Делайте все, как договорились, и смывайтесь через несколько минут. Никаких экспромтов.
Стас хмуро промолчал. А Такэру, обернувшись, кивнул в пустоту:
– Да, сэнсей.
Наблюдения у дома Шлыковой, похоже, не было. То есть на первом уровне. А на втором – дать гарантий не мог бы даже Мангуст. Выбравшись из машины, Стас, Такэру и Глеб-невидимка вошли в подъезд и поднялись в лифте на шестнадцатый этаж. Стас позвонил в дверь.
– Ты режиссер, – шепнул ему Глеб.
– Коню ясно, – усмехнулся рыжий.
Шлыкова открыла дверь. Глеб-невидимка едва не фыркнул: на Марье Павловне была все та же фуфайка поверх халата, все те же тапочки на босу ногу, а свиноподобная ее личность была такой, с позволения сказать, румяной, точно вынутая из духовки. Голова ее при этом была обмотана платком, который, очевидно, скрывал отсутствие уха, потерянного в битве с графиней. В течение нескольких секунд Шлыкова и Стас взирали друг на друга с большим пристрастием. Наконец злобные глазки Марьи Павловны переметнулись на Та-кэру.
– Кто из вас Павел Цветков? – осведомилась она.
– Конечно, не он, – кивнул на японца рыжий. – Это мой оператор.
Госпожа Шлыкова изобразила нечто наподобие улыбки, однако впускать их не спешила.
– Что-то голос у вас… по телефону он вроде был тоньше.
– А у вас – толще, – парировал Стас. – Мне что, за удостоверением сгонять? Могу назад и не вернуться: мое время – деньги.
Такэру деликатно тронул его за локоть.
– Павел-сан, не надо нервничать, – проговорил он, демонстрируя сильный акцент. – Госпожа имеет право спросить.
Шлыкова отступила в глубь прихожей.
– Мне просто показалось… Прошу вас, – пригласила она обоих. – Элен ждет.
Стас и Такэру с достоинством вошли, а вместе с ними, разумеется, и Глеб. Марихуаной на сей раз не пахло, но хрусталь по-прежнему пер изо всех щелей. Впрочем, блеск его на Такэру и Стаса впечатления не произвел, зато сами они начали производить впечатление буквально с порога.
Пальто “режиссера” и куртка “оператора” стали расстегиваться сами собой, затем, опять же сами собой, снялись и поплыли по воздуху к вешалке. При этом пальто Стаса фамильярно похлопало Шлыкову по плечу. Стоящий в двух шагах Глеб видел, каких трудов стоило друзьям сохранять на лицах невозмутимость.
– Время экономим, – прокомментировал с улыбкой Такэру.
А Стас вообще выступил с блеском.
– Погоди-ка, – обратился он к своему пальто, и пальто почтительно замерло в воздухе. – Дай-ка носовой платок, – приказал он. Пальто сунуло рукав в карман, извлекло чистый платок и, подлетев, протянуло его рыжему. Стас промокнул вспотевший лоб и буркнул “сэнк ю”. Пальто поклонилось, подлетело к вешалке и наделось на плечики.
Будучи “клыком Змея”, Шлыкова, вероятно, умела и не такое. Однако, то ли от неожиданности, то ли от изящества разыгранной интермедии, она буквально потеряла дар речи. Лишь нетерпеливый голос Элен из гостиной вывел хозяйку дома из столбняка.
– Мари! – прокричала по-французски звезда кино. – Что вы там застряли?! Заходите же!
– Прошу, – выдавила из себя Марья Павловна и, шлепая тапочками, двинулась в комнату.
Стас и Такэру прошагали за ней.
Элен восседала на диване в чем-то оранжевом и воздушном, и стройные ее ножки упирались в персидский ковер.
– Бонжур, – выговорил Стас.
– Бонсуар, – слегка подправил его Такэру.
– О, какие галантные кавалеры! – проворковала по-французски Элен. – Присаживайтесь, месье! Вот здесь, рядышком!
Глеб-невидимка, прислонясь плечом к стене, усмехнулся. И не успели Стас и Такэру отреагировать на приглашение дамы, как два массивных кресла, прыгая по-лягушачьи, придвинулись к гостям сзади. “Режиссер” и “оператор” чинно сели.
– Сэнк ю, – поблагодарил рыжий.
– Мерси боку, – наклонил голову Такэру.
Шлыкова плюхнулась на диван рядом с Элен и уставилась на гостей растерянными злыми глазками.
– Что, черт побери, здесь происходит?! – воскликнула актриса.
– Откуда я знаю, мать твою! – огрызнулась Шлыкова.
Стас сурово потребовал:
– Говорите по-русски, мы вас не понимаем.
– Не перейти ли нам к делу? – с улыбкой предложил Такэру.
Рыжий кивнул так глубокомысленно, что Глеб едва не прыснул.
– Короче, так, – изрёк Стас, – я буду снимать фильм “ужасов”. Вы, – ткнул он пальцем в Элен, – должны превращаться в черную пантеру. А вы, – указал он на Шлыкову, – тоже в деле. Вас я беру на роль волчицы-оборотня. В общем, вы обе сыграете сами себя. По рукам?
Такэру смотрел на Стаса, приоткрыв рот. У Глеба дух перехватило от восхищения. Ай да рыжий! Это была чистейшей воды импровизация, после которой не требовалось уже никаких “спецэффектов” и следовало просто линять.
Вконец обалдевшая Шлыкова перевела Элен деловое предложение “режиссера”. Француженка взвизгнула:
– Кого ты мне подсунула, корова?! Хуан кишки из нас выпустит!
– Заткнись, истеричка! – осадила ее Марья Павловна. – Мы должны сами с ними разобраться! Немедленно!
“Ну прямо! – мысленно произнес Глеб. И мысленно поторопил друзей: – Всё, ребята, делайте ноги”. И будто услыхав его, Стас поднялся:
– Короче, подумайте. Мы позвоним.
Такэру тоже встал.
Элен ослепительно им улыбнулась и быстро проговорила по-французски:
– Убьем их!
– Куда вы так заторопились? – произнесла по-русски Шлыкова. Ее улыбка напоминала волчий оскал. – Без угощения мы вас не отпустим.
Она всплеснула руками, и от ногтей ее отделилось десять пылающих стрел, полетевших в лица гостей. Однако, не долетев, стрелы превратились в красные маргаритки и упали к ногам Такэру и Стаса.
– Тётка, ты чего? – обалдело выпалил рыжий.
– Мочалка трухлявая! – завопила на Шлыкову Элен. – К чему эти сантименты?!
Но Марья Павловна и сама обалдела настолько, что не нашлась с ответом. Элен вскочила с дивана, готовая, судя по всему, перехватить инициативу. В этот момент, однако, в комнату вошли… Стас и Такэру. Обе милые дамы уставились на них, как легендарный баран на новые ворота. Впрочем, Стас и Такэру, те, что уже находились в комнате, от барана также мало отличались.
Стоящий у стены Глеб-невидимка наслаждался эффектом.
– Какие очаровательные куколки! – просюсюкал по-французски Стас-2.
А Такэру-2 прорычал по-русски:
– Р-р-растерзаю!
С двух сторон они приблизились к дивану. Элен и Шлыкова будто уменьшились в размерах. Возможно, в другое время трюк с голограммами-двойниками вызвал бы у них лишь усмешку, но сейчас эти две могущественные колдуньи, входящие в четверку “клыков Змея”, были, что называется, полностью деморализованы.
– Особенно эта, конфетка в оранжевом! – закатил глаза Стас-2. В отличие от своего прототипа он прекрасно говорил по-французски. – Сколько сексуальности, сколько страсти!
Такэру-2 кивнул и по-русски пообещал:
– Затр-р-рахаю!
Это заявление, разумеется, не испугало Элен, зато вызвало краску на щеках настоящего Такэру: собственный двойник уже действовал ему на нервы.
Такэру и Стас столбами застыли возле своих кресел.
– Чего уставились? – обратился к ним Стас-2 на сей раз по-русски. – Валите отсюда, быстро!
– Задницу надер-р-ру! – добавил Такэру-2.
Глаза настоящего Такэру воинственно вспыхнули, и Глеб понял, что увлекся.
– Идите, идите, он пошутил, – примирительно проговорил Стас-2.
Шлыкова и Элен меж тем мрачно переглянулись и, похоже, начали приходить в себя. Но тут в дверь ввалились Стас-3 и Такэру-3 – оба в рабочих комбинезонах, с кепками набекрень.
– Слесарей вызывали? – буркнул Стас-3. Шлыкова и Элен застонали дуэтом.
– Вызывали, – ответил Стас-2. – В сортире протечка.
“Слесари” кивнули и направились в туалет.
А настоящие Стас и Такэру тем временем без помех вышли в прихожую, оделись (причем сами) и спокойно удалились. Глеб-невидимка ушел с ними.
Стас-2 по-французски обратился к поникшим дамам:
– Насчет протечки в сортире не обижайтесь: это я устроил. Надо было дать работу родственникам. Ну, вы понимаете.
Элен и Шлыкова механически кивнули.
– Пользуйтесь японскими унитазами! – призвал Такэру-2 и медленно растаял в воздухе.
– Шустрый малец, – подмигнул Стас-2. – Мне тоже пора, девочки. Привет Хуану Родригесу.
При последних словах Элен и Шлыкова вздрогнули, как от удара бича, и вскочили наконец с дивана. Но Стас-2 растаял точно так же, как его партнер. Шлепая тапочками, Марья Павловна заспешила в туалет. Там, конечно же, никого не оказалось, но протечка действительно была. Ох была! Это чувствовалось по запаху. И все же протечка могла пока подождать.
Вернувшись в гостиную, Шлыкова буркнула:
– Звони Хуану.
– Почему я?! – окрысилась Элен. – Звони сама!
Марья Павловна похлопала ее по руке.
– Давай, давай. Ты такая сексуальная.
Элен злобно ощерилась, и зубы ее, казалось, стали превращаться в кошачьи клыки. Но Шлыкова молча положила перед ней радиотелефон. Элен испепелила ее взглядом, однако взяла трубку и принялась набирать номер.
Стас и Такэру довезли Глеба до дома.
– Насчет фильма “ужасов” – просто гениально, – подытожил Глеб, выходя из “тойоты”.
– Очень гениально, – с улыбкой кивнул Такэру. Рыжий высунул в окно свою обожженную на солнце физиономию.
– Приятно слышать, – ухмыльнулся он. – Теперь можно расслабиться.
Глеб мигом насторожился:
– В смысле?
– Ну… забуриться куда-нибудь, оттянуться… мало ли.
Глеб покачал головой.
– Воздержался бы пока.
Стас нахмурился:
– Слушай, шеф… имеем мы право на личную жизнь? Такэру вон сколько уже здесь околачивается, а еще Москвы толком не видел.
Такэру опустил взгляд. Возражать Глебу он не решался, но было очевидно, что ему хочется поехать со Стасом. И Глеб обреченно пробормотал:
– Вы ж в любой момент можете на них нарваться.
Рыжий глянул на него с усмешкой:
– Знаешь, друг, невидимкой ты мне больше нравился.
Он помахал рукой, и “тойота” укатила.
“Ну и черт с вами! – рассердился Глеб. – Вы уже взрослые мальчики!” Пока он дошел до подъезда и поднялся к себе на этаж, раздражение его несколько улеглось, но тревога осталась.
Даша ждала его в прихожей. Прижавшись к нему, она спросила:
– Ну как?
– Если дашь раздеться, расскажу, – пообещал Глеб.
– Если я дам тебе раздеться, будет не до рассказов, – возразила она.
Глеб вздохнул:
– Разве одежда – для нас помеха?
– Не помеха, – согласилась Даша. – Но иногда она меня расхолаживает.
– Неужели? – удивился Глеб. – Когда такое случится, пожалуйста, дай мне знать.
Они рассмеялись, глядя друг другу в глаза.
Зазвонил телефон. Даша подошла к нему, а Глеб снял куртку и повесил на крючок. Даша вручила трубку Глебу. Звонил полковник Рюмин.
– Готовьтесь быть арестованным завтра в три часа дня, – проговорил он без предисловий.
Глеб, прижав трубку к уху, вошел в комнату и присел на диван.
– Где? – уточнил он.
– У посольства Японии. Как вы и заказывали.
Глеб кивнул:
– Ладушки. Буду как штык.
– Но, Глеб Михайлович… – полковник замялся, – если вы по какой-либо причине вдруг не явитесь… Вы даже не представляете, чем я рискую.
– Явлюсь без опозданий, – заверил Глеб. – Готовьтесь стать героем, Борис Викторович. Живым, разумеется.
– Всегда готов, – фыркнул полковник и дал отбой. Глеб в задумчивости отложил телефон, взглянул на сидящую рядом Дашу и рассказал о визите к Элен и Шлыковой.
– Представь, что там сейчас началось, – заключил он с усмешкой.
Даша пересела к нему на колени.
– Как самое интересное, так без меня.
– А Стас-то каков! – не мог нахвалиться Глеб. – Буду, говорит, снимать “ужастик”. Вы, говорит, должны превращаться в пантеру, а вы…
Даша поцеловала его в губы. Но через некоторое время отстранилась и сказала:
– Кстати о Стасе. Когда сегодня он, шутя, спросил, от какой болезни он помрет через двести лет… Помнишь, что ты ответил?
Глеб потерся носом о ее нос.
– У меня с памятью порядок.
– Тогда повтори.
– Я ответил, что через двести лет он будет молод и здоров, как бык.
Даша кивнула. Изумрудные ее глаза смотрели внимательно и тревожно.
– Ты ведь сказал это на серьёзе, да?
– Зачем спрашиваешь, если знаешь?
Даша смотрела, не мигая.
– Нет, объясни сам.
Глеб опустил взгляд.
– Ну, в общем, я всех вас… тебя, Илью, Стаса, Такэру чуть-чуть подправил. Биологически.
Даша глубоко вздохнула.
– Как это подправил?
Глеб опустил взгляд еще ниже.
– Даш, я только в смысле здоровья. Ведь я на себе уже проверил, так что…
Даша взяла его за уши и тряхнула.
– Что это значит, черт возьми? Неужели мы через двести лет…
– Минимум, – подчеркнул Глеб. – А потом я что-нибудь еще придумаю.
– Погоди, – отмахнулась Даша. – Ты хочешь сказать, что через двести лет мы будем еще живы…
– …и здоровы, как коровы, – ввернул Глеб. – Если, конечно, не попадете в авиакатастрофу.
– То есть через двести лет я буду… – Даша запнулась, недоверчиво глядя ему в глаза.
Глеб кивнул.
– Будешь такая же, как сейчас: молодая и стервозная.
По Дашиной щеке покатилась слезинка.
– И ты не боишься?
– Чего? – удивился Глеб.
– Что я тебе надоем.
– Ну прямо. Придется, правда, через какое-то время менять имена и места жительства, как это делаю я. Но подобное неудобство в принципе окупается.
Даша обняла его за шею.
– Но ведь я к тебе так прилипну, так прилипну…
– Ловлю на слове. – Глеб погладил ее по волосам. – В университетской среде бытует такой стишок:
Если вы утопните и ко дну прилипните,
день-другой промаетесь, а потом привыкнете.
– Какая прелесть! – рассмеялась Даша, продолжая при этом плакать. Через несколько секунд смех ее перешел в хохот.
Гладя ее волосы, Глеб спросил:
– Это не истерика?
Даша замотала головой.
– Просто я представила, как Илюшка наконец избавится от своей деловой жены. Я жуткая стерва.
Глава вторая
После бурной ночи, во время которой они, можно сказать, выпили друг друга до капли, Глеб готов был спать и спать (благо занятий в школе по четвергам у него не было). Однако телефон, адская эта машина, взорвал его сновидения. Мягко выбравшись из объятий Даши, Глеб взял трубку и закрылся на кухне.
Звонил барон Мак-Грегор,
– Майкл, я буду краток, – сухо произнес он. – Сенатор согласен принять тебя завтра в шесть вечера. – И барон назвал номер люкса в отеле “Метрополь”.
– Спасибо, Ричард, – сказал Глеб. – У меня два условия. Первое…
– Майкл, ты сумасшедший! – возопил шотландец. – Какие условия, когда жизнь твоя висит на волоске!
– Первое, – невозмутимо повторил Глеб, – сенатор должен быть один. Без вашей нечисти, видимой и невидимой.
– Сенатор ничего вам не должен, лорд Грин! Он лишь любезно согласился выполнить мою просьбу…
– Ричард, не будь дубиной. Сенатор Колмен на днях лишился глаза, не так ли? Сказать, как это произошло?
Барон растерянно примолк, затем пролепетал:
– Майкл, не станешь же ты утверждать, что…
– Да, старина: моих рук дело, – подтвердил Глеб. – Я не тот, за кого себя выдаю. Впрочем, думаю, об этом даже ты догадался. Устрой, чтобы сенатор был один в номере, и убирайся из России в 24 часа. Вот второе мое условие.
Ошеломленный барон пытался протестовать:
– Что за чепуха? Могу ли я уехать, когда обстановка так накалилась…
– Беги, Ричард, спасай свою задницу, – посоветовал Глеб. – Не пройдет и недели, как поганое ваше братство я сотру в порошок. Смотрите в оба, господин барон. Как бы не получилось так, что вы поставили не на ту лошадь. Не говорите потом, будто я вас не предупреждал.
После продолжительного молчания Мак-Грегор произнес:
– Я выполню ваши условия, лорд Грин. Если удастся.
Из трубки послышались короткие гудки. Сидя на табурете, Глеб задумчиво почесал трубкой ухо. В этот момент на кухню ворвалась голая растрепанная Даша.
– Я придумала, – объявила она, – как мы будем отмечать мое двухсотлетие.
– Не опоздать бы, – обеспокоился Глеб. Прыснув, Даша скользнула к нему на колени.
– Прямо сейчас и начнем.
Глеб хотел было обсудить заманчивое это предложение, однако в руке его зазвонил телефон.
– Здорово, телохранитель! – произнес из трубки голос Толяна. – Видать, бутылку мою ты зажал. Ну, Бог с тобой.
От недоброго предчувствия у Глеба ёкнуло сердце. Глядя на его лицо, Даша побледнела и прижала ухо к трубке.
– Чего надо? – буркнул Глеб. Толян фыркнул.
– Кому, мне? Мне-то ничего, это тебе надо. Рыжуля да япошка твой в подвале на цепях подвешены. Вызволять будешь?
Даша тихо ахнула.
Глеб показал ей прижатый к губам палец.
– Они живы? – осведомился он ледяным тоном.
– Живы пока, – подчеркнул последнее слово Толян. – Ну, помяли мы их малость, ножками по ним прошлись… Слышь, телохранитель, мы ихметелим, а рыжий бормочет: “Друзья узнают, друзья придут…” Умора просто!
Даша отпрянула от трубки и, зажав рот ладонью, выбежала из кухни.
Тем же ледяным тоном Глеб произнес:
– Вы не смогли бы с ними справиться даже с оружием. Как вы их взяли?
Толян гоготнул:
– Даже с оружием, во как! Такие они у тебя бэтманы, да?.. Ну, вообще-то пьяные они были в дупель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Стас хмуро промолчал. А Такэру, обернувшись, кивнул в пустоту:
– Да, сэнсей.
Наблюдения у дома Шлыковой, похоже, не было. То есть на первом уровне. А на втором – дать гарантий не мог бы даже Мангуст. Выбравшись из машины, Стас, Такэру и Глеб-невидимка вошли в подъезд и поднялись в лифте на шестнадцатый этаж. Стас позвонил в дверь.
– Ты режиссер, – шепнул ему Глеб.
– Коню ясно, – усмехнулся рыжий.
Шлыкова открыла дверь. Глеб-невидимка едва не фыркнул: на Марье Павловне была все та же фуфайка поверх халата, все те же тапочки на босу ногу, а свиноподобная ее личность была такой, с позволения сказать, румяной, точно вынутая из духовки. Голова ее при этом была обмотана платком, который, очевидно, скрывал отсутствие уха, потерянного в битве с графиней. В течение нескольких секунд Шлыкова и Стас взирали друг на друга с большим пристрастием. Наконец злобные глазки Марьи Павловны переметнулись на Та-кэру.
– Кто из вас Павел Цветков? – осведомилась она.
– Конечно, не он, – кивнул на японца рыжий. – Это мой оператор.
Госпожа Шлыкова изобразила нечто наподобие улыбки, однако впускать их не спешила.
– Что-то голос у вас… по телефону он вроде был тоньше.
– А у вас – толще, – парировал Стас. – Мне что, за удостоверением сгонять? Могу назад и не вернуться: мое время – деньги.
Такэру деликатно тронул его за локоть.
– Павел-сан, не надо нервничать, – проговорил он, демонстрируя сильный акцент. – Госпожа имеет право спросить.
Шлыкова отступила в глубь прихожей.
– Мне просто показалось… Прошу вас, – пригласила она обоих. – Элен ждет.
Стас и Такэру с достоинством вошли, а вместе с ними, разумеется, и Глеб. Марихуаной на сей раз не пахло, но хрусталь по-прежнему пер изо всех щелей. Впрочем, блеск его на Такэру и Стаса впечатления не произвел, зато сами они начали производить впечатление буквально с порога.
Пальто “режиссера” и куртка “оператора” стали расстегиваться сами собой, затем, опять же сами собой, снялись и поплыли по воздуху к вешалке. При этом пальто Стаса фамильярно похлопало Шлыкову по плечу. Стоящий в двух шагах Глеб видел, каких трудов стоило друзьям сохранять на лицах невозмутимость.
– Время экономим, – прокомментировал с улыбкой Такэру.
А Стас вообще выступил с блеском.
– Погоди-ка, – обратился он к своему пальто, и пальто почтительно замерло в воздухе. – Дай-ка носовой платок, – приказал он. Пальто сунуло рукав в карман, извлекло чистый платок и, подлетев, протянуло его рыжему. Стас промокнул вспотевший лоб и буркнул “сэнк ю”. Пальто поклонилось, подлетело к вешалке и наделось на плечики.
Будучи “клыком Змея”, Шлыкова, вероятно, умела и не такое. Однако, то ли от неожиданности, то ли от изящества разыгранной интермедии, она буквально потеряла дар речи. Лишь нетерпеливый голос Элен из гостиной вывел хозяйку дома из столбняка.
– Мари! – прокричала по-французски звезда кино. – Что вы там застряли?! Заходите же!
– Прошу, – выдавила из себя Марья Павловна и, шлепая тапочками, двинулась в комнату.
Стас и Такэру прошагали за ней.
Элен восседала на диване в чем-то оранжевом и воздушном, и стройные ее ножки упирались в персидский ковер.
– Бонжур, – выговорил Стас.
– Бонсуар, – слегка подправил его Такэру.
– О, какие галантные кавалеры! – проворковала по-французски Элен. – Присаживайтесь, месье! Вот здесь, рядышком!
Глеб-невидимка, прислонясь плечом к стене, усмехнулся. И не успели Стас и Такэру отреагировать на приглашение дамы, как два массивных кресла, прыгая по-лягушачьи, придвинулись к гостям сзади. “Режиссер” и “оператор” чинно сели.
– Сэнк ю, – поблагодарил рыжий.
– Мерси боку, – наклонил голову Такэру.
Шлыкова плюхнулась на диван рядом с Элен и уставилась на гостей растерянными злыми глазками.
– Что, черт побери, здесь происходит?! – воскликнула актриса.
– Откуда я знаю, мать твою! – огрызнулась Шлыкова.
Стас сурово потребовал:
– Говорите по-русски, мы вас не понимаем.
– Не перейти ли нам к делу? – с улыбкой предложил Такэру.
Рыжий кивнул так глубокомысленно, что Глеб едва не прыснул.
– Короче, так, – изрёк Стас, – я буду снимать фильм “ужасов”. Вы, – ткнул он пальцем в Элен, – должны превращаться в черную пантеру. А вы, – указал он на Шлыкову, – тоже в деле. Вас я беру на роль волчицы-оборотня. В общем, вы обе сыграете сами себя. По рукам?
Такэру смотрел на Стаса, приоткрыв рот. У Глеба дух перехватило от восхищения. Ай да рыжий! Это была чистейшей воды импровизация, после которой не требовалось уже никаких “спецэффектов” и следовало просто линять.
Вконец обалдевшая Шлыкова перевела Элен деловое предложение “режиссера”. Француженка взвизгнула:
– Кого ты мне подсунула, корова?! Хуан кишки из нас выпустит!
– Заткнись, истеричка! – осадила ее Марья Павловна. – Мы должны сами с ними разобраться! Немедленно!
“Ну прямо! – мысленно произнес Глеб. И мысленно поторопил друзей: – Всё, ребята, делайте ноги”. И будто услыхав его, Стас поднялся:
– Короче, подумайте. Мы позвоним.
Такэру тоже встал.
Элен ослепительно им улыбнулась и быстро проговорила по-французски:
– Убьем их!
– Куда вы так заторопились? – произнесла по-русски Шлыкова. Ее улыбка напоминала волчий оскал. – Без угощения мы вас не отпустим.
Она всплеснула руками, и от ногтей ее отделилось десять пылающих стрел, полетевших в лица гостей. Однако, не долетев, стрелы превратились в красные маргаритки и упали к ногам Такэру и Стаса.
– Тётка, ты чего? – обалдело выпалил рыжий.
– Мочалка трухлявая! – завопила на Шлыкову Элен. – К чему эти сантименты?!
Но Марья Павловна и сама обалдела настолько, что не нашлась с ответом. Элен вскочила с дивана, готовая, судя по всему, перехватить инициативу. В этот момент, однако, в комнату вошли… Стас и Такэру. Обе милые дамы уставились на них, как легендарный баран на новые ворота. Впрочем, Стас и Такэру, те, что уже находились в комнате, от барана также мало отличались.
Стоящий у стены Глеб-невидимка наслаждался эффектом.
– Какие очаровательные куколки! – просюсюкал по-французски Стас-2.
А Такэру-2 прорычал по-русски:
– Р-р-растерзаю!
С двух сторон они приблизились к дивану. Элен и Шлыкова будто уменьшились в размерах. Возможно, в другое время трюк с голограммами-двойниками вызвал бы у них лишь усмешку, но сейчас эти две могущественные колдуньи, входящие в четверку “клыков Змея”, были, что называется, полностью деморализованы.
– Особенно эта, конфетка в оранжевом! – закатил глаза Стас-2. В отличие от своего прототипа он прекрасно говорил по-французски. – Сколько сексуальности, сколько страсти!
Такэру-2 кивнул и по-русски пообещал:
– Затр-р-рахаю!
Это заявление, разумеется, не испугало Элен, зато вызвало краску на щеках настоящего Такэру: собственный двойник уже действовал ему на нервы.
Такэру и Стас столбами застыли возле своих кресел.
– Чего уставились? – обратился к ним Стас-2 на сей раз по-русски. – Валите отсюда, быстро!
– Задницу надер-р-ру! – добавил Такэру-2.
Глаза настоящего Такэру воинственно вспыхнули, и Глеб понял, что увлекся.
– Идите, идите, он пошутил, – примирительно проговорил Стас-2.
Шлыкова и Элен меж тем мрачно переглянулись и, похоже, начали приходить в себя. Но тут в дверь ввалились Стас-3 и Такэру-3 – оба в рабочих комбинезонах, с кепками набекрень.
– Слесарей вызывали? – буркнул Стас-3. Шлыкова и Элен застонали дуэтом.
– Вызывали, – ответил Стас-2. – В сортире протечка.
“Слесари” кивнули и направились в туалет.
А настоящие Стас и Такэру тем временем без помех вышли в прихожую, оделись (причем сами) и спокойно удалились. Глеб-невидимка ушел с ними.
Стас-2 по-французски обратился к поникшим дамам:
– Насчет протечки в сортире не обижайтесь: это я устроил. Надо было дать работу родственникам. Ну, вы понимаете.
Элен и Шлыкова механически кивнули.
– Пользуйтесь японскими унитазами! – призвал Такэру-2 и медленно растаял в воздухе.
– Шустрый малец, – подмигнул Стас-2. – Мне тоже пора, девочки. Привет Хуану Родригесу.
При последних словах Элен и Шлыкова вздрогнули, как от удара бича, и вскочили наконец с дивана. Но Стас-2 растаял точно так же, как его партнер. Шлепая тапочками, Марья Павловна заспешила в туалет. Там, конечно же, никого не оказалось, но протечка действительно была. Ох была! Это чувствовалось по запаху. И все же протечка могла пока подождать.
Вернувшись в гостиную, Шлыкова буркнула:
– Звони Хуану.
– Почему я?! – окрысилась Элен. – Звони сама!
Марья Павловна похлопала ее по руке.
– Давай, давай. Ты такая сексуальная.
Элен злобно ощерилась, и зубы ее, казалось, стали превращаться в кошачьи клыки. Но Шлыкова молча положила перед ней радиотелефон. Элен испепелила ее взглядом, однако взяла трубку и принялась набирать номер.
Стас и Такэру довезли Глеба до дома.
– Насчет фильма “ужасов” – просто гениально, – подытожил Глеб, выходя из “тойоты”.
– Очень гениально, – с улыбкой кивнул Такэру. Рыжий высунул в окно свою обожженную на солнце физиономию.
– Приятно слышать, – ухмыльнулся он. – Теперь можно расслабиться.
Глеб мигом насторожился:
– В смысле?
– Ну… забуриться куда-нибудь, оттянуться… мало ли.
Глеб покачал головой.
– Воздержался бы пока.
Стас нахмурился:
– Слушай, шеф… имеем мы право на личную жизнь? Такэру вон сколько уже здесь околачивается, а еще Москвы толком не видел.
Такэру опустил взгляд. Возражать Глебу он не решался, но было очевидно, что ему хочется поехать со Стасом. И Глеб обреченно пробормотал:
– Вы ж в любой момент можете на них нарваться.
Рыжий глянул на него с усмешкой:
– Знаешь, друг, невидимкой ты мне больше нравился.
Он помахал рукой, и “тойота” укатила.
“Ну и черт с вами! – рассердился Глеб. – Вы уже взрослые мальчики!” Пока он дошел до подъезда и поднялся к себе на этаж, раздражение его несколько улеглось, но тревога осталась.
Даша ждала его в прихожей. Прижавшись к нему, она спросила:
– Ну как?
– Если дашь раздеться, расскажу, – пообещал Глеб.
– Если я дам тебе раздеться, будет не до рассказов, – возразила она.
Глеб вздохнул:
– Разве одежда – для нас помеха?
– Не помеха, – согласилась Даша. – Но иногда она меня расхолаживает.
– Неужели? – удивился Глеб. – Когда такое случится, пожалуйста, дай мне знать.
Они рассмеялись, глядя друг другу в глаза.
Зазвонил телефон. Даша подошла к нему, а Глеб снял куртку и повесил на крючок. Даша вручила трубку Глебу. Звонил полковник Рюмин.
– Готовьтесь быть арестованным завтра в три часа дня, – проговорил он без предисловий.
Глеб, прижав трубку к уху, вошел в комнату и присел на диван.
– Где? – уточнил он.
– У посольства Японии. Как вы и заказывали.
Глеб кивнул:
– Ладушки. Буду как штык.
– Но, Глеб Михайлович… – полковник замялся, – если вы по какой-либо причине вдруг не явитесь… Вы даже не представляете, чем я рискую.
– Явлюсь без опозданий, – заверил Глеб. – Готовьтесь стать героем, Борис Викторович. Живым, разумеется.
– Всегда готов, – фыркнул полковник и дал отбой. Глеб в задумчивости отложил телефон, взглянул на сидящую рядом Дашу и рассказал о визите к Элен и Шлыковой.
– Представь, что там сейчас началось, – заключил он с усмешкой.
Даша пересела к нему на колени.
– Как самое интересное, так без меня.
– А Стас-то каков! – не мог нахвалиться Глеб. – Буду, говорит, снимать “ужастик”. Вы, говорит, должны превращаться в пантеру, а вы…
Даша поцеловала его в губы. Но через некоторое время отстранилась и сказала:
– Кстати о Стасе. Когда сегодня он, шутя, спросил, от какой болезни он помрет через двести лет… Помнишь, что ты ответил?
Глеб потерся носом о ее нос.
– У меня с памятью порядок.
– Тогда повтори.
– Я ответил, что через двести лет он будет молод и здоров, как бык.
Даша кивнула. Изумрудные ее глаза смотрели внимательно и тревожно.
– Ты ведь сказал это на серьёзе, да?
– Зачем спрашиваешь, если знаешь?
Даша смотрела, не мигая.
– Нет, объясни сам.
Глеб опустил взгляд.
– Ну, в общем, я всех вас… тебя, Илью, Стаса, Такэру чуть-чуть подправил. Биологически.
Даша глубоко вздохнула.
– Как это подправил?
Глеб опустил взгляд еще ниже.
– Даш, я только в смысле здоровья. Ведь я на себе уже проверил, так что…
Даша взяла его за уши и тряхнула.
– Что это значит, черт возьми? Неужели мы через двести лет…
– Минимум, – подчеркнул Глеб. – А потом я что-нибудь еще придумаю.
– Погоди, – отмахнулась Даша. – Ты хочешь сказать, что через двести лет мы будем еще живы…
– …и здоровы, как коровы, – ввернул Глеб. – Если, конечно, не попадете в авиакатастрофу.
– То есть через двести лет я буду… – Даша запнулась, недоверчиво глядя ему в глаза.
Глеб кивнул.
– Будешь такая же, как сейчас: молодая и стервозная.
По Дашиной щеке покатилась слезинка.
– И ты не боишься?
– Чего? – удивился Глеб.
– Что я тебе надоем.
– Ну прямо. Придется, правда, через какое-то время менять имена и места жительства, как это делаю я. Но подобное неудобство в принципе окупается.
Даша обняла его за шею.
– Но ведь я к тебе так прилипну, так прилипну…
– Ловлю на слове. – Глеб погладил ее по волосам. – В университетской среде бытует такой стишок:
Если вы утопните и ко дну прилипните,
день-другой промаетесь, а потом привыкнете.
– Какая прелесть! – рассмеялась Даша, продолжая при этом плакать. Через несколько секунд смех ее перешел в хохот.
Гладя ее волосы, Глеб спросил:
– Это не истерика?
Даша замотала головой.
– Просто я представила, как Илюшка наконец избавится от своей деловой жены. Я жуткая стерва.
Глава вторая
После бурной ночи, во время которой они, можно сказать, выпили друг друга до капли, Глеб готов был спать и спать (благо занятий в школе по четвергам у него не было). Однако телефон, адская эта машина, взорвал его сновидения. Мягко выбравшись из объятий Даши, Глеб взял трубку и закрылся на кухне.
Звонил барон Мак-Грегор,
– Майкл, я буду краток, – сухо произнес он. – Сенатор согласен принять тебя завтра в шесть вечера. – И барон назвал номер люкса в отеле “Метрополь”.
– Спасибо, Ричард, – сказал Глеб. – У меня два условия. Первое…
– Майкл, ты сумасшедший! – возопил шотландец. – Какие условия, когда жизнь твоя висит на волоске!
– Первое, – невозмутимо повторил Глеб, – сенатор должен быть один. Без вашей нечисти, видимой и невидимой.
– Сенатор ничего вам не должен, лорд Грин! Он лишь любезно согласился выполнить мою просьбу…
– Ричард, не будь дубиной. Сенатор Колмен на днях лишился глаза, не так ли? Сказать, как это произошло?
Барон растерянно примолк, затем пролепетал:
– Майкл, не станешь же ты утверждать, что…
– Да, старина: моих рук дело, – подтвердил Глеб. – Я не тот, за кого себя выдаю. Впрочем, думаю, об этом даже ты догадался. Устрой, чтобы сенатор был один в номере, и убирайся из России в 24 часа. Вот второе мое условие.
Ошеломленный барон пытался протестовать:
– Что за чепуха? Могу ли я уехать, когда обстановка так накалилась…
– Беги, Ричард, спасай свою задницу, – посоветовал Глеб. – Не пройдет и недели, как поганое ваше братство я сотру в порошок. Смотрите в оба, господин барон. Как бы не получилось так, что вы поставили не на ту лошадь. Не говорите потом, будто я вас не предупреждал.
После продолжительного молчания Мак-Грегор произнес:
– Я выполню ваши условия, лорд Грин. Если удастся.
Из трубки послышались короткие гудки. Сидя на табурете, Глеб задумчиво почесал трубкой ухо. В этот момент на кухню ворвалась голая растрепанная Даша.
– Я придумала, – объявила она, – как мы будем отмечать мое двухсотлетие.
– Не опоздать бы, – обеспокоился Глеб. Прыснув, Даша скользнула к нему на колени.
– Прямо сейчас и начнем.
Глеб хотел было обсудить заманчивое это предложение, однако в руке его зазвонил телефон.
– Здорово, телохранитель! – произнес из трубки голос Толяна. – Видать, бутылку мою ты зажал. Ну, Бог с тобой.
От недоброго предчувствия у Глеба ёкнуло сердце. Глядя на его лицо, Даша побледнела и прижала ухо к трубке.
– Чего надо? – буркнул Глеб. Толян фыркнул.
– Кому, мне? Мне-то ничего, это тебе надо. Рыжуля да япошка твой в подвале на цепях подвешены. Вызволять будешь?
Даша тихо ахнула.
Глеб показал ей прижатый к губам палец.
– Они живы? – осведомился он ледяным тоном.
– Живы пока, – подчеркнул последнее слово Толян. – Ну, помяли мы их малость, ножками по ним прошлись… Слышь, телохранитель, мы ихметелим, а рыжий бормочет: “Друзья узнают, друзья придут…” Умора просто!
Даша отпрянула от трубки и, зажав рот ладонью, выбежала из кухни.
Тем же ледяным тоном Глеб произнес:
– Вы не смогли бы с ними справиться даже с оружием. Как вы их взяли?
Толян гоготнул:
– Даже с оружием, во как! Такие они у тебя бэтманы, да?.. Ну, вообще-то пьяные они были в дупель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52