Не просто люблю, обожаю.
– И я обожаю вас. – Он взял ее за руку и поцеловал ладонь.
Адди, затрепетав, погладила его по щеке.
– От твоих прикосновений у меня все начинает гореть. Где бы ты ни притронулся, то же самое. – Она взяла его большую руку и поцеловала указательный палец. Затем сунула его в рот. – Ты такой сладкий. Я хотела бы обцеловать тебя всего-всего.
– Боже, – выдохнул он, отодвигаясь. – Если вы меня не отпустите, у меня может случиться… неприятность в штанах.
Она рассмеялась.
– Бедный мой дружок, я знаю, какие муки ты терпишь. – Она притронулась к своей юбке. – И у меня все горит. Я не хочу больше ждать. Скажи, когда и где. Может, в сарае?
– Слишком рискованно. Встретимся в какой-нибудь хижине подальше от дома. Поезжайте прямо на север до изгороди, оттуда вам останется проехать полмили на восток.
– А когда? – спросила она с нетерпением в голосе. Он ухмыльнулся.
– Ровно через столько времени, сколько понадобится, чтобы туда доехать. Я поеду минут на десять пораньше, чтобы никто ничего не заподозрил. – Он поцеловал ее в щеку, сбежал по ступеням и ринулся в сторону конюшни.
Сарай для инструментов, выбранный им как место для встречи, стоял на берегу еще безымянной реки. Ежедневно объезжая ферму, Крег никогда не переставал по-детски любоваться экзотическими австралийскими деревьями – растущими у самой воды огромными эвкалиптами с узловатой корой красного и белого цвета, с извивающимися, словно змеи, сучьями.
Его лошадь запрядала ушами, заметив перебегающего дорогу динго. Над головой высоко в небе летело словно стрела стадо гусей. С ветвей эвкалипта доносились всевозможные звуки, издаваемые попугаями, какаду, лори, ястребами и воронами. Чуткое ухо Крега различило незнакомую песню какой-то новой птицы, прилетевшей из-за Голубых гор, из Неведомой страны.
«Если бы только у меня были крылья», – подумал Крег. Он всегда страстно мечтал перевалить через Голубые горы и оказаться в Неведомой стране. Теперь, когда они с Адди обрели друг друга, эта мечта утратила всякий смысл. Теперь он никогда не покинет ее, куда бы ни манила его мечта.
Он начал насвистывать песенку, которую напевали бродяги, блуждая от фермы к ферме: «Кружись, Матильда, в танце. Пляши все веселее».
Услышав впервые эту песенку, он предположил, что Матильда – этакая разбитная девица. Узнав об этом, другие каторжники очень развеселились, и потом долгие месяцы Крег служил мишенью для насмешек.
– Ну и простак же ты, – потешался над ним конюх. – Матильда – это закатанные в одеяло вещи, ты идешь, пританцовывая, и она танцует вместе с тобой.
Достигнув хижины, куда направлялся, Крег спешился и привязал Черного Рыцаря к дереву на маленькой лужайке, где конь мог пощипать траву. Затем юноша разделся и стал купаться в реке. Однако он плохо рассчитал время, и Адди прискакала быстрее, чем он предполагал.
О ее прибытии возвестил громкий смех. Она высунула из-за дерева голову и тут же спряталась.
– Не стыдно вам подкрадываться тайком?! – крикнул он. Она вышла из-за ствола и подошла к воде, держа в руках все его одежды.
– Чтобы одеться, тебе придется вылезти из воды. Он с удовольствием принял условия игры.
– Вы хотите, чтобы я вылез как есть, голышом? Какая же вы бесстыдница! Вот только не шлепнетесь ли вы в обморок, впервые в жизни увидев голого мужчину?
В ее глазах вспыхнули озорные огоньки.
– Почему ты так уверен, что я никогда не видела обнаженного мужчины?
– А вы видели?
– Да, видела, дорогой, – ответила Адди с серьезнейшим видом. – И я могу тебе признаться, что уже не девственница.
Крег мужественно попытался скрыть разочарование. Вообще-то он не мог представить Адди ни с одним мужчиной, кроме самого себя. Они были рождены друг для друга. И все же со свойственной шотландцам беспристрастностью он постарался убедить себя, что не может требовать от нее того, в чем грешен и сам.
– Ты разочарован, верно? – с печалью спросила Адди.
– Чуть-чуть. Обычный мужской эгоизм. Она задумалась.
– Пожалуй, теперь я жалею, что не сберегла себя для тебя.
– Не имеет значения. Что прошло, то прошло. Я в свое время немало погулял.
– Да уж, наверное. А у меня был только один мужчина.
– Джон Блэндингс, – сказал он с мрачной убежденностью.
– Да, Джон. Но это было лишь из любопытства. Хотелось узнать, что при этом чувствуют.
– Жаль, что это был он. Проклятый ублюдок.
– Забудь о Джоне. Он больше для нас не существует. – Она сняла жакет и начала расстегивать блузку, надетую прямо на голое тело. – Я решила не обременять себя лишней одеждой. – Когда она нагнулась, чтобы снять сапожки, ее молодые упругие груди колыхались, как спелые анжуйские груши.
Крег был поражен совершенством ее фигуры. Когда она сняла юбку и выпрямилась перед ним, у него перехватило дыхание. Ничуть не стыдясь, она сделала пируэт, затем книксен.
– Я тебе нравлюсь?
Он испустил протяжный вздох.
– Вы потрясающая красавица. Просто богиня.
– «Нет, не богиня я. Не эфемерный дух. Я женщина из плоти и костей. Притронься – и увидишь: я реальна».
Адди вошла в реку и, углубившись по пояс, подошла к нему. Крег обнял ее, поцеловал. Груди девушки прижались к его груди, и он почувствовал, как отвердели ее соски.
– Я люблю тебя.
– И я люблю тебя… Что это за бурав, вонзающийся мне прямо в живот? – с улыбкой спросила она. – Как приятно…
– Пойдем в сарай? – спросил он, с величайшим трудом сдерживая себя.
– Я не хочу ждать ни секунды. – Повиснув у него на шее, Адди обвила его бедра ногами. Вода не только не сковывала, но, казалось, даже облегчала ее движения, и они нашли друг друга с такой легкостью, будто занимались любовью долгие годы.
– Мой муж, – шепнула она, легонько кусая его подбородок.
– Жена моя, – откликнулся он.
С этого момента они чувствовали себя связанными так же неразрывно, как если бы их обвенчал сам архиепископ Кентерберийский.
Это были счастливейшие мгновения для обоих.
– Я чувствовала себя как в младенчестве в рождественское утро, – сказала она немного погодя. – Подарки, остролист, запах жареного гуся и сливового пудинга. И что-то еще, что-то таинственное. В Англии в кабинете моего отца висела картина «Экстаз Святой Терезы». Я любила смотреть на эту картину и даже воображала себя ее героиней. Сегодня наконец я смогла разрешить эту загадку. До сих пор я воспринимала любовь чисто физически, как удовлетворение плотских желаний. Благодаря тебе я поняла, что ошибалась, Крег. Любовь – это прежде всего величайшая духовная радость.
Он взял ее на руки и отнес на берег. Уложил на траву и, опустившись рядом на колени, стал рассматривать ее прекрасное тело.
– Боже! До чего же ты хороша!
– Но ведь и ты тоже очень красив. – Она протянула руку к его бедру. Осторожно провела пальцем по складке в паху. Просочившись сквозь густую листву эвкалипта, на промежность ее упал луч, высветивший золотистый треугольник волос. Словно зачарованный, Крег наклонился и поцеловал ее живот.
– Ты вся… точно бархатная, моя любовь, – шепнул он.
Он лизнул ее пупок. Она затрепетала и испустила тихий стон.
– Если ты не остановишься, я сойду с ума.
– Такое безумие мне очень нравится. – Он осторожно раздвинул ее ноги.
Млея от чувственного восторга, Адди вся извивалась под его поцелуями. И вдруг словно одеревенела; ее руки вцепились в его кудри. Ее крик пронзил его, точно лезвие ножа:
– Крег! О Крег!
Он поднял голову – и тотчас же увидел штанину и чью-то руку, промелькнувшую в воздухе. Доли секунды оказалось достаточно, чтобы Крег метнулся в сторону. Удар пришелся по его левому плечу – боль была обжигающая.
Крег покатился по траве. Нападавший же нанес второй удар дубиной, но на сей раз промахнулся. Однако надеяться на еще один промах не приходилось – от мести Джона Блэндингса не было спасения.
Пожалуй, Крег не узнал бы это искаженное яростью лицо, но Адди выкрикнула:
– Джон! Ради Бога, прекрати! Ты просто рехнулся! Все они, однако, знали, что исход поединка может решить только полная победа одного из противников.
Джон попытался ударить Крега коленом в пах, но тот успел увернуться, приняв удар на бедро. Затем Джон сунул растопыренную пятерню ему в лицо, едва не выколов глаза.
– Грязный ублюдок!
– Недоносок несчастный!
Противники обменивались оскорблениями и ударами. Из носа Крега хлестала кровь, губы Джона превратились в кровавое месиво; один его глаз заплыл. Оба уже выбивались из сил, и становилось ясно: в конце концов победит более выносливый. Если только…
Улучив момент, Крег собрал остатки сил и нанес удар в челюсть Джона. Промахнись он, едва ли у него достало бы сил для другого удара. Однако удар пришелся прямо в подбородок Джона. Голова его откинулась назад, он рухнул наземь. Из его легких со свистом вырвался воздух. Блэндингс чуть приподнялся, пытаясь встать, но снова рухнул на землю.
Крег тяжело опустился на траву.
– Я думал, что на этот раз мне конец. – Он вытер лицо окровавленной рукой.
– С тобой все в порядке? – спросила Адди.
– Думаю, да. В уходе нуждается он, а не я. – Крег нахмурился. – Мне не нравится, что он так дергается. Давай-ка оденемся и попробуем ему помочь.
Он смыл кровь и грязь в реке и оделся. Адди, успевшая одеться еще раньше, оторвала лоскут от своей юбки и стерла кровь с лица Джона, лежавшего в беспамятстве. По щекам девушки катились слезы.
– Никогда в жизни я не оказывалась в таком ужасном положении. И все по своей же вине.
– Что за чушь?! Этот мерзавец не давал вам прохода, таскался за нами повсюду, выслеживал.
– Крег, кажется, он приходит в себя.
– Слава Всевышнему.
Присев возле Блэндингса, они смотрели, как подрагивают его веки. Крег облегченно вздохнул, когда глаза Джона медленно открылись. Сначала они были как стеклянные, ничего, казалось, не видели. Затем он разглядел склонившиеся над ним лица.
– Джон, с тобой все в порядке? – Адди взяла его за руку. Рука была странно холодная, вялая. На миг ей почудилось, что это рука мертвеца. Девушка испугалась. – Джон, скажи что-нибудь.
Вместе с сознанием возвратился и гнев. Глаза Джона налились злобой, ноздри раздувались, губы кривились в свирепой гримасе.
– Ты… – сказал Блэндингс, глядя на Крега. – Знай, я не успокоюсь, пока окончательно не разделаюсь с тобой, Мак-Дугал. Одному из нас не место на этом свете.
– Я не виню тебя, Блэндингс, – со вздохом произнес Крег. – На твоем месте я, вероятно, чувствовал бы то же самое. Но что сделано, то сделано. Теперь уже ничего не изменишь. Давай я помогу тебе встать.
– Не прикасайся ко мне, чертов подонок. Сам встану. Они стояли, ожидая, когда Джон поднимется, но он лежал, распластавшись, и, видимо, не в силах был пошевельнуть ни рукой, ни ногой.
– Джон?..
Адди с тревогой наблюдала, как меняется лицо Блэндингса. Ненависть и ярость уступили место смятению. И страху. Животному страху.
Крег тоже это заметил.
– Что с тобой, Блэндингс? На, держись за мою руку. Взглянув на него, Джон тихо произнес:
– Я не могу, Мак-Дугал.
– Почему?
– Я… не могу двигаться. Все тело от самой шеи словно онемело.
– О Боже, Крег. Что нам делать? – Адди зарыдала, прижимая руки к груди.
– Послушай, не волнуйся, сказал Крег. – Такое случается при падении. Но со временем обычно проходит. – Опустившись на колени рядом с Джоном, он взял его руку – и невольно вздрогнул.
Это рука не живого человека, это рука трупа! На борту судна ему приходилось ворочать немало мертвых тел, поэтому ошибиться он не мог.
Крег похлопывал ладонями и растирал неподвижное тело без всякого, однако, результата.
– Бесполезное занятие, Мак-Дугал, – пробормотал Джон. – Меня парализовало.
Крег и Адди обменялись беспомощными, полными отчаяния взглядами.
Глава 3
Они отвезли Джона Блэндингса домой, взвалив его, как мешок с мукой, на лошадь. Он совсем не чувствовал боли. Вообще ничего не чувствовал.
Сэмюел Диринг внимательно выслушал облагороженную версию того, что произошло у реки.
– Так ты говоришь, Джон, что вы с Крегом встретились там случайно? – с усмешкой осведомился он.
– Да, сэр, случайно.
Джон Блэндингс лежал на диване с пепельно-серым лицом. Его темные глаза выражали негодование. Но он не предал их. По крайней мере сейчас.
Благодарная Адди склонилась над ним и вытерла его лоб мокрым полотенцем.
– Бедный Джон. Бедный дорогой Джон. Что нам делать, папа?
Джоанна прижала к глазам платок и закусила нижнюю губу.
– Мы должны немедленно пригласить доктора, Сэм.
– Нет, дорогая. Сначала надо предупредить его родителей. – Мистер Диринг сурово взглянул на Крега. – И я думаю, что для всех будет лучше, если тебя здесь не будет. Мне трудно предсказать, как поведет себя Дейл Блэндингс, узнав о том, что случилось с его сыном. Человек он горячий, несдержанный.
Крег печально покачал головой.
– Понимаю, сэр. Если я понадоблюсь, сэр, то вы меня найдете у моих старых приятелей, там, где живут заключенные.
Он тотчас же отправился в хижину, где когда-то жил вместе с Шоном, Дэнни и Джорджем. Сейчас место Крега занял Роналд Суэйлз, человек лет тридцати с небольшим, с приятным веснушчатым лицом, длинным носом и редеющими рыжеватыми волосами. Суэйлз прежде был хирургом в больнице Королевского колледжа, но попал под суд за то, что помог прервать беременность молодой женщине, которой грозила неминуемая смерть при родах.
Именно с Суэйлзом Крег решил поговорить о состоянии Джона Блэндингса. Но бывший хирург мог сообщить ему мало утешительного.
– Судя по твоим словам, парень, он повредил позвоночник. Вполне возможно, что некоторые важные жизненные центры оказались задетыми, однако, если опухоль спадет, он сможет владеть и руками и ногами. На это потребуется время. И шансов не так уж много. Скорее всего у него перелом позвоночника. В этом случае… – Роналд замолчал.
– Джон Блэндингс так и останется паралитиком?
– Боюсь, да. Но прежде чем перейти через мост, надо сначала дойти до него.
В дальнейшем беседа все чаще перемежалась долгими паузами. Уже смеркалось, когда к хижине подошел офицер с двумя солдатами из Уэльского корпуса. Солдаты несли ружья со штыками наперевес. Офицер же держал правую руку на эфесе шпаги, и его парадный мундир свидетельствовал о том, что он находится при исполнении обязанностей.
– Мы ищем Крега Мак-Дугала, – объявил он. Крег шагнул вперед.
– Это я.
– В таком случае мой долг объявить вам, что вы арестованы по приказу губернатора колонии.
– Могу я спросить, какое обвинение мне предъявлено?
– Покушение на убийство.
– Убийство? Но это же недоразумение. Я не имею ничего против Джона. Если кто и напал на кого, так это он на меня.
– Это решит суд.
– Суд? – Крег невесело рассмеялся. Слишком уж свежи были воспоминания о том «суде», где разбирали их первое с Джоном Блэндингсом столкновение.
– Я готов, – сдержанно произнес он.
Крег попрощался с друзьями, и его отвели на гауптвахту.
На следующее утро он предстал перед судьями – его судили шесть офицеров под председательством старого знакомого, прокурора Ричарда Аткинса.
Защитником был назначен освобожденный каторжник адвокат Ансел Картер, что грозило делу неминуемым провалом, потому что с освобожденными, которые занимались адвокатской практикой, никто не считался.
Картер, однако, надеялся, что обвинение будет отозвано из-за отсутствия свидетелей. Аделаиде Диринг, как и ранее, отказали в праве выступать свидетельницей от защиты. Что до Джона Блэндингса, то состояние здоровья не позволяло ему свидетельствовать, что на него и в самом деле было совершено «покушение на убийство».
– Как может быть проведено беспристрастное разбирательство при отсутствии свидетелей? – спросил защитник.
Прокурор Аткинс взял со стола какую-то официального вида бумагу.
– Это показания Джона Блэндингса, записанные у ложа больного капитаном Мак-Шейном.
– Вряд ли это можно рассматривать как свидетельство, ваша честь.
Аткинс окинул адвоката уничтожающим взглядом.
– Как прокурор я имею полное право принять или отвергнуть то или иное свидетельство. И я пользуюсь случаем, чтобы объявить: показания, записанные капитаном Мак-Шейном, будут приняты судом как вполне достоверное свидетельство. – Он вручил свидетельство клерку, который громким голосом зачитал его вслух.
Крег был потрясен, услышав, в каком искаженном виде Блэндингс изложил происшедшие накануне события.
Джон показал под присягой, что проезжал мимо реки, когда услышал, что Аделаида Диринг громко взывает о помощи. Он утверждал, что Крег Мак-Дугал грубо домогался девушки. Он, Крег, якобы схватил тяжелую дубину и пригрозил: «Ну погоди, сейчас я расшибу тебе голову, чертов недоносок».
Дальше шли еще две страницы – все в том же духе, и по окончании чтения Крегу и его адвокату стало ясно: суд пришел к единодушному заключению о его, Мак-Дугала, полной виновности и никто не примет всерьез какие-либо оправдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40