Комнаты обставлены рухлядью, доживающей свой век. Но полы чисто выметены, сервант и платяной шкаф протерты до блеска.
— С кем имею честь? — старомодно поклонился Пахом Терентьевич, заправляя в ухо наконечник слухового аппарата. — Следовало бы задать этот вопрос из-за запертой двери, но, как изволите видеть, — развел он руками, будто экскурсовод в музейном зале, — живем бедно, воровать нечего. Поэтому не хоронимся…
— Я рекламирую современные стиральные машины, — представился Андрей. — Небольшие, удобные, отлично вписываются в интерьер любой ванной комнаты. Вот, посмотрите проспекты, — выложил он предусмотрительно захваченные красочные картинки.
— Куда нам, — жеманно отмахнулась старушка. — Небось много тысяч стоят, а наша с отцом пенсия — на хлеб да на молоко…
— Перестань жалиться, старая, — прикрикнул на жену Мавлинин. — Нынче вся Россия бедствует… Мы-то ещё богатеи — дочка подбрасывает…
Вот он, маленький, но существенный, фактик: Ковригина не кормится подачками родителей — сама им помогает. Интересно, из каких достатков? — Наверно, хорощая у вас дочь, заботливая, нынче такие дети — редкость. Наверно, занимается доходным бизнесом?
— Какой там бизнес, — рассмеялся дед. — В каком-то институте состоит младшим научным сотрудником. Хорошо хоть зарплату регулярно дают…
Регулярно? Полгода — ни копейки!
Панкратов постарался ускорить завершение пустого разговора, сослался на крайнюю занятость, на необходимость «пристроить» хотя бы пяток стиральных машины. Ведь от этого прямо зависит размер его заработка…
Дома его ожидало длинное письмо от Тани…
Глава 15
… Жители таежного поселка Сидоровка теперь за версту обходят древний скит, вернее, место, где он совсем недавно располагался. После того, как наведались туда странные охотники, избушки, по непонятным причинам, стали взрываться одна за другой. Вместо человеческого жилья остались черные воронки да пепелище.
Таежники долго головы не ломали, дружно порешили: нечистая сила работает. А раз завелась в распадке нечисть — лучше быть от него подальше…
… Кавказец получил от Гаревича задание готовить группу своих мордоворотов в дальнюю поездку. Задание сдобрено таким солидным авансом, что у Годенко от жадности перехватило дыхание и мигом пропали всевозможные вопросы… Нет, не пропали, сидели внутри и жалили опасливого хозяина на подобии голодных майских комаров…
… Ступин вместе с Панкратовым тоже готовились к завершающей фазе расследования. Отставной майор мечтал о возвращении в родной кабинет, откуда его несправедливо вышвырнуло начальство.
Что касается Панкратова, в нем говорила ущемленная профессиональная гордость сыщика. Подумать только, его буквально обвели вокруг пальца, мало того — подстрелили, как глупого тетерева, размякшего под лаской самочки…
… Мучился и Штырь. Правда, эти мучения не были связаны с изобретением Иванчишина или с любовным томлением, которое умело гасили девочки Ведьмы, они быыли более приземленными. Вернуть расположение боссов — Гаревича и Кавказца — означало до отказа наполнить почти высохший ручей, по которому стекали в его кошелек баксы. Путь к этому — стать полезным, вывести боссов на след дерьмового криминального бизнесмена Пуделя…
… Мечты одолели и старшего лейтенанта милиции Салову. Две встречи с «экологом» будто приподняли заслонку в её душе и туда хлынула волна неудержимого желания повторить любовное свидане. Неважно где: в деревенской избе, номере гостиницы, в тайге под кедром. Главное — погасить в себе неожиданно вспыхнувший пожар…
… Получивший за взрыв в райотделе служебное несоответствие майор Салов, будто обезумел, замучил всех своих агентов-информаторов, загонял оперативников. Целыми днями допрашивал оставшихся трех бандитов. Но те, после непонятной гибели Взятка, словно воды в рот набрали: невнятно булькали, отвергая самые доказательные версии…… Резидент зарубежной разведки Гаревич развертывал хитрую игру. Как всегда, не концентрируясь на одной линии, шел к цели разными путями. Один из этих них — Ковригина. Второй — Штырь, с которым обязательно свяжется посланец похитителя генерала-ученого. Третий — отставной сыщик Пакратов. Вернее, не он сам, а результаты его работы по раскрытию лежбища Пуделя.
По внешнему виду резидента не скажешь, что его терзают сомнения — прикрытые безволосыми веками тусклые старческие глаза, всегдашняя расслабленность. Человек устал от долгого пребывания на этом свете, мечтает о покое и замаливании грехов.
Но подобное впечатление обманчиво, ибо Гаревич притворялся. Всегда и везде. На самом деле, он лихоралочно подстегивал события, точно так же, как Боб подстегивал ленивого асса разведки……Таинственное оружие, изобретенное Иванчишиным, так или иначе, притягивало к себе мысли и желания десятков разных людей…
Таня не отличалась многословием, чувствовала себя закованной в непроницаемый панцырь, который упадет с её души и тела разве только при появлении Андрюшки. Этот «панцырь» имел примечательную особенность: не пропуская наружу ни одного слова, ни одной мысли, он жадно впитывал в себя все, что творилось за его пределами.
Невенчанная жена Панкратова постепенно превращалась в его коллегу по сыщицкой деятельности. Она не просто впитывала информацию, но научилась анализировать её, раскладывать по ящичкам и отсекам памяти.
Это может заинтересовать Андрюшеньку — в верхний «ящик» справа… Над этим необходимо ещё поработать, постараться выяснить недостающие подробности — в нижний «отсек» слева… Здесь все ясно, но не имеет ни малейшего отношения к уголовщине — на всякий случай припасти в «ящичке» внизу…
Подобная проработка проходила ночью, когда Саловы засыпали в своей комнате, а Витька втихомолку балдел над очередным захватывающим детективом.
Больше всего Татьяну интересовало непонятное поведение хозяйки дома.
Таня не была наивной девчушкой — жизнь протащила девушку по рытвинам и колдобинам в мерзком заведении мадам Ведьминой, где проститутка пропустила через себя десятки мужчин. Следующая стадия — обслуживание хозяина-импотента. В качестве бесправной «снотворной». Один раз в неделю она «массировала» жирное, поросшее седыми волосами тело Пузана…
Поэтому раздражительность Стеллы оказалась не самой трудной загадкой. Попробуй оставаться спокойной и выдержаной, живя под одной крышей с нелюбимым мужчиной, принимая его ласки и не отвечая тем же?
Состояние Саловой поневоле вызывает сочувствие. Ведь она тоже проститутка, только — официальная, узаконенная. Отдающая свое тело не за деньги — в соответствии со штампом в паспорте и в угоду принятым в обществе правилам. А вот горячность и беспокойство в тот день, когда Стелла собиралась в незапланированную поездку, не поддается разгадке.
Ну, ладно — командировка: собрать чемоданчик, положить в него смену бельишка, туалетные причиндалы. А зачем переодеваться, обливать себя туалетной водой, выбирать новые, самые красивые комбинашки, лифчики? Будто Салова отправляется не по служебной надобности — на любовное свидание…
А последующие события, как их обьяснить?
Непонятное беспокойство в тот памятный день, когда взрыв разворотил часть здания райотдела. Категорический запрет сыну покидать квартиру, вызов домой мужа…
Несколько дней после взрыва Салова была в состоянии депрессии. Ходит — качается, едва не падает, в лице — ни кровинки, на еду смотрит с нескрываемым отвращением. Будто её мучает ужасная вина. Или она предчувствует ещё более тяжкие события?
Прошла неделя — женщина ожила: на щеках — лихорадочный румянец, на губах — неуверенная улыбка. Поминутно — вопрос: мне никто не звонил? Выйдет в магазин, возвратится — спрашивает. Можно не сомневаться — на работе происходит тоже самое: мне никто не звонил?
Связав воедино разорванные концы нитей,»сыщица» решила: Стелла ожидает звонка от любовника. Но вот связать это страстное ожидание со взрывом в райотделе так и не с»умела.
Дальнейшие события подтвердили её смутную догадку.
Как— то вечером, когда майор засиделся в райотделе, а Витька в своей комнате уткнулся в очередной детектив, Стелла, убрав со стола и перемыв посуду, подсела к московской гостье.
— Поговорим?
«Панцырь» неслышно защелкнулся на второй ряд кнопок и пуговиц. Татьяна напряглась.
— Поговорим…
Салова испытующе поглядела в невинные глаза подружки. Дескать, стоит ли с тобой откровенничать, не растрезвонишь ли доверенные тебе секреты по городку?
По опыту общения с женщинами из разных слоев общества, начиная от примитивных проституток и кончая женами видных бизнесменов, старший лейтенант милиции усвоила штампованную истину: доверяться никому не стоит ибо это доверие может быть использовано только во вред.
Но что может сделать плохого гостья из столицы, не имеющая в Кокошино ни подруг ни даже знакомых? К тому же, она — такая наивная и глупая…
— Скажи, довелось ли тебе любить мужчину… по настоящему?
Где— то в области груди Тани зародился ехидный смех. Сдерживаемый «панцырем», он бился внутри, как бьется пойманный и посаженный в клетку зверек. Что за новый способ любви -по настоящему? И вообще, что означает «любить»?
— Не понимаю, — предельно расширила глаза москвичка.
Стелла, окончательно уверившись в наивности и простоте гостьи, потеряла остаток подозрительности. Дело даже не в Тане — Саловой была необходима слушательница, внимательная и покорная, которая удивлялась бы и соглашалась, всплескивала руками и закатывала глаза.
— Я имею в виду не… технику секса, хотя и это имеет немалое значение. Приходилось ли тебе так полюбить мужчину, чтобы забыть о родителях и детях, о работе и доме, вообще обо всем? Даже о самой себе…
Салова раскраснелась, гордая шея покрылась красными пятнами, в глазах заискрились первые слезинки.
— Не знаю… Может быть, и приходилось…
Собеседница негодующе вскинула голову.
— Врешь ты все, милая! Если бы довелось — такое не забывается… Я, к примеру… Впрочем, мои переживания никого не интересуют…
Женщина спохватилась и умолкла.
Вот и весь разговор. Стелла едва не излила распирающее её чувство обиды на исчезнувшего Васина, Татьяна уверилась в неясных ранее подозрениях.
Именно в тот вечер она и написала второе письмо Андрею. Если первое было переполненно признаниями в любви и подстрочными мольбами поскорей приехать, то это содержало смутные подозрения и догадки…
— Что у тебя нового по Ковригиной?
В голосе Ступина — плохо спрятанное торжество. Дескать, что может быть нового у бездаря, подставившего свою спину под бандитские пули? Вот у него, действительно, имеется нечто новое, которое приведет их к похищенному генералу. Обязательно приведет!
Панкратов пропустил горделивые нотки напарника мимо ушей. Отвечать тем же — перестать себя уважать, скатиться до ступинского уровня. Медленно, отделяя слово от слова, рассказал о беседе с пенсионерами, о слежке, организованной бандюгами, об уличной перестрелке и, в завершении, о встрече с родителями Ковригиной.
— И ты решил, что Ковригина — пуделевский агент? Только из-за того, что не берет деньги у родителей, а сама им подкидывает? Даешь, сыскарь!
— Но это единственная зацепка, — слабо сопротивлялся Андрей, сознавая смехотворность своих доводов.
— А кто тебе сказал, что Ковригина живет на деньги, получаемые от Пуделя? Может быть, она приторговывает собой?… Ты видел ее?
— Нет, не пришлось. Рассчитывал встретиться после проработки родителей…
— Поэтому так мыслишь, что не видел. Это не женщина — симфония. Идет — все играет: ножки, грудь, губки, задок. Не баба — симфонический оркестр. Мужики от одного её вида балдеют… Да ей заработать, что нам с тобой пописать.
Глаза у Ступина замаслились, будто туда не просто закапали — налили грамм по сто растительного масла, губы искривила похотливая улыбочка.
— Мне кажется, что Стеллочка имеет женскую слабинку по части мужиков: отказать не может… Кстати, жену Семки Салова тоже звать Стеллой. Такая же игривая и спелая бабенка. Не удивлюсь, если она отращивает на лбу супруга ветвистые рожки… Но сейчас — о другом…
— О Ковригиной, — напомнил Панкратов.
— Нет проблем, — отмахнулся Ступин. — Подкину идейку тому же генералу Сергееву — раскрутит, как надо. Наша с тобой задача, считай, выполнена на пять с плюсом. Трудности — в другом. Получил письмо от Семки… Пересказывать не хочу — сам прочитаешь.
Панкратов читал многостраничное послание майора Салова сначала равнодушно. Что интересного можно ожидать от начальника райотдела милиции, зацикленного на пьянках приискателей и охотников? Но факты, изложенные в письме, оказались на редкость интересными и убедительными. Если верить им — нащупана база преступников, похитивших Иванчишина.
Мало этого, местному охотнику… как его звать?… ах, да, Павлу Корневу даже удалось присутствовать при испытании пээррушки. Подслушал-таки хитрован название места куда запущена была ракетка, узнал расстояние.
А если соединить письмо майора с последним письмом Тани, возникают некоторые многообещающие соображения.
Похоже, Стелла Салова не просто разбитная молодка, любящая общение с мужиками. Заранее знала о взрыве в райотделе, хитро вывела из здания мужа, удержала дома сына…
Неужели — ещё один пуделевский агент? Сколько же их у разворотливого бандитского бизнемсмена?
Ступин так же внимательно несколько раз прочитал длинное послание Тани. Озабоченно хмыкнул. Кажется, возможная причастность жены его друга к бандитским шашням не вызвала у отставного майора особого восторга.
— Думаю, придется срочно лететь в Сибирь… Только не мне — возможно, следующий акт нетеатральной постановки произойдет именно в Москве…
— Откуда такая уверенность?
— Неужели обладание ракеткой преступникам понадобилось для охоты на медведей? — вопросом на вопрос ответил Ступин. — То-то и оно, — назидательно прокомментировал он молчание Панкратова. — Лети ты. Первое — займешься связями Стеллочки. И любовными — тоже. Второе — свидешься с женой.
— Плюс — розыском похищенного генерала.
— Если поразмыслить, Иванчишина нет уже ни в Сибири, ни, возможно, на этом свете. Пудель выудил у Геннадия Петровича секрет пээррушки, к чему таскать за собой лишний груз? Закопать в буреломе — минутное дело.
Панкратов ощущал необычную раздвоенность, никогда раньше он не колебался, а сейчас даже сердце закололо. С одной стороны, оставлять товарища в одиночестве перед решающими событиями — стыдно и недостойно. С другой — перспектива встречи с женой кружила голову.
— Надо подумать, взвесить…
Ступин ехидно ухмыльнулся.
— Думай, Андрюха, думай, сыскарик…
— Если даже соглашусь — на какие шиши лететь? — неожиданно озлобился Панкратов. — Билет плюс пить-кушать — кусков десять, не меньше… Где взять?
— Об этом твой верный друг уже подумал, — торжественно провозгласил Ступин. — Мало того, обговорил с генералом Сергеевым… Имеется у нас некий засекреченный фонд: оплата услуг «стукачей». По этому самому фонду мы тебя и протащим… Согласен?
— Подумаю, — упрямо повторил Андрей. — Завтра скажу…
Завтра — не получилось.
Часов в десять вечера зазвонил телефон. Как было заранее условлено, трубку снял Митяй.
— Квартира слушает.
Чья квартира, кто отвечает — ни звука.
В трубке — бесцветный старческий голос.
— Мне нужен Панкратов Андрей Федорович.
— Кто его просит?
— Назовусь только ему.
Митяй растерянно поглядел на Панкратова. Как поступить? Прикрыв мембрану ладонью, передал Андрею требование звонившего. Тот взял трубку. Одновременно многозначительно кивнул на аппаратуру подслушивания, установленную по настоянию Негодина. На всякий случай.
— Слушаю. Панкратов.
— Добрый вечер, Андрей Федорович. Беспокоит незнакомый Вам человек. Зовите меня Георгий Петрович. Так удобней. Фамилие — потом. Нам нужно встретиться…
Вот так! Встретиться — не больше и не меньше. Кавалер приглашает даму. Интересно, куда и по какой надобности?
Митяй на цыпочках вышел из комнаты. Сейчас по рации «насторожит» соответствующую службу7 Выяснят, откуда звонит старик и несколько машин с оперативниками ринутся на поиски.
— Цель предлагаемой встречи?
— Чисто деловая. Я представляю крупную зарубежную фирму, нам нужен такой человек, как вы. Подробности — потом.
Вполне возможно, что опасения Андрея — следствие долгой работы в угрозыске. Зациклился на ловле преступников — вот и видит в любом человеке замаскированного преступника, в каждом слове — подвох.
— … понимаю, время в России нынче особое, приходится всего опасаться. Поэтому не обижусь, если вы придете на встречу в сопровождении своих телохранителей. Мало того, лично я сделаю то же самое…
Нечто похожее на криминальную стрелку… А почему бы и не пойти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— С кем имею честь? — старомодно поклонился Пахом Терентьевич, заправляя в ухо наконечник слухового аппарата. — Следовало бы задать этот вопрос из-за запертой двери, но, как изволите видеть, — развел он руками, будто экскурсовод в музейном зале, — живем бедно, воровать нечего. Поэтому не хоронимся…
— Я рекламирую современные стиральные машины, — представился Андрей. — Небольшие, удобные, отлично вписываются в интерьер любой ванной комнаты. Вот, посмотрите проспекты, — выложил он предусмотрительно захваченные красочные картинки.
— Куда нам, — жеманно отмахнулась старушка. — Небось много тысяч стоят, а наша с отцом пенсия — на хлеб да на молоко…
— Перестань жалиться, старая, — прикрикнул на жену Мавлинин. — Нынче вся Россия бедствует… Мы-то ещё богатеи — дочка подбрасывает…
Вот он, маленький, но существенный, фактик: Ковригина не кормится подачками родителей — сама им помогает. Интересно, из каких достатков? — Наверно, хорощая у вас дочь, заботливая, нынче такие дети — редкость. Наверно, занимается доходным бизнесом?
— Какой там бизнес, — рассмеялся дед. — В каком-то институте состоит младшим научным сотрудником. Хорошо хоть зарплату регулярно дают…
Регулярно? Полгода — ни копейки!
Панкратов постарался ускорить завершение пустого разговора, сослался на крайнюю занятость, на необходимость «пристроить» хотя бы пяток стиральных машины. Ведь от этого прямо зависит размер его заработка…
Дома его ожидало длинное письмо от Тани…
Глава 15
… Жители таежного поселка Сидоровка теперь за версту обходят древний скит, вернее, место, где он совсем недавно располагался. После того, как наведались туда странные охотники, избушки, по непонятным причинам, стали взрываться одна за другой. Вместо человеческого жилья остались черные воронки да пепелище.
Таежники долго головы не ломали, дружно порешили: нечистая сила работает. А раз завелась в распадке нечисть — лучше быть от него подальше…
… Кавказец получил от Гаревича задание готовить группу своих мордоворотов в дальнюю поездку. Задание сдобрено таким солидным авансом, что у Годенко от жадности перехватило дыхание и мигом пропали всевозможные вопросы… Нет, не пропали, сидели внутри и жалили опасливого хозяина на подобии голодных майских комаров…
… Ступин вместе с Панкратовым тоже готовились к завершающей фазе расследования. Отставной майор мечтал о возвращении в родной кабинет, откуда его несправедливо вышвырнуло начальство.
Что касается Панкратова, в нем говорила ущемленная профессиональная гордость сыщика. Подумать только, его буквально обвели вокруг пальца, мало того — подстрелили, как глупого тетерева, размякшего под лаской самочки…
… Мучился и Штырь. Правда, эти мучения не были связаны с изобретением Иванчишина или с любовным томлением, которое умело гасили девочки Ведьмы, они быыли более приземленными. Вернуть расположение боссов — Гаревича и Кавказца — означало до отказа наполнить почти высохший ручей, по которому стекали в его кошелек баксы. Путь к этому — стать полезным, вывести боссов на след дерьмового криминального бизнесмена Пуделя…
… Мечты одолели и старшего лейтенанта милиции Салову. Две встречи с «экологом» будто приподняли заслонку в её душе и туда хлынула волна неудержимого желания повторить любовное свидане. Неважно где: в деревенской избе, номере гостиницы, в тайге под кедром. Главное — погасить в себе неожиданно вспыхнувший пожар…
… Получивший за взрыв в райотделе служебное несоответствие майор Салов, будто обезумел, замучил всех своих агентов-информаторов, загонял оперативников. Целыми днями допрашивал оставшихся трех бандитов. Но те, после непонятной гибели Взятка, словно воды в рот набрали: невнятно булькали, отвергая самые доказательные версии…… Резидент зарубежной разведки Гаревич развертывал хитрую игру. Как всегда, не концентрируясь на одной линии, шел к цели разными путями. Один из этих них — Ковригина. Второй — Штырь, с которым обязательно свяжется посланец похитителя генерала-ученого. Третий — отставной сыщик Пакратов. Вернее, не он сам, а результаты его работы по раскрытию лежбища Пуделя.
По внешнему виду резидента не скажешь, что его терзают сомнения — прикрытые безволосыми веками тусклые старческие глаза, всегдашняя расслабленность. Человек устал от долгого пребывания на этом свете, мечтает о покое и замаливании грехов.
Но подобное впечатление обманчиво, ибо Гаревич притворялся. Всегда и везде. На самом деле, он лихоралочно подстегивал события, точно так же, как Боб подстегивал ленивого асса разведки……Таинственное оружие, изобретенное Иванчишиным, так или иначе, притягивало к себе мысли и желания десятков разных людей…
Таня не отличалась многословием, чувствовала себя закованной в непроницаемый панцырь, который упадет с её души и тела разве только при появлении Андрюшки. Этот «панцырь» имел примечательную особенность: не пропуская наружу ни одного слова, ни одной мысли, он жадно впитывал в себя все, что творилось за его пределами.
Невенчанная жена Панкратова постепенно превращалась в его коллегу по сыщицкой деятельности. Она не просто впитывала информацию, но научилась анализировать её, раскладывать по ящичкам и отсекам памяти.
Это может заинтересовать Андрюшеньку — в верхний «ящик» справа… Над этим необходимо ещё поработать, постараться выяснить недостающие подробности — в нижний «отсек» слева… Здесь все ясно, но не имеет ни малейшего отношения к уголовщине — на всякий случай припасти в «ящичке» внизу…
Подобная проработка проходила ночью, когда Саловы засыпали в своей комнате, а Витька втихомолку балдел над очередным захватывающим детективом.
Больше всего Татьяну интересовало непонятное поведение хозяйки дома.
Таня не была наивной девчушкой — жизнь протащила девушку по рытвинам и колдобинам в мерзком заведении мадам Ведьминой, где проститутка пропустила через себя десятки мужчин. Следующая стадия — обслуживание хозяина-импотента. В качестве бесправной «снотворной». Один раз в неделю она «массировала» жирное, поросшее седыми волосами тело Пузана…
Поэтому раздражительность Стеллы оказалась не самой трудной загадкой. Попробуй оставаться спокойной и выдержаной, живя под одной крышей с нелюбимым мужчиной, принимая его ласки и не отвечая тем же?
Состояние Саловой поневоле вызывает сочувствие. Ведь она тоже проститутка, только — официальная, узаконенная. Отдающая свое тело не за деньги — в соответствии со штампом в паспорте и в угоду принятым в обществе правилам. А вот горячность и беспокойство в тот день, когда Стелла собиралась в незапланированную поездку, не поддается разгадке.
Ну, ладно — командировка: собрать чемоданчик, положить в него смену бельишка, туалетные причиндалы. А зачем переодеваться, обливать себя туалетной водой, выбирать новые, самые красивые комбинашки, лифчики? Будто Салова отправляется не по служебной надобности — на любовное свидание…
А последующие события, как их обьяснить?
Непонятное беспокойство в тот памятный день, когда взрыв разворотил часть здания райотдела. Категорический запрет сыну покидать квартиру, вызов домой мужа…
Несколько дней после взрыва Салова была в состоянии депрессии. Ходит — качается, едва не падает, в лице — ни кровинки, на еду смотрит с нескрываемым отвращением. Будто её мучает ужасная вина. Или она предчувствует ещё более тяжкие события?
Прошла неделя — женщина ожила: на щеках — лихорадочный румянец, на губах — неуверенная улыбка. Поминутно — вопрос: мне никто не звонил? Выйдет в магазин, возвратится — спрашивает. Можно не сомневаться — на работе происходит тоже самое: мне никто не звонил?
Связав воедино разорванные концы нитей,»сыщица» решила: Стелла ожидает звонка от любовника. Но вот связать это страстное ожидание со взрывом в райотделе так и не с»умела.
Дальнейшие события подтвердили её смутную догадку.
Как— то вечером, когда майор засиделся в райотделе, а Витька в своей комнате уткнулся в очередной детектив, Стелла, убрав со стола и перемыв посуду, подсела к московской гостье.
— Поговорим?
«Панцырь» неслышно защелкнулся на второй ряд кнопок и пуговиц. Татьяна напряглась.
— Поговорим…
Салова испытующе поглядела в невинные глаза подружки. Дескать, стоит ли с тобой откровенничать, не растрезвонишь ли доверенные тебе секреты по городку?
По опыту общения с женщинами из разных слоев общества, начиная от примитивных проституток и кончая женами видных бизнесменов, старший лейтенант милиции усвоила штампованную истину: доверяться никому не стоит ибо это доверие может быть использовано только во вред.
Но что может сделать плохого гостья из столицы, не имеющая в Кокошино ни подруг ни даже знакомых? К тому же, она — такая наивная и глупая…
— Скажи, довелось ли тебе любить мужчину… по настоящему?
Где— то в области груди Тани зародился ехидный смех. Сдерживаемый «панцырем», он бился внутри, как бьется пойманный и посаженный в клетку зверек. Что за новый способ любви -по настоящему? И вообще, что означает «любить»?
— Не понимаю, — предельно расширила глаза москвичка.
Стелла, окончательно уверившись в наивности и простоте гостьи, потеряла остаток подозрительности. Дело даже не в Тане — Саловой была необходима слушательница, внимательная и покорная, которая удивлялась бы и соглашалась, всплескивала руками и закатывала глаза.
— Я имею в виду не… технику секса, хотя и это имеет немалое значение. Приходилось ли тебе так полюбить мужчину, чтобы забыть о родителях и детях, о работе и доме, вообще обо всем? Даже о самой себе…
Салова раскраснелась, гордая шея покрылась красными пятнами, в глазах заискрились первые слезинки.
— Не знаю… Может быть, и приходилось…
Собеседница негодующе вскинула голову.
— Врешь ты все, милая! Если бы довелось — такое не забывается… Я, к примеру… Впрочем, мои переживания никого не интересуют…
Женщина спохватилась и умолкла.
Вот и весь разговор. Стелла едва не излила распирающее её чувство обиды на исчезнувшего Васина, Татьяна уверилась в неясных ранее подозрениях.
Именно в тот вечер она и написала второе письмо Андрею. Если первое было переполненно признаниями в любви и подстрочными мольбами поскорей приехать, то это содержало смутные подозрения и догадки…
— Что у тебя нового по Ковригиной?
В голосе Ступина — плохо спрятанное торжество. Дескать, что может быть нового у бездаря, подставившего свою спину под бандитские пули? Вот у него, действительно, имеется нечто новое, которое приведет их к похищенному генералу. Обязательно приведет!
Панкратов пропустил горделивые нотки напарника мимо ушей. Отвечать тем же — перестать себя уважать, скатиться до ступинского уровня. Медленно, отделяя слово от слова, рассказал о беседе с пенсионерами, о слежке, организованной бандюгами, об уличной перестрелке и, в завершении, о встрече с родителями Ковригиной.
— И ты решил, что Ковригина — пуделевский агент? Только из-за того, что не берет деньги у родителей, а сама им подкидывает? Даешь, сыскарь!
— Но это единственная зацепка, — слабо сопротивлялся Андрей, сознавая смехотворность своих доводов.
— А кто тебе сказал, что Ковригина живет на деньги, получаемые от Пуделя? Может быть, она приторговывает собой?… Ты видел ее?
— Нет, не пришлось. Рассчитывал встретиться после проработки родителей…
— Поэтому так мыслишь, что не видел. Это не женщина — симфония. Идет — все играет: ножки, грудь, губки, задок. Не баба — симфонический оркестр. Мужики от одного её вида балдеют… Да ей заработать, что нам с тобой пописать.
Глаза у Ступина замаслились, будто туда не просто закапали — налили грамм по сто растительного масла, губы искривила похотливая улыбочка.
— Мне кажется, что Стеллочка имеет женскую слабинку по части мужиков: отказать не может… Кстати, жену Семки Салова тоже звать Стеллой. Такая же игривая и спелая бабенка. Не удивлюсь, если она отращивает на лбу супруга ветвистые рожки… Но сейчас — о другом…
— О Ковригиной, — напомнил Панкратов.
— Нет проблем, — отмахнулся Ступин. — Подкину идейку тому же генералу Сергееву — раскрутит, как надо. Наша с тобой задача, считай, выполнена на пять с плюсом. Трудности — в другом. Получил письмо от Семки… Пересказывать не хочу — сам прочитаешь.
Панкратов читал многостраничное послание майора Салова сначала равнодушно. Что интересного можно ожидать от начальника райотдела милиции, зацикленного на пьянках приискателей и охотников? Но факты, изложенные в письме, оказались на редкость интересными и убедительными. Если верить им — нащупана база преступников, похитивших Иванчишина.
Мало этого, местному охотнику… как его звать?… ах, да, Павлу Корневу даже удалось присутствовать при испытании пээррушки. Подслушал-таки хитрован название места куда запущена была ракетка, узнал расстояние.
А если соединить письмо майора с последним письмом Тани, возникают некоторые многообещающие соображения.
Похоже, Стелла Салова не просто разбитная молодка, любящая общение с мужиками. Заранее знала о взрыве в райотделе, хитро вывела из здания мужа, удержала дома сына…
Неужели — ещё один пуделевский агент? Сколько же их у разворотливого бандитского бизнемсмена?
Ступин так же внимательно несколько раз прочитал длинное послание Тани. Озабоченно хмыкнул. Кажется, возможная причастность жены его друга к бандитским шашням не вызвала у отставного майора особого восторга.
— Думаю, придется срочно лететь в Сибирь… Только не мне — возможно, следующий акт нетеатральной постановки произойдет именно в Москве…
— Откуда такая уверенность?
— Неужели обладание ракеткой преступникам понадобилось для охоты на медведей? — вопросом на вопрос ответил Ступин. — То-то и оно, — назидательно прокомментировал он молчание Панкратова. — Лети ты. Первое — займешься связями Стеллочки. И любовными — тоже. Второе — свидешься с женой.
— Плюс — розыском похищенного генерала.
— Если поразмыслить, Иванчишина нет уже ни в Сибири, ни, возможно, на этом свете. Пудель выудил у Геннадия Петровича секрет пээррушки, к чему таскать за собой лишний груз? Закопать в буреломе — минутное дело.
Панкратов ощущал необычную раздвоенность, никогда раньше он не колебался, а сейчас даже сердце закололо. С одной стороны, оставлять товарища в одиночестве перед решающими событиями — стыдно и недостойно. С другой — перспектива встречи с женой кружила голову.
— Надо подумать, взвесить…
Ступин ехидно ухмыльнулся.
— Думай, Андрюха, думай, сыскарик…
— Если даже соглашусь — на какие шиши лететь? — неожиданно озлобился Панкратов. — Билет плюс пить-кушать — кусков десять, не меньше… Где взять?
— Об этом твой верный друг уже подумал, — торжественно провозгласил Ступин. — Мало того, обговорил с генералом Сергеевым… Имеется у нас некий засекреченный фонд: оплата услуг «стукачей». По этому самому фонду мы тебя и протащим… Согласен?
— Подумаю, — упрямо повторил Андрей. — Завтра скажу…
Завтра — не получилось.
Часов в десять вечера зазвонил телефон. Как было заранее условлено, трубку снял Митяй.
— Квартира слушает.
Чья квартира, кто отвечает — ни звука.
В трубке — бесцветный старческий голос.
— Мне нужен Панкратов Андрей Федорович.
— Кто его просит?
— Назовусь только ему.
Митяй растерянно поглядел на Панкратова. Как поступить? Прикрыв мембрану ладонью, передал Андрею требование звонившего. Тот взял трубку. Одновременно многозначительно кивнул на аппаратуру подслушивания, установленную по настоянию Негодина. На всякий случай.
— Слушаю. Панкратов.
— Добрый вечер, Андрей Федорович. Беспокоит незнакомый Вам человек. Зовите меня Георгий Петрович. Так удобней. Фамилие — потом. Нам нужно встретиться…
Вот так! Встретиться — не больше и не меньше. Кавалер приглашает даму. Интересно, куда и по какой надобности?
Митяй на цыпочках вышел из комнаты. Сейчас по рации «насторожит» соответствующую службу7 Выяснят, откуда звонит старик и несколько машин с оперативниками ринутся на поиски.
— Цель предлагаемой встречи?
— Чисто деловая. Я представляю крупную зарубежную фирму, нам нужен такой человек, как вы. Подробности — потом.
Вполне возможно, что опасения Андрея — следствие долгой работы в угрозыске. Зациклился на ловле преступников — вот и видит в любом человеке замаскированного преступника, в каждом слове — подвох.
— … понимаю, время в России нынче особое, приходится всего опасаться. Поэтому не обижусь, если вы придете на встречу в сопровождении своих телохранителей. Мало того, лично я сделаю то же самое…
Нечто похожее на криминальную стрелку… А почему бы и не пойти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39