С неловкой подачи Кэйд регент потерял интерес к Рэпу, кивком отпустив фавна. Инос в душе порадовалась, что не успела обнять друга.
«Но почему? Ведь я хотела броситься ему на шею, – недоумевала Инос. – Что остановило меня? Нет, кто?.. Рэп, это сделал он, и не без колдовства. И он умолчал о том, как бежал из темницы. А может, ужасы, рассказанные Азаком, были бессовестным враньем? Почему Рэп такой грустный, неужели изза поединка с Калкором?»
Инос постоянно напоминала себе, что она не должна все время таращиться на фавна. А Рэпа, видимо, очень заинтересовал старый император, мирно продолжавший спать в своем переносном кресле, – мощи, безразличные к любым катаклизмам.
– Султанша Иносолан! – воззвал Итбен, пронзая ее сверкающим взором.
От неожиданности Инос даже подпрыгнула. Встретившись глазами с регентом, она вдруг осознала, что власть этого типа над женщинами – не миф. Ни ростом, ни красотой этот человек не отличался, сидел на простом кресле – и все же он властвовал над придворными. Несмотря на нелепый насест, обтянутый парчой, и безобразный сафьяновый навес, регент выглядел потным достоинства, от него исходила мощь. Все спорщики невольно умолкли. Только на Калкора эта демонстрация, казалось, не произвела впечатления. Тан с молчаливой усмешкой наблюдал за происходящим.
– Султанша Иносолан, – задумчиво повторил регент. – Мы ведь можем титуловать тебя султаншей, не так ли?
Нерешительностью Инос воспользовался Азак и похозяйски выступил вперед, обдав жену одним из своих «львиных» взглядов. Но Азак для Инос уже не существовал. Рэп жив, и теперь она твердо знала, что Азак – досадная ошибка. Если он захочет уличить ее в нечестности к нему, то она с чистой совестью обвинит его в том же самом по отношению к ней: согласие на брак султан вырвал у нее угрозой.
С тех пор как умер ее отец, Инос не рассчитывала на Рэпа, полагая, что и он тоже мертв…
«О нет, – одернула себя Инос. – Правда совсем в другом. Я никогда не представляла Рэпа своим возлюбленным. Ни о чем подобном я и думать себе не позволяла – ведь он простой конюх, а я с молоком матери впитала уверенность, что принцесса может выйти замуж только за ровню. В этом и крылась моя великая ошибка. Лишь там, в Алакарне, когда он так неожиданно появился, я осознала силу своих истинных чувств к нему, но было уже поздно. Нет, мне только казалось, что поздно. Но это не так! Рэп жив, а мой брак с Азаком – попросту фикция. Такой брак, как наш, не имеет юридической силы».
Все еще колеблясь, Инос гадала, как ей быть: «Поднять вопрос о законности брака сейчас – все равно что пустить волков в овчарню. Остаться с Азаком? Ни за что! Рэп жив, и к черту дворцовое воспитание!»
Инос смотрела на Рэпа и чувствовала себя птицей, вырвавшейся из клетки. А регент ждал ответа.
– Ваше высочество? – Ничего лучшего Инос не пришло в голову. На всякий случай она постаралась придать своему лицу выражение крайнего простодушия – сказывались уроки Кэйд, – чувствуя себя под этой маской простодушия совершенной идиоткой. Глаза разгневанного Итбена превратились чуть ли не в щелочки.
– Едва ли ты можешь рассчитывать остаться королевой Краснегара, одновременно являясь султаншей Алакарна. Выбор неизбежен. Итак?..
– Эээ… – протянула Инос.
Азак испепелял жену взглядом, но ей не было до него никакого дела. Быстро обернувшись, она бросила взгляд на Рэпа и углядела… В следующий миг это исчезло. Лицо фавна стало непроницаемым.
«Что же я успела поймать? – недоумевала Инос. – Боль или страсть? Он не раз пересекал горы и моря, чтобы быть рядом со мной. Какие могут быть сомнения?»
Она происходила из древней королевской династии, так что решительности ей было не занимать. Гордо вскинув голову, Инос заявила:
– Ваше высочество, мой муж собирался воззвать к Четверке. До тех пор пока просьба моего мужа не будет выслушана и Хранители не вынесут окончательный приговор, я ничего не могу решать. Сейчас я не знаю, в чем именно мой интерес.
– Ха! – возликовал Калкор. – Она не хочет видеть меня на троне Краснегара!
– Молчать, ты, дикарь! – заорал Итбен. Регента трясло от злости. – Где этот посол? Где Крушор?! Сюда его, немедленно, и пусть он уберет это голое безобразие. Эй, посол, отмой его и заставь одеться прилично или запри в клетку, если его иначе не унять, но убери от…
– Прикуси язык, выскочка! – прорычал Калкор. – А ты, женщина, признаешь ли меня королем Краснегара? Отвечай сейчас же, и если нет, я вызываю тебя на Божий Суд!
– Ничего подобного ты не сделаешь! – возопил Итбен. – С нас хватит одного кровавого вздора.
В спор вмешался резкий голос джинна:
– Ваше императорское высочество, в вашем присутствии джотунн посмел оскорбить мою жену. Разве за такое не полагается соответствующее наказание?
От подобной наглости у вельмож перехватило дыхание, а бледное лицо Итбена вспыхнуло ярким румянцем.
– Как ни жаль, но сделать ничего нельзя. Ему обещана дипломатическая неприкосновенность. Единственное, что мы можем, – это заковать обидчика в кандалы, доставить к границе и вышвырнуть из Империи. Пожалуй, это не так уж и плохо.
– Существует некое пророчество, – заявил Калкор.
– Какое пророчество? – изумился Итбен. – О чем и кому предрекается?
– Спроси женщину.
Все как по команде уставились на Инос.
– Мой предок, колдун Иниссо, – начала она, – создал в своей башне в Краснегаре волшебное окно. Мне оно предрекло, что тан Калкор будет драться на Божьем Суде.
– Дуэль уже состоялась, – огрызнулся регент. Итбена разбирала злость по вполне понятной причине: калкорская интрига опутала весь двор словно сетями.
Инос тоже начала злиться, Калкор и ей осточертел. Но, возможно, ее раздражали направленные на нее взгляды посторонних, хотя это было еще глупее.
– Не против ттролля, и поединок был с моим защитником. В пророчестве его соперником…
– Волшебные окна не дают пророчеств, – перебил Инос Рэп.
Теперь все взгляды уперлись в фавна.
– А тыто что знаешь о волшебных окнах? – в ярости прохрипел регент.
– Я владею некоторой волшебной силой, – признался Рэп.
Присутствующие вздрогнули, и вокруг Рэпа образовалась пустота, хоть никто вроде бы и не двигался. Инос тоже вздрогнула, но совсем по другой причине – Рэп встречался с драконом, а драконы подчинялись Хранителю Юга. Теперь Инос догадалась, кто послал фавна в Алакарну – это сделал Литриан. Так кем или чем стал этот странно угрюмый парень?
«Это Рэп, правда Рэп? Да, он мой Рэп», – отбросила сомнения Инос.
– Он мой, крошка, – с холодной усмешкой, от которой у девушки волосы встали дыбом, произнес Калкор, – мой. Тот, с кем я дерусь.
– Мы не желаем больше никаких Божьих Судов, – категорически заявил регент. Однако уверенности в его голосе поубавилось.
На мгновение всем показалось, что создалась безвыходная ситуация, никто не решался слова сказать. Народ продолжал покидать место дуэли. Толпа таяла чем дальше, тем быстрее. Горожане переваливали через склон и исчезали из поля зрения. Легионеры устраивались отдохнуть перед тем, как построиться в когорты и тоже покинуть поле. Растирая плечи и сыпля проклятиями, они тяжело усаживались на промокшую траву. Дождь поливал город с новой силой.
Мысли Инос метались как птичка в клетке.
«В окне было, как Рэп дерется с Калкором и еще как Рэп умирает в гоблинском логове. Если он оказался у гоблинов, то Калкора Рэп должен одолеть. Я не позволю ему попасть к гоблинам… ни за что не позволю… Но если пророчества неизбежны… драконто уже был… пусть произойдет первое, а второе мы остановим. Да, мы его остановим. До сих пор все очень логично, – порадовалась Инос. – Я ни за что не уступлю Калкору. Рэпу придется драться».
Для Инос невыносима была сама мысль о том, что достойный, скромный народ Краснегара окажется под пятой чудовища.
Калкор словно прочел ее мысли.
– Итак, признаешь ли ты меня королем Краснегара? – Сапфировые глаза смотрели на Инос с откровенной насмешкой.
– Нет! – твердо ответила она.
– Тогда – именем Бога Правды…
– Прекрати! – взвыл регент. – Думаю, стоит внести ясность. Одна кровавая схватка уже была. Нам такого зрелища вполне достаточно, но… – Регент замялся и продолжал уже менее уверенным тоном: – Коль скоро существует пророчество… мы не исключаем проведение другого поединка, даже сегодня.
Хорошо выдрессированные придворные умело спрятали свое изумление за вежливыми кивками. Мрачный Итбен вернулся к трону. Дворяне, стоявшие в отдалении, переглядывались друг с другом с тревогой и недоумением. Порывы ветра трепали полог императорской ложи и плащи вельмож. Дождь снова перешел в ливень.
– Даме нужен защитник, не так ли? – с циничной усмешкой спросил Калкор. – Кто же этот защитник? Не ты ли, Азак?
– Не я! – выдавил из себя пристыженный Азак, в то время как лицо султана своим цветом точно копировало оттенок мореного красного дерева.
– Он оплевал твою жену! – ахнул регент.
Султан испепелил Итбена взглядом, но все же скрестил на груди руки и не позволил себе поддаться праведному гневу.
– Я не стану ввязываться. Мне нет никакого дела до Краснегара, – пояснил он свой отказ.
Куда только девался властный самодур, араккаранский задира? В каких глубинах почила его жажда охраны чести и достоинства джинна? Инос не смогла сдержать презрения к трусливому забияке, и ее не заботило, что ее презрительную гримасу могли заметить.
И все же она никак не могла разобраться в происходящем. Вот Калкор, казалось, знал все и вся.
– Никаких наемников, госпожа, – строго приказал Итбен. – Хватит гибели одного тролля Морда. Если мы позволим устроить еще одну дуэль, кого ты изберешь своим защитником?
– Рэп? – позвала Инос.
– Нет, – сказал фавн.
С Калкора Итбен перевел взгляд на Рэпа, потом снова глянул на пирата, и вдруг с его глаз словно пелена спала:
– Допускается ли колдовство на Божьем Суде?
– Конечно нет, – самодовольно произнес Калкор.
– Тогда, султанша, мы полагаем, тебе следует уступить тану Калкору, пока еще не поздно.
Намек окружающие поняли прекрасно. Калкор зарубил лучшего гладиатора Империи, как глупого барана, а этот странный юный фавн только что признался в колдовстве.
Однако, кроме фавна, других кандидатур в защитники не было.
Кэйд попыталась вмешаться, начав мягким голосом:
– Мастер Рэп…
– Нет, – решительно перебил ее Рэп.
В отчаянии Инос стиснула кулачки. Она прекрасно знала упрямый нрав Рэпа и особый взгляд, присущий ему в таком состоянии духа. Инос поняла: Рэп уперся. Но она сделала последнюю попытку:
– Я прошу не за себя, а за Краснегар. Подумай о его народе!
Он кинул на нее короткий взгляд, полный муки и боли, но не проронил ни слова, только крепче сжал челюсти. Заметив, что присутствующие все еще ждут его ответа, он снова повторил:
– Нет.
Ветер яростно рвал красный сафьян. Самые отчаянные горожане все еще медлили уходить, с любопытством разглядывая императорскую ложу. Но в основном склон холма уже полностью очистился от толпы, оставившей после себя различный мелкий мусор. Отдохнувшие легионеры строились в когорты.
– Как досадно! – издевательски усмехнулся Калкор. – Неужели ты собрался противостоять судьбе, Рэп?
– Нет, – возразил фавн.
– Ну, в таком случае я, возможно, смогу уговорить тебя драться. Крушор!
Джотунны толпились в самом дальнем углу императорской ложи. До пурпурного навеса им было далековато. Даже мелкопоместные дворянчики сторонились варваров, оттирая чужаков от трона. Услыхав свое имя, старый посол шагнул вперед и откликнулся:
– Тан?
– Где наш новый рекрут? Давайка его сюда.
– Что такое? – подозрительно вопросил регент.
Калкор нахально склонился в издевательски низком поклоне и сообщил:
– Еще один из тех, кому ты великодушно даровал неприкосновенность, ваше высочество. Вообщето это старинный друг мастера Рэпа.
Джотунны расступились и выпустили вперед низкорослого юного крепыша. Он был в импской одежде, но импом он не являлся.
Инос поспешно оглянулась на Рэпа. Если Калкор надеялся ошеломить фавна, он зря старался – ничего у него не вышло. Рэп равнодушно взирал на вновь прибывшего. Еще в Краснегаре Рэп обладал ясновидением. Он давно разглядел, кого прятали джотунны.
Цвет кожи бойца наводил воспоминания о гнилом болоте, с черепа свисали черные прямые волосы, на подбородке и щеках пучками торчала щетина, из ощеренного в отвратительной усмешке огромного рта торчали белые клыки. Урод был ненамного выше принца, но зато очень толстый и крепко сбитый. Это был тот самый юный гоблин, которого Инос видела с Рэпом прежде, тот, который, по словам самого Рэпа, намеревался его убить.
«Пророчество в окне, – вспомнила Инос. – Этот гоблин, забыла, как его зовут, пытает Рэпа».
Гоблин зашагал вперед, и придворные с гримасами отвращения на лицах расступались перед ним.
– Привет, Плоский Нос. – Маленькие глаза гоблина радостно посверкивали.
– Привет, Маленький Цыпленок. – спокойно ответил Рэп. – Я не сомневался, что ты скоро появишься.
– Хранительница мне обещала!
– Из тебя получится классный пловец, я так полагаю; однажды ты уже попробовал.
Гоблин жизнерадостно кивнул.
– Соизволит ли ктонибудь объяснить нам, что происходит? – трубным голосом воззвал Итбен. – При чем тут Хранительница?
– Еще одно пророчество, ваше высочество, – беззаботно пожал плечами Рэп. – Людоеды собирались его съесть, но, похоже, он оказался жестковат.
Гоблин расхохотался, а регент заскрипел зубами от ярости.
– Это была последняя капля в той чаше наглости, которую нам пришлось испить сегодня. Суд закончится во дворце. Там мы добьемся правдивых ответов, даже если придется тащить их из глоток раскаленными клещами.
– Но здесь не учли еще один вызов, – спокойно возразил Калкор. Протест пирата осадил засуетившихся было придворных. – Сейчас мы пытаемся укрепить твердость фавна. Скажика, юноша, виделся ли ты с драконом? – обратился тан к Рэпу.
– Да.
– Я так и думал. И все же не веришь окошку? Потрясающе, какое недомыслие! Или ты задумал разорвать цепь судьбы, чтобы избежать лап нашего зеленого приятеля?
– Нет, – ответил Рэп.
– А твоя великая любовь к Иносолан? Ты так трогательно признавался в ней, когда мы мило беседовали на моем корабле. Что случилось с этим необъятным чувством?
– Нет, – резче, чем раньше, воскликнул Рэп.
«О Рэп, Рэп!» Инос едва не произнесла этого вслух.
– Перейдем к смелости. Прошлым летом ты так убедительно демонстрировал ее. Где тот герой, вздумавший потопить меня и мою команду?
От удивления у зрителей дыхание перехватило.
– Нет, – в очередной раз произнес Рэп.
– Боишься, Рэп? – допытывался пират. Уставившись на раскисшую грязь под ногами, фавн сказал:
– Да!
– Черт побери, я искренне огорчен! – В сапфировых глазах Калкора плясала издевательская насмешка. Тан обернулся к пустынному уже полю.
Инос тоже оглянулась вокруг. Ее внимание привлек принц. Малыш выглядел вконец несчастным, он был невероятно бледен и трясся как в лихорадке. Немой, пристальный взгляд, обращенный к матери, казалось, слезно молил ее о чемто, но для нее, сгорбившейся в кресле и капризно надувшейся, не существовало ни сына, ни коголибо вообще.
«Неужели ей нет дела до своего же ребенка? – изумилась Инос. – Странно, почему мальчику безразлично происходящее? Он достаточно взрослый, чтобы интересоваться и битвами, и колдовством. Неужели он слабоумный? Не на это ли намекал сегодня утром Ипоксаг?
Калкор снова тяжко вздохнул и с еще большим презрением уставился на Рэпа.
– Похоже, мне не остается ничего другого, как утереть горькие слезы и взвалить на себя бремя властителя. Поверь, я не желал подставлять свои плечи под столь суровую тяжесть. Но что поделаешь? Ладно, тогда прими прощальный дар, мой юный друг. Держи сувенир, на память!
Резким, но какимто небрежным взмахом кисти пират швырнул нечто через разделявшую их с Рэпом группу придворных, словно мяч бросил.
Машинально вытянув руку, Рэп поймал это… оно было небольшим… красным… Нечто размерами приблизительно со сжатый кулак…
В ту же секунду Рэп вскрикнул и отскочил, словно обжегшись, а из его разжавшихся пальцев выпал странный дымящийся предмет. Никто еще и опомнитьсято не успел, а фавн исчез. Полностью. Дико завопив, вельможи кинулись врассыпную, стремясь убраться подальше от того места, где стоял Рэп.
На траве тоже ничего не было, кроме пятен крови. Вместе с Рэпом исчез и подарок Калкора.
– Что это было? – вскочив на ноги, рявкнул Итбен. – Что происходит? – тщетно допытывался регент.
Калкор с преувеличенным недоумением пожал плечами, по которым струйками стекал дождь.
– Понятия не имею, ваше высочество, – глумился пират. – Очевидно, мастер Рэп отозван по срочному делу. Подозреваю, что его друг неожиданно занемог. – И варвар громко расхохотался.
Регент был настолько ошеломлен, что молча взирал на веселящегося тана, а придворные содрогнулись, когда до них дошло, что на их глазах вершились два колдовских действа:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62