Итак, со стороны Орлиной Стаи это был блеф. Тайри неохотно оторвался от Рэйчел. Отпустить ее оказалось самым трудным делом в жизни, и, как только он это сделал, тотчас же пожалел об этом. Но до сих пор ему никогда не приходилось насиловать девственниц и он не собирался делать этого и теперь.Когда губы Тайри оторвались от Рэйчел, она открыла глаза.– Что случилось? – прошептала она.– Они ускакали.Рэйчел огляделась, ее глаза были широко раскрыты и полны страха, он видел, как она дрожит. Рэйчел взглянула на Тайри. Он пытался ее спасти, и руки его были такими сильными и теплыми. И неосознанно она потянулась к нему, ощущая потребность в том, чтобы ее обняли и утешили. Ведь именно он пришел к ней на помощь, не допустил, чтобы с ней случилась беда. Перед лицом страха и опасности он оказался единственной защитой.Тайри глубоко вздохнул, когда руки Рэйчел обвились вокруг его шеи. Она так сильно дрожала, что он был просто вынужден обнять ее. Его руки снова обвились вокруг нее, а губы его прикасались к ее волосам и шептали слова утешения.В эту минуту она забыла, что ненавидит его, забыла все, кроме того, что его объятия сулили ей защиту и безопасность, а тело, так тесно прижавшееся к ее собственному, было источником успокоительного тепла. Она подняла голову, ища губами его губы. Мгновение он поколебался, но потом поцеловал ее, рот его медленно и осторожно скользил по ее рту, он нежно коснулся языком ее нижней губы, как бы пробуя ее на вкус. Это было удивительно пьянящее и совершенно неожиданное для Рэйчел ощущение. Она пыталась внушить себе, что он бродяга, преступник, но теперь, когда кровь вскипела и превратилась в жидкий огонь, и это, казалось, не имело особого значения.Тайри ласкал ее и она отвечала на его ласки, ее ладони скользнули под его рубашку, блуждали по широкой спине, упиваясь прикосновениями к сильному, исполосованному шрамами телу.И все ее страхи улетучились, когда Тайри занимался с ней любовью, отвечая на ее желание, о котором она и не подозревала. Она была холодна и напугана, а теперь чувствовала себя согретой и полной жизни, каждый дюйм ее кожи отзывался на его прикосновения.Тайри пытался воспротивиться зову плоти, отпрянуть от нее, но губы Рэйчел были такими сладостными, а ее руки удерживали его. Он клялся себе, что каждый их поцелуй – последний. Еще один, и он ее отпустит, пока еще не слишком поздно, пока еще он может совладать с собой. Еще только один…Его язык скользнул в ее рот, и вновь вспыхнуло пламя. Рэйчел застонала от наслаждения и теснее прижалась к нему. Не сознавая, что делает, Рэйчел только стремилась быть как можно ближе. Ее язык отвечал на его ласки, и теперь уже было слишком поздно поворачивать назад.Желтые глаза загорелись желанием, и он вошел в нее. Это исторгло у Рэйчел тихий вскрик наслаждения, смешанного с болью. Их тела слились и расплавились, заставив ее забыть обо всем, кроме чуда его близости. Страсть вздымалась волна за волной, и восторг затоплял ее, пока не заполнил всю, и это продолжалось до тех пор, пока страсть не улеглась и Рэйчел не затихла, удовлетворенная, в его объятиях, истощив все свои чувства и силы.Позже она лежала рядом с ним, раздавленная чувством вины. Что она наделала? Всегда в своих фантазиях она представляла, что это будет Клинт, что именно он станет ее наставником в любви. Конечно, когда они поженятся и окажутся в уютной темноте спальни, в собственном маленьком домике. Она будет стесняться и робеть, но любимый поможет ей преодолеть стыдливость. Клинт сильный и нежный, ему покажется трогательной ее неопытность, и он будет гордиться тем, что она сберегла себя для мужа…Она тряхнула головой: теперь все ее идиллические мечтания развеялись. Она сама все разрушила, лишила себя надежды устроить жизнь с порядочным человеком. Как она могла отдаться Тайри? Стыд окрасил ее щеки румянцем. Как могла она забыться до такой степени, чтобы заниматься любовью среди бела дня в лесу, как какая-нибудь дикарка? Теперь она погибла, вся ее жизнь пошла под откос. Всего несколько мгновений назад потеря невинности казалась небольшой ценой за спасение и радость близости с Тайри. Сейчас, когда в ее сознание вторглась грубая реальность, она поняла, насколько велика оказалась цена. Теперь ни один порядочный человек не пожелает связать с ней жизнь. «Подпорченный товар», – скажут люди и с отвращением отвернутся от нее.И она разразилась слезами.Тайри глубоко втянул в себя воздух и медленно выдохнул. Ему хотелось близости с Рэйчел с того самого дня, когда он впервые увидел ее, утонул в полных беспокойства за него синих глазах. А он был человеком, обычно получавшим чего хочет – так или иначе. Тем не менее внезапно на него нахлынули угрызения совести. Не важно, что она, по сути дела, сама напросилась, не важно, что она была напугана и нуждалась в защите и утешении. Рэйчел Хэллоран была славной девушкой, слишком славной, чтобы служить утехой такому бродяге и головорезу, как Логан Тайри. Он не укладывал с собой в постель порядочной женщины с тех самых пор, как покинул Мескалеро.Позже он черпал наслаждение и получал удовлетворение в дешевых притонах, со шлюхами, которым не требовались нежные слова и ухаживание. Он просто утолял с ними свой мужской голод. Рэйчел же была не та, которую можно использовать и забыть, такую не купишь за несколько долларов, чтобы потом выбросить за ненадобностью.Он бросил на нее взгляд. Ему хотелось извиниться, сказать что-нибудь, что смягчило бы боль ее сердца, но слова не шли. Если бы только она сама не обняла его! Если бы только она не отвечала на его поцелуи. Возможно, он смог бы от нее оторваться. Но, как бы это ни было трудно, он должен был остановиться вовремя.Тихонько ругаясь, Тайри поднялся и натянул штаны. Он покачал головой, заметив, что индейцы забрали лошадь Рэйчел. Но слава Богу, они забрали лошадь, а не женщину.Всхлипывания Рэйчел утихли, и она села. Оделась, оправила юбки, отряхнула пыль с одежды. Солнце село, темнеющее небо кое-где алело, и эти пятна были похожи на кровь, размазанную по ее бедрам.Она отшатнулась, когда Тайри попытался положить руку ей на плечо.– Не трогайте меня, – сказала она. – Никогда больше не прикасайтесь ко мне!Тайри смотрел на нее, подняв бровь, удивленный яростью ее тона.– Скотина! – прошипела она. – Только бы никогда больше не видеть вас!– Просто сейчас у вас такое настроение, – сердито проворчал Тайри. – Вы хотели этого так же сильно, как и я.– Это ложь! – закричала Рэйчел, щеки ее залил румянец. – Вы, вы во всем виноваты! Вы знали, что у меня никогда прежде не было мужчины. И вы воспользовались этим.Тайри чертыхнулся сквозь зубы.– Это я-то воспользовался вами? Думаю, что всего несколько минут назад вы воспользовались мною.– Не смейте!Она топнула ногой, сгорая от жгучей ненависти, потому что он был прав, а она несправедлива. Но не могла же она признать, что желала его! Гораздо легче было свалить все на Тайри.– Черта с два! Вы были горячее июльского фейерверка, 4 июля – национальный праздник, День Независимости.
но теперь у вас не хватает духу признать это.– Я вас ненавижу.Она произнесла эти слова сквозь стиснутые зубы, и в этот момент действительно ненавидела его. А потом гнев покинул ее: она подумала о том, что придется вернуться домой и встретиться лицом к лицу с людьми, которых она знала и любила.Потупив глаза, она сказала:– Обещайте мне, что не скажете отцу. Ни моему отцу и никому другому.– Я полагаю, вы имеете в виду Уэсли, – пробормотал Тайри сердито.– Я имею в виду всех! – сердито огрызнулась Рэйчел.Но она, конечно, говорила о Клинте. Что он о ней подумает, если узнает, чем она занималась и, главное, с кем? Будет ли он продолжать видеть в ней самую нежную, милую и замечательную девушку на свете или с презрением отвернется от нее, и в его голубых глазах она прочтет отвращение?Тайри будто прочитал ее мысли и прошептал:– Никто никогда не узнает, что произошло здесь сегодня. Перестаньте об этом беспокоиться.– Об этом всегда буду знать я, – ответила Рэйчел спокойно. И в самом деле! Этого она никогда не сможет забыть.
Встревоженный Джон Хэллоран встретил их на крыльце.– Все в порядке? – взволнованно спросил он, глядя на Тайри. – А где кобыла Рэйчел?– У вашей дочери произошла небольшая встреча с апачами, – ответил Тайри, спрыгивая с седла и помогая сойти на землю Рэйчел. – Они забрали ее лошадь.– Апачи! Рэйчел, ты в порядке?Рэйчел сделала шаг в сторону от Тайри, стараясь не встретиться глазами с отцом.– Все хорошо, па, – ответила она твердо. – Просто прекрасно.Взгляд Хэллорана метался, перебегая с бледного лица дочери на угрюмое Тайри. Было что-то, чего они недоговаривали, что-то скрывали от него, что-то… Но что? Он наблюдал за Рэйчел, медленно поднимавшейся по ступенькам, пока она не скрылась в доме.– Вы уверены, Тайри, что с ней ничего не стряслось? – спросил Хэллоран неуверенно. – Она кажется… расстроенной.– У нее есть все основания быть расстроенной. Она страшно испугалась, но после хорошего сна придет в норму.– Вы тот человек, которого удобно иметь под рукой, – заметил Хэллоран, несколько успокоенный уверенностью Тайри в том, что Рэйчел не пострадала. – Думаю, вы можете остаться еще на несколько дней, просто чтобы убедиться, что нам больше не грозит опасность?– Конечно, – сказал Тайри, хотя знал, что Рэйчел его присутствие будет не в радость. – У меня нет своего дома, идти мне некуда и никто меня не ждет. Глава 3 После смерти Уэлша жизнь на ранчо Хэллоранов стала входить в свою колею. Кохилл с двумя ковбоями объезжали верхом холмы, собирая остатки ранее многочисленного стада, а двое оставшихся занимались починкой изгороди, пострадавшей от налетов Уэлша, и ремонтом пришедших в упадок подсобных строений.Однажды Кохиллу и его людям удалось собрать и вернуть домой более шестидесяти голов скота. Их водворили в загоны позади амбара, и в течение нескольких следующих дней в воздухе стоял запах горелой шкуры и слышалось мычание несчастных животных, которых клеймили, выбирая из стада.Как обычно, сидя на веранде, Тайри наблюдал за этим процессом, удивляясь, что работники Хэллорана трудятся так истово за столь низкую плату. Когда ему приходилось ловить конокрадов в Пэнхэндле, он за две недели зарабатывал больше, чем эти бедняги за год работы на ранчо. И работа эта была гораздо менее хлопотной, и сил он на нее тратил меньше, – размышлял Тайри, глядя на кривоногого ковбоя, бросившего в этот момент мычащего теленка на землю, затем второй работник приложил раскаленное железо к боку животного.Неподалеку на заборе сидели Джо Кохилл и веснушчатый ковбой, радуясь передышке, пока Кандидо пытался приучить норовистого серого жеребца к седлу. По тому, как кричали мужчины, Тайри понял, что конь был перспективным.Да, ранчо явно оживало, в этом не оставалось сомнений. Он слышал, как Рэйчел тихонько напевает, подметая пол в гостиной. У нее был приятный голос. Впрочем, у Рэйчел все приятное, подумал Тайри. Все, кроме ее отношения к нему.Ей не нравилось, что он праздно сидит, в то время как все остальные работают, и она часто об этом говорила – открыто и прямо.– Вы по крайней мере могли бы помочь напоить скот, – заметила она сегодня утром. – Или накормить кур.– Мог бы, – непринужденно согласился Тайри. – Но ваш старик не платит мне за то, чтобы я ухаживал за его животными.Ответом на это замечание была тирада на несколько минут, прервавшаяся лишь тогда, когда Тайри закрыл Рэйчел рот рукой, прервав ее на полуслове.– Почему бы вам не успокоиться и не сказать, что вас на самом деле волнует? – предложил Тайри.– Не понимаю, о чем вы, – ответила Рэйчел смущенно.– Как бы не так! Не понимаете! Вы все еще не в себе после того, что произошло в каньоне Сансет, и мы оба это знаем.Рэйчел метнула на Тайри испепеляющий взгляд. Потом, гордо вскинув голову, как испуганная молодая кобылка, круто развернулась и, разгневанная, выбежала из дома, щеки ее пылали.Но это было лучше, чем то, как она вела себя час назад. Хотя Рэйчел несколько раз входила в дом и выходила из него, она ни разу не показала, что замечает присутствие Тайри на веранде – разве что изредка бросала на него безразличный взгляд. Да, она злится, думал он. В этом можно не сомневаться.Так Тайри и провел весь день, то слоняясь по веранде, то развалившись в небрежной позе в теньке со сдвинутой на глаза шляпой и вытянутыми вперед длинными ногами. И, надо сказать, был вполне доволен собой.Каждый раз, видя, что он дремлет или курит свою тонкую черную сигару, в то время как остальные поджариваются на солнце, Рэйчел вспыхивала. Работы было так много, а рабочих рук не хватало! По холмам все еще бродил скот, который надо было собрать и пригнать на ранчо, требовалось клеймить телят, невспаханные поля ожидали своей очереди, надо было накормить и напоить животных – залатать сбрую, дрова нарубить. В крыше кухни зияла огромная дыра, которую необходимо было заделать, пока не наступил сезон дождей.Словом, оставалась тысяча несделанных дел, и лишняя пара рук, даже принадлежащих такому бродяге, как Логан Тайри, весьма пригодилась бы… Но нет, он чуждался будничных дел, из которых состояла жизнь на ранчо.– Как скверно, что у нас нет в запасе еще одного охотника за чужой землей, чтобы ему было кого убить, – пробормотала Рэйчел сердито. – Уверена, он не стал бы возражать против того, чтобы прибавить еще один трофей к своей коллекции, а на своем «кольте» поставить еще одну зарубку на память.Его «кольт». Он был еще одним поводом для раздражения. Тайри не снимал его даже за обедом, и это приводило Рэйчел в исступление. Она вежливо попросила его не брать за стол оружие, но он отклонил ее просьбу, ответив коротко:– Простите, не могу.Он самовольно занял место ее отца во главе стола, не извинившись и не дав по этому поводу никакого разъяснения. Позже отец сказал ей, что Тайри настоял на том, чтобы сидеть именно здесь, потому что за его спиной в этом случае оказывалась стена без окон, а перед глазами дверь.– Это только чувство самосохранения, детка, вот и все, – объяснил дочери Хэллоран. – Нельзя осуждать человека за осторожность и предусмотрительность. Особенно человека, занимающегося таким делом, как Тайри.Логан Тайри. Он еще долго бодрствовал, когда все остальные уже отправлялись на покой. Часто из своего окна на втором этаже Рэйчел наблюдала, как огонек его сигары сопровождает его в последнем обходе дома, кружит по двору, маячит перед верандой. Одетый во все черное, с сигарой, тусклый огонек которой отбрасывал жутковатые тени на его смуглое лицо, порой он казался ей похожим на сатану, блуждающего в недрах преисподней.Не очень приятное сравнение, признала Рэйчел, но ведь Логан Тайри и есть не особенно приятная личность. Он надменный. Самоуверенный. Но приятный? Да ни в коем случае!Но больше всего Рэйчел беспокоило отношение к Тайри ее отца. Каким-то образом отцу удалось перестать чувствовать себя виноватым в связи со смертью Уэлша. Он никогда не упоминал об этом инциденте вслух и, похоже, даже не вспоминал о нем.Но мало того. Казалось, отец получал искреннее удовольствие от общества Тайри, и они вдвоем проводили вечер за вечером, болтая о делах на ранчо, обсуждая, разумно ли отправить в этом году маленькое стадо на рынок или подождать до следующей весны.Рэйчел также смущало и удивляло поведение Тайри. Она знала, что дела ранчо его не интересовали. Однако он терпеливо слушал ее отца, пока тот долго распространялся о своих надеждах и планах. Иногда Тайри даже давал ему полезный совет. Ну и мужчины! Пойди их пойми!По мере того как шло время, все больше высказывалось предположений о том, что теперь станет с ранчо Уэлша. Поговаривали, что его собирается купить восточный синдикат. Ходили слухи о каком-то шотландце-овцеводе и его несметных отарах овец. Упоминали также английского лорда, приезжавшего взглянуть на земли… Рэйчел выбрасывала эту досужую болтовню из головы, считая, что это не более чем сплетни. Весьма вероятно, что сестра Уэлша, живущая в Амарилло, продаст ранчо какому-нибудь славному отцу семейства с дюжиной детишек, и это положит конец всем склокам в долине раз и навсегда.Воскресенье застало Тайри в излюбленной позе на веранде с неизменной сигарой, зажатой в зубах, и шляпой, низко надвинутой на лоб. Рэйчел была в доме и, собираясь в церковь, напевала: «Ближе к тебе, о Господь». Хэллоран занимался чем-то в амбаре на пару с Кохиллом, а один из работников запрягал пару резвых гнедых лошадок в сверкающий черный кабриолет.Сегодня на ранчо было тихо. Кандидо уже уехал в город, чтобы поспеть к мессе. Веснушчатый ковбой явно собирался насладиться женским обществом: он был вымыт так чисто, что чуть ли не скрипел, и сильно надушен одеколоном с запахом сирени.Когда Рэйчел распахнула дверь на веранду, Тайри сдвинул шляпу на затылок. Она выглядела как всегда прелестно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
но теперь у вас не хватает духу признать это.– Я вас ненавижу.Она произнесла эти слова сквозь стиснутые зубы, и в этот момент действительно ненавидела его. А потом гнев покинул ее: она подумала о том, что придется вернуться домой и встретиться лицом к лицу с людьми, которых она знала и любила.Потупив глаза, она сказала:– Обещайте мне, что не скажете отцу. Ни моему отцу и никому другому.– Я полагаю, вы имеете в виду Уэсли, – пробормотал Тайри сердито.– Я имею в виду всех! – сердито огрызнулась Рэйчел.Но она, конечно, говорила о Клинте. Что он о ней подумает, если узнает, чем она занималась и, главное, с кем? Будет ли он продолжать видеть в ней самую нежную, милую и замечательную девушку на свете или с презрением отвернется от нее, и в его голубых глазах она прочтет отвращение?Тайри будто прочитал ее мысли и прошептал:– Никто никогда не узнает, что произошло здесь сегодня. Перестаньте об этом беспокоиться.– Об этом всегда буду знать я, – ответила Рэйчел спокойно. И в самом деле! Этого она никогда не сможет забыть.
Встревоженный Джон Хэллоран встретил их на крыльце.– Все в порядке? – взволнованно спросил он, глядя на Тайри. – А где кобыла Рэйчел?– У вашей дочери произошла небольшая встреча с апачами, – ответил Тайри, спрыгивая с седла и помогая сойти на землю Рэйчел. – Они забрали ее лошадь.– Апачи! Рэйчел, ты в порядке?Рэйчел сделала шаг в сторону от Тайри, стараясь не встретиться глазами с отцом.– Все хорошо, па, – ответила она твердо. – Просто прекрасно.Взгляд Хэллорана метался, перебегая с бледного лица дочери на угрюмое Тайри. Было что-то, чего они недоговаривали, что-то скрывали от него, что-то… Но что? Он наблюдал за Рэйчел, медленно поднимавшейся по ступенькам, пока она не скрылась в доме.– Вы уверены, Тайри, что с ней ничего не стряслось? – спросил Хэллоран неуверенно. – Она кажется… расстроенной.– У нее есть все основания быть расстроенной. Она страшно испугалась, но после хорошего сна придет в норму.– Вы тот человек, которого удобно иметь под рукой, – заметил Хэллоран, несколько успокоенный уверенностью Тайри в том, что Рэйчел не пострадала. – Думаю, вы можете остаться еще на несколько дней, просто чтобы убедиться, что нам больше не грозит опасность?– Конечно, – сказал Тайри, хотя знал, что Рэйчел его присутствие будет не в радость. – У меня нет своего дома, идти мне некуда и никто меня не ждет. Глава 3 После смерти Уэлша жизнь на ранчо Хэллоранов стала входить в свою колею. Кохилл с двумя ковбоями объезжали верхом холмы, собирая остатки ранее многочисленного стада, а двое оставшихся занимались починкой изгороди, пострадавшей от налетов Уэлша, и ремонтом пришедших в упадок подсобных строений.Однажды Кохиллу и его людям удалось собрать и вернуть домой более шестидесяти голов скота. Их водворили в загоны позади амбара, и в течение нескольких следующих дней в воздухе стоял запах горелой шкуры и слышалось мычание несчастных животных, которых клеймили, выбирая из стада.Как обычно, сидя на веранде, Тайри наблюдал за этим процессом, удивляясь, что работники Хэллорана трудятся так истово за столь низкую плату. Когда ему приходилось ловить конокрадов в Пэнхэндле, он за две недели зарабатывал больше, чем эти бедняги за год работы на ранчо. И работа эта была гораздо менее хлопотной, и сил он на нее тратил меньше, – размышлял Тайри, глядя на кривоногого ковбоя, бросившего в этот момент мычащего теленка на землю, затем второй работник приложил раскаленное железо к боку животного.Неподалеку на заборе сидели Джо Кохилл и веснушчатый ковбой, радуясь передышке, пока Кандидо пытался приучить норовистого серого жеребца к седлу. По тому, как кричали мужчины, Тайри понял, что конь был перспективным.Да, ранчо явно оживало, в этом не оставалось сомнений. Он слышал, как Рэйчел тихонько напевает, подметая пол в гостиной. У нее был приятный голос. Впрочем, у Рэйчел все приятное, подумал Тайри. Все, кроме ее отношения к нему.Ей не нравилось, что он праздно сидит, в то время как все остальные работают, и она часто об этом говорила – открыто и прямо.– Вы по крайней мере могли бы помочь напоить скот, – заметила она сегодня утром. – Или накормить кур.– Мог бы, – непринужденно согласился Тайри. – Но ваш старик не платит мне за то, чтобы я ухаживал за его животными.Ответом на это замечание была тирада на несколько минут, прервавшаяся лишь тогда, когда Тайри закрыл Рэйчел рот рукой, прервав ее на полуслове.– Почему бы вам не успокоиться и не сказать, что вас на самом деле волнует? – предложил Тайри.– Не понимаю, о чем вы, – ответила Рэйчел смущенно.– Как бы не так! Не понимаете! Вы все еще не в себе после того, что произошло в каньоне Сансет, и мы оба это знаем.Рэйчел метнула на Тайри испепеляющий взгляд. Потом, гордо вскинув голову, как испуганная молодая кобылка, круто развернулась и, разгневанная, выбежала из дома, щеки ее пылали.Но это было лучше, чем то, как она вела себя час назад. Хотя Рэйчел несколько раз входила в дом и выходила из него, она ни разу не показала, что замечает присутствие Тайри на веранде – разве что изредка бросала на него безразличный взгляд. Да, она злится, думал он. В этом можно не сомневаться.Так Тайри и провел весь день, то слоняясь по веранде, то развалившись в небрежной позе в теньке со сдвинутой на глаза шляпой и вытянутыми вперед длинными ногами. И, надо сказать, был вполне доволен собой.Каждый раз, видя, что он дремлет или курит свою тонкую черную сигару, в то время как остальные поджариваются на солнце, Рэйчел вспыхивала. Работы было так много, а рабочих рук не хватало! По холмам все еще бродил скот, который надо было собрать и пригнать на ранчо, требовалось клеймить телят, невспаханные поля ожидали своей очереди, надо было накормить и напоить животных – залатать сбрую, дрова нарубить. В крыше кухни зияла огромная дыра, которую необходимо было заделать, пока не наступил сезон дождей.Словом, оставалась тысяча несделанных дел, и лишняя пара рук, даже принадлежащих такому бродяге, как Логан Тайри, весьма пригодилась бы… Но нет, он чуждался будничных дел, из которых состояла жизнь на ранчо.– Как скверно, что у нас нет в запасе еще одного охотника за чужой землей, чтобы ему было кого убить, – пробормотала Рэйчел сердито. – Уверена, он не стал бы возражать против того, чтобы прибавить еще один трофей к своей коллекции, а на своем «кольте» поставить еще одну зарубку на память.Его «кольт». Он был еще одним поводом для раздражения. Тайри не снимал его даже за обедом, и это приводило Рэйчел в исступление. Она вежливо попросила его не брать за стол оружие, но он отклонил ее просьбу, ответив коротко:– Простите, не могу.Он самовольно занял место ее отца во главе стола, не извинившись и не дав по этому поводу никакого разъяснения. Позже отец сказал ей, что Тайри настоял на том, чтобы сидеть именно здесь, потому что за его спиной в этом случае оказывалась стена без окон, а перед глазами дверь.– Это только чувство самосохранения, детка, вот и все, – объяснил дочери Хэллоран. – Нельзя осуждать человека за осторожность и предусмотрительность. Особенно человека, занимающегося таким делом, как Тайри.Логан Тайри. Он еще долго бодрствовал, когда все остальные уже отправлялись на покой. Часто из своего окна на втором этаже Рэйчел наблюдала, как огонек его сигары сопровождает его в последнем обходе дома, кружит по двору, маячит перед верандой. Одетый во все черное, с сигарой, тусклый огонек которой отбрасывал жутковатые тени на его смуглое лицо, порой он казался ей похожим на сатану, блуждающего в недрах преисподней.Не очень приятное сравнение, признала Рэйчел, но ведь Логан Тайри и есть не особенно приятная личность. Он надменный. Самоуверенный. Но приятный? Да ни в коем случае!Но больше всего Рэйчел беспокоило отношение к Тайри ее отца. Каким-то образом отцу удалось перестать чувствовать себя виноватым в связи со смертью Уэлша. Он никогда не упоминал об этом инциденте вслух и, похоже, даже не вспоминал о нем.Но мало того. Казалось, отец получал искреннее удовольствие от общества Тайри, и они вдвоем проводили вечер за вечером, болтая о делах на ранчо, обсуждая, разумно ли отправить в этом году маленькое стадо на рынок или подождать до следующей весны.Рэйчел также смущало и удивляло поведение Тайри. Она знала, что дела ранчо его не интересовали. Однако он терпеливо слушал ее отца, пока тот долго распространялся о своих надеждах и планах. Иногда Тайри даже давал ему полезный совет. Ну и мужчины! Пойди их пойми!По мере того как шло время, все больше высказывалось предположений о том, что теперь станет с ранчо Уэлша. Поговаривали, что его собирается купить восточный синдикат. Ходили слухи о каком-то шотландце-овцеводе и его несметных отарах овец. Упоминали также английского лорда, приезжавшего взглянуть на земли… Рэйчел выбрасывала эту досужую болтовню из головы, считая, что это не более чем сплетни. Весьма вероятно, что сестра Уэлша, живущая в Амарилло, продаст ранчо какому-нибудь славному отцу семейства с дюжиной детишек, и это положит конец всем склокам в долине раз и навсегда.Воскресенье застало Тайри в излюбленной позе на веранде с неизменной сигарой, зажатой в зубах, и шляпой, низко надвинутой на лоб. Рэйчел была в доме и, собираясь в церковь, напевала: «Ближе к тебе, о Господь». Хэллоран занимался чем-то в амбаре на пару с Кохиллом, а один из работников запрягал пару резвых гнедых лошадок в сверкающий черный кабриолет.Сегодня на ранчо было тихо. Кандидо уже уехал в город, чтобы поспеть к мессе. Веснушчатый ковбой явно собирался насладиться женским обществом: он был вымыт так чисто, что чуть ли не скрипел, и сильно надушен одеколоном с запахом сирени.Когда Рэйчел распахнула дверь на веранду, Тайри сдвинул шляпу на затылок. Она выглядела как всегда прелестно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35