– Лорд Лэнгстон и лорд Сербрук оба весьма милые люди, – призналась Эмили. – Конечно, все может измениться, если мама и тетушка Джулианы Агата не прекратят своего бесцеремонного сводничества.– Их усилия направлены также на лордов Берика, Терстона и Хартли, – объяснила Джулиана. – Как вы думаете, мог бы один из присутствующих джентльменов быть нашим идеальным мужчиной?Эмили покачала головой:– Нет. Такого мужчины не существует. Именно поэтому нам и пришлось его выдумать. – Она испустила театральный вздох. – Но как было бы хорошо, если бы он существовал!После того как все согласились, что это было бы чудесно, хотя и нереально, Сара, собрав принесенные предметы одежды, спрятала их в дальнем углу гардероба. Потом, пожелав друг другу спокойной ночи, леди разошлись, чтобы встретиться завтра во второй половине дня и смонтировать Франклина Н. Штейна.Сара закрыла за ними дверь, но несколько секунд спустя снова раздался тихий стук. Открыв дверь, она увидела на пороге Каролину. Войдя в комнату, ее сестра сказала:– Я знаю, что ты, должно быть, устала, Сара, но… – она взяла Сару за руку, – я хотела сказать, что очень рада, что ты здесь, со мной.Сара обрадовалась, что ее возвращение не вызвано какой-нибудь более серьезной причиной.– А где же мне еще быть, как не с тобой?– Я это знаю и благодарна тебе за это. Общение с тобой, Джулианой и Эмили, а также наша затея с литературным обществом – это именно то, что мне было нужно. – Губы Каролины дрогнули в улыбке. – Я уверена, что ты на это рассчитывала.– Не буду отрицать, я действительно надеялась, что тебя это развлечет.– А я надеялась на то же самое в отношении тебя, Сара. И вижу, что эта поездка пошла тебе на пользу. Я верила, что, уехав из привычной обстановки, подальше от мамы, ты сможешь хоть немного расправить свои крылышки. – Она улыбнулась. – Я знала, что тебе доставит удовольствие побывать в прославленных цветниках маркиза.Сара заморгала:– Ты хочешь сказать, что все это время, когда я думала, что мы едем сюда ради тебя, ты планировала привезти меня сюда для моей пользы?Каролина усмехнулась:– Говорят, что великие умы мыслят одинаково.Удивленная и тронутая, Сара сказала:– Это верно. Но не надо беспокоиться обо мне. Я и так абсолютно всем довольна:– Я это вижу. Ты словно светишься изнутри, и я рада этому.Сара почувствовала, что краснеет. А Каролина, не дав ей сказать ни слова в ответ, чмокнула ее в щеку и, пожелав спокойной ночи, ушла, тихо прикрыв за собой дверь.Сара глубоко вздохнула. Видимо, ее внутреннее свечение видно снаружи, по крайней мере Каролине, которая знает ее лучше, чем кто-либо другой. Слава Богу, что ее сестре неизвестен источник этого свечения. Эти размышления заставили ее вспомнить о вопросе, который задала Джулиана: «Как вы думаете, смог бы один из присутствующих джентльменов быть идеальным мужчиной?»Она разозлилась на себя за свою склонность к фантазиям. Конечно же, идеального мужчины не существует. Он является всего лишь плодом их воображения. Хотя… если говорить о поцелуях, то лорд Лэнгстон был, несомненно, идеален. И он несколько раз говорил то, что было перечислено в списке фраз, предназначавшихся для идеального мужчины. А помимо того, что он хорошо целовался, лорд Лэнгстон был еще красив, остроумен и более того – умен. К тому же она могла по собственному опыту утверждать, что он был потрясающе страстным и вызывал в ней внутренний трепет. Правда, она не была уверена, насколько он добр, терпелив, щедр, справедлив и честен. Последнее качество вызывало некоторое сомнение, потому что у него явно были какие-то тайны. Конечно, он знал о садоводстве гораздо меньше, чем пытался внушить окружающим. К тому же не носил очки. Разве мог он после этого считаться идеальным? Однако даже если он идеальный мужчина, то какая ей от этого польза? Он никогда не будет ее идеальным мужчиной, потому что она никогда не будет такой женщиной, которую мужчина может захотеть. Откровенно говоря, даже лучше, что он не является идеальным мужчиной, иначе она могла бы безумно влюбиться в него. А это было бы гигантской катастрофой, потому что в результате она осталась бы с разбитым сердцем.Но если, когда она узнает о нем больше, обнаружится, что он близок к идеалу, он мог бы стать хорошей парой для Джулианы или Эмили. В таком случае ей надо перестать думать о нем. Немедленно. Надо забыть об упоительном поцелуе. И о том, как он прикасался к ней. И о гладкой коже под ее пальцами. И о том, какой он на вкус.К сожалению, она понимала, что это проще сказать, чем сделать.– Отличный выстрел, Берик, – сказал Мэтью, когда пущенная его гостем стрела вонзилась в девятку на мишени для стрельбы из лука, установленной по другую сторону газона.Лорд Берик опустил лук.– Спасибо. Похоже, я выхожу в лидеры.– Верно. Но у Дженсена остался еще один выстрел, – напомнил ему Мэтью.Наблюдая спокойную целеустремленность, которую Дженсен демонстрировал на поле для стрельбы из лука в течение последних двух часов, Мэтью уже не удивлялся тому, что этого человека считают финансовым гением. Обладая гораздо меньшим опытом в этом виде спорта, чем любой из остальных лучников, Дженсен одного за другим обошел своих противников, кажется, не приложив к этому особого труда. Даже в тех случаях, когда его выстрел нельзя было назвать блестящим, спокойная уверенность в себе нередко заставляла других лучников делать ошибки, которые им дорого обходились. За время турнира атмосфера соревнования существенно ухудшилась, превратившись из дружеского соперничества в холодную напряженность, особенно за последние два раунда. Хартли и Терстон несколько раз поддались отчаянию, причем Терстон зашел так далеко, что даже сломал стрелу о колено.Все раунды заканчивались с близким счетом. Дэниел выиграл первый раунд, Мэтью – второй, Хартли и Терстон закончили вничью третий, хотя победу присудили Хартли благодаря последнему решающему выстрелу. После этого Дженсен выиграл четвертый, а Берик – пятый раунды. Все договорились, что это будет заключительный раунд. И вот теперь оставалась последняя стрела.– Чтобы выиграть, Дженсену надо попасть в десятку, – заявил Терстон, сердито глядя на американца. В глазах его появился холодный блеск. – Нет ли желающих сделать ставки?Логан Дженсен, холодно посмотрев на Терстона, остановил взгляд на Берике.– У меня имеется пятерка, которая подсказывает, что я попаду в яблочко.Берик приподнял светлую бровь, и губы его тронула насмешливая улыбка.– А у меня имеется десятка, которая говорит, что вам это не удастся.– А я держу пари, что победит Берик, – сказал Хартли, поглядывая на американца таким же недружелюбным взглядом, как и Терстон.– Я тоже, – заявил Терстон. – А ты что скажешь, Сербрук? – спросил он, поворачиваясь к Дэниелу.Дэниел улыбнулся:– Я ставлю на победу Дженсена.Мэтью заметил раздражение, промелькнувшее в глазах Берика.– Плакали твои денежки, – холодно заметил Берик. Дэниел пожал плечами:– Это мои деньги, пусть себе плачут.– А ты что скажешь, Лэнгстон? – спросил Берик, останавливая синие глаза на Мэтью. – На кого ставишь ты?Мэтью поднял руки, сделав вид, что капитулирует, в надежде ослабить напряженность.– Мне как хозяину было бы невежливо отдавать кому-нибудь предпочтение, поэтому я сохраню нейтралитет и пожелаю вам обоим удачи.Однако мысленно он сделал ставку на Дженсена. Все в этом человеке говорило о том, что он привык получать то, что хочет, а в данный момент он хотел обыграть Берика и несколько сбить спесь с Хартли и Терстона.До Мэтью доходили слухи о том, что решение Дженсена срочно покинуть родную Америку объяснялось не только желанием расширить деловые контакты, но и тем, что его прошлое было не таким уж безупречным. Он игнорировал эти сплетни, считая, что они исходят от конкурентов Дженсена, но сейчас, видя, с какой холодной решимостью и целеустремленностью этот человек ведет себя на поле для стрельбы из лука, Мэтью стал подумывать о том, что эти слухи, возможно, не совсем беспочвенны.С тем же невозмутимым спокойствием, которое он демонстрировал на протяжении всего турнира, Дженсен поднял лук и прицелился. Несколько секунд спустя стрела вонзилась в десятку. Он повернулся к Берику, но Мэтью не заметил в его темных глазах торжества победителя. Дженсен взглянул на Берика скорее с холодным непроницаемым выражением, на которое Берик ответил ледяным взглядом, а потом кивнул, признавая свое поражение.– Я заплачу долг, как только вернемся в дом, – резко произнес Берик.Терстон и Хартли пробормотали то же самое, хотя были явно сильно разочарованы. Дженсен в ответ просто кивнул.– Ну что ж, я получил огромное удовольствие, – сказал Дэниел нарочито жизнерадостным тоном. – И не отказался бы от бренди. Кто еще желает бренди?– Я не против, – произнес Терстон сквозь стиснутые зубы. Когда вся группа направилась через газон к мишеням, чтобы забрать свои стрелы, он обернулся к Мэтью: – Может быть, сыграем в вист с очаровательными дамами, Лэнгстон?– Отличное предложение, – сказал Хартли. – Прелестные женщины. Жаль, что их всего три, Лэнгстон.Мэтью не стал упоминать о двух дополнительных приглашениях, которые он отправил, а также о том факте, что Хартли и Терстон приехали неожиданно вместе с Бериком, нарушив соотношение мужчин и женщин.– Да, все они прелестны, – пробормотал он.– Особенно леди Джулиана, – сказал Берик, снова взяв себя в руки. – Таких красивых женщин я, пожалуй, еще не видывал.Мэтью едва удержался, чтобы не возвести очи к небу. Только ему и не хватало такого целеустремленного соперника, претендующего на внимание леди Джулианы, тем более сейчас, когда его поджимает время.Повернувшись к Хартли, Дженсен спросил:– Почему вы сказали, что прелестны все три женщины? Ведь их на самом деле четыре, и все они действительно прекрасны.Хартли в смятении поднял брови:– Четыре? Наверняка вы не включаете в их число леди Гейтсборн или леди Агату?Мэтью застыл в напряжении. Черт возьми, он отлично знал, о ком говорит Дженсен.– Я имею в виду мисс Мурхаус, – тихо сказал Дженсен. Он взглянул на Мэтью с таким же непроницаемым выражением, с каким только что смотрел на Берика.– Мисс Мурхаус? – удивился Хартли. – Вы, как видно, шутите. Она лишь сопровождает в этой поездке леди Уингейт.– Да и прелестной ее никак не назовешь, – заметил Терстон, скривив губы.– Только разве в темноте, – добавил Берик.– Я с вами абсолютно не согласен, – сказал Дженсен. – Но как говорится, у каждого свое представление о красоте. – Его темные глаза с вызовом взглянули на Мэтью. – Вы со мной согласны, Лэнгстон?Мэтью стиснул зубы. Дженсен явно заявлял о каком-то своем праве на расположение мисс Мурхаус, на которое ему и внимания-то обращать не следует, тем более учитывая его ситуацию и необходимость начать ухаживать за леди Джулианой. Но черт возьми, откровение Дженсена ему очень не понравилось. Его захлестнула волна непрошеной ревности, которую лишь с большим трудом удалось подавить.– Да, я согласен с тем, что у каждого свое представление о красоте, – как можно спокойнее сказал он.И если его внимание сосредоточится там, где и следует, то есть на леди Джулиане, все будет в полном порядке.Подкрепившись бренди в малой гостиной вместе с мужчинами, Мэтью предложил им перейти в бильярдную, а сам отправился в свой кабинет. Там он попытался сосредоточиться на счетах по имению, подлежащих оплате, но сделать это оказалось не так-то просто. Казалось бы, никто и не мешал заняться делом. Мужчины были заняты в бильярдной, женщины еще не вернулись из деревни, куда отправились за покупками, так что в доме было тихо и спокойно. Даже Дэнфорт не посапывал на коврике перед камином, где он обычно отдыхал в это время дня. У Мэтью не было никаких оправданий для того, чтобы не воспользоваться этим временем, чтобы оценить свое финансовое положение, подумать о том, что еще можно продать и за счет чего сократить расходы.К сожалению, он хорошо знал, что, как бы ни корпел над гроссбухами, у него не было других вариантов, кроме двух: один вариант – весьма практичный – означал женитьбу на богатой наследнице, а другой – успешное решение головоломки, к чему за последний год он так и не приблизился. Однако если бы даже он разгадал ее, чувство долга подсказывало, что ему все-таки придется выбрать жену. Причем в самое ближайшее время. А учитывая тот факт, что головоломку пока решить не удалось, ему придется брать в жены богатую наследницу.Хотя в доме было тихо и спокойно, мысли его никак не могли сконцентрироваться на чисто деловых интересах. Он все время думал о Саре. И об их страстном поцелуе. О поцелуе, который заставил его утратить самообладание, чего с ним раньше никогда не случалось. Возможно, это объяснялось тем, что она не была похожа ни на одну из женщин, С которыми он когда-либо целовался. Судя по тому, что у нее была склонность рисовать обнаженных мужчин, можно было подумать, что у нее есть опыт в любовных делах, но опытной она, судя по всему, совсем не была. И вела себя очень естественно. У нее напрочь отсутствовало жеманство. И это делало ее в его глазах абсолютно неотразимой. Это и еще ее огромные глаза. И роскошные изгибы тела. И эти податливые пухленькие губки…Он провел руками по лицу. Черт возьми, он хотел узнать, какова она на ощупь, какова на вкус, а когда узнал, утратил способность думать о чем-либо другом с тех пор, как она ушла из его спальни. И во время турнира лучников допускал ошибки, потому что его отвлекали мысли о ней. Такая одержимость женщиной, которая была полной противоположностью тем, кто обычно привлекал его внимание, совершенно ошеломила его. Он всегда предпочитал скромных классических красавиц с тихими голосами, миниатюрных голубоглазых блондинок, вроде леди Джулианы. Однако по какой-то причине леди Джулиана, которая весьма кстати оказалась искомой богатой наследницей, не привлекала его внимания.Вместо этого его совершенно заворожила прямолинейная, кареглазая, темноволосая старая дева в очках, которая классической красотой отнюдь не отличалась. Но было в ней что-то такое, что влекло его. Такого чувства он никогда прежде не испытывал. И, судя по поведению и словам Дженсена, влекло к ней не одного Мэтью. Проклятие!Однако в отличие от него Дженсен – вольная птица – мог ухаживать за кем пожелает. Нельзя сказать, что Мэтью хотел бы начать ухаживать за мисс Мурхаус. Даже если не принимать во внимание фактор богатой наследницы, она вовсе не была его типом женщины. Тем более его приводило в смятение и раздражало то, что она теперь занимала все мысли. Он не в состоянии был думать ни о ком другом.Вздохнув, Мэтью хотел было вновь вернуться к ненавистным счетам, но услышал знакомое «гав!». Он взглянул в сторону раздвижной застекленной двери, сквозь которую в комнату падали лучи солнца. Очевидно, проснулся Дэнфорт, отдыхавший под теплыми солнечными лучами где-нибудь на террасе. Счастливчик.Послышалось еще одно «гав!», потом тихий женский смех. Смех, который он немедленно узнал. Смех, услышав который он насторожился и застыл в кресле.– Сиди спокойно, глупый пес, – донеслось до него сквозь открытую дверь с дальнего конца террасы.Он поднялся, словно в трансе, и едва успел дойти до половины комнаты, направляясь к открытой двери, как в нее вбежал Дэнфорт. Высунув язык и помахивая хвостом, пес направился прямиком к нему и, поприветствовав Мэтью оглушительным троекратным гавканьем, сел. Прямо на его сапог.Несколько секунд спустя в комнату вбежала мисс Мурхаус.– Вернись, озорное создание, я еще не закончила…Увидев Мэтью, она замолчала, не договорив фразу, и остановилась как вкопанная.Сердце Мэтью словно перевернулось в груди. Он пристально посмотрел на нее, отметив простенькое серое домашнее платье и прическу, из которой выбилось несколько прядей. На ее спине болталась шляпка, ленточки которой были завязаны свободным узлом под подбородком. Щечки раскраснелись, а упругая грудь вздымалась, как будто она пробежала большое расстояние.Она облизнула пересохшие губы, и он стиснул зубы, чтобы не повторить следом за ней это движение. Поправив соскользнувшие на кончик носа очки, она довольно неуклюже присела в реверансе:– Извините, лорд Лэнгстон. Я думала, что все джентльмены отправились на турнир по стрельбе из лука.– Турнир закончился. А я полагал, что леди отправились в деревню.– Я осталась, чтобы полюбоваться вашими чудесными цветниками. Надеюсь, вы не возражаете?«Не возражаю, если вы не будете сыпать латинскими названиями цветов. Или спрашивать о том, как себя чувствуют страфф-уорды и тортлинджеры».– Ничуть не возражаю.Она обвела взглядом комнату и нахмурила брови:– Это не малая гостиная.– Правильно. Это мой кабинет.У нее зарделись щеки.– Ну вот. Все повторяется. Я должна попросить у вас прощения. Не хотела вторгаться.Но она вторглась. Нарушила его уединение, помешала утомительной, но очень нужной работе над счетами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32