Да нет — двух бесцветных девок! Ну что ж, она ему покажет…
Взглянув еще раз в окно, Эммалина нахмурилась и, расплескивая воду на натертый паркет, быстро поднялась из ванны. Вода потоками лилась с ее прекрасного тела.
— Джуба! Сколько же можно звать! — зло крикнула Эммалина.
Молодая негритянка торопливо подбежала к хозяйке, протягивая широкую банную простыню. Эммалина завернулась в нее и величаво ступила из ванны на пол.
— Скажешь слугам, чтобы вели себя тихо. Масса будет отдыхать до самого утра, — высокомерно бросила она служанке. — Если он все же проснется и спросит, где я, пусть они отвечают, что меня позвали к заболевшей миссис Линдхэм. И тогда сразу посылай за мной. Поняла?
— Джуба понимать.
— Если что-то будет не так — ну, если масса что-то разузнает и расстроится из-за, этого, первой будешь наказана ты. Это тоже понятно?
— Джуба понимать, — испуганно пролепетала рабыня.
— А сейчас я хочу еще немного отдохнуть. Скоро вернется масса. Скажешь ему, что я жду его здесь, в спальне. — Эммалина небрежно сбросила на пол мокрую простыню и, подняв руки, вытащила из волос шпильки. Тяжелые огненно-рыжие волны бесшумным потоком хлынули на обнаженные плечи. Слегка тряхнув головой, Эммалина негромко добавила: — Уж я постараюсь, чтобы масса крепко спал этой ночью.
Джуба, переминаясь с ноги на ногу, чуть замешкалась, и Эммалина резко прикрикнула на нее:
— Ну что ты копаешься? Пошла вон!
С удовлетворением посмотрев вслед боязливо шмыгнувшей за дверь служанке, Эммалина повернулась к кровати. Ее слегка удивляло, что она ждет возвращения Роберта даже с каким-то радостным нетерпением.
Посмотрев на свое отражение в зеркале, молодая женщина самодовольно улыбнулась. Она выбрала на туалетном столике один из флаконов и слегка брызнула духами на шею, груди и на ноги. Эммалина засмеялась. Именно от этого запаха Роберт буквально сатанел. И теперь старому дурачку будет все мало и мало. Отлично, просто отлично.
Напевая, Эммалина заботливо расправила вышитое постельное белье и улеглась, небрежно разбросав по подушке огненные пряди.
Ждать ей пришлось недолго.
Громко хлопнула входная дверь. Эммалина услышала неразборчивое бормотание Джубы, потом голос Роберта. Быстрые шаги на лестнице, и дверь спальни открылась.
Радостно улыбаясь, Эммалина протянула руки навстречу вошедшему мужу.
— День прошел хорошо, правда?
Одри покосилась на Кристофера. Они не торопясь, шли по вымощенной булыжником улице, которая вела прямо в порт. Их первый рабочий день в «Королевских стрелках» закончился. Солнце уже начало садиться в море, небо темнело. Близился вечер. Они возвращались на «Воина зари», как им и было приказано сегодня утром. Девушка, заметив, что Кристофер продолжает хмуриться, осторожно добавила:
— Кажется, миссис Хили осталась довольна нашей работой, а ее нога вроде уже не так сильно болит.
— Да.
Поколебавшись, Одри все же решилась заметить:
— Ты волнуешься за Джиллиан. — Кристофер молча кивнул.
— Я целый день повторяла себе, что с ней все в порядке… Капитан хорошо о ней заботится. Она же дорога ему, как ты думаешь?
— Еще как дорога, — процедил сквозь зубы Кристофер. Краска бросилась в лицо Одри. Она изо всех сил старалась не отстать от быстро идущего Кристофера.
— Кристофер, погоди…
Неуверенность в ее голосе заставила юношу остановиться и обернуться к ней. Одри еще утром заметила в его светлых глазах беспокойство. К концу дня оно только возросло, и теперь его глаза выражали неприкрытую тревогу.
— Мне хотелось бы… — запинаясь, начала Одри и замолчала.
Она решила не продолжать, поняв, что это бесполезно. Ей не по силам облегчить страдания Кристофера, унять боль в его душе, которая, как она уже давно знала, мучила юношу всякий раз, как он видел Джиллиан и капитана вместе. И она не могла стать для Кристофера той женщиной, которая ему нужна, просто потому, что не была Джиллиан. Она была всего лишь Одри, со всеми своими слабостями. Ее любви, даже если она отдаст ее всю до капли, едва ли будет достаточно.
— Что случилось, Одри?
Кристофер волновался за нее, и она знала это, но любил он Джиллиан. Занятая этой странной мешаниной из противоречивых и зачастую неясных чувств, Одри машинально задала вопрос. Лишь когда он сорвался с ее губ, она поняла его смысл.
— Кристофер, что с нами будет? — Кристофер посмотрел ей в глаза и ответил честно, отчего лицо его помрачнело еще больше:
— Одри, Одри, хотелось бы мне это знать… — Они начали чуть ли не бегом подниматься по трапу, как вдруг Одри резко остановилась: из тени им навстречу выступила Джиллиан. Голос сестры был исполнен глубокого беспокойства, когда она спросила:
— Ну, как ты, Одри?
— Все хорошо.
Лицо Джиллиан исказилось, и Одри невольно сделала шаг назад. Если бы она не знала свою сестру, то подумала бы, что та с трудом удерживается от рыданий.
— Я так переживала за тебя, когда узнала о твоей работе в таверне, — охрипшим голосом проговорила Джиллиан. — А потом Дерек… а потом я узнала, что с тобой Кристофер. — Джиллиан с какой-то жалкой улыбкой взглянула на Кристофера. — Я знала, что он не даст тебя в обиду. Спасибо, Кристофер.
Юноша ничего не ответил. Сестры направились к трапу, который вел к каютам, и тут Одри, не веря себе, вдруг поняла, что теперь она помогает идти Джиллиан.
Сердце Одри сжалось от боли.
Джиллиан, Боже мой, бедная Джиллиан…
Грохот барабанов становился все громче, все сильнее. Эммалина торопливо шла по плохо различимой в темноте лесной тропинке. Она опаздывала!
В боку немилосердно закололо, но Эммалина лишь прибавила шагу. Черт возьми, что это сегодня нашло на Роберта! Если бы она не знала его так хорошо, то решила бы, что он воспользовался оби, чтобы овладеть секретом юношеской неутомимости. Она была уверена, что после их последней близости он просто провалится в сон. Не тут-то было! И откуда только силы взялись у старого козла!
Эммалина споткнулась и чуть не упала. Выругавшись, она все же удержалась на ногах и заторопилась дальше. В конце концов, ей пришлось бросить щепотку порошка мужу в чай, и он, наконец, утихомирился. Но до этого он успел так измотать ее, что у нее едва достало сил подняться с постели.
Эммалина задохнулась и вынуждена была остановиться. Она едва дождалась, когда Роберт начал тихонько похрапывать. Одеваясь на ходу, она выбежала из дома, твердо решив, что сегодня ночью ничто не сможет помешать ее планам.
Выйдя на край знакомой поляны и едва не оглохнув от грохота барабанов, Эммалина увидела, что танец вокруг костра уже начался. В воздухе разносилось ритмичное притопывание босых ног танцоров. Лающий многоголосый ритуальный возглас сливался в громкий хор. То там, то тут человек, охваченный вошедшими в него духами, начинал, бешено вертеться на одном месте, и на эбеновых блестевших от пота телах играли отблески высоко взлетавших языков пламени.
Все еще не отдышавшись, но уже завороженная таинством, Эммалина вглядывалась в мечущиеся фигуры в поисках Уильяма Гну, но его нигде не было видно. Все больше и больше танцоров валились на землю, и в ней начало расти беспокойство. Уильям Гну все не появлялся..
В конце концов, беспокойство превратилось в ярость.
Да как он посмел! Уильям Гну, при всех его знаниях черной магии, прежде всего раб! Он собственность Роберта, а поэтому и ее собственность! И у него хватило наглости всучить ей бесполезный амулет! И назвал-то как — глаз Пуку! Нашел дуру! Ну, ничего, на этот раз она добьется от него настоящего амулета, с настоящей магической силой. И тогда для Дерека будет существовать только она одна!
Не обращая внимания на толпу исступленно пляшущих негров, Эммалина направилась через всю поляну прямо к стоявшей в глубине хижине. Чем ближе она подходила, тем медленнее становились ее шаги. Изнутри раздалось какое-то урчание, потом постанывание. Эммалина шагнула через порог и уставилась на копошащуюся пару, совокупляющуюся прямо на грязном, заплеванном полу около еле тлеющего костерка.
Едва у нее с губ слетели первые гневные слова, как мужчина мгновенно поднял голову и уставился на нее.
— Ты — грязный похотливый козел! — прошипела Эммалина в поднятое к ней широкое неподвижное черное лицо. — А ну встань немедленно или всю жизнь будешь раскаиваться в своем непослушании!
Приподнявшись над лежащей под ним женщиной, раб встал во весь свой внушительный рост. Женщина в страхе потянулась за своей одеждой. Прижав ее к себе, голая рабыня опрометью кинулась из хижины в спасительную темноту. Эммалина даже не удостоила ее взглядом. Она неторопливо оглядывала стоявшего перед ней голого Уильяма Гну. Ее взгляд скользнул по скуластому лицу, по неимоверно широким плечам, по мощной выпуклой груди и, наконец, задержался на его инструменте любви, который вздымался вверх, переполненный нерастраченной силой. На лице негра не дрогнул ни один мускул.
Эммалина сунула руку в карман, вытащила амулет, который он дал ей несколько дней назад, и презрительно швырнула ему в лицо.
— Уильям Гну — гнусный мошенник! Пуку покинул его! Он теперь буффуто! У него нет силы! — Лицо негра помрачнело.
— Уильям Гну говорить Пуку. Пуку дать сильный оби.
— Твой оби совсем без силы! То, что ты наскреб в пыли, — грязь и больше ничего! Ты не можешь видеть глазом Пуку! И говорить его голосом тоже не можешь!
Глаза Уильяма Гну угрожающе сузились.
— Уильям Гну смотреть. Он видеть, что видеть Пуку…
Огромный негр повалился на колени перед костром. Откуда-то из-за спины он вытащил уже знакомый мешочек и бросил щепотку порошка в огонь. Языки пламени взметнулись вверх, костер, разбрасывая искры, неистово затрещал, и Эммалина невольно шагнула вперед. Уильям Гну неотрывно смотрел на завораживающий танец огненных языков. Его могучее тело начало слегка раскачиваться из стороны в сторону, и он заговорил. Заговорил очень медленно, низким, глухим голосом:
— Мужчина не смотреть на женщина с волосами, как огонь. Он выгонять ее. Он иметь два женщина с волосами, как луна. Но он спать только с одна…
— Идиот! — взбеленилась Эммалина. — Жулик! Даже если он спит только с одной — это уже много! Ты же сам сказал, что он мой! Ты же сам сказал, что Пуку сделает его только моим!
Уильям Гну бесстрастно вглядывался в пляшущее пламя. Тело его безостановочно раскачивалось, а он продолжал монотонно бормотать:
— Глаз Пуку быть туман. Он не видеть сила против его.
— Сила? Что может быть сильнее Пуку? — поразилась Эммалина. И ахнула: — Светловолосая девка — ведьма! Ты об этом мне говоришь?
Уильям Гну молчал.
— Ответь мне!
— Пуку видеть… Пуку видеть…
— Да что, черт возьми, видит Пуку?
— Пуку видеть другой мужчина хотеть этот женщина. Он приходить из тьма. Он искать этот женщина… — У Эммалины расширились глаза.
— Еще один мужчина? Кто он?
— Он за спина сильный колдовство мертвых. Он брать этот женщина…
— Да кто же он?
— Он есть… Он есть…
Костер неожиданно ярко вспыхнул, осыпав Уильяма Гну дождем обжигающих искр. Негр отпрянул назад и резко повернулся к Эммалине. Его вытаращенные глаза наполнял такой животный страх, что не заметить этого было невозможно. Весь дрожа, Уильям Гну прохрипел:
— Этот бакра — черт искать женщина с волосами, как огонь. Он говорить найти этот женщина, а когда найти, он…
— Он разыщет меня? — Внутри у Эммалины все задрожало. — Когда? Поздно ночью? Скажи мне, кто он!
— Больше нет…
— Негодяй!
— Больше нет…
Застыв от охватившей ее злости, Эммалина смотрела, как Уильям Гну прошел мимо нее и растворился в темноте. И тут барабаны внезапно смолкли. И тогда она поняла.
Бакра — черт, белый хозяин-черт, о котором ей рассказал Уильям Гну, — это ключ. Кем бы он ни был — это ключ.
В каюте темно… Сквозь иллюминатор струится рассеянный лунный свет… Шорохи…
Джиллиан чувствовала, что Дереку тоже не спится. После утреннего выяснения отношений они не обменялись и парой слов. Молчание тяжелым грузом лежало между ними, и это тягостное молчание она решилась нарушить, прошептав:
— Дерек… — Ни слова в ответ, но Джиллиан почувствовала, как он напрягся, ожидая продолжения. То, что она собиралась сказать, было самым трудным из всего сказанного ею до этого.
— Я хочу попросить тебя об одной любезности. — Снова молчание, а затем негромкий вопрос:
— Какой?
— Я хочу, чтобы ты сказал мне… Мне нужно знать, что ждет меня завтра… Как долго ты намерен оставаться на Ямайке… и куда ты собираешься отправиться.
— Зачем тебе это? — Джиллиан вздохнула:
— Мне было бы легче, если бы я знала об этом. — Когда Дерек заговорил, голос его звучал непривычно мягко:
— В мои намерения не входит причинять тебе страдания, Джиллиан.
— Я знаю, Дерек.
Наступило долгое молчание. Наконец он сказал:
— Наш ремонт в море был сделан на живую нитку, лишь бы дойти. Я должен быть абсолютно уверен, что судно готово к выходу в море. Только после того, как у меня не останется никаких сомнений на этот счет, я смогу заключить контракт на доставку нового груза и поднять якорь.
— И тогда Кристофер присоединится к команде? — Секундное замешательство.
— Да.
— А что будет с Одри и со мной?
— Ремонт потребует много времени.
— А потом?
— Я сказал тебе все, что мог.
— Дерек, я хочу…
— Джиллиан… — Дерек притянул ее к себе. Она почувствовала, как ее окутывает его сила. В его голосе послышались нотки отчаяния, когда он прошептал, обдавая ее щеку горячим дыханием: — Ничто не изменилось. И ничто не изменится. Что бы ни случилось, ты все равно будешь только моей.
— Дерек, послушай…
Но ее слова растворились в долгом поцелуе. Джиллиан потянулась к нему, и тревога ушла. На какое-то время.
Глава 14
На кухне таверны, стояла неимоверная духота. Кристофер, не сдержавшись, полушепотом выругался и огляделся. Вокруг царила та же суета, что встретила их с Одри, когда они на рассвете пришли в таверну. Он посмотрел на грязные, в потеках жира сковороды, громоздившиеся перед ним на полу, и снова выругался. Это была лишь малая часть той горы кастрюль, сковород, противней и тарелок, что он перемыл за последние недели работы в «Королевских стрелках». Кристофер подцепил пригоршню песка и бросил на сковороды. Этой маленькой хитрости он научился, когда драил палубу. Заработанные им за то время мозоли исчезли. Под ногтями не осталось грязи. Руки все больше и больше напоминали женские. Он с отвращением подумал, что, когда «Воин зари» пойдет в обратный путь, с такими руками его переведут из матросов в юнги.
Кристофер тяжело вздохнул. Больше он никогда не будет с пренебрежением относиться к женской работе, как делал это в прошлом. Эта работа оказалась тяжелой, грязной и страшно утомительной. Если бы не надо было защищать Одри от сброда, набивавшегося в таверну каждый вечер, он бы давно уже заявил капитану, что не намерен растрачивать свои силы в качестве прислуги.
Мимо него проворно пробежала Одри и отвлекла Кристофера от размышлений. Странно, но она, похоже, расцвела в однообразии кухонной работы. За то короткое время, что они трудились здесь, лицо ее обрело естественный цвет, а из глаз исчез страх, постоянно там присутствовавший на всем протяжении плавания.
Кристофер тут же мысленно поправил себя. Не далее как накануне он видел в глазах Одри страх. Но лишь до того момента, когда он отшвырнул в сторону пьяного деревенщину, который воспользовался беспомощностью девушки, когда ей пришлось вынести поднос в общий зал.
При одной мысли об этом случае Кристофера снова затрясло от гнева, и он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы привести свои чувства в порядок. Самое удивительное, что он так и не смог вспомнить свою первую реакцию на испуганный крик Одри. Также он не мог вспомнить, о чем подумал, когда, ворвавшись в зал, увидел, что она беспомощно отбивается от лапающего ее типа. Но вот что он запомнил: все вокруг вдруг заволокло багровой пеленой, он с силой схватил наглеца за ворот и с удивившей его самого яростью швырнул через весь зал.
И тогда Одри обняли уже его руки. Он слышал только, ее испуганное лепетание, когда нежно вел девушку обратно в кухню, где и оставался с ней, пока ее не перестало трясти. В тот момент он понял, что волшебное превращение Одри во многом произошло благодаря его присутствию рядом с ней. Именно оно и помогло ей вновь обрести уверенность в себе. И не играло роли, что миссис Хили была так же, как и он, возмущена хамством пьяного придурка, для которого двери таверны теперь закрылись навсегда. Одри был нужен он. Кристоферу вдруг открылось, что, если для счастья Одри потребуется его жизнь, он, не раздумывая, отдаст ее.
Так уж сложилось.
И так будет всегда.
И чтобы исполнить это, ему не нужен приказ капитана! Капитан просто сущий негодяй: сколько из-за него выстрадала Джиллиан! За последние две недели он смог перекинуться с ней лишь парой слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Взглянув еще раз в окно, Эммалина нахмурилась и, расплескивая воду на натертый паркет, быстро поднялась из ванны. Вода потоками лилась с ее прекрасного тела.
— Джуба! Сколько же можно звать! — зло крикнула Эммалина.
Молодая негритянка торопливо подбежала к хозяйке, протягивая широкую банную простыню. Эммалина завернулась в нее и величаво ступила из ванны на пол.
— Скажешь слугам, чтобы вели себя тихо. Масса будет отдыхать до самого утра, — высокомерно бросила она служанке. — Если он все же проснется и спросит, где я, пусть они отвечают, что меня позвали к заболевшей миссис Линдхэм. И тогда сразу посылай за мной. Поняла?
— Джуба понимать.
— Если что-то будет не так — ну, если масса что-то разузнает и расстроится из-за, этого, первой будешь наказана ты. Это тоже понятно?
— Джуба понимать, — испуганно пролепетала рабыня.
— А сейчас я хочу еще немного отдохнуть. Скоро вернется масса. Скажешь ему, что я жду его здесь, в спальне. — Эммалина небрежно сбросила на пол мокрую простыню и, подняв руки, вытащила из волос шпильки. Тяжелые огненно-рыжие волны бесшумным потоком хлынули на обнаженные плечи. Слегка тряхнув головой, Эммалина негромко добавила: — Уж я постараюсь, чтобы масса крепко спал этой ночью.
Джуба, переминаясь с ноги на ногу, чуть замешкалась, и Эммалина резко прикрикнула на нее:
— Ну что ты копаешься? Пошла вон!
С удовлетворением посмотрев вслед боязливо шмыгнувшей за дверь служанке, Эммалина повернулась к кровати. Ее слегка удивляло, что она ждет возвращения Роберта даже с каким-то радостным нетерпением.
Посмотрев на свое отражение в зеркале, молодая женщина самодовольно улыбнулась. Она выбрала на туалетном столике один из флаконов и слегка брызнула духами на шею, груди и на ноги. Эммалина засмеялась. Именно от этого запаха Роберт буквально сатанел. И теперь старому дурачку будет все мало и мало. Отлично, просто отлично.
Напевая, Эммалина заботливо расправила вышитое постельное белье и улеглась, небрежно разбросав по подушке огненные пряди.
Ждать ей пришлось недолго.
Громко хлопнула входная дверь. Эммалина услышала неразборчивое бормотание Джубы, потом голос Роберта. Быстрые шаги на лестнице, и дверь спальни открылась.
Радостно улыбаясь, Эммалина протянула руки навстречу вошедшему мужу.
— День прошел хорошо, правда?
Одри покосилась на Кристофера. Они не торопясь, шли по вымощенной булыжником улице, которая вела прямо в порт. Их первый рабочий день в «Королевских стрелках» закончился. Солнце уже начало садиться в море, небо темнело. Близился вечер. Они возвращались на «Воина зари», как им и было приказано сегодня утром. Девушка, заметив, что Кристофер продолжает хмуриться, осторожно добавила:
— Кажется, миссис Хили осталась довольна нашей работой, а ее нога вроде уже не так сильно болит.
— Да.
Поколебавшись, Одри все же решилась заметить:
— Ты волнуешься за Джиллиан. — Кристофер молча кивнул.
— Я целый день повторяла себе, что с ней все в порядке… Капитан хорошо о ней заботится. Она же дорога ему, как ты думаешь?
— Еще как дорога, — процедил сквозь зубы Кристофер. Краска бросилась в лицо Одри. Она изо всех сил старалась не отстать от быстро идущего Кристофера.
— Кристофер, погоди…
Неуверенность в ее голосе заставила юношу остановиться и обернуться к ней. Одри еще утром заметила в его светлых глазах беспокойство. К концу дня оно только возросло, и теперь его глаза выражали неприкрытую тревогу.
— Мне хотелось бы… — запинаясь, начала Одри и замолчала.
Она решила не продолжать, поняв, что это бесполезно. Ей не по силам облегчить страдания Кристофера, унять боль в его душе, которая, как она уже давно знала, мучила юношу всякий раз, как он видел Джиллиан и капитана вместе. И она не могла стать для Кристофера той женщиной, которая ему нужна, просто потому, что не была Джиллиан. Она была всего лишь Одри, со всеми своими слабостями. Ее любви, даже если она отдаст ее всю до капли, едва ли будет достаточно.
— Что случилось, Одри?
Кристофер волновался за нее, и она знала это, но любил он Джиллиан. Занятая этой странной мешаниной из противоречивых и зачастую неясных чувств, Одри машинально задала вопрос. Лишь когда он сорвался с ее губ, она поняла его смысл.
— Кристофер, что с нами будет? — Кристофер посмотрел ей в глаза и ответил честно, отчего лицо его помрачнело еще больше:
— Одри, Одри, хотелось бы мне это знать… — Они начали чуть ли не бегом подниматься по трапу, как вдруг Одри резко остановилась: из тени им навстречу выступила Джиллиан. Голос сестры был исполнен глубокого беспокойства, когда она спросила:
— Ну, как ты, Одри?
— Все хорошо.
Лицо Джиллиан исказилось, и Одри невольно сделала шаг назад. Если бы она не знала свою сестру, то подумала бы, что та с трудом удерживается от рыданий.
— Я так переживала за тебя, когда узнала о твоей работе в таверне, — охрипшим голосом проговорила Джиллиан. — А потом Дерек… а потом я узнала, что с тобой Кристофер. — Джиллиан с какой-то жалкой улыбкой взглянула на Кристофера. — Я знала, что он не даст тебя в обиду. Спасибо, Кристофер.
Юноша ничего не ответил. Сестры направились к трапу, который вел к каютам, и тут Одри, не веря себе, вдруг поняла, что теперь она помогает идти Джиллиан.
Сердце Одри сжалось от боли.
Джиллиан, Боже мой, бедная Джиллиан…
Грохот барабанов становился все громче, все сильнее. Эммалина торопливо шла по плохо различимой в темноте лесной тропинке. Она опаздывала!
В боку немилосердно закололо, но Эммалина лишь прибавила шагу. Черт возьми, что это сегодня нашло на Роберта! Если бы она не знала его так хорошо, то решила бы, что он воспользовался оби, чтобы овладеть секретом юношеской неутомимости. Она была уверена, что после их последней близости он просто провалится в сон. Не тут-то было! И откуда только силы взялись у старого козла!
Эммалина споткнулась и чуть не упала. Выругавшись, она все же удержалась на ногах и заторопилась дальше. В конце концов, ей пришлось бросить щепотку порошка мужу в чай, и он, наконец, утихомирился. Но до этого он успел так измотать ее, что у нее едва достало сил подняться с постели.
Эммалина задохнулась и вынуждена была остановиться. Она едва дождалась, когда Роберт начал тихонько похрапывать. Одеваясь на ходу, она выбежала из дома, твердо решив, что сегодня ночью ничто не сможет помешать ее планам.
Выйдя на край знакомой поляны и едва не оглохнув от грохота барабанов, Эммалина увидела, что танец вокруг костра уже начался. В воздухе разносилось ритмичное притопывание босых ног танцоров. Лающий многоголосый ритуальный возглас сливался в громкий хор. То там, то тут человек, охваченный вошедшими в него духами, начинал, бешено вертеться на одном месте, и на эбеновых блестевших от пота телах играли отблески высоко взлетавших языков пламени.
Все еще не отдышавшись, но уже завороженная таинством, Эммалина вглядывалась в мечущиеся фигуры в поисках Уильяма Гну, но его нигде не было видно. Все больше и больше танцоров валились на землю, и в ней начало расти беспокойство. Уильям Гну все не появлялся..
В конце концов, беспокойство превратилось в ярость.
Да как он посмел! Уильям Гну, при всех его знаниях черной магии, прежде всего раб! Он собственность Роберта, а поэтому и ее собственность! И у него хватило наглости всучить ей бесполезный амулет! И назвал-то как — глаз Пуку! Нашел дуру! Ну, ничего, на этот раз она добьется от него настоящего амулета, с настоящей магической силой. И тогда для Дерека будет существовать только она одна!
Не обращая внимания на толпу исступленно пляшущих негров, Эммалина направилась через всю поляну прямо к стоявшей в глубине хижине. Чем ближе она подходила, тем медленнее становились ее шаги. Изнутри раздалось какое-то урчание, потом постанывание. Эммалина шагнула через порог и уставилась на копошащуюся пару, совокупляющуюся прямо на грязном, заплеванном полу около еле тлеющего костерка.
Едва у нее с губ слетели первые гневные слова, как мужчина мгновенно поднял голову и уставился на нее.
— Ты — грязный похотливый козел! — прошипела Эммалина в поднятое к ней широкое неподвижное черное лицо. — А ну встань немедленно или всю жизнь будешь раскаиваться в своем непослушании!
Приподнявшись над лежащей под ним женщиной, раб встал во весь свой внушительный рост. Женщина в страхе потянулась за своей одеждой. Прижав ее к себе, голая рабыня опрометью кинулась из хижины в спасительную темноту. Эммалина даже не удостоила ее взглядом. Она неторопливо оглядывала стоявшего перед ней голого Уильяма Гну. Ее взгляд скользнул по скуластому лицу, по неимоверно широким плечам, по мощной выпуклой груди и, наконец, задержался на его инструменте любви, который вздымался вверх, переполненный нерастраченной силой. На лице негра не дрогнул ни один мускул.
Эммалина сунула руку в карман, вытащила амулет, который он дал ей несколько дней назад, и презрительно швырнула ему в лицо.
— Уильям Гну — гнусный мошенник! Пуку покинул его! Он теперь буффуто! У него нет силы! — Лицо негра помрачнело.
— Уильям Гну говорить Пуку. Пуку дать сильный оби.
— Твой оби совсем без силы! То, что ты наскреб в пыли, — грязь и больше ничего! Ты не можешь видеть глазом Пуку! И говорить его голосом тоже не можешь!
Глаза Уильяма Гну угрожающе сузились.
— Уильям Гну смотреть. Он видеть, что видеть Пуку…
Огромный негр повалился на колени перед костром. Откуда-то из-за спины он вытащил уже знакомый мешочек и бросил щепотку порошка в огонь. Языки пламени взметнулись вверх, костер, разбрасывая искры, неистово затрещал, и Эммалина невольно шагнула вперед. Уильям Гну неотрывно смотрел на завораживающий танец огненных языков. Его могучее тело начало слегка раскачиваться из стороны в сторону, и он заговорил. Заговорил очень медленно, низким, глухим голосом:
— Мужчина не смотреть на женщина с волосами, как огонь. Он выгонять ее. Он иметь два женщина с волосами, как луна. Но он спать только с одна…
— Идиот! — взбеленилась Эммалина. — Жулик! Даже если он спит только с одной — это уже много! Ты же сам сказал, что он мой! Ты же сам сказал, что Пуку сделает его только моим!
Уильям Гну бесстрастно вглядывался в пляшущее пламя. Тело его безостановочно раскачивалось, а он продолжал монотонно бормотать:
— Глаз Пуку быть туман. Он не видеть сила против его.
— Сила? Что может быть сильнее Пуку? — поразилась Эммалина. И ахнула: — Светловолосая девка — ведьма! Ты об этом мне говоришь?
Уильям Гну молчал.
— Ответь мне!
— Пуку видеть… Пуку видеть…
— Да что, черт возьми, видит Пуку?
— Пуку видеть другой мужчина хотеть этот женщина. Он приходить из тьма. Он искать этот женщина… — У Эммалины расширились глаза.
— Еще один мужчина? Кто он?
— Он за спина сильный колдовство мертвых. Он брать этот женщина…
— Да кто же он?
— Он есть… Он есть…
Костер неожиданно ярко вспыхнул, осыпав Уильяма Гну дождем обжигающих искр. Негр отпрянул назад и резко повернулся к Эммалине. Его вытаращенные глаза наполнял такой животный страх, что не заметить этого было невозможно. Весь дрожа, Уильям Гну прохрипел:
— Этот бакра — черт искать женщина с волосами, как огонь. Он говорить найти этот женщина, а когда найти, он…
— Он разыщет меня? — Внутри у Эммалины все задрожало. — Когда? Поздно ночью? Скажи мне, кто он!
— Больше нет…
— Негодяй!
— Больше нет…
Застыв от охватившей ее злости, Эммалина смотрела, как Уильям Гну прошел мимо нее и растворился в темноте. И тут барабаны внезапно смолкли. И тогда она поняла.
Бакра — черт, белый хозяин-черт, о котором ей рассказал Уильям Гну, — это ключ. Кем бы он ни был — это ключ.
В каюте темно… Сквозь иллюминатор струится рассеянный лунный свет… Шорохи…
Джиллиан чувствовала, что Дереку тоже не спится. После утреннего выяснения отношений они не обменялись и парой слов. Молчание тяжелым грузом лежало между ними, и это тягостное молчание она решилась нарушить, прошептав:
— Дерек… — Ни слова в ответ, но Джиллиан почувствовала, как он напрягся, ожидая продолжения. То, что она собиралась сказать, было самым трудным из всего сказанного ею до этого.
— Я хочу попросить тебя об одной любезности. — Снова молчание, а затем негромкий вопрос:
— Какой?
— Я хочу, чтобы ты сказал мне… Мне нужно знать, что ждет меня завтра… Как долго ты намерен оставаться на Ямайке… и куда ты собираешься отправиться.
— Зачем тебе это? — Джиллиан вздохнула:
— Мне было бы легче, если бы я знала об этом. — Когда Дерек заговорил, голос его звучал непривычно мягко:
— В мои намерения не входит причинять тебе страдания, Джиллиан.
— Я знаю, Дерек.
Наступило долгое молчание. Наконец он сказал:
— Наш ремонт в море был сделан на живую нитку, лишь бы дойти. Я должен быть абсолютно уверен, что судно готово к выходу в море. Только после того, как у меня не останется никаких сомнений на этот счет, я смогу заключить контракт на доставку нового груза и поднять якорь.
— И тогда Кристофер присоединится к команде? — Секундное замешательство.
— Да.
— А что будет с Одри и со мной?
— Ремонт потребует много времени.
— А потом?
— Я сказал тебе все, что мог.
— Дерек, я хочу…
— Джиллиан… — Дерек притянул ее к себе. Она почувствовала, как ее окутывает его сила. В его голосе послышались нотки отчаяния, когда он прошептал, обдавая ее щеку горячим дыханием: — Ничто не изменилось. И ничто не изменится. Что бы ни случилось, ты все равно будешь только моей.
— Дерек, послушай…
Но ее слова растворились в долгом поцелуе. Джиллиан потянулась к нему, и тревога ушла. На какое-то время.
Глава 14
На кухне таверны, стояла неимоверная духота. Кристофер, не сдержавшись, полушепотом выругался и огляделся. Вокруг царила та же суета, что встретила их с Одри, когда они на рассвете пришли в таверну. Он посмотрел на грязные, в потеках жира сковороды, громоздившиеся перед ним на полу, и снова выругался. Это была лишь малая часть той горы кастрюль, сковород, противней и тарелок, что он перемыл за последние недели работы в «Королевских стрелках». Кристофер подцепил пригоршню песка и бросил на сковороды. Этой маленькой хитрости он научился, когда драил палубу. Заработанные им за то время мозоли исчезли. Под ногтями не осталось грязи. Руки все больше и больше напоминали женские. Он с отвращением подумал, что, когда «Воин зари» пойдет в обратный путь, с такими руками его переведут из матросов в юнги.
Кристофер тяжело вздохнул. Больше он никогда не будет с пренебрежением относиться к женской работе, как делал это в прошлом. Эта работа оказалась тяжелой, грязной и страшно утомительной. Если бы не надо было защищать Одри от сброда, набивавшегося в таверну каждый вечер, он бы давно уже заявил капитану, что не намерен растрачивать свои силы в качестве прислуги.
Мимо него проворно пробежала Одри и отвлекла Кристофера от размышлений. Странно, но она, похоже, расцвела в однообразии кухонной работы. За то короткое время, что они трудились здесь, лицо ее обрело естественный цвет, а из глаз исчез страх, постоянно там присутствовавший на всем протяжении плавания.
Кристофер тут же мысленно поправил себя. Не далее как накануне он видел в глазах Одри страх. Но лишь до того момента, когда он отшвырнул в сторону пьяного деревенщину, который воспользовался беспомощностью девушки, когда ей пришлось вынести поднос в общий зал.
При одной мысли об этом случае Кристофера снова затрясло от гнева, и он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы привести свои чувства в порядок. Самое удивительное, что он так и не смог вспомнить свою первую реакцию на испуганный крик Одри. Также он не мог вспомнить, о чем подумал, когда, ворвавшись в зал, увидел, что она беспомощно отбивается от лапающего ее типа. Но вот что он запомнил: все вокруг вдруг заволокло багровой пеленой, он с силой схватил наглеца за ворот и с удивившей его самого яростью швырнул через весь зал.
И тогда Одри обняли уже его руки. Он слышал только, ее испуганное лепетание, когда нежно вел девушку обратно в кухню, где и оставался с ней, пока ее не перестало трясти. В тот момент он понял, что волшебное превращение Одри во многом произошло благодаря его присутствию рядом с ней. Именно оно и помогло ей вновь обрести уверенность в себе. И не играло роли, что миссис Хили была так же, как и он, возмущена хамством пьяного придурка, для которого двери таверны теперь закрылись навсегда. Одри был нужен он. Кристоферу вдруг открылось, что, если для счастья Одри потребуется его жизнь, он, не раздумывая, отдаст ее.
Так уж сложилось.
И так будет всегда.
И чтобы исполнить это, ему не нужен приказ капитана! Капитан просто сущий негодяй: сколько из-за него выстрадала Джиллиан! За последние две недели он смог перекинуться с ней лишь парой слов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45