Огорченный таким невниманием, Джафар пошевелил бровями и ответил:
— За водой пошли.
“Пошли” — значит, Зоррах с Фатимой. Дмитрий не стал дожидаться возвращения девочки и ушел, оставив заинтригованного торговца несолоно хлебавши.
А на следующее утро обнаружил джавляка сидящим на корточках у войлочной стены его кибитки. Дервиш восседал неподвижно, словно каменный истукан, с прежней непроницаемой физией, только ноздри трепетали, отзываясь на соблазнительные запахи варящейся в котле баранины. Дмитрий вышел из палатки и поежился от утренней свежести — солнце только взошло и было еще прохладно. Он не сразу заметил дервиша, сидящего в стороне, а тот ничем не выдавал своего присутствия.
Арслан возился возле готовящегося на огне завтрака, остальные тоже только проснулись, зевали и потягивались. Никто не торопился: привал обещал затянуться дня на три. Дмитрий заметил косые взгляды, которые Арслан бросал ему за спину, удивленно повернулся и тут-то увидел джавляка. Удивившись еще раз, он подошел к дервишу. Тот даже головы не повернул, так и сидел, вперивши взгляд в пространство.
— Теперь пришел я, — неожиданно произнес он, предупреждая вопрос.
Глядя на гладкий череп дервиша, Дмитрий почувствовал, что начинает понемногу стервенеть. “Бритая загадка” в драном и грязном рубище задевала его за живое.
— Чего ты хочешь?
— Еды, — кратко ответил дервиш столь невозмутимо и с такой обескураживающею интонацией, что Дмитрий не выдержал и рассмеялся.
Однако когда десяток расселся в кружок у снятого с огня котла, дервиш не присоединился к ним, а продолжал сидеть на прежнем месте.
— Эй, Як, иди к нам, — позвал его Дмитрий.
Дервиш молча взглянул, но не пошевелился. Дмитрий велел Арслану наполнить глубокую миску кусками мяса, положить сверху хлеба и отнести гостю. Арслан вернулся обратно и недоуменно пожал плечами:
— Хочет, чтобы ты сам принес.
Дмитрий хмыкнул, взял миску и отправился к джавляку сам. Присев, протянул:
— Держи.
Дервиш посмотрел на хлеб, возлежащий на горке дымящегося, горячего мяса, перевел глаза на Дмитрия:
— Разгадай загадку: волк похож на собаку, но он не собака; собака похожа на волка, но она — не волк. Зачем ты поишь меня вином и кормишь мясом?
Дмитрий усмехнулся, припомнив слова Джафара: Як Безумец.
— Не торопись с ответом, — сказал дервиш, принимая миску с едой. — Ты не глуп, ты должен понять.
Дмитрий нахмурился. Дервиш явно намекал, но вот на что? Да и не походил джавляк на тронутого. Он насмешливо поглядывал на Дмитрия спокойными и умными глазами.
— Возьмешь у меня кости и дашь ответ, — произнес дервиш, сунул в рот кусок мяса и принялся жевать все с той же каменной мордой.
Дмитрий смотрел на его мерно двигающуюся нижнюю челюсть. Баранину Арслан вытащил прямо из котла, горячее мясо нагрело глиняную миску так, что она ощутимо жгла ладони; жар просачивался даже сквозь мозоли, натруженные рукоятью бастарда. С таким же успехом джавляк мог взять из костра и сунуть в рот чуть остывший уголек или выпить залпом стакан кипятку. Но дервиш с безучастным видом жевал обжигающе горячее мясо и даже не морщился.
— Тебе не горячо?
Джавляк покачал на весу костью, которую обгрызал, и промолчал.
Дмитрию ничего не оставалось, как вернуться к остальным.
“Похож на волка и собаку, но не волк и не собака… — думал он, жуя свою порцию и откусывая мелкими кусочками, чтобы не обжечься. — Что он этим хочет сказать, факир несчастный?”
Покончив с едой, Дмитрий вытащил из-за пояса кусок ткани и вытер с пальцев жир; другие просто вытирали руки об одежду, но он брезговал. На каждой длительной стоянке поблизости обязательно находилась речушка или озерцо, и он от души плескался, устраивая себе холодную баню. Подчиненные к подобным омовениям относились более чем прохладно, но Дмитрий давно притерпелся к здешним запахам: пота людей и животных, прогорклого бараньего жира, кислого молока и конского навоза и еще многого другого, что отнюдь не озонировало атмосферу. Складные бани, что вез обоз, не были предназначены для простых солдат — ими наслаждались Тамерлан и его пышное, многолюдное сопровождение.
Дервиш опустошил миску и поставил на землю, явно дожидаясь, когда Дмитрий подойдет забрать ее. Уходить он, похоже, не торопился.
Это странное появление у храма и не менее странное поведение потом… Дмитрия так и подмывало подойти к джавляку, взять за шиворот драной хламиды и хорошенько тряхнуть, чтоб зубами стукнул и язык прикусил, а потом спросить, что за фарс разыгрывает перед ним данный экземпляр лысого блошиного питомника? Он сознавал всю бессмысленность подобной экзекуции, но очень уж хотелось узнать, что все-таки кроется за поведением бродячего аскета со съехавшими набекрень мозгами. Хотя непохоже, что дервиш сумасшедший… Как же он разузнал о скульптуре из храма и точно угадал место, где Дмитрий собирался зарыть ее? Чего он хочет? “Ладно, — подумал Дмитрий, — бритый явно появился неспроста. Пойду пока у него на поводу, авось что-нибудь да разъяснится”.
Тем временем джавляк ковырял землю острым концом бараньей косточки, словно ребенок, который собирается лепить куличи.
— Разгадал? — поинтересовался он у подошедшего Дмитрия.
— Нет, — сказал Дмитрий.
Дервиш невозмутимо вытер измазанную землей кость о полу рубища.
— Пусть, — сказал он и добавил: — Сядь и смотри.
Дмитрий призвал себя к терпению:
— Смотрю.
Джавляк ладонью примял и разгладил комья земли и прочертил костью короткую вертикальную линию.
— Это буква “алиф”, — объяснил он. — Повтори: “алиф”.
Дмитрию уже надоело удивляться.
— Грамоте меня учить собрался, что ли? Кто ты, черт тебя дери?
Ни слова не говоря, джавляк поднялся и зашагал прочь. Тут Дмитрий растерялся по-настоящему: мало ему загадок, так еще одна прибавилась: похоже, дервиш и впрямь намеревался взяться за его обучение грамоте и письму арабской вязью. Но с чего вдруг дервишу взбрело податься к нему в учителя? Как это связано с тем, что произошло подле разрушенного храма? Сейчас дервиш уйдет, а завеса таинственности останется.
— Эй, Як! — крикнул Дмитрий. — Стой!
Тот остановился, повернулся к Дмитрию и выжидательно посмотрел.
— Алиф, — сказал Дмитрий. — Это буква “алиф”. Буква “алиф”, — повторил он, всей душой желая, чтобы дервиш вернулся.
Джавляк тут же пошел назад, вернулся на прежнее место и сел на землю, скрестив ноги.
— Хорошо, — сказал он. — Смотри и слушай дальше.
Дмитрий медленно опустился возле него.
Глава восьмая. ШАТЕР ТАМЕРЛАНА
Орда Тамерлана была подобна раскаленной лаве, извергшейся на Индию из сверхъестественного вулкана. Как и лава, она растекалась на отдельные ручейки — отряды, посланные завоевать и разграбить отдельные города, стоящие в стороне, а потом вновь собиралась в единый громадный поток, который неуклонно полз вперед и — опять же, как лава — не оставлял за собой ничего, кроме пепелищ. Впрочем, вулкан, извергший из своей утробы эту всесожигающую лаву, все же существовал. Но представлял собой не огнедышащую гору, а хромоногого рыжебородого старика, мановением руки вершившего судьбы тысяч.
Ночь в южных широтах опускается быстро, сумерки здесь кратки, а во тьме широко раскинувшийся лагерь впрямь напоминал своими многочисленными кострами лавовый поток. Ночь была его черной остывшей коркой, а огоньки костров — крапинками магмы, проглядывающими сквозь разломы.
* * *
Падая в пламя, травинки вспыхивали желтыми язычками, в считанные секунды чернели, сворачивались и распадались крошками золы. Дмитрий срывал и кидал в костер суставчатые стебельки и смотрел, как они сгорают. Одна, вторая, третья… пятнадцатая… сороковая… Он считал их, шепотом повторяя очередную цифру, чтобы не сбиться.
— Кровь… — сказал Як Ювелир. Он отнял от губ свирель, с которой не разлучался, и положил на колени.
Дмитрий искоса взглянул на дервиша.
— Кровь… — повторил джавляк.
— Что ты заладил: “Кровь… кровь…”, — буркнул Дмитрий. — Какая кровь?
— Потоки крови неверных зальют землю, — отрывисто произнес Як. — Неверных гебров, которые скрежещут зубами нам в спину…
Дмитрий вздрогнул и выронил из пальцев травинку, которую намеревался отправить в пламя вслед за остальными.
— Когда? — спросил он. — Когда это случится?
— Скоро… — ответил дервиш. — Скоро…
Як рассеянно посмотрел на свирель, погладил ее и вновь приложил ко рту.
— О чем бубнит этот голыш, ун-баши? — зевая, спросил Сук, лежавший на животе справа от Дмитрия. Он повернулся на бок, поскреб пальцами брюхо. — О чем он?
— Не знаю, — мрачно ответил Дмитрий. — Сам спроси.
Сук коротко хохотнул:
— Как же… Спросишь его…
Что правда, то правда: Як Безумец почему-то не имел привычки разговаривать с солдатами, удостаивая общения с собой исключительно их командира. Если ему хотелось есть, он тыкал пальцем в котел, если пить — то в бурдюк. Вот и все общение… Но бритоголовый прекрасно разбирался в травах и мог наложить повязку или заговорить больной зуб. А когда одного из солдат затрясло в приступе лихорадки, Як налил в чашку обыкновенной воды, побормотал над нею с минуту и дал выпить — ожил больной прямо на глазах. Поэтому десяток если и не любил, то терпел джавляка: хоть и Безумец, но и от него есть польза. И еще он хорошо играл на свирели.
А вот Дмитрию временами начинало казаться, что он попал к бритоголовому в рабство. Джавляк дневал и ночевал у него, посвящая ун-баши в таинства арабских письмен; однако любая попытка узнать хоть что-нибудь о самом дервише кончалась одним и тем же: Як молча вставал и уходил. Правда, на следующий день он появлялся снова и, словно ничего не случилось, продолжал обучение.
Дмитрий решил не упрямиться и перестал донимать дервиша вопросами, на которые тот не желал отвечать. Появление джавляка и его непонятное упорство можно было воспринимать и как добрый знак. У Дмитрия не раз возникала мысль, что дервиш подослан кем-то с заданием обучить его незнакомой грамоте, однако обостренная интуиция всякий раз говорила: нет, подвижничество джавляка — его собственный почин. О причинах же своего благоволения к иноземцу дервиш молчал.
После пророчества, изреченного Яком, Дмитрию захотелось побыть одному. Если он отправится в свою палатку, дервиш ничтоже сумняшеся последует за ним, молча зажжет светильник и начнет очередной урок, который продолжится, пока Дмитрий не скажет: “Все. Спать хочу”.
— Все, — сказал Дмитрий. — Спать хочу.
Он поднялся и шагнул к палатке. Дервиш перестал играть, тоже поднялся и пошел за ним, прихватив из костра горящий сучок.
— Я спать иду, Як.
Тот и ухом не повел. В палатке Дмитрий демонстративно растянулся на постели. Дервиш, не обращая внимания, молча зажег светильник.
— Я хочу спать, Як, — раздраженно повысил голос Дмитрий: ему не терпелось остаться наедине с собой.
— Лжец, — невозмутимо отозвался джавляк.
Ясно было, что он никуда не уйдет. Дмитрий вздохнул и принял сидячее положение. Он утомленно потер физиономию ладонями, будто пытался стереть навалившуюся вдруг усталость, и между пальцев посмотрел на джавляка. Дервиш держал светильник на уровне глаз, и в свете колеблющегося язычка пламени казалось, что очертания Яка Безумца тоже колеблются, словно рябь на воде. Взгляд его был темен и непроницаем.
Дмитрию было не по себе: он-то отлично понял, о каких “неверных, скрежещущих зубами в спину” упомянул дервиш. Дели — древний индийский город, и Тамерлан его возьмет. А перед сражением с тамошним правителем — то ли султаном, то ли шахом — прикажет убить сотню тысяч пленников. Эти сто тысяч, — население небольшого российского областного центра, — гонимых, как скот, вслед за Тамерлановой ордой, Дмитрий видел собственными глазами.
Ну ладно, он прочел о страшной участи пленных индийцев в той книге. Но откуда же прознал о предстоящем избиении пленных дервиш? Для него эта резня — будущее, а будущего человеку знать не положено. Ведай Дмитрий, чем обернется его визит в стоматологическую поликлинику, он бы и порога ее не переступил… Или он все-таки неправильно интерпретировал слова Яка?
— Кровь… — сказал Дмитрий и спросил напрямую: — Ты говорил о крови пленников?
— Ты знаешь… — произнес Як с непонятной интонацией: не то утверждал, не то сам спрашивал. — Велением эмира они будут истреблены…
Дмитрий закрыл глаза и проглотил ком в горле. Ну и ну… А Безумец-то, оказывается, просто-напросто ясновидящий…
Мурашки побежали по коже. Он зябко передернул плечами и подумал, что хорошо питаться домыслами обо всяческих аномальных и паранормальных явлениях, приятно с видом знатока судачить о них за кухонным столом, но когда сталкиваешься с ними лицом к лицу — Впрочем, не идиот ли он? После всего, что с ним случилось, — и ошалевать от какого-то там ясновидения! Он усмехнулся и поднял взгляд на джавляка.
Як не совсем соответствовал своему прозвищу. Да, он был со странностями: говорил мало, вопросы игнорировал, часами мог сидеть, вперив в одну точку невидящий взгляд. Но если уж раскрывал рот, то говорил что-нибудь дельное. И учителем был неплохим. Так что под определение безумца он подходил куда меньше, чем девяносто процентов разношерстной дервишеской братии, по которым смирительная рубашка не просто плакала, а исходила горючими слезами. Не исключено, правда, что его прозвище имело и другое значение, но в омонимах Дмитрий не был силен — спасибо и на том, что более или менее научился разговаривать…
— Значит, ты у нас крутой экстрасенс… — пробормотал Дмитрий по-русски, не желая, чтобы джавляк понял. — Надо же…
Теперь кое-что начинало проясняться: ясновидящий заранее знал, что Дмитрий придет к тому храму. И его слова “Ты пришел” — лучшее тому подтверждение. Кое над чем, впрочем, придется еще поломать голову. С чего это он, например, воспылал симпатией к Дмитрию? Хотя какой там симпатией! Симпатией тут и не пахнет… Похоже, Як придерживается четко намеченного и ему одному ведомого плана. Узнать бы, что за мысли копошатся под его бритым черепом!
Дмитрий резко оборвал размышления. Минуту назад произошло нечто, выбивающееся из привычного поведения дервиша. Ах да: он впервые ответил на вопрос. Не ушел по своему обыкновению, а ответил.
И пришла неожиданная идея. Коли уж так невтерпеж узнать, что скрывается под непроницаемой личиной джавляка, почему не попробовать рассказать Яку, кто он и откуда? Как поступит в этом случае дервиш? Поднимет его на смех? Объявит сумасшедшим? Святотатцем? Исчадьем ада? Поднимет тревогу, и войско в полном составе займется изгнанием беса из своих рядов?
Поглядывая на застывшего посреди палатки Яка, Дмитрий взвешивал “за” и “против”. Дурацкое занятие, когда ни хрена не знаешь о том, что называется мировоззрением люда, среди которого вынужден обретаться. Тамерлан — другое дело, он купится. Не может не купиться: он думает о будущем, пусть по-своему, как эгоистичный средневековый владыка, которому очень хочется оставить по себе след в веках. А если и нет, игра все равно стоит свеч. Но если развязать язык перед Яком — стоит ли овчинка выделки? Пытаясь просчитать плюсы и минусы, Дмитрий все больше убеждался, что демон-искуситель отнюдь не выдумка, а явление, существующее наяву: желание раскрыться странному дервишу, опробовать на нем легенду о “посланце Аллаха” росло, как на дрожжах. Он решил рискнуть.
— Як, — сказал Дмитрий. — Ты прав: эмир прикажет убить пленников. Их всех убьют и прольется много крови. Я знаю, так и будет. Хочешь узнать откуда?
Як не сказал ни “да” ни “нет”. Молчал.
Дмитрий прикидывал: если что-нибудь пойдет не так, он тихо задушит дервиша, тот и пискнуть не успеет, а потом зароет тело тут же, в земляном полу. Завтра войско снимется и двинется дальше, и пока хватятся пропавшего Яка… Если вообще хватятся — он ведь вольная птица: может следовать за войском, а может и уйти куда глаза глядят.
— Если хочешь узнать, то подойди поближе.
Як сделал два шага и опустился на пол, поставив светильник рядом с собой.
“Удобно, — подумал Дмитрий. — Один удар кулаком по виску — и нет больше Яка Безумца”.
— Як, — начал он, стараясь говорить как можно проникновеннее. — Я пришел не из далекой земли. Я пришел из другого места, — и сделал паузу, думая, что дервиш станет задавать вопросы; но тот по-прежнему молчал. — Хм… — прочистил горло Дмитрий, складывая в уме более или менее связное объяснение. — Есть один день. Дни складываются в год. А годы складываются в… — Дмитрий запнулся, не зная, как сказать “век”. Мысленно чертыхнувшись, потому что дервиш не спешил помочь ему заполнить лакуну, он продолжил: — Годы идут: один, двадцать, сто… Человек рождается, рождает детей и умирает; его дети тоже рождают детей и тоже умирают… — Он снова запнулся и попросил: — Помоги мне, Як. Как называется тот день, что приходит, когда проходит много и много лет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37