И кстати, если бы вы позволили мне, я могла бы сыграть вам на этом фортепиано Гайдна или, если вы предпочитаете, Баха или Моцарта. – Она замолчала, пораженная собственной смелостью. Теперь ее порыв прошел, она нервно прикусила нижнюю губу.
Взгляд Данкена несколько смягчился. Но то, что он сказал, все равно было малоутешительно:
– Признаюсь, мисс Уокер, вы удивили меня своими разносторонними способностями – многообразие их довольно необычно даже для самой подготовленной гувернантки. Не меньшее впечатление произвела на меня яркая и убедительная, ну может быть, чересчур настойчивая, манера, в которой вы о них мне поведали. Однако вынужден повторить, что никакая степень квалификации – даже в том, что касается особенностей использования времени латинских глаголов – не изменит ваш возраст. Вы еще слишком молоды.
Элисон вздохнула, смирившись с приговором лорда:
– Благодарю. Извините, что заняла ваше время. – Она поднялась, и вдруг дверь библиотеки широко распахнулась. Вбежала Лайли, вся в слезах и бросилась к отцу.
– Папа, – обогнув край письменного стола, девочка уткнулась лицом ему в колени, безутешно рыдая.
– Лайли, что случилось? Ты ударилась? – Данкен тревожно заглянул в ее покрытое слезами личико. Лайли отбросила прядь волос, прилипшую к мокрой щеке; ее ответ едва можно было понять между всхлипами и едва сдерживаемыми рыданиями.
– Это все Мэри Гамильтон. Я думала, она настоящая подруга. Я ей показала мою новую юбку, ну эту, с бельгийскими кружевами – а она… – голос Лайли прервался новым потоком слез. Данкен прижал к себе дочь, нежно поглаживая своей большой ладонью ее светлые локоны.
– Мисс Уокер, я думаю, вы можете идти.
– Да, конечно, – Элис двинулась к двери.
– Ой, папа, Мэри заявила, что мне повезло, что я богатая и могу иметь такие красивые вещи – потому что сама я, она говорит, – такая некрасивая!..
Эти слова девочки болью отозвались в сердце Элис. Она еще помнила себя в возрасте Лайли, помнила, как переживала от всяких несправедливых и жестоких слов сверстниц. Инстинктивно она повернулась к отцу с дочерью.
– Мисс Уокер, мы закончили, – тон Данкена, жесткий и нетерпеливый, резанул ее слух.
– Нет, подождите, мисс Уокер. Папа наверняка не скажет мне правду, потому что любит меня. Вы такая красивая. Ну скажите мне честно, я правда – уродина?
Лайли, конечно, отнюдь не была уродиной; более того, Элисон вполне могла предположить, что пройдет немного времени и многие мужчины будут поворачивать головы в ее сторону. Но она нуждалась в утешении сейчас, в данный момент. От этого могло зависеть ее восприятие себя в дальнейшем.
– Да нет, конечно же! – Элис протянула руки и Лайли, благодарная, бросилась к ней, обняла ее за талию, прижалась к этой почти незнакомой, но такой доброй фее.
– Правда? Вы это говорите не для того, чтобы успокоить меня?
– Отнюдь. Эта твоя подруга, Мэри, – мне кстати, кажется, тебе не стоит с ней иметь дело, – она просто-напросто завидует твоим нарядам.
Лайли посмотрела на нее недоверчиво. Элисон улыбнулась:
– Здесь, к сожалению, нет зеркала. А то ты убедилась бы сама. И, кстати, у меня у самой была подруга вроде твоей Мэри – и она то же самое говорила.
– Неужели? Но вы же такая красивая!
– Ты знаешь, даже из гадкого утенка может вырасти лебедь. Потерпи немного. Подругу подобрее – вот что тебе сейчас нужно.
Лайли выразила свои чувства к Элисон звонким поцелуем.
– Ой, спасибо! Папа, мисс Уокер такая добрая! Она еще приедет к нам? Скажи «да»!
Данкен безнадежно вздохнул и откинулся на подголовник своего кресла:
– Да, скорее всего она просто никуда не уйдет. Мисс Уокер, если у вас не изменились планы, место за вами. Но предупреждаю вас: при первой же интрижке – если мне станет об этом известно – я вас увольняю.
– Благодарю вас, лорд Грэнвилл. Можете быть спокойны: мужчины – это последнее, что у меня сейчас на уме.
– Элисон, это Бриджит, наша повариха. Вот тот высокий, черноволосый – это Джон, к нему надо обращаться, если нужно что-то прибить, починить, если в комнате слишком холодно или жарко, ясно? Рядом с Джоном – Генри, камердинер хозяина, а вот тот седовласый джентльмен – Ивэн, наш дворецкий. Миссис Спунер, нашу экономку, ты уже знаешь – она тебя провела в твою комнату, а рядом с ней, в батистовом передничке – Делия, горничная Лайли. Гувернантке положено сидеть за столом вон там, рядом с Джоном.
Беатриса показала на грубый деревянный стул в конце стола. Да, не больно-то престижно! И не сказать, чтобы особенно уютно. Аппетиту тоже особо не способствует. В Брайархерсте Элисон обедала за столом из полированного орехового дерева, застелен он был скатертью из тонкого ирландского полотна, сервиз был из веджвудского фарфора, столовые приборы – французского серебра.
А теперь? Стол и стулья, сколоченные кое-как из сосновых досок, посуда и приборы – оловянные. А подсвечники! Наверное, просто нарезали куски металла из заржавевшей алебарды, закрутили так, чтобы свечку можно было вставить, – и все. Она вспомнила хрустальные канделябры Брайархерста – никогда она еще не чувствовала себя такой оторванной от дома!
– Я теперь понимаю, почему вы такая тощенькая, мисс. Если вы будете только глядеть в тарелку и ничего не есть, то никогда не нарастите мясца на свои тоненькие косточки, – неохватная ирландская талия Бриджит неопровержимо свидетельствовала о том, что ей-то, по крайней мере, ее собственная стряпня очень даже нравится.
– Как вас хозяин нашел: по регистру или по объявлению? – деловито осведомился Генри, камердинер, накладывая себе на тарелку порцию оленины и преграждая путь растекающемуся соку гарниром из кабачков и куском белого хлеба.
– Простите, что? – Генри задал как будто вполне обычный вопрос, но Элис не имела ни малейшего понятия о том, что он имеет в виду.
К счастью, Беатриса пришла ей на помощь:
– Лорд Грэнвилл не давал объявления о вакансии. Так уж совпало: мисс Уокер, моя давнишняя знакомая, искала меня, а я как раз собралась уходить.
Элис заставила себя улыбнуться Генри, хотя его интенсивная и шумная манера поглощать содержимое своей тарелки вызывала у нее отвращение.
– А, так значит, вы уже раньше работали?
– Делия выглядела немного постарше Элис и, судя по всему, была порядочная сплетница.
Опять вмешалась Беатриса:
– Конечно, у мисс Уокер уже были ученицы. Лорд Грэнвилл не доверил бы воспитание Лайли неопытной дебютантке.
– А можно узнать, какое вам положили содержание? – зрачки Делии расширились от любопытства.
– Делия, нечего считать чужие денежки, – опять Беатриса выручает ее, облегченно подумала Элис; мало того, что она опять не знала, что ответить; вдобавок ко всему она ощутила, что чертовски голодна; хотелось есть, а не разговаривать.
– Что это ты все молчишь – язык проглотила? Как же преподавать-то будешь? – этот комментарий Делии вызвал дружный смех всей компании. Элис в негодовании подняла бровь, но поняла, что на этот раз придется что-то сказать.
– Я согласна со всем, что Беатриса вам сообщила.
– Ну ладно, не хочешь говорить о своем теперешнем жалованье, так хоть скажи, сколько раньше получала. Отец мой считает, что гувернантка имеет больше, чем горничная, но я думаю – вряд ли. Как, Элис?
До Элис вдруг дошло, что вопрос о размерах жалованья они даже и не обговаривали с лордом Грэнвиллом. Какую же сумму назвать? Она лихорадочно пыталась вспомнить, сколько ее отец платил Беатрисе, но это было так давно. Оставалось выбрать какую-то цифру наугад.
– Ну скажи, скажи, Элис!
– В семье, где я служила до этого, мне платили девяносто фунтов в год. – Ну как – довольна? Любопытство – не порок…
Дворецкий Генри поперхнулся от неожиданности, уронив нож и вилку на тарелку. Бриджит крепко стукнула его по спине, чтобы он прокашлялся. С брызгами слюны и кусками непрожеванной пищи у него вырвалось изумленно-возмущенное:
– Что? Девяносто? Наверняка ты много потеряла в заработке. Это же вдвое больше того, что я получаю! Чтобы хозяин платил какой-то училке больше, чем своему старшему слуге! – никогда в это не поверю!
Элис готова была провалиться сквозь пол. Ткнула пальцем в небо:
– Разве я сказала девяносто? Я, наверное, просто оговорилась. Девятнадцать, я хотела сказать, девятнадцать фунтов в год, конечно, – поспешила она исправить положение.
По комнате прошел вздох облегчения, слуги вновь принялись за еду. Оленина и пудинг были почти совсем холодные, однако Элис старалась в уничтожении их не отставать от остальных – дабы не привлекать излишнего внимания к своей персоне.
Вот в Брайархерсте все подавалось горячее, тоскливо подумала она. Потом вспомнила, что ведь и там прислуга обедала во вторую очередь, после господ, и поняла, что ей придется привыкать к полухолодным блюдам. Хорошо хоть, ее не определили в третью очередь. Там бы ей не только пришлось познакомиться с лексиконом уборщиц и младших слуг, но и доставались бы ей, наверное, лишь хлеб с сыром – а мясные блюда были бы редким праздником.
Были поданы фрукты и немного ликера. Все было съедено и выпито подчистую. Новоиспеченная гувернантка тоже старалась не выделяться среди других. Вместе с Беатрисой они поднялись в маленькую комнату в верхнем этаже, которую ей отвели. Беатриса, посидев немного, собралась уходить.
– Хозяин еще хочет со мной поговорить по поводу Лайли. Я пойду?
Элис кивнула, попытавшись изобразить что-то вроде улыбки.
– Да, тебе будет в первое время не просто, знаю.
– Ладно, Беатриса, я попытаюсь, – промолвила Элис, рухнув без сил на низкую, жесткую койку. – Но должна признаться, все гораздо тяжелее, чем я думала. Еще и дня не прошло, а я уже вымотана до предела. А еще ужин предстоит выдержать с ними! – Ей было жестко и неуютно на этой убогой кровати в сравнении с тем ложем, на котором она привыкла спать в Брайархерсте – на перине из лебяжьего пуха и под балдахином!
– У тебя пока нет другого выхода. Ставка – твоя жизнь, – Беатриса запечатлела быстрый поцелуй на ее загоревшейся щеке и исчезла за дверью.
Элис поднялась, подошла к окну и оглядела – насколько это позволяли надвинувшиеся сумерки – большую площадь внизу. Фаэтоны, кебы, коляски стучали по булыжной мостовой, мальчишки, расставленные в строгом порядке на определенном расстоянии друг от друга, освещали им дорогу факелами, пламя которых плясало на ветру.
Город, даже в темноте, возбуждал воображение, но энтузиазм Элис существенно уменьшился, когда она вспомнила, как мало удовольствий может она позволить себе в своем нынешнем положении. На деньги, которые у нее были, она могла купить себе многое, но, например, не смела взять билет в театр – ведь там она могла случайно столкнуться с Данкеном. То же самое с покупками: что ей могло прийтись по вкусу, было не для нее. Спрятать купленное в своей комнатушке – ненадежно; не прятать – привлечешь внимание, спросят – откуда, на какие средства?
Время сна и отдыха ей придется проводить в этой тесной комнатушке размером меньше ее платяного шкафа в Брайархерсте, а часы бодрствования будут проходить в преподавании, а также в общении с простолюдинами. По щеке скатилась слеза! Красноречивый результат подсчета того, что она потеряла.
Теперь у нее нет ничего: ни наследства, ни даже имени. Она вспомнила колюче-презрительный взгляд Грэнвилла, и ярость вновь закипела в ней.
А этот Кейрон Чатэм! Как он смел издеваться над ней, играть в кошки-мышки с благородной леди! То, что он знаком с Данкеном, ее пугало. А вдруг он поделится со своим другом впечатлением о странном поведении своей спутницы! Но больше всего ее терзало воспоминание о насмешливом взгляде Кейрона, который и раздражал и притягивал одновременно.
Элисон решила, что больше не будет думать о нем. Вот только пусть Хэдли все устроит – тогда Кейрон Чатэм дорого заплатит за свои розыгрыши!
4
– По-видимому, мисс Уокер, судьба нам с вами встречаться при самых неожиданных и странных обстоятельствах – опять этот пронизывающий взгляд серо-голубых глаз Кейрона, и опять пугающее, почти до потери сознания, ощущение от этого взгляда. На сей раз, их, правда, разделяла полоса живой изгороди, служившая границей усадьбы Данкена.
Она поджидала Лайли на лужайке возле дома, когда вдруг увидела приближавшийся знакомый кабриолет. Первым ее импульсом было спрятаться где-нибудь и таким образом избежать встречи с хозяином экипажа. Вот она и нырнула в кусты – очередная глупость с ее стороны.
– Вообще, вы выбрали довольно интересное место для прогулки. Вы собираетесь там долго оставаться? – выгнув бровь, с веселым изумлением Кейрон протянул ей руку, чтобы помочь выбраться из кустов.
Скрючившись в неудобной позе, она сама ощущала нелепость ситуации. Пришлось подать ему руку – иначе она, пожалуй, и не справилась бы с переплетением окружавших ее колючих ветвей. Пожатие его ладони было, на ее взгляд, более крепким и длительным, чем того требовала просто учтивость, и по телу Элис пробежали мурашки. Странно, это состояние было не таким уж неприятным. Тем не менее она поспешила отдернуть руку..
– Благодарю вас. Дело в том, что ветер сорвал у меня с головы шляпку, и, видите, как я вся тут запуталась в ее поисках.
– Да уж, я вижу, действительно, запутались. Надеюсь, вы ее нашли?
Зрачки Элис испуганно расширились, она поняла свою оплошность: ведь никакой шляпки не было и в помине.
– Да нет, как видите. Только-только я протянула за ней руку – и порыв ветра вновь ее куда-то унес.
Кейрон всем своим видом выразил глубокую скорбь по поводу такой утраты, но уголки его губ сами собой складывались в улыбку:
– Весьма сожалею, что все ваши усилия оказались тщетными, хотя, должен сказать, от отсутствия головного убора ваш внешний вид нисколько не пострадал. По правде говоря, я все еще никак не могу решить, что вам идет больше: грязь, пыль или, может быть, все-таки бархат?
Его взгляд, в котором читалось неподдельное восхищение, прошелся по ее наряду – сверху вниз. Спохватившись, Элис быстро осмотрела себя: ну, конечно, результаты ползанья в кустах налицо! К янтарного цвета бархату платья пристали сухие листья, на кружевной воротничок налипла паутина. Более того, все шпильки из волос выпали, и золотисто-каштановая копна волос широкими волнами легла на плечи.
Правда, это судьба: каждый раз, когда она встречается с Кейроном Чатэмом, она выглядит как настоящее чучело. Впрочем, не стоит так переживать! Какое ей дело до мнения о ней какого-то хама!
Кейрон заметил ее смущение и в знак примирения снова протянул руку:
– Простите. Я не хотел сказать ничего обидного. Правда, меня несколько удивило ваше поспешное бегство, в которое вы обратились, когда увидели мой экипаж. Вроде бы у вас нет причин избегать меня.
Элисон почувствовала, что краснеет, и быстро опустила голову, чтобы он этого не заметил. Она расправила юбку и направилась в сторону дома, надеясь, что сейчас появится Лайли и Кейрон от нее отстанет. Не тут-то было! Он без труда обогнал ее и, полуобернувшись, получил ничуть не худшую возможность испытывать ее терпение.
– С чего это вы взяли, что я вас избегаю? – пробурчала она.
– Трудно сказать. – Кейрон помолчал, потом продолжил свою роль инквизитора: – Должен заметить, мисс Уокер, я был несколько удивлен, когда узнал, что вы поступили на службу к Данкену, тем более, что за тот, увы, слишком краткий промежуток времени, что мы находились вместе, вы не упомянули ни о вашей прошлой работе гувернантки, ни о вашем намерении искать себе это место.
Да, не зря она пыталась от него спрятаться. Он, видимо, ее уже в чем-то подозревает, хотя до конца она и не была в этом уверена. Во всяком случае, его интерес к ней был для нее опасен, и надо было как-то его погасить.
– Лорд Чатэм, с какой, собственно, стати я должна была делиться с вами воспоминаниями о своей прежней работе или планами на будущее? Но если вы так настаиваете, пожалуйста: я действительно тогда не думала о том, чтобы занять это место. Но когда я узнала, что Беатриса уходит, то не могла избежать искушения – предложение-то выгодное! Надеюсь, вы удовлетворены? Кстати, я крайне удивлена, что вы, человек высшего общества, проявляете какой-то интерес к судьбам тех, кого вы сами, безусловно, считаете ниже себя.
Слова ее прозвучали жестко, но Элисон надеялась, что, воззвав к его гордости аристократа, она тем самым поставит его на место и таким образом отделается от него.
Кейрон резко повернулся на каблуках, сделал шаг в сторону и преградил ей путь, так что она чуть не врезалась в него. Она казалась такой хрупкой и миниатюрной рядом с ним. Он еще и тогда, во время их первой встречи, был безупречно одет, а сейчас и вообще выглядел как с картинки. Белый шелковый жилет, бежевые кожаные брюки – все это подчеркивало его стройную, мускулистую фигуру. Его внешность, безусловно, действовала на Элис, и это еще больше ее злило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Взгляд Данкена несколько смягчился. Но то, что он сказал, все равно было малоутешительно:
– Признаюсь, мисс Уокер, вы удивили меня своими разносторонними способностями – многообразие их довольно необычно даже для самой подготовленной гувернантки. Не меньшее впечатление произвела на меня яркая и убедительная, ну может быть, чересчур настойчивая, манера, в которой вы о них мне поведали. Однако вынужден повторить, что никакая степень квалификации – даже в том, что касается особенностей использования времени латинских глаголов – не изменит ваш возраст. Вы еще слишком молоды.
Элисон вздохнула, смирившись с приговором лорда:
– Благодарю. Извините, что заняла ваше время. – Она поднялась, и вдруг дверь библиотеки широко распахнулась. Вбежала Лайли, вся в слезах и бросилась к отцу.
– Папа, – обогнув край письменного стола, девочка уткнулась лицом ему в колени, безутешно рыдая.
– Лайли, что случилось? Ты ударилась? – Данкен тревожно заглянул в ее покрытое слезами личико. Лайли отбросила прядь волос, прилипшую к мокрой щеке; ее ответ едва можно было понять между всхлипами и едва сдерживаемыми рыданиями.
– Это все Мэри Гамильтон. Я думала, она настоящая подруга. Я ей показала мою новую юбку, ну эту, с бельгийскими кружевами – а она… – голос Лайли прервался новым потоком слез. Данкен прижал к себе дочь, нежно поглаживая своей большой ладонью ее светлые локоны.
– Мисс Уокер, я думаю, вы можете идти.
– Да, конечно, – Элис двинулась к двери.
– Ой, папа, Мэри заявила, что мне повезло, что я богатая и могу иметь такие красивые вещи – потому что сама я, она говорит, – такая некрасивая!..
Эти слова девочки болью отозвались в сердце Элис. Она еще помнила себя в возрасте Лайли, помнила, как переживала от всяких несправедливых и жестоких слов сверстниц. Инстинктивно она повернулась к отцу с дочерью.
– Мисс Уокер, мы закончили, – тон Данкена, жесткий и нетерпеливый, резанул ее слух.
– Нет, подождите, мисс Уокер. Папа наверняка не скажет мне правду, потому что любит меня. Вы такая красивая. Ну скажите мне честно, я правда – уродина?
Лайли, конечно, отнюдь не была уродиной; более того, Элисон вполне могла предположить, что пройдет немного времени и многие мужчины будут поворачивать головы в ее сторону. Но она нуждалась в утешении сейчас, в данный момент. От этого могло зависеть ее восприятие себя в дальнейшем.
– Да нет, конечно же! – Элис протянула руки и Лайли, благодарная, бросилась к ней, обняла ее за талию, прижалась к этой почти незнакомой, но такой доброй фее.
– Правда? Вы это говорите не для того, чтобы успокоить меня?
– Отнюдь. Эта твоя подруга, Мэри, – мне кстати, кажется, тебе не стоит с ней иметь дело, – она просто-напросто завидует твоим нарядам.
Лайли посмотрела на нее недоверчиво. Элисон улыбнулась:
– Здесь, к сожалению, нет зеркала. А то ты убедилась бы сама. И, кстати, у меня у самой была подруга вроде твоей Мэри – и она то же самое говорила.
– Неужели? Но вы же такая красивая!
– Ты знаешь, даже из гадкого утенка может вырасти лебедь. Потерпи немного. Подругу подобрее – вот что тебе сейчас нужно.
Лайли выразила свои чувства к Элисон звонким поцелуем.
– Ой, спасибо! Папа, мисс Уокер такая добрая! Она еще приедет к нам? Скажи «да»!
Данкен безнадежно вздохнул и откинулся на подголовник своего кресла:
– Да, скорее всего она просто никуда не уйдет. Мисс Уокер, если у вас не изменились планы, место за вами. Но предупреждаю вас: при первой же интрижке – если мне станет об этом известно – я вас увольняю.
– Благодарю вас, лорд Грэнвилл. Можете быть спокойны: мужчины – это последнее, что у меня сейчас на уме.
– Элисон, это Бриджит, наша повариха. Вот тот высокий, черноволосый – это Джон, к нему надо обращаться, если нужно что-то прибить, починить, если в комнате слишком холодно или жарко, ясно? Рядом с Джоном – Генри, камердинер хозяина, а вот тот седовласый джентльмен – Ивэн, наш дворецкий. Миссис Спунер, нашу экономку, ты уже знаешь – она тебя провела в твою комнату, а рядом с ней, в батистовом передничке – Делия, горничная Лайли. Гувернантке положено сидеть за столом вон там, рядом с Джоном.
Беатриса показала на грубый деревянный стул в конце стола. Да, не больно-то престижно! И не сказать, чтобы особенно уютно. Аппетиту тоже особо не способствует. В Брайархерсте Элисон обедала за столом из полированного орехового дерева, застелен он был скатертью из тонкого ирландского полотна, сервиз был из веджвудского фарфора, столовые приборы – французского серебра.
А теперь? Стол и стулья, сколоченные кое-как из сосновых досок, посуда и приборы – оловянные. А подсвечники! Наверное, просто нарезали куски металла из заржавевшей алебарды, закрутили так, чтобы свечку можно было вставить, – и все. Она вспомнила хрустальные канделябры Брайархерста – никогда она еще не чувствовала себя такой оторванной от дома!
– Я теперь понимаю, почему вы такая тощенькая, мисс. Если вы будете только глядеть в тарелку и ничего не есть, то никогда не нарастите мясца на свои тоненькие косточки, – неохватная ирландская талия Бриджит неопровержимо свидетельствовала о том, что ей-то, по крайней мере, ее собственная стряпня очень даже нравится.
– Как вас хозяин нашел: по регистру или по объявлению? – деловито осведомился Генри, камердинер, накладывая себе на тарелку порцию оленины и преграждая путь растекающемуся соку гарниром из кабачков и куском белого хлеба.
– Простите, что? – Генри задал как будто вполне обычный вопрос, но Элис не имела ни малейшего понятия о том, что он имеет в виду.
К счастью, Беатриса пришла ей на помощь:
– Лорд Грэнвилл не давал объявления о вакансии. Так уж совпало: мисс Уокер, моя давнишняя знакомая, искала меня, а я как раз собралась уходить.
Элис заставила себя улыбнуться Генри, хотя его интенсивная и шумная манера поглощать содержимое своей тарелки вызывала у нее отвращение.
– А, так значит, вы уже раньше работали?
– Делия выглядела немного постарше Элис и, судя по всему, была порядочная сплетница.
Опять вмешалась Беатриса:
– Конечно, у мисс Уокер уже были ученицы. Лорд Грэнвилл не доверил бы воспитание Лайли неопытной дебютантке.
– А можно узнать, какое вам положили содержание? – зрачки Делии расширились от любопытства.
– Делия, нечего считать чужие денежки, – опять Беатриса выручает ее, облегченно подумала Элис; мало того, что она опять не знала, что ответить; вдобавок ко всему она ощутила, что чертовски голодна; хотелось есть, а не разговаривать.
– Что это ты все молчишь – язык проглотила? Как же преподавать-то будешь? – этот комментарий Делии вызвал дружный смех всей компании. Элис в негодовании подняла бровь, но поняла, что на этот раз придется что-то сказать.
– Я согласна со всем, что Беатриса вам сообщила.
– Ну ладно, не хочешь говорить о своем теперешнем жалованье, так хоть скажи, сколько раньше получала. Отец мой считает, что гувернантка имеет больше, чем горничная, но я думаю – вряд ли. Как, Элис?
До Элис вдруг дошло, что вопрос о размерах жалованья они даже и не обговаривали с лордом Грэнвиллом. Какую же сумму назвать? Она лихорадочно пыталась вспомнить, сколько ее отец платил Беатрисе, но это было так давно. Оставалось выбрать какую-то цифру наугад.
– Ну скажи, скажи, Элис!
– В семье, где я служила до этого, мне платили девяносто фунтов в год. – Ну как – довольна? Любопытство – не порок…
Дворецкий Генри поперхнулся от неожиданности, уронив нож и вилку на тарелку. Бриджит крепко стукнула его по спине, чтобы он прокашлялся. С брызгами слюны и кусками непрожеванной пищи у него вырвалось изумленно-возмущенное:
– Что? Девяносто? Наверняка ты много потеряла в заработке. Это же вдвое больше того, что я получаю! Чтобы хозяин платил какой-то училке больше, чем своему старшему слуге! – никогда в это не поверю!
Элис готова была провалиться сквозь пол. Ткнула пальцем в небо:
– Разве я сказала девяносто? Я, наверное, просто оговорилась. Девятнадцать, я хотела сказать, девятнадцать фунтов в год, конечно, – поспешила она исправить положение.
По комнате прошел вздох облегчения, слуги вновь принялись за еду. Оленина и пудинг были почти совсем холодные, однако Элис старалась в уничтожении их не отставать от остальных – дабы не привлекать излишнего внимания к своей персоне.
Вот в Брайархерсте все подавалось горячее, тоскливо подумала она. Потом вспомнила, что ведь и там прислуга обедала во вторую очередь, после господ, и поняла, что ей придется привыкать к полухолодным блюдам. Хорошо хоть, ее не определили в третью очередь. Там бы ей не только пришлось познакомиться с лексиконом уборщиц и младших слуг, но и доставались бы ей, наверное, лишь хлеб с сыром – а мясные блюда были бы редким праздником.
Были поданы фрукты и немного ликера. Все было съедено и выпито подчистую. Новоиспеченная гувернантка тоже старалась не выделяться среди других. Вместе с Беатрисой они поднялись в маленькую комнату в верхнем этаже, которую ей отвели. Беатриса, посидев немного, собралась уходить.
– Хозяин еще хочет со мной поговорить по поводу Лайли. Я пойду?
Элис кивнула, попытавшись изобразить что-то вроде улыбки.
– Да, тебе будет в первое время не просто, знаю.
– Ладно, Беатриса, я попытаюсь, – промолвила Элис, рухнув без сил на низкую, жесткую койку. – Но должна признаться, все гораздо тяжелее, чем я думала. Еще и дня не прошло, а я уже вымотана до предела. А еще ужин предстоит выдержать с ними! – Ей было жестко и неуютно на этой убогой кровати в сравнении с тем ложем, на котором она привыкла спать в Брайархерсте – на перине из лебяжьего пуха и под балдахином!
– У тебя пока нет другого выхода. Ставка – твоя жизнь, – Беатриса запечатлела быстрый поцелуй на ее загоревшейся щеке и исчезла за дверью.
Элис поднялась, подошла к окну и оглядела – насколько это позволяли надвинувшиеся сумерки – большую площадь внизу. Фаэтоны, кебы, коляски стучали по булыжной мостовой, мальчишки, расставленные в строгом порядке на определенном расстоянии друг от друга, освещали им дорогу факелами, пламя которых плясало на ветру.
Город, даже в темноте, возбуждал воображение, но энтузиазм Элис существенно уменьшился, когда она вспомнила, как мало удовольствий может она позволить себе в своем нынешнем положении. На деньги, которые у нее были, она могла купить себе многое, но, например, не смела взять билет в театр – ведь там она могла случайно столкнуться с Данкеном. То же самое с покупками: что ей могло прийтись по вкусу, было не для нее. Спрятать купленное в своей комнатушке – ненадежно; не прятать – привлечешь внимание, спросят – откуда, на какие средства?
Время сна и отдыха ей придется проводить в этой тесной комнатушке размером меньше ее платяного шкафа в Брайархерсте, а часы бодрствования будут проходить в преподавании, а также в общении с простолюдинами. По щеке скатилась слеза! Красноречивый результат подсчета того, что она потеряла.
Теперь у нее нет ничего: ни наследства, ни даже имени. Она вспомнила колюче-презрительный взгляд Грэнвилла, и ярость вновь закипела в ней.
А этот Кейрон Чатэм! Как он смел издеваться над ней, играть в кошки-мышки с благородной леди! То, что он знаком с Данкеном, ее пугало. А вдруг он поделится со своим другом впечатлением о странном поведении своей спутницы! Но больше всего ее терзало воспоминание о насмешливом взгляде Кейрона, который и раздражал и притягивал одновременно.
Элисон решила, что больше не будет думать о нем. Вот только пусть Хэдли все устроит – тогда Кейрон Чатэм дорого заплатит за свои розыгрыши!
4
– По-видимому, мисс Уокер, судьба нам с вами встречаться при самых неожиданных и странных обстоятельствах – опять этот пронизывающий взгляд серо-голубых глаз Кейрона, и опять пугающее, почти до потери сознания, ощущение от этого взгляда. На сей раз, их, правда, разделяла полоса живой изгороди, служившая границей усадьбы Данкена.
Она поджидала Лайли на лужайке возле дома, когда вдруг увидела приближавшийся знакомый кабриолет. Первым ее импульсом было спрятаться где-нибудь и таким образом избежать встречи с хозяином экипажа. Вот она и нырнула в кусты – очередная глупость с ее стороны.
– Вообще, вы выбрали довольно интересное место для прогулки. Вы собираетесь там долго оставаться? – выгнув бровь, с веселым изумлением Кейрон протянул ей руку, чтобы помочь выбраться из кустов.
Скрючившись в неудобной позе, она сама ощущала нелепость ситуации. Пришлось подать ему руку – иначе она, пожалуй, и не справилась бы с переплетением окружавших ее колючих ветвей. Пожатие его ладони было, на ее взгляд, более крепким и длительным, чем того требовала просто учтивость, и по телу Элис пробежали мурашки. Странно, это состояние было не таким уж неприятным. Тем не менее она поспешила отдернуть руку..
– Благодарю вас. Дело в том, что ветер сорвал у меня с головы шляпку, и, видите, как я вся тут запуталась в ее поисках.
– Да уж, я вижу, действительно, запутались. Надеюсь, вы ее нашли?
Зрачки Элис испуганно расширились, она поняла свою оплошность: ведь никакой шляпки не было и в помине.
– Да нет, как видите. Только-только я протянула за ней руку – и порыв ветра вновь ее куда-то унес.
Кейрон всем своим видом выразил глубокую скорбь по поводу такой утраты, но уголки его губ сами собой складывались в улыбку:
– Весьма сожалею, что все ваши усилия оказались тщетными, хотя, должен сказать, от отсутствия головного убора ваш внешний вид нисколько не пострадал. По правде говоря, я все еще никак не могу решить, что вам идет больше: грязь, пыль или, может быть, все-таки бархат?
Его взгляд, в котором читалось неподдельное восхищение, прошелся по ее наряду – сверху вниз. Спохватившись, Элис быстро осмотрела себя: ну, конечно, результаты ползанья в кустах налицо! К янтарного цвета бархату платья пристали сухие листья, на кружевной воротничок налипла паутина. Более того, все шпильки из волос выпали, и золотисто-каштановая копна волос широкими волнами легла на плечи.
Правда, это судьба: каждый раз, когда она встречается с Кейроном Чатэмом, она выглядит как настоящее чучело. Впрочем, не стоит так переживать! Какое ей дело до мнения о ней какого-то хама!
Кейрон заметил ее смущение и в знак примирения снова протянул руку:
– Простите. Я не хотел сказать ничего обидного. Правда, меня несколько удивило ваше поспешное бегство, в которое вы обратились, когда увидели мой экипаж. Вроде бы у вас нет причин избегать меня.
Элисон почувствовала, что краснеет, и быстро опустила голову, чтобы он этого не заметил. Она расправила юбку и направилась в сторону дома, надеясь, что сейчас появится Лайли и Кейрон от нее отстанет. Не тут-то было! Он без труда обогнал ее и, полуобернувшись, получил ничуть не худшую возможность испытывать ее терпение.
– С чего это вы взяли, что я вас избегаю? – пробурчала она.
– Трудно сказать. – Кейрон помолчал, потом продолжил свою роль инквизитора: – Должен заметить, мисс Уокер, я был несколько удивлен, когда узнал, что вы поступили на службу к Данкену, тем более, что за тот, увы, слишком краткий промежуток времени, что мы находились вместе, вы не упомянули ни о вашей прошлой работе гувернантки, ни о вашем намерении искать себе это место.
Да, не зря она пыталась от него спрятаться. Он, видимо, ее уже в чем-то подозревает, хотя до конца она и не была в этом уверена. Во всяком случае, его интерес к ней был для нее опасен, и надо было как-то его погасить.
– Лорд Чатэм, с какой, собственно, стати я должна была делиться с вами воспоминаниями о своей прежней работе или планами на будущее? Но если вы так настаиваете, пожалуйста: я действительно тогда не думала о том, чтобы занять это место. Но когда я узнала, что Беатриса уходит, то не могла избежать искушения – предложение-то выгодное! Надеюсь, вы удовлетворены? Кстати, я крайне удивлена, что вы, человек высшего общества, проявляете какой-то интерес к судьбам тех, кого вы сами, безусловно, считаете ниже себя.
Слова ее прозвучали жестко, но Элисон надеялась, что, воззвав к его гордости аристократа, она тем самым поставит его на место и таким образом отделается от него.
Кейрон резко повернулся на каблуках, сделал шаг в сторону и преградил ей путь, так что она чуть не врезалась в него. Она казалась такой хрупкой и миниатюрной рядом с ним. Он еще и тогда, во время их первой встречи, был безупречно одет, а сейчас и вообще выглядел как с картинки. Белый шелковый жилет, бежевые кожаные брюки – все это подчеркивало его стройную, мускулистую фигуру. Его внешность, безусловно, действовала на Элис, и это еще больше ее злило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29