01.2003).
Подход человека Запада к йогическим практикам содержит коренную и, на мой взгляд, опаснейшую погрешность: древние тексты вовсе не имеют в виду прямой волевой контроль ! Речь в них идёт только лишь о создании и сохранении условий, при которых включаются процессы системной самонастройки, протекающие вне сферы восприятия и компетенции разума. Я нахожу, готовлю, кладу в рот, пережёвываю и глотаю пищу (моё действие), но переваривается и усваивается она автономно, за это отвечают механизмы, неизмеримо более древние, чем сознание. Чтобы процесс был безупречен, нужно только одно: после акта глотания не мешать ему! Аналогично и подлинная йога всегда была и остаётся искусством косвенной, но никак не прямой регулировки! Я создаю условия для того, чтобы система (психосоматика) сама привела себя к свойственному и желательному ей порядку! Этот порядок (гомеостаз) является скрытым, свёрнутым, и мы узнаем о его наличии только после его расстройства. Если жизнь субъекта строится так, что жизненные нагрузки превышают возможности восстановления, то рано или поздно деструкция накапливается в органах и системах, а затем начинает проявлять себя, сначала в виде функциональных расстройств, которые затем получают автономное развитие и становятся болезнями.
Типичный пример ошибочного поведения, приведший к отрицательным результатам — попытка построения коммунизма в России. «Социальное состояние, которое замысливалось, не соответствовало внутренним свойствам и потенциям среды. Не было такого состояния (в которое верили, что оно должно быть, поскольку очень хотелось — В.Б.) в числе возможных, а потому и соскользнули в другое, потенциально ждавшее. „Шёл в комнату — попал в другую“ (или как в песне про партизана Железняка: „Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону...“ — В.Б.). В таких случаях следует либо искать пути для изменения внутренних свойств сложной системы (что в отношении человеческого организма бесперспективно, поскольку он является продуктом миллионов лет эволюции — В.Б.), либо вовсе отказаться от попыток навязывания реальности того, что ей несвойственно » (278, с.133).
К числу таких попыток относится, например, возникшая в начале XX века «йогическая динамика» (Аштанга-виньяса-йога) характерная тем, что время пребывания в асане минимально, а в некоторых сегодняшних «авторских стилях» форма практически не фиксируется. Нынче на Западе популярны и «динамика» и «статика», но это, скорее всего, проистекает от незнания классической традиции. Правда, П.Джойс иногда утверждает, что фиксация асаны длится несколько дыхательных циклов, но видеозаписи его занятий с людьми это не подтверждают. За мизерное время, разделяющее непрерывную смену форм в Аштанга-виньяса-йоге, процесс системной самонастройки включиться не может, отсутствуют его главные условия: недеяние и полная релаксация. Традиционная (основанная на глубоком мышечном и ментальном расслаблении) Хатха-йога обеспечивает очищение и регенерацию психосоматики без вмешательства извне, тело просто выполняет асаны, сознание при этом практически выключается, не участвует в процессе. Порядок же (последовательность) поз (судя по первоисточникам, их не более чем два-три десятка) не имеет особого значения, поскольку зависит от исходных физических данных и наличного здоровья. Без разницы, на каком «материале» нарабатывать полную релаксацию, искомое психофизическое состояние гарантированно возникает именно в наиболее простых и доступных позах, равно как и в паузах между ними. Главное — отсутствие избыточной сложности, которая энергозатратна, травмоопасна, не отвечает принципу Оккама и требует соблюдения множества дополнительных требований, как-то: обязательная компенсация при работе на пределах мобильности, соблюдение последовательностей переходов, излишнее напряжение внимания, мышц и нервной системы. Удивительный терапевтический (оздоровительный) эффект йоги обеспечивается вовсе не прямым физическим воздействием асан, но именно системной регенерацией.
Немного истории. Моё личное знакомство с йогой (не считая совсем уж детской попытки после прочтения «Лезвия бритвы» в 1964) началось в 1971, с айенгаровской «Light on Yoga». Когда её привезли из Москвы — это было событие! Помню ксерокопию подлинника, кипу машинописного перевода и отдельно фотографии асан. Мы просто упивались ими: что делает человек со своим телом! И главное — потрясающая детализация, всё расписано по дням, бери и пользуйся.
Но с другой стороны была ещё йога Радхакришнана (147), «Махабхараты» (118-122), «Лезвия бритвы» (72) «живая этика» Рерихов, интегральная йога Шри Ауробиндо (160). И всё это, кроме самых общих мест, никак не пересекалось с «Йога дипикой»! Она показывала что делать, сколько, в какой последовательности, но нигде не говорилось, как сделать асану, чтобы она удалась лично мне! Сколько угодно пассажей типа «Взять ногу, с выдохом занести её за голову...» и т.д. Но нога не желала заворачиваться туда, сколько не пытайся! Не получалось и подавляющее большинство поз, объяснений же по существу, которые проясняли бы ситуацию, в книге не было.
Философы упоминали асаны и пранаяму как этапы системы спасения, однако работы с телом метафизика не касалась. Речь шла, как правило, о медитации, подразделяющейся на дхарану, дхьяну и самадхи. Но каким боком относится к этому «Йога дипика»?
Возникал и другой вопрос: если одно (философия) находится вне видимой связи с другим (практикой), почему тексты упорно твердят о том, что Раджа-йога — система целостная и последовательность освоения её должна соблюдаться неуклонно?
В итоге мною было принято компромиссное решение: работать с предметом «сверху», изучая философский аспект йоги, и одновременно «снизу», через ежедневные занятия «по Айенгару», книга которого казалась нам тогда верхом совершенства. Моих друзей больше интересовало оздоровление, меня — смысл. Я упорно вгрызался в «Индийскую философию», «Локаята даршану», «Атмабодху», Упанишады (в переводах В.В. Бродова), отлавливал у букинистов ашхабадские выпуски «Махабхараты», вникал в учения бесчисленных школ и сект. Все они превозносили йогу как инструмент самореализации, спасения, интуитивного познания и т.д., ничего не говоря о технологии асан и медитации (кроме комментариев Б.Л.Смирнова к его переводам «Бхагавадгиты», да и там эти сведения были минимальны).
Я даже пытался отыскать здравое зерно в «живой этике», но при всём том неизменно занимался по утрам, до ухода в институт, «по Айенгару», однако если от философии трещали мозги, то асаны просто не получались! Я жил обычной жизнью, как все, ни от чего не уклоняясь (кроме спиртного), но в то же время не было причин, которые могли бы нарушить регулярность моих занятий.
Как ни странно, это оказалось неосознанным соблюдением классического познавательного условия, гласящего: я не могу требовать от мира, чтобы он шёл мне навстречу, когда реализую то, что мне интересно. Именно эти, казалось бы — совершенно излишние в повседневности усилия являются главным условием саморазвития.
Итак, самоотверженно занимаясь по «Йога дипике» на протяжении трёх лет институтской учёбы, я не получил какого-либо внятного результата кроме множества мелких травм. В книге всё выглядело элементарно: читай описание и делай, как показано на фотографиях, однако, несмотря на исключительную добросовестность, я топтался на месте. Любые попытки выполнить позы «как на картинке» неизменно перегружали тело. К счастью здоровья было вдоволь, но лично меня угнетало отсутствие прогресса и понимания. В конце концов, я пришёл в ярость и поклялся, что носа не суну в медитацию до тех пор, пока не разберусь с асанами.
Однажды, переживая очередную травму и временно утратив возможность старания в асанах, я ощутил совершенно непривычный внутренний покой, так в мой ум, омрачённый пагубным стремлением к воспроизведению чужой гибкости, проник луч истины. Тогда я попытался расслабляться более качественно, не давить на форму, и вскоре понял, что для обеспечения качества практики воля и личные усилия не нужны, более того — они являются помехой. А уже впоследствии произошла фундаментальная переоценка аспекта гибкости в Хатха-йоге.
Любой обмен информацией продуктивен лишь в том случае, когда психоэмоциональное состояние участников отвечает определённому уровню покоя. Следовательно, в йогической технологии должен присутствовать универсальный принцип, приводящий тело и сознание ко взаимно однозначному соответствию. Этот принцип — полная (мышечная и ментальная) релаксация, только при её наличии тело неощутимо «стекает» к абсолютной границе формы, куда невозможно добраться сознательным усилием.
Со временем выяснилось, что эта «текучесть» и прирост гибкости в асанах прямо пропорциональны степени «очистки» сознания, как от произвольной ментальной деятельности, так и от спонтанного «мусора».
К тому времени подоспел и «самопальный» перевод Сутр, где я с изумлением прочёл шлоку 47 главы второй: «При прекращении усилия или сосредоточении на бесконечном... асана достигается» (99, с.143). Это было как гром среди ясного неба: вот оно, почему же об этом нет ни слова в айенгаровской «Дипике»!?
Когда удалось сравнить результаты практики, основанной на расслаблении с тем, что получалось при добросовестных стараниях и в обычном состоянии сознания, сомнения исчезли — я на верном пути. Чтобы обеспечить технику безопасности (ТБ) в асанах, нужно было осознать и решить проблему растворения ощущений, а уже потом искать подходы релаксации ментальной. Вскоре стало ясно, что увеличение общей гибкости тела является физическим следствием глубокого расслабления, но одновременно и побочным его эффектом.
Итак, Сутры определяют йогу как временное торможение физической, ментальной и эмоциональной активности. «Очень важно удерживать тело в одном положении без специального усилия , поскольку лишь выполненная непринуждённо асана даёт необходимое сосредоточение. Идеальное положение тела — когда отсутствует какое-либо усилие для его поддержания», пишет Вьяса. «Выполняющий асану йогин должен снять естественное телесное напряжение» (227 с.56).
И далее: «По отношению к физическому телу асана — это экаграта, сосредоточение на одном предмете: тело „сосредоточено“ на своём положении. Как экаграта утишает колебания и рассеяние „вихрей сознания“, так и асана прекращает всякие движения тела, наполняя его осознанием самого себя...» (там же).
Кажется, что такому описанию отвечает одна Шавасана, но это не так, поскольку подавляющая часть двигательной активности человека автоматизирована и происходит без контроля сознания. При этом мы никогда не причиняем вреда телу. Следовательно, для гарантий его безопасности в таком же ключе — без ощущений! — должна реализоваться и Хатха-йога.
Определение : «Релаксация (от лат. relaxatio уменьшение напряжения, ослабление) —
1). Физический процесс постепенного возвращения системы в состояние равновесия после прекращения действия факторов, выведших её из данного состояния;
2). В медицине — а), расслабление скелетной мускулатуры; б), снятие психического напряжения» (171, с.522, 523). Под релаксацией подразумевается, в данном случае, не только и не столько мышечное, но, прежде всего, ментальное расслабление (торможение сознания) поскольку именно оно составляет цель йоги. Тело в асанах может нагружаться с любой интенсивностью, но в результате длительной тренировки при этом возникают два момента, существенно отличающие работу в традиционной йоге от обычной деятельности:
• опустошённое и частично заторможенное сознание;
• сохранение преобладания парасимпатической активности ЦНС;
Обычная практика йоги не может вызвать гипотонус, напротив, подобранные в необходимой (для данного индивида) пропорции силовые и растяжечные позы приводят организм к оптимальному вегетативному балансу. Что же до нервной системы среднего жителя мегаполиса, то социум ежедневно нагружает её до такой степени, что ментальная релаксация никогда не будет лишней. ССС пишет: «Подобно тому, как для расслабления тела нужна удобная кровать, вашему уму также необходимы определённые периоды отдыха для сохранения свежести» (журн. «Йога», №1, 2003, с.6). Когда глубокое расслабление освоено, человек получает возможность без каких-либо отрицательных последствий напрягаться так, в том числе и физически, как раньше и мечтать не мог.
Итак, традиционная Хатха-йога очищает и регенерирует психосоматику, а также даёт наработку предмедитативного состояния, и только на этой основе можно переходить затем к медитации. «Какого-либо динамического применения силы следует всячески избегать, общая установка на расслабление вообще достаточно характерна для йоги. В каждой асане задействована та или иная внутренняя структура..., которая требует только минимальной затраты энергии... „Обучение асане представляет собой совершенствование сенсомоторной регуляции, так что снижение мышечной активности будет отражением роста мастерства в Хатха-йоге“ (226, с.24, 45, 47). В результате тонус бодрствующего сознания уменьшается, наступает торможение. Реализуемая в таком ключе практика асан вызывает самопроизвольную концентрацию внимания, на Западе же концентрация понимается совершенно по-иному, как стягивание восприятия в фокус и волевое удержание его на одном месте (объекте). Но ССС утверждает, что истинная концентрация внимания может быть только спонтанной, и возникает в полностью расслабленном теле и сознании. Иными словами главное, с чем следует целенаправленно и сознательно работать в йоге — это полная (особенно — ментальная) релаксация, только при её наличии в системе возникает самонастройка и саморегуляция.
Всё в этом мире связано, и древние это знали. Тот, кому удаётся посредством самьямы осуществить интеграцию психики, получает шанс соприкоснуться с основой основ. Цель йоги изначально была и остаётся одной и той же: это последовательное налаживание контакта со своим телом, а затем и со внесознательной частью психики, вплоть до предела — Единого, который каждая эпоха и культура символизировала по-своему (христианский анклав — в образе Иисуса Христа).
Один из вариантов перевода термина «йога» — единство — я понимаю как восстановление оптимальной целостности путём «подгонки» друг к другу обеих частей разобщённой психики человека, создание условий для их объединения в единый, действующий согласованно, информационный конгломерат.
Природа устроена так, что на всех уровнях организации время работает против жизни. Одним из условий любого локального порядка является тот факт, что рано или поздно этот порядок исчерпывается. С момента появления человека на свет погрешность процессов жизнеобеспечения непрерывно нарастает, и лишь практикой Хатха-йоги (быть может, ещё цигун и зыонг-шинь) обычная скорость прироста энтропии тормозится.
«Для создания сверхсложной организации можно работать... надлежащим образом немного варьируя константы внешней среды. Это — путь йоги. Каким образом возбуждать в среде желаемые структуры из спектра возможных (получать нужные результаты — В.Б.) или — что более важно — инициировать процессы спонтанного нарастания сложности? В восточном мировидении... присутствует понимание нелинейности связи между причиной и следствием, между действием и результатом. Эффект может быть противоположен приложенному усилию. Малым, но правильным усилием можно, фигурально выражаясь, «сдвинуть гору»...» (278, с.110-111).
Обратимся к новейшей истории. Крах Империи и грянувшая в одночасье свобода привлекли в Россию огромное количество «просветлённых» (Сахаджа-йога, Брахма кумарис и т.д.), стремящихся к такому варианту всемирного благоденствия, где они будут контролировать всю остальную недоразвитую массу.
Ситуацию, возникшую в результате упразднения цензуры, охарактеризовал М.Швыдкой в статье «Смежили очи гении...»: «Доступность культурных ценностей обнаруживает неистребимый дилетантизм . Всем находится место под солнцем — постмодернистам и соцреалистам, сюрреалистам и традиционалистам, розовым, голубым, красным и даже коричневым... Каждый работает сам по себе и ведёт борьбу сам с собой — если хватает сил. Или с небесами — если достаёт дерзости. Но сил и дерзости явно недостаёт» («Известия», 22.12.1999). С йогой ситуация сложилась и вовсе странная, заставляющая вспомнить изречение: «Берегитесь, однако, чтобы... свобода ваша не послужила соблазном для немощных» («Первое послание к коринфянам Святого Апостола Павла», IV. А. 8.9)»
Вопрос йогической реформации в самой Индии имеет длинную и крайне запутанную историю, нередко разные учителя и школы имеют взаимоисключающее видение предмета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Подход человека Запада к йогическим практикам содержит коренную и, на мой взгляд, опаснейшую погрешность: древние тексты вовсе не имеют в виду прямой волевой контроль ! Речь в них идёт только лишь о создании и сохранении условий, при которых включаются процессы системной самонастройки, протекающие вне сферы восприятия и компетенции разума. Я нахожу, готовлю, кладу в рот, пережёвываю и глотаю пищу (моё действие), но переваривается и усваивается она автономно, за это отвечают механизмы, неизмеримо более древние, чем сознание. Чтобы процесс был безупречен, нужно только одно: после акта глотания не мешать ему! Аналогично и подлинная йога всегда была и остаётся искусством косвенной, но никак не прямой регулировки! Я создаю условия для того, чтобы система (психосоматика) сама привела себя к свойственному и желательному ей порядку! Этот порядок (гомеостаз) является скрытым, свёрнутым, и мы узнаем о его наличии только после его расстройства. Если жизнь субъекта строится так, что жизненные нагрузки превышают возможности восстановления, то рано или поздно деструкция накапливается в органах и системах, а затем начинает проявлять себя, сначала в виде функциональных расстройств, которые затем получают автономное развитие и становятся болезнями.
Типичный пример ошибочного поведения, приведший к отрицательным результатам — попытка построения коммунизма в России. «Социальное состояние, которое замысливалось, не соответствовало внутренним свойствам и потенциям среды. Не было такого состояния (в которое верили, что оно должно быть, поскольку очень хотелось — В.Б.) в числе возможных, а потому и соскользнули в другое, потенциально ждавшее. „Шёл в комнату — попал в другую“ (или как в песне про партизана Железняка: „Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону...“ — В.Б.). В таких случаях следует либо искать пути для изменения внутренних свойств сложной системы (что в отношении человеческого организма бесперспективно, поскольку он является продуктом миллионов лет эволюции — В.Б.), либо вовсе отказаться от попыток навязывания реальности того, что ей несвойственно » (278, с.133).
К числу таких попыток относится, например, возникшая в начале XX века «йогическая динамика» (Аштанга-виньяса-йога) характерная тем, что время пребывания в асане минимально, а в некоторых сегодняшних «авторских стилях» форма практически не фиксируется. Нынче на Западе популярны и «динамика» и «статика», но это, скорее всего, проистекает от незнания классической традиции. Правда, П.Джойс иногда утверждает, что фиксация асаны длится несколько дыхательных циклов, но видеозаписи его занятий с людьми это не подтверждают. За мизерное время, разделяющее непрерывную смену форм в Аштанга-виньяса-йоге, процесс системной самонастройки включиться не может, отсутствуют его главные условия: недеяние и полная релаксация. Традиционная (основанная на глубоком мышечном и ментальном расслаблении) Хатха-йога обеспечивает очищение и регенерацию психосоматики без вмешательства извне, тело просто выполняет асаны, сознание при этом практически выключается, не участвует в процессе. Порядок же (последовательность) поз (судя по первоисточникам, их не более чем два-три десятка) не имеет особого значения, поскольку зависит от исходных физических данных и наличного здоровья. Без разницы, на каком «материале» нарабатывать полную релаксацию, искомое психофизическое состояние гарантированно возникает именно в наиболее простых и доступных позах, равно как и в паузах между ними. Главное — отсутствие избыточной сложности, которая энергозатратна, травмоопасна, не отвечает принципу Оккама и требует соблюдения множества дополнительных требований, как-то: обязательная компенсация при работе на пределах мобильности, соблюдение последовательностей переходов, излишнее напряжение внимания, мышц и нервной системы. Удивительный терапевтический (оздоровительный) эффект йоги обеспечивается вовсе не прямым физическим воздействием асан, но именно системной регенерацией.
Немного истории. Моё личное знакомство с йогой (не считая совсем уж детской попытки после прочтения «Лезвия бритвы» в 1964) началось в 1971, с айенгаровской «Light on Yoga». Когда её привезли из Москвы — это было событие! Помню ксерокопию подлинника, кипу машинописного перевода и отдельно фотографии асан. Мы просто упивались ими: что делает человек со своим телом! И главное — потрясающая детализация, всё расписано по дням, бери и пользуйся.
Но с другой стороны была ещё йога Радхакришнана (147), «Махабхараты» (118-122), «Лезвия бритвы» (72) «живая этика» Рерихов, интегральная йога Шри Ауробиндо (160). И всё это, кроме самых общих мест, никак не пересекалось с «Йога дипикой»! Она показывала что делать, сколько, в какой последовательности, но нигде не говорилось, как сделать асану, чтобы она удалась лично мне! Сколько угодно пассажей типа «Взять ногу, с выдохом занести её за голову...» и т.д. Но нога не желала заворачиваться туда, сколько не пытайся! Не получалось и подавляющее большинство поз, объяснений же по существу, которые проясняли бы ситуацию, в книге не было.
Философы упоминали асаны и пранаяму как этапы системы спасения, однако работы с телом метафизика не касалась. Речь шла, как правило, о медитации, подразделяющейся на дхарану, дхьяну и самадхи. Но каким боком относится к этому «Йога дипика»?
Возникал и другой вопрос: если одно (философия) находится вне видимой связи с другим (практикой), почему тексты упорно твердят о том, что Раджа-йога — система целостная и последовательность освоения её должна соблюдаться неуклонно?
В итоге мною было принято компромиссное решение: работать с предметом «сверху», изучая философский аспект йоги, и одновременно «снизу», через ежедневные занятия «по Айенгару», книга которого казалась нам тогда верхом совершенства. Моих друзей больше интересовало оздоровление, меня — смысл. Я упорно вгрызался в «Индийскую философию», «Локаята даршану», «Атмабодху», Упанишады (в переводах В.В. Бродова), отлавливал у букинистов ашхабадские выпуски «Махабхараты», вникал в учения бесчисленных школ и сект. Все они превозносили йогу как инструмент самореализации, спасения, интуитивного познания и т.д., ничего не говоря о технологии асан и медитации (кроме комментариев Б.Л.Смирнова к его переводам «Бхагавадгиты», да и там эти сведения были минимальны).
Я даже пытался отыскать здравое зерно в «живой этике», но при всём том неизменно занимался по утрам, до ухода в институт, «по Айенгару», однако если от философии трещали мозги, то асаны просто не получались! Я жил обычной жизнью, как все, ни от чего не уклоняясь (кроме спиртного), но в то же время не было причин, которые могли бы нарушить регулярность моих занятий.
Как ни странно, это оказалось неосознанным соблюдением классического познавательного условия, гласящего: я не могу требовать от мира, чтобы он шёл мне навстречу, когда реализую то, что мне интересно. Именно эти, казалось бы — совершенно излишние в повседневности усилия являются главным условием саморазвития.
Итак, самоотверженно занимаясь по «Йога дипике» на протяжении трёх лет институтской учёбы, я не получил какого-либо внятного результата кроме множества мелких травм. В книге всё выглядело элементарно: читай описание и делай, как показано на фотографиях, однако, несмотря на исключительную добросовестность, я топтался на месте. Любые попытки выполнить позы «как на картинке» неизменно перегружали тело. К счастью здоровья было вдоволь, но лично меня угнетало отсутствие прогресса и понимания. В конце концов, я пришёл в ярость и поклялся, что носа не суну в медитацию до тех пор, пока не разберусь с асанами.
Однажды, переживая очередную травму и временно утратив возможность старания в асанах, я ощутил совершенно непривычный внутренний покой, так в мой ум, омрачённый пагубным стремлением к воспроизведению чужой гибкости, проник луч истины. Тогда я попытался расслабляться более качественно, не давить на форму, и вскоре понял, что для обеспечения качества практики воля и личные усилия не нужны, более того — они являются помехой. А уже впоследствии произошла фундаментальная переоценка аспекта гибкости в Хатха-йоге.
Любой обмен информацией продуктивен лишь в том случае, когда психоэмоциональное состояние участников отвечает определённому уровню покоя. Следовательно, в йогической технологии должен присутствовать универсальный принцип, приводящий тело и сознание ко взаимно однозначному соответствию. Этот принцип — полная (мышечная и ментальная) релаксация, только при её наличии тело неощутимо «стекает» к абсолютной границе формы, куда невозможно добраться сознательным усилием.
Со временем выяснилось, что эта «текучесть» и прирост гибкости в асанах прямо пропорциональны степени «очистки» сознания, как от произвольной ментальной деятельности, так и от спонтанного «мусора».
К тому времени подоспел и «самопальный» перевод Сутр, где я с изумлением прочёл шлоку 47 главы второй: «При прекращении усилия или сосредоточении на бесконечном... асана достигается» (99, с.143). Это было как гром среди ясного неба: вот оно, почему же об этом нет ни слова в айенгаровской «Дипике»!?
Когда удалось сравнить результаты практики, основанной на расслаблении с тем, что получалось при добросовестных стараниях и в обычном состоянии сознания, сомнения исчезли — я на верном пути. Чтобы обеспечить технику безопасности (ТБ) в асанах, нужно было осознать и решить проблему растворения ощущений, а уже потом искать подходы релаксации ментальной. Вскоре стало ясно, что увеличение общей гибкости тела является физическим следствием глубокого расслабления, но одновременно и побочным его эффектом.
Итак, Сутры определяют йогу как временное торможение физической, ментальной и эмоциональной активности. «Очень важно удерживать тело в одном положении без специального усилия , поскольку лишь выполненная непринуждённо асана даёт необходимое сосредоточение. Идеальное положение тела — когда отсутствует какое-либо усилие для его поддержания», пишет Вьяса. «Выполняющий асану йогин должен снять естественное телесное напряжение» (227 с.56).
И далее: «По отношению к физическому телу асана — это экаграта, сосредоточение на одном предмете: тело „сосредоточено“ на своём положении. Как экаграта утишает колебания и рассеяние „вихрей сознания“, так и асана прекращает всякие движения тела, наполняя его осознанием самого себя...» (там же).
Кажется, что такому описанию отвечает одна Шавасана, но это не так, поскольку подавляющая часть двигательной активности человека автоматизирована и происходит без контроля сознания. При этом мы никогда не причиняем вреда телу. Следовательно, для гарантий его безопасности в таком же ключе — без ощущений! — должна реализоваться и Хатха-йога.
Определение : «Релаксация (от лат. relaxatio уменьшение напряжения, ослабление) —
1). Физический процесс постепенного возвращения системы в состояние равновесия после прекращения действия факторов, выведших её из данного состояния;
2). В медицине — а), расслабление скелетной мускулатуры; б), снятие психического напряжения» (171, с.522, 523). Под релаксацией подразумевается, в данном случае, не только и не столько мышечное, но, прежде всего, ментальное расслабление (торможение сознания) поскольку именно оно составляет цель йоги. Тело в асанах может нагружаться с любой интенсивностью, но в результате длительной тренировки при этом возникают два момента, существенно отличающие работу в традиционной йоге от обычной деятельности:
• опустошённое и частично заторможенное сознание;
• сохранение преобладания парасимпатической активности ЦНС;
Обычная практика йоги не может вызвать гипотонус, напротив, подобранные в необходимой (для данного индивида) пропорции силовые и растяжечные позы приводят организм к оптимальному вегетативному балансу. Что же до нервной системы среднего жителя мегаполиса, то социум ежедневно нагружает её до такой степени, что ментальная релаксация никогда не будет лишней. ССС пишет: «Подобно тому, как для расслабления тела нужна удобная кровать, вашему уму также необходимы определённые периоды отдыха для сохранения свежести» (журн. «Йога», №1, 2003, с.6). Когда глубокое расслабление освоено, человек получает возможность без каких-либо отрицательных последствий напрягаться так, в том числе и физически, как раньше и мечтать не мог.
Итак, традиционная Хатха-йога очищает и регенерирует психосоматику, а также даёт наработку предмедитативного состояния, и только на этой основе можно переходить затем к медитации. «Какого-либо динамического применения силы следует всячески избегать, общая установка на расслабление вообще достаточно характерна для йоги. В каждой асане задействована та или иная внутренняя структура..., которая требует только минимальной затраты энергии... „Обучение асане представляет собой совершенствование сенсомоторной регуляции, так что снижение мышечной активности будет отражением роста мастерства в Хатха-йоге“ (226, с.24, 45, 47). В результате тонус бодрствующего сознания уменьшается, наступает торможение. Реализуемая в таком ключе практика асан вызывает самопроизвольную концентрацию внимания, на Западе же концентрация понимается совершенно по-иному, как стягивание восприятия в фокус и волевое удержание его на одном месте (объекте). Но ССС утверждает, что истинная концентрация внимания может быть только спонтанной, и возникает в полностью расслабленном теле и сознании. Иными словами главное, с чем следует целенаправленно и сознательно работать в йоге — это полная (особенно — ментальная) релаксация, только при её наличии в системе возникает самонастройка и саморегуляция.
Всё в этом мире связано, и древние это знали. Тот, кому удаётся посредством самьямы осуществить интеграцию психики, получает шанс соприкоснуться с основой основ. Цель йоги изначально была и остаётся одной и той же: это последовательное налаживание контакта со своим телом, а затем и со внесознательной частью психики, вплоть до предела — Единого, который каждая эпоха и культура символизировала по-своему (христианский анклав — в образе Иисуса Христа).
Один из вариантов перевода термина «йога» — единство — я понимаю как восстановление оптимальной целостности путём «подгонки» друг к другу обеих частей разобщённой психики человека, создание условий для их объединения в единый, действующий согласованно, информационный конгломерат.
Природа устроена так, что на всех уровнях организации время работает против жизни. Одним из условий любого локального порядка является тот факт, что рано или поздно этот порядок исчерпывается. С момента появления человека на свет погрешность процессов жизнеобеспечения непрерывно нарастает, и лишь практикой Хатха-йоги (быть может, ещё цигун и зыонг-шинь) обычная скорость прироста энтропии тормозится.
«Для создания сверхсложной организации можно работать... надлежащим образом немного варьируя константы внешней среды. Это — путь йоги. Каким образом возбуждать в среде желаемые структуры из спектра возможных (получать нужные результаты — В.Б.) или — что более важно — инициировать процессы спонтанного нарастания сложности? В восточном мировидении... присутствует понимание нелинейности связи между причиной и следствием, между действием и результатом. Эффект может быть противоположен приложенному усилию. Малым, но правильным усилием можно, фигурально выражаясь, «сдвинуть гору»...» (278, с.110-111).
Обратимся к новейшей истории. Крах Империи и грянувшая в одночасье свобода привлекли в Россию огромное количество «просветлённых» (Сахаджа-йога, Брахма кумарис и т.д.), стремящихся к такому варианту всемирного благоденствия, где они будут контролировать всю остальную недоразвитую массу.
Ситуацию, возникшую в результате упразднения цензуры, охарактеризовал М.Швыдкой в статье «Смежили очи гении...»: «Доступность культурных ценностей обнаруживает неистребимый дилетантизм . Всем находится место под солнцем — постмодернистам и соцреалистам, сюрреалистам и традиционалистам, розовым, голубым, красным и даже коричневым... Каждый работает сам по себе и ведёт борьбу сам с собой — если хватает сил. Или с небесами — если достаёт дерзости. Но сил и дерзости явно недостаёт» («Известия», 22.12.1999). С йогой ситуация сложилась и вовсе странная, заставляющая вспомнить изречение: «Берегитесь, однако, чтобы... свобода ваша не послужила соблазном для немощных» («Первое послание к коринфянам Святого Апостола Павла», IV. А. 8.9)»
Вопрос йогической реформации в самой Индии имеет длинную и крайне запутанную историю, нередко разные учителя и школы имеют взаимоисключающее видение предмета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59