Однако в намерения Джулиана не входило доставлять Блейз удовольствие, он просто подготавливал ее к тому, что должно было произойти дальше. Когда он убрал руку и встал, Блейз широко раскрыла глаза. Его суровое лицо нависло над ней. Он быстро скинул халат и обнажил свое стройное, мускулистое тело. В тусклом свете лампы Блейз успела заметить шрам у него на бедре и его мужскую плоть, неожиданно вырвавшуюся из-под темно-золотистых волос между ног. И хотя Блейз лишь мельком увидела ее, у нее захватило дух от размера и мощи увиденного.
Но Джулиан не дал ей времени подготовиться к неизбежному. Без слов он широко и властно раздвинул ей ноги, устроился на ней сверху и накрыл собой. Но вопреки опасению Блейз не испытала страха. Напротив, острое желание волной сотрясло ее тело, когда непривычная тяжесть прижала ее к постели. Она почувствовала исходящую от него невероятную мужскую силу, испытала неведомые доселе чувства, которые он возбудил в ней. Синие глаза прожигали ее взглядом, в то время как сладостная тяжесть в груди, там, где она прижималась к его теплой коже, начала растекаться по телу, его живот прижался к ее животу, и она ощутила трение бинтов о бедро и его твердую мужскую плоть, настойчиво ищущую входа.
— Раздвинь ноги шире, — хрипло велел Джулиан.
Она закрыла глаза, повиновалась и сразу же вслед за этим едва не задохнулась от острой боли, когда он резко, без предупреждения, одним мощным рывком разорвал тонкую преграду и ворвался в нее. Блейз в панике открыла глаза, едва не плача от боли. Джулиан стиснул зубы, шрам у него на щеке побагровел. Плач Блейз смешался с его проклятиями.
Он замер, чтобы дать ей время привыкнуть к новому ощущению, затем начал двигаться. Быстрыми, резкими движениями, почти механически Джулиан закончил выполнение своего супружеского долга. Теперь они муж и жена. Стиснув зубы от боли, Блейз впилась пальцами в его плечи.
Несколько мгновений спустя она услышала стон, вырвавшийся из груди Джулиана, когда он опять вошел в нее. Его тело замерло и напряглось. Казалось, прошла целая вечность, пока он, прерывисто и учащенно дыша, не упал на нее и не замер. Блейз подавила рыдания и уткнулась лицом в мокрую от пота шею Джулиана. Она была рада, что все кончилось.
Прошло немало времени, прежде чем он приподнялся, оперся на локоть и поднял голову. Его лицо пылало от только что испытанной страсти и боли, которая опять разыгралась в бедре.
Блейз лежала неподвижно, отвернув в сторону лицо, тоже вся мокрая от пота. Между ног у нее сильно саднило, тело дрожало от неудовлетворенного желания.
Джулиан приподнялся, разглядывая ее темные спутанные волосы, дрожащие губы. Ее лицо побелело, в глазах блестели непролитые слезы. Он скатился с нее, стараясь не причинить ей новую боль и не задеть свою рану на бедре. Его взгляд скользнул по ее распростертому стройному телу, на мгновение задерживаясь на упругих грудях с нежно-розовыми сосками, на узкой талии и плоском животе, на темном треугольнике шелковистых волос, прикрывающих влажную промежность. На прекрасных бедрах его жены виднелись пятна ее девственной крови.
Джулиан грубо выругался сквозь зубы. Гордиться нечем. Он почти силой овладел невинной молодой женой — быстро и холодно, без малейшего намека на нежность, не задумываясь о том, что она непорочна.
Он взъерошил рукой волосы и устало встал с кровати, стараясь не обращать внимания на сильную боль в ноге и на еще большие угрызения совести. Самоедство — хорошо знакомое состояние. Четыре года его постоянно грызло чувство вины. Еще одна черная метка на совести погоды не сделает.
Джулиан дотянулся до туалетного столика, взял влажную салфетку и, к нескрываемому ужасу молодой жены, принялся обтирать ей бедра, отталкивая руки, которыми она пыталась прикрыть свою наготу. Потом он натянул на Блейз одеяло и надел халат.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Спи, — коротко проговорил Джулиан, отворачиваясь от Блейэ.
Он уже почти дошел до двери, стараясь наступать на больную ногу как можно осторожнее, когда до него донесся ее громкий шепот:
— Куда ты идешь?
— К себе, — бросил Джулиан через плечо. — Собираюсь поразмыслить о воздействии бренди на человеческий организм и послать Наполеона к черту! — Он вышел из спальни, с трудом сдерживая желание хлопнуть дверью.
Блейз молча смотрела ему вслед, с трудом осознавая случившееся. Наконец она поняла, что Джулиан оставил ее одну. Блейз повернулась на бок и свернулась калачиком, поджав колени к груди, — ей было не по себе. Она долго лежала, дрожа от обиды и боли. Муж оставил ее в первую брачную ночь! Он грубо овладел ею, использовал ее тело для удовлетворения своей похоти и оставил одну.
Блейз застонала, уткнувшись в подушку. Господи, какую ошибку она совершила! Ужасную, непоправимую ошибку! Холодность Джулиана гораздо хуже безразличия отчима. Как можно было надеяться, что Джулиан не такой. Он точно такой же, как все англичане, которых она знает. Нет, он еще хуже. Он бессердечный и жестокий. На нее просто нашло затмение, когда она дала согласие на брак с ним. Ей была нужна его любовь, она жаждала ее всей душой, но теперь ясно — Джулиан никогда не откроет ей своего сердца. Какой же наивной она была!
Блейз с яростью смахнула слезы, набежавшие на глаза. Надо держать себя в руках, надо перестать жалеть себя и на что-то решиться.
Резким движением она откинула одеяло. Когда она вставала с кровати, ее пронзила острая боль между ног, но она пересилила ее, нашла свою одежду и начала одеваться. Блейз натянула ночную рубашку, а поверх нее — пеньюар. Она не станет жить с человеком, которому не нужна, для которого она — обуза.
Взгляд ее остановился на затянутом шторами окне. Через него можно убежать. Поблизости от окна рос вековой раскидистый дуб, по ветвям которого легко спуститься на землю. Ночь она проведет у своих друзей-цыган, а завтра…
Пока она не знает, что будет завтра, но что бы она ни выбрала, все будет лучше, чем оставаться рядом с этим холодным и бездушным незнакомцем, который стал ее мужем.
Глава 12
— Я не верю, что ты это серьезно! — Блейз в изумлении уставилась на Миклоша. Ей и в голову не приходило, что Миклош не примет ее. Она добралась до табора совсем недавно, прервав бурное празднование своего собственного замужества.
Завидев Блейз, Миклош и Панна сразу бросились к ней, отвели в сторону, подальше от веселой музыки и плясок, и молча выслушали. Блейз со слезами на глазах поведала им свою беду, опустив только самые интимные подробности первой близости с мужем.
Когда Миклош услышал, что она сбежала от мужа, он сурово, не скрывая своего неодобрения, посмотрел на нее.
— Цыгане предоставили тебе убежище, Раунийог, в память о твоем святом отце, моем друге, чтобы спрятать тебя от тетки. Однако на сей раз я не в силах помочь тебе. Ты теперь жена знатного господина и должна повиноваться мужу.
Блейз с мольбой устремила взор на Панну, но старуха лишь покачала головой:
— Можешь провести у нас ночь, дитя, но утром тебе придется вернуться к мужу, если только он сам не пожалует за тобой раньше. Ему не понравится, что ты сбежала. А теперь иди к костру и согрейся.
Пораженная отказом, Блейз, как слепая, пошла за Панной. Старуха подвела ее к бревну у огня и силой усадила. Блейз казалось, что друзья предали ее. Они не колеблясь приняли сторону Джулиана, не проявив ни малейшего сострадания к ней.
Отчаяние охватило Блейз. Можно, конечно, попробовать сбежать отсюда, но это связано со слишком большой опасностью. Одинокая молодая женщина, почти без денег, без средств к существованию станет легкой добычей бродяг и разбойников, в огромном количестве шляющихся по дорогам. Больше ей идти некуда, разве что вернуться к бездушному мужу, которому она не нужна.
Блейз поежилась, устремив невидящие глаза на языки пламени, а жалобные звуки скрипки усиливали ее печаль.
Тем временем Джулиан сидел в темной гостиной в одиночестве и пил, пытаясь заглушить злость и отчаяние. Но даже изумительное бренди Килгора не могло притупить его ощущения настолько, чтобы помешать чувству вины терзать его совесть. Он никогда раньше не был так груб с женщиной, так намеренно жесток, как этой ночью, когда в первый раз разделил брачное ложе с молодой женой.
Джулиана захлестывала злоба оттого, что его принудили к браку, браку, которого он не хотел. В таком состоянии нельзя было и близко подходить к Блейз. Разумеется, он должен был овладеть ею, чтобы их союз нельзя было признать недействительным, но даже эта причина не могла служить оправданием его жестокого поведения.
Теперь Блейз его жена, она заслуживает уважения, подобающего ее новому положению.
Понимая, что все равно придется как-то исправлять случившееся, Джулиан поставил пустой фужер на столик и заставил себя подняться с дивана. Неохотно, с большим трудом передвигая непослушные ноги, он направился по тускло освещенному коридору в сторону спальни Блейз. Когда он открыл дверь и вошел в комнату, тишина, обступившая его со всех сторон, показалась ему такой же зловещей, как и холодный сквозняк, которым тянуло из распахнутого окна.
Хромая, Джулиан подошел к пустой кровати и уставился на красные пятна на простыне. Чувство ужаса сразу охватило Джулиана. Казалось, он видел все это когда-то раньше, перед глазами у него замелькали ночные кошмары. Точно так же от него сбежала Каролина. И умерла.
Мгновенно протрезвев, со знакомым ощущением сведенного от ужаса желудка, Джулиан вернулся в свою спальню, быстро натянул бриджи и сапоги, надел рубашку, а поверх накинул редингот. Разумом он понимал, что волнуется напрасно. Несомненно, Блейз у своих цыганских друзей. Она затаилась, подобно раненой лисице, но он не обретет покоя, пока не разыщет ее.
Он быстро прошел в конюшню и сам оседлал коня, чтобы не делать всеобщим достоянием побег новобрачной и пощадить свою гордость, поскольку исчезновение молодой жены в первую же ночь выставит его в нелепом свете. Желая избежать нового публичного скандала, он один должен как-то справиться с этим. Он женился на Блейз, чтобы уберечь ее и себя от осуждения света. Однако для любителей злословия, если они узнают, что супруга сбежала от него в первую же ночь, напуганная его жестокостью, это событие будет подобно настоящему празднику. Неизбежно пойдут кривотолки, сравнения с его первым браком. Бегство Блейз только придаст правдоподобие убеждению, что именно он убил первую жену. Но ведь он решил прекратить добровольное изгнание и вернуться в Англию, чтобы окончательно избавиться от призраков прошлого.
Спустя полчаса он уже подъезжал к табору. Среди цыган, расположившихся вокруг костра, он сразу разглядел Блейз. Она сидела у огня с отрешенным видом, не обращая внимания на пеструю толпу пляшущих вокруг цыган. Джулиан заскрежетал зубами, разные чувства нахлынули на него. Радость, смешанная с облегчением, что она цела и невредима. Гнев на ее строптивость и угрызения, совести за собственную, не имеющую оправдания, жестокость. Он медленно, с большим трудом спешился, проклиная малоподвижную ногу. За прошедший день он подверг ее слишком большой нагрузке, а теперь пожинает плоды.
Цыгане увидели его. Скрипки и бубны замолкли, все притихли. Джулиан заметил, как вздрогнула его жена. По-прежнему сидя, она немного обернулась и посмотрела на него через плечо. Лицо ее было бледно и неподвижно.
Сын Миклоша Томми подбежал к Джулиану:
— Взять коня, милорд?
— Да, будь любезен. — Присмотревшись, он выделил в группе цыган Миклоша. — Я немного побуду у вас с вашего позволения, мистер Смит.
Миклош подошел к Джулиану и низко поклонился. — Конечно, милорд. В моем таборе вы всегда дорогой гость.
— Я хотел бы поговорить с женой.
— Да-да, конечно.
Блейз резко поднялась с бревна, на котором сидела, осуждающе посмотрела на Миклоша, повернулась и решительно пошла по направлению к повозкам. Джулиан пошел за ней, хотя нога не позволяла идти быстро по неровной земле.
— Блейз!
Ошибиться было невозможно — его окрик прозвучал как приказание.
Она неохотно остановилась ярдах в десяти от повозки Панны, но не обернулась к нему. Услышав за собой неуверенную походку, Блейз поплотнее завернулась в накидку, словно пытаясь защититься от него. Вдали от костра тьма сгустилась, и Блейз поняла, что совершила ошибку. Среди людей она была в безопасности, а здесь оказалась наедине с разгневанным супругом. Она ощутила его присутствие у себя за спиной. Вдали опять зазвучала музыка, но на душе у Блейз было совсем не весело.
— Вы пришли, чтобы вернуть меня? Вы намерены сделать это, даже если придется тащить меня за волосы? — спросила она дрожащим голосом, с трудом сдерживая слезы.
Последовало тягостное молчание. Потом Джулиан проговорил:
— А что, дойдет до этого?
Блейз изумленно замерла, когда он протянул руку и погладил выбившийся из-под накидки черный локон. Она сжалась.
— Не прикасайтесь ко мне.
— Ты теперь моя жена. — Блейз почти физически ощутила, каких усилий стоит ему сдерживаться. — Я имею право прикасаться к тебе, когда и где пожелаю.
Блейз удрученно молчала, понимая, что он прав. По английским законам она — почти полная собственностьмужа, и он может делать с ней все, что ему заблагорассудится.
— Тебе было больно?
Блейз была готова поклясться, что различила в голосе Джулиана нежность.
— Да. — Она опять сжалась, когда ей на плечо легла рука Джулиана, но не отстранилась.
— Боль пройдет. В первый раз всегда бывает больно. Блейз готова была закричать, что ей больно не только физически, но не хотела показывать ему, как глубоко он обидел ее.
— Вы, наверное, большой специалист по лишению девственности, милорд?
— Ты — первая. — Ответ прозвучал натянуто и несколько холодно.
— Неужели? А, судя по словам моей тетушки, ваши победы исчисляются легионами…
— К черту вашу тетушку… — со злостью выругался, он, еще крепче сжимая плечо Блейз и поворачивая ее к себе.
Глаза ее привыкли к темноте, она уже различала черты хмурого лица Джулиана. Выражение его было жесткое и чувственное одновременно.
— Я искренне сожалею, что так грубо обошелся с тобой, но теперь уже ничего не поделаешь. Наш брак теперь нельзя аннулировать. Ничего не изменишь, нравится тебе это или нет. Ты моя законная жена, и я несу ответственность за тебя. Поэтому предупреждаю — я не потерплю твоего безрассудного поведения. Теперь ты должна вести себя как взрослая. Я ясно выразился?
Униженная и страдающая, Блейз с трудом сдерживалась, чтобы не ударить его. Она никогда не простит ему ни эту страшную первую ночь, ни то, что он принудил ее выйти замуж. Она молча поклялась себе, что наступит день, когда он пожалеет о содеянном.
— А иначе что, милорд? Вы расправитесь со мной, как расправились с первой женой?
Руки Джулиана бессильно повисли. В одно мгновение его лицо стало непроницаемым, невозможно было понять, о чем он думает, но Блейз почему-то была уверена, что сделала ему так же больно, как он — ей. Однако эта маленькая победа не обрадовала ее — она отдавала себе отчет в том, что нанесла ему удар в самое уязвимое место, но ей было все равно.
— Или вы желаете, милорд, чтобы я вернулась в постель? — спросила она с ехидством. — Если нет, мне бы хотелось присоединиться к танцующим.
— Иди, — односложно сказал Джулиан и сжал кулаки.
Блейз повернулась и пошла прочь, чувствуя на себе его взгляд. Джулиан остался стоять в темноте, негодуя на строптивость Блейз и ее обвинение. Неужели она действительно считает его способным на убийство? Но вскоре его размышления были бесцеремонно прерваны. Он обернулся и понял, что не один. Из-за своего фургона появилась Панна. Она покачала седой головой, и длинные золотые серьги затрепетали в отблесках далекого огня.
— Ее сердце нельзя покорить силой.
Джулиан сжал губы, догадавшись, что старуха все слышала.
— Неужели? Что-то я не припоминаю, чтобы просил вашего совета, как обращаться с женой, миссис Смит.
Однако его ледяной тон не произвел на Панну никакого впечатления.
— И все же, сэр, похоже, без хорошего совета вам не обойтись. Боюсь, вы все можете испортить. Сначала вам надо завоевать ее преданность и любовь. Раунийог тогда сделает для вас все, ничего не побоится. Но если вы не переменитесь, вы только оттолкнете ее.
— Я не чудовище.
Панна каркнула, ее черные глаза блеснули.
— Нет, конечно, вы не чудовище, милорд. Вы красивый джентльмен и умеете обращаться с женщинами. Не сомневаюсь, вы способны на большее.
Шаркающей походкой она направилась к костру, а Джулиан выругался сквозь зубы. Он не понимал, как оказался в столь безвыходном положении, ведь пострадавшая сторона — он, это он был вынужден жениться на Блейз ради сохранения чести.
Но если быть откровенным до конца, то и его юная жена тоже пострадала. Она, конечно, не ангел, но он поступил с ней куда более жестоко, чем она того заслуживала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41