Все это противоположности, но они взаимно важны. Они могут погибнуть друг без друга.– Ну, не знаю. Иногда я думаю, что мужчинам было бы лучше без женщин.Губы Дел слегка изогнулись.– Какое-то время возможно. Но мужчины не живут вечно. Они слишком упрямы, слишком яростны, – она смотрела на меня с наигранной невинностью.– Что останется после того, как вы поубиваете друг друга? Мир без мужчин и женщин?– Он останавливается, – вдруг заметил я.Дел огляделась и кивнула.– Мы совсем рядом с их каньоном. Сюда, Тигр.Стволы деревьев стали совсем тонкими, а ветки так перепутались, что я не мог отличить одну от другой. Кору деревьев разукрашивали дождевые потеки, влага собиралась в развилинах и дуплах, пока не начинала переливаться через край. Грязь и листья прилипали к подошвам ботинок. Я шел в полной тишине, сжимая повод жеребца, и надеялся, что дом Кантеада окажется достаточно большим для такого крупного мужчины как я.И вдруг мы оказались на краю мира. Из деревьев в ничто – полоска земли перед нами была не шире клинка меча, и я балансировал у кромки почти падая, пока Дел не поймала меня за руку и не оттащила назад.– Я забыла, – сказала она.– Забыла что? – закричал я, невольно отступив в деревья. – Забыла, что здесь мир кончается, хотя я стоял уже на краю?Дел вздохнула.– Не преувеличивай, Тигр.– Аиды, женщина… если бы я тебя не знал, я бы решил, что ты собираешься от меня избавиться, – я помолчал. – А может я в тебе ошибался. Ты хотела меня убить?– Вряд ли, – сухо сообщила она, не глядя на меня, а потом добавила с тоскливым восхищением. – Тигр, разве это не прекрасно?Для нее, несомненно. Дел росла в высокогорьях, предгорьях, высотах и остро изрезанных каньонах. Ее вскормили ветры и дожди.Но я-то здесь не при чем. Совершенно. Я смотрел в ничто и видел только пустоту, наполненную облаками.Мир действительно закончился. То, что лежало перед нами, оказалось каньоном, заполненным до краев облаками. Сквозь тяжелые пласты я смутно различал другой край каньона и где-то далеко внизу дно.Прекрасно ли это? Может быть. Но меня бы больше порадовали несколько солнечных лучей.– Как, в аиды, мы спустимся?– Иди за ним, Тигр. Мастер песни ждет нас.Дел, как всегда, оказалась права. На фоне облаков, на фоне дождя, Кантеада был почти невидим. Он слегка махнул рукой и исчез, но я уловил нить свиста.– Снова песня следования?– А ты быстро схватываешь, Южанин.Я пошел за человечком, сторожась невидимого каньона. Оступиться труда не составило бы – облака наплывали на края, коварно ползли по земле, сливаясь с почвой и небом. Они цеплялись за стволы и землю, заполняли мир и застревали в вершинах деревьев.– О боги, – прошептала Дел за моей спиной. – Я и забыла, как это прекрасно.– Баска, он снова пропал.– Тебя ведет песня следования.– Мне это не нравится, Дел.– Тебе ничего не нравится.Аиды, нет смысла с ней разговаривать. У нее песчаная болезнь. Или нет, облачная болезнь. Диагноз изменился.Я продолжал идти, ведя жеребца и стараясь не смотреть на хранилище облаков, а они перекатывались, струились, ласкались, тянулись, чтобы потрогать мое лицо. От этого мне хотелось поежиться, но я сдерживался, вспоминая о Дел.Хотя она бы этого и не увидела, пласты облаков вклинивались между нами.Мне пришлось признать, что песня следования прекрасно управляла моими движениями. Я шагал по узкому краю каньона как по широкой дороге, словно я знал путь так же хорошо, как знал самого себя. Эта мысль заставила меня задуматься: а знает ли кто-нибудь самого себя? В любом случае, я шел не сам, меня вели. Что может было и к лучшему – когда земля без предупреждения вдруг ушла вниз, я не запаниковал, я даже не задержался. Я спокойно продолжал идти.– Магия? Так, Дел? – земля продолжала уходить вниз.– Он ведет нас в каньон.– Ты этой дорогой выбиралась?– Да, но тогда не было облаков. Я хорошо видела дорогу.Я оглянулся. Дел терялась в облаках за жеребцом, но я видел как спокойно она пробиралась сквозь висящие в воздухе лоскутки. На расстоянии лоскутки сливались и казались ровным туманом.Дел улыбнулась. Влажные волосы растрепались и облепили ее плечи. Дел промокла как и я, но сил у нее оставалось побольше. Она шла уверенно и твердо, не напрягаясь при каждом шаге. Она даже тихонько напевала что-то веселое. Лицо Дел светилось от удовлетворения.Аиды, кажется я потеряю ее. 26 Я не видел почти ничего кроме своих ботинок и фута пространства перед ними, все остальное заполнял туман, облака или какое-то другое вещество.– Веселая получается ситуация, – пробормотал я. – Я шляюсь там, где мне совершенно нечего делать в сопровождении человека цвета мороси с голубыми ногтями, который поет, чтобы показать нам дорогу, – я минутку помолчал, проникаясь фразой. Если я надеялся найти в ней больше смысла, произнеся ее вслух, я ошибся.– Аиды, у меня должно быть песчаная болезнь.Словно вняв моим мольбам, облака поднялись наверх и мы завершили сползание с кручи, добравшись наконец до дна.Я остановился так резко, что жеребец налетел на меня и ткнулся носом мне в плечо, но я не обратил на него внимания, я даже не покачнулся – только повернул голову, дожидаясь, пока Дел догонит меня и встанет рядом.– Что это за место? – спросил я.– Дом Кантеада.Она повернулась, чтобы полюбоваться моим изумлением. Дел пыталась скрыть улыбку, но я заметил, как довольна она моей реакцией.Ну, реакция была искренней. Теперь, когда облака поднялись, я смог разглядеть каньон, и то, что я увидел, изумляло.Скалы поднимались ровно вверх. Серый камень покрывали черные и белые вкрапления и чем выше уходили стены, тем ярче становились цвета. Стены пересекали ряды массивных полок, как часто бывает в каньонах. Обычно такие полки зарастают мхом и травой, но здесь по ним рассыпались цветы, с них свисали спутанные виноградные лозы, и он этого скалы становились красными, голубыми, пурпурными с желтыми, медными и белыми вкраплениями.Я посмотрел на небо. Облака (или туман) все еще закрывали солнце, но они поднимались все выше и выше над каньоном, хотя я еще не видел край, с которого чуть не упал в небытие мира.– Хорошее местечко для жизни, – отметил я. – Неудивительно, что никто не верит в их существование, если они прячутся здесь.– У них на то есть причина, – сказала Дел. – Если бы они не скрывались, люди попытались бы украсть их магию или заставляли бы Кантеада использовать магию в корыстных целях.Весь каньон был ненамного больше чем ловушка, в которую мы попали, с такими же щелями в стенах.Я снова посмотрел наверх, разыскивая тропинку, по которой мы спускались, и порадовался, что не увидел ее, покрытую туманом и облаками. У самого дна я заметил крутой спуск, ширины которого едва хватало для лошади.Песня следования растаяла. Мастер песни, или кем бы он там ни был, исчез, но в воздухе по-прежнему висел тихий напев, нить ненавязчивой, но все же очевидной мелодии, как гудение пчелы летним днем, хотя напев был гораздо мелодичнее.– Что это за звук? – спросил я.– Песня стражи, – объяснила Дел. – Она не подпускает гончих.Кто-то прокричал мое имя. Нахмурившись, я повернулся и увидел Киприану, выскочившую из дыры в стене каньона как пробка из бутылки. Следом дыра извергла Массоу, Адару и в конце концов Гаррода.Киприана неслась со всех ног, не скрывая своего намерения повиснуть на мне. Я отчасти избавился от этого удовольствия, притворившись, что жеребец занервничал и ненавязчиво придержав девочку.Дел смотрела на нас улыбаясь. Она уже примирилась с чувствами Киприаны, а сама сцена ее повеселила. Дел не сделала и шага чтобы помочь мне и ограничилась ролью наблюдателя.К счастью, жеребец выбрал именно этот момент чтобы показать свой вздорный характер и мое заставь-ее-поверить обернулось чистой правдой. Мне пришлось заняться гнедым всерьез, чтобы он опять не натворил беды.Массоу пробормотал что-то грубое, потирая плечо, за которое его укусил жеребец.– Лучше не подходи, – рявкнул я. Меня злил гнедой и раздражало вечно плохое настроение мальчика. – По-моему, всем уже ясно, что ты ему не нравишься. Пора бы тебе тоже принять этот факт и оставить жеребца в покое. Не стоит его подстрекать.Гаррод стоял за левым плечом Адары и напряженно рассматривал нас с жеребцом. Только тут я вспомнил, что он потерял всех лошадей. В глубине души Гаррод был обижен за то, что я оставил на растерзание его пятерку и спас гнедого. Винить за это Северянина я не мог.Жеребец оскалил зубы, угрожающе поднял правую переднюю ногу и заложил уши. Выкатив карие глаза, он смотрел на Адару.Я вздохнул и отпихнул губы гнедого от моего уха.– Слушайте, давайте я разберусь с лошадью, а потом мы поговорим. Нужно решить, что делать дальше.– Мы пойдем на Север, – с готовностью ответила Киприана. – Ты ведь доведешь нас до Кисири?Я кинул быстрый взгляд на Дел. При словах девочки она сделала равнодушное лицо, но я заметил, как сжались ее губы, и подумал, что еще одна отсрочка совсем не к месту.– Я уже сказал, мне нужно заняться лошадью. Где здесь держат лошадей?Массоу пожал плечами.– У Кантеада нет лошадей.– Тогда я его хотя бы привяжу, а травой здесь все заросло, – я побоялся просить Массоу поискать подходящее место. Жеребец разнервничался и мог снова укусить мальчика.– Давай я его устрою, – предложил Гаррод. – Он расстроен, а ты добавляешь ему проблемы.– Я? Я думал, что знаю собственную лошадь.– Иногда да, иногда нет, – Гаррод протянул руку.Я задумался. Мог ли Гаррод принадлежать к тому типу людей, которые потеряв свое хотят лишить этого и остальных. Он был в банде Аджани и мог оказаться мстительным человеком.– Ну вот что, – решился я, – пойдем вместе.Дел показала на глубокую трещину в скале.– Мы будем там.Я кивнул и повел жеребца по каньону. Гаррод пошел за мной, не отрывая от гнедого подозрительно заинтересованного взгляда. Я услышал как он прищелкнул языком, заметив следы когтей и зубов на крупе и боках, кровь на плечах и животе.– Туго ему пришлось, – пробормотал Северянин.– У меня не было выбора, – спокойно ответил я. – Если бы я остановился, они бы его прикончили.– Как прикончили моих лошадей, – резко добавил Гаррод. – Всех, кроме той, которую убила она.Я остановился, вытащил колышек и веревку, наклонившись, воткнул колышек в землю и наступил на него, вдавливая поглубже.– Она сделала это, пытаясь спасти наши жизни, – ровно заметил я, не сводя глаз с измученной лошади, – и это их остановило. Может быть ровно настолько, чтобы Дел успела подняться наверх… Но я думаю, ты бы предпочел, чтобы она умерла.– Она обвинила меня в убийстве, – с горечью сообщил Гаррод. – В убийстве многих людей.– Ты был в банде Аджани.– Я продавал ему лошадей! Кто скажет, что это преступление? Я живу этим.– Так и Дел, – сказал я, – живет тем, что осталось от ее жизни.В напряженной тишине Гаррод смотрел, как я наклонился, поднял переднюю ногу гнедого и осторожно выковырял грязь, набившуюся между краем подковы и копытом. Бусинки в растрепавшихся косах Северянина зазвенели.– Она говорит, что Аджани убил всю ее родню.– Так оно и было. Он и его люди.– Меня там не было.– Но ты знаком с Аджани, – я опустил ногу и занялся другой передней.– Я продавал ему лошадей и иногда покупал. Я не убиваю людей.– Ты снабжаешь лошадьми тех, кто этим занимается, – я вытащил камень из подковы, – и покупаешь у Аджани животных, которых он забирает у тех, кого убил.Гаррод не нашел, что ответить.Я опустил ногу, выпрямился и посмотрел на него поверх спины жеребца.– Я думаю, у нее есть законное право не доверять тебе и не любить тебя. Если бы не ты и такие как ты, Аджани не смог бы заниматься своим делом.– А ты? – обвиняющим тоном заговорил Гаррод. – Разве кто-то из вас лучше? Продаете свои мечи любому, у кого хватит денег, чтобы нанять вас? – он сплюнул. – Сколько человек ты убил в круге? Сколько людей отдали тебе свои жизни в ритуале танца? Разве в круге смерть красивее? Разве такая смерть справедлива? Ты от этого чувствуешь себя могущественнее? – бледные глаза стали яростными, жесткими и холодными как лед. – Несколько раз мне приходилось убивать людей. Людей, которые пытались обмануть меня, украсть у меня что-то или принуждали к драке. Я не Аджани, я не убиваю и не обкрадываю мирные семьи. Но я и не ты: я не вхожу в круг и не ставлю себя выше других людей только потому что в моих руках яватма.Я давно не задумывался о своей жизни, я просто жил и занимался своим делом. Я – танцор меча, которого можно нанять. Размышления о том, что ты делаешь или зачем это делаешь, до добра не доводят. Постепенно тебя начинают одолевать мысли, а стоит ли вообще стараться выжить, что для человека моей профессии просто смертельно.Я покачал головой.– Мне очень жаль твоих лошадей, но провоцируя меня, ты их не вернешь.Гаррод не сводил с меня глаз.– Я – Говорящий с лошадьми, и мне тяжело пережить такую потерю, но все, что я говорю сейчас, я говорю не из-за погибших животных. Меня обвинили в совершении того, чем я никогда не занимался и заниматься не желаю. Я не убийца.– У Дел есть причина, – настаивал я.– С ее точки зрения, несомненно. Ее можно понять. Но как мне кажется, она многое искажает. Изнутри она искорежена, изувечена, изуродована, а все потому что жажда мести пожирает ее душу как язва.– Только из-за того, что вы не сошлись…Он помотал головой так яростно, что косы застучали по груди.– Я о другом. Я – Говорящий с лошадьми, я чувствую суть эмоций. А человеческие переживания не слишком отличаются от переживаний животных когда человек подчиняет себя потребностям вроде той, что ведет ее, – он помолчал, перевел дыхание, протянул руку и коснулся жеребца. – Я с первого взгляда понял, что за человек Аджани. Он безжалостный, холоднокровный подонок. Но Дел бы следовало взглянуть на собственные поступки. Большая ли между ними разница?Во мне вспыхнул гнев.– Если бы ты выжил в тех аидах, где побывала она… если бы ты прошел через тоже, что она…– …без сомнения, я был бы так же изувечен, как она, – кивнул Гаррод. – Но она выжила. Она пережила издевательства Аджани. Почему он должен теперь торжествовать, превратив ее в женщину, не знающую ни жалости, ни пощады? В клинок без имени?Я нахмурился.– Во что?– Клинок без имени, – повторил Гаррод. – Так говорят в Стаал-Уста, – его губы едва заметно изогнулись. – Спроси ее, можно ли ее назвать клинком без имени. Спроси ее, есть ли конец у ее песни.Я покачал головой.– Ты несешь какую-то бессмыслицу.– Разве? Спроси ее. Задай ей мои вопросы. И скажи ей… – он помолчал. – Скажи ей, что даже Говорящий с лошадьми с Высокогорий слышал о Стаал-Уста и почитает законы чести вока.Я вздохнул.– Гаррод…Он прервал меня, мотнув головой.– Хватит об этом, танцор меча. Иди к своей женщине, а мне позволь заняться твоей лошадью. С этим я справлюсь.В конце концов я позволил и пошел к своей женщине.Нет, не к своей. Я пошел к Делиле. 27 На Юге мне приходилось пригибаться, чтобы пройти в низкие двери поскольку я выше, чем большинство Южан. На Севере, где мужчины такие же высокие как я, мне не приходилось этим заниматься. Но влезая в пещеру Кантеада, я вспомнил о Юге. Проход был таким низким, что приходилось почти ползти.В стенах каньона, как я обнаружил, было столько дыр, что скалы напоминали соты. Самые большие дыры были у самого дна, полускрытые в земле, со входами-арками. Каждая дыра была началом тоннеля, который вел в пещеру – уникальные жилища, но обитателям их я не завидовал.Я наклонился у входа в тоннель.– Дел? – из темноты отозвалось только эхо.Я подождал, но ответа так и не услышал. Пришлось, вздыхая, низко пригнуться и забраться в отверстие.Радости мне это не доставило – выпрямиться я не мог.– Аиды, чувствуешь себя стариком.Конец тоннеля скрывался в темноте. Я полез вперед, ударяясь головой, царапая плечи, цепляясь одеждой, освобождаясь, пока не обнаружил, что потолок поднялся. В ширину тоннель по-прежнему равнялся ширине моих плеч.И тут меня как будто ударило. Выступил пот, я задрожал и почувствовал металлический привкус страха во рту.Стены наступали и я снова оказался в шахте Аладара. Цепей на мне не было, но я согнулся под тяжестью воспоминаний. Я припомнил каждую мелочь. Танзир украл у меня несколько месяцев. Месяцев которые лишили меня самого себя. Аиды, когда же я это забуду?Я заставил себя отвлечься и посмотрел вперед, в тоннель, повторяя, что Дел недалеко. Я пошел дальше.– Человечки, – бормотал я. – Маленькие человечки строят маленькие домики.Приглушенный свет, льющийся в тоннель из каньона, освещал мой путь. Пещера оказалась гораздо ближе чем я думал, чему я несказанно обрадовался. Передо мной появилась другая арка, через которую я разглядел свечи. Под аркой лежали тени. Я был уже почти в пещере, когда появилась голова Дел.– Сюда, – позвала она. – Не стукнись головой.Я хмыкнул, наклонился и пролез. И замер с глупым видом. Пещера больше напоминала зал.Огоньки свечей, фонари, яркие кусочки стекла и полированного металла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40