Это был ваш незаконченный роман, — напомнил сыщик. Ну, не давала ему покоя его обязанность быть дотошным. — Господа, вы меня смущаете. Не знаю, как вам отказать, — пробормотал бедный Иван Петрович, загнанный в воображаемый угол. Видя его колебания, командир распорядился принести бумагу и компьютер. — Только не это, — решительно запротестовал Белкин. — Я привык к гусиному перу. Перо тотчас нашли, взяли в долг у домашнего гуся, гулявшего в соседнем дворе. Эту деликатную акцию провел сам великий астронавт. Инстинкт подсказал гусю, кто его просит, и он доверил Аскольду Витальевичу свое самое лучшее, самое белое перо. А самый молодой пограничник живо сбегал в ближайший дом и принес чернила и новый, еще не начатый блокнот. Ивану Петровичу создали творческую обстановку. Все отступили на окраины площади, и, призывая друг друга к тишине, следили оттуда, волнуясь, за действиями Белкина. А тот терзался, краснел, бледнел, макая перо в пузырек с чернилами, и застывал над чистой страницей. «Ну, ну, милый, смелей! У вас все выйдет!» — мысленно подбадривал его весь город. И наконец Иван Петрович преодолел свои сомнения, энергично ткнул перо в пузырек и стал писать быстро и без остановки. То, что он написал, до сих пор остается неразгаданной тахтой2. Но чудо совершилось! Оно явилось в тот самый момент, когда здешняя луна закрыла собой здешнее солнце и перед планетя-нами распахнулось небо, полное сверкающих звезд. — Вон наша Земля! Вон Хва! А там даже виден Икс, придуманный Помсом, — охотно пояснил доброжелательный юнга. — Командир, — шепнул Петенька на ухо Аскольду Витальевичу. — Затмение, о котором вы говорили и которое сейчас состоялось, должно было на самом-то деле произойти на Земле. Иначе, откуда бы вы об этом знали? — Действительно, штурман, вы правы, — пробормотал великий астронавт. — Но… но как бы то ни было, а все-таки оно произошло именно здесь. И в точно рассчитанный час! А планетяне… Едва они пришли в себя, на них обрушилось новое замечательное потрясение. Луна уползла в сторону, и над Планетой возникло живое синее небо с теплым ясным солнцем. А следом за его первыми лучами к Планете прорвался первый иностранный звездолет! Это была космическая прогулочная яхта, ведомая какими-то молодыми шалопаями. Она приземлилась посреди площади на глазах у изумленных планетян. Следом за ней на площадь плюхнулся второй звездолет… За ним третий… четвертый… А затем и вовсе веселым дождем посыпались космические корабли. Удивительно, как они все поместились на одной городской площади. Но мыто с вами уже знаем: чего только в жизни не бывает?! Это зрелище было столь неожиданным и красивым, что у всех захватило дух. Первым опомнился Бирбир, забегал между приземлившимися кораблями, замахал руками, пытаясь их вспугнуть, точно стаю галок: — Кыш отсюда! Кыш! Вы нас чертовски обидели! Какое бездушие! Планета, понимаешь, существует столько времени, а вы изволили ее проведать только сейчас. Нет, нет! Мы не желаем вас видеть! — И он в подтверждение этого зажмурил глаза. — А вы кто будете? — спросили оробевшие иноземные путешественники, выглянув в приоткрытые люки. — Я новый начальник космодрома! Полковник Бирбир! — важно ответил Бирбир. — Господин полковник, мы не виноваты. Для нас самих это явилось сюрпризом, — стали оправдываться иноземцы. — До сего момента тут не было даже пустого места. Сплошное Ничего! А сегодня летим, летим, как обычно, и вдруг перед нами ни с того ни с сего возникла неизвестная планета. Будто шарик в руке у фокусника. Хорошо, мы успели затормозить, а то бы разбились в лепешку. Тут на сцену выступил майор, уже вступавший в контакт с иными цивилизациями, и приветствовал иноземных гостей: — Добро пожаловать, братья по разуму! А также сестры, — добавил он совершенно справедливо и обратился к своим соотечественникам: — А вы почему молчите? Гости могут подумать, будто на нашей планете вместо великих людей живут какие-то буки. И планетяне, хоть и вразнобой, поддержали майора: — Да, да! Мы вас рады видеть! Милости просим на нашу Планету! И тотчас из космических кораблей горохом посыпались иноземцы. А если точнее, кто-то вышел на своих двоих или четырех, кто-то выполз на животе, а кто-то вылетел на собственных крыльях. Одни были похожи на привычных людей, а другие имели самый разный цвет и причудливые формы тела. И вместо обычной кожи мохнатые шкуры или чешую. — Не все сразу! Прошу предъявить документы! — строго потребовал Бирбир и даже широко раскинул руки, как бы преградив путь. Но куда там! Инопланетяне устремились к планетянам, возбужденно говоря, лая, мяукая и чирикая, но так, что все всем было понятно: — Ну и сюрприз вы приготовили нам! А как называется планета, которую мы только что открыли? Будьте любезны, покажите ваши местные достопримечательности! — Извините, это не вы, а мы вас открыли, — вежливо отвечали уже окончательно освоившиеся планетяне. — А достопримечательности мы вам покажем с превеликим удовольствием. И можем начать не сходя с места. Вот перед вами уникальный памятник. Больше таких нет нигде. Он поставлен писателю, который, как оказалось, не написал великой книги. — Да, да, мы облетели весь свет, но и впрямь нигде не видели памятника подобного этому, — подтвердили иноземцы и защелкали фотоаппаратами, включили кинокамеры. — Вы и вправду все люди? Даже самые непохожие? — осмелев, спросили планетяне. — Человек тот, о ком говорят с уважением: «Вот это человек!» О нас так говорят. Значит, все мы люди. Как видите, все очень просто, — ответили им легко. И тут началось бурное братание одной цивилизации со всеми остальными. — Ну, вот я и навел порядок, — сказал Бирбир, вернувшись в компанию землян. — А я, господа, должен вас оставить. Вернусь в музей Пушкина, что в селе Михайлов-ское, буду, как прежде, витать между экспонатами, — сказал Белкин и, заметив недоумение на лицах своих друзей, улыбнулся: — Меня ведь на самом деле нет. — Что значит нет? — опешили все. — Вот же вы, перед нами. — Так вам кажется. Потому что вы очень хотели, чтобы я был. Сначала Помс, а затем столь сильное желание возникло у вас. «И вправду, мы очень этого хотели. Ну, чтобы Иван Петрович Белкин существовал на самом деле», — подумали все те, кто читал «Повести покойного Белкина». Иван Петрович напоследок дружески кивнул и словно растаял в воздухе. А встреча разных цивилизаций перешла в настоящий праздник. Откуда-то появилось шампанское. И кто-то запустил фейерверк. — Как, оказывается, здорово иметь родню во всех городах и весях Вселенной. Жаль, мы этого не знали раньше, — признавались планетяне великому астронавту. — И в то же время, к чему скрывать, нам и немножечко грустно. Что ни говори, а очень льстит, когда ты единственный и потому лучше всех. В разгар торжеств на площадь опустился еще один звездолет, окрашенный в черный цвет и похожий на гигантского паука. На борту его прямо так и было написано, без каких-нибудь обиняков: «Тарантул». Двигатели странного звездолета сердито ворчали, будто корабль посадили не там, где надо. Словом, с виду «Тарантул» казался неприветливым и угрюмым. Да и сел он в стороне от остальных, точно не желая общаться ни с кем. Когда его машина, что-то буркнув, умолкла, в черном брюхе паука откинулся люк, и на чистую зеленую траву брезгливо ступили три необычных астронавта, чей нрав с виду был явно под стать самому кораблю. Их темно-красные глаза горели мрачным огнем, а скафандры походили на воинские доспехи и были украшены изображением паука. Когтистые руки угрюмых путешественников сжимали совершенно средневековые мечи. Да что там мечи! Эти гости были с головы до пят увешаны-утыканы современными атомными пистолетами и ручными ракетами класса «космос-космос». Для тяжелых десантных ножей уже, видимо, не хватило места, экипаж «Тарантула» держал их в зубах, каждый из коих, в свою очередь, удивительно походил на острый стилет. — Где-то я уже видел этих астронавтов, — сказал Помс, морща лоб и пытаясь что-то вспомнить. — Может, это было… — Ты видел их во сне, — поспешно перебил его Бир-бир. — Бирбир, а вы-то откуда это знаете? — строго спросила вся остальная компания. — Я там был, — не задумываясь, ответил Бирбир. — В его сне. — И вправду, с ними был Бирбир, — подтвердил Помс. Хозяева кинулись было к новым гостям с распростертыми объятиями, но наткнулись на почти абсолютный холод, исходящий из их душ. Все термометры в ближайшей больнице тотчас показали минус 272 градуса. Словно, споткнувшись, планетяне остановились, и майор, потирая замерзшие нос и уши, растерянно спросил великого астронавта, как самого крупного знатока космического этикета: — Командир, мы что-то сделали не так? — Вы все сделали так. Наверное, этих людей кто-то очень обидел. Вот их души и окоченели, — предположил Аскольд Витальевич, не найдя иного объяснения. Он и сам впервые видел столь необщительных, прямо-таки замороженных астронавтов. Эта троица так и осталась в стороне от всеобщего ликования, будто застыла возле своего корабля-паука. — Нет у вас никакого подхода к людям! Приходится все делать самому, — попрекнул Бирбир все цивилизации и направился к замороженным, говоря по-свойски: — Здорово,ребята! Из какого, парни, прибыли края? И кого ждете? Может, меня? Но это, разумеется, шутка. У нас веселый народ. — Как видите, добрые порывы свойственны даже Бирбиру, — одобрительно произнес командир. — А мне его порыв кажется подозрительным, — недовольно пробурчал сыщик. — Спрашивается, для чего он им при этом подмигивает?.. О, подмигнул еще раз! — Как вы об этом узнали? Он находится к нам спиной, — удивился штурман, позаимствовав простодушие у юнги. — Нас это тоже интересует. Действительно, как? — поддержали его представители остальных цивилизаций. — Все очень просто. Когда он подмигивал, на его затылке дергалась кожа, — пояснил Асик, не спуская глаз с Бирбира. — Вы очень наблюдательны, сыщик, — похвалил его командир. — Но он мог подмигнуть и совершенно по другой причине. Может, с ними что-то случилось, и он подбадривает, говоря: друзья, не падайте духом. Или в глаз ему попала соринка. Во всяком случае, Бирбир и впрямь нашел к ним ключик. Смотрите, сколь непринужденно он беседует с этими людьми. А Бирбир для удобства даже вальяжно облокотился о борт черного звездолета. До Аскольда Витальевича и его компании долетали лишь обрывки фраз: — …утверждал… скорлупа… условленный час… а здесь целые эскадры… — недовольно рычали собеседники Бирбира. Видно, так был устроен их речевой аппарат. Как у черных пантер. Бирбир отвечал: — …кто знал?.. Тут такое… но все идет… плану… первая посылка готова… отправке… скоро будет и вторая… Только сперва отдайте… — И при этом он что-то растер между пальцами. А может, их почесал. Наговорившись досыта, Бирбир вернулся, пританцовывая и мурлыча под нос что-то веселое. — Они просто очень застенчивы. Милые безобидные человечки. Сбились с пути, а спросить постеснялись. Я им все объяснил толком. Отдохнут и отправятся дальше, — доложил Бирбир. — Вот и я совершил добрый поступок. А вы, сыщик, все-то меня подозреваете. Но не одними пакостями жив человек! — воскликнул он с пафосом. — Что ж, Бирбир, пожелаем вашим новым знакомым удачи. Местные жители, кажется, ее уже нашли и теперь вряд ли нуждаются в помощи, — не без сожаления молвил командир, глядя на счастливых планетян. — Осталось помочь несчастному памятнику. И наша скромная миссия на Планете будет завершена. Мы сможем вернуться к главной цели нашей экспедиции. Надеюсь, Продавец и стюардесса потерпят еще немного и не будут на нас в обиде. — Завершив эту очень содержательную тираду, он лукаво взглянул на Помса. — Степан Степанович, а не придумать ли все-таки третью планету? Говорят, удача приходит с третьей попытки. — Ко мне она не придет ни с какой, — тяжко вздохнул незадачливый писатель. — Вон две придумал, а вышло ни то ни се. — А потому, что вы их сочиняли для себя, — назидательно произнес великий астронавт. — Попробуйте это совершить ради другого. Ну, скажем, для вашего памятника. Для всех памятников! Пусть они там живут спокойно. Без плевков, оскорблений и гнилых помидоров. — Позвольте, позвольте! А что будет с нами? Когда все памятники в первую же ночь сбегут от нас на свою планету? — запротестовали все свидетели этого разговора. — На что станут похожи наши города? — Смирно! Вольно! — гаркнул майор, обретая прежний бравый вид. — Нет, командир, так не пойдет. Пусть наш памятник остается с нами. Мы больше не будем его обижать. И язва его заживет, будто ее и не было. И починим ему башмаки. — Но памятник поставлен мне. А я не достоин, — мужественно напомнил Степан Степанович Степанов. — Нет, вы достойны! — твердо возразил майор. — Наша планета появилась благодаря вам. Вот и считайте, что ее благодарное население воздвигло памятник своему творцу Степанову! Теперь он так и будет называться: памятник не Помсу, а Степанову. Всего и делов-то! И вообще, что за имя планета Планета? Планета Степановка, а мы все степановцы. Вот это звучит! Его голос заглушил рев двигателей взлетающего звездолета. Это взмыл свечой черный «Тарантул» и унесся в космос. Видимо, на поиски верного пути. — Я вспомнил, где видел его экипаж! — воскликнул Степанов. — Это было не во сне, а в самой настоящей яви. В ту ночь мы с советником, как обычно, отправились себя потешить, встряхнуться от скучной планетной жизни, но на этот раз Бирбир затащил меня в ресторан с подозрительной славой. Там собирались мафиози и прочие темные дельцы. Говорят, его тайным владельцем был сам Властелин Вселенной. Сделав заказ, мой спутник якобы пошел мыть перед едой руки. А через минуту-вторую я, озирая скучающим взглядом зал, вдруг увидел его за другим столом, в компании каких-то людей. Это и были астронавты с «Тарантула». Выходит, Бирбир их знал раньше! — Бирбир — такой же Бирбир, как из Помса Гомер! — раздался голос, похожий на мощный обвал в горах. Это вслух заговорил памятник. — Вы удивлены? Да, памятники не говорят. Я знаю. Но природа в виде исключения позволила мне сказать несколько слов. Порой наступает момент, когда не могут молчать даже камни, — пояснил он, с трудом ворочая гранитными губами. — Надеюсь, бывший Помс на меня не в обиде за этот выпад. Теперь мы с ним оба Степановы. Но я отвлекся. Так вот, Бирбир — это Барбар! В те часы, когда Помс… то есть Степанов спал, его советник в моей голове встречался с людьми, а вернее, с монстрами «Тарантула». Они здесь не в первый раз. Речь шла о каких-то похищениях. И монстры называли советника Барбаром! — Ну, Барбар, на этот раз тебе придется ответить за свои проделки! — вскричали все цивилизации и тут же заволновались: — Где Барбар? Он только что был среди нас! И впрямь, он еще мгновение назад крутился в толпе, кричал и смеялся громче всех. И вдруг точно провалился под площадь. И заодно с ним куда-то делся Петенька. Как сейчас же выяснилось, последним их видел молодой пограничник. По его словам, Барбар с таинственным видом поманил штурмана за собой. Они удалились за угол ближайшего дома, и вот их нет до сих пор. — Рано или поздно они вернутся. И мы Барбару тотчас хорошенько всыплем! — беспечно пригрозили степановцы и их гости. — Увы, скорее мы их увидим поздно. Даже очень, — задумчиво и вместе с тем загадочно произнес командир. Асик тотчас пробежался по следам Барбара и Петеньки. Они вели к недавней стоянке «Тарантула» и там обрывались самым неожиданным образом, будто дальше злодей и штурман начали передвигаться по воздуху. — Этого я и ждал, — удовлетворенно и снова загадочно молвил командир и, взглянув на часы, пробормотал: — Пора бы и… И сейчас же сверху донесся голос механика Кузьмы: — Командир! Ну как? Вас пора выручать? Вы готовы? Никто не заметил, как там, в небесах, средь белых облаков появилась «Сестрица». Она курсировала туда-сюда и, норовя ввести какого-то невидимого противника в глубочайшее заблуждение, шла в кильватер самой себе, изображая целый дивизион боевых субмарин. — Спускайтесь смело! Мы среди новых друзей! — произнес командир, высоко задрав голову. «Сестрица» нехотя опустилась на площадь. Вид у нее был насупленный. Он как бы говорил: вы не нуждаетесь в моей помощи? Ну и не надо! Вы мне самой больно-то нужны. — Каемся, это мы виноваты. Освободились раньше времени, — произнес командир самые искренние извинения от имени своего отряда. Кузьма сбежал трусцой с палубы на брусчатку, обливаясь умиленными слезами из первосортного машинного масла, и воскликнул: — Ах ты. Господи! Вы живы, дорогая мне органическая материя! Любезные моему механическому сердцу белки, жиры и углеводы! Давеча, когда я стоял на электрической подзарядке, мне приснился нехороший сон. Но я твердил свое: «Сон не в руку! Сон не в руку!» И глянь: обошлось! Хотя, если быть справедливым, мы сами задержались малость. Как и вы, угодили в паучьи тенета, — посетовал он, глядя на паутину в волосах и на ушах землян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30