В другой руке светло-синий юноша сжимал несчастного рыжего кота. Тот уже был в полной прострации и не обращал внимания ни на близких птичек, ни даже на страшную овчарку.– Товарищ капитан! – радостно отрапортовал вбежавший. – Домашние животные в количестве трех. Также не указанные в декларации…Товарищ капитан в кепочке с козырьком потер руки и подытожил:– Так-так. Богато. И плюс к тому, – он показал на приставленную к подоконнику винтовку, – налицо огнестрельное оружие. Без признаков официального разрешения… Все ясно, приглашайте понятых.Светло-синие снова затопали по квартире, создавая невероятно много ненужного шума. Сквозь шум Курочкин едва расслышал, как стоящий у стенки киллер Сорок Восьмой что-то зло выговаривает господину Птахину про засвеченную квартиру и милицейский спецназ, а тот жалобно бурчит, что ни сном, ни духом.Дмитрий Олегович сделал вид, что разговор его не касается. Несмотря на благополучный финал всей истории с покушением, его все же немного мучила совесть.Дело в том, что светло-синие не были обычной милицией и тем более спецназом.Незадолго до появления в квартире Шефа с подручными Курочкин спустился к соседям с седьмого этажа и, заморочив пожилую пару сказками про заболевшую жену, проник к их телефону. Несколько минут он честно пробовал набирать 02 и каждый раз вслушивался в короткие гудки. Только после того, как времени совсем не оставалось, а милиция была упорно кем-то занята, Дмитрий Олегович решился. Скрепя сердце, он набрал три пятерки и, дождавшись слов «Налоговая полиция слушает!», протараторил свой наспех придуманный донос – на злостных неплательщиков, проживающих там-то и там-то.За налоговыми орлами, само собой, не заржавело.Пусть с опозданием, но они примчались на зов. 22 – Остановите здесь, – попросил шофера Курочкин. – Тут уже рядом, дальше я могу пешком.– Зачем тебе пешком? – удивился налоговый капитан. – Мы тебя сейчас прямо к самому подъезду доставим. К самой квартире… Ты на каком этаже?Светло-синий капитан был счастлив. Ему светили теперь новая звездочка на погоны, повышение по службе и наверняка немаленькая премия за боевые заслуги. Впервые его налоговые десантники пресекли не что-нибудь, а настоящий теракт, да еще международного значения. К тому же киллер Сорок Восьмой оказался еще в давнем розыске у Интерпола и у киевской Безпеки, по поводу какого-то политэкономического убийства… Оборотистый господин Птахин тоже был взят за жабры: как выяснилось, он уже третий год недоплачивал налог с полученной прибыли и совсем, жук такой, уклонялся от нового налога на экологию. Отныне ему придется расплачиваться по совокупности – и свободой, и валютой. Неизвестно, что для него хуже.– Дима, друг, ты нам всем теперь как родной! – распинался налоговый капитан, пока они ехали. – Можно сказать, наш внештатник. А для своих у нас льготы, по инструкции, законно… Повезешь шмотки из Турции, только предупреди нас – и мы тебе коридор откроем, копейки заплатишь. Ну, а будешь пригонять иномарку из Германии – опять же звони: растаможим в два дня и комиссионных не возьмем…Дмитрий Олегович машинально кивал капитану, со всем соглашаясь. Конечно, он знал, что никогда в жизни не воспользуется такими любезными, от чистого сердца, капитанскими предложениями. В чем, в чем, но уж в этом Курочкин был абсолютно уверен… – Не надо к подъезду, – сказал Курочкин. – Спасибо, я дойду. У меня тут еще одно небольшое дело. – Дело заключалось в пластмассовом мусорном ведре, без которого ему домой лучше было бы не возвращаться.Дмитрий Олегович нашел свое ведро именно там, где утром оставил: у отдаленного мусорного ящика, откуда и началась вся сегодняшняя эпопея. К счастью, за все время, пока он отсутствовал, никто не покусился на его пластмассовую собственность. Уже большой плюс.Во дворе по-прежнему было пустынно. Кто хотел, давно загорал на пляжах и дачах, а остальные наверняка смотрели телевизор. Только бедняга Мокеич на автостоянке поливал трудовым потом зеленую тещину «нивку». Как и несколько часов назад.– Все вкалываешь? – проходя мимо, полюбопытствовал Курочкин.– Третий раз ходовую часть смазываю, – с глубоким вздохом сообщил Мокеич. Утром он был похож на печального ослика Иа-Иа. Теперь – на каторжника после десятилетней отработки на рудниках.– С ума сойти, – посочувствовал Дмитрий Олегович.– А я что говорю? – Мокеич запустил промасленную руку куда-то в глубь мотора. – Пуще прежнего старуха вздурилась. Обещает, если что, отобрать доверенность. Кстати, у тебя случайно нет белой эмали? Ольга Игоревна нашла на внутренней стороне дверцы пятнышко…– У Валентины наверняка есть, – обнадежил приятеля Курочкин. – Заходи, я тебе дам, сколько надо.Перед дверью своей квартиры Дмитрий Олегович сделал пару глубоких вдохов и заранее втянул голову в плечи. Он уже знал первую фразу, которую сейчас услышит от супруги.– Тебя только за смертью посылать! – привычно выбранила мужа Валентина. – Ты где пропадал, а?– Да так, с Мокеичем поболтали во дворе, – ответил Курочкин и преданно взглянул на жену. Заготовленный ответ был хорош тем, что в нем была частица правды.– А еще говорят, что женщины болтливы, – прокурорским голосом заметила супруга, словно бы сам Дмитрий Олегович только что был уличен в распространении порочащих слухов. – Ладно, проходи… – У Валентины, похоже, было хорошее настроение.Дмитрий Олегович поставил на место ведро, мышкой проскользнул в комнату, переоделся в домашнее. После всех приключений ему хотелось просто тихо полежать на диванчике.Однако полежать не удалось: супруга настроена была поговорить.– Не вздумай дрыхнуть, – предупредила она Курочкина, входя в комнату, – и так все самое интересное уже прохлопал. Пока ты шлялся и трепался со своим Мокеичем, по телевизору знаешь что показывали?– Не знаю, – осторожно проговорил Курочкин.– То-то и оно! – важно сказала Валентина. Ей не терпелось рассказать об увиденном хоть кому-нибудь. Хоть мужу: – Слышал, кто сегодня в Москву прилетел?– А кто? – спросил Дмитрий Олегович, стараясь ничем себя не выдать.– Брюс Боур! – торжествующе произнесла супруга. – Вместе с какими-то американскими шишками вроде сенаторов. Часа три шла прямая трансляция, я даже обед не успела сварить… Представляешь?– Конечно, родная, – покорно откликнулся Курочкин, которого теперь ожидали суп из пакета и китайская лапша из пакета же. В лучшем случае. А в худшем – бутерброды с заиндевевшей колбасой. В тайге мороженое вам не подадут.– Ничего ты не представляешь! – воскликнула Валентина. Ей хотелось, чтобы и Дмитрий Олегович разделил ее радость. – Брюс Боур – в Москве! Это же сказка! Все, кто смотрит сериал, и не надеялись, что сам БРЮС БОУР!…– Фантастика, – Курочкин попытался изобразить на лице чувство глубокого удовлетворения.– Он еще рожи корчит! – вознегодовала жена, и Дмитрий Олегович понял: ничего путного на его лице не возникло.– Я не корчу, – стал оправдываться Курочкин. – Правда, я очень рад, что он в Москве. Живой и здоровый…– Ничего ты не рад! – сердито сказала жена. – Ты самый натуральный Пилюлькин. Тебе наплевать на все, кроме твоих таблеток. Ты…Дмитрия Олеговича спас звонок в дверь.– Это Мокеич, – поспешно произнес он и зашлепал к двери. – Он хотел у нас белой эмали занять. Чуть-чуть.– Ну, если только самую каплю, – недовольно сказала Валентина, идя следом за мужем. – Пусть ему теща краску покупает. Пусть…Фраза так и осталась незаконченной.Дмитрий Олегович распахнул дверь, но за ней Мокеичем и не пахло.Громкая толпа, жужжа видеокамерами и сверкая блицами, в одну секунду заполнила весь их небольшой коридор. Из толпы вырвалась невероятно длинноногая шатенка и кинулась на шею Курочкину, окутывая его облаком из французских духов и непонятной английской речи.– Эт-то что еще значит? – ужасным голосом осведомилась Валентина.Переводчик был тут как тут.– Миссис Клер Камински сердечно благодарит… э-э… испытывает глубокую благодарность… – По всей видимости, это был все тот же переводчик с телевидения. Или, может быть, другой, но такой же хриплый. Переводил он, впрочем, точно так же: через пень-колоду.Дмитрий Олегович, косясь на жену, пытался вырваться из шатенкиных объятий. Но делал это как-то не слишком старательно, без огонька.– Спасение жизни ее любимого супруга… божественное провидение… – продолжал хриплый переводчик. – Миссис Клер говорит, что думала о разводе, но теперь… невероятное происшествие… их семейный корабль поплывет дальше, куда предписано… тут что-то из Библии, наверное…Напоследок длинноногая миссис Клер чмокнула Курочкин а в губы.Валентина ахнула. Через мгновение ей предстояло ахнуть еще раз. От толпы быстро отделился какой-то долговязый тип с напомаженными волосами и тоже нежно облобызал ее родного мужа, треща по-английски с большой скоростью.Если бы переводчик был металлическим роботом, то уже задымился бы от напряжения.– Мистер Крис Твентино тоже благодарит… – прохрипел и пробулькал он. – Мистер Крис говорит… что еще недавно сомневался, однако… принял решение… он будет снимать мистера Брюса в своем новом…Не дожидаясь, пока переводчик доведет мысль до конца, Крис Твентино потрепал Курочкина по плечу, ласково сказал: «Ба-ай!» – и растворился в толпе.Грянули аплодисменты. Толпа раздалась, и перед Курочкиным, наконец, появился Он – в своей знаменитой на весь мир ковбойской шляпе.Третий раз за последние пять минут супруга Валентина ошеломленно ахнула, после чего вдруг сорвалась с места и исчезла в комнате.Брюс Боур и вблизи походил на суперзвезду.От него, как и положено, пахло крепким и духовитым американским мужским дезодорантом. Брюс Боур не стал обнимать Дмитрия Олеговича, но крепко, по-мужски, пожал ему руку. Как и подобает несгибаемому шерифу.Затем он произнес несколько слов на своем родном английском.– Мистер Брюс Боур… от всей души… своего спасителя мистера Курочкина, – прерывающимся голосом объявил хриплый переводчик. – Он говорит, что успел многое переосмыслить… Раньше он пил, редко ходил в церковь… нарушал какие-то заповеди… Но после этого случая… твердо решил начать новую жизнь… Он еще раз благодарит… Отныне двери в его доме… тут какая-то английская идиома… Короче, он предлагает дружить небоскребами…– Сеньк ю, – ответил Дмитрий Олегович, который очень вовремя припомнил, как по-английски будет спасибо. Память иногда делала Курочкину такие вот царские подарки.Мистер Брюс Боур проникновенно посмотрел на мистера Курочкина. Ему, должно быть, тоже захотелось сказать своему русскому спасителю что-нибудь без переводчика. Что-нибудь искреннее и теплое. Однако по-русски он знал единственную фразу.– Харотший уиндеец… – начал он с приветливой улыбкой.Перед глазами у Курочкина все поплыло.– О нет, только не это! – простонал он и схватился за голову……Когда расфуфыренная супруга Валентина, в новых туфлях на каблуках и в новом розовом платье, выскочила в прихожую, там уже никого не было, кроме самого Курочкина. От гостей остались лишь пыльные следы на полу, ароматы французских духов, помады и дезодоранта.– Ушли! – огорченно воскликнула Валентина. – Ну, что же ты их не задержал?! Посидели бы, чаю попили.– Они очень торопились, – объяснил жене Дмитрий Олегович. – Буквально на минутку и заскочили. У них такая культурная программа…– Просто офонареть! – Супруга еще не могла опомниться. – Такого не бывает! Вот так сидишь дома – и к тебе так запросто заходит сам Брюс Боур… Кстати, – Валентина с внезапным подозрением посмотрела на Курочкина. – А почему это, интересно, они к нам пришли? Ты не знаешь? А?– Ошиблись адресом, – предположил Дмитрий Олегович. – Тут в нашем районе, говорят, Никита Михалков живет, а дома-то похожие…– Да, наверное, ошиблись, – с облегчением вздохнула Валентина. – А я уж подумала, у меня крыша едет.– Все в порядке, – ласково сказал Курочкин. – Крыша ни у кого не едет. Просто обычное совпадение, они могли и в соседнюю квартиру зайти.– Могли, – подумав, согласилась супруга. – Нам повезло, они попали к нам… Подожди-ка! – внезапно воскликнула она. – А ты попросил у него фото с автографом?Дмитрий Олегович привычно вжал голову в плечи.– Забыл… – протянул он. Супруга всплеснула руками.– Обалдуй! – воскликнула она. – Люди добрые, я вышла замуж за обалдуя! У него был в гостях сам Брюс Боур, а он не догадался попросить у него автограф!…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38