— В чем дело, Джек? Хаксли узнал о нашей самоволке на Рождество?
Китс огляделся по сторонам и, убедившись, что мы одни, вытащил из-под куртки бутылку виски и передал мне.
— Это для твоих ребят, Мак. С Новым годом.
— Чтоб мне утонуть, настоящий шотландский виски! Господи, а я и забыл, что сегодня Новый год... тысяча девятьсот сорок третий... спасибо, Джек.
— Надеюсь, капитан не заметит пропажи.
Вернувшись, я собрал своих ребят в тесный круг и приказал задраить входной люк. Сеймур тоже присоединился к нам. Убедившись, что все на месте, я вытащил бутылку.
— Старшина Китс поздравил нас с Новым годом.
— Новый год?
— Вот тебе и раз, как же это мы забыли?
— Настоящий виски! Ну и ну!
— Вот это да!
Мы пустили бутылку по кругу, причем Мэрион внимательно следил, чтобы испанец Джо не сделал лишнего глотка.
— Ваше здоровье, ребята. — Сеймур хлебнул из бутылки и передал ее Элкью.
— Так ты, говорят, только что с Гвадалканала? — спросил тот, примериваясь, как бы глотнуть побольше.
Сеймур молча кивнул.
— Слышал, там было несладко.
— Несладко? — медленно переспросил сержант. — Ну что ж, можно сказать и так.
— Может, расскажешь? Нам ведь тоже скоро под пули.
Сеймур обвел нас тяжелым взглядом.
— Отчего же не рассказать.
И он поведал нам о том, как второй полк первой дивизии морской пехоты при поддержке парашютистов занял плацдарм на Гвадалканале, О том, как флот ушел, армия отсиживалась в тылу, и никто не мог поддержать горстку людей на крохотной полоске земли, куда обрушилась вся мощь японской империи. Массированные бомбовые удары, которым противостояли жалкие остатки авиации морской пехоты. А потом подошел Токийский экспресс. Имперский флот в упор расстреливал плацдарм морпехов, и разве могли остановить его несколько патрульных катеров? Под носом у второго полка японцы высаживали многотысячный десант, а морпехи ничего не могли сделать. А потом начались бои. Жуткие, кровопролитные, беспощадные. Бои на Тенару, на Матинакау, на бесчисленных безымянных холмах и в джунглях. Героизм стал рутиной, обычным делом, и никого не удивлял слепой пулеметчик, которого направлял его парализованный товарищ.
— Мы огрызались, как могли. — Сеймур зажег себе сигарету. — По ночам высылали диверсионные отряды, которые сутками с боями продирались через позиции японцев, уничтожая и взрывая все на своем пути. Назад возвращались единицы. Наши отряды таяли, кончались боеприпасы, и все чаще приходилось драться штыками и голыми руками. Тех, кого не достала японская пуля, косили малярия и желтая лихорадка. — Глубоко затянувшись сигаретой, сержант на секунду умолк. — Как сейчас, вижу наших ребят с сорокаградусным жаром, лежащих на траве, ослабевших от дизентерии настолько, что передвигаться приходилось только ползком, но они не покидали позиций, пока могли стрелять. И наконец подошла помощь. Армейская часть Национальной гвардии, сто шестьдесят четвертый полк, который дрался не хуже морпехов. Сражение разгорелось с новой силой, вплоть до той страшной ночи, когда четыре американских миноносца напоролись на японский флот и были разорваны на куски тяжелыми снарядами линкоров и крейсеров. После этого мы врылись в землю и только отбивались от наступающих японцев. Так продолжалось до пятнадцатого ноября, когда наконец появился наш флот и адмирал Ямомото, опасаясь, что его отрежут от Японии, увел Токийский экспресс от берегов Гвадалканала. Только тогда мы выбрались из своих нор. И теперь вам, ребята, предстоит очистить остров от японцев.
— Уж будь уверен, корешок, шестой полк никогда не отступит, — мрачно заявил Бернсайд.
Сеймур загасил окурок и хотел было что-то сказать, но потом передумал и, махнув рукой, вышел из кубрика.
Глава 5
Десантный катер доставил нас с борта «Джексона» на берег, который выглядел, как на рекламных открытках — желтый песок, пальмы и зеленые холмы в туманной дымке. Мои ребята с довольным видом любовались этой идиллией, когда среди холмов промелькнуло несколько красных пунктиров.
— Что это было, Мак?
— Пулеметные трассеры.
— Смотрите, вон еще!
— Еще насмотритесь. А ну, вылезай на берег и живо строиться!
Через несколько минут берег кишел морпехами и невесть откуда взявшимися туземцами... Тут же завязался натуральный обмен. За сигарету или несколько центов аборигены приносили кокосовые орехи, стирали форму, а Энди умудрился подкупить одного из местных джентльменов, чтобы тот подвесил антенный провод на самую высокую пальму. Причем туземцы наотрез отказались брать новозеландские пенсы, а требовали только американские центы.
Тысячи самых невероятных слухов ползли по только что устроенному лагерю.
— Слышал, что японцы готовят стотысячный десант.
— Говорят, Генри Форд пообещал машину каждому морпеху на Гвадалканале.
— Кореш из штаба говорил, что когда мы выкинем отсюда японцев, то нас отправят в Штаты для участия в параде в Сан-Франциско.
— Японцы узнали о прибытии шестого полка и готовят пятьсот самолетов для бомбовых ударов.
Самым практичным из нас оказался испанец Джо. Он не удостоил вниманием ни одной сплетни, а приступил прямо к делу и ушел в разведпоиск. Разумеется, не к японцам, а в расположение полка и соседних армейских частей. Вернувшись обратно, он собрал все отделение, за исключением меня и Бернсайда.
— Значит, так, мужики. В миле отсюда есть армейский склад, где полно карабинов «гаранд».
— А патроны?
— Сколько душе угодно. Кто со мной?
— Я, — тут же вызвался Энди. — Наши автоматы «рейзинг» давно нужно утопить в море вместе с их конструктором.
— Я тоже пойду, — решительно заявил Эрде.
— А ты, Мэрион? — спросил Дэнни.
Все взгляды обратились на Ходкисса. В сомнительных ситуациях его слово было решающим. Мэрион оглядел свой автомат с пятнами ржавчины, которые появлялись, невзирая на регулярную чистку.
— Пойдем, — со вздохом согласился он.
К вечеру во всей штабной роте только Берни и я были вооружены автоматами «рейзинг».
С наступлением темноты я назначил часовых и объявил сегодняшний пароль: «Филадельфия». Для пароля обычно выбирали слово с двумя или более буквами "л". Поскольку в японском языке она отсутствует, то предполагалось, что у противника возникнут определенные трудности с произношением...
...Элкью Джонс, любовно поглаживая свой новый карабин, сидел в окопе, где расположился его пост. Излишне говорить, как он волновался и нервничал. Любой звук заставлял напряженно вглядываться в темноту. Это что? Кто-то крадется? Да нет, это храпит Бернсайд. Сколько там еще осталось? Ого, два часа пятьдесят минут. Ну ничего, пока вроде все тихо... Стоп! Элкью застыл. В нескольких метрах от него что-то двигалось. Элкью вскинул винтовку. Стрелять? Или окликнуть?
— Эй! Кто идет? Пароль?
— Какой пароль?
— Считаю до трех! Пароль!
— Эй, подожди, кореш, я морпех!
— Раз...
— Ч-черт, какой же город... Бостон... Балтимор.
— Два...
— Не стреляй! Сан-Диего... Олбани... Чикаго...
— Три! БА-БАХ!
Сияющий Маяк бросился на песок.
— Вспомнил! Филадельфия!
Грохот выстрела мгновенно поднял на ноги весь лагерь и вызвал беспорядочную стрельбу. Треск автоматов, крик, где-то во взводе тяжелого оружия ухнул миномет.
— Филадельфия! — рявкнул Сэм Хаксли, выскакивая из палатки, и оглушительно свистнул.
Стрельба прекратилась.
— Вы что, с ума посходили?! — рычал майор. — Стреляете, как стадо зеленых салаг! Линия огня в десяти милях отсюда! Лейтенант Брюс! Проверить, нет ли раненых, и всем спать!
Но спать пришлось недолго. На кораблях, стоявших в гавани, завыли сирены и вспыхнули прожекторы. Морпехи поспешно высыпали из палаток.
Откуда-то сверху мерно доносилось басовитое гудение. На кораблях яростно залаяли зенитки. Один из японских самолетов попал в свет прожектора, и было видно, как из него посыпались бомбы. Нарастающий свист, крик «ложись!», вспышки взрывов...
— Он сбросил бомбы!
— А ты что ожидал? Пасхальные яйца?
— Привыкайте, они каждую ночь прилетают, — спокойно пояснил Сеймур. — Это просто для того, чтобы постоянно держать нас в напряжении и не давать выспаться.
Нам пришлось лежать еще добрых четверть часа, прежде чем самолеты убрались и прозвучал сигнал отбоя воздушной тревоги.
* * *
Бригадный генерал Причард, маленький худощавый седой мужчина, назначенный командующим операцией на Гвадалканале, стоял у карты, объясняя боевую задачу командирам частей. Перед ним стояли и сидели полковники, подполковники и майоры, внимательно ловя каждое слово. Некоторые курили, и в палатке висело сизое облако.
— Одна из наших целей — создание ударной дивизии из армейских частей и морских пехотинцев. Пентагон и Флот с интересом ждут, что получится из такого сочетания. Если опыт окажется удачным, то такие ударные дивизии используют в ходе будущих операций. Нас поддержат огнем эсминцы, авиация тоже будет наготове как для отражения воздушных налетов противника, так и для нанесения бомбовых ударов. Вопросы есть? Нет? Тогда, джентльмены, прошу вернуться в расположение своих частей и подразделений. Начало операции в шесть сорок пять.
Офицеры покинули палатку, и только Сэм Хаксли остался на месте. Причард, что-то говоривший своему адъютанту, не сразу заметил его.
— Сэр! Майор Хаксли, командир второго батальона шестого полка морской пехоты.
— В чем дело, Хаксли? Что-то непонятно?
— Никак нет, сэр. Все ясно.
— Тогда я не понимаю...
— Разрешите обратиться с предложением, сэр?
Причард сел за стол.
— Садитесь, майор. Я никогда не отказываюсь выслушать подчиненных.
Хаксли остался стоять по стойке «смирно».
— Сэр, прошу вас исключить шестой полк из операции на Гвадалканале.
Генерал едва не свалился со стула.
— Что?!
— Сэр, я прошу вас не вводить в бой на Гвадалканале шестой полк.
— У вас что, не все дома, майор?
Хаксли нервно переступил с ноги на ногу.
— Могу я говорить свободно, сэр?
— Говорите.
— Генерал, шестой полк слишком хорош, чтобы губить его в подобной операции.
— Вот как?
— Вы знаете историю этого полка, сэр? Вы ведь командующий вооруженными силами в этом секторе, и вам известно, что планируются дальнейшие операции на Соломоновых островах.
— А какое это имеет отношение...
— Простите, сэр, но ведь у вас есть две армейские дивизии плюс приданные части. Этого более чем достаточно для операции на Гвадалканале. Прошу вас, генерал, дайте нам другой остров, занятый противником, чтобы был задействован только шестой полк. Мы прошли отличную подготовку и заслужили того, чтобы нам поставили собственную боевую задачу.
Причард слабо улыбнулся.
— Я знаю историю вашего полка, майор. В прошлой войне я был в звании капитана, а дюжина морпехов из вашего полка во главе с лихим капралом подпирала штыками задницу моей роты в Бельвуде.
Но Хаксли не принял шутки.
— Тогда дайте нам свой остров. Вы ведь можете сделать это. Рекомендуйте использовать шестой полк для десантирования в следующей операции.
Генерал начал терять терпение.
— Послушайте, Хаксли, вы что же серьезно думаете, что ваш полк слишком хорош для того, чтобы рыть траншеи, продираться через джунгли и выкуривать японцев из укрепрайонов и пещер? Грязь месить и в дерьме по уши сидеть — это не для вас? Пусть армия делает грязное дело, а морпехи должны десантироваться красиво и вести боевые действия по своим правилам, так? Даже если это будет стоить им больших потерь, верно?
Хаксли побагровел, но стиснул зубы.
— Молчите? Тогда я отвечу за вас, майор. Вы считаете морскую пехоту слишком хорошей, чтобы драться рядом с армейскими частями. И вы наверняка уверены, что один ваш полк стоит моей дивизии.
— Именно так, сэр! Здесь тысячи островов, и если армия желает копаться по два месяца на каждом, то это ваше дело. Но мы никогда не закончим войну, если вы будете разбрасываться своими лучшими частями.
— Может, вы предоставите все-таки Вашингтону решать, сколько будет длиться эта война? Ну-ка, садитесь, черт возьми!
Хаксли присел к столу.
— Я и так достаточно терпелив с вами, Хаксли. Вы не посмели бы вести себя так ни с одним из старших офицеров Корпуса. Но здесь командир я, и вдолбите себе в башку, что, используя в операции морскую пехоту, мы сохраним больше жизней как наших солдат, так и ваших морпехов. Мы будем продвигаться медленно, и я не собираюсь бросать в атаку людей там, где можно подавить противника артиллерией и авиацией. Это приказ, и никакой кровожадный морпех, жаждущий славы, не заставит меня изменить план. Никакого лихачества я не допущу. Это вам не Гражданская война, и эскадронных этак не предвидится. Строжайшая дисциплина и взаимодействие всех родов войск. Ясно? А теперь убирайтесь в свой батальон!
Хаксли резко поднялся, задыхаясь от бешенства и стыда.
— Похоже, вы что-то хотите сказать, майор? — кротко спросил Причард, глядя на огромного морпеха. — Давайте, не стесняйтесь.
— Знаете, генерал, — медленно произнес Хаксли, чеканя каждое слово. — Вы можете взять все свои армейские части и засунуть их сами знаете куда!
С этими словами он отдал честь и, круто повернувшись, вышел из палатки.
Адъютант генерала, не вмешивавшийся в разговор, перевел дух.
— Сэр, я надеюсь, вы не собираетесь оставить этого нахала командиром батальона?
Причард некоторое время размышлял.
— Сместить его с должности я, конечно, могу, но ты же знаешь, что в таком случае разразится большой скандал, и главное, весь Корпус и, разумеется, Флот, возьмут его сторону. Не в открытую, но и ни о каком взаимодействии не будет и речи. Слава Богу, что у нас только полк этих дьяволов. — Генерал вдруг улыбнулся. — Тем не менее, если бы мне опять пришлось лежать в окопе и предложили бы выбрать соседей на флангах, я предпочел бы морпехов. Они, как женщины, — жить с ними невыносимо, но обойтись без них невозможно.
Глава 6
19 января 1943 года.
...Сколько мы уже здесь, в этой грязи? Только шесть дней? Боже, а кажется, что уже целую вечность. Грязь везде, где только можно. Каждый день идут дожди, и влажный воздух обволакивает лицо смрадом разлагающихся трупов японцев. В таком климате труп можно унюхать даже за милю.
Мы все покрыты грязью, форма давно стала засохшим грязевым коконом для наших тел. Продвижение войск идет крайне медленно, радиообмен практически отсутствует, и наш батальон поддерживает связь только со штабом полка. Позывным полка было «Топика», а нашего второго батальона — «Топика-Вайт». Поскольку непосредственной работы у нашего взвода было мало, то нас использовали как вьючных мулов для доставки продовольствия и боеприпасов со складов на берегу. Никогда не забыть этих бесконечных миль по мокрым от дождя джунглям, скользким от грязи склонам холмов. В течение дня жаркое солнце несколько раз сменялось проливными дождями, и казалось, нет конца этим долгим переходам, когда нагруженные поклажей люди снова и снова бредут среди густых зарослей, оскальзываясь на мокрых склонах. А с наступлением темноты мы забирались в свои вырытые в грязи норы и пытались уснуть, не в силах отбиваться от полчищ муравьев, кишевших в грязи, не говоря уже о впивающихся в тело москитах.
До сих пор мы не видели ни одного живого японца. Только мертвецов с их жутким смрадом. Тем не менее мы постоянно чувствовали, что противник где-то здесь и внимательно наблюдает за нами. Может, с верхушек далеких пальм, а может, вон из тех кустов или ближайшего холма. По ночам, когда джунгли полны шорохов и таинственных звуков, нервы напряжены до предела, потому что невозможно определить, кто в десятке метров от тебя — подкрадывающийся японец или какая-то лесная тварь. Так, однажды наш батальонный врач Кайзер выпустил полную обойму автомата по кустам, а там оказались всего лишь сухопутные крабы. Потом мы постепенно привыкли к сотням этих крабов, постоянно ползающих вокруг, и уже совершенно машинально тянулись за штыком, чтобы прикончить наиболее нахальных, карабкающихся по ногам. Обычно у каждого окопа лежало по несколько десятков дохлых крабов. Мои архаровцы даже заключали пари, кто больше прикончит крабов за день...
И жажда, постоянная жажда, мучительная потребность глотнуть воды. Та теплая подсоленная вода, которую нам выдавали, чтобы не так хотелось пить, рвалась обратно из желудков, и оставалось только грезить о невозможном — о бутылке холодного свежего пива.
Сколько же мы в этой грязи? Всего шесть дней... только шесть дней...
* * *
Мы успели закончить обустраивать новый КП и отрыть окопы для себя, когда к нам подошел командир нашей штабной роты лейтенант Брюс.
— Ски!
— Да, сэр!
— Когда закончите свой окоп, займетесь моим, но так, чтобы туда поместилось вот это. — Лейтенант показал на складные носилки, которые держал под мышкой.
Звонски швырнул лопату на землю.
— Сами ройте свой окоп, лейтенант. Я и так весь день таскал по джунглям канистры с водой.
— Какого черта вы называете меня по званию, — прошипел Брюс, нервно оглядываясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36