— воскликнул он без церемоний, едва успев закрыть дверь за собой. — Тут такие новости! Барона Корфа отравили!
— Как это может быть? И кто мог это сделать? — княгиня неимоверно округлила глаза и откинулась на спинку дивана.
— Подозревают управляющего, — подбежал к ней Забалуев и стал нашептывать на ушко. — Яд подсыпали в графинчик с бренди — на это много смелости да смекалки не нужно. А Карл Модестович — подлец еще тот! Я его знаю! Ходят слухи, что он воровал у барона!
— Да полно вам, Андрей Платонович! Карл Модестович трусоват, а человек, способный на убийство, должен быть умным, дерзким, умеющим просчитывать каждый шаг!
— Однако доподлинно известно, что он люто ненавидел барона!
— И не он один, и было за что, прости меня Господи! Уж я-то знаю!
— Мария Алексеевна, — с пафосом начал Забалуев, — думаю, был ли барон хорошим или плохим — нам теперь обсуждать недосуг. Его уже нет, и мы должны быстро завершить наше дело с поместьем. Если мы предпримем необходимые усилия…
— Не гоните лошадей, Андрей Платонович, — осадила его Долгорукая. — Сначала пусть Лиза объявится.
— Я понимаю, как вам тяжело — пропала ваша дочь…
— И ваша невеста, Андрей Платонович, — с недоброй усмешкой напомнила княгиня.
— Да, да, конечно, — заторопился подтвердить Забалуев, — и моя невеста. И я тоже места себе не нахожу. И как бы вам, и как бы мне ни было тяжело — будущее не за горами.
— Завтра приезжайте, Андрей Платонович.
— Завтра — похороны. Разве вы не собираетесь к Корфам выразить свои соболезнования?
— Я никуда не поеду.
— Но как же приличия?
— Мне сейчас не до приличий!
— Княгиня! — воскликнул Забалуев. — Под подозрением все, кто был в тот вечер в доме, кто пил с ним!
— Это вы что лее, намекаете, что я убила барона? — озлилась Долгорукая.
— Нет, конечно, нет! Но люди…
— Довольно, Андрей Платонович! — Долгорукая встала с дивана — прекрасная и величественная. — Если вы намерены и дальше продолжать в том же тоне…
— Нет-нет! — испугался Забалуев. — Я сам.., сам передам ваши сожаления Владимиру!
— Буду вам благодарна, — холодно кивнула княгиня.
Забалуев попятился под ее взглядом и опрометью выскочил из гостиной. «Ох, и женщина! — его обуяла мелкая дрожь. — С такой на узкой дороге да ввечеру — упаси Боже! А я-то, я-то! Чуть все дело не испортил! Она мне, как воздух нужна — имение же, вот только что не на блюдечке! Осторожней стоит быть, осторожнее!».
* * *
Лиза бежала по лесу, не разбирая дороги. Она ничего не видела вокруг — в глазах стояла наглая улыбка Забалуева и его рука, занесенная для удара. «Я буду разговаривать с вами в таком тоне, которого вы заслуживаете!» Господи, неужели она заслужила все это? Тот, кто был ей дорог и любим, предал ее чувства. Тот, кого ей прочили в мужья, оскорбил ее. Пощечина врезалась ей в память, как его пальцы — в кожу щеки. Лиза растирала слезы — она словно ослепла и потеряла слух. В ушах звенело, ветки осины скользили по лицу, ей не хватало воздуха и силы постепенно оставляли ее.
Скоро она устала настолько, что и сама поняла — вернуться обратно без посторонней помощи ей будет очень трудно. Лиза убедила себя остановиться и огляделась. Она шла по краю болота — места здесь были почти непроходимые и глухие. И Лиза вдруг растерялась — не от испуга, а от беспомощности что-либо изменить в своей жизни. Потому что куда ни кинь — везде топь, что в лесу, что дома…
Неожиданно вдали ей померещился огонек. Лиза привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть его за буреломом. Нет, не показалось! Лиза вздохнула с облегчением и решительно направилась на этот свет.
Деревянный дом, в который она пришла, оказался жилищем Сычихи. Дверь была не заперта, и Лиза без страха открыла ее. В комнате, слабо освещенной свечой на окне, стояла тишина, и только неясное бормотание доносилось из дальнего угла. Лиза приблизилась почти на ощупь и увидела, что Сычиха лежит на кровати, разметавшись в тяжелом забытьи.
— Он оставил меня… Оставил… Он оставил меня… Я змею видела… Это знак! Беда пришла… Беда!
— Что случилось с вами? Кто вас оставил? — Лиза как-то сразу забыла все свои переживания и боли — до такой степени тронул ее горестный голос Сычихи.
— А? Что? Кто здесь?! — вскрикнула Сычиха, приходя в себя. — Лизонька…
— Это я. Вам плохо?
— Ничего, — тихо сказала та, поднимаясь и набрасывая на плечи раскидистую, точно крылья, черную вязаную шаль. — Сон приснился дурной, а много ли надо, чтобы расстроиться? Да ты садись. К столу, к столу, я сейчас чай заварю, тебя отпою. Да рассказывай, что приключилось? Платье порванное, лицо исцарапанное. Долго по лесу бродила?
— Я заблудилась… Ходила-ходила, если бы не набрела на вашу избушку, все — пропала бы.
— И впрямь — счастье! В наших лесах сгинуть можно, — Сычиха подошла к печке, проверила — теплая еще, потом сняла с плиты железный туесок и налила в чашу какого-то настоя. — Ты выпей, сил наберешься.
— Странный вкус, — удивилась Лиза, но напиток пригубила. Он оказался бодрящим и мягким.
— Не бойся, — улыбнулась Сычиха, глядя, как Лиза мелкими глоточками отпивает из кружки. — Рецепт старинный, целебный. Еще здоровее будешь… А теперь говори.
— Наш сосед барон Корф пригласил всех на спектакль. А я.., вдруг почувствовала себя неважно, решила домой вернуться — и заблудилась в темноте.
— Ты только мне правду рассказывай, — покачала головой Сычиха. — Иначе за тебя твоя щека заговорит. А придумывать я и сама мастерица…
— Мой жених… — Лиза смутилась, она чувствовала: щека опухла и мешала говорить, — господин Забалуев ударил меня. Я и убежала в лес, не разбирая дороги. А когда опомнилась — кругом темный лес.
— Это ведь только часть правды?
— Владимир… — кивнула Лиза. — Помнишь, вы гадали мне на картах, что я выйду за него замуж? Он разлюбил меня. Вот и выходит — не правду карты сказали…
— Нет, милая, я тебя не обманывала. Я тебе суженого обещала, и ты выйдешь за него. Все будет хорошо… Хорошо…
— Спасибо, мне нужно идти, — засобиралась Лиза. Она вдруг почувствовала легкое головокружение, приятное и теплое. — Меня дома ждут. Вы покажете мне дорогу к дому?
— Никуда ты не пойдешь, — ласково заговорила Сычиха, глядя ей прямо в глаза. — Не пойдешь. Никуда не пойдешь!
— Мне домой пора, — сквозь наступавшую на нее дремоту сопротивлялась Лиза. — Меня ждут. Меня уже ищут…
— Тебя еще не ищут, но будут искать. А ты останешься здесь! И не волнуйся — ты будешь счастлива! Ты выйдешь замуж за суженого, не сейчас, но выйдешь! Я должна тебя научить, объяснить…
— Пустите меня! — Лиза оттолкнула от себя Сычиху и поняла, что руки стали слабыми и словно ватными.
— Хорошо. Иди, — улыбнулась та.
— Что со мной? — Лиза попыталась встать со скамьи, и ее закачало. — Чем вы меня напоили?
— Эти травы — целебные. Они придадут тебе сил. Но сначала ты должна поспать…
— Мамочка… — прошептала Лиза, погружаясь в сладкое забытье.
— Спи родная, спи…
Лиза упала на руки Сычихе. Колдунья подхватила ее и помогла добраться до кровати. Она бережно уложила ее голову на подушки, поправила руки, чтобы не падали, и зашептала, наклонившись низконизко, к самому лицу:
— Встану, благословясь, выйду, перекрестясь, умоюсь росою, пойду из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду в чисто поле, во зеленое поморье, сомкну злодеям глаза, замкну им уши-уста ключом. Брошу тот ключ на дно болота. Никому тот ключ не достать, никому ей жизнь не погубить! Да будет так!
И приснился Лизе дивный сон.
Пары кружились, скользя по паркету, как лодки по тихой глади морской. Раз, два, три… Раз, два, три… Вальс завораживал и увлекал. Его волшебный ритм пьянил и заставлял сердце погружаться в прекрасные мечты. Вальс — чародей, вальс — соблазнитель. Вальс — это легкие пузырьки шампанского в твоем бокале, который подает тебе ОН…
Лиза не видела его лица, но понимала: он прекрасен, воплощение изящества и благородства. Его рука — на ее талии, пальцы чуть-чуть дрожат, потому что и он потрясен — они созданы друг для друга.
— Сколько света! — услышала Лиза свой голос.
— Это оттого, что вы — здесь.
— Я не хочу, чтобы наш танец кончался!
— У нас впереди — целая вечность.
— Я так счастлива!
— Вы счастливы, потому что свободны.
— Мне так легко, что, кажется, я могу летать!
— Любовь дает вам крылья — Это и есть блаженство?
— Нет, блаженство начинается с этого…
Лиза почувствовала тепло его света на своем лице, на губах и поняла, что это поцелуй. И она захотела продлить его. Ее тело впитывало в себя эту странную энергию, но Лиза не боялась ее — она была уверена, что это идет к ней с Неба. Неожиданно она поняла, что пальцы ее рук непонятным образом удлиняются и превращаются в перья — белые-белые.
Я — ангел, — подумала Лиза, и в тот же миг с легкостью, доселе лишь желанной, оттолкнулась от пола и полетела — над танцующими, над залом, над землей…
— Где я? Что это было? — встрепенулась Лиза, точно птица, поднимая голову.
Голова снова закружилась, и она вынужденно прилегла на подушки.
— Ишь, как ты набегалась по лесам, по болотам, притомилась, — с сердечностью сказала появившаяся в поле ее зрения Сычиха.
— Чем вы меня напоили? Что мне в питье подсыпали?
— Не бойся. Я добра тебе желаю.
— Тогда отпустите меня!
— Время еще не пришло. Останься со мной, ласточка моя, не пожалеешь.
— Не могу я оставаться. Голова кружиться перестанет и пойду. Дома, наверное, волнуются, по всему лесу меня ищут.
— А ты не торопись, не торопись. Лучше меня послушай.
— Я уже послушалась, а вышло все по-другому!
— Тогда ступай — держать не стану. Если правду об отце узнать не желаешь…
— Что за правда такая?
— О его смерти, — загадочно промолвила Сычиха.
— Он погиб от несчастного случая на охоте…
— Все думают, что это был несчастный случай. А на самом деле…
— Что? Что — на самом деле?
Сычиха не успела ответить — в дверь постучали, и следом Лиза услышала голос Андрея.
— Откройте! Мы плохого не сделаем. Мы спросить вас хотели…
— За мной пришли, — вздрогнула Лиза.
— Может, ее там и нет? — говорил Андрей кому-то за дверью.
— Там она, я уверена, — второй голос принадлежал Татьяне. — Просто старая она, не слышит. Надо погромче постучать. Матушка, Сычиха! Это Татьяна! Открой, пожалуйста!
— Выбирай, — загадочно улыбнулась Сычиха. — Хочешь знать, как умер твой отец? Или уйдешь в неведении?
— Да есть там кто живой или нет? — Андрей еще раз настойчиво забарабанил по двери.
— Сычиха, милая, открой! — умоляла Татьяна.
— Мой отец погиб от несчастного случая, — твердо сказала Лиза.
— Что ж, это твоя вера, — пожала плечами Сычиха. — Мне больше не о чем с тобой говорить.
— Нет, не открывай им, что я здесь, — вдруг решилась Лиза, видя, как Сычиха направилась к двери.
— Сейчас, сейчас! Уже иду! — наконец, откликнулась Сычиха и вышла в сени, плотно притворив двери за собой. — Чего стучите на ночь глядя, что случилось-то?
— Беда у нас! — кинулась к ней Татьяна.
— Сестра моя, Лиза, вчера убежала в лес, — пояснил Андрей. — Ты ее не встречала, не видела?
— Нет, не видела.
— Может, карты скажут, где Лиза и что с ней? — спросила Татьяна.
— Я тебе, девушка, и без карт скажу — все с ней в порядке.
— Откуда тебе знать, если ты ее не видела? — усомнился Андрей.
— А я всегда все знаю. Чувствую, когда черные тучи сгущаются. И когда свет их рассеивает.
— Может, ты знаешь, кто убил барона Корфа?
— Барон, барон Корф? — вздрогнула Сычиха. — Мой сон…
— Его отравили, — шепнула Татьяна.
— Значит это, правда… — побелела Сычиха.
— Что с тобой? — испугалась Татьяна.
— Нет, нет, нет! — Сычиха схватилась за голову и закачалась.
— Да что это с ней? — нахмурился Андрей.
Он и так считал приход к ведьме глупостью и женскими сказками.
— Уходите, — простонала Сычиха. — Уходите!
— Но…
— Уходите! — закричала Сычиха на Татьяну и замахала руками на Андрея. — Прочь! Я не могу ни с кем разговаривать.
Она чуть не силой вытолкала их из сеней и захлопнула двери. Потом, шатаясь вернулась в комнату.
— Это сколько же я здесь? — спросила Лиза.
— Да уж сутки с лишком, — ответила Сычиха, а сама все по углам смотрела, словно выглядывала кого.
— Господи, они же думают, наверное, что меня убили…
— Убили, — кивнула Сычиха.
— Кого? Моего отца?
— Убили! Убили его! Душегубцы, убили… — то и дело бессвязно повторяла Сычиха.
— Ты лжешь все! Ты злая, ты сумасшедшая! Отца не убивали! — закричала Лиза и бросилась на Сычиху с кулаками.
— Не трогай меня! — грозно повернулась к ней Сычиха, и Лиза так испугалась ее вида, что слабость опять пронизала ее. Голова закружилась с новой силой, и Лиза упала без чувств.
Сколько продолжалось ее второе забытье, она не знала. Когда Лиза очнулась, то увидела, что лежит на полу. Сычихи не было, а за окнами уже рассвело.
Лиза почувствовала вдруг невероятный прилив сил и стала крушить все в доме Сычихи, вымещая на посуде и мебели неизвестную ей прежде ярость. Потом она бросилась к двери. Но дверь оказалась запертой снаружи на засов. И тогда Лиза нашла за печкой топор и принялась рубить дверь, пока не выломала досок достаточно, чтобы выскользнуть из этой клетки. Оказавшись на свободе, она побежала прочь от дома, продираясь сквозь ветки деревьев, кусты и заросли травы.
А потом она увидела Владимира — он шел ей навстречу и улыбался. «Я схожу с ума» — подумала Лиза. Но Владимир взял ее за руку, и она ощутила тепло его руки.
— Лиза? Что ты здесь делаешь? Что с тобой? — его участливый голос казался таким настоящим, родным.
— Я знала, что ты придешь, — прошептала Лиза и потеряла сознание.
Владимир поднял ее на руки и понес.
* * *
А Татьяна и Андрей, ничего не разузнав у Сычихи, вернулись тогда же домой. По дороге Татьяна все печалилась, что ходили впустую, и на въезде в имение разрыдалась.
— Это я во всем виновата! Все из-за меня!
— Ты не виновата, что не смогла догнать Лизу! Но мы знаем: она убежала в лес, и обязательно ее найдем.
— «Найдем, найдем!» Да мы уже два дня это повторяем! Андрей, а что если она просто не хочет возвращаться…
— Откуда у тебя эти мысли? Ты что-то знаешь, но не говоришь мне?
— Просто… — собралась, наконец, с духом Татьяна, — она не хотела выходить замуж за господина Забалуева. Он совсем не такой порядочный человек, как представляется.
— Он обидел тебя? Или Лизу? Рассказывай, Таня. Не бойся. Что он сделал? — Андрей обнял Татьяну за плечи.
— Андрей Петрович, — раздался рядом такой знакомый голос, но Андрей не сразу поверил, что это возможно — перед ним стояла Наташа Репнина.
— Наташа… — смутился он и отошел от Татьяны. — Откуда ты? Я не слышал, чтобы подъезжала карета.
— Дядюшка приехал к Корфам, я увязалась за ним. Он высадил меня у ваших ворот, — легко объяснила Наташа. — А ты, я вижу, не рад тому, что я приехала?
— Я рад, — не слишком вежливо ответил Андрей. — Просто сейчас не лучшее время — Лиза пропала, мы ищем ее вторые сутки.
— О, Господи, — растерялась Наташа и почувствовала неловкость. — Я могу чем-то помочь?
— Боюсь, что нет.
— Как жаль! А мне, наоборот, нужна помощь — я порвала перчатку, когда открывала дверцу кареты. — Наташа и сама не знала, что на нее нашло, но Андрей и эта молодая крестьянка стояли так близко, объединенные чем-то очень важным. Конечно, их заботила судьба Лизы, но все-таки… — Милочка, поди-ка сюда. Зашей ее да побыстрее.
Наташа ловко сняла перчатку с левой руки и с выражением барской любезности протянула ее Татьяне. Та растерянно оглянулась на Андрея, но он ничего не сказал, не остановил ее. Татьяна покорно опустила голову и, взяв у Наташи перчатку, ушла с нею в дом.
— Андрей, — натянуто улыбнулась Наташа. — Я не понимаю твоего поведения. Наверное, мне следовало тебе написать и предупредить о своем приезде, но все вышло так неожиданно…
— Твое высокомерие ужасно!
— Что это значит? Я всего лишь попросила твою крепостную зашить мне перчатку!
— У этой крепостной есть имя. Ее зовут Татьяна.
— Да-да, — понимающе кивнула Наташа. — Когда я подошла, мне на секунду почудилось, что я помешала вам. Ты, кажется, обнимал ее?
— Я пытался ее успокоить.
— И ты всех крепостных утешаешь подобным образом?
— Нет, не всех. Мы выросли вместе.
— И, похоже, не на шутку сблизились?
— Твои намеки оскорбительны!
— Прости, я не хотела огорчить тебя.., с Татьяной. Я больше вас не побеспокою, — Наташа повернулась, чтобы уйти.
— Куда ты? — спохватился Андрей.
— Я возвращаюсь в Петербург.
— Но как ты доберешься? — Андрей, наконец, пришел в себя и устыдился устроенной сцены. — Я распоряжусь, чтобы тебя довезли.
— Не стоит беспокоиться, — гордо отказалась Наташа. — Покорнейше вас благодарю!
— Наташа! — Андрей остановил ее и крикнул маячившему невдалеке конюху. — Алеша, приготовь карету и отвези княжну обратно в Петербург.
Наташа позволила усадить себя в карету, равнодушно приняла от выбежавшей на минутку Татьяны поправленную перчатку и уехала молча, едва сдерживая непрошенные слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Как это может быть? И кто мог это сделать? — княгиня неимоверно округлила глаза и откинулась на спинку дивана.
— Подозревают управляющего, — подбежал к ней Забалуев и стал нашептывать на ушко. — Яд подсыпали в графинчик с бренди — на это много смелости да смекалки не нужно. А Карл Модестович — подлец еще тот! Я его знаю! Ходят слухи, что он воровал у барона!
— Да полно вам, Андрей Платонович! Карл Модестович трусоват, а человек, способный на убийство, должен быть умным, дерзким, умеющим просчитывать каждый шаг!
— Однако доподлинно известно, что он люто ненавидел барона!
— И не он один, и было за что, прости меня Господи! Уж я-то знаю!
— Мария Алексеевна, — с пафосом начал Забалуев, — думаю, был ли барон хорошим или плохим — нам теперь обсуждать недосуг. Его уже нет, и мы должны быстро завершить наше дело с поместьем. Если мы предпримем необходимые усилия…
— Не гоните лошадей, Андрей Платонович, — осадила его Долгорукая. — Сначала пусть Лиза объявится.
— Я понимаю, как вам тяжело — пропала ваша дочь…
— И ваша невеста, Андрей Платонович, — с недоброй усмешкой напомнила княгиня.
— Да, да, конечно, — заторопился подтвердить Забалуев, — и моя невеста. И я тоже места себе не нахожу. И как бы вам, и как бы мне ни было тяжело — будущее не за горами.
— Завтра приезжайте, Андрей Платонович.
— Завтра — похороны. Разве вы не собираетесь к Корфам выразить свои соболезнования?
— Я никуда не поеду.
— Но как же приличия?
— Мне сейчас не до приличий!
— Княгиня! — воскликнул Забалуев. — Под подозрением все, кто был в тот вечер в доме, кто пил с ним!
— Это вы что лее, намекаете, что я убила барона? — озлилась Долгорукая.
— Нет, конечно, нет! Но люди…
— Довольно, Андрей Платонович! — Долгорукая встала с дивана — прекрасная и величественная. — Если вы намерены и дальше продолжать в том же тоне…
— Нет-нет! — испугался Забалуев. — Я сам.., сам передам ваши сожаления Владимиру!
— Буду вам благодарна, — холодно кивнула княгиня.
Забалуев попятился под ее взглядом и опрометью выскочил из гостиной. «Ох, и женщина! — его обуяла мелкая дрожь. — С такой на узкой дороге да ввечеру — упаси Боже! А я-то, я-то! Чуть все дело не испортил! Она мне, как воздух нужна — имение же, вот только что не на блюдечке! Осторожней стоит быть, осторожнее!».
* * *
Лиза бежала по лесу, не разбирая дороги. Она ничего не видела вокруг — в глазах стояла наглая улыбка Забалуева и его рука, занесенная для удара. «Я буду разговаривать с вами в таком тоне, которого вы заслуживаете!» Господи, неужели она заслужила все это? Тот, кто был ей дорог и любим, предал ее чувства. Тот, кого ей прочили в мужья, оскорбил ее. Пощечина врезалась ей в память, как его пальцы — в кожу щеки. Лиза растирала слезы — она словно ослепла и потеряла слух. В ушах звенело, ветки осины скользили по лицу, ей не хватало воздуха и силы постепенно оставляли ее.
Скоро она устала настолько, что и сама поняла — вернуться обратно без посторонней помощи ей будет очень трудно. Лиза убедила себя остановиться и огляделась. Она шла по краю болота — места здесь были почти непроходимые и глухие. И Лиза вдруг растерялась — не от испуга, а от беспомощности что-либо изменить в своей жизни. Потому что куда ни кинь — везде топь, что в лесу, что дома…
Неожиданно вдали ей померещился огонек. Лиза привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть его за буреломом. Нет, не показалось! Лиза вздохнула с облегчением и решительно направилась на этот свет.
Деревянный дом, в который она пришла, оказался жилищем Сычихи. Дверь была не заперта, и Лиза без страха открыла ее. В комнате, слабо освещенной свечой на окне, стояла тишина, и только неясное бормотание доносилось из дальнего угла. Лиза приблизилась почти на ощупь и увидела, что Сычиха лежит на кровати, разметавшись в тяжелом забытьи.
— Он оставил меня… Оставил… Он оставил меня… Я змею видела… Это знак! Беда пришла… Беда!
— Что случилось с вами? Кто вас оставил? — Лиза как-то сразу забыла все свои переживания и боли — до такой степени тронул ее горестный голос Сычихи.
— А? Что? Кто здесь?! — вскрикнула Сычиха, приходя в себя. — Лизонька…
— Это я. Вам плохо?
— Ничего, — тихо сказала та, поднимаясь и набрасывая на плечи раскидистую, точно крылья, черную вязаную шаль. — Сон приснился дурной, а много ли надо, чтобы расстроиться? Да ты садись. К столу, к столу, я сейчас чай заварю, тебя отпою. Да рассказывай, что приключилось? Платье порванное, лицо исцарапанное. Долго по лесу бродила?
— Я заблудилась… Ходила-ходила, если бы не набрела на вашу избушку, все — пропала бы.
— И впрямь — счастье! В наших лесах сгинуть можно, — Сычиха подошла к печке, проверила — теплая еще, потом сняла с плиты железный туесок и налила в чашу какого-то настоя. — Ты выпей, сил наберешься.
— Странный вкус, — удивилась Лиза, но напиток пригубила. Он оказался бодрящим и мягким.
— Не бойся, — улыбнулась Сычиха, глядя, как Лиза мелкими глоточками отпивает из кружки. — Рецепт старинный, целебный. Еще здоровее будешь… А теперь говори.
— Наш сосед барон Корф пригласил всех на спектакль. А я.., вдруг почувствовала себя неважно, решила домой вернуться — и заблудилась в темноте.
— Ты только мне правду рассказывай, — покачала головой Сычиха. — Иначе за тебя твоя щека заговорит. А придумывать я и сама мастерица…
— Мой жених… — Лиза смутилась, она чувствовала: щека опухла и мешала говорить, — господин Забалуев ударил меня. Я и убежала в лес, не разбирая дороги. А когда опомнилась — кругом темный лес.
— Это ведь только часть правды?
— Владимир… — кивнула Лиза. — Помнишь, вы гадали мне на картах, что я выйду за него замуж? Он разлюбил меня. Вот и выходит — не правду карты сказали…
— Нет, милая, я тебя не обманывала. Я тебе суженого обещала, и ты выйдешь за него. Все будет хорошо… Хорошо…
— Спасибо, мне нужно идти, — засобиралась Лиза. Она вдруг почувствовала легкое головокружение, приятное и теплое. — Меня дома ждут. Вы покажете мне дорогу к дому?
— Никуда ты не пойдешь, — ласково заговорила Сычиха, глядя ей прямо в глаза. — Не пойдешь. Никуда не пойдешь!
— Мне домой пора, — сквозь наступавшую на нее дремоту сопротивлялась Лиза. — Меня ждут. Меня уже ищут…
— Тебя еще не ищут, но будут искать. А ты останешься здесь! И не волнуйся — ты будешь счастлива! Ты выйдешь замуж за суженого, не сейчас, но выйдешь! Я должна тебя научить, объяснить…
— Пустите меня! — Лиза оттолкнула от себя Сычиху и поняла, что руки стали слабыми и словно ватными.
— Хорошо. Иди, — улыбнулась та.
— Что со мной? — Лиза попыталась встать со скамьи, и ее закачало. — Чем вы меня напоили?
— Эти травы — целебные. Они придадут тебе сил. Но сначала ты должна поспать…
— Мамочка… — прошептала Лиза, погружаясь в сладкое забытье.
— Спи родная, спи…
Лиза упала на руки Сычихе. Колдунья подхватила ее и помогла добраться до кровати. Она бережно уложила ее голову на подушки, поправила руки, чтобы не падали, и зашептала, наклонившись низконизко, к самому лицу:
— Встану, благословясь, выйду, перекрестясь, умоюсь росою, пойду из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду в чисто поле, во зеленое поморье, сомкну злодеям глаза, замкну им уши-уста ключом. Брошу тот ключ на дно болота. Никому тот ключ не достать, никому ей жизнь не погубить! Да будет так!
И приснился Лизе дивный сон.
Пары кружились, скользя по паркету, как лодки по тихой глади морской. Раз, два, три… Раз, два, три… Вальс завораживал и увлекал. Его волшебный ритм пьянил и заставлял сердце погружаться в прекрасные мечты. Вальс — чародей, вальс — соблазнитель. Вальс — это легкие пузырьки шампанского в твоем бокале, который подает тебе ОН…
Лиза не видела его лица, но понимала: он прекрасен, воплощение изящества и благородства. Его рука — на ее талии, пальцы чуть-чуть дрожат, потому что и он потрясен — они созданы друг для друга.
— Сколько света! — услышала Лиза свой голос.
— Это оттого, что вы — здесь.
— Я не хочу, чтобы наш танец кончался!
— У нас впереди — целая вечность.
— Я так счастлива!
— Вы счастливы, потому что свободны.
— Мне так легко, что, кажется, я могу летать!
— Любовь дает вам крылья — Это и есть блаженство?
— Нет, блаженство начинается с этого…
Лиза почувствовала тепло его света на своем лице, на губах и поняла, что это поцелуй. И она захотела продлить его. Ее тело впитывало в себя эту странную энергию, но Лиза не боялась ее — она была уверена, что это идет к ней с Неба. Неожиданно она поняла, что пальцы ее рук непонятным образом удлиняются и превращаются в перья — белые-белые.
Я — ангел, — подумала Лиза, и в тот же миг с легкостью, доселе лишь желанной, оттолкнулась от пола и полетела — над танцующими, над залом, над землей…
— Где я? Что это было? — встрепенулась Лиза, точно птица, поднимая голову.
Голова снова закружилась, и она вынужденно прилегла на подушки.
— Ишь, как ты набегалась по лесам, по болотам, притомилась, — с сердечностью сказала появившаяся в поле ее зрения Сычиха.
— Чем вы меня напоили? Что мне в питье подсыпали?
— Не бойся. Я добра тебе желаю.
— Тогда отпустите меня!
— Время еще не пришло. Останься со мной, ласточка моя, не пожалеешь.
— Не могу я оставаться. Голова кружиться перестанет и пойду. Дома, наверное, волнуются, по всему лесу меня ищут.
— А ты не торопись, не торопись. Лучше меня послушай.
— Я уже послушалась, а вышло все по-другому!
— Тогда ступай — держать не стану. Если правду об отце узнать не желаешь…
— Что за правда такая?
— О его смерти, — загадочно промолвила Сычиха.
— Он погиб от несчастного случая на охоте…
— Все думают, что это был несчастный случай. А на самом деле…
— Что? Что — на самом деле?
Сычиха не успела ответить — в дверь постучали, и следом Лиза услышала голос Андрея.
— Откройте! Мы плохого не сделаем. Мы спросить вас хотели…
— За мной пришли, — вздрогнула Лиза.
— Может, ее там и нет? — говорил Андрей кому-то за дверью.
— Там она, я уверена, — второй голос принадлежал Татьяне. — Просто старая она, не слышит. Надо погромче постучать. Матушка, Сычиха! Это Татьяна! Открой, пожалуйста!
— Выбирай, — загадочно улыбнулась Сычиха. — Хочешь знать, как умер твой отец? Или уйдешь в неведении?
— Да есть там кто живой или нет? — Андрей еще раз настойчиво забарабанил по двери.
— Сычиха, милая, открой! — умоляла Татьяна.
— Мой отец погиб от несчастного случая, — твердо сказала Лиза.
— Что ж, это твоя вера, — пожала плечами Сычиха. — Мне больше не о чем с тобой говорить.
— Нет, не открывай им, что я здесь, — вдруг решилась Лиза, видя, как Сычиха направилась к двери.
— Сейчас, сейчас! Уже иду! — наконец, откликнулась Сычиха и вышла в сени, плотно притворив двери за собой. — Чего стучите на ночь глядя, что случилось-то?
— Беда у нас! — кинулась к ней Татьяна.
— Сестра моя, Лиза, вчера убежала в лес, — пояснил Андрей. — Ты ее не встречала, не видела?
— Нет, не видела.
— Может, карты скажут, где Лиза и что с ней? — спросила Татьяна.
— Я тебе, девушка, и без карт скажу — все с ней в порядке.
— Откуда тебе знать, если ты ее не видела? — усомнился Андрей.
— А я всегда все знаю. Чувствую, когда черные тучи сгущаются. И когда свет их рассеивает.
— Может, ты знаешь, кто убил барона Корфа?
— Барон, барон Корф? — вздрогнула Сычиха. — Мой сон…
— Его отравили, — шепнула Татьяна.
— Значит это, правда… — побелела Сычиха.
— Что с тобой? — испугалась Татьяна.
— Нет, нет, нет! — Сычиха схватилась за голову и закачалась.
— Да что это с ней? — нахмурился Андрей.
Он и так считал приход к ведьме глупостью и женскими сказками.
— Уходите, — простонала Сычиха. — Уходите!
— Но…
— Уходите! — закричала Сычиха на Татьяну и замахала руками на Андрея. — Прочь! Я не могу ни с кем разговаривать.
Она чуть не силой вытолкала их из сеней и захлопнула двери. Потом, шатаясь вернулась в комнату.
— Это сколько же я здесь? — спросила Лиза.
— Да уж сутки с лишком, — ответила Сычиха, а сама все по углам смотрела, словно выглядывала кого.
— Господи, они же думают, наверное, что меня убили…
— Убили, — кивнула Сычиха.
— Кого? Моего отца?
— Убили! Убили его! Душегубцы, убили… — то и дело бессвязно повторяла Сычиха.
— Ты лжешь все! Ты злая, ты сумасшедшая! Отца не убивали! — закричала Лиза и бросилась на Сычиху с кулаками.
— Не трогай меня! — грозно повернулась к ней Сычиха, и Лиза так испугалась ее вида, что слабость опять пронизала ее. Голова закружилась с новой силой, и Лиза упала без чувств.
Сколько продолжалось ее второе забытье, она не знала. Когда Лиза очнулась, то увидела, что лежит на полу. Сычихи не было, а за окнами уже рассвело.
Лиза почувствовала вдруг невероятный прилив сил и стала крушить все в доме Сычихи, вымещая на посуде и мебели неизвестную ей прежде ярость. Потом она бросилась к двери. Но дверь оказалась запертой снаружи на засов. И тогда Лиза нашла за печкой топор и принялась рубить дверь, пока не выломала досок достаточно, чтобы выскользнуть из этой клетки. Оказавшись на свободе, она побежала прочь от дома, продираясь сквозь ветки деревьев, кусты и заросли травы.
А потом она увидела Владимира — он шел ей навстречу и улыбался. «Я схожу с ума» — подумала Лиза. Но Владимир взял ее за руку, и она ощутила тепло его руки.
— Лиза? Что ты здесь делаешь? Что с тобой? — его участливый голос казался таким настоящим, родным.
— Я знала, что ты придешь, — прошептала Лиза и потеряла сознание.
Владимир поднял ее на руки и понес.
* * *
А Татьяна и Андрей, ничего не разузнав у Сычихи, вернулись тогда же домой. По дороге Татьяна все печалилась, что ходили впустую, и на въезде в имение разрыдалась.
— Это я во всем виновата! Все из-за меня!
— Ты не виновата, что не смогла догнать Лизу! Но мы знаем: она убежала в лес, и обязательно ее найдем.
— «Найдем, найдем!» Да мы уже два дня это повторяем! Андрей, а что если она просто не хочет возвращаться…
— Откуда у тебя эти мысли? Ты что-то знаешь, но не говоришь мне?
— Просто… — собралась, наконец, с духом Татьяна, — она не хотела выходить замуж за господина Забалуева. Он совсем не такой порядочный человек, как представляется.
— Он обидел тебя? Или Лизу? Рассказывай, Таня. Не бойся. Что он сделал? — Андрей обнял Татьяну за плечи.
— Андрей Петрович, — раздался рядом такой знакомый голос, но Андрей не сразу поверил, что это возможно — перед ним стояла Наташа Репнина.
— Наташа… — смутился он и отошел от Татьяны. — Откуда ты? Я не слышал, чтобы подъезжала карета.
— Дядюшка приехал к Корфам, я увязалась за ним. Он высадил меня у ваших ворот, — легко объяснила Наташа. — А ты, я вижу, не рад тому, что я приехала?
— Я рад, — не слишком вежливо ответил Андрей. — Просто сейчас не лучшее время — Лиза пропала, мы ищем ее вторые сутки.
— О, Господи, — растерялась Наташа и почувствовала неловкость. — Я могу чем-то помочь?
— Боюсь, что нет.
— Как жаль! А мне, наоборот, нужна помощь — я порвала перчатку, когда открывала дверцу кареты. — Наташа и сама не знала, что на нее нашло, но Андрей и эта молодая крестьянка стояли так близко, объединенные чем-то очень важным. Конечно, их заботила судьба Лизы, но все-таки… — Милочка, поди-ка сюда. Зашей ее да побыстрее.
Наташа ловко сняла перчатку с левой руки и с выражением барской любезности протянула ее Татьяне. Та растерянно оглянулась на Андрея, но он ничего не сказал, не остановил ее. Татьяна покорно опустила голову и, взяв у Наташи перчатку, ушла с нею в дом.
— Андрей, — натянуто улыбнулась Наташа. — Я не понимаю твоего поведения. Наверное, мне следовало тебе написать и предупредить о своем приезде, но все вышло так неожиданно…
— Твое высокомерие ужасно!
— Что это значит? Я всего лишь попросила твою крепостную зашить мне перчатку!
— У этой крепостной есть имя. Ее зовут Татьяна.
— Да-да, — понимающе кивнула Наташа. — Когда я подошла, мне на секунду почудилось, что я помешала вам. Ты, кажется, обнимал ее?
— Я пытался ее успокоить.
— И ты всех крепостных утешаешь подобным образом?
— Нет, не всех. Мы выросли вместе.
— И, похоже, не на шутку сблизились?
— Твои намеки оскорбительны!
— Прости, я не хотела огорчить тебя.., с Татьяной. Я больше вас не побеспокою, — Наташа повернулась, чтобы уйти.
— Куда ты? — спохватился Андрей.
— Я возвращаюсь в Петербург.
— Но как ты доберешься? — Андрей, наконец, пришел в себя и устыдился устроенной сцены. — Я распоряжусь, чтобы тебя довезли.
— Не стоит беспокоиться, — гордо отказалась Наташа. — Покорнейше вас благодарю!
— Наташа! — Андрей остановил ее и крикнул маячившему невдалеке конюху. — Алеша, приготовь карету и отвези княжну обратно в Петербург.
Наташа позволила усадить себя в карету, равнодушно приняла от выбежавшей на минутку Татьяны поправленную перчатку и уехала молча, едва сдерживая непрошенные слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19