– Я привезла все, что вы просили, – сказала Рэйчел, краснея под его откровенным взглядом и пытаясь понять, угадал ли он ее столь неподобающие леди мысли.– Пойду занесу все это в дом, а вы продолжайте свое занятие.Тайри вернулся в хижину только к обеду. Войдя, он сразу заметил, что Рэйчел здесь основательно потрудилась. Единственное окно сверкало. Пол был чисто выметен. Из углов исчезла паутина. Одеяла были выстираны. На столе красовалась красная клетчатая скатерть. Он вопросительно поднял бровь, увидев, что накрыто для двоих. На постели лежала чистая рубашка, а также кусок желтого мыла и белое полотенце. На полочке стояла, ожидая его, миска с горячей водой, рядом лежала бритва. На плите дымился горшок с горячим рагу, в духовке разогревались бисквиты.Тайри только тихонько присвистнул:– Ничто не может сравниться с руками женщины.– А почему бы вам не пожить здесь по-человечески? – резко спросила Рэйчел, приняв его комплимент за насмешку.– Эй, успокойтесь, – постарался пригасить ее пыл Тайри. – Мне это нравится. Все это выглядит… славно.Смягчившись, Рэйчел сказала:– Обед почти готов, – и поглядела на щетину, покрывавшую щеки Тайри. – У вас есть время побриться.– Бриться левой рукой – хлопотное и малорезультативное дело, – пробормотал Тайри, проводя рукой по щеке.– Хотите, чтобы это сделала я?– Вы? – хмыкнул Тайри. – Черт, не возражаю, если вы и в самом деле не против.Он сел на один из тонконогих стульев, Рэйчел намылила ему лицо и очень осторожно принялась за бритье. Прикосновения ее были легкими, он ощущал тепло ее пальцев на щеке, и вдруг между ними внезапно возникло какое-то напряжение, хотя, казалось, ничего не изменилось и она все так же продолжала водить лезвием по его щеке. Каждое движение, каждый взгляд приобрели иной смысл, и Рэйчел оставалось только недоумевать, как же это случилось. Она остро чувствовала взгляд Тайри на своей груди, находившейся, оказывается, всего в нескольких дюймах от него, почувствовала, что его бедро легонько касается ее ноги.А Тайри, в свою очередь, размышлял о том, как бы половчее сейчас взять ее на руки и отнести в постель. Но тут Рэйчел вытерла остатки мыльной пены с его лица и отступила на шаг, чтобы полюбоваться результатами своей работы. Заметив выражение его лица, она отступила еще на шаг, оказавшись вне пределов досягаемости.– Неплохо, – объявила она и протянула ему ручное зеркальце, которое нашла в верхнем ящике комода. – А вы как думаете?– Лучше, чем у цирюльника, – решил Тайри. – Возможно, я смогу пристроить вас к делу.– Нет, благодарю. Кстати, обед готов.Ели они молча. Быстро стемнело, мрак окутал хижину и находившихся в ней людей, отгородив их от остального мира. Убирая со стола, Рэйчел старалась не встречаться глазами с Тайри. Слава Богу, руки у нее были заняты делом и, моя и вытирая тарелки, она могла повернуться к нему спиной. Но и не видя Тайри, девушка чувствовала его взгляд.Откинувшись на спинку стула, Тайри жевал конец своей сигары и любовался волосами Рэйчел, которые свет лампы превратил из медовых в золотые. Он восхищался грацией ее движений, тем, как она вытирала тарелки и ставила их стопкой в буфет.Сняв передник, Рэйчел провела изящной рукой по волосам и беспокойно кашлянула.– Уже поздно. Мне пора.– Вы не должны ехать домой одна в такую темень.– Со мной ничего не случится.Тайри уже собирался возразить, когда до них донеслось пронзительное ржание возбужденного жеребца, нарушившее безмолвие ночи.– Серый, – заметил Тайри. – Должно быть, у вашей кобылы как раз подходящий период.Рэйчел кивнула, и они оба побежали к коралю, позади хижины.Ярко светила луна, и они увидели, как беспокойно мечется жеребец вдоль ограды, отделявшей его от кобылы Рэйчел.Должно быть, он топтался возле ограды уже давно: на мягкой земле отчетливо виднелись глубокие следы копыт. Когда Рэйчел и Тайри обогнули дом, жеребец как раз перелетел через шестифутовую изгородь.– Тайри, остановите его! – закричала Рэйчел. – Я не хочу, чтобы моя кобыла родила мертвого жеребенка.– Уже поздно! Смотрите!Лошадка Рэйчел еще никогда не имела дела с пылающими страстью жеребцами. Слишком испуганная, чтобы обратиться в бегство, она жалась к доскам в углу кораля. Она вопросительно изогнула изящную шею, широко раскрытые глаза блестели. Серый же гарцевал перед ней взад-вперед, шея его была выгнута дугой, хвост высоко поднят. Весь он был в полной боевой готовности.Рэйчел с трудом вдохнула.– Ничего удивительного, что Моргана так испугалась, – пробормотала она, не сознавая, что говорит вслух.Серый выгнал кобылу на середину загона, яростно кусая в бок, если она упиралась. Потом с громким ржанием, от которого по спине Рэйчел побежали мурашки, он взгромоздился на нее.– Черт! – воскликнул Тайри. – Он великолепен!Рэйчел не могла не согласиться. Жеребец и в самом деле был великолепен. Ей и прежде доводилось видеть, как жеребцы покрывали кобыл, но это зрелище показалось ей поистине захватывающим. Может быть, потому, что сейчас в нем участвовали ее кобыла и дикий, необузданный жеребец, привыкший свободно бегать и прирученный всего несколько месяцев назад.Рэйчел облизнула губы, внезапно осознав, что рядом с ней стоит мужчина, и украдкой бросила на него взгляд. Они очень похожи со своим жеребцом, подумала она и отчаянно покраснела при этой мысли. Такой же полудикий и совершенно непредсказуемый.Со звуком, похожим на вздох, потрясший все его тело, жеребец тряхнул массивной головой, отделился от кобылы и встал рядом с ней, опустив голову. Его бока тяжело вздымались.– Иди сюда, ты, старый нечестивец, – нежно позвал его Тайри. И жеребец послушно последовал за ним в кораль.– Давайте выпьем кофе, пока ваша кобыла будет приходить в себя, – предложил Тайри.– Почему бы и нет? – отозвалась Рэйчел. – Все равно худшее уже случилось.– Пари готов держать, что она родит прекрасного жеребенка, – убежденно заявил Тайри. – Она красивая кобылка, а серый – хороший производитель, даром что не породистый конь. Но я уверен, что в ком-то из его предков текла благородная кровь.– Возможно, – согласилась Рэйчел, входя в хижину. – Для мустанга он слишком крупный.В тот момент, когда Тайри закрыл за ними дверь, Рэйчел поняла, что ошиблась, вернувшись с ним сюда. Увиденное привело в боевую готовность и его. В глазах его появился голодный блеск.– Я поставлю воду для кофе, – сказала Рэйчел с притворной непринужденностью, но Тайри покачал головой.– Ну, если вы не хотите кофе, то я поеду. Я устала, а путь неблизкий.Она что-то говорила и смеялась, не вполне отдавая себе отчет в том, какие именно слова слетают с ее уст.– Вероятно, и Моргана тоже устала, – сказала Рэйчел и почувствовала, что готова откусить себе язык. – Пока, Тайри.– Рэйчел!..Она уже потянулась к дверной ручке, но окрик остановил ее. Рэйчел медленно повернулась к нему лицом.– Нет, Тайри, – прошептала она. – Пожалуйста, не надо.Но не сделала ни одного движения, чтобы уклониться от руки, потянувшейся к ее щеке. И не отстранилась, когда он наклонился поцеловать ее.Ненавидя себя, Рэйчел позволила Тайри довести ее до постели и, не сопротивляясь, устроилась рядом с ним на жестком матрасе.Она знала, что позже, опомнившись, будет со стыдом вспоминать, как охотно отвечала на его ласки, шептала ему на ухо слова любви. Но этот момент был еще далек.Тайри намеренно медленно начал раздевать ее. Пользуясь своей единственной здоровой рукой, он расстегнул ее рубашку и спустил ее с плеч, потом занялся джинсами. На мгновение его пальцы задержались на ее обнаженном животе и бедрах. Рэйчел подняла на него глаза, чувствуя, как все ее тело напряглось под его обжигающим взглядом. Раздеваясь сам, Тайри продолжал смотреть на нее, ни на мгновение не отводя от нее глаз. И вот уже Рэйчел снова любовалась его обнаженным телом, широкими плечами, чуть покрытой черными волосами грудью и длинными ногами.Рэйчел потянулась к нему, они улеглись рядом на узкой кровати, и она чувствовала, как соприкасались их обнаженные тела и в бесстыдном самозабвении гладила его покрытую шрамами спину. Взглянув правде в глаза, Рэйчел поняла, что его нагота возбуждает ее и что она находит его тело прекрасным.Лежа рядом с Тайри и впитывая каждой клеточкой своего существа его ласкающие прикосновения, ощущая вкус его поцелуев, она чувствовала себя любимой, защищенной и до мозга костей женщиной. Он был таким сильным, таким мужественным и теперь, рядом с ним, она поняла, как необходимо иногда почувствовать себя слабой. И как восхитительно было знать, что Тайри находит ее желанной, и нежиться в его крепких руках. Как удивительно ощущать слияние их тел, будто они и рождены были только для того, чтобы вместе вкусить радость этой минуты!..На следующее утро, когда Тайри проснулся, Рэйчел уже не было. Хижина словно осиротела.Поднявшись с постели, Тайри оделся, поел и принялся за работу: он решил подточить напильником часть ствола «кольта», чтобы тот не цеплялся за кобуру. Затем он занялся привезенной Рэйчел кобурой: втирал в нее растительное масло, стараясь сделать мягче и придать ей такую форму, чтобы она облегала револьвер, как перчатка руку.Добившись своего, он стал практиковаться в извлечении револьвера из кобуры. Он повторил эту операцию десять, двадцать, пятьдесят, сто раз, пока не счел, что рука его привыкла к весу оружия и движение это получается у него достаточно стремительным. Потом Тайри зарядил «кольт».Он провел долгие часы, практикуясь в стрельбе в цель. Он стрелял в избранную мишень в разных позах и под всевозможными углами: когда солнце светило ему в спину и когда оно било прямо в лицо, стоя во весь рост, опустившись на колени, лежа распростертым на земле. Он практиковался в стрельбе при ярком свете дня, в сумерках, когда наплывающие тени делают окружающее смутным и незнакомым, и даже в темноте, пронизанной лунным светом.Шли дни, а он не думал ни о чем, кроме «кольта»: трогал его, взвешивал, поглаживал, пока не стал воспринимать его как часть своей руки.Но ночью, ночью… когда он вытягивался на постели, он думал только о Рэйчел, гадая, придет ли она к нему снова, вспоминая нежность и тепло ее тела и сладостный вкус ее губ. Она покинула его в предрассветный час после ночи любви, вне всякого сомнения, смущенная тем, что произошло между ними. Она не обещала вернуться. Он нехотя признался себе, что скучает по ней, но, слава Богу, некогда было особенно грустить по этому поводу. Времени хватало только на то, чтобы практиковаться в стрельбе с рассвета и дотемна, тайно надеясь при этом, что долгие часы упражнений окажутся ненужными и что, когда его рука заживет, она будет действовать так же хорошо, как прежде, хотя, конечно, это было бы чудом.Прицеливаться и стрелять. Прицеливаться и стрелять. В лист, в камень, в бутылку, в жестянку. Прицеливаться и снова стрелять. В ветку, в белку, в горшок, подброшенный в воздух. И вспоминать, постоянно держать в памяти лицо человека, искалечившего, раздробившего его руку. Не забыть испытанные им боль и ярость.Итак, шли дни, и каждый новый день походил на прошедший. Днем он практиковался в стрельбе, ночью мечтал о Рэйчел.В конце концов Тайри решил, что удовлетворен своими успехами. Он считал, что достиг в стрельбе левой рукой такого же мастерства, как прежде правой. И тогда наконец снял повязку с правой руки. Он смотрел, как двигаются его пальцы, неподатливые, как засохшее дерево. Заметил, что три из них безвозвратно обезображены и что кожа на тыльной стороне руки стала белой, как рыбье брюхо, и покрыта грубыми шрамами.Когда он убедился, что не может как прежде сжать руку в кулак, на скулах его обозначились и задвигались желваки. Глядя на свою искалеченную руку, он вспоминал лица всех, кто был к этому причастен. И тут в хижину вошла Рэйчел. Одного взгляда на его лицо, на то, как сжаты его челюсти и какой гнев выражают глаза, было достаточно, чтобы она все поняла. Рука его не зажила, как он надеялся, и ее молитвы были напрасны.– Тайри?Удивленный ее внезапным появлением, он медленно поднял голову.– Мне так жаль, Тайри. Я сделала все возможное. Я… у меня такое чувство, будто это моя вина.– Да нет, конечно, – лаконично ответил он. – Отправляйтесь домой.– Могу я что-нибудь сделать, прежде чем уеду?– Нет.– Пожалуйста, разрешите мне помочь вам!– Черт возьми, Рэйчел, мне не нужна ваша помощь, и я не нуждаюсь в вашей жалости. Убирайтесь, черт возьми, и оставьте меня в покое!Рэйчел вспыхнула. Она остановилась, уперев руки в бока, и в ее синих глазах полыхнул огонь.– Почему в таком случае вам не перестать себя жалеть? – спросила она сердито. – Только потому что вы не можете держать в правой руке револьвер, вы считаете, что ваша жизнь кончена!– Револьвер! – огрызнулся Тайри. – Черт возьми, да я и чашку кофе не могу в ней удержать. Попробуйте-ка оседлать мустанга, когда у вас действует всего одна рука! Попробуйте завязать узел! Попробуйте в конце концов перетасовать колоду карт!– Мой отец справляется со всем этим, – спокойно возразила Рэйчел. – А он потерял всю руку, до локтя.– Вы правы, – с горечью согласился Тайри. – Я жалею себя. Вероятно, я надеялся на чудо. – Он горько рассмеялся. – Можете себе представить меня надеющимся на чудо? Пожалуй, не найдется никого, кто меньше меня заслужил его.– Позвольте мне приготовить вам обед, – попыталась перевести разговор на другую тему Рэйчел. – Я принесла кусок ростбифа и картофельный салат.– Вы победили. Давайте поедим.Тайри сел за стол. Пока Рэйчел расставляла тарелки и накладывала на них еду, он мрачно смотрел на свою руку. Рэйчел нарезала мясо и разложила по тарелкам картофельный салат.– Тайри?– Да.– Вы собираетесь есть или предаваться мрачным мыслям?– Прошу прощения.Она старалась не смотреть, как он пытается отрезать кусок ростбифа, придерживая его вилкой, и мысленно бранила себя за то, что не нарезала его более тонким ломтями, как это делала для своего отца. Ведь Тайри не мог держать в одной руке и нож и вилку. Думая только о том, чтобы ему помочь, Рэйчел потянулась через стол.Это оказалось последней каплей. Проворчав какое-то ругательство, Тайри швырнул свою вилку об стену.– Собираетесь меня кормить? – прошипел он. Оттолкнув стул, он вскочил и разразился потоком ругательств, столь грязных, что Рэйчел еще не доводилось слышать ничего подобного.Наконец он умолк и подошел к окну и так застыл, глубоко засунув руки в карманы и невидящим взглядом уставившись в стекло.– Тайри…– Черт возьми, Рэйчел, перестаньте обращаться со мной как с ребенком!– Тогда не ведите себя как ребенок.– О проклятие, я не привык, чтобы меня обслуживали, не привык, чтобы кто-то что-то делал за меня. Мне это не нравится. И никогда не понравится.– Для меня это не имеет значения.– А для меня имеет.– Тайри, почему вы не женились снова?Он резко обернулся, чтобы посмотреть ей в лицо. В глазах его застыло недоумение.– Что?– Вы же слышали. Почему вы не женились еще раз?– Да вы не в своем уме! Какая девушка выйдет замуж за такого, как я?– Я бы вышла, – сказала Рэйчел, и трудно было сказать, кто был больше удивлен ее неожиданным ответом, Логан Тайри или сама Рэйчел.Несколько секунд Тайри смотрел на нее во все глаза, слишком изумленный, чтобы заговорить. Брак! Боже милостивый!– Не может быть, чтобы вы говорили это серьезно!– Я говорю вполне серьезно. Уголок рта Тайри дернулся в усмешке.– Думаете, что любовь хорошей женщины исправит такого отпетого негодяя, как я? – спросил он насмешливо.– Не смейтесь надо мной.– Я и не думаю. Просто не могу поверить, что вы это серьезно. Я считал, что вы меня ненавидите. Вы ведь постоянно твердили об этом.– Твердила, но я ненавижу не вас, а ваш образ жизни.– Но это почти одно и то же, вам не кажется?– Нет, – тихо возразила Рэйчел. – Вовсе не одно и то же.Тайри не нашел, что возразить, и Рэйчел не смогла скрыть улыбки. Она впервые видела его потерявшим дар речи.Потом его лицо снова стало замкнутым и он решительно сказал:– Поезжайте домой, Рэйчел. Если вы останетесь, вам будет больно.– Почему? Разве вам совсем нет до меня дела?– Это не имеет никакого отношения к нашему разговору.– Имеет. И прямое.– Черт возьми, Рэйчел, жизнь не так проста, как вам кажется. Завтра или послезавтра я собираюсь убить пятерых. А рано или поздно, я, возможно, застрелю Клинта Уэсли. Как вы ко мне отнесетесь тогда? Как насчет Уэсли? Я думал, вы к нему неравнодушны.– Я тоже так думала. – Рэйчел отмела эту тему движением руки. – Тайри, возвращайтесь на ранчо и оставайтесь с нами. Вы нам нужны. Вы нужны мне.– Черт возьми, солнышко. Я не фермер. Рэйчел потянулась к Тайри и положила руку ему на плечо. Рука была нежной, теплой и чуть дрожала.– Вы поедете со мной домой, Тайри?– Да вы сами понимаете, что говорите? – мягко спросил Тайри. – Вы знаете, что получите? И от чего откажетесь?Рэйчел медленно кивнула. Она понимала, что Тайри никогда не будет таким мужем, о каком она мечтала, когда была совсем юной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35