Дашины глаза наполнились слезами.
– Уходи! Убирайся немедленно или… я тебя съем!
Глеб коснулся губами ее губ.
– Нехорошо наедаться на ночь, – сказал он и вышел, мягко прикрыв дверь.
Даша постояла в прихожей, сняла с себя дубленку, затем вошла в комнату и достала с книжной полки потрепанный томик, взятый на днях в библиотеке. Отыскав по оглавлению стихи Ли Бо, она открыла нужную страницу и принялась читать вслух:
Среди цветов поставил я
кувшин в тиши ночной
и одиноко пью вино,
и друга нет со мной…
Тут Даша всхлипнула, однако, взяв себя в руки, продолжила чтение:
Но в собутыльники луну
позвал я в добрый час,
и тень свою я пригласил,
и трое стало нас.
Но разве, – спрашиваю я, –
умеет пить луна
и тень, хотя всегда за мной
последует она?
Уронив книгу на кровать, Даша разрыдалась в подушку.
– Ведь я же здесь… – бормотала она сквозь плач, – я же вот она, дурак!
Первым делом Глеб принял ледяной душ. Затем, как обычно, воссел в позе “лотоса” на диване. Однако смотрел он на сей раз не на дверцу шкафа, а на свою раскрытую ладонь.
Минут примерно через сорок на ладони его появился изумруд величиной с грецкий орех. И внутри изумруда вспыхнул огонь: камень засветился, засверкал с яркостью “вольтовой дуги”, сохраняя при этом зеленый цвет. В комнате стало жарко.
Закрыв ладонь, Глеб сжал изумруд в кулак. И пальцы его начали светиться изнутри. Еще минут через сорок Глеб разжал кулак. Теперь на его ладони лежало колечко, сверкающее столь же ослепительно, как породивший его изумруд. Но сверкание это вскоре потускнело, и жара в комнате начала спадать. Колечко сделалось прозрачно-зеленым и обрело форму вьюнка, который, чудилось, вот-вот зашелестит крохотными своими листиками.
Положив колечко на стул, Глеб вытер со лба пот и устало растянулся на диване. Около получаса он пролежал, не шевелясь. Затем ему позвонила Даша.
– Варваре Львовне дали срок до завтра, – сообщила она без предисловий. – Если она не согласится…
– Варваре Львовне? – тупо переспросил Глеб.
– Это бабушка Саши и Тани. Глеб, очнись! Она звонила тебе весь день и только что дозвонилась до меня. Ей поставили ультиматум.
Усталость Глеба как рукой сняло.
– Господи, – пробормотал он, – что я за дубина. Когда они явятся за ответом?
– Завтра в пять. Если она не согласится переехать в коммуналку, ее с детьми выселят из Москвы.
– Ну прямо! – буркнул Глеб.
– Они говорят, – повысила голос Даша, – что, поскольку у Варвары Львовны нет прописки, а квартира числится за ее покойной дочерью…
– Даш, плевать на то, что они говорят! Завтра они запоют у меня “аллилуйя”!
Даша чуть помолчала, затем потребовала:
– Верни мне пистолет, я иду с тобой.
– Сейчас! Какие еще просьбы, пожелания? – ядовито осведомился Глеб.
Даша вздохнула.
– Могу я позвонить Варваре Львовне и как-то ее обнадежить?
– Безусловно, – ответил Глеб. – Фирма “Даша” гарантирует.
Даша еще чуть помолчала.
– Мне тут тоже… довольно странный звонок был, – проговорила она неуверенно. – Не то чтоб угрожающий, но…
– Дашка, не тяни душу! – мигом встревожился Глеб.
– В общем, ничего хамского, просто… Реплика была такая: “Скоро, очень скоро, мой свет!” Но главное, голос – то ли мужской, то ли женский…
– Тот самый, который ты слышала в трубке, когда тебе звонила Ольга, – без труда догадался Глеб.
– Да, – тихо подтвердила Даша. После короткого молчания Глеб сказал:
– Ладно, пора заканчивать дебютную подготовку. Ты хорошо заперла двери?
– На оба замка.
– Пока этого достаточно. Еда у тебя еще осталась?
– Навалом. Глеб, ты не думай, я не очень-то испугалась…
– Вот и замечательно. Завтра у меня уроки с половины девятого, значит… Около восьми я буду у тебя с двумя классными парнями. Они посидят с тобой, пока я не вернусь из школы.
– Глеб, прекрати. Если б я обращала внимание на телефонные наезды…
– Дарья Николаевна, вы же умненькая девочка, первая ученица по математике… Будешь ты слушаться или нет?
– Буду, буду.
– Тогда выспись как следует и без четверти восемь утра жди: я представлю тебе двух игроков нашей команды.
– Ой! – удивилась Даша. – Я не ослышалась?
– Ты не ослышалась.
– А сколько народу в нашей команде?
– Всё, Дашка! Звони Варваре Львовне – и спать. Я тебя целую.
– О-о! Сколько раз?
– Пока не надоест.
– Кому?
Глеб улыбнулся.
– Клади трубку, сейчас же.
– Сам клади.
– Раз, два, три… три с половиной…
– Продолжай, – подзадорила Даша. – Вместо колыбельной.
Глеб вздохнул.
– Даш, мне надо сделать срочные звонки.
– Ладно уж, в виде исключения.
Даша дала отбой, и Глеб тут же набрал номер японского посольства и по-английски попросил к телефону господина Такэру Абэ. Вежливый мужской голос предложил ему представиться. Глеб назвался Майклом Грином. Через полминуты Такэру взял трубку. Невзирая на поздний час, звонку Глеба он явно обрадовался и без малейших колебаний согласился охранять “кого угодно, где угодно и сколько угодно”. Глеб договорился забрать его у посольства в 7.20 утра.
Второй звонок был Стасу. Глеб легко его разыскал по номеру мобильного телефона. В отличие от японца рыжий расспросил обо всем подробно и основательно. В итоге он, хоть и без энтузиазма, дал согласие охранять племянницу бывшего своего хозяина. Глеб продиктовал Стасу Дашин адрес и договорился встретиться у ее подъезда без четверти восемь.
После этих переговоров Глеб заснул в тревоге, и рука его сжимала изумрудное колечко в форме вьюнка.

Глава девятая
Улыбающийся Такэру выглядел как студент, прогуливающий занятия. Одет он был, как и Глеб, в куртку и джинсы и без черного своего кимоно производил несерьезное впечатление. Но глуп был бы тот, кто бы этому впечатлению поверил.
– Доброе утро, Глеб-сан, – произнес юноша по-русски. – Надеюсь, день будет солнечным.
– Если весна услышит твой зов, – по-японски ответил Глеб.
Улыбка Такэру выразила удовольствие. И он возразил по-японски:
– Весна подобна кукушке: криклива и непостоянна.
– Так рассудил ворчливо бредущий впотьмах старик, – заключил Глеб, отъезжая от посольства.
Такэру засмеялся и захлопал в ладоши.
– Восхитительно, Глеб-сан! Просто восхитительно!
Глеб с улыбкой его осадил:
– Сдержанность – лицо самурая.
– Откровенность – оружие юности, – улыбнулся в ответ Такэру.
Беседуя в подобном духе, они подъехали к Дашиному дому. Возле серой “тойоты” их ждал Стас.
– Осаждающих вроде не видать, – буркнул он, озираясь.
– Сплюнь три раза, – посоветовал Глеб. Такэру сдержанно поклонился.
– Доброе утро.
– Привет! – Стас протянул ему свою необъятную пятерню и мстительно сдавил изящную ладонь японца.
Такэру побагровел, однако невозмутимо выдержал это варварское рукопожатие. Хмыкнув, Стас отпустил его руку.
– Разминка закончена? – хмуро осведомился Глеб.
– Порядок, – усмехнулся рыжий. – Проверка на вшивость.
Даша открыла им, едва Глеб коснулся кнопки звонка. Она тоже была в джинсах, в футболке с короткими рукавами, и волосы ее были собраны в “конский хвост”. Несмотря на службу у ее дяди, Стас, если судить по выражению его физиономии, ни разу Дашу не видел. То есть его физиономия выражала, что называется, полный отпад. А на юном лице Такэру написано было столь откровенное восхищение, что его самурайские предки, вероятно, заворочались в гробу.
Как только Глеб представил их всех друг другу, Даша деловито объявила:
– Мойте руки, буду вас кормить.
Рыжий немедля стал отнекиваться. Такэру кланялся и бормотал, что утром вообще не завтракает, что чрезмерное потребление калорий губит спортсмена… Словом, эт-то надо было видеть!
– Иначе выгоню, – прекратила базар Даша. Глеб взглянул на свои часы.
– Некоторые и сами сбегут, – пообещал он.
– А с некоторыми, – Даша взяла его под руку и повлекла на кухню, – я должна срочно поговорить. Ребята, раздевайтесь! Я на минуту буквально!
На кухне Глеб не дал ей рта раскрыть:
– Дашка, ни слова. Я опоздаю на урок.
Даша с улыбкой взяла его за грудки.
– Зачем тогда ты со мной сюда пришел?
– Только лишь за этим. – Глеб надел ей на палец изумрудное колечко-вьюнок. – Носи не снимая.
Даша смотрела на колечко так… примерно так, как Такэру смотрел на Дашу.
– Ой! – сказала она.
– Теперь мне будет чуть поспокойней, – вздохнул Глеб, выходя из кухни. – Пока, мужики. В случае чего – стойте насмерть. Сменю вас после пяти.
Он ушел, захлопнув за собой дверь. Даша вернулась в прихожую. Оба ее телохранителя переминались с ноги на ногу, причем Такэру был уже в носках. Даша дала ему тапочки.
– Обуйтесь, пол холодный.
– Спасибо, – поклонился японец, – мне и так хорошо.
– Ну, коли так… Прошу мыть руки.
Вытирая полотенцем свои могучие длани, Стас полюбопытствовал:
– Шахмат, случаем, не найдется?
– Кто из вас играет? – спросила Даша, украдкой любуясь колечком.
– Ну, вообще-то, – застенчиво пробормотал рыжий, – у меня был первый разряд. Давно, правда.
Такэру выглянул из-за его спины.
– Я тоже люблю шахматы. Шахматы учат побеждать.
Даша улыбнулась им обоим:
– Вот и замечательно. Я тоже немного играла. Но тоже давно, еще в школе. После завтрака устроим турнир.
С этими словами она отправилась молоть кофе.
В девятых классах у Глеба сегодня занятий не было. Досадное это обстоятельство осложняло контакт с Медведевым из 9-го “А”, ибо характер сей отрок имел… мягко сказать, игривый и потому на переменах был неуловим. После третьего урока Глеб, устав гоняться за ним от сортира до чердака и обратно, решился наконец использовать свое служебное положение: он вызвал Медведева с урока (с позволения математички) на пару слов в коридор.
Медведев прикрыл за собой дверь кабинета и вылупился на Глеба едва ли не с ужасом.
– Чего? – спросил он глухо, готовясь пуститься наутёк.
– Брат мне твой нужен, – сказал Глеб. – Можешь его срочно разыскать?
Медведев потрогал заживающий фингал под глазом.
– Ну да, чуть что – сразу все на меня! Я ничего не делал!
Глеб тряхнул его легонько за плечо.
– Вова, не нервничай: ты мне до фонаря. Твой брат нужен мне по личному делу. Врубился?
Туповатая физиономия подростка заметно просветлела.
– Ну. И чё я должен?
Глеб задумчиво потер переносицу.
– Что у вас дальше по расписанию?
– Чего по расписанию? – не понял Медведев.
– Уроки у тебя какие, пятый и шестой?
– А-а… Физкультура. А что?
– Удачно. Я отпрошу тебя у Семена Алексеевича, а ты разыщешь мне брата, идёт?
– Могу, – обрадовался Медведев. – А с геометрии нельзя?
Глеб вздохнул.
– Это уже вымогательство… Ладно, попробую.
Пожилая, болезненного вида математичка с облегчением отпустила с урока эту, как она выразилась, беспросветно тусклую личность. Когда Глеб вынес Медведеву его сумку с учебниками, тот аж подпрыгнул от нечаянной радости.
– Ну, чё сказать Ваське?
– Чтоб ждал меня в четыре часа, где обычно.
– Угу, – буркнул подросток, и только пятки засверкали. С Лёней Рюминым все получилось несколько проще. На перемене, после пятого урока, Глеб увидел его в коридоре одинокого и неприкаянного: Гуля отсутствовала, у Гули разболелся зуб. Лёня стоял у окна и листал “Над пропастью во ржи” Сэлинджера.
– Привет, – обратился к нему Глеб.
– Здравствуйте, – ответил Лёня апатично.
– Не знаешь, как связаться с твоим отцом на Лубянке?
– По телефону, как же еще.
– Можешь дать номер?
– Пожалуйста. Только зачем он вам?
– Позволь мне сохранить это в секрете.
Лёня смутился.
– Да нет, Глеб Михайлович, я не в том смысле, что… Просто мой папа ни на что не способен. Если у вас серьезное дело, на него лучше не рассчитывать.
– Это почему же? – слегка опешил Глеб.
Лёня безнадежно махнул рукой.
– Даже в той истории с Медведевым… Помните? Я просил вытурить этого отморозка из школы, а мой служивый родитель ничего не смог сделать.
Глеб посмотрел на него с интересом.
– Не смог или не захотел?
– Да какая разница?
– Вопрос не ко мне. Знаешь стихотворение: “Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха…”
– Знаю. Это вы к чему?
– К тому, Лень, что ты уже большой. Сядь и подумай: должна ли служба безопасности карать школьных драчунов? Занятная, между прочим, тема для сочинения.
Похоже, Лёня малость растерялся. И тут прозвенел звонок.
– Глеб Михайлович, у вас есть на чем записать телефон? – забеспокоился Лёня.
– Говори, я запомню, – бросил на ходу Глеб.
После занятий он зашел в учительскую, дождался, пока народ разбредется, и позвонил на Лубянку. Полковник Рюмин оказался на месте. Глеб поздоровался и назвал себя.
– Слушаю вас. Только, пожалуйста, покороче, – сухо произнес полковник. Он был трезвый и злой.
– Моему другу угрожают криминальные структуры, – столь же сухо проговорил Глеб. – Прошу организовать его охрану с восьми вечера до восьми утра.
После короткой паузы полковник осведомился, слегка повысив голос:
– Господин учитель, вы, часом, головой не ушиблись?
– Борис Викторович, опрометчивая реакция порой обходится очень дорого, – усмехнулся Глеб. – Вас не учили этому на курсах кройки и шитья?
– Вы вообще понимаете, куда звоните?! – Полковник повысил голос еще на полтона. – Если не понимаете, вам быстро объяснят! Свяжитесь с Петровкой, с РУБОПом, с частными агентствами, наконец…
– Не орите, полковник, – перебил его Глеб. Лицо его окаменело, фиолетовые глаза смотрели в пространство. – Вы бросили пить, Борис Викторович, это похвально. Теперь бросьте ковырять авторучкой в ухе: подобное занятие вас не красит. И не надо вздрагивать. Подумаешь, авторучка загорелась, не вызывать же пожарных… Да не дергайтесь вы! Гляньте, даже пепла не осталось.
Борис Викторович молчал. Глеб его не торопил.
– Что ж, это забавно… – пробормотал наконец полковник. – Но, ей-богу, я не понимаю…
– Я не собираюсь, – вновь перебил его Глеб, – обращаться ни на Петровку, ни в частные агентства. Я работаю с вами, Борис Викторович, ибо вы человек порядочный. Пожалуйста, поверьте в это сами и наплюйте на прогнившую систему. Ни о чем таком, что противоречило бы вашим принципам, я никогда не попрошу.
– Надеюсь, – выдавил из себя полковник.
– Можете не сомневаться. И вот вам новая авторучка, лучше прежней… Да нет, не там. Вот она – парит над вашим лбом. Берите, берите: она не кусается. И не сочтите это за взятку. Это лишь возмещение убытков, понесенных при пожаре.
Полковник Рюмин нервно рассмеялся.
– Глеб Михайлович… не знаю даже, что сказать… Похоже, мне чертовски повезло, что вы на меня не рассердились. Кто ваш друг – политик, банкир, предприниматель?
– Переводчик с английского, – ответил Глеб. – Дарья Николаевна Лосева.
– Вот те раз! – удивился полковник. – И кому ж она дорогу перешла?
– Именно это я и хотел бы выяснить с вашей помощью. Думаю, здесь замешан… кто-то из окружения ее знаменитого дяди.
Полковник задумался. В трубке было слышно, как он барабанит пальцами по столу.
– В общем-то я могу организовать охрану. Есть у меня профессионалы экстра-класса. Но, Глеб Михайлович, всё это… полуофициально как бы, понимаете?
– То есть надо платить?
– Увы. Время теперь такое… коммерческое.
– Бога ради, Борис Викторович. Лишь бы вы гарантировали надежность.
– Если б я не гарантировал, Глеб Михайлович, я не стал бы и предлагать. Четверых хватит? Двое у подъезда и двое на соседних этажах.
– Пожалуй, – задумчиво согласился Глеб. – Каждому по три тысячи, пойдет? Долларов, разумеется.
– С восьми вечера до восьми утра? – недоверчиво уточнил полковник и, получив подтверждение, хмыкнул. – На таких условиях я сам возглавлю охрану. Неофициально, само собой.
– Отлично, Борис Викторович. Надеюсь, оружие у вас есть.
Полковник издал смешок.
– Да какое у нас оружие? Рогатка да камешек.
Тут в учительскую вошла географичка.
– Это ж убойная сила! – поддержал шутку Глеб. – Значит, как мы договариваемся?
– Могу я вам перезвонить, Глеб Михайлович?
– Зачем? У вас какие-то проблемы?
Географичка деловито копалась в своей сумочке.
– Никаких. Просто я должен переговорить с людьми, – пояснил полковник. – Назовите ваш телефон.
Глеб покосился на географичку.
– Лучше я сам вам перезвоню. Около пяти, годится?
– Вполне. Буду на месте.
Они оба положили трубки.
Галина Даниловна с иронией прокомментировала:
– Бурная деловая жизнь. На личную – времени уже не хватает. Или хватает, но не для меня.
Глеб подошел к ней и взял за плечи.
– Шпионка из тебя хреновая, притом ты уже засвечена. Потерпи, Галь, может тебя на кого-нибудь обменяют.
Она вырвалась из его рук.
– Ой, ой! Надо мне больно за тобой шпионить! С какой, интересно, целью?!
Глеб пожал плечами:
– Тебе виднее. Или не тебе.
В дверях он столкнулся с физкультурником. Двухметровый Семен лихо крутанул мяч на пальце.
– В кольцо покидать, конечно же, тебе недосуг? – спросил он риторически.
Глеб кивнул на географичку.
– Вон Галина Даниловна жаждет покидать в кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52