— Здесь точно безопасно?На покрытом льняной скатертью столе стояло дымящееся блюдо китайского рагу с миндалем, миска риса и маленький чайник. Ида уже наложил себе полную тарелку и теперь расправлялся с ней. Для меня был положен прибор — столовое серебро, а не палочки, какими пользовался Ида.— Журналисты сюда не придут, — пожав плечами, сказал он. — Они знают, что моя сестра работает у Лау И, я всегда здесь ем, задаром.— Твоя сестра спит с хозяином?Он злобно глянул на меня, ткнул в мою сторону палочкой.— Она не такая девушка. Мне не нравится такой разговор. Ее босс верит в нас.— В нас?— Ребят Ала-Моана. Полно китайских и гавайских торговцев дали бабки на нашу защиту, вы же знаете.— Я слышал одну историю. Но разумеется, на этом острове ходит много всяких слухов.Устроить эту встречу предложил я. Позволил ему выбрать место, если только это не будет треклятая Пали. Мне хотелось что-нибудь публичное, но не слишком. Мы оба не хотели, чтобы нас видели вместе, особенно газетчики. Официально мы находились по разные стороны баррикад.— История эта такова, что вас, ребята, обвинили за то, что сделали другие ребята, — сказал я. — Все было тут, на острове... но похоже, никто не знает, что это были за невидимки.Ида, набивший рот китайским рагу, усмехнулся.— Если бы я знал, кто это сделал, думаете, не сказал бы?— Может быть. Там, откуда я приехал, не очень-то почетно выдавать своих.Он поднял на меня свои глаза спаниеля.— Если бы я знал... если бы я что-то слышал, то сказал бы.— Я тебе верю. Конечно, может, они и не существуют, может, вторая компания не больше, чем слух. — Но ведь кто-то же напал на эту белую женщину, и это были не мы.Я наклонился вперед.— В таком случае, Коротышка... ты и твои друзья должны прояснить для меня это дело. Я здесь чужак, я мало чего могу добиться.Он нахмурился.— Почему вы хотите помочь? Почему вы не вернетесь теперь домой? Вы с Кларенсом Дэрроу, который слишком большая шишка, чтобы с нами встретиться.Китайское рагу было восхитительным, ничего лучше я в жизни не ел.— Я здесь по его поручению. Я уверен, если Дэрроу убедится в вашей невиновности, он вам поможет.— Поможет как?— Точно не знаю. Но я знаю, что ради своих клиентов он пойдет к губернатору, то же самое он может сделать и для вас.Ида фыркнул.— С чего бы?— Может, он с вами согласен. Может, он думает, что выступил в суде не на той стороне.Ида поразмыслил над моими словами.— Что я могу сделать? Что мы можем сделать?— Я знаю, что по острову гуляет множество слухов, а мне надо за что-то уцепиться, и уцепиться за нечто существенное.— Есть один слух, — задумчиво проговорил Ида, — который постоянно всплывает. Я слышу об этом то там, то здесь.— И что же это?— Что у Талии Мэсси был приятель из туземцев.— Пляжный мальчик.Он пожал плечами, отправил в рот порцию риса.— Может, и пляжный мальчик.— Как я понимаю, имени у него нет.— Нет. Иногда говорят, что это пляжный мальчик. А чаще я слышал, что он музыкант.Швейцар в «Ала-Ваи Инн» сказал, что в ту ночь, прежде чем уйти, Талия разговаривала с парнем-музыкантом.А у этого музыканта имя было — Сэмми.— Спасибо за угощение, Коротышка.Приложив к губам салфетку, я поднялся из-за стола.— Вы больше ничего не будете?— Я вполне сыт, — сказал я.
* * *
Смуглый и коренастый швейцар в «Ала-Ваи» опять был в оранжевой рубашке с цветами. Сначала он меня не узнал, возможно, потому, что я не надел ту шелковую красную штучку в попугаях. Хотя и повязал к коричневому костюму синий галстук с желтыми цветами, который купил в магазинчике своего отеля.Я вынул пятидолларовую купюру — это он вспомнил.— Мы разговаривали о Талии Мэсси, — напомнил я ему, стараясь перекричать грохот, издаваемый трио Джорджа Ку. — Ты получишь эту бумажку, если этот парень-музыкант, Сэмми, здесь появлялся...— Но он здесь не появлялся, босс.Я убрал пять долларов и выудил десять. Показал ему.— А за десятку он был здесь?Улыбка сожаления появилась на его круглом лице. Он покачал головой, говоря:— Если его здесь не было, так и за две десятки он не появится.— Вот что я тебе скажу, Джо... именно это ты и получишь — две десятки... если позвонишь мне, когда увидишь его. У тебя сохранились мое имя и телефон?Он кивнул и похлопал себя по карману.— Тут и лежит, босс. А вы живете в «Ройял Гавайен».— Хорошо. Ты парень ничего.— Он может появиться в любую минуту.Я нахмурился.— С чего ты взял?— Я видел здесь другого парня из оркестра Джо Кроуфорда. У них, наверно, пока нет на Мауи работы.— А сегодня есть кто-нибудь из ребят Кроуфорда?Он покачал головой.— Но есть один из командиров, с которым вы были здесь в тот раз.— Командиров?Он ухмыльнулся.— Я всех их зову «командир». Они раздуваются от удовольствия — эти морские офицеры.— И кто же из этих «командиров» здесь?— Дайте взглянуть. — Он приподнял занавеску, висевшую на решетке из тикового дерева. — Точно. Брэдфорд. Лейтенант Джимми Брэдфорд.Я секунду раздумывал.— Джо, отдельные кабинеты наверху сейчас заняты?— Нет. Пораньше были, а сейчас свободны.— А где сидит «командир» Брэдфорд?Джо показал, и я пошел сквозь дымовую завесу, мимо деревянных кабинок и тесной толпы танцующих пар, в основном местных, пока не нашел Брэдфорда, сидевшего в кабинке за танцевальной площадкой, он был в белом гражданском костюме, но без галстука. С ним была женщина, имени которой я не помнил, но по предыдущему визиту в «Ала-Ваи» ее представили мне как жену другого офицера. Приятная пухлая брюнетка, полупьяная.— Добрый вечер, лейтенант Брэдфорд, — сказал я.Красавчик Брэдфорд, державший в одной руке стакан, а в другой сигарету, поднял глаза. На его лице сменили друг друга смущение раздражение и деланная приветливость.— Геллер. Эй, Джуди, это Нат Геллер, он был следователем Кларенса Дэрроу.Миленькая и пьяненькая Джуди улыбнулась и мотнула в мою сторону головой.— По правде говоря, — уточнил я, — по-прежнему им являюсь.— По-прежнему — что? — переспросил Брэдфорд.— По-прежнему являюсь следователем Дэрроу. Приговор будет вынесен только через неделю. Мы пытаемся проработать кое-какие версии, прежде чем просить губернатора о помиловании.Брэдфорд кивнул.— Садитесь. Присоединяйтесь к нам.Я остался стоять, где стоял.— Честно говоря, мне бы хотелось переброситься с вами парой слов с глазу на глаз.— Конечно. — Он пожал плечами, усмехнулся и кивнул в сторону переполненной танцевальной площадки, покачивавшейся в соблазнительном ритме, задаваемом трио Джорджа Ку. — Только вот где мы это сделаем?— Мне нужно осмотреть отдельный кабинет наверху, в котором Талия сцепилась с компанией Стокдейла. Может, вы покажете мне, а заодно и поговорим.Он пожал плечами.— Ладно. Если вы считаете, что это поможет делу.— Думаю, поможет.Он наклонился и коснулся руки брюнетки, которой та крепко сжимала свой стакан.— Побудешь тут пару минут одна, малышка? — спросил он.Она улыбнулась и произнесла нечто нечленораздельное, что сошло за согласие, и мы с Брэдфордом начали прокладывать путь сквозь танцующую толпу, направляясь к передней части клуба. Тут были лестницы, которые с двух сторон вели на антресоли. Брэдфорд, захвативший налитую в стакан для воды выпивку, повел меня направо.— Не думайте ничего такого насчет Джуди, — сказал Брэдфорд, обернувшись ко мне со слабой улыбкой. — Ее муж Боб на дежурстве, ей одиноко, нужно с кем-то побыть.— Я не буду.Он смутился и казался озадаченным.— Не будете что?— Думать ничего такого.Оказавшись наверху, мы прошли мимо нескольких кабинок, в которых сидели парочки, они обнимались, целовались, смеялись, курили и потягивали разбавленную спиртным кока-колу. Мы подошли к первой из нескольких закрытых кабинок, очень похожих на ту, в которой я не так давно разговаривал у Лау И Чинга с Идой.— В которой сидела компания Стокдейла? — спросил я лейтенанта.Брэдфорд кивнул в сторону средней, и я сделал изящный жест в сторону двери. Он вошел внутрь, я последовал за ним и закрыл дверь.Стены были розовыми и голыми, за исключением маленькой пластинки с золотым драконом на черном фоне, которая висела слева. Расположенное напротив двери окно выходило на стоянку автомобилей. В центре небольшого обеденного стола стоял китайский подсвечник, в дешевом исполнении.— Значит Талия была здесь, — сказал я, — когда вы зашли, разыскивая ее.— Я ее не искал. — Он пожал плечами, сделал глоток из стакана. — Она просто уже была здесь, когда я сунул голову в дверь. Вы же знаете, что я разговаривал с друзьями, переходил от столика к столику, по всему клубу.— Думаю, вы заметили, в каком плохом настроении была Талия, — сказал я. — И насколько она была пьяна.— Не понимаю, о чем вы.— Вы были озабочены ее поведением. Вы знали, что с тех пор, как вы ее бросили... я предполагаю, что это вы бросили ее, чтобы не допустить, чтоб она бросила вас, но это всего лишь предположение... она связалась с не слишком достойным парнем.Он сделал шаг ко мне.— Предполагается, что вы помогаете Томми Мэсси.— Предполагается, что вы его друг. Я не один из тех, кто трахал Талию.Он кинулся на меня. Справедливости ради должен заметить, что он, вероятно, был немного пьян. Я легко увернулся и нанес ему удар в живот правой. Он согнулся пополам, автоматически выронив стакан — он разбился о левую стену, залив дракона, — встал на четвереньки и пополз, как собака, его вырвало. Он изрыгнул из себя в основном пиво, но примешались и какие-то остатки ужина, и от этого немедленно распространилась ужасающая вонь.Я подошел к окну и открыл его, ветерок занес в комнатку свежего воздуха.— В чем было дело, Джимми? Ты хотел, чтобы Талия бросила своего приятеля-туземца, музыканта, и вернулась к тебе? Или ты просто хотел, чтобы она вела себя более пристойно?Он все еще стоял на четвереньках.— Ты дерьмо. Я убью тебя, ты дерьмо...Я подошел к нему.— Знаешь, Джимми, мне наплевать на твои похождения и на чувство военно-морской гордости. Поэтому меня нисколько не заботит, шел ты за Талией, чтобы снова забраться к ней в трусы или просто образумить.Он злобно посмотрел на меня и, тяжело дыша, схватился за живот.— По... пошел ты.Я пнул его в бок, и он вскрикнул, но снаружи никто ничего не услышал — слишком много шуму, смеха и музыки трио Джорджа Ку.— Ты шел за ней, Джимми. Настало время рассказать правду. Что ты видел?В этот момент он поднялся с пола, бросился на меня и, разбросав стулья, опрокинул на жесткий деревянный стол. Я лежал на нем, словно поданное к обеду блюдо, а Брэдфорд прыгнул сверху, нашел мою шею и, впиваясь ногтями в кожу, принялся душить. Глядя на его покрасневшее лицо, можно было подумать, что это он умрет сейчас от удушья.Я попытался ткнуть его коленом в живот, но он увернулся, изогнувшись всем телом, тогда я достал из подмышки свой девятимиллиметровый и ткнул дулом Брэдфорду в шею. Глаза у него расширились, лицо побелело, и мне не пришлось просить его отпустить меня. Он сделал это сам, слез с меня и попятился. Но я тоже встал, ни на секунду не отводя от его горла больно давившее дуло пистолета.Теперь мы стояли лицом друг к другу, только его голова была задрана кверху, а глаза смотрели на меня и на пистолет у его шеи.Я слегка ослабил давление и отступил на полшага, и Брэдфорд облегченно вздохнул, как раз перед тем, как я заехал ему дулом. Он упал на одно колено, застонав, только что не заплакав. Я оставил у него на щеке хорошую царапину, которая превратится в шрам и каждый раз, когда он будет бриться, станет напоминать обо мне.— Ну ладно, я не машина, обученная убивать, как вы, лейтенант, — сказал я. — Я всего лишь парень из чикагских трущоб, которому платят за то, чтобы он ловил карманников и прочих воров, и который учился убивать — жестоким образом — на улице. Вы готовы рассказать мне, что случилось в ту ночь или вы предпочитаете уйти на пенсию по инвалидности, после того как я отстрелю вашу чертову коленную чашечку?Тяжело дыша, он сел на пол. Казалось, что вот-вот заплачет. Я вытащил из кучи поваленных стульев один и сел, не наводя на лейтенанта пистолет, но небрежно им поигрывая.— Меня... меня Талия больше не интересовала. Она... — Он проглотил комок и поднес палец к виску. — ...у нее не все дома, понимаете? После того как я с ней порвал... вы правы, это я ее бросил... она начала выставлять свою распущенность напоказ, связалась с этим пляжным мальчиком... его зовут Сэмми, он был в тот вечер в «Ала-Ваи», вы знали об этом?— Да. У Сэмми есть фамилия?— Мне она неизвестна. В любом случае, стали говорить о том, что она спит со всяким цветным сбродом, а когда Рэй Стокдейл назвал ее шлюхой и она его ударила, я понял, что дела и вправду совсем плохи.— Поэтому вы и пошли за ней.— Не сразу. Пара ребят остановила меня поболтать. Поэтому она уже ушла, когда я спустился вниз, но я ее высмотрел и пошел следом. Она шла быстро, не желая ни видеть меня, ни разговаривать, старалась уйти подальше вперед.— Вы шли за ней по Джон-Эна-роуд.— Да, мимо парка Вайкики. Она была взбешена, не хотела со мной говорить... Честно говоря, я думал, что эту историю с Сэмми она задумала для того, чтобы вернуть меня, заставить ревновать.Глядя на него — кровь на лице, белый полотняный костюм испачкан рвотой, — я подумал, что вел себя не очень-то хорошо.— Она почти бежала и намного оторвалась от меня, а мимо проезжали какие-то ребята на туристском автомобиле...— На «форде-фаэтоне»?Он отрицательно покачал головой, пожал плечами.— Не знаю. Я не обратил внимания. Поклясться не могу. По правде говоря, я и сам был немного пьян. Я не заметил, что верх у машины рваный и хлопает. В общем эти парни, ниггеры, не знаю, сколько их было, двое или трое, кружили вокруг Талии, и один из них что-то крикнул ей из окошка. Не знаю, что именно, вы же знаете, как говорят цветные — «Эй, малышка, хочешь пойти на вечеринку?» Мне показалось, что один из них сказал: «Эй, красотка, хочешь выпить?» Что-то в этом роде.— И как отнеслась к этому Талия?— Э... вы должны понять, пока мы шли, я все твердил ей, что она попадет в беду, болтаясь со всяким сбродом, я имел в виду, что она трахалась с этим ниггером Сэмми, вы можете себе представить? Думаю, чтобы досадить мне, она сказала: «Звучит заманчиво» или что-то в этом роде. Не знаю, что она сказала.— Но она была согласна.— Да. Они, наверно, решили, что она проститутка. Знаете, там же район красных фонарей.— Знаю. Продолжайте, Джимми.— Ну, в общем, она обернулась ко мне и, знаете что сделала? Высунула язык. Как маленькая девчонка. Вот же сучка. Тогда машина остановилась, и вышли два или три ниггера, а Талию уже развезло от выпитого, так что они вроде как повели ее к машине, ну я и махнул в ее сторону руками, сказал, мол, черт с тобой, и повернул в обратную сторону.Я сел прямо.— Это были ребята Ала-Моана, Джимми? Это были Хорас Ида, Джо Кахахаваи?..— Возможно.— Возможно?Он скривился.— Может быть. Черт, я не знаю, я не обратил внимания на эту свору мерзких ниггеров! Как, к дьяволу, я мог их различить?— Поэтому ты просто пошел прочь.— Да. Я... и... э... да, я просто пошел прочь.— Что?— Ничего.— Ты еще что-то собирался сказать, Джимми. Закончи свой рассказ.— Он закончен.Я поднялся и взглянул на него сверху вниз, держа девятимиллиметровый в руке уже не так небрежно.— Что еще ты видел? Ты видел борьбу, да?— Нет! Нет, не... не совсем.Я пнул его по ботинку.— Что, Джимми?— Я услышал, как она... не знаю, взвизгнула или, может, вскрикнула.— И ты обернулся, и что ты увидел?— Ну, они вроде как... тащили ее в машину. Похоже было, как будто она передумала. Может, сказав, «да, ребята», она сделала это напоказ, чтобы привлечь меня, а когда я повернулся и пошел, она захотела отделаться от ниггеров... а они не понимают, когда говорят «нет».— И они затащили ее в машину и уехали. И что ты предпринял, Джимми?Мы оба знали ответ. Мы оба знали, что он не пошел и не сообщил о похищении ни Томми, ни в полицию, ни кому-нибудь еще.Но я все равно еще раз спросил его:— Что ты сделал, Джимми?Он сглотнул.— Ничего. И пальцем не шевельнул. Я подумал... что она была глупой сучкой и дрянной шлюшкой — и черт с ней! Пусть... пусть получит то, что заслужила.— И это то, что она получила, Джимми?Он заплакал.— Думаешь, старина Джо Кахахаваи получил то, что заслужил, Джимми? — Я засмеялся. — Знаешь, о чем я подумал? Что рано или поздно мы все получим по заслугам.— Не... не... не говорите никому.— Постараюсь, — сказал я, убирая пистолет назад в кобуру и почти жалея несчастного ублюдка. Почти.В таком виде я его и оставил — сидящим на полу и плачущим, он закрыл лицо руками и, хлюпая носом, глотал свои сопли.Продымленный воздух переполненного шумного клуба показался мне чертовски чистым. Глава 18 Никаких последствий суда в Гонолулу на удивление не наблюдалось. На случай беспорядков начальник полиции удвоил число пеших патрулей и вооружил дежурные машины автоматами и слезоточивым газом. Кто, по расчетам начальника полиции, собирался взбунтоваться, было не совсем ясно, поскольку туземное население было вполне удовлетворено вердиктом о непредумышленном убийстве, а белые вряд ли восстали бы против самих себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
* * *
Смуглый и коренастый швейцар в «Ала-Ваи» опять был в оранжевой рубашке с цветами. Сначала он меня не узнал, возможно, потому, что я не надел ту шелковую красную штучку в попугаях. Хотя и повязал к коричневому костюму синий галстук с желтыми цветами, который купил в магазинчике своего отеля.Я вынул пятидолларовую купюру — это он вспомнил.— Мы разговаривали о Талии Мэсси, — напомнил я ему, стараясь перекричать грохот, издаваемый трио Джорджа Ку. — Ты получишь эту бумажку, если этот парень-музыкант, Сэмми, здесь появлялся...— Но он здесь не появлялся, босс.Я убрал пять долларов и выудил десять. Показал ему.— А за десятку он был здесь?Улыбка сожаления появилась на его круглом лице. Он покачал головой, говоря:— Если его здесь не было, так и за две десятки он не появится.— Вот что я тебе скажу, Джо... именно это ты и получишь — две десятки... если позвонишь мне, когда увидишь его. У тебя сохранились мое имя и телефон?Он кивнул и похлопал себя по карману.— Тут и лежит, босс. А вы живете в «Ройял Гавайен».— Хорошо. Ты парень ничего.— Он может появиться в любую минуту.Я нахмурился.— С чего ты взял?— Я видел здесь другого парня из оркестра Джо Кроуфорда. У них, наверно, пока нет на Мауи работы.— А сегодня есть кто-нибудь из ребят Кроуфорда?Он покачал головой.— Но есть один из командиров, с которым вы были здесь в тот раз.— Командиров?Он ухмыльнулся.— Я всех их зову «командир». Они раздуваются от удовольствия — эти морские офицеры.— И кто же из этих «командиров» здесь?— Дайте взглянуть. — Он приподнял занавеску, висевшую на решетке из тикового дерева. — Точно. Брэдфорд. Лейтенант Джимми Брэдфорд.Я секунду раздумывал.— Джо, отдельные кабинеты наверху сейчас заняты?— Нет. Пораньше были, а сейчас свободны.— А где сидит «командир» Брэдфорд?Джо показал, и я пошел сквозь дымовую завесу, мимо деревянных кабинок и тесной толпы танцующих пар, в основном местных, пока не нашел Брэдфорда, сидевшего в кабинке за танцевальной площадкой, он был в белом гражданском костюме, но без галстука. С ним была женщина, имени которой я не помнил, но по предыдущему визиту в «Ала-Ваи» ее представили мне как жену другого офицера. Приятная пухлая брюнетка, полупьяная.— Добрый вечер, лейтенант Брэдфорд, — сказал я.Красавчик Брэдфорд, державший в одной руке стакан, а в другой сигарету, поднял глаза. На его лице сменили друг друга смущение раздражение и деланная приветливость.— Геллер. Эй, Джуди, это Нат Геллер, он был следователем Кларенса Дэрроу.Миленькая и пьяненькая Джуди улыбнулась и мотнула в мою сторону головой.— По правде говоря, — уточнил я, — по-прежнему им являюсь.— По-прежнему — что? — переспросил Брэдфорд.— По-прежнему являюсь следователем Дэрроу. Приговор будет вынесен только через неделю. Мы пытаемся проработать кое-какие версии, прежде чем просить губернатора о помиловании.Брэдфорд кивнул.— Садитесь. Присоединяйтесь к нам.Я остался стоять, где стоял.— Честно говоря, мне бы хотелось переброситься с вами парой слов с глазу на глаз.— Конечно. — Он пожал плечами, усмехнулся и кивнул в сторону переполненной танцевальной площадки, покачивавшейся в соблазнительном ритме, задаваемом трио Джорджа Ку. — Только вот где мы это сделаем?— Мне нужно осмотреть отдельный кабинет наверху, в котором Талия сцепилась с компанией Стокдейла. Может, вы покажете мне, а заодно и поговорим.Он пожал плечами.— Ладно. Если вы считаете, что это поможет делу.— Думаю, поможет.Он наклонился и коснулся руки брюнетки, которой та крепко сжимала свой стакан.— Побудешь тут пару минут одна, малышка? — спросил он.Она улыбнулась и произнесла нечто нечленораздельное, что сошло за согласие, и мы с Брэдфордом начали прокладывать путь сквозь танцующую толпу, направляясь к передней части клуба. Тут были лестницы, которые с двух сторон вели на антресоли. Брэдфорд, захвативший налитую в стакан для воды выпивку, повел меня направо.— Не думайте ничего такого насчет Джуди, — сказал Брэдфорд, обернувшись ко мне со слабой улыбкой. — Ее муж Боб на дежурстве, ей одиноко, нужно с кем-то побыть.— Я не буду.Он смутился и казался озадаченным.— Не будете что?— Думать ничего такого.Оказавшись наверху, мы прошли мимо нескольких кабинок, в которых сидели парочки, они обнимались, целовались, смеялись, курили и потягивали разбавленную спиртным кока-колу. Мы подошли к первой из нескольких закрытых кабинок, очень похожих на ту, в которой я не так давно разговаривал у Лау И Чинга с Идой.— В которой сидела компания Стокдейла? — спросил я лейтенанта.Брэдфорд кивнул в сторону средней, и я сделал изящный жест в сторону двери. Он вошел внутрь, я последовал за ним и закрыл дверь.Стены были розовыми и голыми, за исключением маленькой пластинки с золотым драконом на черном фоне, которая висела слева. Расположенное напротив двери окно выходило на стоянку автомобилей. В центре небольшого обеденного стола стоял китайский подсвечник, в дешевом исполнении.— Значит Талия была здесь, — сказал я, — когда вы зашли, разыскивая ее.— Я ее не искал. — Он пожал плечами, сделал глоток из стакана. — Она просто уже была здесь, когда я сунул голову в дверь. Вы же знаете, что я разговаривал с друзьями, переходил от столика к столику, по всему клубу.— Думаю, вы заметили, в каком плохом настроении была Талия, — сказал я. — И насколько она была пьяна.— Не понимаю, о чем вы.— Вы были озабочены ее поведением. Вы знали, что с тех пор, как вы ее бросили... я предполагаю, что это вы бросили ее, чтобы не допустить, чтоб она бросила вас, но это всего лишь предположение... она связалась с не слишком достойным парнем.Он сделал шаг ко мне.— Предполагается, что вы помогаете Томми Мэсси.— Предполагается, что вы его друг. Я не один из тех, кто трахал Талию.Он кинулся на меня. Справедливости ради должен заметить, что он, вероятно, был немного пьян. Я легко увернулся и нанес ему удар в живот правой. Он согнулся пополам, автоматически выронив стакан — он разбился о левую стену, залив дракона, — встал на четвереньки и пополз, как собака, его вырвало. Он изрыгнул из себя в основном пиво, но примешались и какие-то остатки ужина, и от этого немедленно распространилась ужасающая вонь.Я подошел к окну и открыл его, ветерок занес в комнатку свежего воздуха.— В чем было дело, Джимми? Ты хотел, чтобы Талия бросила своего приятеля-туземца, музыканта, и вернулась к тебе? Или ты просто хотел, чтобы она вела себя более пристойно?Он все еще стоял на четвереньках.— Ты дерьмо. Я убью тебя, ты дерьмо...Я подошел к нему.— Знаешь, Джимми, мне наплевать на твои похождения и на чувство военно-морской гордости. Поэтому меня нисколько не заботит, шел ты за Талией, чтобы снова забраться к ней в трусы или просто образумить.Он злобно посмотрел на меня и, тяжело дыша, схватился за живот.— По... пошел ты.Я пнул его в бок, и он вскрикнул, но снаружи никто ничего не услышал — слишком много шуму, смеха и музыки трио Джорджа Ку.— Ты шел за ней, Джимми. Настало время рассказать правду. Что ты видел?В этот момент он поднялся с пола, бросился на меня и, разбросав стулья, опрокинул на жесткий деревянный стол. Я лежал на нем, словно поданное к обеду блюдо, а Брэдфорд прыгнул сверху, нашел мою шею и, впиваясь ногтями в кожу, принялся душить. Глядя на его покрасневшее лицо, можно было подумать, что это он умрет сейчас от удушья.Я попытался ткнуть его коленом в живот, но он увернулся, изогнувшись всем телом, тогда я достал из подмышки свой девятимиллиметровый и ткнул дулом Брэдфорду в шею. Глаза у него расширились, лицо побелело, и мне не пришлось просить его отпустить меня. Он сделал это сам, слез с меня и попятился. Но я тоже встал, ни на секунду не отводя от его горла больно давившее дуло пистолета.Теперь мы стояли лицом друг к другу, только его голова была задрана кверху, а глаза смотрели на меня и на пистолет у его шеи.Я слегка ослабил давление и отступил на полшага, и Брэдфорд облегченно вздохнул, как раз перед тем, как я заехал ему дулом. Он упал на одно колено, застонав, только что не заплакав. Я оставил у него на щеке хорошую царапину, которая превратится в шрам и каждый раз, когда он будет бриться, станет напоминать обо мне.— Ну ладно, я не машина, обученная убивать, как вы, лейтенант, — сказал я. — Я всего лишь парень из чикагских трущоб, которому платят за то, чтобы он ловил карманников и прочих воров, и который учился убивать — жестоким образом — на улице. Вы готовы рассказать мне, что случилось в ту ночь или вы предпочитаете уйти на пенсию по инвалидности, после того как я отстрелю вашу чертову коленную чашечку?Тяжело дыша, он сел на пол. Казалось, что вот-вот заплачет. Я вытащил из кучи поваленных стульев один и сел, не наводя на лейтенанта пистолет, но небрежно им поигрывая.— Меня... меня Талия больше не интересовала. Она... — Он проглотил комок и поднес палец к виску. — ...у нее не все дома, понимаете? После того как я с ней порвал... вы правы, это я ее бросил... она начала выставлять свою распущенность напоказ, связалась с этим пляжным мальчиком... его зовут Сэмми, он был в тот вечер в «Ала-Ваи», вы знали об этом?— Да. У Сэмми есть фамилия?— Мне она неизвестна. В любом случае, стали говорить о том, что она спит со всяким цветным сбродом, а когда Рэй Стокдейл назвал ее шлюхой и она его ударила, я понял, что дела и вправду совсем плохи.— Поэтому вы и пошли за ней.— Не сразу. Пара ребят остановила меня поболтать. Поэтому она уже ушла, когда я спустился вниз, но я ее высмотрел и пошел следом. Она шла быстро, не желая ни видеть меня, ни разговаривать, старалась уйти подальше вперед.— Вы шли за ней по Джон-Эна-роуд.— Да, мимо парка Вайкики. Она была взбешена, не хотела со мной говорить... Честно говоря, я думал, что эту историю с Сэмми она задумала для того, чтобы вернуть меня, заставить ревновать.Глядя на него — кровь на лице, белый полотняный костюм испачкан рвотой, — я подумал, что вел себя не очень-то хорошо.— Она почти бежала и намного оторвалась от меня, а мимо проезжали какие-то ребята на туристском автомобиле...— На «форде-фаэтоне»?Он отрицательно покачал головой, пожал плечами.— Не знаю. Я не обратил внимания. Поклясться не могу. По правде говоря, я и сам был немного пьян. Я не заметил, что верх у машины рваный и хлопает. В общем эти парни, ниггеры, не знаю, сколько их было, двое или трое, кружили вокруг Талии, и один из них что-то крикнул ей из окошка. Не знаю, что именно, вы же знаете, как говорят цветные — «Эй, малышка, хочешь пойти на вечеринку?» Мне показалось, что один из них сказал: «Эй, красотка, хочешь выпить?» Что-то в этом роде.— И как отнеслась к этому Талия?— Э... вы должны понять, пока мы шли, я все твердил ей, что она попадет в беду, болтаясь со всяким сбродом, я имел в виду, что она трахалась с этим ниггером Сэмми, вы можете себе представить? Думаю, чтобы досадить мне, она сказала: «Звучит заманчиво» или что-то в этом роде. Не знаю, что она сказала.— Но она была согласна.— Да. Они, наверно, решили, что она проститутка. Знаете, там же район красных фонарей.— Знаю. Продолжайте, Джимми.— Ну, в общем, она обернулась ко мне и, знаете что сделала? Высунула язык. Как маленькая девчонка. Вот же сучка. Тогда машина остановилась, и вышли два или три ниггера, а Талию уже развезло от выпитого, так что они вроде как повели ее к машине, ну я и махнул в ее сторону руками, сказал, мол, черт с тобой, и повернул в обратную сторону.Я сел прямо.— Это были ребята Ала-Моана, Джимми? Это были Хорас Ида, Джо Кахахаваи?..— Возможно.— Возможно?Он скривился.— Может быть. Черт, я не знаю, я не обратил внимания на эту свору мерзких ниггеров! Как, к дьяволу, я мог их различить?— Поэтому ты просто пошел прочь.— Да. Я... и... э... да, я просто пошел прочь.— Что?— Ничего.— Ты еще что-то собирался сказать, Джимми. Закончи свой рассказ.— Он закончен.Я поднялся и взглянул на него сверху вниз, держа девятимиллиметровый в руке уже не так небрежно.— Что еще ты видел? Ты видел борьбу, да?— Нет! Нет, не... не совсем.Я пнул его по ботинку.— Что, Джимми?— Я услышал, как она... не знаю, взвизгнула или, может, вскрикнула.— И ты обернулся, и что ты увидел?— Ну, они вроде как... тащили ее в машину. Похоже было, как будто она передумала. Может, сказав, «да, ребята», она сделала это напоказ, чтобы привлечь меня, а когда я повернулся и пошел, она захотела отделаться от ниггеров... а они не понимают, когда говорят «нет».— И они затащили ее в машину и уехали. И что ты предпринял, Джимми?Мы оба знали ответ. Мы оба знали, что он не пошел и не сообщил о похищении ни Томми, ни в полицию, ни кому-нибудь еще.Но я все равно еще раз спросил его:— Что ты сделал, Джимми?Он сглотнул.— Ничего. И пальцем не шевельнул. Я подумал... что она была глупой сучкой и дрянной шлюшкой — и черт с ней! Пусть... пусть получит то, что заслужила.— И это то, что она получила, Джимми?Он заплакал.— Думаешь, старина Джо Кахахаваи получил то, что заслужил, Джимми? — Я засмеялся. — Знаешь, о чем я подумал? Что рано или поздно мы все получим по заслугам.— Не... не... не говорите никому.— Постараюсь, — сказал я, убирая пистолет назад в кобуру и почти жалея несчастного ублюдка. Почти.В таком виде я его и оставил — сидящим на полу и плачущим, он закрыл лицо руками и, хлюпая носом, глотал свои сопли.Продымленный воздух переполненного шумного клуба показался мне чертовски чистым. Глава 18 Никаких последствий суда в Гонолулу на удивление не наблюдалось. На случай беспорядков начальник полиции удвоил число пеших патрулей и вооружил дежурные машины автоматами и слезоточивым газом. Кто, по расчетам начальника полиции, собирался взбунтоваться, было не совсем ясно, поскольку туземное население было вполне удовлетворено вердиктом о непредумышленном убийстве, а белые вряд ли восстали бы против самих себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34