– Ты водил Ната смотреть, как строят мост?
– Да. Все идет хорошо. Грэйсон, главный инженер, говорит, что мост откроется к сентябрю будущего года.
Она допила свой херес. Встала.
– Тебе налить еще, Карл? – Он смотрел на нее в нерешительности. – Давай-давай, мы сегодня празднуем.
– Что празднуем?
– Твою отставку.
– Я не собираюсь в отставку. Правда, я теперь не так часто появляюсь в офисе, как раньше, но…
Внезапно он прозрел. Больше года он лишь числится президентом компании. Он принял руководство фирмой, когда она состояла всего из одной печи, и расширил ее до тринадцати фабрик с торговыми представительствами в двадцати штатах. Теперь он всего лишь номинальный глава созданной им империи.
Он осушил стакан и подал его Келли.
– Налей еще. Я хочу сказать тост. – Он поднял стакан. – Король стал попрошайкой, игра окончена.
Келли рассмеялась.
– Как остроумно. Знаешь, откуда это?
Он улыбнулся коварной улыбкой.
– «Конец – делу венец». Если эта шутка нехороша, значит, я не знаю хороших шуток.
Ужинать он не стал. В семь часов вечера сунул в карман пальто бутылку виски и вышел из дома.
– Пойду пораньше, – сказал он Келли. – Разожгу огонь, чтобы было уютнее. Ты придешь?
– Я буду в восемь.
Через час она надела длинное норковое манто, подаренное Брюсом на прошлый день рождения, и бесшумно спустилась по черной лестнице. На кухне было темно. Кухарка Мод и Анни, убрав и помыв посуду после ужина, ушли к себе в комнаты. Мод – спать, Анни – читать свои любимые женские журналы с дешевыми любовными историями, Келли прошла по заросшему травой склону, ярко освещенному луной, к лодочной пристани. Карл уже закрыл ставни на окнах, так, чтобы свет из дома не проникал наружу. Дом на пристани, построенный в строгом стиле испанских морских галеонов, с резным окном-фонарем, выходящим на реку, был обставлен с большим вкусом, как и все помещения в Уитли. Имелась и каюта с двумя ярусами коек по одной стене и с печью Франклина в углу. Сейчас ее металлические бока розовели от огня, полыхавшего внутри.
Карл лежал, растянувшись на кушетке напротив печки, потягивая виски из бутылки, уже наполовину опустевшей. Его глаза напомнили Келли голубые стеклянные шарики, которыми они играли в сиротском приюте.
– А я уж боялся, что ты не придешь. – Язык у него заплетался.
Он поставил бутылку на пол, с трудом поднялся на ноги.
– Я же сказала, что приду. И вот я здесь. – Она плотнее запахнула манто. Протянула руки к огню. – Очень холодный вечер для этой поры. На земле уже иней.
Карл подошел сзади, обнял ее.
– Сейчас я тебя согрею.
Он просунул руки ей под шубу, обхватил ладонями грудь, уткнулся лицом в шею.
– Как ты хорошо пахнешь… Ты для меня так же вредна, как спиртное и сигары… Ну и наплевать! Ты нужна мне. – Он потянул ее на кушетку.
Келли рассмеялась.
– Ты пьян, Карл. Слишком пьян, чтобы сделать со мной то, что тебе так хочется.
– Карл Мейджорс слишком пьян, чтобы заниматься любовью с красивой женщиной?! – расхохотался он. – Подожди, сейчас увидишь.
Он положил ее на кушетку и начал целовать. Она не сопротивлялась, возбуждала его языком, изображая страсть. Не дожидаясь, пока она снимет манто, он ласкал ее с нетерпением юнца, впервые познавшего сексуальное наслаждение. Учитывая его возраст и количество выпитого в этот день, его сексуальная энергия действительно поражала.
Он попытался снять с нее трусики. Келли его остановила.
– Я хочу раздеться. И ты тоже. Помоги мне постелить постель.
Она сняла с кушетки покрывало, расстелила простыни, положила одеяло. Карл лихорадочно срывал с себя одежду, раскидывая ее по всей комнате. Он все еще был в хорошей форме, если не считать небольшого брюшка и складок жира на боках.
Он быстро забрался в постель, натянул одеяло. Келли сняла манто и внезапно застыла на месте, словно что-то вспомнив.
– В чем дело? – нетерпеливо спросил Карл. – Почему ты не раздеваешься?
– Я не выключила масляную печку в комнате Ната.
– К черту! Печка подождет, а вот это ждать не может. – Он откинул одеяло.
Келли улыбнулась, подошла к кушетке и начала ласкать его искусными руками.
– За тебя, старый греховодник, я не беспокоюсь. Ты и через пять минут не остынешь. А вот я вся изведусь. На прошлой неделе двое малышей сгорели оттого, что взорвалась масляная печь. Я должна проверить, Карл. Это займет не больше пяти минут.
– Да, наверное, ты права. – Карл очень дорожил мальчиком. – Только поторопись, пожалуйста. Я хочу тебя до безумия.
Келли подняла с пола бутылку и подала ему.
– Пусть она пока составит тебе компанию.
Он приложил бутылку к губам, отпил половину того, что там оставалось.
Келли надела манто и пошла к выходу. У двери остановилась в раздумье.
– Я, пожалуй, погашу свет. Огня от печки нам вполне хватит. Приду к тебе во тьме, как видение.
Он засмеялся. Откинулся на подушку, положив бутылку себе на грудь.
– Тебе все игрушки. Жизнь, любовь. Иногда мне кажется, что ты воспринимаешь жизнь как игру.
Келли щелкнула выключателем, спустилась на этаж ниже, нашла фонарь, висевший на стене, и отключила рубильник. Теперь свет наверху нельзя будет включить. Келли взяла с собой фонарь и пошла к дому.
Она прошла через холл к гардеробной для гостей и сняла норковое манто. С того дня, как Брюс ей его подарил, оно всегда висело только в шкафу в ее спальне. Сегодня вечером придется сделать исключение. Такой уж выдался случай.
Повесив манто, она пошла наверх к себе в комнату, разделась, надела ночную рубашку, пеньюар и пошла на ту половину дома, где помещались слуги. Из щели под дверью горничной виднелась полоска света. Келли осторожно постучала.
– Анни, это миссис Мейджорс.
Она вошла в комнату. Девушка сидела на кровати в шерстяной рубашке и читала книгу. Взглянула на хозяйку с недоумением.
– Что вам угодно, мэм?
– Накинь халат и шаль и иди побыстрее к дому на лодочной пристани. Я волнуюсь за старшего мистера Мейджорса. Ты же видела, он сегодня весь день пил. Как бы не заснул там с непогашенной сигарой. Может сгореть заживо.
Анни не пыталась скрыть недовольство.
– На реку?! В таком виде?! В такое время?!
У нее на языке так и вертелись слова «сходи туда сама», но она их проглотила. Она не привыкла обращаться с хозяйкой дома неуважительно, даже с такой. Ей платят за то, чтобы она подчинялась приказам хозяев, даже если придется оставить теплую постель и героиню романа на самом интересном месте – ее как раз должны соблазнить.
– Я бы сама пошла, – сказала Келли, угадав ее мысли, – но я жду звонка от мужа.
«Врешь!» – словно говорило выражение лица горничной.
– Хорошо, мэм. И что же я должна там делать? Он не рассердится от того, что приду? Может быть, он хочет побыть один.
– Не говори глупостей, Анни. Ты знаешь, как мистер Мейджорс к тебе относится. Только на днях он сказал мне: «Был бы я лет на двадцать моложе, Анни Стоун не жить бы спокойно в этом доме».
Анни в это время надевала туфли. Держа одну туфлю в руке, она выпрямилась и с удивлением воззрилась на Келли.
– Мистер Мейджорс правда так сказал?!
Она не доверяла комплиментам, исходившим из этих уст.
– Он и еще кое-что сказал, только я не стану повторять, а то у тебя голова закружится.
Анни Стоун, простой сельской женщине, привыкшей к тяжелой работе, за ее двадцать восемь лет редко приходилось слышать лестные слова. Поэтому ее оказалось нетрудно поймать на крючок, даже несмотря на ее отношение к Келли.
– Наверное, у него от пьянства зрение ослабло, – смущенно произнесла она. – Мистер Мейджорс – джентльмен что надо. Многие девушки не отказались бы, если бы он за ними приударил. Он еще не так стар. – Она кинула многозначительный взгляд на Келли. – Или я не права, миссис Мейджорс?
Келли искусно обошла расставленную ловушку.
– Скажи ему об этом сама, Анни. Мужчины, особенно в его возрасте, любят лесть. Может быть, он даже повысит тебе зарплату. Что ты на это скажешь? Ну а теперь бега, проверь печь и посмотри пепельницы. Он с такой скоростью опустошал бутылку, что сейчас может быть уже в беспамятстве. Если так, накрой его шалью, чтобы не замерз до смерти. Анни начала надевать пальто. Келли ее остановила:
– Не стоит надевать пальто на ночную рубашку и халат, надо надеть что-нибудь потеплее.
– У меня, кроме этого пальто, ничего нет.
– Значит, надень мое норковое манто. Оно внизу в гардеробной. А это давай сюда.
Она взяла пальто Анни и повесила обратно в шкаф.
Глаза девушки расширились от изумления.
– Ваше норковое манто?! Вы хотите, чтобы я надела ваше норковое манто?
– Ну конечно. Почему бы нет? Оно как раз подходит для такого прохладного вечера.
Сколько раз Анни, убирая в комнате хозяйки, открывала шкаф и прикладывалась щекой к роскошному шелковистому темному меху. Ей так хотелось ощутить его на своем теле, но она не решалась.
– Что вы, мэм! Я не могу.
– А я говорю – надевай. Пошли.
Келли подтолкнула девушку к выходу.
Анни инстинктивно чувствовала что-то неладное, какую-то фальшь. Однако все улетучилось, когда она ощутила на своих плечах легкий шелковистый мех. Ощущение возбуждало, почти пьянило.
– Какое оно приятное, мэм!
Келли подняла на ней воротник, наполовину закрыв лицо.
– Вот так ты не будешь бояться ветра. В кармане есть шарф. Надень его на голову.
– Мех меня щекочет, – хихикнула Анни и надела шарф.
Келли снова легонько подтолкнула ее, теперь по направлению к черному ходу.
– Я не буду тебя ждать, Анни. Если муж позвонит, я возьму трубку в спальне. Надеюсь, ты не забудешь повесить манто обратно в гардеробную?
– Не беспокойтесь, мэм, я буду с ним очень осторожна. Похоже, к норковому манто она испытывала больше почтения, чем к его владелице.
Келли, стоя у окна, наблюдала за тем, как Анни пересекает лужайку и приближается к дому у лодочной пристани. Она шла, плотно запахнувшись в манто, высоко подняв голову, распрямив плечи. Наверное, в этот момент она чувствовала себя королевой, хотя ее никто не мог видеть.
Да, на втором месте после Бога следует поставить великого драматурга из Стратфорд-он-Эйвон. Он создал свой мир и населил его созданными им в уме образами. Он манипулировал любовью, жизнью и смертью по собственной прихоти, дергая своих марионеток за ниточки. И все же интриги, представляемые на сцене, – ничто по сравнению с драмами, разыгрываемыми среди зрителей. Они настоящие действующие лица. Изобретательность великого драматурга тускнеет на фоне главного действующего лица в драме жизни, того, кто способен контролировать развитие сюжета и манипулировать другими действующими лицами.
Это ее действующие лица, в ее драме.
Тихонько напевая, Анни шла по залитому луной, посеребренному инеем склону. В этом чудесном манто она могла бы пройти пешком до самого Клинтона.
Дойдя до дома, она открыла дверь и остановилась в нерешительности: на нижнем этаже стояла кромешная тьма, сверху виднелся слабый отсвет от печки, в котором едва ли что-либо можно было разглядеть. Анни постояла минуту, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте, потом медленно пошла наверх по скрипящим ступеням. Поднявшись в комнату, нащупала на стене выключатель. Он не работал. Напрягая зрение, она обвела глазами комнату, пытаясь проникнуть сквозь завесу темноты.
– Мистер Мейджорс… – прошептала она, опасаясь разбудить его. – Мистер Мейджорс…
Может быть, он уже ушел? Ну что же, в любом случае она сделает то, для чего ее сюда послали, и тоже уйдет. Угли в печке Франклина уже догорали. Анни обошла комнату по стенке, натыкаясь на какие-то предметы, ощупывая руками все, что попадалось. Наткнулась на огромную пепельницу, полную потухших остывших окурков. Пошла дальше… пока не ударилась коленом об угол кушетки. Вздрогнула от неожиданности, услышав голос Карла Мейджорса.
– Черт побери, я уже подумал, что ты никогда не придешь. Осушил всю эту чертову бутылку!
Он швырнул пустую бутылку о печь, и она разлетелась на множество осколков. От стен печки поднялись шипящие облака пара.
Анни не раз приходилось видеть его пьяным, но разъяренным – никогда. Однако она не испугалась. Пьяный или трезвый, мистер Мейджорс всегда останется джентльменом, мягким, деликатным человеком.
Она с трудом различила его силуэт. Он приподнялся на кушетке.
– Я пришла проверить, все ли в порядке. Миссис…
Он ее не слушал, снова закричал, не в силах сдержать ярость:
– Ты слишком долго копаешься! Я даже заснул, пока ждал тебя! Какого черта ты разводишь все эти церемонии? Давай, иди сюда!
За десять лет Анни привыкла подчиняться всем приказам хозяина. Поэтому и сейчас она покорно подчинилась. Обошла кушетку и остановилась перед ним. Карл схватил ее руки.
– Сними ты, наконец, это чертово манто!
– Она сказала, что я могу его надеть. – Анни попыталась отступить назад. Поздно!
– Ладно, я сам его с тебя сниму. Все с тебя сниму. Вот это будет удовольствие!
Он повалил ее на кушетку.
– Мистер Мейджорс, это Анни!
И все-таки она не кричала. Не могла кричать на хозяина Уитли.
Ответом ей был пьяный смех, который заглушил все ее мольбы и протесты. Сопротивление оказалось недостаточно убедительным.
Тем не менее, она пыталась сопротивляться. Он снял с нее манто, рванул халат, поднял ночную рубашку. Анни отталкивала его руки, стонала и плакала. Он взгромоздился на нее. Она отвернула рот от его горячих поцелуев. Однако когда он проник в нее, ее обдало жаром, тело пронзила судорога, она застонала, обхватила руками его шею, ответила на его поцелуй, вся прогнулась навстречу его желанию.
Они крепко спали в объятиях друг друга, когда зажегся свет. Карл, насытившись, громко храпел в пьяном беспамятстве.
Анни взвизгнула, как кошка, которой прищемили хвост. Потрясенная внезапным появлением Келли, лихорадочно потянула вниз рубашку, пытаясь прикрыть наготу.
– Ну и что же мы тут видим? – издевательски произнесла Келли. – Я велела тебе укрыть мистера Мейджорса в том случае, если он заснул, но что-то не припомню, чтобы приказывала тебе забраться к нему под одеяло.
Анни залилась краской. Села на край кровати, сунула ноги в туфли.
– Он был совсем пьян.
– Но не слишком пьян, судя по тому, что я вижу.
– Он меня изнасиловал. Я не знаю, что он подумал. Я не могла зажечь свет. Он схватил меня в темноте и… и… – она с трудом перевела дыхание, не в состоянии опровергнуть очевидный факт, – и сделал все, что хотел.
– Ты ему позволила?
– Я сопротивлялась, пыталась его отговорить, но он меня не слушал.
– Ты кричала?
Девушка опустила глаза.
– Да… я кричала.
– Врешь! Если бы ты действительно кричала, мы бы в доме тебя услышали. Старый Сэм всегда спит с открытым окном. Перефразируя знаменитое изречение, «ты протестовала, но недостаточно решительно». Я права? – Анни молча надела халат, завязала пояс. – Но, в общем, это не имеет большого значения. Ты ведь не станешь возбуждать судебное дело против этого старого козла, не так ли? На мой взгляд, это было бы неразумно.
Анни в отчаянии нанесла ответный удар:
– Теперь я поняла, что он подумал, когда схватил меня в темноте в вашем манто. Он подумал, что это вы! Он ждал вас.
Келли презрительно усмехнулась. Преимущество, приобретенное Анни вчерашним утром, полностью исчезло в свете того, что произошло сегодня.
– Если бы на твоем месте оказалась я, он получил бы хорошую пощечину, а в придачу услышал бы все, что я о нем думаю.
– Я знаю, он был в вашей спальне вчера утром. Я видела его в ванной комнате.
Келли поморщилась.
– Женщина легкого поведения вроде тебя только так и могла подумать. Будто я позвала его в свою спальню. На самом деле он грязный старик. Все время подглядывает в спальни и ванные комнаты. Я пытаюсь скрыть его извращения от молодого мистера Мейджорса, иначе быть беде. Вот почему я пыталась выгородить его вчера утром. Он проник в мою спальню, когда я была в ванной.
– Это неправда! Мистер Мейджорс не такой. Вы все врете! Вы дьявол! Господи, как я вас ненавижу!
Кслли подошла ближе, взяла Ашги за подбородок, подняла ей голову так, чтобы та видела ее испепеляющий взгляд.
– Меня это мало волнует. После того, что произошло, ты не останешься в этом доме ни одного дня. Ты шлюха!
Анни разрыдалась.
– Прекрати нытье и иди в дом. Завтра до полудня ты должна исчезнуть из Уитли. Да, и еще вот что. Хочу напомнить тебе, что два твоих брата работают в компании Мейджорсов. А твой дядюшка Тод – помощник бригадира в каменоломнях Найтов. Разумеется, я дам тебе рекомендательное письмо и зарплату за две недели сверх того, что ты должна получить. – Она улыбнулась. – За дополнительные услуги, которые ты оказала мистеру Мейджорсу.
Анни заткнула уши, плача, бегом спустилась по лестнице и выбежала из дома как была – в халате и ночной рубашке.
Келли подняла манто, брошенное Карлом на пол, стряхнула с него пыль, бережно разгладила мех и повесила на спинку стула. Потом прошла к небольшому бару, расположенному в алькове, наполнила холодной водой кувшин, подошла к кушетке и выплеснула воду в лицо спящему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43