелось припомнить побольше.
— Вы и так сказали мне достаточно много, чтобы мы имели возможность схватить капера, который работает на Саммерсона. Вы поведали мне, что у него монотонный голос, лишенный чувств, огромные руки, шрамы на лице. Великолепное описание.
Ремингтон зашагал к двери.
— Скажите Хэррису, я не мог ждать. Спасибо, капитан Товерс.
Поездка в Аллоншир заняла почти час, и Ремингтону этого хватило, чтобы обдумать план действий. Очень многое зависело от предстоящей встречи, от встречи, о которой герцог Аллонширский даже не подозревал. Ремингтону предстояла битва не только за честь Англии, но и за свое будущее.
— Здравствуйте, Хамфри! — поприветствовал он дворецкого. — Я бы хотел встретиться с герцогом.
— Он ждет вас, лорд Гришэм?
— Несомненно. Мы оба ждем графа. — Это в разговор вмешалась Александрина Баретт. — Хамфри, будьте добры, доложите его светлости о приезде графа не позже чем через четверть часа. Сперва мне бы хотелось самой поговорить с лордом. Мы будем в желтой гостиной.
Алекс жестом предложила Ремингтону пройти в южное крыло дома.
— Здесь мы сможем поговорить без посторонних.
— Примите мои поздравления с рождением дочери.
— Спасибо, — поблагодарила Алекс и потянулась к буфету. — Что я могу вам предложить?
— Объяснения.
— Перейдем к ним, — предложила Александрина. — Хамфри предан герцогу и не станет ждать более пятнадцати минут, чтобы доложить ему о вашем приезде. Так что по крайней мере через двадцать минут мой дражайший муж ворвется сюда, чтобы потребовать у меня объяснения по поводу этого разговора. Итак, начнем с фактов. Я люблю Саманту как родную дочь или сестру. Кажется, именно вы оказались тем счастливчиком, которому Саманта готова вручить свое горячее сердце. Мое предложение заключается в следующем: если вы действительно тот рыцарь без страха и упрека, который любит Саманту так же сильно, как она его, тогда я тотчас же пойду вместе с вами в кабинет Дрэйка и останусь там на все время вашего разговора, чтобы поддерживать вас. Но если вы не любите эту юную леди, если вы всего лишь соблазнили ее, как соблазнили десятки женщин до нее, ступайте отсюда и жалейте о том, что вы появились на свет, потому что отныне я стану самым яростным вашим противником. Вам это ясно, Ремингтон?
Граф восхищенно улыбнулся:
— Вы именно такая, как вас описывала Саманта. Если позволите, отвечу откровенностью на откровенность. Я никогда не верил в любовь. Во всяком случае мне казалось, что для меня она не имеет значения. Но Саманта ворвалась в мою жизнь, как фейерверк, озарив ее светом любви, и от моего цинизма не осталось и следа. Саманта для меня значит больше жизни, она мне необходима более, чем воздух, которым мы дышим. Я хотел бы, чтобы она стала моей женой. Я бы хотел, чтобы жизнь ее была полна радости и детей, которых она родит от меня. И я вступлю в сражение со всяким, кто станет на моем пути.
Алекс с сожалением взглянула на часы:
— Наше время истекло. Я предлагаю вам найти Дрэйка, прежде чем он найдет нас.
Собеседники уже прошли вестибюль и находились возле самой лестницы, когда раздался взрыв смеха и собачий лай.
— Алекс, представляешь, Рэскал и здесь стащил чулки Синтии!
Неожиданно смех смолк, Саманта замерла на месте как вкопанная: позади Алекс стоял Ремингтон.
Саманта взяла себя в руки, приказав себе вести себя как воспитанная барышня. Ремингтон же в два шага оказался возле нее и раскрыл свои объятия. Раздался полувздох-полувсхлип, и Саманта утонула в них.
— Ах, Рем, — она поцеловала его куда-то в подбородок. — Ты здесь.
Граф провел рукой по волосам:
— Господи, как я по тебе соскучился.
— Когда ты приехал в Аллоншир?
— Полчаса назад. Сейчас направляюсь, чтобы встретиться и побеседовать с твоим братом.
Саманта, побледнев, отпрянула назад.
Алекс была потрясена сценой, которая происходила между графом Гришэмом и Самантой.
— Сэмми, жди меня здесь. Я провожу Ремингтона в кабинет Дрэйка. Им следует договориться о помолвке.
— Спасибо, Алекс, — прошептала Саманта. Потом она встала на цыпочки, чмокнула Ремингтона в щеку и отправилась в свою комнату.
— Ну что ж… ведите меня в логово льва, — невесело пошутил граф.
Возле кабинета мужа герцогиня остановилась на секунду и Прошептала:
— Постарайтесь держать себя в руках, — и, постучав в кабинет, спросила: — Можно нам войти?
— Ну конечно, моя дорогая, — ответил Дрэйк и переспросил, неожиданно осознав, что супруга употребила множественное число: — Кто?
— Я и лорд Гришэм.
Дрэйк быстро поднялся из-за стола:
— Я и не знал, что граф прибыл.
— Это я сказала дворецкому, это представлю графа после того, как немного побеседую с ним. И вот он перед вами.
Алекс улыбнулась так, что противостоять ее обаянию было невозможно.
— Желаю вам приятно побеседовать, господа, — улыбнулась герцогиня, — а я буду в спальне у Саманты.
Наступившее после ее ухода гнетущее молчание нарушил граф:
— Я покорен мудростью и красотой герцогини.
— Как и красотой моей сестры, — съязвил Дрэйк. — Садитесь, Гришэм, вам многое придется объяснить мне.
— Больше, чем вы думаете. Но прежде мне бы хотелось заручиться вашим словом, что ни одно слово, сказанное в этом кабинете, не просочится за его стены.
— О чем вы говорите, черт возьми! — вскипел Дрэйк. — Какое отношение это имеет к Саманте?
— С одной стороны — никакого, с другой — полное.
— Саманта клянется, что влюблена в вас, а вы в нее. Она сказала, что вы делали ей предложение. Это так?
— Да.
— До или после того, как вы ее соблазнили? — Ремингтон сжал губы и замолчал.
— Вы… сукин сын! — взорвался Дрэйк. — Вы не только негодяй, но и лгун. Всего несколько дней назад вы сидели на этом самом месте и между рассуждениями о строительстве судна сообщили мне, что всего-навсего несколько раз видели Саманту на балах. А как выяснилось чуть позже, именно в это время вы затащили ее в постель. Ну что вы за негодяй?!
— Я ничего не собирался скрывать от вас! — Настала очередь Ремингтона взорваться. — И я даже не стал бы спрашивать вашего благословения, если бы не Саманта.
— Ваше объяснение не столь благородно, как вам бы хотелось. Саманта не может выйти замуж без моего разрешения. Она еще не достигла совершеннолетия.
— Вам неизвестны мои возможности, Аллоншир. Мне даром не нужно ваше разрешение. — Дрэйк сжал кулаки:
— Тогда зачем вы явились ко мне, черт подери?!
— Потому что я люблю Саманту, а она благоговеет перед вами. Она будет очень огорчена, если вы не дадите ей позволения. Что касается меня, то мне это совершенно безразлично. Она и так станет моей женой.
— Если вы любите Саманту так крепко, почему же вы не явились ко мне, прежде чем вещи приняли необратимый характер?
— Потому что события приняли необратимый характер, как только я увидел вашу сестру. Как только я понял это, я начал сражаться за то, чтобы освободиться от чар. Но некоторые сражения можно считать проигранными с самого начала. Дрэйк, я сделаю ее счастливой. У нее будет положение, деньги, защитник в жизни и возможность читать бесчисленные романы.
Герцог поднял глаза на Ремингтона:
— Вы превосходно изучили мою сестру. И вы действительно любите ее.
— Так сильно, что это пугает даже меня.
— Ну что ж… Бог вам в помощь. Будьте счастливы с Самантой.
— Я намерен сделать именно это, — ответил Гришэм, крепко пожимая руку герцогу. — А теперь я бы хотел посвятить вас в обстоятельства дела, имеющего государственную важность. Именно из-за него у меня были чрезвычайные затруднения в ухаживании за вашей сестрой. Сейчас вы поймете какие.
— Продолжайте, прошу вас.
— Я должен еще раз подчеркнуть то, что сказал ранее: этот разговор должен остаться строго между нами. От этого зависит безопасность нашей страны. — Ремингтон подался в сторону Дрэйка. — Как вы знаете, за последние несколько месяцев многие английские корабли бесследно исчезли. Министерство военно-морского флота обратилось ко мне с просьбой расследовать это дело. Этим я сейчас и занимаюсь. Именно расследование этого странного дела вынудило меня приехать к вам с визитом на прошлой неделе.
Дрэйк, казалось, остолбенел.
— Неужели вам поручили это ответственное дело? Почему?
— Потому что более десяти лет я работаю на них. Я начал сотрудничество с ними сразу после Трафальгарской битвы. Моя деятельность высоко оценена царствующей фамилией.
— Господи, не хотите ли вы сказать, что вы являетесь секретным…
— Именно так. Теперь вы понимаете, что я искренне сопротивлялся всякой связи с Самантой? Я был решительно настроен не подвергать ее опасности, которой моя жизнь была подвержена постоянно.
— Была? Что-нибудь изменилось?
— Изменилось все. Самое главное — изменился я сам. Сейчас я посвящу вас в подробности дела. Но как только я завершу это дело, я подам прошение об отставке военному министру. Оставшуюся часть моей жизни я намерен посвятить Саманте и нашим детям.
Дрэйк пришел в замешательство:
— Ваши откровения не кажутся мне правдивыми. Как могли вы быть секретным агентом, если во время последней войны с Америкой вы были капитаном и проводили все время на море?
— Эта версия была разработана в министерстве, чтобы скрыть истинный характер моей деятельности. Я действительно был на море, но отнюдь не в роли капитана. Я даже не был приписан к какому бы то ни было судну. Я переходил с корабля на корабль, собирая информацию, ценную для министерства. Я наблюдал за тем, как сражаются наши корабли, я анализировал тактику и стратегию противника, я угадывал его слабые места. В мои обязанности входило знать досконально обстановку в нашем и вражеском флотах и использовать эту информацию с выгодой для нашей державы.
— Я был бы безмозглым идиотом, если бы поверил вам на слово. Мне нужны доказательства.
— Я их вам представлю, — согласился Ремингтон. — Будете ли вы удовлетворены, если я сообщу вам обстоятельства дела, связанного с уничтожением вашего корабля «Прекрасная иллюзия» и о том, какую роль в этом деле сыграл ваш брат Себастьян? Хотите, я приведу вам на память рапорт, поданный мною в министерство военно-морского флота, включая сделанное мною же заключение о том, каким должен был бы быть исход битвы, если бы не вмешательство вашего брата?
— Остановитесь. — Дрэйк поднял обе руки вверх, словно сдаваясь. — Доказательств достаточно. — И, подавшись вперед, Дрэйк произнес, переходя на шепот: — Я всеми силами старался уберечь Саманту от жестоких подробностей, связанных с преступлением моего брата.
— Что ж… теперь, когда вы удовлетворены моим рассказом, я посвящу вас в подробности последнего дела, которое я доведу до конца.
Ремингтон осторожно, но подробно рассказал Дрэйку почти все, что было известно ему самому о пропаже судов.
— Так вот зачем вы приезжали в Аллоншир на прошлой неделе… — протянул герцог. — Вы хотели разузнать, что мне известно о пропавших кораблях. Итак, вы убеждены в том, что Андерс и Саммерсон работают еще с кем-то?
— По крайней мере с одним. Для того, чтобы обнаружить этого третьего, мне и нужна ваша помощь. У меня есть подробное описание внешности капера. Проблема заключается в том, что я не знаю, когда ему вздумается объявиться. Вряд ли он вообще выползает на поверхность в дневные часы. Но очевидно, что ему необходимо встретиться с Саммерсоном, чтобы получить от него следующую порцию денег. Я намереваюсь выследить их во время этой встречи.
— Даже если вам удастся схватить их, вы не решите задачу до конца: не разоблачите третьего негодяя.
— Совершенно верно. Поэтому я хочу переговорить с глазу на глаз с нашим разбойничком… после того как Саммерсон уйдет. Будучи капером по натуре, он не имеет ни друзей, ни совести, ни чести. Он не связан ни документами, ни общими интересами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Нам пора. Я еду к Синтии, — поправил его Бойд. — Конечно, она еще не знает обо всех моих планах, но я терпеливый человек. Несколько месяцев не много значат в масштабе жизни.
— Судьба играет человеком, — задумчиво произнес Ремингтон.
— Да-а, — согласился Бойд. — Интуиция подсказывает мне, что десять лет, отданных борьбе со смертельной опасностью, изрядный срок.
— Ты хочешь сказать, что нам… пора на покой.
— Правильно.
— Мы обучили Тэмплара и Хэрриса всему, что умели делать сами. Если мы будем немного направлять их, Бриггс и вовсе не заметит, что мы вышли из игры. Но сперва мы должны распутать заговор, в результате которого пропали наши корабли, и посадить за решетку Андерса и Саммерсона. Кроме того, нам необходимо схватить капера и анонимного сообщника Андерса и Саммерсона. Нам надо придумать, как выманить их из нор. — Ремингтон замолчал, в глазах его блеснула сталь. — Кажется, я придумал. Мой план базируется на том, что я узнаю от капитана Товерса. Если мне удастся узнать у него то, что мне нужно знать, прямо от него я отправлюсь в Аллоншир. Там я постараюсь договориться с Бареттом о сотрудничестве.
— Неужели ты хочешь раскрыть Баретту, на кого ты работаешь? Даже до завершения работы?
— Да. Я верю этому человеку. Его действия на море и на суше свидетельствуют о том, что он верен Англии. Более того, его помощь не только желательна, но и необходима.
— Понятно, — хмыкнул Бойд. — Хотелось бы полюбопытствовать: что, твой только что придуманный план — единственный повод для поездки в Аллоншир?
— Нет, конечно. Я хочу получить благословение Дрэйка и согласие на свадьбу. Одобрение Дрэйка имеет очень большое значение для Саманты, и без этого наша свадьба не может стать тем волшебным праздником, который я хотел бы подарить своей невесте. Поэтому ради Саманты я забуду свою гордость и сделаю официальное предложение. В любом случае с помощью Дрэйка мы захватим наших врагов и поможем нашей родине. Итак, за дело, Бойд.
Несколькими часами позже начался последний бой сражения за Англию.
— Гришэм… входите, — с удивлением произнес хозяин дома, увидев фигуру Ремингтона в дверном проеме.
— Прошу прощения за вторжение. Я бы хотел побеседовать с Товерсом.
— Не думаю, что это будет иметь успех. Товерс смертельно напуган тем, что капер его разыщет.
Заглянув в гостиную, Ремингтон обнаружил там Товерса. Капитан вел себя очень беспокойно.
— Хэррис, уже ночь, не сварите ли нам по чашечке кофе, чтобы прочистить мозги, а мне — чтобы согреться?
Хэррис безответно исчез в кухне. Ремингтон бросил свое усталое тело в кресло.
— Добрый вечер, Товерс.
— Если вы приехали расспрашивать меня о капере, то я уже описал его Хэррису. Я не могу припомнить ничего запоминающегося. Я уверен, что сразу же узнаю его, едва увижу, но я слишком напуган, чтобы разыскивать его.
— Не беспокойтесь, Товерс, мы не будем привлекать вас к расследованию.
Товерс заметно успокоился.
— Давайте не будем вспоминать внешность этого капера, — предложил Ремингтон, раскуривая сигару, — давайте поговорим о том острове, на который он вас высадил.
— Остров? — Товерс не мог скрыть удивления. На эту первую реакцию Гришэм и надеялся. Опыт подсказывал ему, что люди вспоминают много больше, если беседуют свободно, без давления.
— Я могу о нем сказать немного. Остров был маленький, поросший травой и невысоким кустарником. Кое-где виднелись невысокие скалы и наносы песка. Я уже говорил, что понятия не имею, где он находится. На глаза нам надели повязки, руки и ноги были связаны.
— Но ведь когда вас привезли на остров, вам развязали глаза?
— Да. Солнце светило очень ярко.
— Вы слышали какие-то разговоры?
— Да, капер издевался над нами, упоминая какой-то Атлантис. Все остальное время он ругал членов своей команды.
— Их было много?
— Я видел двадцать. Может, чуть больше. Они выполняли все, что он им приказывал.
— Они боялись его?
— Мы все его боялись. Во всем его облике было нечто угрожающее.
— Уверен, что он обращался со своей командой так же жестоко, как и с вами.
— Нельзя сказать, чтобы он был по-настоящему жесток. Наш страх происходил от того, что, мы знали, он был способен сделать. Говорил он холодным, монотонным голосом, и создавалось такое впечатление, что жизнь и смерть — ему все едино.
— Как долго вы пробыли на острове?
— Одну ночь. На следующее утро мне удалось ускользнуть.
— Вам предлагали еду? Воду?
— Нам дали несколько сухих ягод и по глотку воды, только чтобы мы не умерли с голоду, добираясь до места назначения. Они накормили нас, прежде сняв с глаз повязки. Именно тогда предводитель этих разбойников впервые заговорил со мной. Он сорвал с моих глаз повязку, схватил меня за рубашку и бросил мне в рот несколько ягод. Я был слишком голоден, чтобы быть гордым, но и тогда мне хотелось выплюнуть ему это в его немытое, исполосованное шрамами лицо. Через некоторое время нам дали воды, потом нам снова завязали глаза — на этот раз до рассвета. Остальное вы знаете. Черт возьми, Гришэм, мне бы очень хотелось припомнить побольше.
— Вы и так сказали мне достаточно много, чтобы мы имели возможность схватить капера, который работает на Саммерсона. Вы поведали мне, что у него монотонный голос, лишенный чувств, огромные руки, шрамы на лице. Великолепное описание.
Ремингтон зашагал к двери.
— Скажите Хэррису, я не мог ждать. Спасибо, капитан Товерс.
Поездка в Аллоншир заняла почти час, и Ремингтону этого хватило, чтобы обдумать план действий. Очень многое зависело от предстоящей встречи, от встречи, о которой герцог Аллонширский даже не подозревал. Ремингтону предстояла битва не только за честь Англии, но и за свое будущее.
— Здравствуйте, Хамфри! — поприветствовал он дворецкого. — Я бы хотел встретиться с герцогом.
— Он ждет вас, лорд Гришэм?
— Несомненно. Мы оба ждем графа. — Это в разговор вмешалась Александрина Баретт. — Хамфри, будьте добры, доложите его светлости о приезде графа не позже чем через четверть часа. Сперва мне бы хотелось самой поговорить с лордом. Мы будем в желтой гостиной.
Алекс жестом предложила Ремингтону пройти в южное крыло дома.
— Здесь мы сможем поговорить без посторонних.
— Примите мои поздравления с рождением дочери.
— Спасибо, — поблагодарила Алекс и потянулась к буфету. — Что я могу вам предложить?
— Объяснения.
— Перейдем к ним, — предложила Александрина. — Хамфри предан герцогу и не станет ждать более пятнадцати минут, чтобы доложить ему о вашем приезде. Так что по крайней мере через двадцать минут мой дражайший муж ворвется сюда, чтобы потребовать у меня объяснения по поводу этого разговора. Итак, начнем с фактов. Я люблю Саманту как родную дочь или сестру. Кажется, именно вы оказались тем счастливчиком, которому Саманта готова вручить свое горячее сердце. Мое предложение заключается в следующем: если вы действительно тот рыцарь без страха и упрека, который любит Саманту так же сильно, как она его, тогда я тотчас же пойду вместе с вами в кабинет Дрэйка и останусь там на все время вашего разговора, чтобы поддерживать вас. Но если вы не любите эту юную леди, если вы всего лишь соблазнили ее, как соблазнили десятки женщин до нее, ступайте отсюда и жалейте о том, что вы появились на свет, потому что отныне я стану самым яростным вашим противником. Вам это ясно, Ремингтон?
Граф восхищенно улыбнулся:
— Вы именно такая, как вас описывала Саманта. Если позволите, отвечу откровенностью на откровенность. Я никогда не верил в любовь. Во всяком случае мне казалось, что для меня она не имеет значения. Но Саманта ворвалась в мою жизнь, как фейерверк, озарив ее светом любви, и от моего цинизма не осталось и следа. Саманта для меня значит больше жизни, она мне необходима более, чем воздух, которым мы дышим. Я хотел бы, чтобы она стала моей женой. Я бы хотел, чтобы жизнь ее была полна радости и детей, которых она родит от меня. И я вступлю в сражение со всяким, кто станет на моем пути.
Алекс с сожалением взглянула на часы:
— Наше время истекло. Я предлагаю вам найти Дрэйка, прежде чем он найдет нас.
Собеседники уже прошли вестибюль и находились возле самой лестницы, когда раздался взрыв смеха и собачий лай.
— Алекс, представляешь, Рэскал и здесь стащил чулки Синтии!
Неожиданно смех смолк, Саманта замерла на месте как вкопанная: позади Алекс стоял Ремингтон.
Саманта взяла себя в руки, приказав себе вести себя как воспитанная барышня. Ремингтон же в два шага оказался возле нее и раскрыл свои объятия. Раздался полувздох-полувсхлип, и Саманта утонула в них.
— Ах, Рем, — она поцеловала его куда-то в подбородок. — Ты здесь.
Граф провел рукой по волосам:
— Господи, как я по тебе соскучился.
— Когда ты приехал в Аллоншир?
— Полчаса назад. Сейчас направляюсь, чтобы встретиться и побеседовать с твоим братом.
Саманта, побледнев, отпрянула назад.
Алекс была потрясена сценой, которая происходила между графом Гришэмом и Самантой.
— Сэмми, жди меня здесь. Я провожу Ремингтона в кабинет Дрэйка. Им следует договориться о помолвке.
— Спасибо, Алекс, — прошептала Саманта. Потом она встала на цыпочки, чмокнула Ремингтона в щеку и отправилась в свою комнату.
— Ну что ж… ведите меня в логово льва, — невесело пошутил граф.
Возле кабинета мужа герцогиня остановилась на секунду и Прошептала:
— Постарайтесь держать себя в руках, — и, постучав в кабинет, спросила: — Можно нам войти?
— Ну конечно, моя дорогая, — ответил Дрэйк и переспросил, неожиданно осознав, что супруга употребила множественное число: — Кто?
— Я и лорд Гришэм.
Дрэйк быстро поднялся из-за стола:
— Я и не знал, что граф прибыл.
— Это я сказала дворецкому, это представлю графа после того, как немного побеседую с ним. И вот он перед вами.
Алекс улыбнулась так, что противостоять ее обаянию было невозможно.
— Желаю вам приятно побеседовать, господа, — улыбнулась герцогиня, — а я буду в спальне у Саманты.
Наступившее после ее ухода гнетущее молчание нарушил граф:
— Я покорен мудростью и красотой герцогини.
— Как и красотой моей сестры, — съязвил Дрэйк. — Садитесь, Гришэм, вам многое придется объяснить мне.
— Больше, чем вы думаете. Но прежде мне бы хотелось заручиться вашим словом, что ни одно слово, сказанное в этом кабинете, не просочится за его стены.
— О чем вы говорите, черт возьми! — вскипел Дрэйк. — Какое отношение это имеет к Саманте?
— С одной стороны — никакого, с другой — полное.
— Саманта клянется, что влюблена в вас, а вы в нее. Она сказала, что вы делали ей предложение. Это так?
— Да.
— До или после того, как вы ее соблазнили? — Ремингтон сжал губы и замолчал.
— Вы… сукин сын! — взорвался Дрэйк. — Вы не только негодяй, но и лгун. Всего несколько дней назад вы сидели на этом самом месте и между рассуждениями о строительстве судна сообщили мне, что всего-навсего несколько раз видели Саманту на балах. А как выяснилось чуть позже, именно в это время вы затащили ее в постель. Ну что вы за негодяй?!
— Я ничего не собирался скрывать от вас! — Настала очередь Ремингтона взорваться. — И я даже не стал бы спрашивать вашего благословения, если бы не Саманта.
— Ваше объяснение не столь благородно, как вам бы хотелось. Саманта не может выйти замуж без моего разрешения. Она еще не достигла совершеннолетия.
— Вам неизвестны мои возможности, Аллоншир. Мне даром не нужно ваше разрешение. — Дрэйк сжал кулаки:
— Тогда зачем вы явились ко мне, черт подери?!
— Потому что я люблю Саманту, а она благоговеет перед вами. Она будет очень огорчена, если вы не дадите ей позволения. Что касается меня, то мне это совершенно безразлично. Она и так станет моей женой.
— Если вы любите Саманту так крепко, почему же вы не явились ко мне, прежде чем вещи приняли необратимый характер?
— Потому что события приняли необратимый характер, как только я увидел вашу сестру. Как только я понял это, я начал сражаться за то, чтобы освободиться от чар. Но некоторые сражения можно считать проигранными с самого начала. Дрэйк, я сделаю ее счастливой. У нее будет положение, деньги, защитник в жизни и возможность читать бесчисленные романы.
Герцог поднял глаза на Ремингтона:
— Вы превосходно изучили мою сестру. И вы действительно любите ее.
— Так сильно, что это пугает даже меня.
— Ну что ж… Бог вам в помощь. Будьте счастливы с Самантой.
— Я намерен сделать именно это, — ответил Гришэм, крепко пожимая руку герцогу. — А теперь я бы хотел посвятить вас в обстоятельства дела, имеющего государственную важность. Именно из-за него у меня были чрезвычайные затруднения в ухаживании за вашей сестрой. Сейчас вы поймете какие.
— Продолжайте, прошу вас.
— Я должен еще раз подчеркнуть то, что сказал ранее: этот разговор должен остаться строго между нами. От этого зависит безопасность нашей страны. — Ремингтон подался в сторону Дрэйка. — Как вы знаете, за последние несколько месяцев многие английские корабли бесследно исчезли. Министерство военно-морского флота обратилось ко мне с просьбой расследовать это дело. Этим я сейчас и занимаюсь. Именно расследование этого странного дела вынудило меня приехать к вам с визитом на прошлой неделе.
Дрэйк, казалось, остолбенел.
— Неужели вам поручили это ответственное дело? Почему?
— Потому что более десяти лет я работаю на них. Я начал сотрудничество с ними сразу после Трафальгарской битвы. Моя деятельность высоко оценена царствующей фамилией.
— Господи, не хотите ли вы сказать, что вы являетесь секретным…
— Именно так. Теперь вы понимаете, что я искренне сопротивлялся всякой связи с Самантой? Я был решительно настроен не подвергать ее опасности, которой моя жизнь была подвержена постоянно.
— Была? Что-нибудь изменилось?
— Изменилось все. Самое главное — изменился я сам. Сейчас я посвящу вас в подробности дела. Но как только я завершу это дело, я подам прошение об отставке военному министру. Оставшуюся часть моей жизни я намерен посвятить Саманте и нашим детям.
Дрэйк пришел в замешательство:
— Ваши откровения не кажутся мне правдивыми. Как могли вы быть секретным агентом, если во время последней войны с Америкой вы были капитаном и проводили все время на море?
— Эта версия была разработана в министерстве, чтобы скрыть истинный характер моей деятельности. Я действительно был на море, но отнюдь не в роли капитана. Я даже не был приписан к какому бы то ни было судну. Я переходил с корабля на корабль, собирая информацию, ценную для министерства. Я наблюдал за тем, как сражаются наши корабли, я анализировал тактику и стратегию противника, я угадывал его слабые места. В мои обязанности входило знать досконально обстановку в нашем и вражеском флотах и использовать эту информацию с выгодой для нашей державы.
— Я был бы безмозглым идиотом, если бы поверил вам на слово. Мне нужны доказательства.
— Я их вам представлю, — согласился Ремингтон. — Будете ли вы удовлетворены, если я сообщу вам обстоятельства дела, связанного с уничтожением вашего корабля «Прекрасная иллюзия» и о том, какую роль в этом деле сыграл ваш брат Себастьян? Хотите, я приведу вам на память рапорт, поданный мною в министерство военно-морского флота, включая сделанное мною же заключение о том, каким должен был бы быть исход битвы, если бы не вмешательство вашего брата?
— Остановитесь. — Дрэйк поднял обе руки вверх, словно сдаваясь. — Доказательств достаточно. — И, подавшись вперед, Дрэйк произнес, переходя на шепот: — Я всеми силами старался уберечь Саманту от жестоких подробностей, связанных с преступлением моего брата.
— Что ж… теперь, когда вы удовлетворены моим рассказом, я посвящу вас в подробности последнего дела, которое я доведу до конца.
Ремингтон осторожно, но подробно рассказал Дрэйку почти все, что было известно ему самому о пропаже судов.
— Так вот зачем вы приезжали в Аллоншир на прошлой неделе… — протянул герцог. — Вы хотели разузнать, что мне известно о пропавших кораблях. Итак, вы убеждены в том, что Андерс и Саммерсон работают еще с кем-то?
— По крайней мере с одним. Для того, чтобы обнаружить этого третьего, мне и нужна ваша помощь. У меня есть подробное описание внешности капера. Проблема заключается в том, что я не знаю, когда ему вздумается объявиться. Вряд ли он вообще выползает на поверхность в дневные часы. Но очевидно, что ему необходимо встретиться с Саммерсоном, чтобы получить от него следующую порцию денег. Я намереваюсь выследить их во время этой встречи.
— Даже если вам удастся схватить их, вы не решите задачу до конца: не разоблачите третьего негодяя.
— Совершенно верно. Поэтому я хочу переговорить с глазу на глаз с нашим разбойничком… после того как Саммерсон уйдет. Будучи капером по натуре, он не имеет ни друзей, ни совести, ни чести. Он не связан ни документами, ни общими интересами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33