Были бы соседями.
– Мы и так соседи, – заметил Глеб. – До завтра, Наталья Дмитриевна. Обживайтесь, осваивайтесь… Если что – звоните.
И они с Дашей отправились обратно через луг в московскую квартиру. Стоя на крыльце особняка, графиня растроганно смотрела им вслед. Затем вздохнула и с возгласом “За дело, старая кляча!” вошла в дом. Осмотрев комнаты, Наталья Дмитриевна остановилась в гостиной и нажала клавишу выключателя. Большая хрустальная люстра заиграла тысячью огней.
– Довольно мило, – произнесла графиня вслух. – Но кое-что следует поменять.
Под ее взглядом стол и стулья чуть подпрыгнули и бодро промаршировали к окну, а диван по-тюленьи подполз ближе к камину. Графиня постояла, посмотрела и с сомнением покачала головой.
– Так тоже не годится, – пробормотала она.
Мебель вновь заскакала, затопала и выстроилась в новом порядке. Однако и эта комбинация Наталью Дмитриевну не удовлетворила. Если б дело происходило в обычном московском доме, разбуженные ночью жильцы, вероятно, решили бы, что у их соседки-графини репетирует балетная труппа. Причем без музыки и в кованых сапогах.
Не успели Глеб и Даша вылезти из шкафа, как зазвонил телефон. Глеб поспешно снял трубку. Звонил Такэру.
– Брат согласен встретиться, Глеб-сан, – сообщил он по-японски.
– Когда и где? – по-японски спросил Глеб.
– Завтра в шесть вечера. А где… Сато-сан полагается в выборе места на вас, сэнсей. Никто не должен видеть вас вместе.
Глеб чуть подумал.
– Предлагаю Дашину квартиру. Кроме тебя с братом и меня, там никого не будет. Согласен?
– Да, Глеб-сан. Думаю, нас это устроит.
– Адрес запомнил? Найдешь?
– Не ходи к гадалке, – ответил Такэру по-русски и по-японски закончил. – Доброй ночи, Глеб-сан.
Когда Глеб дал отбой, подслушивающая Даша вздохнула:
– У меня, но без меня. Ладно, давай перекусим
– Я – кефир, – объявил Глеб.
– Я тоже, – сказала Даша. – Только с булочкой.
Звонок Ильи не помешал им предаваться этому пиршеству.
– Пораскинул я тут мозгами, – возбужденно произнес Илья, – и понял, что надо прощупать твоего директора.
– Как ты это понял? – заинтригованно спросил Глеб.
– Да так, ничего существенного.. Только его отношения с Дашкиным дядькой. Но врожденное чувство гармонии мне подсказывает, что, если бы Мангуст и Змей работали в одной школе, это было бы забавно.
– Пожалуй, слишком, – усмехнулся Глеб и рассказал о сегодняшнем визите к “больному” директору.
Илья помолчал, переваривая услышанное.
– Значит, Ольку он угробил… – Илья был растерян. – Не ожидал, признаться. Мелковато как-то для него.
– Ну, во-первых, он не Змей, а скорей всего “глаз Змея”, – прокомментировал Глеб. – А во-вторых, Самарскую он лишь усыпил, а довершили дело бандиты Митьки Грача. Эта нечисть охотно пользуется услугами спецслужб и криминала.
– Но зачем? – недоумевал Илья. – Почему бы твоему Гаврилычу было не убрать девушку по-тихому? Превратил бы в лягушку, как ты меня грозился.
– Я-то умею, а он вряд ли.
– …или распылил бы на атомы, или… Мало ли вариантов?
– Много, старик. Но исчезновение известной журналистки спровоцировало бы ее поиски именно в кругу тех, у кого она перед этим брала интервью. Ольгин список мог оказаться не только у нас. Поверь, Илюша, слуги Змея – мерзавцы, но не глупцы. Для них гораздо разумней свести дело к бытовому криминалу, а дальше пускай менты шерстят московские группировки. Каковы будут успехи, легко угадать.
– Возможно, возможно… – в задумчивости пробормотал Илья. – Следующий, кто у меня на заметке, американский сенатор Колмен. Какого черта он здесь ошивается в такой милой компании? Что у них там – бизнес, большая политика? А может, ни то и ни другое?
– Так давай придумай для Колмена провокацию, – предложил Глеб. – А я тем временем постараюсь на него выйти.
– Запросто, – ответил Илья. – Утром наверняка что-то придет в мою мудрую голову. Зайн гезунд.
Они оба дали отбой.
Даша не спеша отложила книгу, встала напротив Глеба и спросила:
– У Мангуста может родиться Мангуст?
Глеб со вздохом развел руками.
– Увы. Рождаются самые обыкновенные дети. Разве что здоровые физически. Часто ты слыхала, чтоб, к примеру, от гениев рождались гении?
– Жаль, – вздохнула Даша, глядя ему в глаза. – Тогда о другом. Ты говорил, что у твоего учителя, Стивена Пирса, было второе имя – имя его Сущности… Можешь мне сказать?
– Ну, пожалуй… теперь могу. Повелитель Стихий. Зачем тебе?
– Так. А у того Мангуста, который исчез или погиб, второе имя было… Неудержимый, кажется?
– Да. Что за допрос?
– А какое у тебя второе имя?
Глядя ей в глаза, Глеб усмехнулся:
– А вот это уж фиг!
– И не надо! – улыбнулась Даша. – Я и так знаю.
Глеб насторожился.
– Откуда, черт возьми, ты знаешь?
– Мысли твои читаю. Радуйся.
– Радуюсь. Но имя моей Сущности для тебя под семью замками.
– Ой ли? Хочешь скажу?
– Попробуй.
– Нет, серьезно?
– Давай говори.
Даша посмотрела на него с невыразимой нежностью.
– Твое второе имя – Плакса.
Глеб перевел дух.
– Надеюсь, ты никому об этом не расскажешь?
– Что за вопрос, дурак? – рассердилась Даша. – Хочешь, скажу тебе свое второе имя? Или сам догадаешься?
Глеб с улыбкой покачал головой:
– Даже не представляю.
Глядя ему в глаза, Даша с наигранной торжественностью произнесла:
– Мое второе имя – Ученица.
В небесах оглушительно громыхнуло. Даша в испуге бросилась в объятия к Глебу. Прижимая ее к груди, Глеб ошеломленно пробормотал:
– Боже мой, родная… гроза в начале марта. Что за имечко ты себе придумала, дуреха?
– У меня иногда такое ощущение, – прошептала Даша, – будто я школьница, десятый еще не окончила. Мне так это ощущение нравится!
Глеб поцеловал ее в макушку.
– Очень тебя понимаю.
– Еще бы не понимал, Плакса!
Ночью Дашу мучили кошмары. Она вздрагивала, кричала и отбивалась от чего-то руками. Глеб разбудил ее, успокоил и баюкал на коленях до утра. Эти кошмары его насторожили. Очень насторожили.

Глава пятая
Утром, пока Даша отсыпалась, Глеб успел сделать гимнастику и сесть на кухне за печатную машинку. Статья о ритуалах двигалась из рук вон плохо. Изложение получалось пресным и скучным, и мысли тонули в каком-то словесном болоте. Глеб злился на себя, комкал напечатанное и швырял на пол. Затем начинал заново и опять комкал. Он предавался этому занятию с таким остервенением, что не заметил, как на кухню явилась Даша. Влажная после душа и насмешливая, она подобрала скомканные листы и принялась читать. Ненароком поймав ее за этим занятием, Глеб вскипел.
– Это еще что такое?! – Он выхватил у Даши лист. – Кто разрешил?!
– Первый абзац неплохой, – поделилась впечатлениями Даша, – второй… в общем, так себе. Дальше – гораздо хуже.
– Сам знаю, – буркнул Глеб. – Нечего подбирать с пола!
Даша театрально захлопала ресницами.
– Это для музея, лорд Грин.
– Удар ниже пояса, – обиделся Глеб. – Я сижу тихо, ничего никому не показываю… К чему здесь твое ехидство?
Даша обвила руками его шею.
– Хочу и ехидничаю. Садистка потому что.
– Да на здоровье. Вот уйду, как Илья, работать к подруге…
– Нет! – крикнула Даша. – Я больше не буду!
– Поклянись самым дорогим, – потребовал Глеб. Но тут зазвонил телефон. Глеб поднял трубку.
– Француз?! – раздался голос Васи златозубого.
– О-о! – удивился Глеб. – Чем обязан?
Вася помолчал, посопел и выпалил:
– Папаню вывезли, Француз! Люди Грача, б…! Из-за шести вагонов никеля! Они грохнут его, без понтов! Замочат, суки! Помоги, Француз!
Удивление Глеба возросло.
– Я-то при чем? Мне эти ваши разборки, знаешь…
– Грач, гнида, его не выпустит! – захлебывался речью златозубый. – Пускай Папаня отдаст ему никель, один хер – кранты! А наши все по щелям расползлись, перебздели! Если сейчас его не вытащить…
– При чем здесь я? – перебил Глеб. – Только мне и дел в уголовщину вашу впутываться.
– Игнат не падло, Француз! – заорал Вася. – А Грач – это беспредел! Ты сам знаешь, какой он… – Будто поперхнувшись, Вася замолчал. Потом проговорил тихо: – Француз… Глеб Михайлович, помоги, а! У Папани дети, внуки маленькие…
– Ну давай, бери меня на жалость! – заорал Глеб, выскакивая в прихожую. – Сейчас я всё брошу и полечу ваших уркаганов выручать! И попрусь к черту на кулички! – Он сдернул куртку с вешалки. – Говори, гад, куда ехать!
– Француз, ты это… по-шустрому только, ладно? – пробормотал Вася и обрисовал место встречи.
Даша приняла у Глеба телефон.
– У меня один лишь вопрос, – вздохнула она, – во сколько вернешься?
– Как управлюсь. – Глеб поцеловал ее в губы. – У меня еще встреча с братьями Абэ. Потом – сразу домой.
Даша вернула ему поцелуй.
– На жалость тебя как раз и взяли, – с усмешкой заметила она. – Только ленивый тебя на жалость не возьмет.
Глеб застегнул куртку.
– Не навестить ли тебе графиню? – предложил он, выбегая за дверь.
Даша собиралась положить телефон на место, но он зазвонил в ее руке.
– Дашуля! – раздался в трубке голос Эдика. – Тебя ли слышу?!
– Угадал, – ответила Даша.
– Киса, ты совсем меня забыла.
– Котик, я вышла замуж.
– За кого? За телохранителя?
– Опять угадал. Ты в ударе.
Помолчав, Эдик спросил:
– Почему так скоропалительно?
– Боялась опоздать. Как ты меня разыскал?
– Тоже мне проблема. Люди подсказали.
– Не Митя ли Грачев? – Даша открыла шкаф и расчистила себе проход меж платьев.
– А хоть бы и Митя? – с вызовом проговорил Эдик. – Тебе-то какая разница?
– Да, в сущности, никакой. Бай-бай, котик. Не звони мне больше.
Бросив телефон на постель, Даша вошла в шкаф и направилась в гости к графине.
Когда Глеб выбежал из подъезда, два суетливых субъекта отпрянули от его “жигуленка” и заспешили к припаркованному неподалеку “опелю”. Пока Глеб открывал ключом дверцу, эта парочка влезла в свой автомобиль, но отъезжать не торопилась: один из субъектов деловито рылся в портфеле, другой – с интересом разглядывал голубей. “Сапожники”, – усмехнулся про себя Глеб, включая зажигание.
“Жигуленок” медленно тронулся с места, и связка динамитных патронов, засунутая в мотор, каким-то непонятным образом осталась лежать в луже. Глеб чуть отъехал, притормозил и посмотрел в боковое зеркальце. Выскочившие из “опеля” субъекты в недоумении склонились над упавшим динамитом. Обменявшись короткими репликами, они решили, видимо, убрать бомбу в портфель, но она взорвалась у них в руках. Причем настолько бесшумно, что сидящие на лавочке пенсионеры вообще ничего не услышали, однако заметили, как двух копошащихся в луже ханыг разнесло вдруг в клочья.
Глеб выехал из подворотни и погнал машину к месту встречи с Васей златозубым.
Вася ждал его у Окружной на повороте в Бутово. Нервничал он жутко. На его предложение бросить “жигуленок” здесь и ехать дальше на “вольво” Глеб ответил отказом.
– Вызволим Папаню, – пояснил Глеб, – повезешь его отлеживаться. Вы – в одну сторону, я – в другую.
– Если вызволим, – буркнул златозубый, влезая в свой бордовый “вольво”.
Глеб на “жигуленке” последовал за ним. Ехали они около получаса и остановились неподалеку от недостроенного многоквартирного дома. Судя по тишине и отсутствию техники, строительство явно было заморожено. На таком же примерно объекте, по свидетельству прессы, была изнасилована и убита журналистка Самарская. Митька Грач, очевидно, привычек своих менять не любил.
Из-за штабеля бетонных блоков выскочил амбал с биноклем, подбежал к “вольво” и через опущенное стекло пошушукался с Васей. После короткого этого совещания амбал вновь спрятался за штабель, а Вася вылез из “вольво” и махнул рукой, подзывая Глеба. Глеб подошел. Вася блеснул золотыми зубами в сторону стройки.
– Его там держат. Восемь человек охраны. Три “Макарова”, пять “Калашниковых”. Грача пока нет, вот-вот должен подъехать.
Завершив сей лаконичный доклад, Вася выдернул из-за ремня пистолет, снял с предохранителя и уставился на Глеба, ожидая указаний. Глеб взглянул на него с интересом.
– В штаны небось наложил?
– Ну, – хмуро отозвался Вася. – И что с того?
– То есть ты готов за хозяина живот положить?
Вася помолчал, глядя в землю, и буркнул:
– Друг он мне, понял? Чё-то делать надо, блин.
– Да, блин… – удивленно проговорил Глеб, – ты парень с сюрпризом. Спрячь свою пушку и жди здесь.
– Француз, я не фраер… – запротестовал было Вася, но Глеб резко его оборвал:
– Начхать мне, кто ты есть! Сиди тихо, или я тебя вырублю, понял?!
Разумеется, Вася понял. Засунув пистолет обратно за ремень, он лишь уточнил:
– Вообще, что ли, не лезть?
– Вообще и в частности, – ответил Глеб. – Даже если услышишь выстрелы. Даже если эта стройка взлетит на воздух. Если Игнат жив – ты его получишь.
Держа руки в карманах куртки, Глеб зашагал к недостроенному дому. Меж курганов мусора дом взирал на него провалами окон. Территория казалась безлюдной. Однако стоило Глебу приблизиться, перед ним возникли четверо молодцов с автоматами, угрюмых и самоуверенных.
– Куда прешь? – спокойно осведомился один из них.
– Гуляю, – ответил Глеб. – Нельзя?
Молодчики переглянулись: нахальство Глеба не укладывалось в обычные рамки. Парни, похоже, были тертые.
– Вот что, мужик, – предложил тот, кто завел разговор, – если поссать забрел – ссы и делай ноги. Усек?
– Угу, – кивнул Глеб, – могу стравить в твой карман.
Парень навел на него автомат, лениво и равнодушно.
– Только и всего? – спросил он, сплюнув.
– Мочи его, Гринь! Чё ты зыришь?! – вскипел молодчик слева. – Мочи к едрене фене!
В этот момент из дверного проема показались еще двое. Один из них, видать, для разнообразия, держал в руке пистолет. И взмахнув этим пистолетом, он произнес начальственно:
– Какие-то проблемы?
– Да вот, – откликнулся Глеб, – хочу Игната у вас забрать, а эти придурки не пускают.
Мужчина с пистолетом посмотрел на него озадаченно. Глеб ответил нахальной ухмылкой.
– Кончай его, Гринь, – приказал мужчина с пистолетом.
– Кажись, это мент, – неуверенно возразил Гриня.
– Мент, не мент, – повысил голос его начальник, – кончай, кому сказано.
Гриня пожал плечами и сжал автомат.
– Предупреждаю, – объявил Глеб, – кто выстрелит в меня, убьет своего товарища. Кроме шуток.
Но предупреждение, что называется, ушло в песок.
– Всё, довыступался, – вроде бы с сожалением произнес Гриня и выпустил Глебу в грудь автоматную очередь.
Двое молодчиков слева и справа, прошитые пулями, упали замертво. Четверо оставшихся воззрились на Глеба с досадой.
– Еще попробуешь? – Глеб шагнул к своему палачу. – Прицелься получше.
Парень выпустил еще одну очередь – метров с пяти. Повалились еще трое, в том числе и сам стрелявший. Все были убиты наповал. Остался лишь их начальник с пистолетом. В силу полного обалдения он позволил Глебу приблизиться к себе почти вплотную. Глеб встал перед ним, заложив руки за спину, и посоветовал:
– Не стреляй: попадешь в себя.
Но разве люди слушают добрые советы? Дрожащим пальцем этот олух нажал на спуск, и, вопреки законам механики, собственная пуля аккуратно вошла ему же в лоб. Он соскользнул по стенке, сохраняя на лице изумленное выражение.
“По данным разведки осталось еще двое”, – отметил мысленно Глеб, входя в строение. Быстро и бесшумно двинулся он по этажам и уже на третьем, в одной из комнат, нашел то, что искал.
Игнат Дока в своем костюмчике “адидас” сидел на фанерном ящике. Руки его стягивал за спиной провод, физиономия была разбита в кровь. Караулили этого страдальца в законе два бугая в камуфляже, которые при ближайшем рассмотрении ничем не отличались от собственных его крутых парней. Бугаи, видать, хорошо были вышколены, поэтому, невзирая на стрельбу, не отходили от пленника ни на шаг. При появлении Глеба в дверном проеме оба синхронно вскинули пистолеты. Игнат поднял заплывшие от кровоподтеков глаза и приоткрыл рот, то ли желая о чем-то предупредить, то ли просто от изумления. Выяснять это Глеб не стал.
– Стреляйте и до свидания, – сказал он, входя.
Бугаи выстрелили без колебаний. И оба рухнули на покрытый мусором пол. Во лбу у каждого зияла дырка. Ослабевший от побоев Папаня не имел сил даже удивиться, однако полюбопытствовал:
– Как ты это сделал?
– Вопросы здесь задаю я, – сказал Глеб, снимая с него провод. – Ходить можешь?
– Без проблем, – заявил Дока. Он встал, шагнул, и ноги его подкосились.
– Похвалялася коза! – Глеб подхватил его и легко взвалил на плечо. – Занимайте места согласно купленным билетам.
Увидав у дома шестерых убитых боевиков, Дока восхищенно пробормотал:
– Ну, Француз… всех грохнул.
– Сами себя застрелили, – уточнил Глеб, неся его к машине
Дока болезненно хохотнул. В его заплывших глазах появился привычный плутовской огонек.
– Слышь, может, все же поучаствуешь в поединках? – просипел он. – Мы так им рожи надраим – хоть на елку вешай!
Глеб рассмеялся.
– Игнат, ты непотопляем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52