Закончив, он с испугом посмотрел на нее – а вдруг Кристата Посмеется над ним. Позже, вспоминая об этом разговоре, Ланиус понял, насколько глупым он, должно быть, казался. Горничные не смеются над королем Аворниса, даже над таким, у кого нет большой власти. Но дружба сделала его странно уязвимым по отношению к Кристате. Если бы девушка засмеялась, он бы не стал наказывать ее, но был бы ранен ее смехом. Но она не засмеялась, только сказала:
– Боже мой. В этом нет ничего странного.
Ее голос звучал сочувственно. И Ланиусу опять понадобилось время, чтобы понять и это. Он не привык к сочувствию от кого-либо, за исключением Сосии.
Но Ланиус не хотел в эту минуту думать о жене – во всяком случае не сейчас, когда он наслаждался симпатией Кристаты. «Грас, наверное, тоже не хотел думать о матери Сосии, когда проводил время с Алсой», – подумал Ланиус. Глядя на то, как блестят глаза Кристаты, как соблазнительны ее полуоткрытый рот, ее пухлые влажные губы, король понимал, почему не смог устоять его тесть.
Когда он наклонился к ней и поцеловал эти восхитительные губы, то ожидал, что Кристата закричит, или убежит, или начнет кусаться. После того, что случилось с Орталисом, почему бы ей не поступить так же? Однако девушка ничего подобного не сделала. Ее глаза расширились от удивления, затем медленно закрылись. А руки лишь крепче обхватили его шею.
– Я уже сомневалась, сделаешь ли ты это когда-нибудь, – прошептала она.
– В самом деле? – ответил Ланиус и подумал: а может, ему лучше убежать?
Но Кристата с серьезным видом кивнула.
– Ты же не считаешь меня уродливой?
– Уродливой? О боги, нет! – воскликнул Ланиус.
– Тогда хорошо.
Кристата посмотрела – сначала в одну сторону, затем в другую. То же самое сделал Ланиус. В коридоре никого не было. Вряд ли кто-нибудь видел, как они целовались, но этот кто-нибудь мог в любое время появиться в коридоре.
Его сердце сильно билось от волнения – и от возбуждения. И он не хотел думать, просто открыл ближайшую дверь в одну из множества почти одинаковых кладовых, наполовину забитых свернутыми коврами и гобеленами.
Ланиус переступил порог комнаты, все еще сомневаясь, не убежит ли Кристата. Она не убежала. Служанка вошла вслед за ним, и он закрыл дверь.
Внутри, в полутемной кладовке, воздух пах шерстью и пылью. Ланиус снова поцеловал служанку, и она прижалась к нему.
– Ваше величество, я знала, что ты милый, – прошептала она.
Шаги – по ту сторону двери? Да. Но шедший не остановился, а пошел дальше. И так же поступил Ланиус. Он поднял тунику Кристаты и снял ее через голову, а затем нагнулся, чтобы поцеловать ее грудь и темные, ставшие твердыми, соски. Девушка издала дрожащий вздох.
Но когда он снова обнял ее, то едва не отпрянул. Он ожидал, что будет гладить гладкую, мягкую кожу, однако спина девушки была отнюдь не гладкой и мягкой. Кристата, разумеется, ощутила, как дрогнула его рука.
– Ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила она.
– Молчи! – оборвал он ее. – Я покажу тебе, чего я хочу.
Ланиус взял ее руку и положил туда, где находился ответ. Девушка принялась нежно ласкать его. Ланиус схватил ее за плечи и опустил на пол, затем навис над ней.
– О-ох! – выдохнула она.
Его губы нашли ее рот и приглушили любые звуки, которые Кристата готова была издать… а некоторое время спустя этот долгий поцелуй сдержал и его стон.
Когда все закончилось, они оба быстро оделись.
– Вот… так это и должно быть, – сказала Кристата. Ланиус думал точно так же. И хотя он уже мысленно ругал себя за то, что осложнил свою жизнь, продолжавшееся приятное ощущение мешало ему думать, что этого не стоило делать.
Быстрый поцелуй, и девушка выскользнула из кладовки в коридор. Спустя некоторое время Ланиус прислушался к тишине и тоже покинул кладовку. Он улыбался, довольный, чувствуя невероятное облегчение. У него получилось!

Грас повернулся к Эстрилде.
– Повара прекрасно приготовили этого кабана, как ты находишь? – спросил он, слизывая с усов жир.
Кивнув, его жена поинтересовалась:
– Если ты думаешь, что оно замечательное, не следует ли тебе сказать об этом Орталису, а не мне?
– Следует ли? – король нахмурился. – Ты обычно строже к нему, чем я.
– Ты… сделал то, что ты сделал, когда он… совершил ошибку. Когда он ходит на охоту, он, возможно, не делает ошибок. Почему бы тебе не сказать ему, что он что-то делает хорошо?
– Если бы он чаще так поступал, я бы говорил ему об этом чаще. – Грас вздохнул, потом неохотно кивнул. – Ты права. Еда хорошая, и это действительно он ее добыл. Я поблагодарю его за это.
По пути в комнату Орталиса он спросил нескольких слуг, там ли принц. Никто из них не знал. Никому из них не было до этого дела. Неужели мерзкие поступки сына вызывают у всех такую неприязнь к нему? «Это не очень хорошо для человека, который однажды станет королем, – подумал Грас – Совсем нехорошо».
Он постучал в дверь, и когда никто не ответил, решительно толкнул ее. Сладкий аромат вина заполнял комнату, мешаясь с запахом давно не мытого тела. Сын Граса бережно держал на коленях чашу вина, как будто ребенка. Пустой кувшин валялся на полу, еще один стоял рядом со стулом, на котором восседал принц.
Орталис посмотрел на отца затуманенными глазами.
– Чего тебе надо? – невнятно произнес он.
– Я пришел поблагодарить тебя за кабана, которого ты подстрелил. Получилось замечательное жаркое, – ответил Грас. – Давно ты пьешь?
– Не очень, – сказал Орталис. – Ты собираешься избить меня за это?
Он поднял чашу и сделал большой глоток.
– Нет. У меня нет для этого повода, – проговорил король. – Пить в одиночестве глупо, но в этом нет зла. А когда ты делаешь это достаточно долго, это само по себе превращается в наказание. Стоит только протрезветь, как тебе кажется, что твоя голова сейчас лопнет.
Орталис кивнул. То, что он мог безболезненно кивать головой, говорило о том, что момент протрезвления еще очень далек.
– Почему бы тебе не уйти? – сказал он. – Разве ты не достаточно сделал, чтобы превратить мою жизнь в жалкое прозябание?
– Я сказал, чтобы ты не калечил женщин ради развлечения. Я показал тебе, что такое боль. Если ты несчастлив из-за того, что я сделал… что ж, жаль.
Он чуть было не сказал «Мне жаль», но остановился, потому что не чувствовал этого. Его сын уставился на него.
– А ты не испытывал радости, когда давал мне этот урок?
– Нет, клянусь бородой Олора! – взорвался Грас – Мне было тошно.
Но по тому, как Орталис засмеялся, было видно, что он не поверил отцу. Грас повернулся и поспешил прочь.
Сколько ни хвали охотничьи способности Орталиса, это не затянет трещину между ними. А что-нибудь могло ее затянуть? Король с сомнением покачал головой.
Не в первый раз он подумал о том, чтобы сделать Ансера законным сыном. Это бы решило кое-какие проблемы. Нет! Это больше осложнит, чем решит проблемы, не только с Орталисом, но и с Эстрилдой и Ланиусом. Ему придется ладить с законным сыном и также со своим зятем. Он задумался, станет ли Крекс, его внук, королем и каким королем он станет.
К тому времени, когда Крекс наденет корону и сядет на алмазный трон, его дед сойдет со сцены.
«Я еще недостаточно сделал», – подумал он. Издал несколько законов, укрощающих неуправляемую аворниискую знать; победил фервингов. Король Берто, слава богам, больше интересуется молитвами, чем сражениями. Но дать Низвергнутому захватить и укрепиться на землях черногорцев было бы катастрофой.
И еще – с тех дней, когда Грас был капитаном речной галеры, он мечтал рассчитаться с ментеше, причем на их стороне Стуры, не на своей. Этого он пока не сделал. И не знал, сможет ли когда-нибудь сделать. Если его колдуны не сумеют защитить людей Граса от участи рабов после пересечения Стуры, если они не сумеют излечить работающих на ментеше рабов… Разве есть надежда перейти границу?
Если он не сможет перейти реку, как он вообще может мечтать о том, чтобы отбить Скипетр милосердия? Если он вернет Скипетр в столицу, Аворнис навсегда запомнит его. Если он потерпит неудачу… Аворнис все равно запомнит его – как обреченного неудачника.

10

За окнами в воздухе кружился снег и завывал ветер. Если людям приходилось выходить на улицу, они надевали теплые сапоги, тяжелые плащи, меховые шапки с ушами, иногда защищали рты и носы шерстяными шарфами. Король Ланиус не думал, что это Низвергнутый насылает на город Аворнис особенно суровую зиму, но погода не радовала.
Во дворце тоже было прохладно, несмотря на постоянно горевшие жаровни и камины. Холодный воздух просачивался сквозь окна и двери. Ланиус беспокоился о своих животных, особенно об их потомстве. Но детеныши заметно подрастали чуть ли не с каждым днем.
Признаться честно, главная причина беспокойства была не в этом. Как продолжать отношения с Кристатой, чтобы Сосия не узнала, – вот что было у него на уме. Кристата, как выяснилось, тревожилась об этом гораздо меньше его.
– Она узнает рано или поздно, ваше величество, что ж поделать, – сказала девушка. – Такое редко кому удается скрыть.
Зная, что она права, Ланиус все равно качал головой. Они лежали, прижавшись друг к другу, в той же маленькой кладовке – правда, в этот раз на одном из ковров, который они развернули на холодном полу.
– И что же тогда будет? – спросил король.
– Полагаю, тебе придется выслать меня. – У Кристаты было мало иллюзий по поводу своего будущего. – Я надеюсь, ты выберешь хорошее место, где я смогу устроиться. Может быть, ты даже поможешь мне найти мужа.
Король Ланиус не хотел представлять ее в объятиях другого мужчины. Он хотел, чтобы она оставалась в его объятиях.
– Я обязательно позабочусь о тебе.
Кристата внимательно посмотрела на него, прежде чем кивнуть:
– Да, я думаю, позаботишься.
– Если я не найду тебе мужа, то сам стану тебе мужем, – проговорил Ланиус.
Глаза девушки широко распахнулись.
– Ты бы сделал это? – прошептала она.
– Почему нет? Первые жены – для того, чтобы родить законных наследников, и у меня есть одна. Я могу иметь еще. Не буду говорить, что мы с Сосией поворачиваемся друг к другу спинами в постели. Это не так. Зачем лгать? Но вторые жены и следующие предназначены исключительно для удовольствия.
– Я бы стала… королевой? – спросила Кристата.
Совсем недавно она восхищалась тем, что имеет достаточно денег, чтобы считаться налогоплательщицей. Казалось, ей надо время, чтобы осознать, насколько выше она может подняться.
– Да, стала бы, – кивнул Ланиус. – Но у тебя не будет титула, который имеет Сосия.
«Почти как у меня по сравнению с Грасом», – грустно подумал он.
До этого момента ему никогда не приходило в голову завести вторую жену. Королю Аворниса дозволялось шесть, потому что король Олор на небесах имел шесть жен. Но, так же как королева Квила была главной супругой Олора, большинство королей Аворниса тоже довольствовались единственной женой. Король Мергус, отец Ланиуса, не последовал примеру своих предков, но он отчаянно жаждал найти женщину, которая родит ему сына и наследника. Он был настолько безрассуден в этом желании, что сделал свою любовницу – мать Ланиуса – седьмой женой, чтобы дать мальчику законное имя. Так он превратился в еретика, а Ланиуса считала незаконнорожденным большая часть духовенства.
Этот горький опыт надолго сделал неприемлемой для его сына идею иметь больше одной жены… до сего дня. «Тогда это не будет супружеской изменой, – думал он. – Но будет ли это в рамках приличий? »
Грас мог жениться на Алсе. Вместо этого он отправил ее в ссылку. Это, вне всяких сомнений, было дело рук Эстрилды. Окажется ли Сосия более сговорчивой, чем ее мать?
Оказывается, Кристата думала о том же самом:
– Что скажет ее величество, если ты это сделаешь?
– Она имеет право жаловаться, обвиняя меня в измене, – ответил Ланиус. – С другой стороны, у меня есть право иметь еще одну жену.
Конечно же, король лукавил – но он не хотел вводить Кристату во все эти сложности. Однако, как оказалось, Кристата сама в этом без труда разбиралась.
– Она – дочь короля Граса. Что он сделает с тобой?
– Поворчит – и все, – ответил Ланиус. – Как он может поднимать шум после того, как сам имел любовную связь прошлой зимой?
– Люди всегда забывают о том, что делали сами, и поднимают шум из-за того, что делают другие.
В словах девушки содержалась неприятная правда. И чтобы перестать думать об этом, Ланиус поцеловал ее. Лекарство прекрасно помогло, и он решил принять вторую порцию, затем третью. Далее потребовалось более сильнодействующее средство, так что любовники еще долго не покидали кладовку.

– Считай, что я ничего не слышал! – У Граса разболелась голова, как будто он выпил много вина, а ведь он вообще ничего не пил. – Вторая жена? Служанка, которую обесчестил мой собственный сын? Почему, во имя всех богов?
– Я сказал, что это произойдет, если я не найду ей подходящего мужа, – ответил Ланиус.
– Так и сказал?
Ланиус кивнул. Грас застонал.
– Что дает тебе основания думать, что она найдет кого-то «подходящего», если у нее есть шанс стать королевой?
Ланиус нахмурился. Грасу было знакомо это выражение – означало оно задумчивость. Неужели ничего подобного не приходило Ланиусу в голову? Наверное, нет. Наконец младший король сказал:
– Говори о ней, что хочешь, но она честная девушка.
– Так или иначе, она, конечно, заставила тебя думать, что она такая, – проговорил Грас. – Одно ли это и то же – другой вопрос. А вот еще один для тебя – почему ты так поступаешь с моей дочерью?
– Кто знает, почему мужчина и женщина поступают так, как они поступают? – Хороший ответ, ничего не скажешь. – Почему, например, ты так поступил со своей женой?
Грас стиснул зубы. Ему следовало догадаться, что Ланиус задаст именно этот вопрос. Теперь ему следовало найти ответ на него, но сначала он попытался увильнуть.
– Это совсем другое.
– Именно так, – согласился Ланиус. – Ты отправил в ссылку твою, другую женщину. Я же хочу жениться на моей. Видишь разницу?
– Ты несправедлив.
Грас получил щелчок по больному месту. Он не был счастлив из-за того, что ему пришлось сделать с… для Алсы, и не испытывал гордость по этому поводу, хотя по-другому было невозможно сохранить мирные отношения между ним и Эстрилдой. Но неприятное чувство осталось.
Его зять пожал плечами.
– До этого момента я ничего не говорил о том, что ты делаешь со своими женщинами. Ты мог бы тоже из вежливости не вмешиваться в мои дела.
– Знаешь ли, это и мои дела тоже, – заявил Трасты женат на моей дочери. Я знаю, Сосия несчастлива из-за этого. Это ее слова.
– Мне она сказала то же самое, – признался Ланиус. – Но я бы был более счастлив с Кристатой, чем без нее. Я – король Аворниса… по крайней мере, мне так казалось. Разве я не могу принимать решения относительно своей жизни? Так как, ваше величество?
Когда Грас употреблял королевский титул, обращаясь к Ланиусу, он, как правило, был вежлив. Когда Ланиус употреблял его в отношении Граса – что он делал крайне редко, – в этом обращении обычно звучал упрек. Грас почувствовал, как вспыхнуло его лицо.
– Только насчет той части, которая делает тебя «счастливее». Ты думаешь тем местом, а не головой. Это не похоже на тебя.
Ланиус тоже покраснел, но продолжал стоять на своем.
– А может, я такой и есть? И кстати, не только я думаю этим местом. – Он в упор посмотрел на тестя.
«Он действительно собирается это сделать, – осознал Грас. – И ему совершенно безразлично, что я не одобряю его поступок. Что я могу с этим поделать?» У старшего короля больше не было вариантов, кроме одного:
– Пойди, поговори об этом с Ансером. Он почти твой ровесник, но думаю, он тоже скажет тебе, что это не самая лучшая идея.
– Мне нравится Ансер, я испытываю к нему самые теплые чувства, – сказал Ланиус. – Но я услышу от него то, что ты велишь ему мне сказать. И мы оба знаем, что он стал архипастырем не из-за особой святости, а потому, что готов выполнить любой твой приказ.
– Да! – Грас никогда бы не признался в этом при свидетелях. – Даже если и так, клянусь тебе, Ланиус, я не говорил с ним об этом. Что бы он ни сказал, он скажет то, что думает. Поговори с ним. У него есть здравый смысл, а у тебя в данный момент – нет.
– Когда ты говоришь, что у меня нет здравого смысла, ты имеешь в виду, что я не делаю того, что ты считаешь нужным, – отозвался Ланиус, но, подумав несколько секунд, пожал плечами. – Хорошо. Я поговорю с ним. Но он не сможет переубедить меня.
Чувствуя напряжение в спине из-за столь долго оказываемого сопротивления, Ланиус отправился в собор. Лишь только Грас убедился, что младший король покинул дворец, он вызвал к себе трех слуг.
– Приведите мне служанку по имени Кристата, – строгим тоном приказал он им.
Они поспешили прочь, и довольно скоро один из них ввел девушку в маленькую приемную.
– О! – удивленно воскликнула она, увидев Граса. – Когда Эндрис сказал мне, что король хочет меня видеть, я думала, он имел в виду…
– Ланиуса, – продолжил Грас, и Кристата кивнула, – а это оказался я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54