В результате полдюжины местных подростков целыми днями рыскали по островам, собирая информацию, что было очень удобно, поскольку, если к ним обращался солдат или моряк, они простодушно улыбались: «Моя инглизи не говорить».
Сведения об инспекционном рейде принес любимец Макса шестнадцатилетний паренек по кличке Макартур.
С помощью жителей деревни морпехи перенесли все награбленные сокровища в деревню. А пока они занимались этим, Маккуэйд поспешно печатал приказы по гарнизону, которые тут же развесили по всему лагерю:
"Командир роты строго предупреждает весь личный состав о том, что любой, у кого найдут ворованные вещи или продукты, будет предан военно-полевому суду.
М. Шапиро, капитан,
Корпус морской пехоты США".
А также объявления типа:
"До моего сведения доведена информация, что из соседних гарнизонов систематически пропадает военное имущество. Все, кто сообщит мне факты по данному делу, будут поощрены.
Командир гарнизона Шапиро".
Коммодор Перкинс нагрянул в полдень. Каково же было его удивление, когда он попал в маленький аккуратный военный лагерь, блистающий чистотой. Пока патруль рыскал по лагерю, морпехи занимались строевой подготовкой. Несолоно хлебавши Перкинс покинул лагерь, а Макартур был произведен в чин капрала и награжден именным мачете, о котором давно мечтал.
* * *
После долгого ливня «джип» намертво застрял в грязи на дороге, как раз посреди армейского лагеря на Карен. При виде «джипа», забитого морпехами, солдаты бросились по палаткам охранять личное имущество.
Маккуэйд совершил непростительную ошибку, решив прокатиться на ворованном «джипе» в дневное время, потому что из палатки вышел армейский майор и остолбенел.
— Черт возьми! — заорал он, придя в себя. — Это же мой «джип»!
Маккуэйд выключил двигатель.
— Правда? Это действительно ваш «джип»?
— Он еще спрашивает! Попался ворюга!
— Что вы говорите, майор, — возмутился сержант. — Мы нашли эту машину недалеко от нашего лагеря и уже полдня ездим по всему атоллу, пытаясь найти хозяина. И вот она — благодарность!
Он горько вздохнул и покачал головой. Морпехи, сидевшие в «джипе», тоже печально качали головами и сокрушенно цокали языками, бросая укоризненные взгляды на майора.
— Да вы что, за идиота меня считаете?! — бушевал майор. — Так я вам и поверил!
— Ладно, не верите — не надо. Я и не ждал благодарности. Забирайте свой «джип».
Морпехи вылезли из машины.
— Стоять! — взревел майор. — Я еще не закончил...
— Простите, сэр, но мы в наряде за ракушками.
— В наряде за чем? — поперхнулся от изумления майор. — За ракушками?
— Так точно. Кормят нас не очень, но то что некоторых, так что приходится собирать ракушки. Всего хорошего, сэр.
Все еще кипя от гнева, майор поднял капот машины, и слезы навернулись ему на глаза. Его новенький, с иголочки «джип» был разбит до неузнаваемости.
Пылая праведным гневом, майор доложил о случившемся коммодору Перкинсу. Виновные должны понести наказание, особенно толстый сержант, которого легко найти в лагере морпехов. Перкинс горячо поддержал майора, и снова в лагерь третьей роты нагрянула инспекция.
Но, как и в прошлый раз, они опоздали, а Макартур получил чин сержанта.
— Толстый сержант... хм... — Шапиро почесал затылок и честными глазами посмотрел на Перкинса. — У меня нет толстяков, коммодор. Если вы будете лучше снабжать нас, то я могу откормить парочку для подобных случаев, а пока извините. Чего нет, того нет.
А в миле от лагеря, в хижине на берегу океана, положив голову на колени местной красавицы, нежился Маккуэйд. Другая девушка поднесла ему бутылку пива, охлажденного на дне артезианского колодца. Маккуэйд откупорил бутылку и выпил ее, пока девушка нежно гладила его лысеющую голову. Отбросив пустую бутылку, Маккуэйд удовлетворенно рыгнул и сонно улегся обратно на колени девушке.
Глава 9
Энди и Дэнни бродили по взлетно-посадочной полосе на Лулу, с любопытством разглядывая тяжелые бомбардировщики.
— Ты только посмотри на эти пушки, — с восхищением говорил Энди.
— Настоящая летающая артиллерия, — согласился Дэнни.
Они обошли бомбардировщики, пересчитывая пулеметы и тридатисемимиллиметровые пушки.
— Не мешало бы и нам в Корпусе иметь такие штуковины.
Их внимание привлек большой самолет, только что приземлившийся на полосе и немедленно окруженный целым скопищем «джипов». Морпехи подошли поближе, наблюдая, как сам коммодор Перкинс приехал встречать самолет, на борту которого красовалась надпись: «Остров Кобо». Люк открылся, и друзья невольно подались назад при виде блеснувших на солнце генеральских звезд.
— Видно, крупные шишки пожаловали, — заметил Энди.
— Это уж точно, — подтвердил стоявший рядом строитель. — Этот самолет обычно доставляет секретные донесения и карты на все наши базы. Говорят, что его командир в звании бригадного генерала.
— Иди ты! Целый генерал на один самолет?
— Это не простой самолет. Экипаж здесь тоже элитный.
Дождавшись, пока начальство удалится, морпехи подошли ближе и попытались заглянуть внутрь. При этом Дэнни столкнулся с сержантом, выходившим из самолета.
— Извини, брат, — дружески сказал Дэнни.
— А ты смотри, куда прешь.
— Слушай, приятель, — вмешался Энди. — А можно, мы изнутри на него посмотрим?
Сержант обернулся и окинул взглядом странных, разбойничьего вида, солдат. На них была синяя морская форма, армейские ботинки и облезлые каски. Глаза наглые, морды небритые.
— Валите-ка отсюда, ребята, — презрительно бросил он.
— Не груби, детка, — сразу набычился Энди. — Я задал простой вопрос и жду простого утвердительного ответа.
Безукоризненно одетый в чистую выглаженную форму сержант даже отступил назад, словно опасаясь, что эти оборванцы прикоснутся к нему.
— Вы, ребята, морские пехотинцы, не так ли? — раздался голос у них за спиной.
Они повернулись и увидели загорелого молодого мужчину с серебряной генеральской звездой на петлице.
— Да, сэр, мы морпехи.
— А по форме сразу и не определишь.
Оба морпеха несколько смутились. Им вдруг стало стыдно за свой неряшливый вид.
— Боюсь, сержант позабыл хорошие манеры дома, в Штатах, — продолжал генерал. — Этот экипаж элитный и привык к блеску генеральских звезд.
Он повернулся к сержанту.
— Вы, наверное, не знаете, что именно морские пехотинцы выбили японцев с этих островов. Вы, ребята, участвовали в десанте?
— Так точно, сэр.
— Ну что ж, добро пожаловать на борт. Капрал Флауэрс!
— Я, сэр! — донеслось из самолета.
— Эти ребята — морские пехотинцы. Покажите им самолет. Да, парни, о вас много говорят дома, и мы все гордимся вами.
Побагровевший сержант молча смотрел, как Энди и Дэнни поднялись на борт.
— Хороший мужик, — заметил Дэнни, когда генерал уехал на «джипе» в сопровождении коммодора Перкинса. — Свой в доску.
— А те, что помоложе, все ребята что надо, — согласился капрал Флауэрс.
— Можно мы пойдем в кокпит?
— Конечно, только ничего не трогайте, — радушно разрешил капрал. — Так, говорите, вы были в десанте? Представляю себе, что здесь творилось...
* * *
— Педро!
— Ну, что там? — сонно спросил Рохас.
— Педро, проснись!
Санитар, ошалевший от сна, вскочил с койки с ножом в руке.
— Тихо, Педро. Это же я, Элкью. Пошли со мной.
— Что случилось?
— Дэнни заболел. Сильный жар.
Санитар схватил свой чемоданчик и побежал за Элкью через весь лагерь третьей роты, на берег лагуны, где стояла палатка связистов.
Была ночь, но Мэрион уже зажег лампу. Энди стоял на коленях перед койкой Форрестера и влажной тряпкой протирал ему лоб.
Дэнни метался в бреду и жалобно стонал. Педро пощупал пульс и измерил температуру.
— Ну что, Педро? Лихорадка?
— Да, тропическая лихорадка, причем в очень тяжелой форме.
— Он почти неделю ходил смурной. Я говорил ему, чтобы отправился в санчасть.
— Вот блин!
— Что же делать, Педро?
— Надо срочно доставить его к врачу. Элкью! Зови Шапиро.
Командир третьей роты не заставил себя ждать.
— Что случилось, Педро? — встревоженно спросил он, врываясь в палатку.
— Плохо дело, Макс, очень плохо. Тропическая лихорадка. Тяжелая форма. Я с таким раньше не сталкивался.
— Так чего же вы ждете? Несите его на «аллигатор» и доставьте к врачу.
— Боюсь, Макс, он не выдержит транспортировки на «аллигаторе». Ты же знаешь, какая это адская машина, Только от грохота помереть можно.
Дэнни, укрытый несколькими одеялами, громко застонал. Его затрясло, лицо посерело и стало мокрым от пота. Он изогнулся и закричал от страшной боли, пронзившей все тело.
— Я слышал, туземцы называют эту лихорадку «костоломной», — подал голос Мэрион.
— Неужели на Лулу нет врачей? — возмутился Шапиро. — Ведь парень умирает!
— Они все на острове Хелен. Док Кайзер ближе всех, но он на Байкири.
— Хватайте один из «джипов». Шпарьте напрямик через лагуны и привезите дока Кайзера.
— Сейчас прилив, и там полно воды, — напомнил Элкью.
— Тогда берите мою амфибию! Только не стойте, как стадо баранов! Делайте что-нибудь, черт вас раздери!
— Макс, если кто-то увидит «дак», то не миновать трибунала...
— Положить мне на трибунал! Если что, валите все на меня!
— Есть, командир! — Педро повернулся к Энди. — Свяжитесь с Байкири. Надо переговорить с доком Кайзером.
...Я как раз дежурил у радиостанции, когда они вышли на связь. Кайзер прибежал на узел связи через минуту и тут же схватил микрофон.
— Как он там?
— Плохо. Жар.
— Сколько дней он болеет?
— Никто точно не знает, но, вероятно, уже несколько дней.
— Боли в спине и в животе?
— Да, конвульсии... и постоянно бредит.
— Тогда это точно лихорадка. Боюсь, мы ничем не сможем помочь.
— Что?!
— Мы не знаем, как лечить эту болезнь, Педро. Давай ему аспирин и попробуй сбить температуру. Больше мне нечего посоветовать.
— Но как же, доктор...
— Я тебе еще раз повторяю, Педро, нам ничего не известно об этой болезни, мы не знаем, что нужно делать.
— Вы не могли бы приехать?
— У меня здесь пятьдесят человек с такими же симптомами.
Педро медленно стащил с головы наушники.
— Идите-ка спать, я останусь с ним, — предложил он остальным.
Они все слышали разговор через усилитель. Шапиро ушел, матеря в сердцах неизвестно кого. Энди, Элкью и Мэрион остались дежурить вместе с Педро.
Дэнни метался в бреду всю ночь, непрерывно повторяя имя жены: Кэтти... Кэтти... Кэтти... Голос его постепенно слабел, а под утро он сбросил с себя одеяла и сел на койке с открытыми остекленевшими глазами. Педро силой уложил его на место и сделал все возможное, чтобы сбить температуру до следующего приступа.
Утром температура немного спала. Рохас счел это хорошим признаком и даже позволил себе немного вздремнуть, когда в палатку ворвался босой и заспанный Маккуэйд.
— Педро, загляни в мою палатку. У одного из ребят сильный жар и, по-моему, он умирает.
Рохас быстро собрал лекарства.
— Спасибо, Педро.
— Когда он придет в себя, заставьте его выпить как можно больше сока. У него обезвоживание организма. А я вернусь, как только смогу.
* * *
Дэнни открыл глаза. Все вокруг было как в тумане. Он попытался что-то сказать, но из груди вырвался только хрип. Сильные руки приподняли его, и он почувствовал на губах вкус сока. Присмотревшись, Дэнни различил лицо Хуканса. Все плыло перед глазами, и он напрягся, чтобы стряхнуть с себя эту бредовую пелену. И тут же кинжальная боль прокатилась по всему телу.
— Тихо... тихо, братан. — Энди обнял его за плечи. — Выпей еще сока.
С трудом проглотив пару глотков, Дэнни, тяжело дыша, привалился к груди Энди.
— Я умру...
— Да ты что, спятил?
— Я знаю... я умру.
Элкью стало не по себе от уверенности Дэнни и от того, как страшно осунулось его лицо.
— Это то же самое, что и малярия, так что держись, старик, — бодро сказал Джонс. — Пару дней, и будешь на ногах.
И тогда Дэнни заплакал.
Энди, Мэрион и Элкью молча смотрели, как слезы катятся по его небритым щекам, и холод жуткого предчувствия охватил их сердца. Они так привыкли видеть Форрестера сильным и уверенным в себе, что вид Форрестера сломленного, Форрестера, воющего от боли, как побитая собака, просто ошарашил их.
— Все болит... все больно... Я хочу домой... А мы все воюем и воюем... Мы никогда не вернемся... никогда...
— А он прав, черт возьми, — прорычал Энди. — Если нас и отправят домой, то уже в гробу.
— Ты-то чего завелся? — укоризненно спросил Элкью, но Энди уже понесло.
— Сначала Ски, потом Левин и Бернсайд. Думаете, на этом конец? Как бы не так! Корпус всех нас сожрет. Если не получишь пулю, то сдохнешь от лихорадки, дизентерии, сгниешь в джунглях!
— Тебе просто жаль самого себя, — тихо заметил Мэрион.
— Ну и что? Морпехам запрещено жалеть себя? Запрещено тосковать по дому?
Дэнни снова скрутило от боли.
— Ну что же ты замолчал, Мэри? — яростно прошипел Энди, — Давай, расскажи ему какую-нибудь героическую историю из твоих чертовых книг!
— Слушай, Энди, заткнись, а? — беззлобно попросил Мэрион.
— Ты погляди на него. — Энди кивнул на корчащегося от боли Форрестера. — Тебе что, нравится смотреть, как он плачет?
— Знаешь, Энди, почему бы тебе не смотаться отсюда на первом же транспорте? — взорвался Элкью. — Хочешь, помогу?
— Да заткнитесь вы оба! — не выдержал наконец и Мэрион. — Мы все здесь в одной лодке. Чего вы ожидали, когда шли в морскую пехоту?
— Сраных орденов и заупокойной мессы, — огрызнулся Энди и вышел из палатки.
* * *
Три дня они посменно дежурили у койки Дэнни. Док Кайзер приезжал в лагерь третьей роты, чтобы переправить на Байкири тех, у кого была более легкая форма болезни. Но таких, как Дэнни, перевозить было очень опасно, ведь тогда врачи очень мало знали об этом вирусе, переносимом комарами и мухами.
За день до Рождества второй батальон находился в жалком состоянии. Лагерь на Байкири больше походил на морг. Даже те, кто был здоров, стали нервными и раздражительными. Я, вероятно, тоже находился на пределе, поэтому, когда индеец и Гомес вернулись на Байкири из третьей роты, старшина Китс отправил туда меня.
Когда я сошел с «аллигатора» на берег, меня встретил Мэрион и повел в палатку связистов.
Я не видел Дэнни пять недель и был потрясен переменой в его облике. Он выглядел как настоящий скелет — заросший, бледный, измученный болью и жаром. Я, конечно, знал, что он болен, но не ожидал увидеть живой труп.
— Привет, Мак, — прошелестел он.
Я сел к нему на койку.
— Ну, как ты?
— Как видишь.
В палатку вошел Рохас. Поздоровавшись со мной, он сунул термометр в рот Дэнни и взял флягу с соком, которую оставил ему утром. Она была полной.
— Черт возьми, Дэнни, как ты собираешься выздоравливать? Ты же даже глотка не выпил!
— Я... я не могу.
Педро тихо выругался и вышел из палатки. Я последовал за ним.
— Что происходит, Педро?
— Не знаю, Мак. Лихорадка то проходит, то возвращается. Но он же ничего не ест. Уже целую неделю ничего не ест!
К нам подошел Эрдэ, который принес из столовой котелок с обедом.
— Привет, Мак. Надолго к нам?
— На пару дней, — буркнул я. — Дэнни что-то совсем плох.
— Не жрет, паразит. Может, поможешь покормить его?
— Ты иди обедай, а я сам управлюсь.
Забрав у Эрдэ котелок, я вернулся в палатку.
— Ну-ка, больной, давай обедать. Смотри, что Эрдэ упер для тебя из столовой. Индейка! Пальчики оближешь.
Он молча отвернулся, но я не собирался так просто сдаваться.
— Послушай, сукин сын. Или ты будешь жрать, или я заткну тебе этот обед в задницу, усек?
Дэнни чуть улыбнулся. Я помог ему сесть и с грехом пополам заставил съесть немного мяса.
— Надеюсь, меня не стошнит, — мрачно пошутил он, откинувшись на подушку.
— Я тоже надеюсь, иначе придется повторить, — серьезно ответил я.
— Хорошо, что ты приехал, Мак.
Я кивнул и принялся разбирать свой «эрдэ».
* * *
Рождество... В прошлом году мы встречали его в Веллингтоне. В этом — посреди Тихого океана. А где следующее? И сколько останется в живых, чтобы встретить его?
Непоседа взял гитару, но настроение было ниже среднего, и он со вздохом положил ее на место.
Снаружи послышались голоса. Сначала тихо, потом все громче и громче. Рождественская песня! Мы недоверчиво переглянулись и вышли из палатки, где увидели удивительное зрелище. По дороге из деревни в лагерь шли островитяне со свечами и рождественскими подарками. Остановившись, они продолжали петь:
"Тихая ночь, святая ночь.
Все так спокойно и так светло..."
Усталые морпехи третьей роты высыпали из палаток и молча слушали.
«В райском блаженстве усни...»
Они разошлись по палаткам морпехов дарить подарки. Мэрион привел в нашу палатку подростка, которого мне представили как Макартура, знаменитого разведчика, и его отца Александра, вождя племени.
Макартур положил подарки у изголовья Форрестера.
— Мой отец спрашивать, почему друг Дэнни не приходить к нам?
— Он болен, очень болен, — пояснил Мэрион.
Макартур перевел его слова вождю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Сведения об инспекционном рейде принес любимец Макса шестнадцатилетний паренек по кличке Макартур.
С помощью жителей деревни морпехи перенесли все награбленные сокровища в деревню. А пока они занимались этим, Маккуэйд поспешно печатал приказы по гарнизону, которые тут же развесили по всему лагерю:
"Командир роты строго предупреждает весь личный состав о том, что любой, у кого найдут ворованные вещи или продукты, будет предан военно-полевому суду.
М. Шапиро, капитан,
Корпус морской пехоты США".
А также объявления типа:
"До моего сведения доведена информация, что из соседних гарнизонов систематически пропадает военное имущество. Все, кто сообщит мне факты по данному делу, будут поощрены.
Командир гарнизона Шапиро".
Коммодор Перкинс нагрянул в полдень. Каково же было его удивление, когда он попал в маленький аккуратный военный лагерь, блистающий чистотой. Пока патруль рыскал по лагерю, морпехи занимались строевой подготовкой. Несолоно хлебавши Перкинс покинул лагерь, а Макартур был произведен в чин капрала и награжден именным мачете, о котором давно мечтал.
* * *
После долгого ливня «джип» намертво застрял в грязи на дороге, как раз посреди армейского лагеря на Карен. При виде «джипа», забитого морпехами, солдаты бросились по палаткам охранять личное имущество.
Маккуэйд совершил непростительную ошибку, решив прокатиться на ворованном «джипе» в дневное время, потому что из палатки вышел армейский майор и остолбенел.
— Черт возьми! — заорал он, придя в себя. — Это же мой «джип»!
Маккуэйд выключил двигатель.
— Правда? Это действительно ваш «джип»?
— Он еще спрашивает! Попался ворюга!
— Что вы говорите, майор, — возмутился сержант. — Мы нашли эту машину недалеко от нашего лагеря и уже полдня ездим по всему атоллу, пытаясь найти хозяина. И вот она — благодарность!
Он горько вздохнул и покачал головой. Морпехи, сидевшие в «джипе», тоже печально качали головами и сокрушенно цокали языками, бросая укоризненные взгляды на майора.
— Да вы что, за идиота меня считаете?! — бушевал майор. — Так я вам и поверил!
— Ладно, не верите — не надо. Я и не ждал благодарности. Забирайте свой «джип».
Морпехи вылезли из машины.
— Стоять! — взревел майор. — Я еще не закончил...
— Простите, сэр, но мы в наряде за ракушками.
— В наряде за чем? — поперхнулся от изумления майор. — За ракушками?
— Так точно. Кормят нас не очень, но то что некоторых, так что приходится собирать ракушки. Всего хорошего, сэр.
Все еще кипя от гнева, майор поднял капот машины, и слезы навернулись ему на глаза. Его новенький, с иголочки «джип» был разбит до неузнаваемости.
Пылая праведным гневом, майор доложил о случившемся коммодору Перкинсу. Виновные должны понести наказание, особенно толстый сержант, которого легко найти в лагере морпехов. Перкинс горячо поддержал майора, и снова в лагерь третьей роты нагрянула инспекция.
Но, как и в прошлый раз, они опоздали, а Макартур получил чин сержанта.
— Толстый сержант... хм... — Шапиро почесал затылок и честными глазами посмотрел на Перкинса. — У меня нет толстяков, коммодор. Если вы будете лучше снабжать нас, то я могу откормить парочку для подобных случаев, а пока извините. Чего нет, того нет.
А в миле от лагеря, в хижине на берегу океана, положив голову на колени местной красавицы, нежился Маккуэйд. Другая девушка поднесла ему бутылку пива, охлажденного на дне артезианского колодца. Маккуэйд откупорил бутылку и выпил ее, пока девушка нежно гладила его лысеющую голову. Отбросив пустую бутылку, Маккуэйд удовлетворенно рыгнул и сонно улегся обратно на колени девушке.
Глава 9
Энди и Дэнни бродили по взлетно-посадочной полосе на Лулу, с любопытством разглядывая тяжелые бомбардировщики.
— Ты только посмотри на эти пушки, — с восхищением говорил Энди.
— Настоящая летающая артиллерия, — согласился Дэнни.
Они обошли бомбардировщики, пересчитывая пулеметы и тридатисемимиллиметровые пушки.
— Не мешало бы и нам в Корпусе иметь такие штуковины.
Их внимание привлек большой самолет, только что приземлившийся на полосе и немедленно окруженный целым скопищем «джипов». Морпехи подошли поближе, наблюдая, как сам коммодор Перкинс приехал встречать самолет, на борту которого красовалась надпись: «Остров Кобо». Люк открылся, и друзья невольно подались назад при виде блеснувших на солнце генеральских звезд.
— Видно, крупные шишки пожаловали, — заметил Энди.
— Это уж точно, — подтвердил стоявший рядом строитель. — Этот самолет обычно доставляет секретные донесения и карты на все наши базы. Говорят, что его командир в звании бригадного генерала.
— Иди ты! Целый генерал на один самолет?
— Это не простой самолет. Экипаж здесь тоже элитный.
Дождавшись, пока начальство удалится, морпехи подошли ближе и попытались заглянуть внутрь. При этом Дэнни столкнулся с сержантом, выходившим из самолета.
— Извини, брат, — дружески сказал Дэнни.
— А ты смотри, куда прешь.
— Слушай, приятель, — вмешался Энди. — А можно, мы изнутри на него посмотрим?
Сержант обернулся и окинул взглядом странных, разбойничьего вида, солдат. На них была синяя морская форма, армейские ботинки и облезлые каски. Глаза наглые, морды небритые.
— Валите-ка отсюда, ребята, — презрительно бросил он.
— Не груби, детка, — сразу набычился Энди. — Я задал простой вопрос и жду простого утвердительного ответа.
Безукоризненно одетый в чистую выглаженную форму сержант даже отступил назад, словно опасаясь, что эти оборванцы прикоснутся к нему.
— Вы, ребята, морские пехотинцы, не так ли? — раздался голос у них за спиной.
Они повернулись и увидели загорелого молодого мужчину с серебряной генеральской звездой на петлице.
— Да, сэр, мы морпехи.
— А по форме сразу и не определишь.
Оба морпеха несколько смутились. Им вдруг стало стыдно за свой неряшливый вид.
— Боюсь, сержант позабыл хорошие манеры дома, в Штатах, — продолжал генерал. — Этот экипаж элитный и привык к блеску генеральских звезд.
Он повернулся к сержанту.
— Вы, наверное, не знаете, что именно морские пехотинцы выбили японцев с этих островов. Вы, ребята, участвовали в десанте?
— Так точно, сэр.
— Ну что ж, добро пожаловать на борт. Капрал Флауэрс!
— Я, сэр! — донеслось из самолета.
— Эти ребята — морские пехотинцы. Покажите им самолет. Да, парни, о вас много говорят дома, и мы все гордимся вами.
Побагровевший сержант молча смотрел, как Энди и Дэнни поднялись на борт.
— Хороший мужик, — заметил Дэнни, когда генерал уехал на «джипе» в сопровождении коммодора Перкинса. — Свой в доску.
— А те, что помоложе, все ребята что надо, — согласился капрал Флауэрс.
— Можно мы пойдем в кокпит?
— Конечно, только ничего не трогайте, — радушно разрешил капрал. — Так, говорите, вы были в десанте? Представляю себе, что здесь творилось...
* * *
— Педро!
— Ну, что там? — сонно спросил Рохас.
— Педро, проснись!
Санитар, ошалевший от сна, вскочил с койки с ножом в руке.
— Тихо, Педро. Это же я, Элкью. Пошли со мной.
— Что случилось?
— Дэнни заболел. Сильный жар.
Санитар схватил свой чемоданчик и побежал за Элкью через весь лагерь третьей роты, на берег лагуны, где стояла палатка связистов.
Была ночь, но Мэрион уже зажег лампу. Энди стоял на коленях перед койкой Форрестера и влажной тряпкой протирал ему лоб.
Дэнни метался в бреду и жалобно стонал. Педро пощупал пульс и измерил температуру.
— Ну что, Педро? Лихорадка?
— Да, тропическая лихорадка, причем в очень тяжелой форме.
— Он почти неделю ходил смурной. Я говорил ему, чтобы отправился в санчасть.
— Вот блин!
— Что же делать, Педро?
— Надо срочно доставить его к врачу. Элкью! Зови Шапиро.
Командир третьей роты не заставил себя ждать.
— Что случилось, Педро? — встревоженно спросил он, врываясь в палатку.
— Плохо дело, Макс, очень плохо. Тропическая лихорадка. Тяжелая форма. Я с таким раньше не сталкивался.
— Так чего же вы ждете? Несите его на «аллигатор» и доставьте к врачу.
— Боюсь, Макс, он не выдержит транспортировки на «аллигаторе». Ты же знаешь, какая это адская машина, Только от грохота помереть можно.
Дэнни, укрытый несколькими одеялами, громко застонал. Его затрясло, лицо посерело и стало мокрым от пота. Он изогнулся и закричал от страшной боли, пронзившей все тело.
— Я слышал, туземцы называют эту лихорадку «костоломной», — подал голос Мэрион.
— Неужели на Лулу нет врачей? — возмутился Шапиро. — Ведь парень умирает!
— Они все на острове Хелен. Док Кайзер ближе всех, но он на Байкири.
— Хватайте один из «джипов». Шпарьте напрямик через лагуны и привезите дока Кайзера.
— Сейчас прилив, и там полно воды, — напомнил Элкью.
— Тогда берите мою амфибию! Только не стойте, как стадо баранов! Делайте что-нибудь, черт вас раздери!
— Макс, если кто-то увидит «дак», то не миновать трибунала...
— Положить мне на трибунал! Если что, валите все на меня!
— Есть, командир! — Педро повернулся к Энди. — Свяжитесь с Байкири. Надо переговорить с доком Кайзером.
...Я как раз дежурил у радиостанции, когда они вышли на связь. Кайзер прибежал на узел связи через минуту и тут же схватил микрофон.
— Как он там?
— Плохо. Жар.
— Сколько дней он болеет?
— Никто точно не знает, но, вероятно, уже несколько дней.
— Боли в спине и в животе?
— Да, конвульсии... и постоянно бредит.
— Тогда это точно лихорадка. Боюсь, мы ничем не сможем помочь.
— Что?!
— Мы не знаем, как лечить эту болезнь, Педро. Давай ему аспирин и попробуй сбить температуру. Больше мне нечего посоветовать.
— Но как же, доктор...
— Я тебе еще раз повторяю, Педро, нам ничего не известно об этой болезни, мы не знаем, что нужно делать.
— Вы не могли бы приехать?
— У меня здесь пятьдесят человек с такими же симптомами.
Педро медленно стащил с головы наушники.
— Идите-ка спать, я останусь с ним, — предложил он остальным.
Они все слышали разговор через усилитель. Шапиро ушел, матеря в сердцах неизвестно кого. Энди, Элкью и Мэрион остались дежурить вместе с Педро.
Дэнни метался в бреду всю ночь, непрерывно повторяя имя жены: Кэтти... Кэтти... Кэтти... Голос его постепенно слабел, а под утро он сбросил с себя одеяла и сел на койке с открытыми остекленевшими глазами. Педро силой уложил его на место и сделал все возможное, чтобы сбить температуру до следующего приступа.
Утром температура немного спала. Рохас счел это хорошим признаком и даже позволил себе немного вздремнуть, когда в палатку ворвался босой и заспанный Маккуэйд.
— Педро, загляни в мою палатку. У одного из ребят сильный жар и, по-моему, он умирает.
Рохас быстро собрал лекарства.
— Спасибо, Педро.
— Когда он придет в себя, заставьте его выпить как можно больше сока. У него обезвоживание организма. А я вернусь, как только смогу.
* * *
Дэнни открыл глаза. Все вокруг было как в тумане. Он попытался что-то сказать, но из груди вырвался только хрип. Сильные руки приподняли его, и он почувствовал на губах вкус сока. Присмотревшись, Дэнни различил лицо Хуканса. Все плыло перед глазами, и он напрягся, чтобы стряхнуть с себя эту бредовую пелену. И тут же кинжальная боль прокатилась по всему телу.
— Тихо... тихо, братан. — Энди обнял его за плечи. — Выпей еще сока.
С трудом проглотив пару глотков, Дэнни, тяжело дыша, привалился к груди Энди.
— Я умру...
— Да ты что, спятил?
— Я знаю... я умру.
Элкью стало не по себе от уверенности Дэнни и от того, как страшно осунулось его лицо.
— Это то же самое, что и малярия, так что держись, старик, — бодро сказал Джонс. — Пару дней, и будешь на ногах.
И тогда Дэнни заплакал.
Энди, Мэрион и Элкью молча смотрели, как слезы катятся по его небритым щекам, и холод жуткого предчувствия охватил их сердца. Они так привыкли видеть Форрестера сильным и уверенным в себе, что вид Форрестера сломленного, Форрестера, воющего от боли, как побитая собака, просто ошарашил их.
— Все болит... все больно... Я хочу домой... А мы все воюем и воюем... Мы никогда не вернемся... никогда...
— А он прав, черт возьми, — прорычал Энди. — Если нас и отправят домой, то уже в гробу.
— Ты-то чего завелся? — укоризненно спросил Элкью, но Энди уже понесло.
— Сначала Ски, потом Левин и Бернсайд. Думаете, на этом конец? Как бы не так! Корпус всех нас сожрет. Если не получишь пулю, то сдохнешь от лихорадки, дизентерии, сгниешь в джунглях!
— Тебе просто жаль самого себя, — тихо заметил Мэрион.
— Ну и что? Морпехам запрещено жалеть себя? Запрещено тосковать по дому?
Дэнни снова скрутило от боли.
— Ну что же ты замолчал, Мэри? — яростно прошипел Энди, — Давай, расскажи ему какую-нибудь героическую историю из твоих чертовых книг!
— Слушай, Энди, заткнись, а? — беззлобно попросил Мэрион.
— Ты погляди на него. — Энди кивнул на корчащегося от боли Форрестера. — Тебе что, нравится смотреть, как он плачет?
— Знаешь, Энди, почему бы тебе не смотаться отсюда на первом же транспорте? — взорвался Элкью. — Хочешь, помогу?
— Да заткнитесь вы оба! — не выдержал наконец и Мэрион. — Мы все здесь в одной лодке. Чего вы ожидали, когда шли в морскую пехоту?
— Сраных орденов и заупокойной мессы, — огрызнулся Энди и вышел из палатки.
* * *
Три дня они посменно дежурили у койки Дэнни. Док Кайзер приезжал в лагерь третьей роты, чтобы переправить на Байкири тех, у кого была более легкая форма болезни. Но таких, как Дэнни, перевозить было очень опасно, ведь тогда врачи очень мало знали об этом вирусе, переносимом комарами и мухами.
За день до Рождества второй батальон находился в жалком состоянии. Лагерь на Байкири больше походил на морг. Даже те, кто был здоров, стали нервными и раздражительными. Я, вероятно, тоже находился на пределе, поэтому, когда индеец и Гомес вернулись на Байкири из третьей роты, старшина Китс отправил туда меня.
Когда я сошел с «аллигатора» на берег, меня встретил Мэрион и повел в палатку связистов.
Я не видел Дэнни пять недель и был потрясен переменой в его облике. Он выглядел как настоящий скелет — заросший, бледный, измученный болью и жаром. Я, конечно, знал, что он болен, но не ожидал увидеть живой труп.
— Привет, Мак, — прошелестел он.
Я сел к нему на койку.
— Ну, как ты?
— Как видишь.
В палатку вошел Рохас. Поздоровавшись со мной, он сунул термометр в рот Дэнни и взял флягу с соком, которую оставил ему утром. Она была полной.
— Черт возьми, Дэнни, как ты собираешься выздоравливать? Ты же даже глотка не выпил!
— Я... я не могу.
Педро тихо выругался и вышел из палатки. Я последовал за ним.
— Что происходит, Педро?
— Не знаю, Мак. Лихорадка то проходит, то возвращается. Но он же ничего не ест. Уже целую неделю ничего не ест!
К нам подошел Эрдэ, который принес из столовой котелок с обедом.
— Привет, Мак. Надолго к нам?
— На пару дней, — буркнул я. — Дэнни что-то совсем плох.
— Не жрет, паразит. Может, поможешь покормить его?
— Ты иди обедай, а я сам управлюсь.
Забрав у Эрдэ котелок, я вернулся в палатку.
— Ну-ка, больной, давай обедать. Смотри, что Эрдэ упер для тебя из столовой. Индейка! Пальчики оближешь.
Он молча отвернулся, но я не собирался так просто сдаваться.
— Послушай, сукин сын. Или ты будешь жрать, или я заткну тебе этот обед в задницу, усек?
Дэнни чуть улыбнулся. Я помог ему сесть и с грехом пополам заставил съесть немного мяса.
— Надеюсь, меня не стошнит, — мрачно пошутил он, откинувшись на подушку.
— Я тоже надеюсь, иначе придется повторить, — серьезно ответил я.
— Хорошо, что ты приехал, Мак.
Я кивнул и принялся разбирать свой «эрдэ».
* * *
Рождество... В прошлом году мы встречали его в Веллингтоне. В этом — посреди Тихого океана. А где следующее? И сколько останется в живых, чтобы встретить его?
Непоседа взял гитару, но настроение было ниже среднего, и он со вздохом положил ее на место.
Снаружи послышались голоса. Сначала тихо, потом все громче и громче. Рождественская песня! Мы недоверчиво переглянулись и вышли из палатки, где увидели удивительное зрелище. По дороге из деревни в лагерь шли островитяне со свечами и рождественскими подарками. Остановившись, они продолжали петь:
"Тихая ночь, святая ночь.
Все так спокойно и так светло..."
Усталые морпехи третьей роты высыпали из палаток и молча слушали.
«В райском блаженстве усни...»
Они разошлись по палаткам морпехов дарить подарки. Мэрион привел в нашу палатку подростка, которого мне представили как Макартура, знаменитого разведчика, и его отца Александра, вождя племени.
Макартур положил подарки у изголовья Форрестера.
— Мой отец спрашивать, почему друг Дэнни не приходить к нам?
— Он болен, очень болен, — пояснил Мэрион.
Макартур перевел его слова вождю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36