Они одинаково самозабвенно скандалили и любили друг друга. Но когда все рухнуло, они виделись только время от времени и жили в разных домах. А пока не разъехались, встречались крайне редко и обменивались вежливыми кивками, когда сталкивались в коридоре. Она всячески показывала, что не выносит одного его вида, и он верил.
Они стали чужими людьми. Он даже не потрудился узнать, каким образом девушка, когда-то обожавшая его, стала женщиной, его презиравшей. Он был твердо убежден в том, что только чудо может вновь зажечь огонь, пылавший когда-то между ними.
Но сегодня все изменилось в одно мгновение. Вернулось былое, палящее желание, и назад дороги нет.
Виола тоже это понимала. Понимала, что он, как и она, полон решимости настоять на своем. Знала, что есть только два средства борьбы с ним – его слово и ее гордость.
Грозное оружие. Ничего не скажешь, но с его помощью она сражения не выиграет. Он твердо вознамерился получить сына, а это означает, что Виола должна стать той же пылкой, страстной, готовой на все женой, какой была в самом начале. Страсти у нее по-прежнему в избытке, а вот готовность… Чтобы получить ее согласие, он должен раздуть искру желания в буйное, неукротимое пламя.
А это будет нелегко. Виола настолько же пылкая в ярости, как и в желании, такая же упорная в ненависти, как и в любви. Обольщение потребует всей его изобретательности.
И нужно превратить это в забаву. Когда-то они имели это – и потеряли радость и веселье. Смех и желание. Наслаждение обществом друг друга. Он должен найти способ вернуть все это.
Когда они добрались до Тремор-Хауса, он проводил ее в холл, где горничная взяла у Виолы влажную ротонду.
– Прощайте, Хэммонд, – сказала она и уже хотела уйти, но он окликнул:
– Виола! – Она остановилась и обернулась. – Увидимся в пятницу. Мы едем на прогулку.
– На прогулку? Куда?
– Увидишь, – улыбнулся он. – Будь готова к двум часам.
Но не в характере Виолы было оставлять за ним последнее слово.
– Почему это ты выбираешь место для прогулки?
– Потому что я муж, и ты давала обеты мне повиноваться.
Очевидно, это не произвело на нее особого впечатления. Тогда он добавил:
– У меня есть план.
– Именно этого я и боялась.
– Мы устроим пикник.
– Пикник?
Она посмотрела на него как на безумца.
– Ты всегда любила пикники. Когда-то это было одним из наших любимых занятий. А два часа дня – самое подходящее время. Ты всегда начинала чувствовать голод около трех.
– А мое мнение никого не интересует?
– Почему же? В следующий раз место выберешь ты. И еще в следующий, и еще…
– Хорошо, хорошо! – раздраженно буркнула она. – Стоит тебе что-то вбить в голову, и все пропало! Урезонить тебя невозможно!
– А ты сказала, что у нас больше нет ничего общего.
Она передернула плечами и стала подниматься по широкой лестнице. Он продолжал смотреть ей вслед и, заметив, как она коснулась кончиками пальцев того местечка на шее, которого чуть раньше касались его губы, возликовал. Виолу по-прежнему пробирал озноб, когда он целовал ее в шею. Будь он проклят, если это не чудо!
Глава 6
С утра в пятницу Виола стала молить Бога о дожде. Может, тогда пикник не состоится!
Но Господь, похоже, остался так же равнодушен к ее желаниям, как и муж. В отличие от среды, когда они посетили дом на Блумсбери-сквер, пятница выдалась солнечной и теплой. Идеальный денек для пикника.
Перспектива ехать на прогулку с мужем приводила ее в смятение. Раньше они обожали ездить на пикники, и поэтому с ними было связано слишком много воспоминаний о прежней прекрасной жизни. С тех пор Виола больше не ездила на пикники. А когда Джон сказал, какое именно выбрал место, нежелание ехать с ним усилилось в десять раз.
Рука, протянутая за перчатками, которые держала горничная, замерла в воздухе.
– Куда? – прошептала она, в ужасе глядя на мужа.
Он громко рассмеялся, хотя сама Виола не видела причин для веселья. Скорее наоборот.
– Не стоит принимать такой вид, словно я попросил тебя голой пробежать по Пэлл-Мэлл.
– Хэммонд, как ты можешь?
Она скосила глаза на горничную и лакея, стоявших у входной двери.
– Мы всего лишь едем в Гайд-парк, – сказал он, все еще смеясь.
– Но это означает, что мы должны проехаться по Роттен-роу! – с нескрываемым возмущением воскликнула она. – Вместе!
– Не понимаю, что тебя так расстроило.
– Мы с тобой едем вместе в открытом ландо?
Ей стало не по себе.
– В такой день едва ли не половина общества будет в парке. И все нас увидят!
– Мы женаты, Виола. По-моему, в дуэнье ты не нуждаешься.
Но она не желала слушать доводов рассудка. Пронзив его яростным взглядом, она выхватила перчатки у горничной и принялась натягивать.
– Ты та самая причина, по которой возникла необходимость в дуэнье!
Он усмехнулся с таким довольным видом, что ей немедленно захотелось взять свои слова обратно.
– Я действительно придумал множество хитрых способов избавить тебя от братского надзора.
– Не желаю показываться с тобой на Роттен-роу!
– Боишься, что увидят, как я целую тебя в шею?
Именно этого она и боялась.
Виола почувствовала, как шею стало покалывать.
– Хэммонд, я не желаю слушать ничего подобного, – прошипела она, снова многозначительно оглядываясь. – Это неприлично. Кроме того, меня это абсолютно не касается.
– Нет?
– Нет. Потому что я никуда не еду.
– Что случилось, Виола? Не хочешь показывать знакомым, что мы помирились?
– Мы не помирились! И я не собираюсь разъезжать с тобой по Гайд-парку, давая всем повод думать, что между нами что-то есть.
– Поскольку мы еще не живем вместе, вряд ли это должно тебя беспокоить.
– Если ты таким образом решил добиться того, чтобы нам посылали приглашения на двоих, можешь быть уверен: сплетни распространятся очень быстро. И у меня нет особого желания подогревать их таким образом. Я никуда не еду!
– Если ты не поедешь со мной… – Он осекся, взглянул на слуг, после чего наклонился к ее уху и очень тихо сказал: – Если не поедешь со мной, я утащу тебя силой и сам посажу в экипаж. Любой гуляющий по площади станет свидетелем необычного зрелища, а поскольку, предполагаю, ты так легко не сдашься и станешь сопротивляться, все поймут, что наше примирение не состоялось. Хочешь, чтобы все было именно так?
– Ты дал слово не применять силу! – яростным шепотом напомнила она.
– О нет. Я дал слово, что не возьму тебя силой, – пояснил он. – По моему мнению, все остальное – честная игра.
– Теперь я должна добавить к списку описаний твоих душевных качеств еще и слово «грубиян».
– Но как я говорил ранее, грубая сила тоже может пригодиться.
Виола ничуть не сомневалась, что он исполнит свою угрозу, и напомнила себе, что сейчас главное – тактика выжидания. Рано или поздно ему надоест игра, и он отступит.
– В таком случае едем, – согласилась она и, дождавшись, когда лакей откроет дверь, вышла на крыльцо. – Чем скорее мы отправимся в парк, тем скорее все закончится.
– Вот та Виола, которую я помню, – облегченно вздохнул он. – Энергичная, любящая приключения, готовая все испытать.
Его ландо стояло у обочины. Он помог ей сесть и сам уселся рядом на сиденье из тисненой красной кожи. На полу у их ног стояли корзинка для пикников и кожаный мешок.
Когда-то еще до свадьбы они часто устраивали пикники, в присутствии третьих лиц, конечно. Но он всегда ухитрялся утащить ее в укромный уголок и украсть поцелуй-другой, подогревая ее пробуждающееся желание. Тогда, он творил волшебство и сейчас надеялся, что это ему снова удастся.
Он пытался вернуть те счастливые дни в надежде возродить ее чувства к нему, тем более что теперь имел право на законных основаниях целовать ее без необходимости прятаться от посторонних глаз. Они женаты. Он мог делать с ней все, что пожелает.
Как она и предсказывала, в Гайд-парке было многолюдно. Экипажи и всадники, заполнившие Роттен-роу, продвигались невыносимо медленно, усугубляя терзания Виолы. Она замечала, как шепчутся окружающие, вне всякого сомнения, гадавшие, что свело вместе лорда и леди Хэммонд.
До чего же неприятно быть предметом разговоров! А ведь ей пришлось годами выносить злорадные взгляды, сплетни и слухи. Разумеется, сестра герцога всегда на виду, но именно многочисленные похождения Хэммонда делали ее одним из самых частых объектов злословия в обществе. Кроме того, многие считали, что она во многом виновата, поскольку не смогла дать мужу наследника.
Сколько лет она существовала тихо, вела спокойную жизнь, славилась безупречным поведением, и все лишь для того, чтобы общество почти забыло о ней. Да и о чем сплетничать, если она ни разу не дала повода для скандала! И вот теперь из-за абсурдного стремления Джона примириться ее имя вновь полощут на страницах светской хроники!
Оба то и дело кивали знакомым, как того требовали правила приличия, но Джон, к величайшему облегчению Виолы, ни разу не остановил ландо, пока они не оказались в более уединенной части парка. Кучер натянул поводья, и два лакея, сопровождавшие супружескую пару, подхватили корзинку и мешок. Джон привел жену в тенистое местечко на берегу небольшого пруда.
– Подойдет? – осведомился он.
Конечно, наедине они не остались: вокруг полно гуляющих, и те, кто знал лорда и леди Хэммонд, переглядывались и перешептывались. Но здесь все-таки куда спокойнее, чем в центре парка, да еще в такой солнечный день. Конечно, подойдет.
Дождавшись знака, лакеи расстелили одеяло. Виола уселась. Юбки цвета слоновой кости живописно раскинулись. Но она немного подобрала ноги, чтобы дать место Джону. Он уселся напротив. Слуги расставили тарелки, разложили серебряные приборы и салфетки.
Виола медлила, стягивая перчатки.
– Виола!
– Д-да? – пробормотала она, заставив себя поднять глаза.
– Поверь, совершенно не важно, что о тебе думают люди.
– Для меня важно.
– И все-таки не стоит показывать, что тебя задевает чужое мнение, – посоветовал Джон.
Она снова огляделась.
– К завтрашнему дню перевес в ставках, несомненно, будет в твою пользу. Во всех клубах. Мужчины будут аплодировать тебе за то, что наконец-то заставил дерзкую, скандальную, непокорную фурию-жену выполнить свой долг.
– Если они будут говорить именно это, значит, не слишком хорошо тебя знают.
– Потому что я намерена выиграть нашу маленькую войну?
– Нет. Потому что ты не фурия, – рассмеялся он. – А вот непокорная – дело другое.
Будь проклят он со своим обаянием! Он может делать все, что угодно, говорить все, что угодно, и все же были моменты, когда он мог рассмешить ее.
Виола, ничего не ответив, отвернулась.
После того как лакеи поставили корзинку и мешок рядом с Джоном, тот отпустил их. Они отошли на почтительное расстояние, но все же оставались достаточно близко, чтобы при необходимости немедленно откликнуться на зов.
Джон развязал тесемки кожаного мешка и вытащил бутылку шампанского. С бутылки стекали капли воды от растаявшего льда, в котором оно охлаждалось.
– Шампанское? – вскинула брови. Виола. – Не слишком ли ты далеко заходишь, Хэммонд?
– Слишком, – согласился он, вытаскивая из корзины бокал. Открыл бутылку и налил золотистую пенистую жидкость в высокий хрустальный сосуд.
– Что еще ты привез? – спросила она, беря протянутый бокал и даже не пытаясь скрыть любопытство. – Наверное, устриц? Или, поскольку у нас есть шампанское, возможно, клубнику в шоколаде?
Джон покачал головой и отставил бокал.
– Нет-нет, кое-что получше. То, что ты любишь гораздо больше. Лепешки.
Он сунул руку в корзину. Вытащил миску с круглыми золотисто-коричневыми лепешками, поставил на одеяло. За лепешками последовал маленький горшочек с джемом.
Виола обожала лепешки и джем. Значит, он и это помнит.
Она поняла, что у Джона перед ней огромное преимущество. Слишком много он знал: как ей хочется есть в это время дня, какую еду предпочитает, как тает, когда он целует ее в шею…
– И, разумеется, ежевичный джем, – вздохнула она.
Джон открыл горшочек, задумчиво заглянул внутрь и улыбнулся уголком рта.
– Знаешь, ты права, – объявил он, довольно неуклюже изображая изумление. – Твой любимый. Какое совпадение!
– Ты бессовестно пытаешься подольститься ко мне! – воскликнула она. – Снова втереться в доверие!
«Заставить снова влюбиться в тебя…»
– Верно, – с готовностью согласился он, отставив горшочек и наливая себе шампанского, после чего откинулся назад и оперся на руку.
Виола покачала головой. Кажется, он абсолютно безразличен к тому, что его разоблачили.
– А что, уже действует? Уже?
Виола нахмурилась и сделала глоток шампанского.
– Полагаешь, твоя победа – всего лишь вопрос времени? С твоей стороны весьма самонадеянно думать, будто меня можно столь легко завоевать, да еще используя такую нехитрую тактику, как пикники и шампанское!
– Означает ли это, что ты не хочешь лепешек? – деланно удивился он.
Виола поджала губы и склонила голову набок. При виде лепешек решимость ее поколебалась.
– А сливки? Ты привез сливки?
– Разумеется.
Он отставил бокал и вынул еще один горшочек.
– Передай мне лепешку, – сдалась Виола, в свою очередь ставя бокал на тарелку.
Он разрезал лепешку вдоль и вручил ей обе половинки вместе с ложкой.
– Так и знал, что лучший способ действий – это подкуп.
– Наоборот, – проворчала она, накладывая взбитые сливки на лепешку. – Меня не одурачишь. Лепешки, джем, шампанское. – Она с аппетитом надкусила лепешку. – Ничего тебе не поможет.
– Виола, сжалься, – взмолился он, тоже принимаясь за лепешку. – На что мне приходится идти, чтобы завоевать твою благосклонность!
Виола не удержалась от улыбки, глядя, как он запихивает в рот половину лепешки, намазанной толстым слоем сливок и джема.
– Я страдаю. Ты ведь знаешь, я предпочитаю абрикосовый джем ежевичному!
Он стер большим пальцем с уголка губ каплю джема, слизнул и многозначительно уставился на нее:
– Но ежевика имеет свои достоинства.
Она распознала этот взгляд. Распознала разумом, телом и сердцем. Этот горячий, проницательный взгляд. И напряглась, наблюдая, как он откладывает недоеденную половину лепешки. Но не смогла подняться и отскочить, когда он подвинулся ближе, так, что коснулся ее бедра своим.
– У тебя весь рот в джеме.
– Ты все это придумал, – не поверила она, продолжая жевать, но все же провела пальцем по губам, чтобы удостовериться, не лжет ли он. – И никакого джема у меня на губах нет.
Джон небрежно опустил палец в горшочек с джемом, подцепил немного и коснулся ее рта.
– Теперь есть.
Это игра, их игра, в которую они часто играли когда-то. Во время таких пикников, если никто не смотрел, Джон мазал джемом ее губы, а потом стирал его поцелуями. Когда они поженились, это стало частью их утреннего ритуала. Завтрак в постели, ежевичный джем и любовь… Он говорил об этом еще вчера, а сегодня снова напомнил ей. Напомнил о ее давних чувствах к нему, вновь вытаскивая на свет божий подробности, которые она вынудила себя забыть.
– Ты всегда любила постельные игры по утрам…
Джон подался вперед. Теперь его губы были совсем близко. И этот понимающий взгляд…
Внезапно показалось, что все ее попытки быть холодной и отчужденной совершенно тщетны. Что-то светившееся в золотисто-карих глубинах его глаз рождало жар в ее теле, таявшем, словно сливочное масло на полуденном солнце. Он нагнулся еще ближе.
Она ненавидела его. Ненавидела!
Его губы почти касались ее рта.
– Не хотелось бы, чтобы ты весь день проходила измазанная джемом. И что скажут люди? Я мог бы сделать тебе одолжение и сцеловать его.
Виола безуспешно пыталась взять себя в руки.
– Какое благородное предложение. Я слышу голос истинного джентльмена! Но не забывай, что это публичное место.
– Это не играет роли, когда люди женаты, – тихо рассмеялся Джон, почти касаясь губами ее губ.
Виола уперлась ладонью ему в грудь, пытаясь отстраниться.
– Неужели даже на людях я не могу чувствовать себя в безопасности от твоих назойливых ухаживаний?
– Не только на людях, но и в любом месте, – коротко ответил Джон.
Виола замерла. Джон застыл. Оба не двигались, словно завороженные ее нерешительностью. Его грудь казалась под ее ладонью твердой мускулистой стеной, но сердце билось так же тревожно, как и ее собственное. Возможно, это всего лишь игра воображения, потому что трудно различить биение сердца под белой полотняной сорочкой и жилетом цвета кофе, однако в глазах безошибочно читалось желание.
Как давно он не смотрел на нее так. Сколько лет прошло с тех пор, как она жаждала этого взгляда!
Но больше не жаждет. Теперь не жаждет.
– Это неприлично, – нахмурилась Виола, пытаясь вновь стать ледяной богиней. – Хэммонд, ты забываешься!
– Виола, не собираешься ли ты напомнить мне о моих манерах, когда у самой весь рот в джеме?! – негодующе воскликнул он.
– Собираюсь!
Она вытерла липкий джем, которым он намазал ей губы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26