А сказал он следующее:
– Мы больше не любовники. Когда-то мы были ими, но теперь – нет.
Элода в очередной раз удивила его тем, что неожиданно рассмеялась.
– Однако ты собирался снова стать ее любовником, не правда ли?
– Ну… да, – Грас испытал легкое замешательство, но не думал, что она заметила это.
Теперь настал его черед задавать вопросы:
– Почему ты не заговорила об этом, когда мы были там? Женщина снова засмеялась, с ноткой самоуничижения.
– Какую пользу мне бы это принесло? Никакой, насколько я понимала. Безопаснее сейчас, когда я – вот она, а ее здесь нет.
Ей действительно была свойственна проницательность, Грас уже убеждался в этом.
– Теперь ты все знаешь, – сказал он, хотя сообщил ей только самую малость необходимого. Решив переменить тему, король спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Я в порядке, – ответила она. – Мое назначение – иметь детей. Это не всегда приятно, завтрак иногда не хочет оставаться внутри, – но я в порядке. А война идет так же хорошо, как это выглядит в донесениях?
– Почти, – сказал Грас. – Во всяком случае, мы все еще двигаемся вперед. Я надеюсь, мы будем продолжать в том же духе.
– Когда мы выгоним всех ментеше из Аворниса, как мы сможем удерживать их от вторжения в дальнейшем? – спросила Элода.
– Я не знаю. – Его ответ заставил женщину вздрогнуть. Грас продолжал: – Аворнийцы пытаются найти ответ на этот вопрос уже долгое время, но пока безрезультатно. Если бы мы знали ответ, они бы не были сейчас в Аворнисе. Не так ли?
Он подождал, когда Элода качнет головой, затем добавил:
– Одно, что я могу сделать, – и сделаю, – это направлю больше речных галер на Стуру. В любом случае тогда им будет труднее ее пересечь.
Она кивнула.
– Разумно. А почему на Стуре раньше было так мало речных галер?
– Они дороги – дорого строить, еще дороже набрать команду.
Корабли с высокими мачтами, которые копировали те, на которых плавали черногорские пираты, были еще дороже в постройке. Речные галеры с их большой командой гребцов были дороже в обслуживании. И тот, кто становился матросом, уже не мог возделывать землю. После разрушений этой войны Аворнису, скорее всего, понадобятся фермеры – неизмеримо больше, чем солдаты и моряки. Король надеялся, что их будет достаточно. Если нет, наступят худые времена в прямом смысле этого оборота речи.
Ланиусу нравилось заходить на кухню. Он кивнул главному повару, толстяку по имени Кьюкулатус.
– Завтра день рождения королевы Сосии, ты же знаешь, – сказал он. – Сделай что-нибудь особенное для нее.
Улыбка Кыокулатуса была почти такой же широкой, как он сам.
– Как насчет пирога с почками, ваше величество? Это одно из ее любимых лакомств.
– Отлично!
Ланиус надеялся, что его собственная улыбка тоже была широкой и казалась искренней. Сосии на самом деле нравился пирог с почками и другие блюда, приготовленные из них. Ланиус не разделял ее пристрастий. Ему казалось, что почки ужасно пахнут. Но он действительно хотел как можно чаще радовать жену. Он старался изо всех сил, особенно с тех пор, как стал заводить любовниц среди служанок. Его удивляло собственное поведение, что только доказывало, что он не знает всего о блудливых мужьях.
– Мы позаботимся об этом, ваше величество, – пообещал Кьюкулатус. – А те почки, что не понадобятся для пирога, мы сохраним для котозьянов.
– Отлично! – снова сказал Ланиус, на этот раз с непритворным воодушевлением.
Что поделать, его любимцам тоже нравились почки, которые, возможно, в сыром виде не пахли так отвратительно.
Король уже двинулся к выходу, как вдруг неожиданный шум заставил его оглянуться. Под потолком висел Когтистый, вцепившись задней лапой в одну из балок. В передней лапе была зажата большая деревянная ложка. Определять по выражению физиономии котозьяна, о чем он думает, было бесполезным занятием, но Ланиусу казалось, что Когтистый выглядит почти неприлично довольным собой.
– Иди сюда! Спускайся! – позвал король строгим тоном.
Но Когтистый так же успешно не делал то, что ему приказывают, как любой другой котозьян – или любая другая кошка.
Кьюкулатус предложил:
– Мы можем подманить его кусочком мяса. Только не беспокойтесь, ваше величество.
– Хорошая идея, – проговорил Ланиус.
Но находившийся на кухне уборщик решил действовать по-другому и попытался сбить котозьяна с балки при помощи швабры. Он промахнулся. Когтистый взвыл и Переместился выше по балке, так что теперь всем был виден его раскачивающийся хвост. Уборщик подпрыгнул, причем достаточно высоко, и вырвал несколько волосков с самого кончика хвоста. Когтистый снова взвыл, на этот раз громче, и сорвался с места, как камень, выпущенный из катапульты.
– Ты, тупой, безголовый идиот! – заорал во всю глотку Кьюкулатус на бедного уборщика – Ну? Не стойте без дела, дураки! Ловите несчастное маленькое животное!
Люди налетали друг на друга, сбивали и ругали друг друга с большей страстью, чем Ланиус когда-либо слышал от них. Некоторые из них держали в руках ножи или длинные вилки, а также другие небезопасные для жизни орудия. Почему они все-таки не начали колоть и резать друг друга, было выше понимания короля.
После пары минут визгливого беспорядка кто-то спросил:
– Куда подевалось это вонючее существо?
Ланиус оглянулся. И так же поступил весь кухонный персонал, прервав свои попытки перевернуть все вверх дном.
– И правда, куда пропало вонючее существо? – поинтересовался другой голос.
Когтистый исчез, словно здесь не обошлось без волшебника.
«Как он попал сюда, таким путем, наверное, и ушел», – подумал Ланиус. В отличие от кухонного персонала он знал – или ему казалось, что знает, – куда котозьян направится после кухни.
Король обратился к Кьюкулатусу. – Дай мне два или три кусочка сырого мяса.
– Но котозьян сбежал, ваше величество, – рассудительно заметил главный повар.
– Это я знаю. Я сам их съем, – ответил Ланиус. Толстяк изумленно уставился на него. – Неважно, что я хочу с ними делать. Просто дай их мне.
Когда король закрыл за собой тяжелую дверь архива, он издал вздох облегчения. Больше не было орущих поваров и шумных слуг. Только мир, покой, столбики пыли, танцующей в солнечных лучах, и успокаивающий запах старых пергаментов. Он был частью этого места, куда никто не придет и не побеспокоит его.
Впрочем, сегодня он надеялся, что его побеспокоят. Если нет… Если нет, значит, Когтистый решил вернуться в комнату котозьянов. Или, возможно, упрямый зверь будет просто путешествовать какими-то тайными путями, пока снова не появится на кухне.
Ланиус одним глазом смотрел на учетные книги, а другим оглядывал комнату. Он не знал, где появится Когтистый. На самом деле он не знал, появится ли Когтистый вообще, но он изо всех сил старался забыть об этом.
И его старания не оказались напрасными. Только когда он с головой ушел в одну из регистрационных книг, слабое хриплое «мррр» послышалось из-за ящика, который, возможно, не открывали и не сдвигали с места лет двести.
– Иди сюда, Когтистый, – позвал Ланиус и затем издал короткий, чирикающий звук, означавший, что у него есть угощение для любимца.
И Когтистый вышел. Котозьян все еще сжимал ложку, которую он украл. Однако даже привлекательность ложки поблекла перед сырым мясом.
– Мррр, – снова сказал Когтистый, на этот раз более настойчиво.
– Живей, – уговаривал Ланиус, протягивая кусочек говядины так, чтобы котозьян мог его видеть – и почувствовать запах. – Давай, ты, пушистый дурачок. Ты знаешь, что хочешь это.
Когтистый и вправду хотел. Подойдя бочком, котозьян протянул лапу. Ланиус положил в нее первый кусок мяса. Зверек съел его быстро, боясь, что у него могут отнять угощение, хотя никого из его собратьев поблизости не было. Некоторыми повадками он очень напоминал человека. Как только мясо исчезло, Когтистый протянул лапу:
– Мррр.
«Дай еще, а то пожалеешь». У Ланиуса не было трудностей в переводе этого мяукания на аворнийский. Король дал котозьяну еще один кусок мяса. Этот исчез не так быстро. Утолив голод, Когтистый начал мурлыкать. Ланиус ждал этого момента. Это был знак, что он может взять котозьяна без боязни стать жертвой его когтей. Он так и сделал. Когтистый продолжал мурлыкать.
Котозьян начал извиваться, пытаясь освободиться раньше, чем Ланиус достиг комнаты, где находились остальные животные. У короля еще оставался кусочек мяса. Он предложил его котозьяну и обезопасил себя таким образом на завершающем участке пути. Когтистый даже позволил забрать у него деревянную ложку.
Кьюкулатус захлопал в ладоши, когда Ланиус принес ложку назад в кухню.
– Я восхищен, ваше величество! – сказал он, как будто Ланиус взял Йозгат и вернул Скипетр милосердия.
– Спасибо, – ответил Ланиус.
– Пирог с почками, – продолжал повар, игнорируя или – что вероятнее – не замечая иронии короля. Ланиус нахмурился; все происшедшее с котозьяном заставило его почти забыть, зачем он приходил на кухню. – Ее величество будет наслаждаться им. Вот увидите.
– Ага, – Ланиус кивнул. – Да, надеюсь, что будет.
И Сосии понравился пирог. За ужином в день рождения она улыбнулась и погрозила Ланиусу пальцем.
– Кто-то сходил на кухню.
– Зачем кому-то ходить на кухню? – спросил Ланиус – Нам все приносят слуги.
Жена бросила на него суровый взгляд.
– Ты знаешь, что я имею в виду, – сказала она.
– Мне хотелось доставить тебе удовольствие. – Ланиус пожал плечами.
Сосия улыбнулась.
– Это мило. – Но затем ее улыбка пропала. – В таком случае, почему?.. – Она остановилась и покачала головой. – Нет, ничего. Не сегодня.
Ланиусу было нетрудно догадаться, о чем она начала было говорить. «В таком случае, зачем ты уложил Кристату в постель? Почему ты хотел сделать ее своей второй женой? »
По мнению Ланиуса, в его поведении хватало здравого смысла. Он не был несчастлив с Сосией. Он просто хотел быть счастливым и с Кристатой тоже. Он все еще не видел в этом ничего неправильного. Однако дочь Граса имела на этот счет прямо противоположное мнение.
«А как насчет Зенейды? – спросил Ланиус самого себя. – Хоть бы она никогда не узнала о ней».
Он улыбнулся Сосии.
– С днем рождения!
– Ты ешь пирог с почками? – заметила она с некоторым удивлением.
Сам Ланиус тоже удивился. Его мысли были так полны служанками, что он едва замечал, что делает.
– Мне он даже нравится. – Что было правдой.
Как будто желая доказать это, он взял еще кусок пирога. И убедился, что терпеть его не может.
– Я рада, – опять улыбнулась Сосия.
Позже, вечером, Ланиус занимался любовью со своей женой. И к этому занятию он тоже не испытывал ненависти. Зенейда была немного более возбуждающей… возможно, потому, что не была так знакома ему, как Сосия. Или сознание запретности придавало остроту тому, что они делали. С Сосией не было ничего запретного, но и ничего плохого тоже, ничего, что заставило бы его спать с ней врозь. Он старался изо всех сил, чтобы удовлетворить ее, когда они соединились.
По тому, как она ответила, он понял, что его старания были не напрасны.
– Ты – милый, – сказала она, как будто напоминая себе об этом.
– Я тоже так думаю – о тебе, – добавил он торопливо, пока она не начала дразнить его за то, что он сам себя считает милым.
Он ждал, вглядываясь в темноту, спросит ли Сосия, почему он бегал за Кристатой, если считает ее, свою жену, милой. Но она не спросила, только тихо прошептала:
– Ну хорошо. – И, отодвинувшись на свою половину, заснула.
Ланиус тоже повернулся к жене спиной. Он слышал, как она немного повертелась, но продолжала дышать ровно и глубоко. Спустя несколько минут Ланиус тоже почувствовал, как погружается в сон, и на лице у него появилась улыбка.
Перед королем Грасом стоял навытяжку лейтенант с одной из речных галер, что плавали по Стуре.
– Ваше величество, ужасно много ментеше тайно переправляются на юг через реку. Их все больше и больше – каждый день и особенно каждую ночь. Мы уже потопили с полдюжины лодок, полных вонючих мерзавцев, но, к сожалению, еще больше прошли мимо нас.
Это был не первый подобный рапорт, который Грас слышал. Он задумчиво почесал лоб. Еще несколько дней тому назад ничего подобного не происходило. Внезапные перемены в поведении кочевников заставляли короля Аворниса быть очень подозрительным и вести себя крайне осторожно.
– Что у этих ментеше на уме? – спросил он, скорее обращаясь к себе, так как лейтенант, разумеется, не мог этого знать.
Как он и ожидал, молодой офицер пожал плечами и ответил:
Не имею представления, ваше величество. У нас не было возможности и желания задавать им вопросы. Когда мы их тараним, они тонут.
Судя по его тону, он ничего другого и не хотел, как только отправлять их на дно. Это более чем устраивало Граса. Он хотел, чтобы офицеры речных галер именно так относились к противнику, поэтому сказал:
– Благодарю, лейтенант. Я посмотрю, что надо предпринять, чтобы понять их действия.
Офицер поклонился и вышел. Грас снова почесал лоб, словно пытался таким способом обнаружить ответ. Разумеется, единственное, что он мог сделать в данной ситуации, это вызвать Птероклса. Вот у кого должен быть ответ на этот вопрос! Волшебник выслушал его, затем сказал:
– Это действительно интересно, ваше величество. Почему они стали переправляться через реку сейчас, когда, казалось бы, ими руководит одно желание – остаться на этой стороне и воевать с нами?
– Я надеялся, что это ты мне скажешь – почему. – Грас пожал плечами. – Были ли какие-нибудь магические приказы их колдунов? Ощущаешь ли ты участие Низвергнутого?
– Пока я не заметил ничего необычного, – осторожно проговорил Птероклс.
Грас не мог не одобрить такую осторожность. Волшебник спокойно допускал, что кое-что могло проскользнуть мимо него. Между тем он продолжал:
– У меня имеются заклинания, благодаря которым я узнаю, применяли ли здесь колдовство и какого рода оно было. Дело в том, что следы от него остаются на небе. Если они там, я выясню это.
Хорошо, – сказал Грас. – Дай мне знать. Когда на следующий день волшебник пришел к нему, на его лице явственно читались тревога и странная озадаченность.
– Ваше величество, какой-то вид колдовских приказов пришел на север, но я не могу определить их, – сказал он. – Я не совсем понимаю, что они означают.
Ты думаешь, я понимаю? – спросил король. «Обманул ли Низвергнутый волшебника? Или Птероклс ищет то, чего на самом деле нет?» Он продолжил:
– Может быть, тебе следует использовать какие-то другие заклинания?
Птероклс кивнул.
– Я применил те, что считал самыми подходящими для такого случая. Почему бы вам не взять каких-нибудь ментеше в плен? Они могут знать то, что нам неизвестно.
– Конечно, я отдам приказ, – согласился Грас – Мне следовало сделать подобные распоряжения, еще когда я позвал тебя в первый раз.
Приказы были получены, и отряды разведчиков отправились их выполнять. Но ментеше стали попадаться реже – совсем как грибы поздней осенью. Еще неделю назад, обнаружив, как мало их осталось на аворнийском берегу Стуры, Грас испытал бы самую настоящую радость. Он бы и сейчас радовался, если бы это случилось благодаря активным действиям солдат. Но его люди не изгоняли кочевников на другой берег Стуры, где они обычно обитали, и король знал об этом. Так почему ментеше покидают… нет, бегут из Аворниса даже без участия войск? Это не могло не беспокоить.
– Я знаю, в чем дело, – сказал Гирундо, когда поиски в очередной раз не увенчались поимкой пленника.
– Пожалуйста, поделись со мной своими соображениями, – попросил Грас. – У меня нет ни одной идеи, почему они уходят.
– Это проще простого. – Генерал пожал плечами. – Они, должно быть, услышали, что ваше величество собирается обложить их налогом. – Гирундо усмехнулся собственной находчивости. – Клянусь бородой Олора, я бы тоже так поступил!
– Смешно.
Грас пытался хранить серьезность, но улыбка скользнула по его губам, впрочем тут же спрятавшись в бороде. Предположение, высказанное его приятелем, действительно было забавным, даже если бы ему и не хотелось, чтобы это было так. Он погрозил пальцем Гирундо, который, совершенно не смутившись, продолжал смеяться. Но получить ответ королю все же хотелось.
– Так есть у тебя какая-нибудь мысль по этому поводу?
– Нет, – признался Гирундо. – Все, что я могу сказать, – скатертью дорога.
– Определенно, скатертью дорога. – И все же Грас испытывал душевное неудобство, сравнимое с тем, как если бы человек, который только что наслаждался пиршеством, почувствовал, как у него застряла между зубами косточка. – Но я бы на их месте не убегал, пока они могут драться.
– Может быть, кочевники поняли, что на этот раз мы одержим победу, и они сбежали, чтобы накопить силы для следующих ударов, – предположил Гирундо.
– Может быть… Но ты же знаешь, ментеше отличаются редким постоянством и предсказуемостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Мы больше не любовники. Когда-то мы были ими, но теперь – нет.
Элода в очередной раз удивила его тем, что неожиданно рассмеялась.
– Однако ты собирался снова стать ее любовником, не правда ли?
– Ну… да, – Грас испытал легкое замешательство, но не думал, что она заметила это.
Теперь настал его черед задавать вопросы:
– Почему ты не заговорила об этом, когда мы были там? Женщина снова засмеялась, с ноткой самоуничижения.
– Какую пользу мне бы это принесло? Никакой, насколько я понимала. Безопаснее сейчас, когда я – вот она, а ее здесь нет.
Ей действительно была свойственна проницательность, Грас уже убеждался в этом.
– Теперь ты все знаешь, – сказал он, хотя сообщил ей только самую малость необходимого. Решив переменить тему, король спросил:
– Как ты себя чувствуешь?
– Я в порядке, – ответила она. – Мое назначение – иметь детей. Это не всегда приятно, завтрак иногда не хочет оставаться внутри, – но я в порядке. А война идет так же хорошо, как это выглядит в донесениях?
– Почти, – сказал Грас. – Во всяком случае, мы все еще двигаемся вперед. Я надеюсь, мы будем продолжать в том же духе.
– Когда мы выгоним всех ментеше из Аворниса, как мы сможем удерживать их от вторжения в дальнейшем? – спросила Элода.
– Я не знаю. – Его ответ заставил женщину вздрогнуть. Грас продолжал: – Аворнийцы пытаются найти ответ на этот вопрос уже долгое время, но пока безрезультатно. Если бы мы знали ответ, они бы не были сейчас в Аворнисе. Не так ли?
Он подождал, когда Элода качнет головой, затем добавил:
– Одно, что я могу сделать, – и сделаю, – это направлю больше речных галер на Стуру. В любом случае тогда им будет труднее ее пересечь.
Она кивнула.
– Разумно. А почему на Стуре раньше было так мало речных галер?
– Они дороги – дорого строить, еще дороже набрать команду.
Корабли с высокими мачтами, которые копировали те, на которых плавали черногорские пираты, были еще дороже в постройке. Речные галеры с их большой командой гребцов были дороже в обслуживании. И тот, кто становился матросом, уже не мог возделывать землю. После разрушений этой войны Аворнису, скорее всего, понадобятся фермеры – неизмеримо больше, чем солдаты и моряки. Король надеялся, что их будет достаточно. Если нет, наступят худые времена в прямом смысле этого оборота речи.
Ланиусу нравилось заходить на кухню. Он кивнул главному повару, толстяку по имени Кьюкулатус.
– Завтра день рождения королевы Сосии, ты же знаешь, – сказал он. – Сделай что-нибудь особенное для нее.
Улыбка Кыокулатуса была почти такой же широкой, как он сам.
– Как насчет пирога с почками, ваше величество? Это одно из ее любимых лакомств.
– Отлично!
Ланиус надеялся, что его собственная улыбка тоже была широкой и казалась искренней. Сосии на самом деле нравился пирог с почками и другие блюда, приготовленные из них. Ланиус не разделял ее пристрастий. Ему казалось, что почки ужасно пахнут. Но он действительно хотел как можно чаще радовать жену. Он старался изо всех сил, особенно с тех пор, как стал заводить любовниц среди служанок. Его удивляло собственное поведение, что только доказывало, что он не знает всего о блудливых мужьях.
– Мы позаботимся об этом, ваше величество, – пообещал Кьюкулатус. – А те почки, что не понадобятся для пирога, мы сохраним для котозьянов.
– Отлично! – снова сказал Ланиус, на этот раз с непритворным воодушевлением.
Что поделать, его любимцам тоже нравились почки, которые, возможно, в сыром виде не пахли так отвратительно.
Король уже двинулся к выходу, как вдруг неожиданный шум заставил его оглянуться. Под потолком висел Когтистый, вцепившись задней лапой в одну из балок. В передней лапе была зажата большая деревянная ложка. Определять по выражению физиономии котозьяна, о чем он думает, было бесполезным занятием, но Ланиусу казалось, что Когтистый выглядит почти неприлично довольным собой.
– Иди сюда! Спускайся! – позвал король строгим тоном.
Но Когтистый так же успешно не делал то, что ему приказывают, как любой другой котозьян – или любая другая кошка.
Кьюкулатус предложил:
– Мы можем подманить его кусочком мяса. Только не беспокойтесь, ваше величество.
– Хорошая идея, – проговорил Ланиус.
Но находившийся на кухне уборщик решил действовать по-другому и попытался сбить котозьяна с балки при помощи швабры. Он промахнулся. Когтистый взвыл и Переместился выше по балке, так что теперь всем был виден его раскачивающийся хвост. Уборщик подпрыгнул, причем достаточно высоко, и вырвал несколько волосков с самого кончика хвоста. Когтистый снова взвыл, на этот раз громче, и сорвался с места, как камень, выпущенный из катапульты.
– Ты, тупой, безголовый идиот! – заорал во всю глотку Кьюкулатус на бедного уборщика – Ну? Не стойте без дела, дураки! Ловите несчастное маленькое животное!
Люди налетали друг на друга, сбивали и ругали друг друга с большей страстью, чем Ланиус когда-либо слышал от них. Некоторые из них держали в руках ножи или длинные вилки, а также другие небезопасные для жизни орудия. Почему они все-таки не начали колоть и резать друг друга, было выше понимания короля.
После пары минут визгливого беспорядка кто-то спросил:
– Куда подевалось это вонючее существо?
Ланиус оглянулся. И так же поступил весь кухонный персонал, прервав свои попытки перевернуть все вверх дном.
– И правда, куда пропало вонючее существо? – поинтересовался другой голос.
Когтистый исчез, словно здесь не обошлось без волшебника.
«Как он попал сюда, таким путем, наверное, и ушел», – подумал Ланиус. В отличие от кухонного персонала он знал – или ему казалось, что знает, – куда котозьян направится после кухни.
Король обратился к Кьюкулатусу. – Дай мне два или три кусочка сырого мяса.
– Но котозьян сбежал, ваше величество, – рассудительно заметил главный повар.
– Это я знаю. Я сам их съем, – ответил Ланиус. Толстяк изумленно уставился на него. – Неважно, что я хочу с ними делать. Просто дай их мне.
Когда король закрыл за собой тяжелую дверь архива, он издал вздох облегчения. Больше не было орущих поваров и шумных слуг. Только мир, покой, столбики пыли, танцующей в солнечных лучах, и успокаивающий запах старых пергаментов. Он был частью этого места, куда никто не придет и не побеспокоит его.
Впрочем, сегодня он надеялся, что его побеспокоят. Если нет… Если нет, значит, Когтистый решил вернуться в комнату котозьянов. Или, возможно, упрямый зверь будет просто путешествовать какими-то тайными путями, пока снова не появится на кухне.
Ланиус одним глазом смотрел на учетные книги, а другим оглядывал комнату. Он не знал, где появится Когтистый. На самом деле он не знал, появится ли Когтистый вообще, но он изо всех сил старался забыть об этом.
И его старания не оказались напрасными. Только когда он с головой ушел в одну из регистрационных книг, слабое хриплое «мррр» послышалось из-за ящика, который, возможно, не открывали и не сдвигали с места лет двести.
– Иди сюда, Когтистый, – позвал Ланиус и затем издал короткий, чирикающий звук, означавший, что у него есть угощение для любимца.
И Когтистый вышел. Котозьян все еще сжимал ложку, которую он украл. Однако даже привлекательность ложки поблекла перед сырым мясом.
– Мррр, – снова сказал Когтистый, на этот раз более настойчиво.
– Живей, – уговаривал Ланиус, протягивая кусочек говядины так, чтобы котозьян мог его видеть – и почувствовать запах. – Давай, ты, пушистый дурачок. Ты знаешь, что хочешь это.
Когтистый и вправду хотел. Подойдя бочком, котозьян протянул лапу. Ланиус положил в нее первый кусок мяса. Зверек съел его быстро, боясь, что у него могут отнять угощение, хотя никого из его собратьев поблизости не было. Некоторыми повадками он очень напоминал человека. Как только мясо исчезло, Когтистый протянул лапу:
– Мррр.
«Дай еще, а то пожалеешь». У Ланиуса не было трудностей в переводе этого мяукания на аворнийский. Король дал котозьяну еще один кусок мяса. Этот исчез не так быстро. Утолив голод, Когтистый начал мурлыкать. Ланиус ждал этого момента. Это был знак, что он может взять котозьяна без боязни стать жертвой его когтей. Он так и сделал. Когтистый продолжал мурлыкать.
Котозьян начал извиваться, пытаясь освободиться раньше, чем Ланиус достиг комнаты, где находились остальные животные. У короля еще оставался кусочек мяса. Он предложил его котозьяну и обезопасил себя таким образом на завершающем участке пути. Когтистый даже позволил забрать у него деревянную ложку.
Кьюкулатус захлопал в ладоши, когда Ланиус принес ложку назад в кухню.
– Я восхищен, ваше величество! – сказал он, как будто Ланиус взял Йозгат и вернул Скипетр милосердия.
– Спасибо, – ответил Ланиус.
– Пирог с почками, – продолжал повар, игнорируя или – что вероятнее – не замечая иронии короля. Ланиус нахмурился; все происшедшее с котозьяном заставило его почти забыть, зачем он приходил на кухню. – Ее величество будет наслаждаться им. Вот увидите.
– Ага, – Ланиус кивнул. – Да, надеюсь, что будет.
И Сосии понравился пирог. За ужином в день рождения она улыбнулась и погрозила Ланиусу пальцем.
– Кто-то сходил на кухню.
– Зачем кому-то ходить на кухню? – спросил Ланиус – Нам все приносят слуги.
Жена бросила на него суровый взгляд.
– Ты знаешь, что я имею в виду, – сказала она.
– Мне хотелось доставить тебе удовольствие. – Ланиус пожал плечами.
Сосия улыбнулась.
– Это мило. – Но затем ее улыбка пропала. – В таком случае, почему?.. – Она остановилась и покачала головой. – Нет, ничего. Не сегодня.
Ланиусу было нетрудно догадаться, о чем она начала было говорить. «В таком случае, зачем ты уложил Кристату в постель? Почему ты хотел сделать ее своей второй женой? »
По мнению Ланиуса, в его поведении хватало здравого смысла. Он не был несчастлив с Сосией. Он просто хотел быть счастливым и с Кристатой тоже. Он все еще не видел в этом ничего неправильного. Однако дочь Граса имела на этот счет прямо противоположное мнение.
«А как насчет Зенейды? – спросил Ланиус самого себя. – Хоть бы она никогда не узнала о ней».
Он улыбнулся Сосии.
– С днем рождения!
– Ты ешь пирог с почками? – заметила она с некоторым удивлением.
Сам Ланиус тоже удивился. Его мысли были так полны служанками, что он едва замечал, что делает.
– Мне он даже нравится. – Что было правдой.
Как будто желая доказать это, он взял еще кусок пирога. И убедился, что терпеть его не может.
– Я рада, – опять улыбнулась Сосия.
Позже, вечером, Ланиус занимался любовью со своей женой. И к этому занятию он тоже не испытывал ненависти. Зенейда была немного более возбуждающей… возможно, потому, что не была так знакома ему, как Сосия. Или сознание запретности придавало остроту тому, что они делали. С Сосией не было ничего запретного, но и ничего плохого тоже, ничего, что заставило бы его спать с ней врозь. Он старался изо всех сил, чтобы удовлетворить ее, когда они соединились.
По тому, как она ответила, он понял, что его старания были не напрасны.
– Ты – милый, – сказала она, как будто напоминая себе об этом.
– Я тоже так думаю – о тебе, – добавил он торопливо, пока она не начала дразнить его за то, что он сам себя считает милым.
Он ждал, вглядываясь в темноту, спросит ли Сосия, почему он бегал за Кристатой, если считает ее, свою жену, милой. Но она не спросила, только тихо прошептала:
– Ну хорошо. – И, отодвинувшись на свою половину, заснула.
Ланиус тоже повернулся к жене спиной. Он слышал, как она немного повертелась, но продолжала дышать ровно и глубоко. Спустя несколько минут Ланиус тоже почувствовал, как погружается в сон, и на лице у него появилась улыбка.
Перед королем Грасом стоял навытяжку лейтенант с одной из речных галер, что плавали по Стуре.
– Ваше величество, ужасно много ментеше тайно переправляются на юг через реку. Их все больше и больше – каждый день и особенно каждую ночь. Мы уже потопили с полдюжины лодок, полных вонючих мерзавцев, но, к сожалению, еще больше прошли мимо нас.
Это был не первый подобный рапорт, который Грас слышал. Он задумчиво почесал лоб. Еще несколько дней тому назад ничего подобного не происходило. Внезапные перемены в поведении кочевников заставляли короля Аворниса быть очень подозрительным и вести себя крайне осторожно.
– Что у этих ментеше на уме? – спросил он, скорее обращаясь к себе, так как лейтенант, разумеется, не мог этого знать.
Как он и ожидал, молодой офицер пожал плечами и ответил:
Не имею представления, ваше величество. У нас не было возможности и желания задавать им вопросы. Когда мы их тараним, они тонут.
Судя по его тону, он ничего другого и не хотел, как только отправлять их на дно. Это более чем устраивало Граса. Он хотел, чтобы офицеры речных галер именно так относились к противнику, поэтому сказал:
– Благодарю, лейтенант. Я посмотрю, что надо предпринять, чтобы понять их действия.
Офицер поклонился и вышел. Грас снова почесал лоб, словно пытался таким способом обнаружить ответ. Разумеется, единственное, что он мог сделать в данной ситуации, это вызвать Птероклса. Вот у кого должен быть ответ на этот вопрос! Волшебник выслушал его, затем сказал:
– Это действительно интересно, ваше величество. Почему они стали переправляться через реку сейчас, когда, казалось бы, ими руководит одно желание – остаться на этой стороне и воевать с нами?
– Я надеялся, что это ты мне скажешь – почему. – Грас пожал плечами. – Были ли какие-нибудь магические приказы их колдунов? Ощущаешь ли ты участие Низвергнутого?
– Пока я не заметил ничего необычного, – осторожно проговорил Птероклс.
Грас не мог не одобрить такую осторожность. Волшебник спокойно допускал, что кое-что могло проскользнуть мимо него. Между тем он продолжал:
– У меня имеются заклинания, благодаря которым я узнаю, применяли ли здесь колдовство и какого рода оно было. Дело в том, что следы от него остаются на небе. Если они там, я выясню это.
Хорошо, – сказал Грас. – Дай мне знать. Когда на следующий день волшебник пришел к нему, на его лице явственно читались тревога и странная озадаченность.
– Ваше величество, какой-то вид колдовских приказов пришел на север, но я не могу определить их, – сказал он. – Я не совсем понимаю, что они означают.
Ты думаешь, я понимаю? – спросил король. «Обманул ли Низвергнутый волшебника? Или Птероклс ищет то, чего на самом деле нет?» Он продолжил:
– Может быть, тебе следует использовать какие-то другие заклинания?
Птероклс кивнул.
– Я применил те, что считал самыми подходящими для такого случая. Почему бы вам не взять каких-нибудь ментеше в плен? Они могут знать то, что нам неизвестно.
– Конечно, я отдам приказ, – согласился Грас – Мне следовало сделать подобные распоряжения, еще когда я позвал тебя в первый раз.
Приказы были получены, и отряды разведчиков отправились их выполнять. Но ментеше стали попадаться реже – совсем как грибы поздней осенью. Еще неделю назад, обнаружив, как мало их осталось на аворнийском берегу Стуры, Грас испытал бы самую настоящую радость. Он бы и сейчас радовался, если бы это случилось благодаря активным действиям солдат. Но его люди не изгоняли кочевников на другой берег Стуры, где они обычно обитали, и король знал об этом. Так почему ментеше покидают… нет, бегут из Аворниса даже без участия войск? Это не могло не беспокоить.
– Я знаю, в чем дело, – сказал Гирундо, когда поиски в очередной раз не увенчались поимкой пленника.
– Пожалуйста, поделись со мной своими соображениями, – попросил Грас. – У меня нет ни одной идеи, почему они уходят.
– Это проще простого. – Генерал пожал плечами. – Они, должно быть, услышали, что ваше величество собирается обложить их налогом. – Гирундо усмехнулся собственной находчивости. – Клянусь бородой Олора, я бы тоже так поступил!
– Смешно.
Грас пытался хранить серьезность, но улыбка скользнула по его губам, впрочем тут же спрятавшись в бороде. Предположение, высказанное его приятелем, действительно было забавным, даже если бы ему и не хотелось, чтобы это было так. Он погрозил пальцем Гирундо, который, совершенно не смутившись, продолжал смеяться. Но получить ответ королю все же хотелось.
– Так есть у тебя какая-нибудь мысль по этому поводу?
– Нет, – признался Гирундо. – Все, что я могу сказать, – скатертью дорога.
– Определенно, скатертью дорога. – И все же Грас испытывал душевное неудобство, сравнимое с тем, как если бы человек, который только что наслаждался пиршеством, почувствовал, как у него застряла между зубами косточка. – Но я бы на их месте не убегал, пока они могут драться.
– Может быть, кочевники поняли, что на этот раз мы одержим победу, и они сбежали, чтобы накопить силы для следующих ударов, – предположил Гирундо.
– Может быть… Но ты же знаешь, ментеше отличаются редким постоянством и предсказуемостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54