Главное здание на Бетел и Мерчант подтягивало морщины, объяснил Чанг Апана.Сюда перевезли кое-что из мебели и оборудования и превратили это место в управление — в большой просторной комнате, в которую вы попадали, красовалась высокая стойка дежурного сержанта, чтобы он спокойно мог тасовать отчеты, у одной из стен стояли столы, за ними сидели одетые в синюю форму копы и беседовали с гражданами, еще тут были несколько шкафов с досье и россыпь стульев с прямыми спинками. Лениво вращались под потолком вентиляторы, отбрасывая тени и шелестя бумагами.Дежурный сержант сказал мне, что общая комната детективного бюро находится на втором этаже. Поднявшись по лестнице, я нашел Чанга Апану в другой большой просторной комнате. Свет утреннего солнца просачивался сюда через высокие окна, сообщая золотистый оттенок зеленым оштукатуренным стенам и деревянным полам. Вентиляторы под потолком двигались, как разбивающая яйца апатичная кухарка. В одном конце помещении стояли стулья и доска для переклички, по правой стене вытянулись застекленные кабинеты. Посередине комнаты стоял стол, за которым копы могли собраться на совещание или просто почесать языками.За столом с неожиданным украшением на крышке — дракон, составленный из черных и белых шашек и карточек маджонга — сидели Чанг Апана, по-прежнему облаченный в белый полотняный костюм и черный галстук-бабочку, и смуглый, с ястребиным лицом человек, который мог быть и копом, и бандитом. И пока я шел к ним, из-под полей шляпы за мной следили внимательные темные глаза. Костюм на нем был коричневый и мятый, а галстук красный и аккуратный. Роста он был не такого маленького, как Чанг, но вряд ли уложился бы в стандарты роста полицейского управления Чикаго или, коль на то пошло, бандитов.Они курили сигареты и пили кофе. Это не была в обычном смысле слова комната для дежурной смены. Занята была только с треть столов, а те, кто не сидел, тоже особенно никуда не спешили. Суеты здесь было не больше, чем на пляже перед «Ройял Гавайен».Хотя на пляже могло быть гораздо больше движения — морское поло иногда перерастало в весьма напряженное действо.Чанг вежливо встал и, секунду спустя, то же сделал и второй парень. Оскалившись улыбкой черепа, Чанг отвесил полупоклон, его приятель этого не сделал.— Детектив Нат Геллер, полиция Чикаго, — сказал Чанг, делая жест в сторону своего друга с ястребиным лицом. — Детектив Джон Джардин, полиция Гонолулу.Мы обменялись рукопожатием, хватка у парня была крепкая, но он не злоупотреблял ею. Он изучал меня холодным, немигающим взглядом копа, который оценивает подозреваемого в убийстве.Чанг позвал секретаршу, круглолицую гавайскую девушку, под делового вида блузкой и юбкой которой угадывались отличные формы, и велел принести мне кофе. Чанг поинтересовался, какой я предпочитаю. Я ответил, что черный. Она кивнула и пошла за ним.— На чьей вы стороне, детектив Геллер? — спросил Джардин.Я отодвинул стул и сел.— Так же как любой коп — на своей собственной.Зеленые огоньки осветили темное лицо. Он сел, сел и Чанг.— Симпатичный столик. — Я указал на черно-белые клетки мозаичного маджонга.— Это работа детектива Апаны, — сказал Джардин.Я вздел бровь совсем, как Чанг.— Плотник и великий детектив?— Я не делал стол, — сказал Чанг, закуривая новую сигарету. — Но обеспечил работы.— Чанг конфисковал это во время рейдов по игорным домам в китайском квартале, — сказал Джардин, кивнув в сторону черно-белого дракона. — Хотел бы я посмотреть, как с этим справился бы Чарли Чан.— Детектив Джардин слишком щедр на похвалы, — сказал Чанг, явно наслаждаясь ею.Секретарша принесла мне кофе. Я поблагодарил ее, мы обменялись улыбками, и я проследил, как она направляется к своему столу покачивая бедрами, целеустремленно, но без спешки. Нигде так не отвлекаешься от дела, как на Гавайях.— Итак, детектив Джардин, — сказал я, — а вы на чьей стороне? Кроме своей собственной... в деле Мэсси, я имею в виду.Он скривил губы, однако его ястребиное лицо осталось по-прежнему невозмутимым, хотя глаза казались острыми иглами.— Я делаю свою работу. Собираю улики. Пишу отчет о том, что вижу. А кого осуждают, меня не касается.— А вы бы осудили ребят Ала-Моана?Губы опять искривились. Он выдохнул дым.— Только на основании более веских улик.Я отхлебнул кофе, он был горячим, горьким и хорошим.— Вы думаете, они это сделали?Пожал плечами. Глубоко затянулся сигаретой.— Не знаю. По городу ходят упорные слухи, что в ту ночь по округе бродила другая банда.— Есть какие-нибудь предположения, кто это мог быть?Джардин отрицательно покачал головой.— С другой стороны, мы и не искали. Задумчиво нахмурившись, Чанг произнес:— Тут что-то не так. На островах есть поговорка «болтлив, как гаваец».— Я слышал ее, — сказал я. — Но никто даже не шепчет о том, что это может быть за вторая банда. Что вы на это скажете?Джардин снова пожал плечами, сделал глоток кофе.— Может, и нет никакой второй банды.Чанг поднял указательный палец.— Конфуций говорит: «Молчание — старшая сестра мудрости».— Вы хотите сказать, что тот, кто знает о второй банде, — сказал я, — достаточно сообразителен, чтобы молчать об этом.— И что случилось с «болтливыми гавайцами»? — ворчливо спросил Джардин.Я поднял указательный палец.— Капоне говорит: «Пуля в голове — младшая сестра болтливого рта».Чанг улыбнулся. Дымок от сигареты, которую он держал в пальцах, поднимался вверх, образуя знак вопроса перед его костлявым, помеченным шрамом от удара ножом лицом.— Тем не менее, — сказал Джардин, — кто-то привез Талию Мэсси на старую карантинную станцию для животных. Я не знаю, кто это был и что они с ней делали, но она там была.— Откуда вы знаете?— Мы нашли там ее вещи.— Ах да, — вспомнил я, — бусы.Я оставил это без внимания, зная, как легко можно было их подбросить.— Связку жадеитовых бус, — сказал Джардин, — спички с попугаем и сигареты «Лаки страйк», которые миссис Мэсси признала своими.— Ее сумочку тоже, кажется, нашли?— Зеленую кожаную сумочку, да, но нашли не мы. Беллингеры, супруги, которых после случившегося остановила и попросила подвезти миссис Мэсси, нашли ее на дороге, потом, когда возвращались домой.Я сделал глоток кофе и как бы между прочим спросил:— Вы одним из первых побеседовали с Талией? И были в ту ночь в ее доме в долине Маноа?Джардин кивнул.— Она не хотела врачебной помощи, отказалась поехать в больницу, решительно противилась. Естественно, я знал, насколько важен в деле об изнасиловании осмотр половых органов. Но она и слышать об этом не хотела. Наконец я убедил ее мужа, а он уговорил ее.— В каком состоянии был Томми?— Здорово пьян.Чанг сказал:— Расскажи детективу Геллеру о лейтенанте Брэдфорде.Джардин нахмурился.— Ты придаешь этому слишком большое значение, Чанг.— Расскажи ему.Я знал Брэдфордову версию «недоразумения», но горел желанием услышать и версию копов. Странно, но Джардин, похоже, не хотел об этом распространяться.— Лейтенант Мэсси подтвердил показания Брэдфорда, — сказал Джардин. — Брэдфорд весь вечер провел в «Ала-Ваин Инн» в компании Мэсси. Он не подозревается в изнасиловании и избиении.— Но вы же арестовали его в ту ночь, — сказал я.Джардин кивнул.— За обычное нарушение закона. Он был пьян, с расстегнутой ширинкой, сказал, чтобы мы убирались к черту, когда мы остановились рядом с ним.— В Чикаго за это не только арестовали бы, — заметил я.Джардин затушил сигарету в пепельнице, которая стояла на одной из лап дракона.— Он сказал, чтобы мы оставили его в покое, что он офицер береговой охраны. Мы сказали, что если он из береговой охраны, то должен соображать и не прибавлять работы другим копам.— Расскажи ему, — сказал Чанг.Джардин вздохнул.— Когда я вывел миссис Мэсси, чтобы везти ее в больницу, Брэдфорда сажали в патрульный фургон. Они переговорили. Я слышал, как она сказала ему: «Не беспокойся, Джек... все будет хорошо.» Было похоже... было похоже, что это она успокаивала его. Чанг посмотрел на меня, подняв обе брови. Под потолком над нами вращались вентиляторы. Джардин мог с таким же успехом быть индейцем в мягкой шляпе, так неподвижно, с таким непроницаемым выражением лица он сидел.— Есть еще что-нибудь по этому делу, — спросил я, — что вы хотели бы мне сообщить?Джардин покачал головой.— Нет. Я устранился от расследования, когда под Новый год на Оаху сбежали Дэниел Лайман и Луи Каикапу.Тон Чанга Апаны стал почти брюзгливым.— Как могут заключенные сбежать из камеры, в которой нет двери?— Вы о чем? — спросил я.Чанг объяснил:— Большая часть тюремной охраны на Оаху, как и большинство заключенных, гавайцы. Система держится на слове чести. Ты в тюрьме, но у тебя срочное дело за ее пределами, ты просто просишь, чтобы тебя отпустили. Вы хотите знать, как «сбежали» убийцы Лайман и Каикапу? Чанг скажет вам: охрана послала их раздобыть спиртного для новогодней вечеринки в тюрьме.Это напомнило мне о тюрьме в округе Кук, где охрана позволяла контрабандистам братьям Драгган уходить и приходить, когда им надо, и ни тюремщики, ни Драгганы не были гавайцами.— Но эти двое решили не возвращаться, — подхватил я.— Оказавшись на свободе, — сказал Джардин, — они решили разделиться и попытать счастья по одиночке. Каикапу мы схватили на следующий же день.— А Лайман все еще гуляет.И опять Джардин скривил рот.— Этот ублюдок напал на пару на автостоянке, привязал парня к забору леской, изнасиловал женщину, взял у нее из сумочки доллар с четвертью, а потом отвез ее домой.— Заботливый тип.— И с тех пор мы так за ним и охотимся.— Вы по-прежнему занимаетесь этим делом?Джардин глотнул кофе.— Да вроде.— Что это значит?Джардин вытащил из кармана пачку «Лаки страйк» — думаю, не ту, которую нашли на месте преступления.— Губернатор назначил майора Росса начальником Территориальных полицейских сил.— Только для того, чтобы поймать улетевшую птичку?— Нет. — Он зажег сигарету, выдохнул дым через нос, уподобившись дракону на столе. — Мы в самом разгаре перетряски в управлении, в основном благодаря делу Мэсси. Каждый день летят чьи-то головы. Предполагается, что эти Территориальные силы зацепят конец веревки.— Кто эти временные полицейские?— Майор Росс набрал свою группу из Национальной гвардии, взял кого-то из федеральных агентов по борьбе с контрабандой спиртного и несколько добровольцев из Американского легиона.Занятно. Джо Кахахаваи служил в Национальной гвардии под началом майора Росса. Фальшивое предписание майора Росса, которое изготовила миссис Фортескью, привело Большого Джо к смерти.Джардин продолжал:— Я связующее звено между группой майора Росса и полицейским управлением.Я рассмеялся.— Да только вся королевская конница и вся королевская рать не поймали убийцу-насильника.Джардин кивнул.— Но мы его схватим.— Какие-то сведения? Новые преступления?— Достаточно сведений, чтобы не сомневаться — Лайман на острове. Новых изнасилований или каких-то серьезных краж не было. Он затаился. Возможно, где-то в горах.— Если вы больше не занимаетесь делом Мэсси, значит ли это, что я не могу попросить вас кое-что для меня разузнать?Глаза Джардин сверкнули.— Вовсе нет. С чем вы пришли?Я выпрямился на стуле и чуть улыбнулся.— Вам известно, что как раз перед тем, как уйти из «Ала-Ваи», Талия болтала с местным парнем?На лице Джардина отразился интерес.— Это новость для меня. Откуда вы узнали?— Я детектив.Это позабавило Чанга, во всяком случае, он улыбнулся.— Его зовут Сэмми, — продолжил я, — он как будто музыкант, играет в оркестре на Мауи. — Я вытащил свой блокнотик и прочитал имя: — Оркестр Джо Кроуфорда. На Мауи есть полицейские, с которыми вы можете связаться?Кивнув, Джардин достал свой блокнот и записал туда имя.— Простите, — раздался позади нас мужской голос, низкий и властный.На пороге одного из застекленных кабинетов за спиной Джардина стоял крупный мужчина. Его гибкая, мускулистая фигура футбольного нападающего сочеталась с приятной, терпеливой улыбкой приходского священника. Грубоватое, но доброе лицо, смазанные брилльянтином волосы, тронутые на висках сединой. Если большая часть детективов, обретавшихся в детективном бюро, была гавайцами и их плохо сидящие западные костюмы казались одеждой для них непривычной, то этот парень, без сомнения, принадлежал к англосаксам и его темно-коричневый костюм сидел на нем аккуратно и естественно.Чанг и Джардин отодвинули стулья и встали, я последовал их примеру.— Инспектор Макинтош, — сказал Чанг, — разрешите представить почетного гостя из полиции Чикаго — Ната Геллера.Не переставая приветливо улыбаться, он шагнул ко мне и, протягивая руку, произнес:— Работаете не по профилю.Мы обменялись рукопожатием. Его рука оказалась неожиданно мягкой, словно кошачья лапа.— Случается время от времени, — сказал я. — Дело в том, что Кларенс Дэрроу старый друг семьи. Он отошел от дел, и у него уже не было штата следователей, поэтому я взялся ему помочь.— Держу пари, мистеру Дэрроу пришлось нажать на некоторые рычаги, чтобы это устроить.— Он это умеет. Рад познакомиться с вами; инспектор. Я уже сказал детективу Апане, что надеялся поговорить с вами.— Чанг тоже об этом сказал. Разве процесс не начался? Я полагал, что вы должны быть рядом с мистером Дэрроу.— В понедельник начался отбор присяжных. А я тем временем продолжаю заниматься своим делом, до самого начала суда.— А. — Он сделал жест радушного хозяина. — Пройдемте в мой кабинет, детектив Геллер. — Он обратил свое приветливо сияющее лицо к Чангу и Джардину. — Я поговорю с нашим гостем наедине.Детективы кивнули и сели.Несколько секунд спустя за нами закрылась дверь, и я сел напротив Макинтоша за его большой стол. Не считая шкафов с досье, комната была голой: ни фотографий или дипломов на стене, только несколько предметов личного пользования на столе привязывали обитателя этого помещения к его временному убежищу.Макинтош разместил свое крупное тело на вращающемся деревянном стуле и, пока мы разговаривали, сидел, нервно потирая указательным пальцем седеющий висок.— Я хотел поговорить с вами с глазу на глаз, — начал Макинтош. — Чанг Апана — наша живая легенда, а Джардин один из лучших следователей, один из самых проницательных. Но один из них китаец, а второй португалец, а мне хотелось поговорить с вами на равных.— Какое отношение к чему бы то ни было имеет их расовая принадлежность?Терпеливая улыбка стала снисходительной, веки уставших от жизни, тревожных глаз полузакрылись.— В Гонолулу все имеет отношение к расовой принадлежности, детектив Геллер.— Что ж, в таком случае... какое это имеет значение в данном деле? Кстати, у нас в Чикаго живут представители не только одной расы. Мне и раньше встречались цветные.— Я не хотел показаться чересчур покровительственным. Но даже самый толковый детектив из самого большого города вполне может потонуть в местных водах.— Ну так, может, бросите мне спасательный круг?Он слегка улыбнулся и продолжал нервно теребить висок.— Давайте начнем с полицейского управления Гонолулу. В настоящий момент мы находимся под сильным политическим давлением, кроме того, идет процесс реорганизации. Наш авторитет подорван этими Территориальными силами во главе с майором Россом. И знаете почему?— У меня есть соображения, но не хотелось бы показаться невежливым.— Говорите откровенно.— Похоже, вы слишком закрутили дело Мэсси.Он сглотнул, потер лоб.— Расовый вопрос и политика, детектив Геллер. Несколько лет назад белые и гавайские политические группировки объединились, чтобы не дать японцам и китайцам захватить большинство в местном правительстве. По одному из условий сделки белые отдали гавайцам менее важные посты. Наши силы насчитывают двести восемьдесят человек, детектив Геллер — и двести сорок из них гавайцы или с примесью гавайской крови.— Ну и в чем же дело, если они хорошие люди?Макинтош кивнул и перенес свои руки на стол, сложив их, как для молитвы.— Большинство из них — действительно хорошие люди... они просто плохие полицейские. Потому что для того, чтобы стать патрульным или даже детективом не надо никакой квалификации, кроме наличия гавайской крови. О, и еще восемь классов образования.— И что, не проводится никакого обучения, проверок?..— Ну что вы. Мы обучаем полицейских, чтобы они могли показать дорогу туристам. Им приходится учиться правильно произносить названия островов и знать, какие достопримечательности посоветовать к осмотру.— Так они копы или гиды?Губы Макинтоша дрогнули.— Мне не нравится чернить своих людей, детектив Геллер. Некоторые из них, как Чанг или Джардин, могут соперничать с любым полицейским в любом другом месте. Я говорю о том, что политическое давление, которое существует на острове, подрывает эффективность действия управления.— А как вы оцениваете ваши действия в деле Мэсси?Я намеренно употребил расплывчатое местоимение «ваши».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34