– Принеси мне свою посылку. Я поговорю со своим компаньоном и устрою так, чтобы ее захватил ближайший корабль, который отправляется на материк. И твоя сестра получит подарок как раз к своему дню рождения! Ты довольна, дорогая?
– О, Джордж, неужели это действительно возможно? – Глаза Моники заблестели от слез и надежды. – Как мне тебя благодарить?
– Своей радостной улыбкой, – нежно отвечал он. – Другой награды мне и не надо!
Чарующая улыбка Моники осветила зал гостиницы и согрела сердце Джорджа. В свои сорок пять лет он уже не надеялся снова полюбить. Прошедшие со смерти его обожаемой жены Марии десять лет он посвятил маленькой Жаклин, в которой души не чаял. Но теперь в его жизнь вошла Моника, и он опять чувствовал себя настоящим мужчиной, безнадежно влюбленным.
– Идем, дорогая, – предложил он, не отрывая от ее прелестного лица пристального взгляда. – Давай уйдем отсюда.
Моника понимающе улыбнулась:
– Пойдем, дорогой.
Она ласково погладила его по чисто выбритой щеке... в качестве обещания на предстоящий вечер.
* * *
Утром в среду Дэн направился в канцелярию Гамильтона, где должен был состояться серьезный разговор.
В течение двух дней после визита Дэна к Жаклин он был по уши занят работой в своей компании и только сегодня смог откликнуться на настойчивое приглашение Гамильтона. Он знал, что Александр намерен обсудить с ним результаты вечера, который состоялся в пятницу, но ничего не мог ему сообщить, ибо никаких результатов не было. Но Александр уже прочитал «Дженерал эдвертайзер», который вышел в понедельник, и наверняка разозлился и на Лэффи, и на Дэна, которому так и не удалось раскрыть личность этого подстрекателя.
Дэн тоже был крайне собой недоволен и, зная, как его друг нетерпимо относится к любым неудачам, понимал, что его ожидает нелицеприятный разговор.
Но, войдя в кабинет Гамильтона, он был поражен, увидев, что тот с яростью громыхает ящиками письменного стола, выдвигая их один за другим.
– Ради Бога, что ты делаешь?
Гамильтон поднял к нему расстроенное лицо:
– Мне начинает казаться, что я выжил из ума! Я был уверен, что положил эти бумаги в верхний ящик, но их здесь нет, черт возьми!
– Бумаги? Какие именно? – встревожился Дэн.
– В которых содержатся мои инструкции Джею. Через две недели он едет в Англию, и я обрисовал ему стратегию наших переговоров, как я ее себе представляю в условиях нынешнего кризиса.
– И эти бумаги пропали? – Дэн еще больше помрачнел.
– Похоже, что так. Понимаешь, если эти документы достанутся англичанам, они будут знать наши требования еще до того, как Джей приступит к переговорам, и смогут отлично подготовиться и выставить возражения по каждому из наших условий. И тогда Джею не добиться у них никаких уступок. Все его задание будет провалено! – Гамильтон с ожесточением задвинул ящик. – Я думал, что в пятницу положил их в стол, и, по правде говоря, с тех пор не заглядывал в этот ящик. – Оба одновременно подумали о краже, но не произнесли этого слова. Гамильтон не любил делать поспешные выводы.
Дэн быстро осмотрел кабинет. В нем было мало мебели, и если бумаги находились еще здесь, их легко можно было бы найти.
Начав с того, что бросается в глаза, Дэн осмотрел открытые отделения полки над столом Гамильтона и все бумаги, что лежали на столе. Оттуда перешел к ящикам низких столиков, перевернул подушки сидений. Бумаг нигде не было.
К этому времени его беспокойство возросло, ибо он знал педантичное обращение Александра с документами.
Намереваясь закончить поиск в столе Александра, Дэн направился к нему, как вдруг тот издал радостный вскрик и вскочил на ноги.
– Да вот же они!
Дэн облегченно вздохнул:
– Слава Богу! И где же ты их нашел?
– Они оказались засунутыми между другими документами. Видно, я положил их в средний ящик, а не в верхний, как был уверен. – Гамильтон со вздохом покачал головой. – С годами я становлюсь рассеянным!
Дэн насмешливо фыркнул:
– Какие там годы! Просто ты переутомился. Ты же человек, Александр, а не Бог. Уж слишком ты многого от себя требуешь!
– И от тебя? – весело усмехнулся Александр, к которому вернулось хорошее настроение.
Дэн уселся.
– Ну, вот мы и подошли к причине, по которой ты меня вызывал. К загадочной личности этого вездесущего Джека Лэффи.
– Которую тебе так и не удалось раскрыть!
– Да. И признаться, я просто теряюсь в догадках, кто это может быть.
– Я тоже. – Гамильтон отодвинулся от стола. – Ты узнал во время бала что-нибудь важное?.. – Он выразительно помолчал. – Я имею в виду, помимо твоего знакомства с дочерью Джорджа Холта?
– Я вижу, от тебя ничто не укрылось.
– Ну, видишь ли, трудно было не заметить твоего явного увлечения этой леди. Стоило мне так стараться, чтобы дамы тебе не досаждали, – слегка поддел он друга. – Но ты, оказывается, предпочел провести вечер не в угрюмом одиночестве. – Он внимательно посмотрел на непроницаемое лицо Дэна. – А она действительно потрясающе хороша!
– Я это заметил.
Гамильтон скрыл улыбку.
– Как и все остальные мужчины на балу, хотя ты не дал им возможности ухаживать за ней.
– И не собирался, – хмуро ответил Дэн.
Гамильтон засмеялся.
– В самом деле? Могу я поинтересоваться твоими успехами с очень живой и энергичной мисс Холт?
– Чуть лучше, чем в отношении Лэффи, – неохотно признался Дэн.
Лицо Гамильтона стало серьезным.
– Содержание «Дженерал эдвертайзер» опровергает наши предположения, что его не было на вечере в пятницу.
– Ясно, что он проник туда.
Гамильтон с досадой стукнул кулаком по столу:
– Так кто же из гостей был Лэффи? Кто из моих предполагаемых «друзей» написал эту статью? Не зная, кто такой Лэффи, мы не сможем заткнуть ему рот.
– Пусть тебя эта проблема не беспокоит. Я уже придумал, как положить конец его поклепам.
– Вот как? А почему же не сказал мне об этом?
– А какой смысл? Мой план нельзя применить, пока мы не установим личность Лэффи.
– Все равно я хотел бы его выслушать. – Гамильтон посмотрел на дверь, чтобы убедиться, что она плотно закрыта, затем выжидающе взглянул на Дэна: – Расскажи мне, что ты задумал.
– Когда мы узнаем, кто из наших так называемых коллег на деле является Лэффи, мы накормим его конфиденциальной политической информацией и дождемся, чтобы он рассказал о ней в своей статье.
Гамильтон устремил на него пораженный взгляд:
– Но тем самым мы подвергнем страну опасности!
– Нет, если предоставим ему ложные факты.
По лицу Гамильтона пробежала понимающая улыбка.
– То есть мы подкинем Лэффи волнующие, но фальшивые сведения и подождем, когда они появятся в «Эдвертайзере»!
– Да, после чего мы разоблачим эти сведения как абсолютно фальшивые и таким образом дискредитируем Лэффи и его статьи перед всей Филадельфией! – Дэн победно щелкнул пальцами. – Короче, Лэффи сам сунет голову в петлю. Но для этого нам с тобой нужно узнать, кто он.
Робкий стук в дверь помешал Гамильтону ответить.
– Да?
В кабинет вошел Джон Эдгарс, нервно вытирая ладони о панталоны.
– Простите, что помешал, сэр, – начал он, глядя на Дэна.
– Джон? Что случилось? – с удивлением спросил Дэн.
Его клерк не стал бы искать его, если бы дело не требовало немедленного вмешательства патрона.
Эдгарс смущенно покашлял.
– Сегодня утром вам доставили срочную посылку от Джорджа Холта. Он просит, чтобы ее отправили на нашем судне, которое сегодня отплывает в Европу. Я не знаю, как вы решите с этим поступить...
Дэн озадаченно нахмурился:
– Это не похоже на Холта. Обычно он планирует свои поставки за несколько недель.
– Да, сэр, – кивнул Эдгарс. – Но он так настойчиво просил ее принять. Мне отказать ему?
– Пожалуй, не надо. Если Холту нужно что-то отослать на континент, думаю, мы можем ему помочь. Идите в контору и сделайте необходимые указания.
Во время их разговора Александр Гамильтон хранил молчание. Любопытно, что за время его встречи с Дэном имя Джорджа Холта всплывало уже дважды. Сначала в связи с его дочерью Жаклин, а сейчас в связи с его нарушением обычной деловой процедуры.
Гамильтон задумчиво теребил подбородок. Хотя самому ему приходилось редко иметь дело с преуспевающим владельцем «Холт трейдинг компани», он знал, что Дэн сотрудничает с ним давно и очень удачно. Также ему было известно, что Холт вращается в кругу влиятельных политиков и дружит как с федералистами, так и с республиканцами. Самому Гамильтону Холт представлялся достаточно приятным человеком, хотя настроенным слишком профранцузски.
А сейчас Холт обратился с явно необычной для него просьбой.
– Очевидно, Джордж Холт немного импульсивный человек, – осторожно выразил он вслух свое мнение, когда Эдгарс поспешил их покинуть.
Дэн недоумевающе покачал головой:
– Отнюдь! Этот человек поразительно пунктуален во всех делах. Обычно он представляет мне заявки на отгрузку своих товаров за несколько недель. Для него эта просьба крайне нетипична.
– В самом деле? – машинально проговорил Гамильтон, которого насторожил момент, выбранный Холтом для своей странной просьбы. Александр подумал о себе, что становится чересчур подозрительным. Казалось бы, какое ему дело до этого инцидента... правда, по своей природе он терпеть не мог неразрешенных вопросов. Последнее время он постоянно находился в состоянии крайнего нервного напряжения и тревоги из-за сложных отношений с Англией и статей Лэффи, которые носили явно провокационный характер и возбуждали недовольство в обществе. А тут еще он переволновался из-за предполагаемой пропажи важных документов... Он решил как следует поразмыслить над этим эпизодом, когда останется один. Если бы Дэн не был настолько поглощен предметом их прежнего разговора, он заметил бы сосредоточенный взгляд друга. Но теперь он мысленно вернулся к. Лэффи и к проблеме установления его личности.
– И что же теперь? – спросил он.
– Что?
– Что нам делать дальше? Как определить, кто из гостей был Лэффи? – в отчаянии сказал Дэн, вышагивая по кабинету.
– Дай мне подумать несколько дней, – уклончиво ответил Гамильтон. – Возможно, решение этого вопроса придет само собой.
Дэн резко остановился и устремил на друга пристальный взгляд.
– Мне казалось, ты не знаешь, кого подозревать.
– Не знаю, – подтвердил Гамильтон. – Но считаю необходимым тщательно изучить список гостей. Это должно стать первым шагом в наших поисках.
Дэн молчал, не понимая ход размышлений министра.
– Хорошо, – наконец проговорил он. – Но я намерен продолжать свои попытки установить его личность. На мой взгляд, этот наглый писака ни на минуту не задумывается о том, какой вред стране приносят его статейки, что почти ставит его на одну доску с изменником. И я буду действовать соответственно этому, – мрачно добавил он. – Этот скользкий тип от меня не уйдет!
– Я в этом не сомневаюсь, – мягко согласился Гамильтон. – Надеюсь, ты очень скоро разоблачишь его.
Прошла бесконечно долгая неделя, а Дэн так ни на шаг и не продвинулся в раскрытии тайны Джека Лэффи. Он скрытно изучил каждого подозрительного человека из числа гостей, но все безрезультатно. С досадой и злостью ему пришлось признать, что спустя месяц после бала Лэффи по-прежнему остается неуловимым.
И такой же неуловимой оказалась и Жаклин Холт.
И если неудача с разоблачением Джека Лэффи делала его раздражительным, то отсутствие прогресса в отношениях с прекрасной мисс Холт приводило его в бешенство.
Он послал ей пять записок, которые она оставила без ответа; несколько раз он пытался проникнуть в дом Холта, но каждый раз его встречала на пороге непреклонная Грета и, не особо утруждая себя вежливостью, под любым предлогом давала ему от ворот поворот. Наконец Дэн пришел к неприятно поразившему его заключению, что молодая женщина, за которой он так упорно пытается ухаживать, явно им пренебрегает. Такое случилось с ним впервые в жизни. И по иронии судьбы до сих пор ни одна женщина не возбуждала Дэна до такой степени. При одном воспоминании о Жаклин у него загоралась кровь, он думал о ней целыми днями, ее образ преследовал его по ночам. Несмотря на огромную занятость в бизнесе, несмотря на политические проблемы, требующие его самого пристального внимания, он ловил себя на том, что Жаклин постоянно присутствует в его мыслях: он вспоминал ее блестящие густые волосы, бездонную синеву ее глаз, с умилением думал о ее колкостях по отношению к нему.
А чаще всего... какой она была в его объятиях.
Этот единственный взаимный поцелуй снова и снова приходил Дэну на память. Он мечтал о том дне, когда она с такой же пылкостью только что проснувшейся страсти ответит на его любовь. Но вместе с тем он каким-то шестым чувством угадывал, что ему будет мало только физической близости с ней... что этого никогда не будет достаточно ни для него, ни для Жаклин.
Дэн отлично понимал, чего пытается добиться его своенравный дикий котенок. По своей наивности она надеялась, что если будет его избегать, делать вид, как будто его не существует, то сможет забыть, что между ними произошло... точнее, происходит. Но Дэн был далеко не так наивен, он обладал несравненно большим жизненным и сексуальным опытом и знал, что его отношениям с Жаклин далеко до конца... собственно, они только начали развиваться.
И он решил, что Жаклин тоже должна это понять.
Яркое майское солнце стояло высоко в небе, когда Джеки вышла из дома в сопровождении возбужденного Виски, который тут же бросился бежать по своим делам. Джеки постояла, подняв лицо к небу и глубоко вдыхая свежий воздух, напоенный ароматами только что распустившейся листвы. Весна была в полном разгаре, сады источали одуряющий запах сирени, и в небе звенело разноголосое пение птиц.
– Ах, я и забыла, до чего же хороша весна! – пробормотала Джеки, поправляя выбившийся из прически локон.
Конечно, нужно было надеть капор, но солнце так приятно пригревало, а она так давно не позволяла себе погулять при дневном свете.
Погруженная в свои мысли, Джеки прошла через сад и двинулась дальше по густой зеленой траве. Не то чтобы она была трусихой. В своей жизни она сталкивалась и с более опасными вызовами, чем Дэн Уэстбрук, но никогда не испытывала страха, никогда не сдавалась. И все же... Она со стыдом и возмущением вспоминала, как полностью потеряла самообладание во время поцелуя с Дэном. Такое случилось с ней впервые в жизни! Джеки питала инстинктивное отвращение к сентиментальной слабости. И если единственный способ избавиться от нежелательных чувств – это избегать встреч с Дэном, значит, так тому и быть.
По правде сказать, она не ожидала, что он окажется таким настойчивым. Его бесконечные записки и упорные попытки прорваться к ней в дом прекратились всего два дня назад, что позволило Джеки вернуться к привычному образу жизни, который она вела до внезапного появления в ней Дэна Уэстбрука. Она поздравила себя с победой, убежденная, что наконец-то заставила его отказаться от ухаживания... отмахнувшись от укола разочарования, вызванного этой мыслью.
– Добрый день, mon chaton!
Вкрадчивый мужской голос заставил ее вздрогнуть и быстро обернуться.
Выйдя из-за высокой ивы, которая закрывала его от Джеки, Дэн усмехнулся:
– Прелестная погода, не правда ли?
– Что вы здесь делаете? – сухо спросила она, недовольная тем, что опять позволила ему застать себя врасплох, и невольно отступила назад. Его появление повергло ее в сильнейшее замешательство, и она злилась и на себя, и на Дэна Уэстбрука.
– Поджидаю вас, моя прелесть. Потому что, кажется, вы не получили ни одного моего письма... или от вас скрывали мои визиты. – Он выпрямился и пытливо посмотрел ей в глаза. – Никогда бы не подумал, что ваша преданная Грета может оказаться такой забывчивой!
– Я... Я была очень занята, – запинаясь произнесла она и покраснела.
Взгляд Дэна остановился на ее губах.
– Должен признаться, вы не произвели на меня впечатление трусихи, любовь моя! – Его голос был глуховатым, полным страсти и возбуждающим.
– Я не трусиха!
– Почему же вы меня избегаете? – Дэн шагнул к ней, широкими плечами загородив от Джеки солнце.
– Потому что я не так глупа.
– То есть?
– Это значит, что я не желаю попасться на вашу удочку. Вам достаточно ясно, мистер Уэстбрук?
Дэн усмехнулся, услышав, как она намеренно назвала его по фамилии.
– Совершенно ясно... мисс Холт. – Он весело подмигнул ей, вплотную приблизился к ней и, опустив руки на ее тонкие плечи, стал их поглаживать. – Я понимаю, вы испугались того, что между нами произошло. Но вам нечего бояться. Я вовсе не желаю вам зла, прелесть моя.
– Но вы намерены соблазнить меня, – подавляя волнение, настороженно прошептала она.
– Нет. – Дэн нежно взял ее лицо в ладони, поражаясь своему страстному желанию и понимая, что его тянет к ней не только физически. – Наоборот, любовь моя. Я намереваюсь позволить вам соблазнить меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– О, Джордж, неужели это действительно возможно? – Глаза Моники заблестели от слез и надежды. – Как мне тебя благодарить?
– Своей радостной улыбкой, – нежно отвечал он. – Другой награды мне и не надо!
Чарующая улыбка Моники осветила зал гостиницы и согрела сердце Джорджа. В свои сорок пять лет он уже не надеялся снова полюбить. Прошедшие со смерти его обожаемой жены Марии десять лет он посвятил маленькой Жаклин, в которой души не чаял. Но теперь в его жизнь вошла Моника, и он опять чувствовал себя настоящим мужчиной, безнадежно влюбленным.
– Идем, дорогая, – предложил он, не отрывая от ее прелестного лица пристального взгляда. – Давай уйдем отсюда.
Моника понимающе улыбнулась:
– Пойдем, дорогой.
Она ласково погладила его по чисто выбритой щеке... в качестве обещания на предстоящий вечер.
* * *
Утром в среду Дэн направился в канцелярию Гамильтона, где должен был состояться серьезный разговор.
В течение двух дней после визита Дэна к Жаклин он был по уши занят работой в своей компании и только сегодня смог откликнуться на настойчивое приглашение Гамильтона. Он знал, что Александр намерен обсудить с ним результаты вечера, который состоялся в пятницу, но ничего не мог ему сообщить, ибо никаких результатов не было. Но Александр уже прочитал «Дженерал эдвертайзер», который вышел в понедельник, и наверняка разозлился и на Лэффи, и на Дэна, которому так и не удалось раскрыть личность этого подстрекателя.
Дэн тоже был крайне собой недоволен и, зная, как его друг нетерпимо относится к любым неудачам, понимал, что его ожидает нелицеприятный разговор.
Но, войдя в кабинет Гамильтона, он был поражен, увидев, что тот с яростью громыхает ящиками письменного стола, выдвигая их один за другим.
– Ради Бога, что ты делаешь?
Гамильтон поднял к нему расстроенное лицо:
– Мне начинает казаться, что я выжил из ума! Я был уверен, что положил эти бумаги в верхний ящик, но их здесь нет, черт возьми!
– Бумаги? Какие именно? – встревожился Дэн.
– В которых содержатся мои инструкции Джею. Через две недели он едет в Англию, и я обрисовал ему стратегию наших переговоров, как я ее себе представляю в условиях нынешнего кризиса.
– И эти бумаги пропали? – Дэн еще больше помрачнел.
– Похоже, что так. Понимаешь, если эти документы достанутся англичанам, они будут знать наши требования еще до того, как Джей приступит к переговорам, и смогут отлично подготовиться и выставить возражения по каждому из наших условий. И тогда Джею не добиться у них никаких уступок. Все его задание будет провалено! – Гамильтон с ожесточением задвинул ящик. – Я думал, что в пятницу положил их в стол, и, по правде говоря, с тех пор не заглядывал в этот ящик. – Оба одновременно подумали о краже, но не произнесли этого слова. Гамильтон не любил делать поспешные выводы.
Дэн быстро осмотрел кабинет. В нем было мало мебели, и если бумаги находились еще здесь, их легко можно было бы найти.
Начав с того, что бросается в глаза, Дэн осмотрел открытые отделения полки над столом Гамильтона и все бумаги, что лежали на столе. Оттуда перешел к ящикам низких столиков, перевернул подушки сидений. Бумаг нигде не было.
К этому времени его беспокойство возросло, ибо он знал педантичное обращение Александра с документами.
Намереваясь закончить поиск в столе Александра, Дэн направился к нему, как вдруг тот издал радостный вскрик и вскочил на ноги.
– Да вот же они!
Дэн облегченно вздохнул:
– Слава Богу! И где же ты их нашел?
– Они оказались засунутыми между другими документами. Видно, я положил их в средний ящик, а не в верхний, как был уверен. – Гамильтон со вздохом покачал головой. – С годами я становлюсь рассеянным!
Дэн насмешливо фыркнул:
– Какие там годы! Просто ты переутомился. Ты же человек, Александр, а не Бог. Уж слишком ты многого от себя требуешь!
– И от тебя? – весело усмехнулся Александр, к которому вернулось хорошее настроение.
Дэн уселся.
– Ну, вот мы и подошли к причине, по которой ты меня вызывал. К загадочной личности этого вездесущего Джека Лэффи.
– Которую тебе так и не удалось раскрыть!
– Да. И признаться, я просто теряюсь в догадках, кто это может быть.
– Я тоже. – Гамильтон отодвинулся от стола. – Ты узнал во время бала что-нибудь важное?.. – Он выразительно помолчал. – Я имею в виду, помимо твоего знакомства с дочерью Джорджа Холта?
– Я вижу, от тебя ничто не укрылось.
– Ну, видишь ли, трудно было не заметить твоего явного увлечения этой леди. Стоило мне так стараться, чтобы дамы тебе не досаждали, – слегка поддел он друга. – Но ты, оказывается, предпочел провести вечер не в угрюмом одиночестве. – Он внимательно посмотрел на непроницаемое лицо Дэна. – А она действительно потрясающе хороша!
– Я это заметил.
Гамильтон скрыл улыбку.
– Как и все остальные мужчины на балу, хотя ты не дал им возможности ухаживать за ней.
– И не собирался, – хмуро ответил Дэн.
Гамильтон засмеялся.
– В самом деле? Могу я поинтересоваться твоими успехами с очень живой и энергичной мисс Холт?
– Чуть лучше, чем в отношении Лэффи, – неохотно признался Дэн.
Лицо Гамильтона стало серьезным.
– Содержание «Дженерал эдвертайзер» опровергает наши предположения, что его не было на вечере в пятницу.
– Ясно, что он проник туда.
Гамильтон с досадой стукнул кулаком по столу:
– Так кто же из гостей был Лэффи? Кто из моих предполагаемых «друзей» написал эту статью? Не зная, кто такой Лэффи, мы не сможем заткнуть ему рот.
– Пусть тебя эта проблема не беспокоит. Я уже придумал, как положить конец его поклепам.
– Вот как? А почему же не сказал мне об этом?
– А какой смысл? Мой план нельзя применить, пока мы не установим личность Лэффи.
– Все равно я хотел бы его выслушать. – Гамильтон посмотрел на дверь, чтобы убедиться, что она плотно закрыта, затем выжидающе взглянул на Дэна: – Расскажи мне, что ты задумал.
– Когда мы узнаем, кто из наших так называемых коллег на деле является Лэффи, мы накормим его конфиденциальной политической информацией и дождемся, чтобы он рассказал о ней в своей статье.
Гамильтон устремил на него пораженный взгляд:
– Но тем самым мы подвергнем страну опасности!
– Нет, если предоставим ему ложные факты.
По лицу Гамильтона пробежала понимающая улыбка.
– То есть мы подкинем Лэффи волнующие, но фальшивые сведения и подождем, когда они появятся в «Эдвертайзере»!
– Да, после чего мы разоблачим эти сведения как абсолютно фальшивые и таким образом дискредитируем Лэффи и его статьи перед всей Филадельфией! – Дэн победно щелкнул пальцами. – Короче, Лэффи сам сунет голову в петлю. Но для этого нам с тобой нужно узнать, кто он.
Робкий стук в дверь помешал Гамильтону ответить.
– Да?
В кабинет вошел Джон Эдгарс, нервно вытирая ладони о панталоны.
– Простите, что помешал, сэр, – начал он, глядя на Дэна.
– Джон? Что случилось? – с удивлением спросил Дэн.
Его клерк не стал бы искать его, если бы дело не требовало немедленного вмешательства патрона.
Эдгарс смущенно покашлял.
– Сегодня утром вам доставили срочную посылку от Джорджа Холта. Он просит, чтобы ее отправили на нашем судне, которое сегодня отплывает в Европу. Я не знаю, как вы решите с этим поступить...
Дэн озадаченно нахмурился:
– Это не похоже на Холта. Обычно он планирует свои поставки за несколько недель.
– Да, сэр, – кивнул Эдгарс. – Но он так настойчиво просил ее принять. Мне отказать ему?
– Пожалуй, не надо. Если Холту нужно что-то отослать на континент, думаю, мы можем ему помочь. Идите в контору и сделайте необходимые указания.
Во время их разговора Александр Гамильтон хранил молчание. Любопытно, что за время его встречи с Дэном имя Джорджа Холта всплывало уже дважды. Сначала в связи с его дочерью Жаклин, а сейчас в связи с его нарушением обычной деловой процедуры.
Гамильтон задумчиво теребил подбородок. Хотя самому ему приходилось редко иметь дело с преуспевающим владельцем «Холт трейдинг компани», он знал, что Дэн сотрудничает с ним давно и очень удачно. Также ему было известно, что Холт вращается в кругу влиятельных политиков и дружит как с федералистами, так и с республиканцами. Самому Гамильтону Холт представлялся достаточно приятным человеком, хотя настроенным слишком профранцузски.
А сейчас Холт обратился с явно необычной для него просьбой.
– Очевидно, Джордж Холт немного импульсивный человек, – осторожно выразил он вслух свое мнение, когда Эдгарс поспешил их покинуть.
Дэн недоумевающе покачал головой:
– Отнюдь! Этот человек поразительно пунктуален во всех делах. Обычно он представляет мне заявки на отгрузку своих товаров за несколько недель. Для него эта просьба крайне нетипична.
– В самом деле? – машинально проговорил Гамильтон, которого насторожил момент, выбранный Холтом для своей странной просьбы. Александр подумал о себе, что становится чересчур подозрительным. Казалось бы, какое ему дело до этого инцидента... правда, по своей природе он терпеть не мог неразрешенных вопросов. Последнее время он постоянно находился в состоянии крайнего нервного напряжения и тревоги из-за сложных отношений с Англией и статей Лэффи, которые носили явно провокационный характер и возбуждали недовольство в обществе. А тут еще он переволновался из-за предполагаемой пропажи важных документов... Он решил как следует поразмыслить над этим эпизодом, когда останется один. Если бы Дэн не был настолько поглощен предметом их прежнего разговора, он заметил бы сосредоточенный взгляд друга. Но теперь он мысленно вернулся к. Лэффи и к проблеме установления его личности.
– И что же теперь? – спросил он.
– Что?
– Что нам делать дальше? Как определить, кто из гостей был Лэффи? – в отчаянии сказал Дэн, вышагивая по кабинету.
– Дай мне подумать несколько дней, – уклончиво ответил Гамильтон. – Возможно, решение этого вопроса придет само собой.
Дэн резко остановился и устремил на друга пристальный взгляд.
– Мне казалось, ты не знаешь, кого подозревать.
– Не знаю, – подтвердил Гамильтон. – Но считаю необходимым тщательно изучить список гостей. Это должно стать первым шагом в наших поисках.
Дэн молчал, не понимая ход размышлений министра.
– Хорошо, – наконец проговорил он. – Но я намерен продолжать свои попытки установить его личность. На мой взгляд, этот наглый писака ни на минуту не задумывается о том, какой вред стране приносят его статейки, что почти ставит его на одну доску с изменником. И я буду действовать соответственно этому, – мрачно добавил он. – Этот скользкий тип от меня не уйдет!
– Я в этом не сомневаюсь, – мягко согласился Гамильтон. – Надеюсь, ты очень скоро разоблачишь его.
Прошла бесконечно долгая неделя, а Дэн так ни на шаг и не продвинулся в раскрытии тайны Джека Лэффи. Он скрытно изучил каждого подозрительного человека из числа гостей, но все безрезультатно. С досадой и злостью ему пришлось признать, что спустя месяц после бала Лэффи по-прежнему остается неуловимым.
И такой же неуловимой оказалась и Жаклин Холт.
И если неудача с разоблачением Джека Лэффи делала его раздражительным, то отсутствие прогресса в отношениях с прекрасной мисс Холт приводило его в бешенство.
Он послал ей пять записок, которые она оставила без ответа; несколько раз он пытался проникнуть в дом Холта, но каждый раз его встречала на пороге непреклонная Грета и, не особо утруждая себя вежливостью, под любым предлогом давала ему от ворот поворот. Наконец Дэн пришел к неприятно поразившему его заключению, что молодая женщина, за которой он так упорно пытается ухаживать, явно им пренебрегает. Такое случилось с ним впервые в жизни. И по иронии судьбы до сих пор ни одна женщина не возбуждала Дэна до такой степени. При одном воспоминании о Жаклин у него загоралась кровь, он думал о ней целыми днями, ее образ преследовал его по ночам. Несмотря на огромную занятость в бизнесе, несмотря на политические проблемы, требующие его самого пристального внимания, он ловил себя на том, что Жаклин постоянно присутствует в его мыслях: он вспоминал ее блестящие густые волосы, бездонную синеву ее глаз, с умилением думал о ее колкостях по отношению к нему.
А чаще всего... какой она была в его объятиях.
Этот единственный взаимный поцелуй снова и снова приходил Дэну на память. Он мечтал о том дне, когда она с такой же пылкостью только что проснувшейся страсти ответит на его любовь. Но вместе с тем он каким-то шестым чувством угадывал, что ему будет мало только физической близости с ней... что этого никогда не будет достаточно ни для него, ни для Жаклин.
Дэн отлично понимал, чего пытается добиться его своенравный дикий котенок. По своей наивности она надеялась, что если будет его избегать, делать вид, как будто его не существует, то сможет забыть, что между ними произошло... точнее, происходит. Но Дэн был далеко не так наивен, он обладал несравненно большим жизненным и сексуальным опытом и знал, что его отношениям с Жаклин далеко до конца... собственно, они только начали развиваться.
И он решил, что Жаклин тоже должна это понять.
Яркое майское солнце стояло высоко в небе, когда Джеки вышла из дома в сопровождении возбужденного Виски, который тут же бросился бежать по своим делам. Джеки постояла, подняв лицо к небу и глубоко вдыхая свежий воздух, напоенный ароматами только что распустившейся листвы. Весна была в полном разгаре, сады источали одуряющий запах сирени, и в небе звенело разноголосое пение птиц.
– Ах, я и забыла, до чего же хороша весна! – пробормотала Джеки, поправляя выбившийся из прически локон.
Конечно, нужно было надеть капор, но солнце так приятно пригревало, а она так давно не позволяла себе погулять при дневном свете.
Погруженная в свои мысли, Джеки прошла через сад и двинулась дальше по густой зеленой траве. Не то чтобы она была трусихой. В своей жизни она сталкивалась и с более опасными вызовами, чем Дэн Уэстбрук, но никогда не испытывала страха, никогда не сдавалась. И все же... Она со стыдом и возмущением вспоминала, как полностью потеряла самообладание во время поцелуя с Дэном. Такое случилось с ней впервые в жизни! Джеки питала инстинктивное отвращение к сентиментальной слабости. И если единственный способ избавиться от нежелательных чувств – это избегать встреч с Дэном, значит, так тому и быть.
По правде сказать, она не ожидала, что он окажется таким настойчивым. Его бесконечные записки и упорные попытки прорваться к ней в дом прекратились всего два дня назад, что позволило Джеки вернуться к привычному образу жизни, который она вела до внезапного появления в ней Дэна Уэстбрука. Она поздравила себя с победой, убежденная, что наконец-то заставила его отказаться от ухаживания... отмахнувшись от укола разочарования, вызванного этой мыслью.
– Добрый день, mon chaton!
Вкрадчивый мужской голос заставил ее вздрогнуть и быстро обернуться.
Выйдя из-за высокой ивы, которая закрывала его от Джеки, Дэн усмехнулся:
– Прелестная погода, не правда ли?
– Что вы здесь делаете? – сухо спросила она, недовольная тем, что опять позволила ему застать себя врасплох, и невольно отступила назад. Его появление повергло ее в сильнейшее замешательство, и она злилась и на себя, и на Дэна Уэстбрука.
– Поджидаю вас, моя прелесть. Потому что, кажется, вы не получили ни одного моего письма... или от вас скрывали мои визиты. – Он выпрямился и пытливо посмотрел ей в глаза. – Никогда бы не подумал, что ваша преданная Грета может оказаться такой забывчивой!
– Я... Я была очень занята, – запинаясь произнесла она и покраснела.
Взгляд Дэна остановился на ее губах.
– Должен признаться, вы не произвели на меня впечатление трусихи, любовь моя! – Его голос был глуховатым, полным страсти и возбуждающим.
– Я не трусиха!
– Почему же вы меня избегаете? – Дэн шагнул к ней, широкими плечами загородив от Джеки солнце.
– Потому что я не так глупа.
– То есть?
– Это значит, что я не желаю попасться на вашу удочку. Вам достаточно ясно, мистер Уэстбрук?
Дэн усмехнулся, услышав, как она намеренно назвала его по фамилии.
– Совершенно ясно... мисс Холт. – Он весело подмигнул ей, вплотную приблизился к ней и, опустив руки на ее тонкие плечи, стал их поглаживать. – Я понимаю, вы испугались того, что между нами произошло. Но вам нечего бояться. Я вовсе не желаю вам зла, прелесть моя.
– Но вы намерены соблазнить меня, – подавляя волнение, настороженно прошептала она.
– Нет. – Дэн нежно взял ее лицо в ладони, поражаясь своему страстному желанию и понимая, что его тянет к ней не только физически. – Наоборот, любовь моя. Я намереваюсь позволить вам соблазнить меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34