– До завтра вы нам не понадобитесь, – сообщил Дэн ошеломленным слугам и озорно засмеялся, когда Джеки спрятала у него на груди смущенное лицо.
Перед распахнутыми дверями спальни он остановился.
– Желаю хорошенько отдохнуть, Стиверс! – весело крикнул он. – И не забудьте запереть за собой дверь.
– Да, мистер Уэстбрук.
Дэн подошел к кровати и бережно опустил на нее Джеки.
– Ох, Дэн, что подумают Стиверс и Грета?
Дэн начал раздеваться.
– А что они могут подумать? – Дэн быстро сбросил одежду и лег рядом с Джеки. – Я безумно хочу тебя, котенок! Безумно! Забудь про вчерашнюю ночь, – ласково попросил он, помогая ей снять платье. – Забудь о своей работе, о наших спорах, обо всем забудь. – Он прижался к ее губам в страстном поцелуе.
И Джеки с радостью подчинилась его ласковому приказу.
Потом она лежала, прижавшись к его горячему сильному телу, встревоженная своими ощущениями. Физически ничто не изменилось, их любовный акт оказался таким же неистовым и полным, как и прежде. Но ей этого казалось недостаточно, она хотела оставаться в объятиях мужа, продлить ощущение покоя, слышать его признания в любви.
– Что с тобой, котенок? – Дэн потерся подбородком об ее макушку, почувствовав ее неожиданное напряжение.
Джеки закрыла глаза.
– Я была так расстроена, когда в тот... в последний раз ты ушел от меня, – выговорила она.
Дэн понял... даже больше того, что она хотела ему сказать. Он приподнял ее лицо и поцеловал в нежно зардевшуюся щеку.
– Я тоже. Больше я тебя не покину. Я так тосковал по тебе, котенок. Так тосковал... – Дэн молча смотрел на ее потупленную голову, затем вздохнул, сдаваясь. – Мне стоило бы догадаться, моя смелая и неукротимая женушка, что твою душу не так легко победить, как твое тело, – проговорил он, притворяясь, что ничего не понимает. – Ты уже опять размышляешь над современными мировыми проблемами?
Новая тема разговора была безопаснее той, о которой вдруг задумалась Джеки.
– Да... меня беспокоит будущее Америки.
– И меня очень беспокоит. – Дэн снова хотел было завести речь о настоящей причине беспокойства Джеки, но передумал. Видно, она еще не готова справиться со своими чувствами к нему. Так что будет лучше, если она сама заговорит на эту тему, а пока пусть все остается по-прежнему.
Дэн поцеловал ее в душистую макушку и поудобнее устроил ее у себя на груди.
– Ну что ж, моя очаровательная учительница, продолжим наш спор.
– Начнем с Лэффи. – Джеки оперлась на локоть и серьезно посмотрела на него.
– Хорошо, начнем с Лэффи. – Он закинул руки за голову.
– Я намерена продолжать работу под его именем.
– Согласен... но только при одном условии. Ты должна показывать мне эти статьи до того, как переправишь их в газету.
– Зачем?
– Чтобы я мог подготовиться к последствиям. Жаклин, я не буду ограничивать твою независимость... Так не отказывай же мне в праве защищать тебя. Ты моя жена, и я очень тобой дорожу!
– Но ты обещаешь не влиять на содержание моих статей?
– Обещаю!
Она кивнула:
– Я верю тебе и принимаю твое условие.
Дэн улыбнулся.
– Я понимаю твою озабоченность моими статьями, особенно теми, где говорится о налогах на виски. Но понятия не имею, откуда у меня может быть информация, которая, как ты думаешь, могла бы заинтересовать англичан.
Дэн продолжал машинально поглаживать ее по голове.
– Я доверяю тебе, Жаклин, – внушительно и серьезно сказал он. – Поэтому расскажу о том, что произошло, и почему я уверен, что среди нас есть предатель.
Дэн подробно рассказал о том, как перед самым отправлением Джея в Англию из стола Гамильтона таинственно исчезли инструкции для переговоров, которые были обнаружены совсем в другом месте его кабинета; о том, что Гренвилл проявил настораживающую осведомленность о каждом требовании американской стороны; о сложных переговорах, которые Джей все еще продолжал вести в Англии.
– Твои еженедельные ночные вылазки из дома и открытые профранцузские взгляды заставили Александра подозревать тебя, – признался Дэн. – Он решил, что ты действуешь по поручению своего отца. Мы уже предполагали, что под именем Джека Лэффи скрывается твой отец, поскольку он имеет возможность появляться на всех мероприятиях, которые посещают самые видные политики, чьи высказывания затем появлялись в статьях Лэффи. К тому же как раз в тот день, когда у Гамильтона пропали бумаги, твой отец выразил необычную для него просьбу. – Дэн пересказал историю с просьбой Джорджа срочно отправить в Европу некую посылку. – Так что, как видишь, улики, хотя, и косвенные, казались нам очень убедительными. Мы думали, что если твой отец не является автором статей – Джеком Лэффи, то наверняка он – предатель. А ты могла быть его сообщницей.
– Понимаю. – Джеки хотела очистить свою семью от подозрений, для чего нужно было установить личность действительного предателя. – Ясно, что министр Гамильтон не ошибается, когда считает, что кто-то передает англичанам секретные сведения. Думаю, ты уверен, что это делается для того, чтобы втянуть нас в войну с ними?
– Конечно.
– Тогда остается выяснить один вопрос – какую цель преследует предатель? Хочет ли он обеспечить превосходство Англии или стремится к союзу Америки с Францией? Раз мы с тобой согласились, что ни я, ни отец с нашими профранцузскими настроениями не замешаны в предательстве, последняя цель уже не является определенной.
– Ты не перестаешь восхищать меня, котенок, – с гордостью сказал он. – Поздравляю тебя с острым прозрением, ты совершенно права.
– Только дай мне время, и я придумаю, как раскрыть заговор и его мотивы.
Дэн едва не подскочил на постели.
– Что ты сказала?!
Джеки удивленно посмотрела на него:
– Я только сказала...
– Да я слышал! – Дэн схватил ее за плечи и пристально вгляделся в ее лицо. – Я запрещаю тебе, слышишь? Запрещаю! Ты не будешь разрабатывать план, как нам поймать изменника, и не будешь принимать участие в его осуществлении! – Он мягко встряхнул ее. – Даже и не думай об этом, Жаклин! Я требую, чтобы ты держалась в стороне! Ты понимаешь?
Джеки упрямо задрала голову.
– Жаклин... Предупреждаю! – зловещим тоном произнес Дэн. – Если придется, я свяжу тебя и запру в комнате, но не позволю тебе подвергаться опасности. Это ясно?
Она молчала.
– Жаклин!
– Хорошо, хорошо, – неохотно ответила Джеки.
– Черт побери... Ты меня с ума сводишь! – Он натянул одеяло повыше. – Довольно разговоров. Не знаю, как ты, а я устал... Вчера я не столько спал, сколько впал в отупение от выпитого. – Он поудобнее устроился и привлек ее к себе.
– Дэн, да сейчас день в самом разгаре! Нам нужно...
– Нам нужно поспать, Жаклин. Ты просто невозможная женщина. И почему только я тебя люблю?.. – сонным голосом пробормотал он.
Джеки чувствовала себя невероятно счастливой.
Глава 17
– Просто ушам своим не верю! – Министр Гамильтон ударил кулаком по столу. – Дэн, ты что, совсем с ума сошел?!
Дэн резко выпрямился.
– Можешь не беспокоиться за мой ум, Александр, с ним все в порядке. Я просто не могу запретить жене писать свои статьи. Эта работа слишком много для нее значит.
– А ты подумал о том, как они влияют на положение в Америке?
– Я указал Жаклин на некоторую резкость и подстрекательский тон ее заявлений. Но я ей полностью доверяю и знаю, что она сможет несколько умерить тон статей, не предавая своих взглядов.
– Ты ей доверяешь?! После всей ее лжи ты еще способен употребить именно это слово?!
– Да, доверяю!
Их взгляды встретились.
– Я могу положить конец деятельности Лэффи, предав огласке, кто скрывается под этим псевдонимом, – тихо сказал Гамильтон.
– Можешь... но не сделаешь этого. Если ты попытаешься, я сделаю все от меня зависящее, чтобы помешать тебе, – так же тихо ответил Дэн.
– Ты настолько ей веришь?
– Настолько я ее люблю.
Гамильтон медленно покачал головой:
– Я не понимаю любви, которая делает мужчину слабым.
– Не слабым, Александр, а цельным. И не слепым. Я знаю недостатки моей жены: видит Бог, я достаточно часто испытывал их на себе. Но я не стану отрицать и ее достоинств. Она прямая, принципиальная и, безусловно, предана своей стране.
– И тебе?
Дэн слегка улыбнулся:
– И мне. Хотя, кажется, не может еще с этим смириться.
Гамильтон задумался.
– Дэн, мы с тобой давно знаем друг друга.
– Да уж больше семи лет.
– Когда мы с тобой познакомились, я только что приехал из Нью-Йорка и вошел в состав конгресса. Я был не очень в себе уверен, потому что не видел вокруг себя единомышленников. Меня обзывали монархистом, тогда как я просто придерживался практической точки зрения на государственное устройство нашей страны. – Он улыбнулся, вспоминая те времена. – И однажды ты сам подошел ко мне и предложил свою поддержку.
– На меня тогда произвели большое впечатление твои искренние и убедительные доводы в пользу сильного национального правительства. Я сразу и полностью согласился с тобой.
– Но множество людей не доверяли моим высказываниям, и их по-прежнему еще достаточно.
– Тебе следовало бы знать, что на меня эти люди не оказали влияния. Я всегда придерживаюсь собственных взглядов на проблемы.
– Как и я. – Гамильтон поднял голову и устремил на друга ясный и решительный взгляд. – Если ты так доверяешь своей Жаклин, то быть по сему. Я не стану вмешиваться... если она не даст мне для этого повода.
Дэн приблизился к столу и протянул другу руку.
– Спасибо, Александр.
Гамильтон пожал ее.
– А тебе я сочувствую. – Его губы дрогнули в улыбке. – Твоя жена обладает редким очарованием, способным помочь забыть о ее ошибках!
Дэн открыто улыбнулся.
– Верно замечено, дружище! С твоего разрешения, пойду в контору, чтобы пораньше вернуться домой и вкусить это очарование.
Гамильтон смотрел вслед ушедшему Дэну и размышлял о сильном чувстве, овладевшем его другом. Он понимал, насколько это осложнила жизнь Дэна. Сам он никогда не женился бы на такой пылкой и неукротимой женщине.
Тем не менее Александр доверял инстинкту Дэна. Поэтому он и согласился с открыто высказанным убеждением Дэна, что Джеки неповинна в предательстве и что, работая в газете, она руководствуется честными и благородными целями. И все-таки Гамильтона сильно беспокоило влияние ее статей на настроение населения. Жаль, что она не может направить их на более...
Гамильтона вдруг осенило. И как он раньше до этого не додумался?!
Он поспешно уселся за стол, схватил перо и начал набрасывать записку.
– Вы хотели меня видеть, господин министр?
Джеки остановилась в дверях, дожидаясь приглашения войти. Получив записку от Гамильтона, она долго раздумывала, отозваться или нет на его просьбу срочно зайти к нему. В конце концов победило любопытство.
Гамильтон стремительно встал:
– Миссис Уэстбрук! – Он пошел к ней навстречу. – С вашей стороны очень любезно так быстро откликнуться на мою просьбу. – В его глазах поблескивали веселые искорки.
– Честно говоря, я не сразу ей уступила, – возразила Джеки.
– В самом деле? – Он поцеловал ее руку. – В таком случае очень рад, что вы передумали.
– А в чем дело, господин министр? – Джеки высвободила руку и пристально посмотрела на Гамильтона. – В своей записке вы упомянули о том, что дело касается национальной безопасности. Зная, что вы разговаривали с Дэном, я делаю заключение, что мое появление здесь имеет отношение к этому разговору.
Гамильтон задумчиво потер подбородок, рассматривая красивую жену Дэна. Тот сказал, она очень открытая и прямая... Что ж, это бесспорно.
– Да, миссис Уэстбрук, мы с Дэном тут поговорили... И поэтому я вас и пригласил.
– В таком случае дело обстоит следующим образом: вам известно, что Джек Лэффи – мой псевдоним, а мне известно, что вы его терпеть не можете. При всем своем уважении к вам, сэр, если вы пригласили меня, чтобы убедить прекратить заниматься работой в газете, вы только напрасно потратите время.
С едва заметной улыбкой Гамильтон указал ей на кресло:
– Не угодно ли присесть?
Джеки настороженно взглянула на него и опустилась на стул. Гамильтон вернулся в кресло за письменным столом. Сплетя пальцы, он уперся в них подбородком и устремил на Джеки серьезный взгляд.
– Вы были со мной откровенны, и я отплачу вам тем же. Да, я действительно знаю, что вы и есть Джек Лэффи, хотя сначала поверил в это с трудом. Однако сейчас, разговаривая с вами, я чувствую, как быстро испаряется мое недоверие. Я пригласил вас вовсе не для того, чтобы запретить вам заниматься интересующим вас делом. Даже наоборот. Я хочу попросить вас, чтобы вы писали еще более противоречивые и возмущающие умы статьи, чем до сих пор.
– Я вас не понимаю.
– Миссис Уэстбрук... Могу я называть вас Жаклин? – Джеки кивнула, и он продолжал: – Так вот, Жаклин, не знаю, говорил ли вам Дэн о наших подозрениях.
– Вы считаете, что существует некий предатель, который снабжает англичан необходимой для них информацией. Исходя из приведенных Дэном доказательств, я с вами согласна. Однако этот преступник – не я и не мой отец.
– Я вас в этом не обвиняю, дорогая.
– В самом деле? Что же заставило вас изменить свое мнение? – саркастически поинтересовалась Джеки.
Гамильтон не мог не восхититься отвагой Джеки.
– Это Дэн заставил меня его изменить. Мы с вашим мужем, Жаклин, старые друзья. И он обладает удивительно тонким и безошибочным инстинктом.
– Я с вами согласна.
– Дэн совершенно убежден в вашей непричастности к предательству.
– Вам достаточно его слова?
И снова улыбка министра.
– Не совсем. Больше, чем его инстинкту, я доверяю инстинкту...
– Кого именно?
– Моему собственному. И во время нашей короткой беседы я убедился, что мой инстинкт говорит мне то же, что и Дэну.
– О!.. Понимаю.
– Я вас удивил?
Настала очередь Джеки улыбнуться.
– Нет, господин министр. Это не удавалось даже Дэну. – Заметив на лице Гамильтона понимающую усмешку, она покраснела и потупила взгляд.
Странно тронутый ее неожиданной застенчивостью, Гамильтон внезапно понял корни чрезмерной привязанности Дэна к своей молодой жене. В Жаклин волнующе соседствовали отвага и невинность, пылкость и женственность, которые сливались в неотразимый вызов для каждого мужчины, тем более для Дэна.
Желая ободрить Джеки, Гамильтон прибегнул к своей способности очаровывать собеседника и, встав из-за стола, с улыбкой приблизился к ней.
– Что касается причин, побудивших меня пригласить вас, буду с вами откровенным. Мне нужна ваша помощь, Жаклин.
– Моя помощь?
– Точнее, помощь Джека Лэффи.
Джеки искренне заинтересовалась.
– Какой именно помощи вы от меня просите? Гамильтон наклонился к ней с заговорщицким видом:
– Я хочу, чтобы вы помогли нам раскрыть предателя.
– Я? Но каким образом?
– Если мы с Дэном рассуждаем правильно, наш заговорщик украл из моего кабинета документы, касающиеся позиции, которую должна была занять американская сторона во время переговоров Джея с англичанами. Видимо, Гренвилл увидел эти бумаги до приезда Джея, и вследствие этого позиция Америки была серьезно ослаблена.
– Понимаю.
– А если предатель узнает, что теперь мы составляем совершенно новый перечень пунктов для переговоров, готовим полностью пересмотренный документ, который будет тайно доставлен Джею в течение ближайших двух недель?
Джеки сосредоточенно размышляла.
– Но если это так, то вы должны держать эту информацию в строжайшем секрете!
– Да, безусловно. Но ведь, кажется, Джек Лэффи каким-то таинственным образом узнает самые тщательно охраняемые тайны нашего правительства?
Джеки молча раздумывала над этим утверждением.
– Я начинаю понимать вас. Новый документ на самом деле вовсе не готовится, так ведь?
– Совершенно верно.
Джеки вскинула на него взволнованный взгляд.
– Значит, вы хотите, чтобы я написала статью, содержащую ложную информацию, в надежде, что это спровоцирует предателя на какие-то действия?
– Вот именно! Вы можете туманно намекнуть, что я составляю для Джея крайне важный документ и что его содержание никому, кроме меня, не известно.
– Но этот намек может поставить вас в крайне опасное положение, – заметила Джеки.
– Возможно. – Гамильтон пожал плечами. – Но если это поможет схватить предателя, то я готов рискнуть.
– Значит, я обману своих читателей, – пробормотала Джеки.
– Но с какой целью? Чтобы защитить страну, Жаклин! Разве ее безопасность не стоит того?
Она посмотрела в его горящие патриотическим пылом глаза, вспомнила о Дэне и о себе. В конце концов, не так уж многое их разделяет, подумала она. Ведь какими бы разными средствами они ни пользовались, цель у них была одна и та же.
– Ну, что скажете, Жаклин?
– Я согласна. – Она решилась без колебаний и сожалений. – Да, господин министр, я это сделаю.
– Нет! – Дэн стремительно заметался по спальне. – Нет, ты не станешь это делать!
Джеки укоризненно взглянула на него и обмакнула перо в чернильницу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34