– Почему же медсестра не сказала тебе об этом ночью?
– Мне объяснили, что она сделала это из соображений субординации. В сочетании с ее глуповатой физиономией это звучало убедительно.
– А ты видела этого пациента раньше? В столовой, например?
– Это бессмысленный вопрос – все его лицо замотано бинтами. Это мог быть кто угодно.
Я почесал в затылке. Рассказ Марины казался невероятным, но не верить ей я не мог.
– Ну хорошо! А что насчет нелюдимого Григория? Ты спросила?
– Разумеется! Но мне объяснили, что пациент Краснов покинул клинику еще после обеда, по личному разрешению Михал Михалыча. Медсестра просто была не в курсе.
– Выходит, круг замкнулся? – подытожил я. – Что же ты в таком случае видела? Может быть, тебя накормили галлюциногенами? Ты не заметила у них в меню мухоморов?
– Я была в здравом уме и твердой памяти! – торжественно объявила Марина. – И я, несомненно, была свидетелем убийства.
– Ты намерена обратиться в милицию? – деловито осведомился я.
– Увидим, – сказала Марина. – А пока вот, держи!
Она протянула мне небольшой пакет, в котором я на ощупь определил наличие стакана.
– Здесь отпечатки пальцев пациента Краснова, – пояснила Марина. – Я сначала хотела обратиться к своим друзьям, но потом подумала, что будет лучше, если ты подсунешь этот стакан Чехову. Может быть, он сумеет через бывших сослуживцев организовать экспертизу этих отпечатков? Почему-то мне кажется, что они вполне могут оказаться в банке данных…
– Но ведь этого типа и след простыл! – сказал я. – Что нам даст идентификация его отпечатков?
– Где-то должен быть труп, – спокойно заметила Марина. – Рано или поздно он обнаружится. Здесь, в клинике, явно нечисто.
– И ты решила вывести их на чистую воду? – с беспокойством спросил я. – Ты не боишься, что с тобой может что-то случиться?
– Ты знаешь – не боюсь! – серьезно ответила Марина. – Я даже убеждена, что со мной будут нянчиться и постараются провести лечение в кратчайшие сроки. Если они меня потеряют, их репутация будет безнадежно испорчена.
– Все-таки будь осторожнее! – попросил я. – Ведь это не твое призвание – ловить в больницах бандитов… Кстати, мне сейчас пришло в голову! Может быть, это преступление только формально имеет отношение к больнице? Может быть, клиника просто оказалась местом, где произошло убийство?
Марина покачала головой.
– Увы, это не так… Во-первых, калитка. Во-вторых, двери. Кто-то отпирал и запирал их. Этот кто-то, несомненно, работает в клинике. В-третьих, пациент, выходивший за снотворным, явно фальшивый. Помнишь, я говорила о книге Стивена Кинга, которая лежала в этой палате? Я спросила этого типа, как она ему понравилась, и поняла, что он даже не знает, кто такой Стивен Кинг. А ведь книга была раскрыта на середине! В-четвертых, дежурный врач!
– А что – дежурный врач? Ведь ты, кажется, говорила, что вчера он вообще не вышел на работу?
– В том-то и дело! Но утром он присутствовал в кабинете Миллера и заявил, что всю ночь был на своем посту, а меня не видел, потому что в этот момент был занят с больной, у которой случился небольшой обморок. И, самое интересное, дежурная медсестра это подтвердила!
– А как вел себя охранник? – поинтересовался я.
– Его уже не было, – с сожалением ответила Марина. – Но я почему-то уверена, что он-то как раз здесь лицо постороннее. Иначе бы он непременно задержался и дудел с ними в одну дуду… А вот дежурный врач меня очень интересует. Хотелось бы мне знать, как он провел эту ночь! Кстати, – сказала она, понижая голос, – вот он идет. Посмотри внимательно… Мне бы хотелось, чтобы ты последил за ним.
Я посмотрел на человека, которого показала мне Марина. В зеленом хирургическом костюме и такой же шапочке, он торопливо спускался по лестнице на первый этаж. Меня поразило его лицо – оно было бледным и отекшим, словно у почечного больного. Хирург был высоким и худым – сквозь тонкую ткань выпирали острые лопатки. Лицо, кстати, тоже казалось вытянутым и унылым, точно череп старого мерина. Шаркая подошвами, врач удалился в сторону кабинета Миллера.
– Он чертовски подозрителен, правда? – с азартом сказала Марина. – Сейчас ты должен поехать и отдать стакан в хорошие руки, а к трем часам ты должен вернуться и сесть на хвост этому долговязому. Я узнала – они работают до трех часов. Раз ты взял отпуск – у тебя теперь масса свободного времени, и тебе нужно чем-то его занять!
– Послушай! – недоверчиво сказал я. – Откуда у тебя эта внезапная страсть к сыску?
– Наверное, я подцепила от тебя какой-то микроб! – заявила Марина. – И потом, если в тихой больнице, куда ты ложишься в надежде обрести красоту и уверенность, начинают убивать пациентов, поневоле начинаешь волноваться.
– Не лучше ли тебе тогда отсюда выписаться? – предположил я.
– Вот тут ты ошибаешься! – возразила Марина. – Как только я перестану быть пациенткой клиники, я стану опасной свидетельницей. Догадываешься, чем это пахнет?
– Но тогда надо срочно обращаться в милицию! – встревоженно сказал я.
– Сначала мы должны найти какую-то зацепку, – убежденно заявила Марина. – Иначе они попрячут концы в воду, и все на этом закончится. В общем, делай, что тебе велено. Это мое расследование, а не твое.
– Слушаюсь, босс! – пробормотал я. – Так я тогда пойду?
– Да, иди, – сказала Марина. – И постарайся не разбить стакан. Это единственная улика. В палате уже навели шмон.
Я неловко обнял ее – проклятый пакет с уликой мешал мне. Мы поцеловались.
– И помни, к трем часам ты должен вернуться! – еще раз предупредила Марина. – Мне кажется, этот врач замешан в преступлении, а поскольку он не профессионал, то непременно чем-то себя выдаст. Ты обязательно должен понаблюдать за ним.
– Дело привычное, босс!
Я повернулся и пошел к выходу. Девушка в белом халате безучастно посмотрела мне вслед. Как на грех, все посетители уже разъехались, и некому было меня подбросить до центра. Пришлось топать пешком – сначала до ближайшей остановки, а потом пересаживаться с автобуса на метро.
Времени ушло слишком много, и, когда я добрался до улицы Добролюбова, где проживал Юрий Николаевич, была уже половина первого. Опасаясь не успеть до трех часов в клинику, я постарался изложить Чехову самую суть дела, опустив некоторые детали. Вначале он слушал меня с выражением некоторого недоверия на лице, но потом оживился, и в глазах его появился особый блеск, точно у гончей, бегущей по следу.
– В общем, такой вот Хичкок получается, Юрий Николаевич! – виновато заключил я. – Если это в твоих силах, помоги, пожалуйста! Пока, кроме этого стакана, нам не за что уцепиться. Все улики улетучились как дым.
– Ладно, что-нибудь придумаем! – проворчал Чехов, взвешивая на ладони почти невесомый пакет со стаканом. – Ты, в общем-то, кстати. А то я уже очумел от одиночества. Ты не представляешь, как чувствует себя человек, выброшенный на пенсию! Как Робинзон Крузо, выброшенный на необитаемый остров! Я уже созрел для того, чтобы ходить в парк и играть в шахматы с полусумасшедшими стариками! С удовольствием займусь твоей новой загадкой, даже если она окажется полной глупостью!
– Марина утверждает, что нисколько не сомневается в причастности работников клиники к преступлению, – сказал я.
– Они могут попросту беспокоиться за свою репутацию, – возразил Чехов. – Любое происшествие, имеющее хотя бы косвенное отношение к больнице, является плохой рекламой. Они могут быть невинны как младенцы и именно вследствие этой невинности вести себя так глупо и подозрительно. Знаешь что? Объясни-ка мне подробнее, где эта клиника находится… Я хочу взглянуть на нее своими глазами.
Я объяснил Чехову, как найти клинику и в каком примерно месте Марина нашла бесчувственное тело. Чехов задумчиво потер лоб и потянулся за папиросами.
– Труп, несомненно, уже куда-то вывезли, – заявил он, чиркая спичкой. – Весь вопрос в том, куда. Надежнее, конечно, спрятать подальше, но одновременно и рискованнее. Не исключено, что от покойника избавились где-то на территории Измайловского лесопарка. Скверно, что сейчас осень, – можно было бы попробовать поискать следы протектора. Но их наверняка размыло дождем. Но я все-таки попытаюсь там пошариться. Не может быть, чтобы совсем никаких следов не осталось… А ты сейчас, значит, куда нацеливаешься?
– Собираюсь вернуться в больницу, – озабоченно объяснил я. – Там один коллега есть подозрительный. Мне поручено за ним понаблюдать. Поэтому я побежал, иначе, кажется, опоздаю непоправимо…
– Я бы тебя подбросил на машине, – заявил Чехов. – Но мне сейчас туда ехать бессмысленно, нужно сначала оснаститься, кое-что подготовить. Так что давай двигай! Через пару дней встретимся – к тому времени я надеюсь что-нибудь выяснить.
Мы наскоро распрощались, и я сломя голову бросился в обратный путь. Метро, автобус, торопливая пробежка по сырому асфальту. Где-то на середине пути мне пришло в голову, что я остаюсь без обеда. Частный сыск – занятие увлекательное, пока у вас сухие ноги, полный желудок и целая голова. Из этого набора у меня оставалась в порядке одна голова. К тому же я безбожно опаздывал.
К счастью, где-то за квартал от клиники мне удалось поймать такси, и к воротам я подкатил с шиком.
– Во двор заезжаем? – уточнил таксист, притормаживая метрах в десяти от ворот.
Я уже собирался ответить утвердительно, как в глаза мне бросилась вишневая «Лада», стоявшая возле забора клиники. Привлекла мое внимание, конечно, не машина, а человек, который садился на заднее сиденье. Я сразу узнал это унылое лошадиное лицо, хотя на макушке у человека красовалась не хирургическая шапочка, а кожаная кепка.
Подозрительный доктор плюхнулся на сиденье и хлопнул дверцей. «Лада» тронулась с места и свернула нам навстречу. Когда она пронеслась мимо, я успел заметить сидящего за рулем доктора Маслова. Рабочий день закончился, и коллега с колесами подвозит до дома коллегу без оных – ничего особенного. Но меня точно ошпарило – во-первых, я чуть не упустил объект, а во-вторых, доктор Маслов показался мне в этот момент тоже очень подозрительным. Я поспешно схватил водителя за плечо и нервно распорядился:
– Быстренько развернитесь – и за этой машиной!
Таксист недовольно покосился на меня, но возражать не стал. «Волга» лихо развернулась возле ворот и помчалась за «Ладой».
– Стрельба, надеюсь, не намечается? А то, может, я выйду? У меня, понимаешь, двое детей. Как говорится, есть у нас еще дома дела… – довольно вежливо сказал таксист.
– Какая стрельба? – с досадой сказал я. – Я что, на гангстера похож?
– А кто вас знает, – философски заметил водитель. – Кто из вас на кого похож…
«Лада» свернула на Измайловский проспект и покатилась в сторону центра. Скорость она держала небольшую, и мы без труда висели у нее на хвосте. Я в некоторой панике подсчитывал в уме наличность, имеющуюся в моем бумажнике, – если мои коллеги намеревались ехать через всю Москву, я мог оказаться в очень неприятном положении.
Однако возле станции метро «Измайловская» «Лада» неожиданно затормозила, и долговязый доктор вышел из машины. Я едва успел крикнуть таксисту: «Стой!»
Мы остановились, объехав «Ладу», метрах в двадцати дальше. Озабоченно оглядываясь назад, я сунул таксисту деньги. Он моментально оценил ситуацию и нахально сообщил, что сдачи нет. Сдачи полагалось рублей пятьдесят – на мой взгляд, не так уж мало. Но мой подопечный уже направлялся к метро, а я не хотел его упустить. Поспешно толкнув дверцу, я выскочил из такси.
– В следующий раз я тебя обязательно пристрелю! – пообещал я на прощание водителю, чтобы хоть как-то утешиться.
Он самоуверенно ухмыльнулся и отъехал – пришлось о нем побыстрее забыть. Долговязый доктор уже должен был вот-вот скрыться в дверях станции. Я поспешно сорвался с места и бросился вдогонку. Я так спешил, что едва не врезался в него, потому что этот тип затормозил совершенно неожиданно и повернул обратно. Я едва успел увернуться.
Он мельком взглянул на меня и тут же отвернулся. Лицо его было искажено мукой. И вел он себя все подозрительнее. Я немного потоптался на месте и, чувствуя себя последним дураком, отошел в сторону. Мне нужно было понять, что затеял этот чертов хирург. Но он, похоже, сам не знал, что ему делать. Пройдя метров пятнадцать, он вдруг замедлил шаги и стиснул кулаки. Я наблюдал за ним, спрятавшись за уличным столбом. Хирург остановился вовсе, а потом повернулся и решительно зашагал к киоску. Там он быстро купил бутылку пива и, бросив направо-налево угрюмый взгляд, так же быстро высосал ее из горлышка.
После этого он словно бы чуть-чуть повеселел, распрямил спину и почти вприпрыжку устремился обратно в метро. Теперь мне пришлось снова догонять его. Наученный горьким опытом, я внимательно следил за его тощей спиной. Если бы ему вздумалось опять повернуть назад, я был наготове.
Но доктор теперь никуда не сворачивал – он исправно спустился до самого низа на эскалаторе, вышел на перрон и принялся ждать поезда. От нетерпения он слегка постукивал ногой. По его вытянутому лицу проносились тучи.
Я понятия не имел, в каком районе он живет, как его фамилия и есть ли у него семья. Мне впервые пришло в голову, что, не зная ничего о нем, я не сумею правильно оценить его поступки и пользы от моих наблюдений будет немного, если только подозрительный доктор не приведет меня прямиком на какую-нибудь свалку к закопанному там трупу.
Подошел поезд, и хирург, подхваченный людским водоворотом, втянулся в голубой вагон. Я немного замешкался и едва успел запрыгнуть вслед за ним, как двери захлопнулись.
Стиснутый со всех сторон пассажирами, я отчаянно вертел головой, пытаясь не упустить объект из виду. Наконец в противоположном конце вагона я углядел долговязую фигуру. Повиснув на поручне, хирург мрачным, отсутствующим взглядом таращился в окно и, кажется, не собирался в скором времени выходить.
Так мы проехали несколько остановок. Он по-прежнему смотрел в окно, совершенно не интересуясь тем, что происходит вокруг. Я осмелел и подобрался поближе. Дорого бы я сейчас дал, чтобы узнать, о чем размышляет этот мрачный тип. Наверняка на душе у него было совсем невесело. По крайней мере, вид у него был обреченный, точно этот поезд прямиком шел в ад.
Обманутый его неподвижностью, я едва не упустил момент, когда доктор вышел из вагона. По правде сказать, вышел он необычно – безучастно выслушал название очередной остановки, а потом в последний момент пулей вылетел наружу. Но я выглядел наверняка еще нелепее, потому что выскакивал уже через полузакрытые двери – под проклятия пассажиров.
Это была «Электрозаводская». С этой станцией у меня были связаны не самые лучшие воспоминания, хотя вообще-то я не часто бывал в этом районе, и, если бы моему объекту захотелось здесь затеряться, наверное, он сумел бы сделать это без особого труда. Впрочем, по поведению доктора трудно было поверить, что он оказался в родном районе. Поднимался он на поверхность как-то неуверенно, то и дело оглядываясь по сторонам, точно пытаясь отыскать знакомые ориентиры и не находя их.
Я держался шагах в десяти от него. Вряд ли доктор заметил меня на перроне, но я не был уверен в этом на сто процентов – слишком шумно я выходил из вагона. Впрочем, народу на станции было немало, и я надеялся, что не очень бросаюсь в глаза. На всякий случай я поднял воротник плаща и стал совсем похож на сыщика из третьеразрядного детектива.
Мой подопечный вышел из метро и страдающим взглядом окинул улицу. Я замер. Учитывая предыдущий опыт, можно было ожидать, что он сейчас бросится обратно в метро. Но я упустил из виду еще один пункт его программы.
Хирург размышлял недолго. Он увидел неподалеку киоск и немедленно устремился к нему. Затем последовало то, что я уже видел, – бутылка пива, кратковременное возбуждение и спуск в метро.
Проклиная все на свете, я опять побежал за ним. Разумеется, я предполагал, что преступник будет заметать следы, но что он между каждым следом будет выпивать по бутылке пива, было для меня откровением.
Мы снова сели в поезд и покатили дальше. Теперь я был внимательнее и старался не отходить от дверей. Думаю, что, если бы хирург задумал теперь выходить, я бы выскочил даже раньше его.
Но остановка следовала за остановкой, а мой объект будто забыл обо всем на свете. Мы уже приближались к «Смоленской», и я не на шутку занервничал. Мне показалось обидным проезжать собственную остановку, особенно на пустой желудок. Где же живет это длинномерный? Неужели где-то в Крылатском?
Однако на «Смоленской» этот фрукт приготовился выходить. Я воспрянул духом. Если он живет где-то здесь, я провожу его до дома и удовлетворюсь этим. Не торчать же сутками возле его дверей!
Однако и теперь объект никуда не спешил. Выйдя из метро, он бесцельно побродил вокруг станции, глядя по сторонам то с отчаянием, то с какой-то мрачной решимостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31