Все рейнджеры, как один, вздрогнули, увидев, как змея ползет по руке Эмеральд. Затем она обвилась вокруг ее плеч, а голову вытянула по направлению к столу, где стоял чайный сервиз.
— Причин для тревоги нет, джентльмены, — успокоила их леди Кейри. — Это удав моего сына — его зовут Эльфинстоун.
— Только для меня он слишком большой, — сказал Уилли. — Теперь с ним играют мама и Эмеральд. А миссис Чабб на змей внимания не обращает. Когда Эльфинстоун охотится на крыс, она попросту глаза отводит.
Эмеральл подошла к леди Кейри протянула ей удава, а тот сполз вниз по ее ноге и соскользнул под стол.
— Думаю, ему захотелось повидаться с Джорджем, — решила леди Кейри. — Бисквитные крошки ему не нравятся, но, мне кажется, дурно пахнущая маленькая тварь будет для удава угощением.
— Но, мама, мы не можем пожертвовать Джорджем, — воспротивился Уилли. — Удав отыскивает множество крыс, не думаю, что ему еще нужно слопать и нашу собачку.
— Кто знает, что нужно удаву, Уилли? — назидательно произнесла леди Кейри. — Боюсь, что мы слишком занялись животными, и они отвлекают нас от дел. Так вот: мы с Уилли хотим уехать домой, джентльмены, и мексиканские власти согласны отпустить нас. Но выделить нам охрану они не хотят, а до морского порта отсюда довольно долгий путь.
— Я могу пояснить, — опять подал голос Верзила Билл. — Он такой долгий, что даже не знаю, куда лучше направиться.
— Я, например, считаю, что самый подходящий — это порт Галвестон, — предположила леди Кейри. — Я скорее предпочла бы Галвестон, чем Веракрус. Если ехать через всю Мексику, то жадные генералы захотят заполучить слишком большой выкуп, а мой отец и так отдал им приличную сумму. Он заплатил его, разумеется, не за меня — отец не стал бы тратить на прокаженную дочь и шиллинга. Он заплатил за молодого виконта, ему нужен только Уилли — он его единственный наследник.
Рейнджеры молча выслушали то, что говорила леди Кейри. Калл посмотрел на Гаса, тот — на Верзилу Билла. Брогноли все мотал своей головой, а Уэсли Баттонс, который вообще ел медленно, подбирал и запихивал в рот последние крошки от булочек с изюмом. Все уже признали большую змею домашним животным, а Уэсли все равно боялся змей. Она заползла неизвестно куда, но в любую минуту может выползти и ужалить его. Он поджал ноги, положив их на перекладину ножек стула, и все время был настороже, потому и не прислушивался к разговору о всяких там выкупах и морских портах. Он пойдет туда, куда пойдут все ребята, — пусть они сами решают, куда идти — он только рад будет.
— Мэм, мы будем рады доставить вас в Галвестон, — проговорил Калл, — если отыщем туда дорогу. Но добираться до Галвестона далековато, а у нас нет ни лошадей, ни повозок, ни оружия, ни одежды, вообще ничего нет. Лошадей у нас украли, а оружие отняли мексиканцы.
— По счастью, мы, семья Кейри, пока еще не обеднели, — заметила леди Кейри. — Я, само собой разумеется, и не думала, что вы отправитесь отсюда в Техас пешком, босиком, да еще в железных кандалах на ногах. Лошади у нас есть, а вскоре мы подыщем их и для вас. Вы похожи на честных людей — я пошлю вас в город и дам достаточно денег, чтобы закупить все, что нам необходимо для такого перехода. Только не скупитесь. Купите себе надежное оружие, теплую одежду и хороших лошадей, на которых можно положиться. У нас есть палатка, достаточно вместительная для нас и миссис Робертс, но вам, мужчинам, боюсь, придется спать на открытом воздухе, если, конечно, это не слишком непривычно для вас.
— А мы и не знаем, как это спать по-другому, не на открытом воздухе, — усмехнулся Гас. — Если дать нам дождевики да одеяла, то, думаю, мы устроимся очень даже удобно.
В этот момент из-под стола показалась змея, поползла вверх по кроватному столбику и вскоре исчезла, устроившись на балдахине, висевшем над кроватью. Уэсли Баттонс осторожно выпростал ноги из-под стула и поставил их на пол.
— Думаю, отправлять вас в город сегодня уже слишком поздно, — решила леди Кейри. — Эмеральд, скажите Мануэлю, чтобы он снял кандалы с этих мужчин. Я хочу, чтобы они отправились в город завтра пораньше. Я стремлюсь уехать отсюда как можно скорее — эти жадные мексиканцы чего доброго могут в любое время нарушить свои обещания.
— Пойдемте со мной, — позвала рейнджеров Эмералъд — Мы подобрали вам другую комнату для ночлега. Матрасы, правда, набиты листьями от кукурузных початков, но все равно там гораздо удобнее, чем в комнате, куда поместили вас мексиканцы.
Когда они выходили из зала, Уилли сидел рядом с матерью и помогал ей отбирать сказки из стопки книг, лежащей около низенького диванчика, на котором сидела леди Кейри. Она подняла голову, глядя на них, но они ничего не рассмотрели, кроме черной трехслойной вуали на ее лице
— Интересно, сильно затронула ее проказа? — задал вопрос Гас, когда техасцы шли в отведенную им комнату по длинному балкону следом за Эмеральд. — Не будет ли жутко смотреть на ее лицо, если оно окажется без носа?
— Да, будет довольно жутко, но она мне все равно нравится, — откликнулся Калл. — Она собирается увести нас отсюда Вот уж никогда не думал, не гадал, что нам так здорово повезет.
А Гас думал о длинных милях, которые им предстояло пройти по безводной, ветреной местности, чтобы добраться до порта, расположенного отсюда так же далеко, как и поселения вокруг Остина. Путь туда неблизкий, даже до тех гор, где погибли Джош Корн и Зик Мууди Но если они и доберутся до них, то окажутся на землях, где свирепствует Бизоний Горб.
— Пока мы не знаем, повезло ли нам, — произнес он. — Нам нужно пересечь земли, где хозяйничают команчи.
— Но все равно лучше освободиться из плена и перестать таскать эти проклятые кандалы, — твердо заключил Калл.
Часть IV
1
Бизоний Горб поймал Киркера, охотника за скальпами, в каменистой лощине восточнее реки Пекос. В тот момент у Киркера было с собой сорок скальпов. Бизоний Горб опознал их как скальпы мексиканцев, но все равно решил подвергнуть пленника зверским пыткам, пока тот не умрет. Киркера было не так-то просто изловить. Он ухитрился спрятаться среди скал и просидел там весь день, чем сильно рассердил военного вождя команчей. Луна стала полной, что сулило удачу, и вождь пожелал проследовать по старой проторенной тропе прямо в Мексику и привезти назад с собой новых пленников, в основном детей, которых можно сделать рабами или же продать торговцам из метисов в местечке, называемом Грусть, расположенном поблизости от бывших ключей, где обычно останавливались путники, пересекающие великие равнины, чтобы передохнуть и напоить лошадей и мулов.
Бизоньему Горбу не понравилось, что приходится задерживаться ради того, чтобы поймать какого-то охотника за скальпами, человечка столь слабого, что он убивал лишь мексиканцев и редко когда отваживался напасть на апачей или же на команчей. Сначала вождь решил посадить в засаду трех своих воинов, а самому с отрядом двигаться дальше. Когда Киркер сочтет, что опасность миновала, и вылезет из потайного Места в скалах, трое команчей убьют его и нагонят группу, направляющуюся на юг.
Однако этому решительно воспротивился Брыкающийся Волк, и Бизоний Горб вынужден был пойти на уступки. Киркер убил у Брыкающегося Волка двух его жен и одного сына, снял с них скальпы и продал их. Брыкающийся Волк был не из тех индейцев, которые забывают про обиды и прощают их; он захотел лично принять участие в смертельных пытках Киркера. Луна команчей стала полной только что, поэтому у них будет достаточно времени, чтобы незаметно проскользнуть в Мексику и захватить там пленников.
Брыкающийся Волк придумал, как выгнать Киркера из его норы в скалах, и осуществил свою идею в самом начале вечера, еще до восхода луны. Он отправил молодых воинов поймать несколько змей и приказал связать их хвостами вместе, да покрепче, чтобы они не гремели своими погремушками. Затем всех этих гремучих змей следовало нацепить на палку головами вниз — от такого непочтительного с ними обращения они становились еще злее.
Воины поймали семь змей. Когда хвосты всех семерых связали вместе, молодой храбрец по прозвищу Шустряга забрался на скалу выше убежища Киркера и швырнул связку змей вниз, угодив прямо на него. Киркер заорал, когда первая змея ужалила его, а заорав, тем самым открыл место, где скрывался.
Бизоний Горб сам прыгнул на него сверху и одним ударом выбил у него из рук ружье, чтобы тот не мог застрелиться. По счастью, змея ужалила Киркера лишь в ногу, так что рана оказалась не смертельной, и он не ослабел настолько, чтобы не воспринимать боль от пыток.
Киркера еще не дотащили до стоянки, а Брыкающийся Волк, рассвирепев от злобы, уже всадил ему в ухо острую палочку, проткнув барабанную перепонку, отчего кровь так и хлынула потоком из его головы. Киркер завизжал и завыл от боли, словно пойманный в капкан волк. Он принялся плевать на команчей, пока Бизоньему Горбу не надоело это. Тогда он взял иглу с суровой ниткой и зашил ему губы. После этого Киркер уже не мог кричать громко, но извивался, корчился и мычал, когда его резал и жег Брыкающийся Волк, взявший на себя основную заботу о пытках.
Некоторые смельчаки склонялись к тому, чтобы не замучить Киркера до смерти — они хотели переправить его в главный лагерь и отдать на растерзание женщинам. Одна из них, скво по имени Три Зернышка, в изощренности пыток превосходила даже мужчин. Она умела перекусывать пальцы истязаемых так ровно, будто какой-то ивовый прутик.
Однако Бизоньему Горбу не терпелось. Он считал, что Киркер — нехороший человек и заслуживает пыток со стороны скво, но до них нужно добираться целых четыре дня на север, а набег совершался в южном направлении. Может Брыкающийся Волк и уступал Трем Зернышкам по части изощренности пыток, но и он неплохо сумел заставить Киркера извиваться и мычать весь вечер. Киркер весь обгорел, был изрезан и ослеплен, когда его подвели к невысокому дереву на берегу Пекоса и подвесили на сук головой вниз. Затем под его мотающейся головой развели небольшой костер и приготовились тронуться в путь. Смолистые дровишки будут гореть всю ночь, и еще задолго до восхода солнца голова Киркера зажарится и закоптится как надо.
И даже когда Бизоний Горб вскочил на коня и объявил, что пришло время воспользоваться преимуществами луны команчей и заняться серьезным делом — начать набег, Брыкающийся Волк отказался ехать со всеми. Он твердо настроился насладиться муками Киркера до конца. И вонзил острую палочку в его другое ухо, чтобы кровь из головы капала в костер.
Бизоний Горб рассердился. Брыкающийся Волк, как воин, был волен поступать, как ему вздумается, но до определенного момента. Он знал дорогу в Мексику не хуже любых других. Вряд ли Киркер проживет до утра, а как только ему придет конец, Брыкающийся Волк отправится в путь и нагонит отряд на следующий день.
И тем не менее, прежде чем начать поход, Бизоний Горб строго-настрого наказал Брыкающемуся Волку присоединиться к остальным как можно скорее. Брыкающийся Волк был лучшим конокрадом во всем племени команчей, а также лучшим похитителем детей. Он умел передвигаться совершенно бесшумно. Раза два он проникал в дома через окна и захватывал ребенка в то время, как его родители тоже находились в этой же комнате и обедали или же переругивались в семейной ссоре. Бизоньему Горбу не хотелось, чтобы Брыкающийся Волк задерживался слишком долго, истязая какого-то жалкого охотника за скальпами. Тот уже слишком ослабел и не мог выносить смертельные пытки. Он лишь слабо дергался да тихонько мычал сквозь зашитые губы, когда пламя лизало его голову.
Брыкающийся Волк не обращал особого внимания на Бизоньего Горба и других воинов, когда те поскакали на юг. Он даже обрадовался, что военный вождь уехал — Бизоний Горб был великим воином, но при медленных пытках проявлял нетерпение. Из-за своего нетерпения Бизоний Горб не был, в частности, и хорошим охотником — он слишком рано срывался. Для пыток нужно терпение, а у Бизоньего Горба его не хватало.
Воины еще не успели скрыться из виду, а Брыкающийся Волк вынул из костра пару головешек и стал тыкать ими там и сям в тело Киркера, заставляя его корчиться, словно выброшенная на берег рыба. Брыкающийся Волк получал удовольствие, наблюдая, как извивается истязаемый. Как хорошо, что рядом нет нетерпеливого военного вождя, хорошо быть одному и заставлять испытывать жуткую боль человека, который оскальпировал его жен и маленького сына. Немного времени спустя он разрезал суровую нить, которой Бизоний Горб сшил губы Киркера. Затем подбросил дров в костер и, схватив Киркера за волосы, стал держать его голову так, чтобы лицо горело в пламени. Брыкающемуся Волку хотелось услышать стоны и вопли белолицего.
Когда вопли затихли, Брыкающийся Волк немного пригасил костер и принялся опять коптить голову Киркера, потом встал и зашагал к ближайшим скалам, освещая себе путь горящей палкой как факелом. Ему хотелось поймать маленьких скорпионов и посадить их на подвешенного над костром. Скорпионы ужалят его, но не убьют, и пытки можно будет продолжать.
2
Калл весьма удивился, увидев, как умело ездит верхом леди Кейри. Сидела она, разумеется, в дамском седле, но правила своим вороным мерином не хуже любого мужчины. Она даже могла заставить лошадь перепрыгивать на всем скаку через неширокие канавы и низенькие кустики. Калл подумал, что так поступать довольно глупо, но вынужден был признать, что проделывала она это мастерски и красиво. Уилли тоже пытался заставить своего пони прыгать, как мамин мерин, но, конечно же, пони так прыгать не мог. Миссис Чабб ехала на ослике и все время жаловалась на его непослушание, хотя Гас и говорил ей, что ослик ведет себя не хуже и не лучше любых других ослов.
— Нет, сэр, в Англии они ведут себя гораздо лучше, — не соглашалась с ним миссис Чабб. — Этот все норовит укусить меня за ногу.
Эмеральд, высокая негритянка, ехала на крупном белом муле; Гас весьма удивился, когда она сказала, что этот мул приплыл сюда из Ирландии вместе с пони для Уилли и вороным мерином леди Кейри.
— Сомневаюсь, чтобы мне понравился мул, которого привезли сюда на судне, — произнес он.
Гас ехал на гнедой лошади, купленной в Эль-Пасо. По правде говоря, у всех рейнджеров были, благодаря щедрости леди Кейри, гораздо лучшие лошади по сравнению с теми, на которых им приходилось когда-либо ездить во всех предыдущих походах. У каждого теперь было по две лошади — основная и запасная; грузы перевозились на четырех мулах: на одном везли палатку леди Кейри, а на остальных — продовольствие, разное снаряжение и большой запас боеприпасов. Все были вооружены первоклассным оружием — ружьями и пистолетами последнего образца, имелся также великолепный дробовик для охоты на дичь. Гасу не терпелось опробовать дробовик и поохотиться на степных тетеревов — ему уже понравилось лакомиться дичинкой; но, к сожалению, на востоке от Эль-Пасо, где они ехали, тетеревов не водилось, там расстилалась голая пустыня. Тем не менее Гас умудрился подстрелить из охотничьего ружья тощего зайца, но Эмеральд, осмотрев зверька, отказалась стряпать из него что-либо. — Леди Кейри ничего не имеет против зайцев, если только они не тушеные, — заявила она.
Леди Кейри в это время ускакала далеко вперед. Она не снимала густую вуаль, так что Калл никак не мог взять в толк, как же она умудрялась замечать норы степных собачек и другие опасные препятствия на своем пути. Носилась она довольно быстро, покрывала на ней раздувались, и тем не менее вороной мерин редко спотыкался.
Ровно в четыре часа вся группа, к удивлению рейнджеров, остановилась на бивак, чтобы попить чаю. Поставили небольшой столик, накрытый белой камчатой скатертью. Пока Эмеральд нарезала ветчину тоненькими ломтиками и делала небольшие бутерброды, рейнджеры разожгли костер, на котором миссис Чабб принялась кипятить воду для чая. Принесли сахарницу и щипчиками положили кусочки сахара в чашки.
Чай понравился всем рейнджерам; выдув по нескольку чашек, они объявили, что одобряют английские обычаи. Калл же, хотя ему тоже понравился чай, подумал, что глупо тратить попусту целый час дневного времени, просиживая за столом в пустыне. И вечером можно гонять чаи сколько душе угодно — зачем же пропускать светлые дневные часы? Но все же он должен был признать, что во всех других отношениях мероприятия, организованные леди Кейри, были просто великолепны.
В Эль-Пасо они приобрели самые лучшие седла, какие только нашлись, не забыли также и о том, что зима не за горами. Леди Кейри настояла, чтобы они купили дождевики, теплые куртки и целую кипу одеял. Да если бы экспедиция Калеба Кобба была хоть наполовину экипирована так, она, может, и осуществилась бы, считал Калл. С надлежащим материальным обеспечением она имела бы реальные шансы на успех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Причин для тревоги нет, джентльмены, — успокоила их леди Кейри. — Это удав моего сына — его зовут Эльфинстоун.
— Только для меня он слишком большой, — сказал Уилли. — Теперь с ним играют мама и Эмеральд. А миссис Чабб на змей внимания не обращает. Когда Эльфинстоун охотится на крыс, она попросту глаза отводит.
Эмеральл подошла к леди Кейри протянула ей удава, а тот сполз вниз по ее ноге и соскользнул под стол.
— Думаю, ему захотелось повидаться с Джорджем, — решила леди Кейри. — Бисквитные крошки ему не нравятся, но, мне кажется, дурно пахнущая маленькая тварь будет для удава угощением.
— Но, мама, мы не можем пожертвовать Джорджем, — воспротивился Уилли. — Удав отыскивает множество крыс, не думаю, что ему еще нужно слопать и нашу собачку.
— Кто знает, что нужно удаву, Уилли? — назидательно произнесла леди Кейри. — Боюсь, что мы слишком занялись животными, и они отвлекают нас от дел. Так вот: мы с Уилли хотим уехать домой, джентльмены, и мексиканские власти согласны отпустить нас. Но выделить нам охрану они не хотят, а до морского порта отсюда довольно долгий путь.
— Я могу пояснить, — опять подал голос Верзила Билл. — Он такой долгий, что даже не знаю, куда лучше направиться.
— Я, например, считаю, что самый подходящий — это порт Галвестон, — предположила леди Кейри. — Я скорее предпочла бы Галвестон, чем Веракрус. Если ехать через всю Мексику, то жадные генералы захотят заполучить слишком большой выкуп, а мой отец и так отдал им приличную сумму. Он заплатил его, разумеется, не за меня — отец не стал бы тратить на прокаженную дочь и шиллинга. Он заплатил за молодого виконта, ему нужен только Уилли — он его единственный наследник.
Рейнджеры молча выслушали то, что говорила леди Кейри. Калл посмотрел на Гаса, тот — на Верзилу Билла. Брогноли все мотал своей головой, а Уэсли Баттонс, который вообще ел медленно, подбирал и запихивал в рот последние крошки от булочек с изюмом. Все уже признали большую змею домашним животным, а Уэсли все равно боялся змей. Она заползла неизвестно куда, но в любую минуту может выползти и ужалить его. Он поджал ноги, положив их на перекладину ножек стула, и все время был настороже, потому и не прислушивался к разговору о всяких там выкупах и морских портах. Он пойдет туда, куда пойдут все ребята, — пусть они сами решают, куда идти — он только рад будет.
— Мэм, мы будем рады доставить вас в Галвестон, — проговорил Калл, — если отыщем туда дорогу. Но добираться до Галвестона далековато, а у нас нет ни лошадей, ни повозок, ни оружия, ни одежды, вообще ничего нет. Лошадей у нас украли, а оружие отняли мексиканцы.
— По счастью, мы, семья Кейри, пока еще не обеднели, — заметила леди Кейри. — Я, само собой разумеется, и не думала, что вы отправитесь отсюда в Техас пешком, босиком, да еще в железных кандалах на ногах. Лошади у нас есть, а вскоре мы подыщем их и для вас. Вы похожи на честных людей — я пошлю вас в город и дам достаточно денег, чтобы закупить все, что нам необходимо для такого перехода. Только не скупитесь. Купите себе надежное оружие, теплую одежду и хороших лошадей, на которых можно положиться. У нас есть палатка, достаточно вместительная для нас и миссис Робертс, но вам, мужчинам, боюсь, придется спать на открытом воздухе, если, конечно, это не слишком непривычно для вас.
— А мы и не знаем, как это спать по-другому, не на открытом воздухе, — усмехнулся Гас. — Если дать нам дождевики да одеяла, то, думаю, мы устроимся очень даже удобно.
В этот момент из-под стола показалась змея, поползла вверх по кроватному столбику и вскоре исчезла, устроившись на балдахине, висевшем над кроватью. Уэсли Баттонс осторожно выпростал ноги из-под стула и поставил их на пол.
— Думаю, отправлять вас в город сегодня уже слишком поздно, — решила леди Кейри. — Эмеральд, скажите Мануэлю, чтобы он снял кандалы с этих мужчин. Я хочу, чтобы они отправились в город завтра пораньше. Я стремлюсь уехать отсюда как можно скорее — эти жадные мексиканцы чего доброго могут в любое время нарушить свои обещания.
— Пойдемте со мной, — позвала рейнджеров Эмералъд — Мы подобрали вам другую комнату для ночлега. Матрасы, правда, набиты листьями от кукурузных початков, но все равно там гораздо удобнее, чем в комнате, куда поместили вас мексиканцы.
Когда они выходили из зала, Уилли сидел рядом с матерью и помогал ей отбирать сказки из стопки книг, лежащей около низенького диванчика, на котором сидела леди Кейри. Она подняла голову, глядя на них, но они ничего не рассмотрели, кроме черной трехслойной вуали на ее лице
— Интересно, сильно затронула ее проказа? — задал вопрос Гас, когда техасцы шли в отведенную им комнату по длинному балкону следом за Эмеральд. — Не будет ли жутко смотреть на ее лицо, если оно окажется без носа?
— Да, будет довольно жутко, но она мне все равно нравится, — откликнулся Калл. — Она собирается увести нас отсюда Вот уж никогда не думал, не гадал, что нам так здорово повезет.
А Гас думал о длинных милях, которые им предстояло пройти по безводной, ветреной местности, чтобы добраться до порта, расположенного отсюда так же далеко, как и поселения вокруг Остина. Путь туда неблизкий, даже до тех гор, где погибли Джош Корн и Зик Мууди Но если они и доберутся до них, то окажутся на землях, где свирепствует Бизоний Горб.
— Пока мы не знаем, повезло ли нам, — произнес он. — Нам нужно пересечь земли, где хозяйничают команчи.
— Но все равно лучше освободиться из плена и перестать таскать эти проклятые кандалы, — твердо заключил Калл.
Часть IV
1
Бизоний Горб поймал Киркера, охотника за скальпами, в каменистой лощине восточнее реки Пекос. В тот момент у Киркера было с собой сорок скальпов. Бизоний Горб опознал их как скальпы мексиканцев, но все равно решил подвергнуть пленника зверским пыткам, пока тот не умрет. Киркера было не так-то просто изловить. Он ухитрился спрятаться среди скал и просидел там весь день, чем сильно рассердил военного вождя команчей. Луна стала полной, что сулило удачу, и вождь пожелал проследовать по старой проторенной тропе прямо в Мексику и привезти назад с собой новых пленников, в основном детей, которых можно сделать рабами или же продать торговцам из метисов в местечке, называемом Грусть, расположенном поблизости от бывших ключей, где обычно останавливались путники, пересекающие великие равнины, чтобы передохнуть и напоить лошадей и мулов.
Бизоньему Горбу не понравилось, что приходится задерживаться ради того, чтобы поймать какого-то охотника за скальпами, человечка столь слабого, что он убивал лишь мексиканцев и редко когда отваживался напасть на апачей или же на команчей. Сначала вождь решил посадить в засаду трех своих воинов, а самому с отрядом двигаться дальше. Когда Киркер сочтет, что опасность миновала, и вылезет из потайного Места в скалах, трое команчей убьют его и нагонят группу, направляющуюся на юг.
Однако этому решительно воспротивился Брыкающийся Волк, и Бизоний Горб вынужден был пойти на уступки. Киркер убил у Брыкающегося Волка двух его жен и одного сына, снял с них скальпы и продал их. Брыкающийся Волк был не из тех индейцев, которые забывают про обиды и прощают их; он захотел лично принять участие в смертельных пытках Киркера. Луна команчей стала полной только что, поэтому у них будет достаточно времени, чтобы незаметно проскользнуть в Мексику и захватить там пленников.
Брыкающийся Волк придумал, как выгнать Киркера из его норы в скалах, и осуществил свою идею в самом начале вечера, еще до восхода луны. Он отправил молодых воинов поймать несколько змей и приказал связать их хвостами вместе, да покрепче, чтобы они не гремели своими погремушками. Затем всех этих гремучих змей следовало нацепить на палку головами вниз — от такого непочтительного с ними обращения они становились еще злее.
Воины поймали семь змей. Когда хвосты всех семерых связали вместе, молодой храбрец по прозвищу Шустряга забрался на скалу выше убежища Киркера и швырнул связку змей вниз, угодив прямо на него. Киркер заорал, когда первая змея ужалила его, а заорав, тем самым открыл место, где скрывался.
Бизоний Горб сам прыгнул на него сверху и одним ударом выбил у него из рук ружье, чтобы тот не мог застрелиться. По счастью, змея ужалила Киркера лишь в ногу, так что рана оказалась не смертельной, и он не ослабел настолько, чтобы не воспринимать боль от пыток.
Киркера еще не дотащили до стоянки, а Брыкающийся Волк, рассвирепев от злобы, уже всадил ему в ухо острую палочку, проткнув барабанную перепонку, отчего кровь так и хлынула потоком из его головы. Киркер завизжал и завыл от боли, словно пойманный в капкан волк. Он принялся плевать на команчей, пока Бизоньему Горбу не надоело это. Тогда он взял иглу с суровой ниткой и зашил ему губы. После этого Киркер уже не мог кричать громко, но извивался, корчился и мычал, когда его резал и жег Брыкающийся Волк, взявший на себя основную заботу о пытках.
Некоторые смельчаки склонялись к тому, чтобы не замучить Киркера до смерти — они хотели переправить его в главный лагерь и отдать на растерзание женщинам. Одна из них, скво по имени Три Зернышка, в изощренности пыток превосходила даже мужчин. Она умела перекусывать пальцы истязаемых так ровно, будто какой-то ивовый прутик.
Однако Бизоньему Горбу не терпелось. Он считал, что Киркер — нехороший человек и заслуживает пыток со стороны скво, но до них нужно добираться целых четыре дня на север, а набег совершался в южном направлении. Может Брыкающийся Волк и уступал Трем Зернышкам по части изощренности пыток, но и он неплохо сумел заставить Киркера извиваться и мычать весь вечер. Киркер весь обгорел, был изрезан и ослеплен, когда его подвели к невысокому дереву на берегу Пекоса и подвесили на сук головой вниз. Затем под его мотающейся головой развели небольшой костер и приготовились тронуться в путь. Смолистые дровишки будут гореть всю ночь, и еще задолго до восхода солнца голова Киркера зажарится и закоптится как надо.
И даже когда Бизоний Горб вскочил на коня и объявил, что пришло время воспользоваться преимуществами луны команчей и заняться серьезным делом — начать набег, Брыкающийся Волк отказался ехать со всеми. Он твердо настроился насладиться муками Киркера до конца. И вонзил острую палочку в его другое ухо, чтобы кровь из головы капала в костер.
Бизоний Горб рассердился. Брыкающийся Волк, как воин, был волен поступать, как ему вздумается, но до определенного момента. Он знал дорогу в Мексику не хуже любых других. Вряд ли Киркер проживет до утра, а как только ему придет конец, Брыкающийся Волк отправится в путь и нагонит отряд на следующий день.
И тем не менее, прежде чем начать поход, Бизоний Горб строго-настрого наказал Брыкающемуся Волку присоединиться к остальным как можно скорее. Брыкающийся Волк был лучшим конокрадом во всем племени команчей, а также лучшим похитителем детей. Он умел передвигаться совершенно бесшумно. Раза два он проникал в дома через окна и захватывал ребенка в то время, как его родители тоже находились в этой же комнате и обедали или же переругивались в семейной ссоре. Бизоньему Горбу не хотелось, чтобы Брыкающийся Волк задерживался слишком долго, истязая какого-то жалкого охотника за скальпами. Тот уже слишком ослабел и не мог выносить смертельные пытки. Он лишь слабо дергался да тихонько мычал сквозь зашитые губы, когда пламя лизало его голову.
Брыкающийся Волк не обращал особого внимания на Бизоньего Горба и других воинов, когда те поскакали на юг. Он даже обрадовался, что военный вождь уехал — Бизоний Горб был великим воином, но при медленных пытках проявлял нетерпение. Из-за своего нетерпения Бизоний Горб не был, в частности, и хорошим охотником — он слишком рано срывался. Для пыток нужно терпение, а у Бизоньего Горба его не хватало.
Воины еще не успели скрыться из виду, а Брыкающийся Волк вынул из костра пару головешек и стал тыкать ими там и сям в тело Киркера, заставляя его корчиться, словно выброшенная на берег рыба. Брыкающийся Волк получал удовольствие, наблюдая, как извивается истязаемый. Как хорошо, что рядом нет нетерпеливого военного вождя, хорошо быть одному и заставлять испытывать жуткую боль человека, который оскальпировал его жен и маленького сына. Немного времени спустя он разрезал суровую нить, которой Бизоний Горб сшил губы Киркера. Затем подбросил дров в костер и, схватив Киркера за волосы, стал держать его голову так, чтобы лицо горело в пламени. Брыкающемуся Волку хотелось услышать стоны и вопли белолицего.
Когда вопли затихли, Брыкающийся Волк немного пригасил костер и принялся опять коптить голову Киркера, потом встал и зашагал к ближайшим скалам, освещая себе путь горящей палкой как факелом. Ему хотелось поймать маленьких скорпионов и посадить их на подвешенного над костром. Скорпионы ужалят его, но не убьют, и пытки можно будет продолжать.
2
Калл весьма удивился, увидев, как умело ездит верхом леди Кейри. Сидела она, разумеется, в дамском седле, но правила своим вороным мерином не хуже любого мужчины. Она даже могла заставить лошадь перепрыгивать на всем скаку через неширокие канавы и низенькие кустики. Калл подумал, что так поступать довольно глупо, но вынужден был признать, что проделывала она это мастерски и красиво. Уилли тоже пытался заставить своего пони прыгать, как мамин мерин, но, конечно же, пони так прыгать не мог. Миссис Чабб ехала на ослике и все время жаловалась на его непослушание, хотя Гас и говорил ей, что ослик ведет себя не хуже и не лучше любых других ослов.
— Нет, сэр, в Англии они ведут себя гораздо лучше, — не соглашалась с ним миссис Чабб. — Этот все норовит укусить меня за ногу.
Эмеральд, высокая негритянка, ехала на крупном белом муле; Гас весьма удивился, когда она сказала, что этот мул приплыл сюда из Ирландии вместе с пони для Уилли и вороным мерином леди Кейри.
— Сомневаюсь, чтобы мне понравился мул, которого привезли сюда на судне, — произнес он.
Гас ехал на гнедой лошади, купленной в Эль-Пасо. По правде говоря, у всех рейнджеров были, благодаря щедрости леди Кейри, гораздо лучшие лошади по сравнению с теми, на которых им приходилось когда-либо ездить во всех предыдущих походах. У каждого теперь было по две лошади — основная и запасная; грузы перевозились на четырех мулах: на одном везли палатку леди Кейри, а на остальных — продовольствие, разное снаряжение и большой запас боеприпасов. Все были вооружены первоклассным оружием — ружьями и пистолетами последнего образца, имелся также великолепный дробовик для охоты на дичь. Гасу не терпелось опробовать дробовик и поохотиться на степных тетеревов — ему уже понравилось лакомиться дичинкой; но, к сожалению, на востоке от Эль-Пасо, где они ехали, тетеревов не водилось, там расстилалась голая пустыня. Тем не менее Гас умудрился подстрелить из охотничьего ружья тощего зайца, но Эмеральд, осмотрев зверька, отказалась стряпать из него что-либо. — Леди Кейри ничего не имеет против зайцев, если только они не тушеные, — заявила она.
Леди Кейри в это время ускакала далеко вперед. Она не снимала густую вуаль, так что Калл никак не мог взять в толк, как же она умудрялась замечать норы степных собачек и другие опасные препятствия на своем пути. Носилась она довольно быстро, покрывала на ней раздувались, и тем не менее вороной мерин редко спотыкался.
Ровно в четыре часа вся группа, к удивлению рейнджеров, остановилась на бивак, чтобы попить чаю. Поставили небольшой столик, накрытый белой камчатой скатертью. Пока Эмеральд нарезала ветчину тоненькими ломтиками и делала небольшие бутерброды, рейнджеры разожгли костер, на котором миссис Чабб принялась кипятить воду для чая. Принесли сахарницу и щипчиками положили кусочки сахара в чашки.
Чай понравился всем рейнджерам; выдув по нескольку чашек, они объявили, что одобряют английские обычаи. Калл же, хотя ему тоже понравился чай, подумал, что глупо тратить попусту целый час дневного времени, просиживая за столом в пустыне. И вечером можно гонять чаи сколько душе угодно — зачем же пропускать светлые дневные часы? Но все же он должен был признать, что во всех других отношениях мероприятия, организованные леди Кейри, были просто великолепны.
В Эль-Пасо они приобрели самые лучшие седла, какие только нашлись, не забыли также и о том, что зима не за горами. Леди Кейри настояла, чтобы они купили дождевики, теплые куртки и целую кипу одеял. Да если бы экспедиция Калеба Кобба была хоть наполовину экипирована так, она, может, и осуществилась бы, считал Калл. С надлежащим материальным обеспечением она имела бы реальные шансы на успех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59