– Льют замолчал, выдерживая приличествующую моменту паузу, затем продолжил: – Позвольте мне, ваше величество, говорить с вами напрямую. В Нишеватце есть люди, которые готовы отдать наш город-государство под сень Низвергнутого. Принц Всеволод противостоит им, но он далеко не молодой человек. И кто знает, куда повернет его сын, принц Василко, кому он отдаст предпочтение? Мы нуждаемся в твоей помощи, ваше величество. Мы нуждаемся в помощи Аворниса.
Король Ланиус хотел засмеяться, но еще больше ему хотелось заплакать. У него не было ни власти, ни возможностей помочь черногорскому городу-государству. Все находилось в руках Граса. Ланиус сказал:
– Что смогу, я сделаю.
Льют снова поклонился. Может быть, он принял эти слова за обещание помощи. Но, скорее всего, он знал, насколько слаб Ланиус, и отнесся к ним, как к пустым посулам.
2
Грас ненавидел верховую езду. Почему бы не добраться до черногорских городов-государств по реке? Долгие годы он был моряком: сначала капитаном галеры, затем – командором. На борту судна он знал, как себя вести и что делать. В седле он чувствовал себя всеобщим посмешищем. И очень часто лошадь, которая ему предназначалась, тоже решала, что он шут, и пыталась избавиться от такого седока.
К несчастью, если он хочет привести армию в земли черногорцев, ему придется ехать верхом. Выругавшись шепотом, Грас повернулся к генералу Гирундо:
– Должен же быть другой способ!
Гирундо был кавалеристом, так что давал повод злиться на него за это. Усмехаясь, он проговорил:
– Конечно, ваше величество.
– Ради бороды Олора, о чем ты? – Король был готов ухватиться за любую соломинку.
– Вместо езды верхом вы можете идти пешком, как копьеносец.
– Спасибо большое. Я рад, что именно к тебе обратился за советом, – сказал Грас.
Гирундо громко захохотал в ответ.
Армия двигалась на север, копыта лошадей и ноги пехотинцев взметали клубы пыли, которая оседала на всем, забивая глаза и рты. Здесь все было по-другому – не так, как на юге, где Грас и Гирундо провели свою юность.
Завидев солдат, люди разбегались – просто не хотели испытывать судьбу. Всем было известно, что аворнийские солдаты мародерствуют, грабят и убивают в основном ради развлечения.
Грас сказал:
– Крестьяне не должны спасаться бегством. Ведь если бы не солдаты, им пришлось бы беспокоиться о своей защите.
– Ну да, – согласился Гирундо. – Почти не сомневаюсь, что они уже понимают это. Но они также знают, что наши парни могут повернуть против них. Я бы хотел, чтобы этого не произошло, так же сильно, как и вы. Однако вам известно, чего стоят наши пожелания. Стоит только дать людям мечи, копья и луки и платить им, чтобы они сражались за короля, – и они займутся своими делами, впрочем, все-таки не забывая сражаться.
– Займутся своими делами, – повторил Грас – Это самый удачный способ, какой я когда-либо слышал, сказать: «Превратятся в разбойников».
– О, я хорошо воспитан, ваше величество, – отозвался Гирундо. – На самом деле я самый благовоспитанный сын шлюхи, какого вам когда-либо доводилось встретить.
– Да, это я понимаю, – засмеялся в ответ король.
Армию на марше сопровождали повозки, полные зерна, и стадо скота. Иначе в это время года прокормиться можно было бы только с помощью воровства. Подобные действия не могли бы способствовать дружеским взаимоотношениям солдат и населения, которое, предполагалось, они должны были защищать.
Останавливаясь на ночлег, одни солдаты спали прямо на голой земле под звездами, другие – в палатках из парусины или кожи. У Граса и Гирундо были красивые просторные шатры из шелка, впрочем, королевский отличался от генеральского только размерами – разумеется, он был больше.
После ужина Гирундо заглянул в палатку Граса:
Можно кое-что спросить у вас, ваше величество? Пара вопросов, а?
– Конечно. Входи. – Король указал на кувшин вина и пару кружек рядом с ним. – Хочешь?
Грас ел ту же кашу и то же мясо, что и его солдаты. Это был лучший способ узнать, хороша ли была еда. Однако вино на королевском столе было лучшего качества.
– Не стану отказываться.
Вопросительно взглянув на своего старого друга, Гирундо также наполнил его кружку.
– Что мы можем сделать, когда доберемся до Нишеватца? – спросил генерал после того, как оба сделали по основательному глотку.
– Я очень надеюсь, что мы сможем разгромить группировку сторонников Низвергнутого, – ответил Грас.
– Это было бы хорошо, – согласился Гирундо. – Но насколько это возможно? У Низвергнутого длинные руки. Если ничего не получится, у нас будут затруднения.
Грас не ответил и снова приложился к кружке. Он хотел разрядить ситуацию шуткой, как часто делал Гирундо, но не мог найти ничего подходящего.
– Затруднения у нас уже есть, – наконец сказал он. – До сих пор Низвергнутый не пытался так открыто вмешиваться в дела. Ланиус утверждает, что раньше он никогда не пытался убить королей Аворниса, если они не воевали против него.
– Ланиус знает, что говорит, – улыбнулся Гирундо.
– О да!
Его зять не знал только одного: что – важно, а что – нет. Грас продолжал:
– Ты говорил, что хочешь задать мне пару вопросов. И какой следующий?
Генерал сосредоточенно сдвинул брови, но спустя мгновение просиял:
– А, вот теперь вспомнил! Если мы заварим эту кашу в Нишеватце, как вы думаете, насколько долго здесь придется застрять? Или мы собираемся следующие пять – десять лет не тушить костры в стране черногорцев?
– Я все-таки надеюсь, что мы сможем сделать это быстро и затем вернуться домой, – ответил король. – Хотя я в точности не уверен. Это не в моей власти. Низвергнутый будет что-то предпринимать. И черногорцы не останутся в стороне. Они любят ссориться друг с другом – и не всегда любят, когда чужаки суют нос в их дела.
– Похоже на отношения в семье, – высказался Гирундо. Сравнение вызвало смех у Граса.
Чем дальше на север продвигалась армия, тем выше становились горы на горизонте; снег уже начал таять на их вершинах в отличие от Бантианских гор, чьи остроконечные верхушки всегда прятались под белыми шапками.
Несколько перевалов на дальней стороне гор открывали проход в страну черногорцев. Естественно, Грас вел своих людей к одному из ближайших к Нишеватцу, но прежде отправил туда разведчиков. Если сторонники Низвергнутого захотят устроить засаду, лучшего места не найти.
На перевале никого не оказалось, но неприятное известие все же не заставило себя ждать.
– Ваше величество, мы доскакали до водораздела и затем проехали немного дальше. Когда мы посмотрели на север, то увидели, что вся местность затянута дымом, – сообщил один из разведчиков.
Остальные дружно закивали.
Грас и Гирундо обменялись взглядами: они оба знали, чем, вероятнее всего, это может быть вызвано.
С отрядом кавалеристов Грас направился вперед, намереваясь самому оценить обстановку. Действительно, когда он поднялся на вершину и посмотрел на север, все оказалось так, как предупредил разведчик.
– Они решились и начали свою войну без нас, – сказал он, ни к кому не обращаясь. – Бьюсь об заклад, я знаю, на чьей стороне Василко. Он не наш союзник.
Король Ланиус ненавидел, когда его отвлекали во время занятий с котозьянами. Это было известно всем во дворце, и как правило, с его желанием считались и беспокоили только в самых редких случаях. Когда кто-то постучал в дверь комнаты, где жили котозьяны, Ланиус раздраженно крикнул:
– Кто там? Что нужно?
Он сидел на полу и держал на коленях Бронзу – рыжую самку из первой пары, подаренной ему Ярополком несколько лет назад. Она была размером с обычную кошку, да и характером не слишком отличалась от представителей семейства кошачьих. Но внешние различия были существенными: так, лапы котозьянов больше напоминали человеческие руки и ноги. На своем родном острове, где-то в Северном море, – где именно, Ярополк не сообщил – котозьяны жили на деревьях.
– Это я, – раздалось из-за двери.
– Я – это кто?
Ланиус сознавал, что его голос звучит раздраженно. Он действительно был раздражен, поэтому изо всех сил старался, чтобы Бронза этого не почувствовала: нежно поглаживал ей спинку, чесал за ушами.
Дверь в комнату распахнулась. Это заставило Ланиуса в ярости вскочить на нога и уронить Бронзу с колен. Котозьян взвыл от такого бесцеремонного обращения. Король резко обернулся, чтобы посмотреть, кто, кроме Граса, осмелился его здесь побеспокоить.
Кто бы мог предполагать – принц Орталис!
Котозьяны были умнее обычных кошек и знали, что открытая дверь означает возможность убежать. Благодаря ловким конечностям они могли забраться в такие места, куда обычные кошки наверняка не отважились бы, – несколько побегов доказали это.
– Ради бороды Олора, закрой дверь, прежде чем они все разбегутся! – воскликнул Ланиус.
Как ни странно, Орталис послушался. Законный сын Граса был на пару лет старше, а также выше и красивее, но обладал гораздо худшим характером. Сейчас он оглядывался в немалом изумлении, так как никогда прежде не переступал порога этой комнаты.
– Какие странные звери, – сказал он. – Они на что-нибудь годятся?
– Не больше и не меньше, чем обычная кошка, – ответил Ланиус. – Ты пришел сюда, чтобы узнать об этом?
Орталис скривился. Вопрос напомнил ему, зачем он действительно сюда пришел.
– Ты должен помочь мне, Ланиус, – проговорил он.
Сердце короля сжалось. Если у Орталиса беда, то Ланиус подозревал, в чем ее причины. Надеясь, что все-таки ошибается, он спросил:
– Ну? Что ты сделал?
– Все было не так, как она говорит, – ответил его шурин.
Увы, Ланиус не ошибся. Орталис между тем продолжал:
– Во имя богов, ей нравилось это, так же как и мне, до тех пор, пока… – Он потряс головой. – Дальше все непонятно. Знаю только, что мы оба выпили много вина.
– Так что случилось? – Ланиус подумал, хочет ли он знать ответ, и решил, что это необходимо. – Что ты сделал?
– Она… получила небольшую царапину. – Орталис замолчал, потом поспешно продолжил: – На самом деле все не так плохо, как она говорит, – клянусь, не так плохо. И она сама была не против, когда все это продолжалось. Я бы не стал лгать тебе, Ланиус. Она хотела… Она действительно хотела!
– Твой отец не будет очень доволен, когда узнает.
– Вот об этом я и говорю! – простонал Орталис. – Ты должен помочь мне, чтобы он не узнал. Если он узнает… – Он постучал пальцами себе по шее сзади.
– Чем я могу помочь? – спросил Ланиус. – У меня нет власти сделать хоть что-нибудь. Кому, как не тебе, знать об этом.
Даже если бы он и мог повлиять на ситуацию… Только ради Сосии. Ее брат внушал отвращение, возмущал, пугал его.
Орталис пояснил:
– Деньги. Она хочет денег.
– А кто их не хочет? – Ланиус указал на одного из котозьянов. – Ты знаешь, я ведь рисую этих зверей и продаю эти картины, потому что казначей не дает мне столько денег, сколько мне нужно.
– О-о, – Орталис произнес это так, словно Ланиус предал его, когда его помощь была нужнее всего. Возможно, Ланиус и в самом деле сделал бы так.
Сын Граса не отступал:
– Но ты мог бы поговорить с Петросусом и получить все, что мне нужно, – все, что тебе нужно, я имею в виду.
– Маловероятно, – Ланиус пожал плечами. «Ты верно сказал первый раз – только о себе и думаешь».
– Но что же мне теперь делать? – в голосе Орталиса послышались ноты отчаяния. – Что мне теперь делать? Если ей не заплатить, она все разболтает. И тогда кто знает, что сделает мой отец? Он уже не раз кричал на меня… из-за женщин.
«И все потому, что ты проделывал отвратительные вещи со своими женщинами». Ланиус не видел смысла говорить об этом вслух. Орталис ценил только себя и становился отталкивающе-злобным, когда ему перечили.
Желая только одного – успокоить своего шурина, – король сказал:
– Может быть, тебе следует поговорить с архипастырем Ансером? Он имеет доступ к деньгам, которые не проходят через Петросуса.
– Я уже пробовал. Он отказал мне. Мой брат, мой единокровный брат, и тот отказал мне. Решительно.
Ансер тоже был сыном Граса, но незаконнорожденным. Несмотря на его незаконное происхождение, Ланиус – и все остальные – отдавал предпочтение ему. Король не был уверен в наличии у Ансера каких-либо особых талантов. Но не сомневался, что незаконный сын Граса, в отличие от законного, имеет сердце.
Больше чем когда-либо Ланиус хотел, чтобы его шурина не было сейчас рядом с ним. Разведя руками, он со вздохом произнес:
– Мне жаль, но я не знаю, как помочь тебе.
– Она должна исчезнуть, – прошептал Орталис. – Так или иначе, она должна исчезнуть.
– Ради всех богов, не делай вещей хуже тех, что ты уже совершил! – воскликнул Ланиус в тревоге.
– Они не могут быть хуже, чем уже есть, – ответил сын Граса. – Только помни, ты ничего не слышал.
– Конечно! Если ты думаешь, что я хочу оказаться между твоим отцом и тобой, лучше хорошенько подумай еще раз.
Он и прежде обещал молчать о некоторых вещах – и выполнял обещания. Теперь он ничего не обещал и надеялся, что Орталис не заметил этого. И Орталис, озабоченный ситуацией, не заметил.
– Она должна исчезнуть, – еще раз повторил он и затем бросился вон из комнаты.
Король поспешил за ним, догадываясь, что Орталис не станет закрывать за собой дверь. Так и случилось.
Ланиус закрыл ее прежде, чем какой-нибудь из котозьянов успел улизнуть. Они тоже причиняли вред своей, по их представлению, «добыче», но не намеренно и без всякой злобы. Хотелось бы сказать то же самое об Орталисе…
Стоило Грасу вздохнуть, как он чувствовал дым. Когда он сплевывал, слюна была черной. Он повернулся к Гирундо и сказал:
– Как мило, что нас приветствуют таким своеобразным способом на землях черногорцев.
– О да! О да, разумеется! – Генерал тоже сплюнул, а затем сделал большой глоток из кружки с элем, прополоскал им рот, проглотил и сказал: – Я тоже рад, что люди Нишеватца пригласили нас в свой город-государство. Только подумайте, ваше величество, что бы нас ожидало в противном случае.
– Если тебе все равно, то мне – нет, – устало ответил Грас.
Армии Аворниса еще предстояло увидеть Нишеватц. Сейчас солдаты захватывали форты к югу от города. Вараздин, последний из фортов, не очень отличался от других. Надо сказать, местный известняк был золотистого цвета, поэтому крепостные стены выглядели обманчиво приветливыми. Грас уже убедился в этом на примере трех других фортов, и Вараздин не оказался исключением. Его люди окружили крепость вне досягаемости лучников и катапульт. Как только аворнийцы подходили ближе, черногорцы начинали стрелять и бросать в них камни.
Горстка черногорцев – сторонников принца Всеволода, сопровождаемая телохранителями из солдат Аворниса, – спешила навстречу Грасу. Они утверждали, что были его истинными друзьями, и вели себя соответствующим образом. Но если люди Граса поверят им, а хотя бы один из них на самом деле поддерживает бунтовщиков и принца Василко, то есть поддерживает Низвергнутого, который стоит за ними… Если так случится, то у Аворниса на троне останется один король, Ланиус, и все пойдет по-другому.
Грас не желал, чтобы все пошло по-другому. К счастью, черногорцы, казалось, не обижались, что телохранители, как тени, повсюду следовали за ними. Они тоже играли в политические игры при помощи ножа, яда и черной магии.
Предводитель черногорцев, герцог Радим, поклонился Грасу. На хорошем аворнийском языке с характерным гортанным акцентом он сказал:
– Ваше величество, я выяснил, кто командует в Вараздине.
– Неужели? Хорошо. – Король Грас отхлебнул большой глоток из кружки с элем. Он пил много: чтобы избавиться от привкуса дыма, а заодно и от жажды. – Кто он?
– Барон Лев, ваше величество, – ответил Радим. Этот сутулый старик с белой бородой напоминал Грасу крепость, гораздо более древнюю, чем Вараздин. Та сила, что оставалась в нем, свидетельствовала об удивительной мощи, которой он обладал в молодые годы. Радим добавил:
– Он – сторонник Всеволода или, по крайней мере, должен быть им.
– Им выбран странный способ доказать это! – воскликнул Гирундо.
Герцог с серьезным видом кивнул:
– Его не считали важным человеком и не известили, что Всеволод станет искать помощи в Аворнисе. Он думал, что ваш приход – настоящее нашествие.
– Теперь он разобрался? – спросил Грас.
– О да, – Радим снова кивнул. – Но его честь затронута. Как он может сдаться вам, если его правитель нанес ему оскорбление?
– Мы пытаемся помочь его правителю, – заметил Грас.
– Он знает это. Но оскорбление – превыше всего.
– Ты имеешь в виду, что он перешел на сторону Василко? – уточнил Гирундо.
Теперь Радим покачал головой. Сопровождавшие его черногорцы, казалось, были потрясены.
– О нет, – заявил он, – ничего подобного. И все-таки, может ли человек, с которым обошлись так, словно он ничего не значит, сотрудничать с тем, кто так обидел его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Король Ланиус хотел засмеяться, но еще больше ему хотелось заплакать. У него не было ни власти, ни возможностей помочь черногорскому городу-государству. Все находилось в руках Граса. Ланиус сказал:
– Что смогу, я сделаю.
Льют снова поклонился. Может быть, он принял эти слова за обещание помощи. Но, скорее всего, он знал, насколько слаб Ланиус, и отнесся к ним, как к пустым посулам.
2
Грас ненавидел верховую езду. Почему бы не добраться до черногорских городов-государств по реке? Долгие годы он был моряком: сначала капитаном галеры, затем – командором. На борту судна он знал, как себя вести и что делать. В седле он чувствовал себя всеобщим посмешищем. И очень часто лошадь, которая ему предназначалась, тоже решала, что он шут, и пыталась избавиться от такого седока.
К несчастью, если он хочет привести армию в земли черногорцев, ему придется ехать верхом. Выругавшись шепотом, Грас повернулся к генералу Гирундо:
– Должен же быть другой способ!
Гирундо был кавалеристом, так что давал повод злиться на него за это. Усмехаясь, он проговорил:
– Конечно, ваше величество.
– Ради бороды Олора, о чем ты? – Король был готов ухватиться за любую соломинку.
– Вместо езды верхом вы можете идти пешком, как копьеносец.
– Спасибо большое. Я рад, что именно к тебе обратился за советом, – сказал Грас.
Гирундо громко захохотал в ответ.
Армия двигалась на север, копыта лошадей и ноги пехотинцев взметали клубы пыли, которая оседала на всем, забивая глаза и рты. Здесь все было по-другому – не так, как на юге, где Грас и Гирундо провели свою юность.
Завидев солдат, люди разбегались – просто не хотели испытывать судьбу. Всем было известно, что аворнийские солдаты мародерствуют, грабят и убивают в основном ради развлечения.
Грас сказал:
– Крестьяне не должны спасаться бегством. Ведь если бы не солдаты, им пришлось бы беспокоиться о своей защите.
– Ну да, – согласился Гирундо. – Почти не сомневаюсь, что они уже понимают это. Но они также знают, что наши парни могут повернуть против них. Я бы хотел, чтобы этого не произошло, так же сильно, как и вы. Однако вам известно, чего стоят наши пожелания. Стоит только дать людям мечи, копья и луки и платить им, чтобы они сражались за короля, – и они займутся своими делами, впрочем, все-таки не забывая сражаться.
– Займутся своими делами, – повторил Грас – Это самый удачный способ, какой я когда-либо слышал, сказать: «Превратятся в разбойников».
– О, я хорошо воспитан, ваше величество, – отозвался Гирундо. – На самом деле я самый благовоспитанный сын шлюхи, какого вам когда-либо доводилось встретить.
– Да, это я понимаю, – засмеялся в ответ король.
Армию на марше сопровождали повозки, полные зерна, и стадо скота. Иначе в это время года прокормиться можно было бы только с помощью воровства. Подобные действия не могли бы способствовать дружеским взаимоотношениям солдат и населения, которое, предполагалось, они должны были защищать.
Останавливаясь на ночлег, одни солдаты спали прямо на голой земле под звездами, другие – в палатках из парусины или кожи. У Граса и Гирундо были красивые просторные шатры из шелка, впрочем, королевский отличался от генеральского только размерами – разумеется, он был больше.
После ужина Гирундо заглянул в палатку Граса:
Можно кое-что спросить у вас, ваше величество? Пара вопросов, а?
– Конечно. Входи. – Король указал на кувшин вина и пару кружек рядом с ним. – Хочешь?
Грас ел ту же кашу и то же мясо, что и его солдаты. Это был лучший способ узнать, хороша ли была еда. Однако вино на королевском столе было лучшего качества.
– Не стану отказываться.
Вопросительно взглянув на своего старого друга, Гирундо также наполнил его кружку.
– Что мы можем сделать, когда доберемся до Нишеватца? – спросил генерал после того, как оба сделали по основательному глотку.
– Я очень надеюсь, что мы сможем разгромить группировку сторонников Низвергнутого, – ответил Грас.
– Это было бы хорошо, – согласился Гирундо. – Но насколько это возможно? У Низвергнутого длинные руки. Если ничего не получится, у нас будут затруднения.
Грас не ответил и снова приложился к кружке. Он хотел разрядить ситуацию шуткой, как часто делал Гирундо, но не мог найти ничего подходящего.
– Затруднения у нас уже есть, – наконец сказал он. – До сих пор Низвергнутый не пытался так открыто вмешиваться в дела. Ланиус утверждает, что раньше он никогда не пытался убить королей Аворниса, если они не воевали против него.
– Ланиус знает, что говорит, – улыбнулся Гирундо.
– О да!
Его зять не знал только одного: что – важно, а что – нет. Грас продолжал:
– Ты говорил, что хочешь задать мне пару вопросов. И какой следующий?
Генерал сосредоточенно сдвинул брови, но спустя мгновение просиял:
– А, вот теперь вспомнил! Если мы заварим эту кашу в Нишеватце, как вы думаете, насколько долго здесь придется застрять? Или мы собираемся следующие пять – десять лет не тушить костры в стране черногорцев?
– Я все-таки надеюсь, что мы сможем сделать это быстро и затем вернуться домой, – ответил король. – Хотя я в точности не уверен. Это не в моей власти. Низвергнутый будет что-то предпринимать. И черногорцы не останутся в стороне. Они любят ссориться друг с другом – и не всегда любят, когда чужаки суют нос в их дела.
– Похоже на отношения в семье, – высказался Гирундо. Сравнение вызвало смех у Граса.
Чем дальше на север продвигалась армия, тем выше становились горы на горизонте; снег уже начал таять на их вершинах в отличие от Бантианских гор, чьи остроконечные верхушки всегда прятались под белыми шапками.
Несколько перевалов на дальней стороне гор открывали проход в страну черногорцев. Естественно, Грас вел своих людей к одному из ближайших к Нишеватцу, но прежде отправил туда разведчиков. Если сторонники Низвергнутого захотят устроить засаду, лучшего места не найти.
На перевале никого не оказалось, но неприятное известие все же не заставило себя ждать.
– Ваше величество, мы доскакали до водораздела и затем проехали немного дальше. Когда мы посмотрели на север, то увидели, что вся местность затянута дымом, – сообщил один из разведчиков.
Остальные дружно закивали.
Грас и Гирундо обменялись взглядами: они оба знали, чем, вероятнее всего, это может быть вызвано.
С отрядом кавалеристов Грас направился вперед, намереваясь самому оценить обстановку. Действительно, когда он поднялся на вершину и посмотрел на север, все оказалось так, как предупредил разведчик.
– Они решились и начали свою войну без нас, – сказал он, ни к кому не обращаясь. – Бьюсь об заклад, я знаю, на чьей стороне Василко. Он не наш союзник.
Король Ланиус ненавидел, когда его отвлекали во время занятий с котозьянами. Это было известно всем во дворце, и как правило, с его желанием считались и беспокоили только в самых редких случаях. Когда кто-то постучал в дверь комнаты, где жили котозьяны, Ланиус раздраженно крикнул:
– Кто там? Что нужно?
Он сидел на полу и держал на коленях Бронзу – рыжую самку из первой пары, подаренной ему Ярополком несколько лет назад. Она была размером с обычную кошку, да и характером не слишком отличалась от представителей семейства кошачьих. Но внешние различия были существенными: так, лапы котозьянов больше напоминали человеческие руки и ноги. На своем родном острове, где-то в Северном море, – где именно, Ярополк не сообщил – котозьяны жили на деревьях.
– Это я, – раздалось из-за двери.
– Я – это кто?
Ланиус сознавал, что его голос звучит раздраженно. Он действительно был раздражен, поэтому изо всех сил старался, чтобы Бронза этого не почувствовала: нежно поглаживал ей спинку, чесал за ушами.
Дверь в комнату распахнулась. Это заставило Ланиуса в ярости вскочить на нога и уронить Бронзу с колен. Котозьян взвыл от такого бесцеремонного обращения. Король резко обернулся, чтобы посмотреть, кто, кроме Граса, осмелился его здесь побеспокоить.
Кто бы мог предполагать – принц Орталис!
Котозьяны были умнее обычных кошек и знали, что открытая дверь означает возможность убежать. Благодаря ловким конечностям они могли забраться в такие места, куда обычные кошки наверняка не отважились бы, – несколько побегов доказали это.
– Ради бороды Олора, закрой дверь, прежде чем они все разбегутся! – воскликнул Ланиус.
Как ни странно, Орталис послушался. Законный сын Граса был на пару лет старше, а также выше и красивее, но обладал гораздо худшим характером. Сейчас он оглядывался в немалом изумлении, так как никогда прежде не переступал порога этой комнаты.
– Какие странные звери, – сказал он. – Они на что-нибудь годятся?
– Не больше и не меньше, чем обычная кошка, – ответил Ланиус. – Ты пришел сюда, чтобы узнать об этом?
Орталис скривился. Вопрос напомнил ему, зачем он действительно сюда пришел.
– Ты должен помочь мне, Ланиус, – проговорил он.
Сердце короля сжалось. Если у Орталиса беда, то Ланиус подозревал, в чем ее причины. Надеясь, что все-таки ошибается, он спросил:
– Ну? Что ты сделал?
– Все было не так, как она говорит, – ответил его шурин.
Увы, Ланиус не ошибся. Орталис между тем продолжал:
– Во имя богов, ей нравилось это, так же как и мне, до тех пор, пока… – Он потряс головой. – Дальше все непонятно. Знаю только, что мы оба выпили много вина.
– Так что случилось? – Ланиус подумал, хочет ли он знать ответ, и решил, что это необходимо. – Что ты сделал?
– Она… получила небольшую царапину. – Орталис замолчал, потом поспешно продолжил: – На самом деле все не так плохо, как она говорит, – клянусь, не так плохо. И она сама была не против, когда все это продолжалось. Я бы не стал лгать тебе, Ланиус. Она хотела… Она действительно хотела!
– Твой отец не будет очень доволен, когда узнает.
– Вот об этом я и говорю! – простонал Орталис. – Ты должен помочь мне, чтобы он не узнал. Если он узнает… – Он постучал пальцами себе по шее сзади.
– Чем я могу помочь? – спросил Ланиус. – У меня нет власти сделать хоть что-нибудь. Кому, как не тебе, знать об этом.
Даже если бы он и мог повлиять на ситуацию… Только ради Сосии. Ее брат внушал отвращение, возмущал, пугал его.
Орталис пояснил:
– Деньги. Она хочет денег.
– А кто их не хочет? – Ланиус указал на одного из котозьянов. – Ты знаешь, я ведь рисую этих зверей и продаю эти картины, потому что казначей не дает мне столько денег, сколько мне нужно.
– О-о, – Орталис произнес это так, словно Ланиус предал его, когда его помощь была нужнее всего. Возможно, Ланиус и в самом деле сделал бы так.
Сын Граса не отступал:
– Но ты мог бы поговорить с Петросусом и получить все, что мне нужно, – все, что тебе нужно, я имею в виду.
– Маловероятно, – Ланиус пожал плечами. «Ты верно сказал первый раз – только о себе и думаешь».
– Но что же мне теперь делать? – в голосе Орталиса послышались ноты отчаяния. – Что мне теперь делать? Если ей не заплатить, она все разболтает. И тогда кто знает, что сделает мой отец? Он уже не раз кричал на меня… из-за женщин.
«И все потому, что ты проделывал отвратительные вещи со своими женщинами». Ланиус не видел смысла говорить об этом вслух. Орталис ценил только себя и становился отталкивающе-злобным, когда ему перечили.
Желая только одного – успокоить своего шурина, – король сказал:
– Может быть, тебе следует поговорить с архипастырем Ансером? Он имеет доступ к деньгам, которые не проходят через Петросуса.
– Я уже пробовал. Он отказал мне. Мой брат, мой единокровный брат, и тот отказал мне. Решительно.
Ансер тоже был сыном Граса, но незаконнорожденным. Несмотря на его незаконное происхождение, Ланиус – и все остальные – отдавал предпочтение ему. Король не был уверен в наличии у Ансера каких-либо особых талантов. Но не сомневался, что незаконный сын Граса, в отличие от законного, имеет сердце.
Больше чем когда-либо Ланиус хотел, чтобы его шурина не было сейчас рядом с ним. Разведя руками, он со вздохом произнес:
– Мне жаль, но я не знаю, как помочь тебе.
– Она должна исчезнуть, – прошептал Орталис. – Так или иначе, она должна исчезнуть.
– Ради всех богов, не делай вещей хуже тех, что ты уже совершил! – воскликнул Ланиус в тревоге.
– Они не могут быть хуже, чем уже есть, – ответил сын Граса. – Только помни, ты ничего не слышал.
– Конечно! Если ты думаешь, что я хочу оказаться между твоим отцом и тобой, лучше хорошенько подумай еще раз.
Он и прежде обещал молчать о некоторых вещах – и выполнял обещания. Теперь он ничего не обещал и надеялся, что Орталис не заметил этого. И Орталис, озабоченный ситуацией, не заметил.
– Она должна исчезнуть, – еще раз повторил он и затем бросился вон из комнаты.
Король поспешил за ним, догадываясь, что Орталис не станет закрывать за собой дверь. Так и случилось.
Ланиус закрыл ее прежде, чем какой-нибудь из котозьянов успел улизнуть. Они тоже причиняли вред своей, по их представлению, «добыче», но не намеренно и без всякой злобы. Хотелось бы сказать то же самое об Орталисе…
Стоило Грасу вздохнуть, как он чувствовал дым. Когда он сплевывал, слюна была черной. Он повернулся к Гирундо и сказал:
– Как мило, что нас приветствуют таким своеобразным способом на землях черногорцев.
– О да! О да, разумеется! – Генерал тоже сплюнул, а затем сделал большой глоток из кружки с элем, прополоскал им рот, проглотил и сказал: – Я тоже рад, что люди Нишеватца пригласили нас в свой город-государство. Только подумайте, ваше величество, что бы нас ожидало в противном случае.
– Если тебе все равно, то мне – нет, – устало ответил Грас.
Армии Аворниса еще предстояло увидеть Нишеватц. Сейчас солдаты захватывали форты к югу от города. Вараздин, последний из фортов, не очень отличался от других. Надо сказать, местный известняк был золотистого цвета, поэтому крепостные стены выглядели обманчиво приветливыми. Грас уже убедился в этом на примере трех других фортов, и Вараздин не оказался исключением. Его люди окружили крепость вне досягаемости лучников и катапульт. Как только аворнийцы подходили ближе, черногорцы начинали стрелять и бросать в них камни.
Горстка черногорцев – сторонников принца Всеволода, сопровождаемая телохранителями из солдат Аворниса, – спешила навстречу Грасу. Они утверждали, что были его истинными друзьями, и вели себя соответствующим образом. Но если люди Граса поверят им, а хотя бы один из них на самом деле поддерживает бунтовщиков и принца Василко, то есть поддерживает Низвергнутого, который стоит за ними… Если так случится, то у Аворниса на троне останется один король, Ланиус, и все пойдет по-другому.
Грас не желал, чтобы все пошло по-другому. К счастью, черногорцы, казалось, не обижались, что телохранители, как тени, повсюду следовали за ними. Они тоже играли в политические игры при помощи ножа, яда и черной магии.
Предводитель черногорцев, герцог Радим, поклонился Грасу. На хорошем аворнийском языке с характерным гортанным акцентом он сказал:
– Ваше величество, я выяснил, кто командует в Вараздине.
– Неужели? Хорошо. – Король Грас отхлебнул большой глоток из кружки с элем. Он пил много: чтобы избавиться от привкуса дыма, а заодно и от жажды. – Кто он?
– Барон Лев, ваше величество, – ответил Радим. Этот сутулый старик с белой бородой напоминал Грасу крепость, гораздо более древнюю, чем Вараздин. Та сила, что оставалась в нем, свидетельствовала об удивительной мощи, которой он обладал в молодые годы. Радим добавил:
– Он – сторонник Всеволода или, по крайней мере, должен быть им.
– Им выбран странный способ доказать это! – воскликнул Гирундо.
Герцог с серьезным видом кивнул:
– Его не считали важным человеком и не известили, что Всеволод станет искать помощи в Аворнисе. Он думал, что ваш приход – настоящее нашествие.
– Теперь он разобрался? – спросил Грас.
– О да, – Радим снова кивнул. – Но его честь затронута. Как он может сдаться вам, если его правитель нанес ему оскорбление?
– Мы пытаемся помочь его правителю, – заметил Грас.
– Он знает это. Но оскорбление – превыше всего.
– Ты имеешь в виду, что он перешел на сторону Василко? – уточнил Гирундо.
Теперь Радим покачал головой. Сопровождавшие его черногорцы, казалось, были потрясены.
– О нет, – заявил он, – ничего подобного. И все-таки, может ли человек, с которым обошлись так, словно он ничего не значит, сотрудничать с тем, кто так обидел его?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54