— Избавься от этих цветов и найди нам менее заметное платье. — Повернувшись к спешившемуся Макрияннису, он продолжал: — Что лучше — одежда рабочих или крестьян? — Жюль уже отдавал распоряжения двум монахам. — Я хочу пуститься по его следу через пять минут, — пробормотал Паша. — Мы выедем через задние ворота. Похититель немедленно покинет Навплион. Он знает, что в противном случае мы его отыщем.
— Значит, гавань, — подытожил Макрияннис, снимая куртку.
Паша кивнул.
— Наше первое место для проведения поисков. — Пока они ждали, когда им принесут одежду, Паша быстро наметил план преследования, указав солдатам прямые дороги к докам, вероятным убежищам и всяким обходным путям, где можно остаться незамеченным. — Порасспрашивайте людей. Возможно, кто-нибудь их видел. Обследуйте переулки, тупики и боковые улочки на тот случай, если он где-то затаился. Я с двумя солдатами отправлюсь в порт. До наступления темноты три часа, господа. — Паша замолчал и в напряженном молчании мерил шагами двор в ожидании, когда принесут одежду. Натянув поверх рубашки рабочую блузу из грубого полотна, он вскочил в седло, ударил рысака пятками и помчался к задним воротам.
Все понимали, что время — решающий фактор. С наступлением темноты похититель мог с легкостью ускользнуть от них и уплыть к дальним берегам. В гавани стояли на якоре корабли со всего света, и до невольничьих рынков в Константинополе было всего несколько часов ходу. „
— Все оказалось легче легкого, — пробормотал Марсель, обдавая щеку Трикси теплым дыханием. Прикрытый сверху ее волосами, ствол его пистолета упирался ей в шею под ухом. В другой руке, крепко прижатой к ее животу, похититель держал поводья ее лошади и пони Криса, понукая их свернуть в очередную боковую улочку, чтобы в скором времени очутиться в гавани. Крис сидел в седле, храня молчание, и в страхе смотрел на мать, сознавая, что человек, наставивший на нее пистолет, может причинить ей зло. — Твой молодой муж оказался не таким храбрым, как я ожидал, — съязвил Марсель, — хотя он дьявольски метко умеет стрелять. Он буквально снес Клуару башку.
— Клуару? — повторила Трикси, не в состоянии скрыть свое изумление.
— Он был одержим стремлением убить твоего сына. — Марсель говорил спокойно, без эмоций, словно вопрос шел не о жизни и смерти, а о погоде. — Это довольно глупо. ведь на невольничьем рынке за мальчишку дадут кругленькую сумму. Маленькие мальчики там пользуются особым спросом.
Его слова вселили в душу Трикси ужас. Она знала о повышенном интересе к маленьким мальчикам в Левантии. Сама мысль, что ее сына могут продать на невольничьем рынке, была невыносимой. Ей хотелось плакать и кричать, посылая проклятия на головы тех, по чьей вине на нее обрушились все эти беды. И все из-за наследства Тео. Она чувствовала себя загнанным зверем, обложенным осадой, где за каждым поворотом ее поджидали Клуары, Гросвеноры, Хуссейн Джеритл и теперь этот незнакомец, чей пистолет мог в любую минуту разнести ей голову.
Время для ярости было не самым подходящим, но она чувствовала, как в ней закипает ненависть ко всем этим негодяям, алчным и хищным.
Ее собственный пистолет был засунут в кобуру, притороченную к седлу, и она чувствовала ее бедром. А управляться с оружием она умела. Подогреваемая праведным гневом и страхом, Трикси стремительным ударом правой руки отвела пистолет от своей головы и одновременно всадила в живот мужчине левый локоть с такой силой, что ей показалось, будто она вывихнула плечо. Другой рукой она ухватилась за рукоятку пистолета и, выдернув его из кобуры, выстрелила назад из-под левой руки — раз, два, опустошив оба ствола.
От грохота ее лошадь встала на дыбы. Вцепившись пальцами в переднюю луку седла, Трикси закричала:
— Скачи, Крис! Скачи прочь!
Но рука, державшая ее за талию, обхватила ее еще крепче и поводья не выпустила.
— Мне следовало бы убить тебя, — прорычал Марсель. Кровь окрасила его куртку, но раны оказались несмертельными. — Немедленно прикажи мальчишке вернуться, — взревел он и резко осадил лошадь, — или я пристрелю гаденыша.
Хотя Крис ускакал на несколько десятков ярдов вперед, он остановил пони и замер в ожидании, боясь оставить мать. По просьбе матери он медленно вернулся. Его юное лицо выражало растерянность и страх.
— А теперь возьми у него поводья, — приказал Марсель, угрожая Трикси пистолетом, — и позаботься, чтобы мы приехали в гавань без дальнейших инцидентов, или я прикончу вас обоих.
Позвать на помощь людей, мимо которых они проезжали, Трикси не решалась, не желая подвергать Криса риску. Когда они прибыли в порт, лодка с гребцами их уже ждала. Ее и Криса усадили рядом с их похитителем, и ствол его пистолета уперся ей под ребро. Пока команда гребла к судну под флагом Кипра, никто не проронил ни слова. Трикси не сомневалась в том, что корабль арендован. Роль киприотов в этой войне за свободу менялась в зависимости от того, какая сторона больше платила. Пленников доставили на борт, препроводили в маленькую каюту и заперли.
Звук удаляющихся шагов наполнил Трикси чувством подавленности. На неизвестном судне среди множества других пришвартованных кораблей, их с Крисом ни за что не отыщут. И как только корабль поднимет паруса и выйдет в море, они могу навсегда проститься с надеждой на освобождение.
Крис молчал. Свернувшись у матери на коленях, он, обычно болтливый и непоседливый, был тих, словно понимал всю безысходность их положения.
Она качала его, напевая колыбельную, стремясь рассеять его страхи. Но ее собственное сердце стучало в груди как бешеное, а леденящий страх растекался по жилам.
— Паша их перебьет.
От неожиданности она оборвала песню.
— Я уверен, — спокойно продолжал мальчик, — что Паша их всех перестреляет, так что можешь не волноваться, мамочка.
Его торжественное заявление вызвало у Трикси слезы Но его уверенность не имела под собой никаких оснований и она не знала, что сказать ему в ответ. Он не понимал, что их продадут в рабство.
— Мы будем усердно молиться, чтобы он спас нас, — тихо промолвила она, обнимая сына.
— Он обязательно придет, мама. Он сильный.
Как все просто получалось у Криса, как легко! Как будто сила и храбрость всегда побеждают, а негодяев ждет возмездие.
— Может, стоит посмотреть, не сможем ли мы чем-то помочь Паше, когда он придет нас спасать, — предложила она, желая отвлечь сына от грустных мыслей. Да и самой ей не помешает напрячь силы и поискать путь к спасению.
В каюте находились две койки, стол и стул. Из маленького иллюминатора в помещение проникал свет и открывался вид на море. Крис подставил к иллюминатору стул и, встав на цыпочки, выглянул наружу.
— Он не открывается, мама, — объявил он, ударив по стеклу ладошкой. — Нам нужно его выбить и выпрыгнуть в море. — Резко повернувшись к ней, он смерил мать оценивающим взглядом. — Но ты вряд ли пролезешь в него. — Он снова перевел взгляд на иллюминатор. — Я останусь с тобой, пока Паша не придет, — добавил он решительно, взяв на себя роль ее защитника с такой серьезностью, что у Трикси к горлу подступил ком. — Он скоро будет здесь. Я знаю.
— Тогда мы подождем, — тихо заметила она, всем сердцем надеясь, что ее сынишка прав.
— Я повторяю снова, что даже если бы за нами гнались черти из преисподней, мы не смогли бы выйти в море, пока не поднимется ветер, — твердил кипрский капитан на ломаном французском. — Смотрите сами. — Он указал на главную мачту. — Паруса висят как тряпки.
— Проклятие! — Марсель злобно ткнул оружием в грудь капитана. — Когда это произойдет? Тебе платят кучу денег, чтобы мы могли отчалить!
Старый седой капитан с недоверием посмотрел на раненого мужчину, грозившего ему пистолетом. Несмотря на ощутимое вознаграждение, которое он получил, и не от этого типа — оно не стоило его жизни. — Трудно сказать, — ответил он осторожно, — но на горизонте клубятся грозовые тучи. Возможно, в ближайшие часы.
— Часы! — взорвался Марсель — У меня нет этих часов!
— Вам нужно перевязать рану, — сказал капитан, меняя тему. Он не мог приказать ветру, как бы громко ни кричал его пассажир.
— Рана подождет, — рявкнул Марсель. — Пошли другого наблюдателя на мачту, черт побери. Я хочу, чтобы мне незамедлительно сообщили о появлении ветра.
— Женщине и ребенку что-нибудь нужно? — справился капитан. Ему заплатили за путь до Константинополя, и он понимал, что женщину с мальчиком везут на невольничий рынок. — Они, вероятно, должны иметь здоровый вид.
— Дайте им что-нибудь поесть, — огрызнулся Марсель, озабоченный исключительно состоянием парусов, — а мне пусть принесут бутылку рома.
Тем временем люди Паши и Макриянниса, рассредоточившись по территории порта, опрашивали рабочих и обыскивали каждое помещение на своем пути, пока наконец один парень не рассказал им, что некоторое время назад от причала пустующего пакгауза отчалила небольшая корабельная шлюпка с женщиной и ребенком на борту. Однако парень не заметил, в каком направлении двинулась лодка, потому что спешил по своим делам. Вознаградив молодого человека, Паша обвел взглядом бухту со множеством стоявших на якорной стоянке судов. Трикси и Кристофер могли находиться на любом из них.
— Придется наведаться на все до единого корабли, — чертыхнулся он.
— У нас достаточно людей, — заметил Макрияннис с сочувствием в голосе, сознавая, сколь малы их шансы на успех.
— Я хочу отправить на каждый корабль по человеку, — объявил Паша, — с сообщением, что предлагаю за возвращение Трикси и Кристофера миллион грошей.
— Этого должно хватить, чтобы среди сообщников Жерома нашелся Иуда.
— Будем надеяться, — ответил Паша. — Скоро стемнеет, но если поднимется ветер… — Его голос оборвался, а челюсти сжались. Резко отвернувшись от моря, Паша махнул Макрияннису, и мужчины быстро зашагали в портовый трактир, где оставили своих солдат. Получив короткий, но четкий приказ и достаточное количество лодок, воины отправились выполнять задание к кораблям на рейде, чтобы передать экстраординарное предложение Паши. Нужды в крестьянском платье больше не было, а военная униформа придавала их миссии больше весомости.
Когда гонец явился на кипрское судно и попросил о приватной встрече с капитаном, Марсель насторожился и наблюдал за происходящим с почтительного расстояния. Но грек почти тотчас вышел из капитанской каюты и вернулся на шлюпку, взявшую курс на берег.
Марсель без стука вошел к капитану и с подозрением уставился на киприота, сидевшего за столом.
— Что было нужно этому греческому солдату?
— Хозяин порта установил новые тарифы, — спокойно ответил капитан и положил бумаги, которые держал в руке, в ящик стола. — Они ставят всех в известность.
— Мне показалось, что это был солдат. — Брови — Марселя сошлись на переносице. — Что это за бумаги?
— Правительство нанимает людей, не занятых в военных действиях, для несения берегового дежурства. А это счета за погрузку части моего карго, — продолжал он, предпочитая обсуждать груз, чем визит посланника.
— Покажи.
Когда капитан протянул ему несколько листов, Марсель взял их, но ничего не понял, не разобрав ни языка, ни мелкого, корявого почерка.
— Смотри у меня, если соврал.
За миллион грошей кипрский капитан был готов солгать, глядя в глаза самому Господу Богу.
— Здесь можно видеть колонки с перечнем грузов и расценок. Мы везем вяленую коринку и вино, это все.
Марсель впился в него сверлящим взглядом.
— Сегодня же ночью мы должны выйти в море. Облегченно вздохнув, что объяснение насчет расценок за перевозки сработало, капитан немного расслабился.
— Ветер скоро поднимется. Посмотрите туда. — Он указал на легкую тень на горизонте. — Эта туча должна принести бриз. Хотите еще рома?
Марсель, похоже, снова усомнился в его честности и теперь тщательно взвешивал каждое его слово.
Капитан старался сохранять невозмутимость. Его загорелое, морщинистое лицо было неподвижной маской.
В безмолвии прошло еще несколько секунд.
— Почему бы и нет? — пробурчал Марсель.
На морщинистом лице капитана появилась улыбка. С миллионом грошей в кармане у него не будет нужды заниматься перевозкой грузов.
— Можете расположиться в моей каюте, если хотите, — предложил он, поднимаясь из-за стола. — Я собираюсь побыть на палубе, чтобы не пропустить приближение шторма.
В него снова впился внимательный взгляд, за которым последовал кивок.
Понадобится еще полчаса или чуть больше, чтобы солдаты вернулись, размышлял капитан. Прикрыв за собой дверь, он вышел на палубу и, стоя у поручня левого борта, с нетерпением оглядывал скорее берег, чем горизонт. Окуляр его подзорной трубы застыл на причале, где собралась масса солдат. Солнце клонилось к закату, когда лодки, до отказа забитые солдатами, отошли от берега. Направление их движения поначалу было неясным, но через четверть часа, когда длинные вечерние тени прочертили гавань, стало очевидным, что лодки движутся к кипрскому судну.
— Странно, — тихо произнес голос за спиной капитана, — что мы ждем поздних гостей.
Капитан круто развернулся и почувствовал, как ему в грудь уткнулся ствол пистолета Марселя.
— Может, они снова собираются обсуждать портовые таксы, — язвительно заметил марсельский головорез. — Отправь их назад, — резко заявил он. — Или умрешь, не сходя с места.
— Они не станут слушать. Им все равно, убьешь ты меня или нет. — Капитан три десятилетия занимался каперством и выжил только благодаря тому, что всегда верно оценивал силы противника. — Они атакуют судно и высадятся на палубе.
— В таком случае ты мне не нужен.
Марсель выстрелил капитану в грудь и, когда старик, покачнувшись, повалился назад, бросился к каюте, в которой запер Трикси с сыном.
Услышав выстрел, Паша велел гребцам поднажать. И вскоре его солдаты, пользуясь абордажными крюками, начали карабкаться вверх по борту. Команда киприотов оказывать сопротивление не стала.
Выстрела Трикси не слышала, но беготня на палубе ее насторожила. Она и Крис стояли, когда двери каюты распахнулись настежь.
— Выметайтесь отсюда! — скомандовал Марсель, махнув пистолетом.
Неужели Паша рядом? Их похититель явно нервничал. Трикси не пошевелилась.
— Выходите, или я пристрелю этого бесполезного щенка!
Он наставил оружие на Криса. Трикси метнулась к сыну, чтобы прикрыть его своим телом, и прижала к себе.
— Быстро пошли на палубу! — приказал Марсель и, вытолкнув их из дверей, погнал по узкому коридору. Со стороны трапа до них доносились мужские голоса, выкрики и приказы. До выхода на палубу Марсель держал Трикси за плечо.
Внезапно шум и движение прекратились. В лучах заходящего солнца мужчины застыли, как каменные изваяния, немые и неподвижные.
Приставив к виску Трикси пистолет, Марсель прикрывался ею и Крисом, как щитом.
— Капитан, к сожалению, приказал долго жить, — объявил он в полной тишине. — Уверен, что мы придем к обоюдовыгодному соглашению, пока я окончательно не потеряю к этим двоим интерес. Я хочу, чтобы все, кроме членов команды, покинули судно.
— Ветра все равно нет, — сказал Паша как можно ласковее. — Давай я найму тебе гребную фелюгу, чтобы ты мог немедленно отчалить.
— Поэтому ты так богат, Паша-бей, — усмехнулся Марсель. — Ты сметлив.
— Как и ты, я уверен, — парировал Паша, делая шаг к захватчику. — Я заплачу тебе столько, сколько пожелаешь, сделаю все, что скажешь, лишь бы мы нашли взаимовыгодное решение.
— Мы поговорим о взаимной выгоде, как только у меня будет фелюга, — бесцеремонно отрезал Марсель. — И держись от меня на расстоянии.
Он еще крепче обхватил Трикси за талию.
Паша повернулся к Макрияннису, чтобы отдать распоряжение. Тот вместе с двумя солдатами тотчас отправился выполнять приказ.
— Это не займет много времени, — заметил Паша с нарочитой вежливостью. — В порту много кораблей. А пока почему бы вам не отпустить мальчика? Он еще слишком мал.
— Почему бы вам не отправиться на берег и не оставить меня в покое? — в тон ему ответил Марсель.
— Я бы так и сделал, если бы ты не захватил мою жену и сына.
Неподвижный и невозмутимый, Паша казался островом благоразумия в этом океане смятения и ужаса.
— Как только достанешь гребное судно, — отрывисто бросил Марсель, — тогда и поговорим.
— Достаточно справедливо.
Паша остался стоять где стоял; футах в двадцати от него вдоль обоих бортов стояли две шеренги воинов Макриянниса с оружием наперевес. Моряки попрятались, чтобы не оказаться жертвой шальной пули.
Все ждали.
— Здравствуй, Паша, — произнес Крис в звенящей тишине.
Паша улыбнулся мальчику.
Трикси испуганно сжала сыну руку и привлекла к себе. Взглянув на мать, Крис произнес чистым, высоким голосом:
— Я же говорил, что Паша придет.
— Заткни свое отродье, — прорычал Марсель.
— Помолчи, дорогой, — тихо произнесла Трикси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Значит, гавань, — подытожил Макрияннис, снимая куртку.
Паша кивнул.
— Наше первое место для проведения поисков. — Пока они ждали, когда им принесут одежду, Паша быстро наметил план преследования, указав солдатам прямые дороги к докам, вероятным убежищам и всяким обходным путям, где можно остаться незамеченным. — Порасспрашивайте людей. Возможно, кто-нибудь их видел. Обследуйте переулки, тупики и боковые улочки на тот случай, если он где-то затаился. Я с двумя солдатами отправлюсь в порт. До наступления темноты три часа, господа. — Паша замолчал и в напряженном молчании мерил шагами двор в ожидании, когда принесут одежду. Натянув поверх рубашки рабочую блузу из грубого полотна, он вскочил в седло, ударил рысака пятками и помчался к задним воротам.
Все понимали, что время — решающий фактор. С наступлением темноты похититель мог с легкостью ускользнуть от них и уплыть к дальним берегам. В гавани стояли на якоре корабли со всего света, и до невольничьих рынков в Константинополе было всего несколько часов ходу. „
— Все оказалось легче легкого, — пробормотал Марсель, обдавая щеку Трикси теплым дыханием. Прикрытый сверху ее волосами, ствол его пистолета упирался ей в шею под ухом. В другой руке, крепко прижатой к ее животу, похититель держал поводья ее лошади и пони Криса, понукая их свернуть в очередную боковую улочку, чтобы в скором времени очутиться в гавани. Крис сидел в седле, храня молчание, и в страхе смотрел на мать, сознавая, что человек, наставивший на нее пистолет, может причинить ей зло. — Твой молодой муж оказался не таким храбрым, как я ожидал, — съязвил Марсель, — хотя он дьявольски метко умеет стрелять. Он буквально снес Клуару башку.
— Клуару? — повторила Трикси, не в состоянии скрыть свое изумление.
— Он был одержим стремлением убить твоего сына. — Марсель говорил спокойно, без эмоций, словно вопрос шел не о жизни и смерти, а о погоде. — Это довольно глупо. ведь на невольничьем рынке за мальчишку дадут кругленькую сумму. Маленькие мальчики там пользуются особым спросом.
Его слова вселили в душу Трикси ужас. Она знала о повышенном интересе к маленьким мальчикам в Левантии. Сама мысль, что ее сына могут продать на невольничьем рынке, была невыносимой. Ей хотелось плакать и кричать, посылая проклятия на головы тех, по чьей вине на нее обрушились все эти беды. И все из-за наследства Тео. Она чувствовала себя загнанным зверем, обложенным осадой, где за каждым поворотом ее поджидали Клуары, Гросвеноры, Хуссейн Джеритл и теперь этот незнакомец, чей пистолет мог в любую минуту разнести ей голову.
Время для ярости было не самым подходящим, но она чувствовала, как в ней закипает ненависть ко всем этим негодяям, алчным и хищным.
Ее собственный пистолет был засунут в кобуру, притороченную к седлу, и она чувствовала ее бедром. А управляться с оружием она умела. Подогреваемая праведным гневом и страхом, Трикси стремительным ударом правой руки отвела пистолет от своей головы и одновременно всадила в живот мужчине левый локоть с такой силой, что ей показалось, будто она вывихнула плечо. Другой рукой она ухватилась за рукоятку пистолета и, выдернув его из кобуры, выстрелила назад из-под левой руки — раз, два, опустошив оба ствола.
От грохота ее лошадь встала на дыбы. Вцепившись пальцами в переднюю луку седла, Трикси закричала:
— Скачи, Крис! Скачи прочь!
Но рука, державшая ее за талию, обхватила ее еще крепче и поводья не выпустила.
— Мне следовало бы убить тебя, — прорычал Марсель. Кровь окрасила его куртку, но раны оказались несмертельными. — Немедленно прикажи мальчишке вернуться, — взревел он и резко осадил лошадь, — или я пристрелю гаденыша.
Хотя Крис ускакал на несколько десятков ярдов вперед, он остановил пони и замер в ожидании, боясь оставить мать. По просьбе матери он медленно вернулся. Его юное лицо выражало растерянность и страх.
— А теперь возьми у него поводья, — приказал Марсель, угрожая Трикси пистолетом, — и позаботься, чтобы мы приехали в гавань без дальнейших инцидентов, или я прикончу вас обоих.
Позвать на помощь людей, мимо которых они проезжали, Трикси не решалась, не желая подвергать Криса риску. Когда они прибыли в порт, лодка с гребцами их уже ждала. Ее и Криса усадили рядом с их похитителем, и ствол его пистолета уперся ей под ребро. Пока команда гребла к судну под флагом Кипра, никто не проронил ни слова. Трикси не сомневалась в том, что корабль арендован. Роль киприотов в этой войне за свободу менялась в зависимости от того, какая сторона больше платила. Пленников доставили на борт, препроводили в маленькую каюту и заперли.
Звук удаляющихся шагов наполнил Трикси чувством подавленности. На неизвестном судне среди множества других пришвартованных кораблей, их с Крисом ни за что не отыщут. И как только корабль поднимет паруса и выйдет в море, они могу навсегда проститься с надеждой на освобождение.
Крис молчал. Свернувшись у матери на коленях, он, обычно болтливый и непоседливый, был тих, словно понимал всю безысходность их положения.
Она качала его, напевая колыбельную, стремясь рассеять его страхи. Но ее собственное сердце стучало в груди как бешеное, а леденящий страх растекался по жилам.
— Паша их перебьет.
От неожиданности она оборвала песню.
— Я уверен, — спокойно продолжал мальчик, — что Паша их всех перестреляет, так что можешь не волноваться, мамочка.
Его торжественное заявление вызвало у Трикси слезы Но его уверенность не имела под собой никаких оснований и она не знала, что сказать ему в ответ. Он не понимал, что их продадут в рабство.
— Мы будем усердно молиться, чтобы он спас нас, — тихо промолвила она, обнимая сына.
— Он обязательно придет, мама. Он сильный.
Как все просто получалось у Криса, как легко! Как будто сила и храбрость всегда побеждают, а негодяев ждет возмездие.
— Может, стоит посмотреть, не сможем ли мы чем-то помочь Паше, когда он придет нас спасать, — предложила она, желая отвлечь сына от грустных мыслей. Да и самой ей не помешает напрячь силы и поискать путь к спасению.
В каюте находились две койки, стол и стул. Из маленького иллюминатора в помещение проникал свет и открывался вид на море. Крис подставил к иллюминатору стул и, встав на цыпочки, выглянул наружу.
— Он не открывается, мама, — объявил он, ударив по стеклу ладошкой. — Нам нужно его выбить и выпрыгнуть в море. — Резко повернувшись к ней, он смерил мать оценивающим взглядом. — Но ты вряд ли пролезешь в него. — Он снова перевел взгляд на иллюминатор. — Я останусь с тобой, пока Паша не придет, — добавил он решительно, взяв на себя роль ее защитника с такой серьезностью, что у Трикси к горлу подступил ком. — Он скоро будет здесь. Я знаю.
— Тогда мы подождем, — тихо заметила она, всем сердцем надеясь, что ее сынишка прав.
— Я повторяю снова, что даже если бы за нами гнались черти из преисподней, мы не смогли бы выйти в море, пока не поднимется ветер, — твердил кипрский капитан на ломаном французском. — Смотрите сами. — Он указал на главную мачту. — Паруса висят как тряпки.
— Проклятие! — Марсель злобно ткнул оружием в грудь капитана. — Когда это произойдет? Тебе платят кучу денег, чтобы мы могли отчалить!
Старый седой капитан с недоверием посмотрел на раненого мужчину, грозившего ему пистолетом. Несмотря на ощутимое вознаграждение, которое он получил, и не от этого типа — оно не стоило его жизни. — Трудно сказать, — ответил он осторожно, — но на горизонте клубятся грозовые тучи. Возможно, в ближайшие часы.
— Часы! — взорвался Марсель — У меня нет этих часов!
— Вам нужно перевязать рану, — сказал капитан, меняя тему. Он не мог приказать ветру, как бы громко ни кричал его пассажир.
— Рана подождет, — рявкнул Марсель. — Пошли другого наблюдателя на мачту, черт побери. Я хочу, чтобы мне незамедлительно сообщили о появлении ветра.
— Женщине и ребенку что-нибудь нужно? — справился капитан. Ему заплатили за путь до Константинополя, и он понимал, что женщину с мальчиком везут на невольничий рынок. — Они, вероятно, должны иметь здоровый вид.
— Дайте им что-нибудь поесть, — огрызнулся Марсель, озабоченный исключительно состоянием парусов, — а мне пусть принесут бутылку рома.
Тем временем люди Паши и Макриянниса, рассредоточившись по территории порта, опрашивали рабочих и обыскивали каждое помещение на своем пути, пока наконец один парень не рассказал им, что некоторое время назад от причала пустующего пакгауза отчалила небольшая корабельная шлюпка с женщиной и ребенком на борту. Однако парень не заметил, в каком направлении двинулась лодка, потому что спешил по своим делам. Вознаградив молодого человека, Паша обвел взглядом бухту со множеством стоявших на якорной стоянке судов. Трикси и Кристофер могли находиться на любом из них.
— Придется наведаться на все до единого корабли, — чертыхнулся он.
— У нас достаточно людей, — заметил Макрияннис с сочувствием в голосе, сознавая, сколь малы их шансы на успех.
— Я хочу отправить на каждый корабль по человеку, — объявил Паша, — с сообщением, что предлагаю за возвращение Трикси и Кристофера миллион грошей.
— Этого должно хватить, чтобы среди сообщников Жерома нашелся Иуда.
— Будем надеяться, — ответил Паша. — Скоро стемнеет, но если поднимется ветер… — Его голос оборвался, а челюсти сжались. Резко отвернувшись от моря, Паша махнул Макрияннису, и мужчины быстро зашагали в портовый трактир, где оставили своих солдат. Получив короткий, но четкий приказ и достаточное количество лодок, воины отправились выполнять задание к кораблям на рейде, чтобы передать экстраординарное предложение Паши. Нужды в крестьянском платье больше не было, а военная униформа придавала их миссии больше весомости.
Когда гонец явился на кипрское судно и попросил о приватной встрече с капитаном, Марсель насторожился и наблюдал за происходящим с почтительного расстояния. Но грек почти тотчас вышел из капитанской каюты и вернулся на шлюпку, взявшую курс на берег.
Марсель без стука вошел к капитану и с подозрением уставился на киприота, сидевшего за столом.
— Что было нужно этому греческому солдату?
— Хозяин порта установил новые тарифы, — спокойно ответил капитан и положил бумаги, которые держал в руке, в ящик стола. — Они ставят всех в известность.
— Мне показалось, что это был солдат. — Брови — Марселя сошлись на переносице. — Что это за бумаги?
— Правительство нанимает людей, не занятых в военных действиях, для несения берегового дежурства. А это счета за погрузку части моего карго, — продолжал он, предпочитая обсуждать груз, чем визит посланника.
— Покажи.
Когда капитан протянул ему несколько листов, Марсель взял их, но ничего не понял, не разобрав ни языка, ни мелкого, корявого почерка.
— Смотри у меня, если соврал.
За миллион грошей кипрский капитан был готов солгать, глядя в глаза самому Господу Богу.
— Здесь можно видеть колонки с перечнем грузов и расценок. Мы везем вяленую коринку и вино, это все.
Марсель впился в него сверлящим взглядом.
— Сегодня же ночью мы должны выйти в море. Облегченно вздохнув, что объяснение насчет расценок за перевозки сработало, капитан немного расслабился.
— Ветер скоро поднимется. Посмотрите туда. — Он указал на легкую тень на горизонте. — Эта туча должна принести бриз. Хотите еще рома?
Марсель, похоже, снова усомнился в его честности и теперь тщательно взвешивал каждое его слово.
Капитан старался сохранять невозмутимость. Его загорелое, морщинистое лицо было неподвижной маской.
В безмолвии прошло еще несколько секунд.
— Почему бы и нет? — пробурчал Марсель.
На морщинистом лице капитана появилась улыбка. С миллионом грошей в кармане у него не будет нужды заниматься перевозкой грузов.
— Можете расположиться в моей каюте, если хотите, — предложил он, поднимаясь из-за стола. — Я собираюсь побыть на палубе, чтобы не пропустить приближение шторма.
В него снова впился внимательный взгляд, за которым последовал кивок.
Понадобится еще полчаса или чуть больше, чтобы солдаты вернулись, размышлял капитан. Прикрыв за собой дверь, он вышел на палубу и, стоя у поручня левого борта, с нетерпением оглядывал скорее берег, чем горизонт. Окуляр его подзорной трубы застыл на причале, где собралась масса солдат. Солнце клонилось к закату, когда лодки, до отказа забитые солдатами, отошли от берега. Направление их движения поначалу было неясным, но через четверть часа, когда длинные вечерние тени прочертили гавань, стало очевидным, что лодки движутся к кипрскому судну.
— Странно, — тихо произнес голос за спиной капитана, — что мы ждем поздних гостей.
Капитан круто развернулся и почувствовал, как ему в грудь уткнулся ствол пистолета Марселя.
— Может, они снова собираются обсуждать портовые таксы, — язвительно заметил марсельский головорез. — Отправь их назад, — резко заявил он. — Или умрешь, не сходя с места.
— Они не станут слушать. Им все равно, убьешь ты меня или нет. — Капитан три десятилетия занимался каперством и выжил только благодаря тому, что всегда верно оценивал силы противника. — Они атакуют судно и высадятся на палубе.
— В таком случае ты мне не нужен.
Марсель выстрелил капитану в грудь и, когда старик, покачнувшись, повалился назад, бросился к каюте, в которой запер Трикси с сыном.
Услышав выстрел, Паша велел гребцам поднажать. И вскоре его солдаты, пользуясь абордажными крюками, начали карабкаться вверх по борту. Команда киприотов оказывать сопротивление не стала.
Выстрела Трикси не слышала, но беготня на палубе ее насторожила. Она и Крис стояли, когда двери каюты распахнулись настежь.
— Выметайтесь отсюда! — скомандовал Марсель, махнув пистолетом.
Неужели Паша рядом? Их похититель явно нервничал. Трикси не пошевелилась.
— Выходите, или я пристрелю этого бесполезного щенка!
Он наставил оружие на Криса. Трикси метнулась к сыну, чтобы прикрыть его своим телом, и прижала к себе.
— Быстро пошли на палубу! — приказал Марсель и, вытолкнув их из дверей, погнал по узкому коридору. Со стороны трапа до них доносились мужские голоса, выкрики и приказы. До выхода на палубу Марсель держал Трикси за плечо.
Внезапно шум и движение прекратились. В лучах заходящего солнца мужчины застыли, как каменные изваяния, немые и неподвижные.
Приставив к виску Трикси пистолет, Марсель прикрывался ею и Крисом, как щитом.
— Капитан, к сожалению, приказал долго жить, — объявил он в полной тишине. — Уверен, что мы придем к обоюдовыгодному соглашению, пока я окончательно не потеряю к этим двоим интерес. Я хочу, чтобы все, кроме членов команды, покинули судно.
— Ветра все равно нет, — сказал Паша как можно ласковее. — Давай я найму тебе гребную фелюгу, чтобы ты мог немедленно отчалить.
— Поэтому ты так богат, Паша-бей, — усмехнулся Марсель. — Ты сметлив.
— Как и ты, я уверен, — парировал Паша, делая шаг к захватчику. — Я заплачу тебе столько, сколько пожелаешь, сделаю все, что скажешь, лишь бы мы нашли взаимовыгодное решение.
— Мы поговорим о взаимной выгоде, как только у меня будет фелюга, — бесцеремонно отрезал Марсель. — И держись от меня на расстоянии.
Он еще крепче обхватил Трикси за талию.
Паша повернулся к Макрияннису, чтобы отдать распоряжение. Тот вместе с двумя солдатами тотчас отправился выполнять приказ.
— Это не займет много времени, — заметил Паша с нарочитой вежливостью. — В порту много кораблей. А пока почему бы вам не отпустить мальчика? Он еще слишком мал.
— Почему бы вам не отправиться на берег и не оставить меня в покое? — в тон ему ответил Марсель.
— Я бы так и сделал, если бы ты не захватил мою жену и сына.
Неподвижный и невозмутимый, Паша казался островом благоразумия в этом океане смятения и ужаса.
— Как только достанешь гребное судно, — отрывисто бросил Марсель, — тогда и поговорим.
— Достаточно справедливо.
Паша остался стоять где стоял; футах в двадцати от него вдоль обоих бортов стояли две шеренги воинов Макриянниса с оружием наперевес. Моряки попрятались, чтобы не оказаться жертвой шальной пули.
Все ждали.
— Здравствуй, Паша, — произнес Крис в звенящей тишине.
Паша улыбнулся мальчику.
Трикси испуганно сжала сыну руку и привлекла к себе. Взглянув на мать, Крис произнес чистым, высоким голосом:
— Я же говорил, что Паша придет.
— Заткни свое отродье, — прорычал Марсель.
— Помолчи, дорогой, — тихо произнесла Трикси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33