Для католика и демократа Эл отличный парень.
Келли рассмеялась.
– Скажите, Карл, католики и демократы поклоняются другим богам, чем вы? Ваш пресвитерианский бог какой-нибудь особенный?
– Вы легкомысленная девчонка! Это они считают, что их бог особенный, а не я. Бедняга Эл надеется, что его снова переизберут, а в двадцать восьмом году собирается баллотироваться в президенты. Несбыточные мечты, даже если бы он не был католиком. Бразды правления штатом снова в руках благоразумных и ответственных республиканцев.
– Как рассудил Господь.
– Верно, – весело расхохотался Карл. – Если допустить, что желания людей выражают его волю. Старый Гардинг, упокой Господи, его душу, никуда не годился, и, тем не менее, за него проголосовали шестьдесят один процент избирателей. А теперь, с честным Кулиджем в президентском кресле, наш государственный корабль очень скоро вернется на прежний курс. На мой взгляд, двухпартийной системе пришел конец. Народ не позволит этим поджигателям войны – демократам снова втянуть Америку в военный конфликт.
Келли взъерошила ему волосы.
– Карл, мне кажется, из вас получился бы очень неплохой президент. Вы никогда не думали о том, чтобы всерьез заняться политикой?
Он взял ее руки, притянул к себе.
– Я предпочел бы стать хорошим мужем, а не президентом. Келли, дорогая, выходите за меня замуж. Нет, пожалуйста, не пытайтесь снова уйти от ответа. Со смерти Натаниэля прошло достаточно времени. Ваш траур закончился.
Она положила руки ему на плечи, взглянула прямо в сланцево-голубые глаза.
– Дорогой Карл, дайте мне еще немного времени.
Это был более обнадеживающий ответ, чем все, что он слышал от нее в последнее время. Карл воодушевился:
– Вы мне не отказываете. Это уже что-то!
– Я не отказываю и не соглашаюсь.
– Согласитесь. Должны будете согласиться. – Он чувствовал, как его охватывает страсть. Сквозь тонкую ткань летнего платья он ощущал тепло ее тела. – Келли, радость моя, я так тебя хочу!
Она взяла его руку, положила себе на левую грудь. Пальцы его дрожали. Она пригладила его густые волосы, зашептала ему в ухо:
– Карл, дорогой, если ты меня хочешь, я твоя. Для этого совсем не обязательно на мне жениться.
Они сидели над рекой в японской оранжерее, скрытой от дома высокой живой изгородью.
– Где? Когда?
Келли взглянула вдаль, на сад, на лужайку. Они были одни. Она опустилась на колени, расстегнула пуговицы у него на брюках. Карл как загипнотизированный смотрел на ее пальцы. Их быстрые движения завораживали. Одной рукой она подняла юбку, под ней оказалось лавандового цвета нижнее белье. Келли расстегнула планку трико. Вид ее обнаженного тела вызвал в нем такой взрыв желания, какого он не испытывал с самой юности. Он больше не мог сдерживаться. Келли выхватила у него из нагрудного кармана белый носовой платок…
Все кончилось слишком быстро. Потом Карл в изнеможении лежал на скамье с закрытыми глазами. Его сжигал стыд.
– Прости, сам не знаю, как это получилось. Такого со мной не случалось с ранней юности. Я давно уже не разочаровывал женщину.
– Ну вот, значит, к тебе снова вернулась юность, – улыбнулась Келли. – Ты меня не разочаровал. Разочарование наступает в конце, а это только начало.
– Я так тебя люблю.
Он изо всех сил прижал ее к себе. Зарылся лицом в ее золотые волосы. Келли удовлетворенно улыбалась: все идет как надо.
На балу у губернатора Келли Найт и Крис Мейджорс затмили всех дам по красоте туалетов: одна была в розовом, другая – в лимонно-желтом, с глубоким вырезом на груди и спине, с лентой в волосах под цвет платья. Крис приехала в сопровождении отца. Вначале он намеревался сопровождать Келли, однако дочь пригрозила, что в таком случае останется дома.
– Этикет требует, чтобы я приехала с тобой, а не с братом.
Карлу пришлось уступить. В конце концов, это мелочь, успокоил он себя. На балу он все равно будет с Келли.
Мелочь оказалась поворотной в его судьбе. Карл упустил шанс доказать Келли свою состоятельность. Он упустил Келли. Он все потерял.
Для Келли апофеозом бала стал танец с губернатором Элом Смитом. Она поразила его своими знаниями и острым умом. И еще тем, как разбиралась в политике. Он сам сказал ей об этом.
– Не многие женщины вашего возраста могут разобраться в том, что происходит в правительстве. Возьмите, например, Гардинга. Плюрализм, за который агитировали демократы, ровным счетом ничего не значит. Он получил преобладающее большинство среди женской части избирателей только благодаря своим серебристым волосам и профилю как у Барримора. Вот почему мне не нравится, когда женщины пытаются заниматься политикой: у вас одни эмоции, разум совершенно не участвует. О присутствующих я, конечно, не говорю. Внешнее впечатление для вас решает все. Если яблоко выглядит гладким и розовым, вы от него обязательно откусите, не думая о том, что внутри оно может быть гнилым и червивым.
Келли улыбнулась.
– Если оно окажется червивым, его можно выплюнуть.
– В политике это не так-то легко сделать. Избиратель зачастую так и остается с тем, что он надкусил. Если яблоко окажется плохим, он им подавится. Скажите лучше, миссис Найт, откуда вы так хорошо информированы?
– Я много читаю. «Таймс», «Джорнэл» и новый журнал, который называется «Тайм». Но основные свои знания о политике я получила задолго до того, как увидела все эти издания.
– Каким образом? – изумился губернатор.
– Из Книги. Там все есть – жизнь, смерть, любовь. И политика.
– И что же это за книга? Наверняка я ее читал, – произнес он покровительственным тоном.
– Произведения Шекспира. «Король Лир», «Макбет», «Юлий Цезарь», «Ричард Третий». Там говорится о том, что происходит сегодня и будет происходить завтра. Названия мест меняются, но человеческие качества остаются неизменными во все времена. Мужество, трусость, предательство, беспринципность, аморальность, убийства… Все то, что движет миром. Он усмехнулся.
– Я вижу, вы не очень высокого мнения о политиках.
– Каждый из нас в какой-то степени политик, – пожала плечами Келли. – Мы рождаемся с жаждой денег и власти. Политики просто делают на этом карьеру.
– И кто же мой прообраз в вашей книге?
Келли всерьез задумалась, наморщила лоб.
– Дайте подумать… Вы напоминаете Ричарда Второго.
Эл Смит широко улыбнулся.
– Я не знаю этого джентльмена, но, видно, оно и к лучшему.
– Возможно… На мой взгляд, наилучшим правителем был Ричард Третий, калека и урод с железным характером. Абсолютно беспринципный и безжалостный, он сокрушал все, что вставало на пути к цели, а цель его состояла в том, чтобы стать королем Англии. Он прекрасно знал людей и великолепно умел использовать их сильные стороны и слабости. Он сгибал всех и каждого по своему желанию.
– Прообраз нашего дорогого Гардинга? – пошутил губернатор.
– Нет, не Гардинга, – серьезно ответила она. – Его развращенность шла от невежества, безразличия и слабости. Ричард силен смелостью, острым умом и полным отсутствием иллюзий. Он без малейшего сожаления переступал через все, что мешало достичь трона.
– Вы верите в эту философию? – нахмурился губернатор. – В то, что цель оправдывает средства?
Келли посмотрела ему прямо в глаза.
– С того самого дня, как человек перестал ходить на четвереньках и потянулся к звездам, всегда было только так, а но иначе.
Оркестр смолк. Смит повел ее к краю танцевальной площадки, туда, где ждал Брюс.
– Примите мои поздравления, Брюс. У вас великолепный вкус. Рассуждения миссис Найт о политике оказались столь интересными, что я забыл о том, что ненавижу танцы.
Келли присела в реверансе. Губернатор ответил поклоном и удалился.
– Вы покорили самого губернатора штата Нью-Йорк, Келли.
– Он изменит свое отношение после того, как прочтет «Ричарда Второго».
– Вы о чем?
– Так, шутка. – Они подошли к пустому столику. – А где Крис и Карл?
Брюс оглядел зал.
– Они остановились у столика сенатора Гаррисона. Отец хотел познакомить Крис с последней пассией Уэйна. Осенью он собирается отослать ее за границу до конца избирательной кампании, чтобы не мешалась. Оппозиция может сочинить хорошенький скандал вокруг сенатора и его рыжеволосой красотки. Гаррисон замыслил отправить ее вместе с Крис – наверное, хочет держать ее под наблюдением.
– По-моему, это хорошая компания для Крис.
– Смотря, что понимать под словом «хорошая». У меня совсем другое мнение об этой даме.
– Значит, Уэйн Гаррисон – дамский угодник?
– Еще какой! Удивляюсь, как его любовные похождения не помешали его политической карьере. Он ведь и замужних дам не избегает. Тот еще ходок, не хуже молодого боксера Джина Танни. В него пытались кидать камни, но ни один не попал в цель. Я думаю, ему просто везет. Дай Бог, чтобы так было и дальше. Он мировой парень и отличный сенатор.
Келли взглянула на другой конец зала, где за столиком высилась массивная фигура сенатора Уэйна Гаррисона. Он привлек ее с самой первой встречи и с каждой новой встречей привлекал все больше. Когда они танцевали, чуть раньше, он шептал ей:
– Вы здесь самая неотразимая женщина, Келли. Мне бы хотелось поближе с вами познакомиться. Жаль, что вы уже принадлежите Мейджорсам. Я не могу увести женщину у Карла Мейджорса, даже такую желанную, как вы. Он пользуется слишком большим влиянием в штате.
Келли пришлось вытянуть шею, чтобы заглянуть в глаза высоченному сенатору.
– Я согласна со всеми вашими высказываниями. В одном только вы ошиблись: я не принадлежу Мейджорсам. И никому не принадлежу. Надеюсь, никогда не окажусь ни в чьей власти. – Неожиданно она рассмеялась. – Правда, в сиротском приюте сестры-монахини иногда говорили, что я во власти дьявола.
Он задумчиво смотрел на нее, сощурив глаза.
– Не удивлюсь, если окажется, что они правы. А что вы имели в виду, когда сказали, что согласны со всеми моими высказываниями?
– То, что сказала. Сейчас не время. Не стоит нам с вами даже начинать. Не сейчас… – Она сознательно оставила вопрос открытым.
– О чем вы думаете? – спросил Брюс.
– Сенатор отправляет эту девушку за границу не из-за выборов. Он хочет совсем от нее избавиться. Навсегда.
– Он сказал вам об этом во время танца?
– Напрямую он ничего не говорил. Я просто кое-что сопоставила. Скажите, он с кем-нибудь встречается в последнее время? С какой-нибудь настоящей леди, достойной со временем стать хозяйкой дома сенатора?
Брюс положил локти на стол.
– Как странно, что вы об этом спрашиваете. У сенатора Соединенных Штатов Хьюберта Клемента есть дочь. Страшна как смертный грех, но с хорошими связями. За последние несколько месяцев Уэйн несколько раз ездил в Вашингтон и каждый раз останавливался в доме Клемента в Арлингтоне.
– Вот, – удовлетворенно произнесла Келли. – Такой человек, как он, может заполучить любую женщину. Почти любую… Из политических соображений он скорее женится по расчету, чем по любви или влечению.
Рука Брюса скользнула под скатерть и легла на ее бедро.
– Это работает еще в одном случае.
– Продолжайте.
Сначала она его выслушает, а потом отвергнет эту нахальную руку.
– Женщина, которая может заполучить любого мужчину, должна выходить замуж по расчету. Я говорю о вас, Келли. Мой отец предлагал вам выйти за него замуж?
Она не спускала с него глаз.
– Да.
– Что вы ответили?
– Что мне надо подумать.
– Ну и как, подумали?
– Кажется, да.
– И каково же решение?
– Оно не в вашу пользу, Брюс. Я, пожалуй, предпочту вашего отца.
– Вы собираетесь выйти за него замуж?
– Очень возможно.
– Тогда я советую вам переменить решение. В этом нет никаких преимуществ. Я предлагаю вам выйти замуж за меня.
– Благодарю вас, сэр. Но какие у вас преимущества перед отцом?
Его пальцы крепче сжали ее бедро.
– Пять лет назад Карл серьезно поссорился с Ником из Филадельфии, другим крупным производителем кирпича. Не буду вдаваться в неприятные подробности. Результатом стал судебный иск против отца на пять миллионов долларов. Впрочем, дело кончилось без суда за мизерную плату. Ник не гнался за деньгами, он и так достаточно богат. Ему хотелось победить, посадить Карла в лужу. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, он бы, возможно, и довел дело до суда, получил бы причитающийся ему куш. Сразу после этого отец убрал свое имя с вывески нашей компании, формально передал ее в полное владение мне и Крис. По условиям договора он до конца жизни должен работать президентом компании, за определенную плату. Таким образом, если он когда-нибудь снова попадет в передрягу вроде той, с Ником, самое большее, чего они смогут от него добиться, – это определенной доли его личных доходов. Бизнес останется в безопасности.
Келли слушала очень внимательно, молниеносно переваривая новую информацию, одновременно делая выводы, а временами даже забегая вперед, просчитывая, что ей это сулит. Сейчас она предпочла доиграть игру до конца. Улыбнулась сладчайшей улыбкой, в которой, однако, чувствовалась определенная доля яда.
– Вы намекаете, что я собиралась выйти замуж за вашего отца из-за его денег? Позвольте вам заметить, что все обстоит как раз наоборот. Он получит в жены очень и очень обеспеченную вдову.
Что-то дрогнуло в глазах Брюса. Они увлажнились, пытаясь выдержать ее напряженный, немигающий взгляд.
– Вы скоро снова станете вдовой, Келли. Отец уже очень немолод. Если вы решите выйти за отца, Келли, вам никогда не построить ваш мост. Дом, поместье и вся земля записаны на мое имя. Весь капитал Мейджорсов.
– Вы ни за что не решитесь бросить вызов отцу, – съязвила Келли. – Хоть он и немолод, но он настоящий мужчина. Он вас в порошок сотрет.
– Вы считаете меня слабаком? – вспыхнул Брюс. – Может быть, и так. Но в этом, единственном, случае я рискну вызвать его гнев. Одного только не могу понять – зачем вам это нужно? Вы же не любите моего отца.
– Вас я тоже не люблю.
– Знаю. Но как вы сами недавно сказали, дело не в любви, а в преимуществах.
Она улыбнулась, накрыла ладонью его руку.
– Когда мы начнем строить мост, Брюс?
Брюс почувствовал, как его обдало горячей волной. Голос дрогнул:
– Как только вернемся из свадебного путешествия. Дорогая, любимая моя Келли, ты это, в самом деле, серьезно? Я знаю, ты любишь насмехаться. Ты, правда, готова выйти за меня замуж?
– Да, если ты этого хочешь. Я согласна выйти за тебя замуж, Брюс.
– Моя жена! – Он весь дрожал. – Поцелуй меня.
– Прямо здесь?! Сейчас?!
Обычно стеснительный Брюс не любил показывать свои эмоции на публике.
– Я хочу, чтобы они видели. Хочу, чтобы все знали.
Он положил руки ей на плечи. Келли обняла его за шею, легонько поцеловала в губы.
Подняв глаза, она увидела Карла и Крис. Карл держался за спинку стула, взгляд его затуманился, лицо стало землисто-серым.
Крис в восторге воскликнула:
– Эй, что здесь происходит? Целуетесь у всех на глазах! Что стало с моим стеснительным братцем?
Брюс расправил плечи, взглянул в лицо отцу. Он еще никогда в жизни не бросал ему вызов, а Карл никогда не отступал ни перед одним мужчиной.
– Твой стеснительный братец, оказывается, вовсе не такой стеснительный. Твой не очень стеснительный брат только что сделал предложение миссис Найт, и миссис Найт согласилась выйти за него замуж, и как можно скорее.
– Это чудесно! – Крис обежала вокруг стола и встала позади, обнимая обоих. Поцеловала сначала брата, потом Келли. – Я так рада за вас! Не хочу хвалить себя, но все-таки и я кое-что сделала для этого. С самого появления Келли у нас в Уитли я все время толкала вас навстречу друг другу.
Келли улыбнулась, потрепала ее по щеке.
– Моя дорогая сестренка! Ты будешь моей подружкой на свадьбе.
– Папа, – ты слышишь? А ты можешь быть…
– Она обернулась к отцу, но не увидела его. Карл исчез.
Проглотив залпом четыре двойных порции виски, из своей фляжки в гардеробной, Карл, наконец, нашел в себе силы вернуться и попытаться спасти то, что еще осталось от его гордости и достоинства после позорного бегства. Он вернулся в танцевальный зал, подошел к губернатору.
– Оказывается, у нас сегодня двойной праздник. Мой сын объявил о своей помолвке с миссис Найт.
– Вот это действительно сюрприз!
На самом деле для губернатора это не явилось такой уж большой неожиданностью. Во время короткой беседы с миссис Найт он успел убедиться в том, что она женщина сложная и загадочная. Сейчас он внимательно наблюдал за Карлом, и для него не составило большого труда понять, насколько тот «счастлив» от неожиданного поворота событий. Он выглядел как оживший покойник.
– Я сам хочу их поздравить.
– Да, я тоже об этом подумал. – Карл обвел зал глазами. – Как ты думаешь, здесь где-нибудь можно найти бутылку шампанского? Я хотел бы поднять за них тост.
Эл Смит подмигнул, положил руку на опущенные плечи Карла.
– Уверен, что от прежних обитателей в погребке осталось несколько бутылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Келли рассмеялась.
– Скажите, Карл, католики и демократы поклоняются другим богам, чем вы? Ваш пресвитерианский бог какой-нибудь особенный?
– Вы легкомысленная девчонка! Это они считают, что их бог особенный, а не я. Бедняга Эл надеется, что его снова переизберут, а в двадцать восьмом году собирается баллотироваться в президенты. Несбыточные мечты, даже если бы он не был католиком. Бразды правления штатом снова в руках благоразумных и ответственных республиканцев.
– Как рассудил Господь.
– Верно, – весело расхохотался Карл. – Если допустить, что желания людей выражают его волю. Старый Гардинг, упокой Господи, его душу, никуда не годился, и, тем не менее, за него проголосовали шестьдесят один процент избирателей. А теперь, с честным Кулиджем в президентском кресле, наш государственный корабль очень скоро вернется на прежний курс. На мой взгляд, двухпартийной системе пришел конец. Народ не позволит этим поджигателям войны – демократам снова втянуть Америку в военный конфликт.
Келли взъерошила ему волосы.
– Карл, мне кажется, из вас получился бы очень неплохой президент. Вы никогда не думали о том, чтобы всерьез заняться политикой?
Он взял ее руки, притянул к себе.
– Я предпочел бы стать хорошим мужем, а не президентом. Келли, дорогая, выходите за меня замуж. Нет, пожалуйста, не пытайтесь снова уйти от ответа. Со смерти Натаниэля прошло достаточно времени. Ваш траур закончился.
Она положила руки ему на плечи, взглянула прямо в сланцево-голубые глаза.
– Дорогой Карл, дайте мне еще немного времени.
Это был более обнадеживающий ответ, чем все, что он слышал от нее в последнее время. Карл воодушевился:
– Вы мне не отказываете. Это уже что-то!
– Я не отказываю и не соглашаюсь.
– Согласитесь. Должны будете согласиться. – Он чувствовал, как его охватывает страсть. Сквозь тонкую ткань летнего платья он ощущал тепло ее тела. – Келли, радость моя, я так тебя хочу!
Она взяла его руку, положила себе на левую грудь. Пальцы его дрожали. Она пригладила его густые волосы, зашептала ему в ухо:
– Карл, дорогой, если ты меня хочешь, я твоя. Для этого совсем не обязательно на мне жениться.
Они сидели над рекой в японской оранжерее, скрытой от дома высокой живой изгородью.
– Где? Когда?
Келли взглянула вдаль, на сад, на лужайку. Они были одни. Она опустилась на колени, расстегнула пуговицы у него на брюках. Карл как загипнотизированный смотрел на ее пальцы. Их быстрые движения завораживали. Одной рукой она подняла юбку, под ней оказалось лавандового цвета нижнее белье. Келли расстегнула планку трико. Вид ее обнаженного тела вызвал в нем такой взрыв желания, какого он не испытывал с самой юности. Он больше не мог сдерживаться. Келли выхватила у него из нагрудного кармана белый носовой платок…
Все кончилось слишком быстро. Потом Карл в изнеможении лежал на скамье с закрытыми глазами. Его сжигал стыд.
– Прости, сам не знаю, как это получилось. Такого со мной не случалось с ранней юности. Я давно уже не разочаровывал женщину.
– Ну вот, значит, к тебе снова вернулась юность, – улыбнулась Келли. – Ты меня не разочаровал. Разочарование наступает в конце, а это только начало.
– Я так тебя люблю.
Он изо всех сил прижал ее к себе. Зарылся лицом в ее золотые волосы. Келли удовлетворенно улыбалась: все идет как надо.
На балу у губернатора Келли Найт и Крис Мейджорс затмили всех дам по красоте туалетов: одна была в розовом, другая – в лимонно-желтом, с глубоким вырезом на груди и спине, с лентой в волосах под цвет платья. Крис приехала в сопровождении отца. Вначале он намеревался сопровождать Келли, однако дочь пригрозила, что в таком случае останется дома.
– Этикет требует, чтобы я приехала с тобой, а не с братом.
Карлу пришлось уступить. В конце концов, это мелочь, успокоил он себя. На балу он все равно будет с Келли.
Мелочь оказалась поворотной в его судьбе. Карл упустил шанс доказать Келли свою состоятельность. Он упустил Келли. Он все потерял.
Для Келли апофеозом бала стал танец с губернатором Элом Смитом. Она поразила его своими знаниями и острым умом. И еще тем, как разбиралась в политике. Он сам сказал ей об этом.
– Не многие женщины вашего возраста могут разобраться в том, что происходит в правительстве. Возьмите, например, Гардинга. Плюрализм, за который агитировали демократы, ровным счетом ничего не значит. Он получил преобладающее большинство среди женской части избирателей только благодаря своим серебристым волосам и профилю как у Барримора. Вот почему мне не нравится, когда женщины пытаются заниматься политикой: у вас одни эмоции, разум совершенно не участвует. О присутствующих я, конечно, не говорю. Внешнее впечатление для вас решает все. Если яблоко выглядит гладким и розовым, вы от него обязательно откусите, не думая о том, что внутри оно может быть гнилым и червивым.
Келли улыбнулась.
– Если оно окажется червивым, его можно выплюнуть.
– В политике это не так-то легко сделать. Избиратель зачастую так и остается с тем, что он надкусил. Если яблоко окажется плохим, он им подавится. Скажите лучше, миссис Найт, откуда вы так хорошо информированы?
– Я много читаю. «Таймс», «Джорнэл» и новый журнал, который называется «Тайм». Но основные свои знания о политике я получила задолго до того, как увидела все эти издания.
– Каким образом? – изумился губернатор.
– Из Книги. Там все есть – жизнь, смерть, любовь. И политика.
– И что же это за книга? Наверняка я ее читал, – произнес он покровительственным тоном.
– Произведения Шекспира. «Король Лир», «Макбет», «Юлий Цезарь», «Ричард Третий». Там говорится о том, что происходит сегодня и будет происходить завтра. Названия мест меняются, но человеческие качества остаются неизменными во все времена. Мужество, трусость, предательство, беспринципность, аморальность, убийства… Все то, что движет миром. Он усмехнулся.
– Я вижу, вы не очень высокого мнения о политиках.
– Каждый из нас в какой-то степени политик, – пожала плечами Келли. – Мы рождаемся с жаждой денег и власти. Политики просто делают на этом карьеру.
– И кто же мой прообраз в вашей книге?
Келли всерьез задумалась, наморщила лоб.
– Дайте подумать… Вы напоминаете Ричарда Второго.
Эл Смит широко улыбнулся.
– Я не знаю этого джентльмена, но, видно, оно и к лучшему.
– Возможно… На мой взгляд, наилучшим правителем был Ричард Третий, калека и урод с железным характером. Абсолютно беспринципный и безжалостный, он сокрушал все, что вставало на пути к цели, а цель его состояла в том, чтобы стать королем Англии. Он прекрасно знал людей и великолепно умел использовать их сильные стороны и слабости. Он сгибал всех и каждого по своему желанию.
– Прообраз нашего дорогого Гардинга? – пошутил губернатор.
– Нет, не Гардинга, – серьезно ответила она. – Его развращенность шла от невежества, безразличия и слабости. Ричард силен смелостью, острым умом и полным отсутствием иллюзий. Он без малейшего сожаления переступал через все, что мешало достичь трона.
– Вы верите в эту философию? – нахмурился губернатор. – В то, что цель оправдывает средства?
Келли посмотрела ему прямо в глаза.
– С того самого дня, как человек перестал ходить на четвереньках и потянулся к звездам, всегда было только так, а но иначе.
Оркестр смолк. Смит повел ее к краю танцевальной площадки, туда, где ждал Брюс.
– Примите мои поздравления, Брюс. У вас великолепный вкус. Рассуждения миссис Найт о политике оказались столь интересными, что я забыл о том, что ненавижу танцы.
Келли присела в реверансе. Губернатор ответил поклоном и удалился.
– Вы покорили самого губернатора штата Нью-Йорк, Келли.
– Он изменит свое отношение после того, как прочтет «Ричарда Второго».
– Вы о чем?
– Так, шутка. – Они подошли к пустому столику. – А где Крис и Карл?
Брюс оглядел зал.
– Они остановились у столика сенатора Гаррисона. Отец хотел познакомить Крис с последней пассией Уэйна. Осенью он собирается отослать ее за границу до конца избирательной кампании, чтобы не мешалась. Оппозиция может сочинить хорошенький скандал вокруг сенатора и его рыжеволосой красотки. Гаррисон замыслил отправить ее вместе с Крис – наверное, хочет держать ее под наблюдением.
– По-моему, это хорошая компания для Крис.
– Смотря, что понимать под словом «хорошая». У меня совсем другое мнение об этой даме.
– Значит, Уэйн Гаррисон – дамский угодник?
– Еще какой! Удивляюсь, как его любовные похождения не помешали его политической карьере. Он ведь и замужних дам не избегает. Тот еще ходок, не хуже молодого боксера Джина Танни. В него пытались кидать камни, но ни один не попал в цель. Я думаю, ему просто везет. Дай Бог, чтобы так было и дальше. Он мировой парень и отличный сенатор.
Келли взглянула на другой конец зала, где за столиком высилась массивная фигура сенатора Уэйна Гаррисона. Он привлек ее с самой первой встречи и с каждой новой встречей привлекал все больше. Когда они танцевали, чуть раньше, он шептал ей:
– Вы здесь самая неотразимая женщина, Келли. Мне бы хотелось поближе с вами познакомиться. Жаль, что вы уже принадлежите Мейджорсам. Я не могу увести женщину у Карла Мейджорса, даже такую желанную, как вы. Он пользуется слишком большим влиянием в штате.
Келли пришлось вытянуть шею, чтобы заглянуть в глаза высоченному сенатору.
– Я согласна со всеми вашими высказываниями. В одном только вы ошиблись: я не принадлежу Мейджорсам. И никому не принадлежу. Надеюсь, никогда не окажусь ни в чьей власти. – Неожиданно она рассмеялась. – Правда, в сиротском приюте сестры-монахини иногда говорили, что я во власти дьявола.
Он задумчиво смотрел на нее, сощурив глаза.
– Не удивлюсь, если окажется, что они правы. А что вы имели в виду, когда сказали, что согласны со всеми моими высказываниями?
– То, что сказала. Сейчас не время. Не стоит нам с вами даже начинать. Не сейчас… – Она сознательно оставила вопрос открытым.
– О чем вы думаете? – спросил Брюс.
– Сенатор отправляет эту девушку за границу не из-за выборов. Он хочет совсем от нее избавиться. Навсегда.
– Он сказал вам об этом во время танца?
– Напрямую он ничего не говорил. Я просто кое-что сопоставила. Скажите, он с кем-нибудь встречается в последнее время? С какой-нибудь настоящей леди, достойной со временем стать хозяйкой дома сенатора?
Брюс положил локти на стол.
– Как странно, что вы об этом спрашиваете. У сенатора Соединенных Штатов Хьюберта Клемента есть дочь. Страшна как смертный грех, но с хорошими связями. За последние несколько месяцев Уэйн несколько раз ездил в Вашингтон и каждый раз останавливался в доме Клемента в Арлингтоне.
– Вот, – удовлетворенно произнесла Келли. – Такой человек, как он, может заполучить любую женщину. Почти любую… Из политических соображений он скорее женится по расчету, чем по любви или влечению.
Рука Брюса скользнула под скатерть и легла на ее бедро.
– Это работает еще в одном случае.
– Продолжайте.
Сначала она его выслушает, а потом отвергнет эту нахальную руку.
– Женщина, которая может заполучить любого мужчину, должна выходить замуж по расчету. Я говорю о вас, Келли. Мой отец предлагал вам выйти за него замуж?
Она не спускала с него глаз.
– Да.
– Что вы ответили?
– Что мне надо подумать.
– Ну и как, подумали?
– Кажется, да.
– И каково же решение?
– Оно не в вашу пользу, Брюс. Я, пожалуй, предпочту вашего отца.
– Вы собираетесь выйти за него замуж?
– Очень возможно.
– Тогда я советую вам переменить решение. В этом нет никаких преимуществ. Я предлагаю вам выйти замуж за меня.
– Благодарю вас, сэр. Но какие у вас преимущества перед отцом?
Его пальцы крепче сжали ее бедро.
– Пять лет назад Карл серьезно поссорился с Ником из Филадельфии, другим крупным производителем кирпича. Не буду вдаваться в неприятные подробности. Результатом стал судебный иск против отца на пять миллионов долларов. Впрочем, дело кончилось без суда за мизерную плату. Ник не гнался за деньгами, он и так достаточно богат. Ему хотелось победить, посадить Карла в лужу. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, он бы, возможно, и довел дело до суда, получил бы причитающийся ему куш. Сразу после этого отец убрал свое имя с вывески нашей компании, формально передал ее в полное владение мне и Крис. По условиям договора он до конца жизни должен работать президентом компании, за определенную плату. Таким образом, если он когда-нибудь снова попадет в передрягу вроде той, с Ником, самое большее, чего они смогут от него добиться, – это определенной доли его личных доходов. Бизнес останется в безопасности.
Келли слушала очень внимательно, молниеносно переваривая новую информацию, одновременно делая выводы, а временами даже забегая вперед, просчитывая, что ей это сулит. Сейчас она предпочла доиграть игру до конца. Улыбнулась сладчайшей улыбкой, в которой, однако, чувствовалась определенная доля яда.
– Вы намекаете, что я собиралась выйти замуж за вашего отца из-за его денег? Позвольте вам заметить, что все обстоит как раз наоборот. Он получит в жены очень и очень обеспеченную вдову.
Что-то дрогнуло в глазах Брюса. Они увлажнились, пытаясь выдержать ее напряженный, немигающий взгляд.
– Вы скоро снова станете вдовой, Келли. Отец уже очень немолод. Если вы решите выйти за отца, Келли, вам никогда не построить ваш мост. Дом, поместье и вся земля записаны на мое имя. Весь капитал Мейджорсов.
– Вы ни за что не решитесь бросить вызов отцу, – съязвила Келли. – Хоть он и немолод, но он настоящий мужчина. Он вас в порошок сотрет.
– Вы считаете меня слабаком? – вспыхнул Брюс. – Может быть, и так. Но в этом, единственном, случае я рискну вызвать его гнев. Одного только не могу понять – зачем вам это нужно? Вы же не любите моего отца.
– Вас я тоже не люблю.
– Знаю. Но как вы сами недавно сказали, дело не в любви, а в преимуществах.
Она улыбнулась, накрыла ладонью его руку.
– Когда мы начнем строить мост, Брюс?
Брюс почувствовал, как его обдало горячей волной. Голос дрогнул:
– Как только вернемся из свадебного путешествия. Дорогая, любимая моя Келли, ты это, в самом деле, серьезно? Я знаю, ты любишь насмехаться. Ты, правда, готова выйти за меня замуж?
– Да, если ты этого хочешь. Я согласна выйти за тебя замуж, Брюс.
– Моя жена! – Он весь дрожал. – Поцелуй меня.
– Прямо здесь?! Сейчас?!
Обычно стеснительный Брюс не любил показывать свои эмоции на публике.
– Я хочу, чтобы они видели. Хочу, чтобы все знали.
Он положил руки ей на плечи. Келли обняла его за шею, легонько поцеловала в губы.
Подняв глаза, она увидела Карла и Крис. Карл держался за спинку стула, взгляд его затуманился, лицо стало землисто-серым.
Крис в восторге воскликнула:
– Эй, что здесь происходит? Целуетесь у всех на глазах! Что стало с моим стеснительным братцем?
Брюс расправил плечи, взглянул в лицо отцу. Он еще никогда в жизни не бросал ему вызов, а Карл никогда не отступал ни перед одним мужчиной.
– Твой стеснительный братец, оказывается, вовсе не такой стеснительный. Твой не очень стеснительный брат только что сделал предложение миссис Найт, и миссис Найт согласилась выйти за него замуж, и как можно скорее.
– Это чудесно! – Крис обежала вокруг стола и встала позади, обнимая обоих. Поцеловала сначала брата, потом Келли. – Я так рада за вас! Не хочу хвалить себя, но все-таки и я кое-что сделала для этого. С самого появления Келли у нас в Уитли я все время толкала вас навстречу друг другу.
Келли улыбнулась, потрепала ее по щеке.
– Моя дорогая сестренка! Ты будешь моей подружкой на свадьбе.
– Папа, – ты слышишь? А ты можешь быть…
– Она обернулась к отцу, но не увидела его. Карл исчез.
Проглотив залпом четыре двойных порции виски, из своей фляжки в гардеробной, Карл, наконец, нашел в себе силы вернуться и попытаться спасти то, что еще осталось от его гордости и достоинства после позорного бегства. Он вернулся в танцевальный зал, подошел к губернатору.
– Оказывается, у нас сегодня двойной праздник. Мой сын объявил о своей помолвке с миссис Найт.
– Вот это действительно сюрприз!
На самом деле для губернатора это не явилось такой уж большой неожиданностью. Во время короткой беседы с миссис Найт он успел убедиться в том, что она женщина сложная и загадочная. Сейчас он внимательно наблюдал за Карлом, и для него не составило большого труда понять, насколько тот «счастлив» от неожиданного поворота событий. Он выглядел как оживший покойник.
– Я сам хочу их поздравить.
– Да, я тоже об этом подумал. – Карл обвел зал глазами. – Как ты думаешь, здесь где-нибудь можно найти бутылку шампанского? Я хотел бы поднять за них тост.
Эл Смит подмигнул, положил руку на опущенные плечи Карла.
– Уверен, что от прежних обитателей в погребке осталось несколько бутылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43