Что ты со мной будешь делать? — спросил он, чтобы поддразнить ее. — Я уже перезрелая ягода А стручок у меня вот-вот совсем засохнет.
— А мне плевать, я бы все равно пошла за тебя замуж. Чад, — решилась Матильда.
Чадраш уже был раз женат. Его супругу, красавицу-индеанку с Ред-Ривер убили лет сорок назад во время набега индейцев. Единственное, что он помнил о ней — это как она замечательно пекла пирожки с мясом, самые вкусные на всех северных равнинах.
— Как же так, Матти, а я думал, что ты мечтаешь уехать в Калифорнию, — сказал Чадраш. — Я так далеко еще не ездил и не думаю, что смогу. Как-то я доезжал до реки Хилы на западе и то это для меня теперь слишком далеко.
— Теперь в Калифорнию ходит поезд, — разъяснила ему Матильда. — Я узнаю когда, и мы поедем. Пока же мне известно, что поезда идут откуда-то из Нью-Мексико, если нет песчаной бури.
— Ну что ж, тогда я не прочь взять тебя замуж, — твердо сказал Чадраш. — Может, по пути мы повстречаем какого-нибудь священника.
— А если не встретим, тогда попросим полковника обвенчать нас, — предложила Матильда.
Чуть позже, когда старик уснул, Матильда взяла из фургона два толстых шерстяных одеяла. Ночь была промозглой, и она боялась, что ее будущий муж простудится, лежа на мокрой земле.
Черный Сэм видел, как она брала одеяла. Он лежал у костра, подложив под голову полено, и, когда пламя угасало, подбрасывал свою подушку в огонь.
— Мне нужны эти одеяла, Сэм, — сказала Матильда. — Даже и не проси.
Она любила и Сэма, но совсем по-другому, не так, как Чадраша.
— И не буду просить, мисс Матти, — ответил Сэм.
15
Через две недели мясо кончилось, и отряд перешел на кашу. Экспедиция взяла курс на северо-запад и подошла к полосе неровной местности, лишенной всякой растительности. Далее, милях в пятидесяти, виднелась длинная гряда отвесных гор.
— Что там в горах? — спросил Гас Длинноногого.
— Там команчи и племя кайова, — ответил тот.
Джимми Твид, высокорослый малый, повадился спать рядом с Каллом и Гасом. Вскоре Джимми и Гас подружились и начали подшучивать друг над другом, вести треп и перекидываться в картишки, немилосердно плутуя при этом. Несмотря на приятельские отношения, они бы, конечно, немилосердно лупцевали друг друга из-за проституток, да все они, кроме Матильды, повернули назад, так и не переплыв Бразос, а Матильда покончила с этим делом. Ситуация сложилась столь отчаянная, что одного малого из Навасоты по имени Джон Бейк даже застукали, когда он трахал свою кобылу. Весь отряд несколько дней покатывался со смеху, а Джон краснел от стыда, когда кто-нибудь пристально смотрел на него. Но многие парни задавались мыслью: сознательно или инстинктивно пошел Джонни Бейк на такой шаг. Интендант Брогноли, например, с пеной у рта доказывал, что осуждать Джонни за его поступок не следует.
— Почему бы ему не потрахаться? — вопрошал он. — Кобыле-то ведь все равно.
— Может, ей и все равно, но меня станут ругать на чем свет стоит, если я огуляю лошадь, — возражал Гас. — Ну а кроме того, у меня не кобыла, а жеребец, — добавил он, подумав.
Бесследное исчезновение огромного стада бизонов продолжало приводить в недоумение рейнджеров. Калл, Гас и Бес-Дас выезжали на разведку за тридцать миль и даже там не нашли никаких следов и не увидели ни единого бизона.
— Не приходится удивляться, что команчи гнались за бизоном прямо по нашему лагерю, — сказал Гас на третий вечер, когда они сидели за ужином, поедая кашу. — Теперь я понимаю, что их заставил бежать к нам голод.
— Прерии необъятны, — напомнил ему Длинноногий. — Теперь все эти бизоны могут спокойно пастись милях в трехстах-четырехстах к северу отсюда.
Незадолго до того как рейнджеры заметили отвесные горы на горизонте, они подошли к речке, которую Бес-Дас принял за Ред-Ривер. Держась Ред-Ривер, они могли бы, двигаясь на запад, добраться до Нью-Мексико. Бес-Дас был разведчиком, который, по всеобщему убеждению, лучше всех знал земли команчей, поэтому все обрадовались, когда наткнулись на реку. Им показалось, что они уже одной ногой в Нью-Мексико. Вода в реке оказалась плохой, правда, не такой плохой, как в Пекосе, по мнению Гаса, но тем не менее вскоре большая часть отряда стала страдать от спазм в животе и рвоты. К тому же местность так и кишела змеями. На низеньких глинистых холмах грелась такая масса гремучих змей, что до Калла временами долетали одновременно звуки трех-четырех змеиных погремушек.
Еще за полдня до выхода к реке Илайхью Карсон, зубодер, после жестоких схваток в животе отправился в сторону опорожниться, а когда присел, его ужалила в задницу гремучая змея. Сразу несколько человек подтвердили, что слышали, как угрожающе гремела змея своими погремушками, но Илайхью Карсон, на свою беду, был немного глуховат и не расслышал предупреждения.
— По-моему, над тобой, Карсон, нависло проклятие, — сказал ему полковник, когда тому доложили о происшествии. — Сначала ты споткнулся о свой же чемодан, упал и набрал в морду полно колючек, а теперь вот змея тебя ужалила в задницу.
— Сэр, — ответил зубодер, — в этой местности все острое.
Большинство рейнджеров думали, что Карсон умрет от укуса змеи, а те, у кого он выдергивал зубы, даже желали его смерти. Но Илайхью Карсон поставил всех в тупик. Он провалялся всего ничего и уже спустя четыре часа после укуса тащил зуб у молодого Томми Спенсера. Этого паренька из Миссури лягнула лошадь прямо в лицо и сломала ему два передних зуба в наказание за его беспечность.
Позднее в этот же день упряжка мулов, запряженных в основной фургон с запасами продовольствия и имущества, в ужасе шарахнулась от ягуара, внезапно выпрыгнувшего прямо перед ними из невысоких кустов. Гас и несколько других рейнджеров открыли по ягуару беглый огонь из ружей, но тот благополучно удрал. Мулы же свалились в глубокий овраг вместе с тяжелым фургоном — он в падении наткнулся на огромный валун, перевернулся в воздухе и с силой грохнулся оземь, расколовшись на кусочки. Одно из колес соскочило с оси и, покатившись вниз по откосу, исчезло из виду. Привязанное к крыше фургона каноэ Калеба Кобба разбилось вдребезги. Один из мулов сломал ногу и его пришлось пристрелить.
Пока Брогноли и несколько рейнджеров, обступив обломки фургона, спорили о том, есть ли надежда починить большую повозку, Алчайз, разведчик из полукровок, махнул рукой на север. Калл успел лишь заметить, что оттуда приближается облако пыли, — отряд залег и приготовился к бою, но источником клубов пыли оказался табун лошадей, численностью до двадцати голов, которых гнали двое белых и негр. Один из белых, здоровенный мужик с густой каштановой бородой, вел табун, сидя на лошади вместе с двумя маленькими девочками. Девочкам-блондинкам было лет по пять-шесть. Они здорово исцарапались, пугливо озирались и не говорили ни слова, хотя Сэм и Брогноли всячески уговаривали их слезть с лошади и даже предлагали печенье. Все трое мужчин выглядели так, будто их вываляли в пыли Они явно долго и быстро скакали.
— Привет! Меня зовут Чарли Гуднайт, — произнес крупный мужчина. — А это Билл и Боус.
— Слезайте и отведайте кофе, — предложил Калеб. — У нас гут авария. Мое каноэ разбито вдребезги, и я не знаю, что еще поломано.
— Нет, нет, нам задерживаться нельзя, — запротестовал Чарли Гуднайт. — Этих девчушек украли две недели назад под Уизерфордом. Их родители сходят с ума и не успокоятся, пока дочери не вернутся.
— И этих лошадей тоже угнали, — добавил один из подъехавших. — Нужно поймать воров-мерзавцев.
— Отчасти вы преуспели. — заметил Калеб. — Это что, дело рук команчей?
— Да. Это все Брыкающийся Волк, он довольно умный вождь, — подтвердил Гуднайт. — Для чего вы тащите фургоны по такой пустыне?
— Как? Разве вы не слышали про нас, мистер Гуднайт? — удивился Калеб. Вокруг них уже успел собраться весь отряд. — Я полковник Кобб. Мы экспедиция, направляющаяся из Техаса в Санта-Фе, а сейчас идем в Нью-Мексико.
— А зачем? — спросил напрямую Гуднайт.
Калл подумал, что в его поведении нет грубости, хотя он был довольно резковат.
— Мы намерены завоевать Санта-Фе, — ответил Калеб. — Может, нам и придется повесить несколько мексиканцев в ходе боев, но, думаю, вышвырнем их прочь — много времени на это не понадобится.
— Скорее они перевешают вас всех, если вы там объявитесь, — возразил Гуднайт.
— Но почему нам там нельзя объявиться? — удивился Калеб, которому не нравились прямые и резкие слова собеседника.
— По целому ряду причин, — ответил Гуднайт. — Во-первых, я сомневаюсь, что вы знаете туда дорогу. Во-вторых, между этим местом и Санта-Фе нет никакой воды, ваши лошади могут не выжить.
Он приподнялся в седле и показал рукой на крутые склоны гор, вытянувшиеся на горизонте в тонкую линию, вершины их скрывали белые облака.
— Там отвесные скалы, — пояснил он. — На их вершинах нет ничего.
— Все-таки что-то должно быть, — не согласился Калеб. — По меньшей мере, трава.
— Да, сэр, травы полно, — подтвердил Гуднайт. — Но я не встречал людей, которые могли бы питаться травой, и не видел лошадей, которые могли бы проехать пятьсот миль без воды.
Калеб Кобб весьма удивился, услышав эти слова.
— Пятьсот миль, говорите? А вы уверены? — переспросил он. — Мы думали, от силы будет миль сто.
— С этого я и начал, — заметил Гуднайт. — Вы даже не знаете, куда едете.
Он повернулся и посмотрел на три уцелевших фургона. Мулы тащили тяжелые повозки вверх и вниз по подъемам и лощинам, а Калл заметил, что этим подъемам и спускам дальше к западу, похоже, конца-края не будет. Гуднайт удрученно покачал головой и обернулся посмотреть на девочек и убедиться, что с ними все в порядке.
— Большое спасибо за печенье, — поблагодарил он. — В последнее время дети ничего не ели, только по кусочку крольчатины.
— Дайте им все, чего они пожелают, — распорядился Калеб. — Дайте им еще печенья, а также бекона.
Затем он обернулся и посмотрел на далекие отвесные скалы, явно встревоженный словами Гуднайта.
— Полагаю, вы не очень-то жалуете фургоны, не так ли? — спросил полковник.
— На этих фургонах хорошо ездить на рынок, — ответил Гуднайт. — Но вы едете не на рынок. Вам нипочем не втащить их на горы. Надо взять лишь ручную кладь, да надеяться на охотничьи трофеи.
— Почему, черт побери? Мне говорили, что через Ред-Ривер есть брод, — сказал Калеб. — Надеюсь, мы подойдем к нему завтра же.
Гуднайт как-то странно посмотрел на него, будто выслушивал малого ребенка.
— Если вы полагаете, что вышли к Ред-Ривер, тогда вы находитесь в гораздо худшей ситуации, чем я полагал, — подчеркнул Гуднайт. — Эта река вовсе не Ред-Ривер, это Биг-Уичито. До Ред-Ривер еще далеко. Я гоню от той реки лошадей. Если на вас больше не выпрыгнет ягуар и вы не потеряете мулов, то, может статься, прославитесь как великий следопыт местности за Бразосом.
— Удивляюсь, глядя на вас, сэр, — как это вы прознали про ягуара? — спросил изумленный Калеб.
— А по следам, — разъяснил Гуднайт. — Я ведь не слепой. Никогда еще не видел мула, который не побоялся бы ягуаров.
Туг он заметил Чадраша, рядом с ним стояли Матильда и Длинноногий.
— Как, Чад, и ты здесь — тебе же уже под сотню? — удивился он. — Здравствуйте, мисс Робертс. — Гуднайт приложил два пальца к полям шляпы в знак приветствия, а вместе с ним приложили аналогичным образом пальцы ковбой по имени Билл и негр, которого звали Боус.
— Да, я к ним примкнул, Чарли, — пояснил Чадраш.
— Привет, Уэллейс. С чего это тебя понесло в Нью-Мексико, чтобы там тебя повесили? — спросил Гуднайт Длинноногого. — Разве в Техасе мало веревок?
— Я вовсе не собираюсь быть повешенным. Чарли, — отвечал Длинноногий. — Я собираюсь набить карманы золотом и серебром, потом вернусь в Техас и куплю там ранчо.
Гуднайт понимающе кивнул:
— О-о, это дело, не правда ли? Думаю, все вы рассчитываете на трофеи. Как я понимаю, вы наслышаны про большие слитки золота и серебра, которые валяются там прямо под ногами?
— Да, еще мы слышали про богатейшие месторождения драгоценных камней, — заметил Калеб.
Ему все меньше нравился этот прямодушный малый, Чарли Гуднайт, но как бы там ни было, информация, которую он сообщил, оказалась весьма нужной для оценки сложившейся ситуации. Хотя и неприятно сознавать, что, возглавляя экспедицию, завел ее не туда и привел не к той реке.
— Разумеется, драгоценных камней полным-полно — в хранилищах губернатора, — произнес Гуднайт. — Может, он и откроет сундуки для вас и предложит любые камешки, но я сомневаюсь в этом. Такое не в обычае губернаторов, по крайней мере, ни одного из тех, с которыми мне доводилось встречаться.
Все замолкли. Нельзя сказать, чтобы Гуднайт внушал к себе какую-то особую симпатию, но тем не менее только немногие сомневались в том, что он знает, о чем ведет речь. Если он говорит, что они сами ставят себя под угрозу погибнуть от голода только ради риска оказаться повешенными по приезде в Санта-Фе, значит, так вполне может быть.
— Удивительно, как это вы, мистер Гуднайт, умудрились вернуть своих лошадей обратно? — спросил Калеб. — Нам не очень повезло с погоней за краснокожими молодчиками. Может, вы знаете какой-то особый метод, как до них добраться? Я буду весьма признателен, если вы поделитесь с нами своим опытом — ведь вполне может случиться, что мы потеряем лошадей, а допустить этого никак нельзя.
— Нет, нет, вы их никак не можете потерять. Как мне представляется, большую часть лошадей вы просто съедите, — ответил Гуднайт.
Он посмотрел на задумавшихся рейнджеров; некоторые из них все еще не расстались с надеждами благополучно избежать опасных приключений и нахапать богатых трофеев в Нью-Мексико. Не впервой его душу тронули безрассудные поступки людей.
— Как все-таки вы умудрились вернуть их обратно? — повторил Калеб свой вопрос.
— Как? Это все же мои лошади. Будь я проклят, если ни за что ни про что отдам двадцать лошадей этой сволочи Брыкающемуся Волку и даже не пущусь за ним в погоню, — ответил Гуднайт и, приложив пальцы рук к полям шляпы, обратился к Матильде: — Извините меня за грубое выражение, мисс Робертс.
— Единственный способ отнять своих лошадей у индейцев — обогнать их. Поэтому я пустился вдогонку на добрых конях, — продолжал он далее. — Мы захватили их врасплох около Ред-Ривер. Там было четверо воинов и эти дети. Двух воинов мы убили, но Брыкающийся Волк и его брат ускользнули.
Сэм передал ему пакет с печеньем и несколькими кусками мяса.
— Большое спасибо, — поблагодарил Гуднайт. — Эти молодые леди так напуганы, что даже не могут кушать. Но они целы и невредимы, так что, полагаю, захотят поесть в ближайшие день-два.
— Они миленькие девочки, надеюсь, что вскоре к ним вернется аппетит. — проговорил Сэм. — У меня еще есть немного сливового повидла. Может, они соблазнятся?
Он передал Гуднайту маленькую баночку повидла, тот посмотрел на нее и, положив в переметную суму, сказал:
— Если это повидло не соблазнит молодых леди, то меня наверняка прельстит. — Затем он снова обратился к Калебу Коббу: — Если доберетесь до Ред-Ривер и хотя бы на одном из фургонов уцелеют колеса, тогда дальше двигайтесь по берегу строго на запад. Там есть одно место, которое называют Теснина, там вы можете пробиться дальше.
— А-а, это Ангостурас, — произнес Алчайз, согласно кивнув головой.
— Да, так называют это место мексиканцы, — подтвердил Гуднайт. — А я называю Теснина. — Он опять дотронулся кончиками пальцев до края полей шляпы, отдавая в третий раз честь Матильде Робертс, и сказал: «Ну, в путь, Боус».
Вскоре над оврагами и лощинами, расположенными на юге, повисла густая пыль, поднятая копытами двадцати лошадей.
— А Чарли Гуднайт — крутой мужик. — заметил Длинноногий.
— Да. куда уж круче, — согласился с ним Калеб.
16
Большую часть дня Калеб Кобб ехал один, его сопровождал лишь ирландский волкодав. Если ему и досаждала мысль, что он вышел не на ту реку, куда стремился, свои чувства полковник не проявлял. Рейнджеры из его отряда чувствовали себя неловко. Разговоры почти утихли. Все ехали молча, каждый наедине со своими мыслями. Гас пару раз пытался заговорить с Каллом, но тот не откликался, пытаясь подавить в себе чувство, что вся экспедиция оказалась глупой затеей. Они даже не узнали, к какой реке вышли, а прикидки их командира, какое расстояние им предстоит пройти, оказались на сотни миль меньше. Они уже потеряли несколько человек и большинство фургонов и повозок, забили и съели последних волов и коров. Даже если где-то вблизи и можно поохотиться, то все равно никто не знает, где именно.
— Ненавижу никуда негодную подготовку, — признался Калл.
Гасу же, наоборот, было все безразлично, он был беспечен и резвился, как жеребенок. Он не мог долго находиться в подавленном состоянии, особенно в чудесную погоду и в живописной местности.
— Ничего страшного, ты же увидишь разнообразные природные условия на протяжении нескольких сот миль, даже не вытаскивая ноги из стремян, — говорил он Каллу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— А мне плевать, я бы все равно пошла за тебя замуж. Чад, — решилась Матильда.
Чадраш уже был раз женат. Его супругу, красавицу-индеанку с Ред-Ривер убили лет сорок назад во время набега индейцев. Единственное, что он помнил о ней — это как она замечательно пекла пирожки с мясом, самые вкусные на всех северных равнинах.
— Как же так, Матти, а я думал, что ты мечтаешь уехать в Калифорнию, — сказал Чадраш. — Я так далеко еще не ездил и не думаю, что смогу. Как-то я доезжал до реки Хилы на западе и то это для меня теперь слишком далеко.
— Теперь в Калифорнию ходит поезд, — разъяснила ему Матильда. — Я узнаю когда, и мы поедем. Пока же мне известно, что поезда идут откуда-то из Нью-Мексико, если нет песчаной бури.
— Ну что ж, тогда я не прочь взять тебя замуж, — твердо сказал Чадраш. — Может, по пути мы повстречаем какого-нибудь священника.
— А если не встретим, тогда попросим полковника обвенчать нас, — предложила Матильда.
Чуть позже, когда старик уснул, Матильда взяла из фургона два толстых шерстяных одеяла. Ночь была промозглой, и она боялась, что ее будущий муж простудится, лежа на мокрой земле.
Черный Сэм видел, как она брала одеяла. Он лежал у костра, подложив под голову полено, и, когда пламя угасало, подбрасывал свою подушку в огонь.
— Мне нужны эти одеяла, Сэм, — сказала Матильда. — Даже и не проси.
Она любила и Сэма, но совсем по-другому, не так, как Чадраша.
— И не буду просить, мисс Матти, — ответил Сэм.
15
Через две недели мясо кончилось, и отряд перешел на кашу. Экспедиция взяла курс на северо-запад и подошла к полосе неровной местности, лишенной всякой растительности. Далее, милях в пятидесяти, виднелась длинная гряда отвесных гор.
— Что там в горах? — спросил Гас Длинноногого.
— Там команчи и племя кайова, — ответил тот.
Джимми Твид, высокорослый малый, повадился спать рядом с Каллом и Гасом. Вскоре Джимми и Гас подружились и начали подшучивать друг над другом, вести треп и перекидываться в картишки, немилосердно плутуя при этом. Несмотря на приятельские отношения, они бы, конечно, немилосердно лупцевали друг друга из-за проституток, да все они, кроме Матильды, повернули назад, так и не переплыв Бразос, а Матильда покончила с этим делом. Ситуация сложилась столь отчаянная, что одного малого из Навасоты по имени Джон Бейк даже застукали, когда он трахал свою кобылу. Весь отряд несколько дней покатывался со смеху, а Джон краснел от стыда, когда кто-нибудь пристально смотрел на него. Но многие парни задавались мыслью: сознательно или инстинктивно пошел Джонни Бейк на такой шаг. Интендант Брогноли, например, с пеной у рта доказывал, что осуждать Джонни за его поступок не следует.
— Почему бы ему не потрахаться? — вопрошал он. — Кобыле-то ведь все равно.
— Может, ей и все равно, но меня станут ругать на чем свет стоит, если я огуляю лошадь, — возражал Гас. — Ну а кроме того, у меня не кобыла, а жеребец, — добавил он, подумав.
Бесследное исчезновение огромного стада бизонов продолжало приводить в недоумение рейнджеров. Калл, Гас и Бес-Дас выезжали на разведку за тридцать миль и даже там не нашли никаких следов и не увидели ни единого бизона.
— Не приходится удивляться, что команчи гнались за бизоном прямо по нашему лагерю, — сказал Гас на третий вечер, когда они сидели за ужином, поедая кашу. — Теперь я понимаю, что их заставил бежать к нам голод.
— Прерии необъятны, — напомнил ему Длинноногий. — Теперь все эти бизоны могут спокойно пастись милях в трехстах-четырехстах к северу отсюда.
Незадолго до того как рейнджеры заметили отвесные горы на горизонте, они подошли к речке, которую Бес-Дас принял за Ред-Ривер. Держась Ред-Ривер, они могли бы, двигаясь на запад, добраться до Нью-Мексико. Бес-Дас был разведчиком, который, по всеобщему убеждению, лучше всех знал земли команчей, поэтому все обрадовались, когда наткнулись на реку. Им показалось, что они уже одной ногой в Нью-Мексико. Вода в реке оказалась плохой, правда, не такой плохой, как в Пекосе, по мнению Гаса, но тем не менее вскоре большая часть отряда стала страдать от спазм в животе и рвоты. К тому же местность так и кишела змеями. На низеньких глинистых холмах грелась такая масса гремучих змей, что до Калла временами долетали одновременно звуки трех-четырех змеиных погремушек.
Еще за полдня до выхода к реке Илайхью Карсон, зубодер, после жестоких схваток в животе отправился в сторону опорожниться, а когда присел, его ужалила в задницу гремучая змея. Сразу несколько человек подтвердили, что слышали, как угрожающе гремела змея своими погремушками, но Илайхью Карсон, на свою беду, был немного глуховат и не расслышал предупреждения.
— По-моему, над тобой, Карсон, нависло проклятие, — сказал ему полковник, когда тому доложили о происшествии. — Сначала ты споткнулся о свой же чемодан, упал и набрал в морду полно колючек, а теперь вот змея тебя ужалила в задницу.
— Сэр, — ответил зубодер, — в этой местности все острое.
Большинство рейнджеров думали, что Карсон умрет от укуса змеи, а те, у кого он выдергивал зубы, даже желали его смерти. Но Илайхью Карсон поставил всех в тупик. Он провалялся всего ничего и уже спустя четыре часа после укуса тащил зуб у молодого Томми Спенсера. Этого паренька из Миссури лягнула лошадь прямо в лицо и сломала ему два передних зуба в наказание за его беспечность.
Позднее в этот же день упряжка мулов, запряженных в основной фургон с запасами продовольствия и имущества, в ужасе шарахнулась от ягуара, внезапно выпрыгнувшего прямо перед ними из невысоких кустов. Гас и несколько других рейнджеров открыли по ягуару беглый огонь из ружей, но тот благополучно удрал. Мулы же свалились в глубокий овраг вместе с тяжелым фургоном — он в падении наткнулся на огромный валун, перевернулся в воздухе и с силой грохнулся оземь, расколовшись на кусочки. Одно из колес соскочило с оси и, покатившись вниз по откосу, исчезло из виду. Привязанное к крыше фургона каноэ Калеба Кобба разбилось вдребезги. Один из мулов сломал ногу и его пришлось пристрелить.
Пока Брогноли и несколько рейнджеров, обступив обломки фургона, спорили о том, есть ли надежда починить большую повозку, Алчайз, разведчик из полукровок, махнул рукой на север. Калл успел лишь заметить, что оттуда приближается облако пыли, — отряд залег и приготовился к бою, но источником клубов пыли оказался табун лошадей, численностью до двадцати голов, которых гнали двое белых и негр. Один из белых, здоровенный мужик с густой каштановой бородой, вел табун, сидя на лошади вместе с двумя маленькими девочками. Девочкам-блондинкам было лет по пять-шесть. Они здорово исцарапались, пугливо озирались и не говорили ни слова, хотя Сэм и Брогноли всячески уговаривали их слезть с лошади и даже предлагали печенье. Все трое мужчин выглядели так, будто их вываляли в пыли Они явно долго и быстро скакали.
— Привет! Меня зовут Чарли Гуднайт, — произнес крупный мужчина. — А это Билл и Боус.
— Слезайте и отведайте кофе, — предложил Калеб. — У нас гут авария. Мое каноэ разбито вдребезги, и я не знаю, что еще поломано.
— Нет, нет, нам задерживаться нельзя, — запротестовал Чарли Гуднайт. — Этих девчушек украли две недели назад под Уизерфордом. Их родители сходят с ума и не успокоятся, пока дочери не вернутся.
— И этих лошадей тоже угнали, — добавил один из подъехавших. — Нужно поймать воров-мерзавцев.
— Отчасти вы преуспели. — заметил Калеб. — Это что, дело рук команчей?
— Да. Это все Брыкающийся Волк, он довольно умный вождь, — подтвердил Гуднайт. — Для чего вы тащите фургоны по такой пустыне?
— Как? Разве вы не слышали про нас, мистер Гуднайт? — удивился Калеб. Вокруг них уже успел собраться весь отряд. — Я полковник Кобб. Мы экспедиция, направляющаяся из Техаса в Санта-Фе, а сейчас идем в Нью-Мексико.
— А зачем? — спросил напрямую Гуднайт.
Калл подумал, что в его поведении нет грубости, хотя он был довольно резковат.
— Мы намерены завоевать Санта-Фе, — ответил Калеб. — Может, нам и придется повесить несколько мексиканцев в ходе боев, но, думаю, вышвырнем их прочь — много времени на это не понадобится.
— Скорее они перевешают вас всех, если вы там объявитесь, — возразил Гуднайт.
— Но почему нам там нельзя объявиться? — удивился Калеб, которому не нравились прямые и резкие слова собеседника.
— По целому ряду причин, — ответил Гуднайт. — Во-первых, я сомневаюсь, что вы знаете туда дорогу. Во-вторых, между этим местом и Санта-Фе нет никакой воды, ваши лошади могут не выжить.
Он приподнялся в седле и показал рукой на крутые склоны гор, вытянувшиеся на горизонте в тонкую линию, вершины их скрывали белые облака.
— Там отвесные скалы, — пояснил он. — На их вершинах нет ничего.
— Все-таки что-то должно быть, — не согласился Калеб. — По меньшей мере, трава.
— Да, сэр, травы полно, — подтвердил Гуднайт. — Но я не встречал людей, которые могли бы питаться травой, и не видел лошадей, которые могли бы проехать пятьсот миль без воды.
Калеб Кобб весьма удивился, услышав эти слова.
— Пятьсот миль, говорите? А вы уверены? — переспросил он. — Мы думали, от силы будет миль сто.
— С этого я и начал, — заметил Гуднайт. — Вы даже не знаете, куда едете.
Он повернулся и посмотрел на три уцелевших фургона. Мулы тащили тяжелые повозки вверх и вниз по подъемам и лощинам, а Калл заметил, что этим подъемам и спускам дальше к западу, похоже, конца-края не будет. Гуднайт удрученно покачал головой и обернулся посмотреть на девочек и убедиться, что с ними все в порядке.
— Большое спасибо за печенье, — поблагодарил он. — В последнее время дети ничего не ели, только по кусочку крольчатины.
— Дайте им все, чего они пожелают, — распорядился Калеб. — Дайте им еще печенья, а также бекона.
Затем он обернулся и посмотрел на далекие отвесные скалы, явно встревоженный словами Гуднайта.
— Полагаю, вы не очень-то жалуете фургоны, не так ли? — спросил полковник.
— На этих фургонах хорошо ездить на рынок, — ответил Гуднайт. — Но вы едете не на рынок. Вам нипочем не втащить их на горы. Надо взять лишь ручную кладь, да надеяться на охотничьи трофеи.
— Почему, черт побери? Мне говорили, что через Ред-Ривер есть брод, — сказал Калеб. — Надеюсь, мы подойдем к нему завтра же.
Гуднайт как-то странно посмотрел на него, будто выслушивал малого ребенка.
— Если вы полагаете, что вышли к Ред-Ривер, тогда вы находитесь в гораздо худшей ситуации, чем я полагал, — подчеркнул Гуднайт. — Эта река вовсе не Ред-Ривер, это Биг-Уичито. До Ред-Ривер еще далеко. Я гоню от той реки лошадей. Если на вас больше не выпрыгнет ягуар и вы не потеряете мулов, то, может статься, прославитесь как великий следопыт местности за Бразосом.
— Удивляюсь, глядя на вас, сэр, — как это вы прознали про ягуара? — спросил изумленный Калеб.
— А по следам, — разъяснил Гуднайт. — Я ведь не слепой. Никогда еще не видел мула, который не побоялся бы ягуаров.
Туг он заметил Чадраша, рядом с ним стояли Матильда и Длинноногий.
— Как, Чад, и ты здесь — тебе же уже под сотню? — удивился он. — Здравствуйте, мисс Робертс. — Гуднайт приложил два пальца к полям шляпы в знак приветствия, а вместе с ним приложили аналогичным образом пальцы ковбой по имени Билл и негр, которого звали Боус.
— Да, я к ним примкнул, Чарли, — пояснил Чадраш.
— Привет, Уэллейс. С чего это тебя понесло в Нью-Мексико, чтобы там тебя повесили? — спросил Гуднайт Длинноногого. — Разве в Техасе мало веревок?
— Я вовсе не собираюсь быть повешенным. Чарли, — отвечал Длинноногий. — Я собираюсь набить карманы золотом и серебром, потом вернусь в Техас и куплю там ранчо.
Гуднайт понимающе кивнул:
— О-о, это дело, не правда ли? Думаю, все вы рассчитываете на трофеи. Как я понимаю, вы наслышаны про большие слитки золота и серебра, которые валяются там прямо под ногами?
— Да, еще мы слышали про богатейшие месторождения драгоценных камней, — заметил Калеб.
Ему все меньше нравился этот прямодушный малый, Чарли Гуднайт, но как бы там ни было, информация, которую он сообщил, оказалась весьма нужной для оценки сложившейся ситуации. Хотя и неприятно сознавать, что, возглавляя экспедицию, завел ее не туда и привел не к той реке.
— Разумеется, драгоценных камней полным-полно — в хранилищах губернатора, — произнес Гуднайт. — Может, он и откроет сундуки для вас и предложит любые камешки, но я сомневаюсь в этом. Такое не в обычае губернаторов, по крайней мере, ни одного из тех, с которыми мне доводилось встречаться.
Все замолкли. Нельзя сказать, чтобы Гуднайт внушал к себе какую-то особую симпатию, но тем не менее только немногие сомневались в том, что он знает, о чем ведет речь. Если он говорит, что они сами ставят себя под угрозу погибнуть от голода только ради риска оказаться повешенными по приезде в Санта-Фе, значит, так вполне может быть.
— Удивительно, как это вы, мистер Гуднайт, умудрились вернуть своих лошадей обратно? — спросил Калеб. — Нам не очень повезло с погоней за краснокожими молодчиками. Может, вы знаете какой-то особый метод, как до них добраться? Я буду весьма признателен, если вы поделитесь с нами своим опытом — ведь вполне может случиться, что мы потеряем лошадей, а допустить этого никак нельзя.
— Нет, нет, вы их никак не можете потерять. Как мне представляется, большую часть лошадей вы просто съедите, — ответил Гуднайт.
Он посмотрел на задумавшихся рейнджеров; некоторые из них все еще не расстались с надеждами благополучно избежать опасных приключений и нахапать богатых трофеев в Нью-Мексико. Не впервой его душу тронули безрассудные поступки людей.
— Как все-таки вы умудрились вернуть их обратно? — повторил Калеб свой вопрос.
— Как? Это все же мои лошади. Будь я проклят, если ни за что ни про что отдам двадцать лошадей этой сволочи Брыкающемуся Волку и даже не пущусь за ним в погоню, — ответил Гуднайт и, приложив пальцы рук к полям шляпы, обратился к Матильде: — Извините меня за грубое выражение, мисс Робертс.
— Единственный способ отнять своих лошадей у индейцев — обогнать их. Поэтому я пустился вдогонку на добрых конях, — продолжал он далее. — Мы захватили их врасплох около Ред-Ривер. Там было четверо воинов и эти дети. Двух воинов мы убили, но Брыкающийся Волк и его брат ускользнули.
Сэм передал ему пакет с печеньем и несколькими кусками мяса.
— Большое спасибо, — поблагодарил Гуднайт. — Эти молодые леди так напуганы, что даже не могут кушать. Но они целы и невредимы, так что, полагаю, захотят поесть в ближайшие день-два.
— Они миленькие девочки, надеюсь, что вскоре к ним вернется аппетит. — проговорил Сэм. — У меня еще есть немного сливового повидла. Может, они соблазнятся?
Он передал Гуднайту маленькую баночку повидла, тот посмотрел на нее и, положив в переметную суму, сказал:
— Если это повидло не соблазнит молодых леди, то меня наверняка прельстит. — Затем он снова обратился к Калебу Коббу: — Если доберетесь до Ред-Ривер и хотя бы на одном из фургонов уцелеют колеса, тогда дальше двигайтесь по берегу строго на запад. Там есть одно место, которое называют Теснина, там вы можете пробиться дальше.
— А-а, это Ангостурас, — произнес Алчайз, согласно кивнув головой.
— Да, так называют это место мексиканцы, — подтвердил Гуднайт. — А я называю Теснина. — Он опять дотронулся кончиками пальцев до края полей шляпы, отдавая в третий раз честь Матильде Робертс, и сказал: «Ну, в путь, Боус».
Вскоре над оврагами и лощинами, расположенными на юге, повисла густая пыль, поднятая копытами двадцати лошадей.
— А Чарли Гуднайт — крутой мужик. — заметил Длинноногий.
— Да. куда уж круче, — согласился с ним Калеб.
16
Большую часть дня Калеб Кобб ехал один, его сопровождал лишь ирландский волкодав. Если ему и досаждала мысль, что он вышел не на ту реку, куда стремился, свои чувства полковник не проявлял. Рейнджеры из его отряда чувствовали себя неловко. Разговоры почти утихли. Все ехали молча, каждый наедине со своими мыслями. Гас пару раз пытался заговорить с Каллом, но тот не откликался, пытаясь подавить в себе чувство, что вся экспедиция оказалась глупой затеей. Они даже не узнали, к какой реке вышли, а прикидки их командира, какое расстояние им предстоит пройти, оказались на сотни миль меньше. Они уже потеряли несколько человек и большинство фургонов и повозок, забили и съели последних волов и коров. Даже если где-то вблизи и можно поохотиться, то все равно никто не знает, где именно.
— Ненавижу никуда негодную подготовку, — признался Калл.
Гасу же, наоборот, было все безразлично, он был беспечен и резвился, как жеребенок. Он не мог долго находиться в подавленном состоянии, особенно в чудесную погоду и в живописной местности.
— Ничего страшного, ты же увидишь разнообразные природные условия на протяжении нескольких сот миль, даже не вытаскивая ноги из стремян, — говорил он Каллу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59