Письмо от Кэт пришло через неделю после того, как он узнал про несчастье в их доме. Он раньше еще написал матери, не знает ли она что-нибудь про Кэт Грей. Может, зайдет к ним. Как получилось все глупо! Мать, оказывается, лежала в это время в больнице.
Так и остался моряк Роберт Крошоу в тяжелом неведении. Он терзался догадками, упрекал Кэт, ненавидел Пейджа, кого-то еще, искал ответа и не находил. Винил войну, которая сломала, скомкала его жизнь. За эти два месяца Роберт пришел к одному, впрочем, не совсем твердому выводу: надо бросить все к дьяволу, выкинуть из головы. Но не так-то легко это сделать. Даже усталость не избавляет от неотвязных, жестоких мыслей.
Роберт стоял на палубе миноносца среди южной ночи и моря. С погашенными огнями «Роджерс» шел впереди каравана транспортных кораблей. Судя по звездам, эсминец спускался на юг, к острову Криту.
II
Для тетушки Полли, конечно, в Шотландии было гораздо лучше, чем в Лондоне. Джон Крошоу долго ломал голову, как выполнить совет врача. Доктор сказал, хотя опасность и миновала, но пройдет немало времени, пока женщина окончательно придет в себя после нервного потрясения. Лучше всего больной жить в тихой, спокойной обстановке. Где? Доктор пожал плечами. Лучше в санатории на взморье или в частном пансионате. Конечно, если есть средства. Но у докера не было денег.
Наконец Джон придумал. У Полли под Глазго жил ее двоюродный брат Дэвид, он занимался там сельским хозяйством. Джон плохо знал шурина, но, когда стряслась беда, вспомнил о нем и написал письмо. Писал не без тяготивших его колебаний, но в таком положении не до стеснений. Дэвид ответил телеграммой, приглашал ехать немедля. Так они очутились в Шотландии.
Шурин Макклин имел ферму неподалеку от Иглхема – приземистую хижину, вросшую в землю и окруженную полем и лугом. Ферма небольшая, всего несколько акров земли, но она все же давала возможность существовать семье Макклинов. Стояла ферма почти на границе владений лорда Гамильтона, простиравшихся чуть ли не до самого Глазго.
Тетушке Полли отвели комнатку, в которой жил старший сын Дэвида, ушедший в армию. В комнате едва умещались кровать и столик, но и этого вполне достаточно – Джон появлялся в Иглхеме лишь по субботам и редко когда в середине недели. Работать он устроился в Глазго, в порту. Найти службу оказалось не так-то трудно, не то что в мирное время, когда на одно место претендует десяток безработных. Предложили должность стивидора – управлять разгрузкой кораблей. Работа не тяжелая, но канительная, и поэтому Джон большую часть времени проводил в Глазго.
В очередную субботу Джон собирался пораньше уехать в Иглхем, но его задержал американский пароход, пришедший к вечеру в порт. Последнее время в Глазго зачастили американские корабли, они доставляли военные грузы и продовольствие по ленд-лизу. Пока стивидор отдавал распоряжения, выяснял, где складывать бочки и ящики, пока началась разгрузка, прошло немало времени. Только в десятом часу Джон выбрался из порта, он опасался, как бы не опоздать на последний автобус. Крошоу прикинул – в Иглхем приедет не раньше полуночи. Он уж подумывал, не остаться ли ночевать в Глазго, но все же решил ехать – Полли станет тревожиться.
Автобус шел на Килмарнок. На половине дороги Джон вышел. Ему до фермы предстояло пройти около мили. За мостом навстречу докеру вынырнули две легковые машины военного образца, ослепив его оранжевым светом фар. Прижавшись к перилам моста, Джон пропустил автомобили, проводил их глазами – они свернули по шоссе к Глазго. Джон подумал: «Здесь будто и нет войны, ездят с открытым светом».
Стояла прозрачная, лунная ночь. С рюкзаком на одном плече докер шагал через пустошь, поросшую редким кустарником. Потом он свернул на тропинку и в воротах фермы столкнулся с Дэвидом. Обычно спокойный, уравновешенный, Макклин был чем-то взволнован. Он нервно попыхивал трубкой. Тень от стены падала на его лицо, и только багровый огонек, вспыхивая и угасая, неясно озарял крупные черты и нахмуренные брови. По этому огоньку Джон и угадал, что кто-то стоит в воротах.
– Послушай-ка, что я тебе расскажу, – сказал шурин. – Хорошо, что ты приехал. Женщины уже спят, и мне не с кем поговорить… До чего обнаглели боши, стали летать даже к нам в Шотландию… Идем в дом.
Дэвид осторожно, чтобы не разбудить спящих, отворил дверь, чертыхнулся, когда невзначай грохнул щеколдой, и вошел в кухню.
В очаге тлели угли – приходилось топить, потому что ночами бывало холодно. Шурин зажег свет и присел к столу.
– Ты понимаешь, какое дело, – Дэвида переполняли недавние события. – Что-то мне не спалось с вечера. Сначала заснул, а потом все ворочался с боку на бок. Дай, думаю, гляну скот. Корова должна телиться. Зашел в хлев – все в порядке. Вдруг слышу – гудит. Самолет. Посмотрел в небо – летит. Под луной его хорошо видно. Это бы все ничего, но гляжу – на моих глазах распускается парашют. Тут я и сообразил – дело неладно. Кому нужно прыгать к нам среди ночи? Не иначе как немецкий шпион. Схватил дубину – и туда. Ну, думаю, сейчас я тебя огрею! Подбежал, а он лежит на земле, как дохлый баран. В капитанской форме. Я их с той войны знаю. Потрогал – живой, только без памяти. Оружия никакого, один фотоаппарат на боку. Что тут делать? Сбегал за водой – у меня на лугу колодец вырыт. Бегу, а сам думаю: как бы не улепетнул, подлец. Нет, ничего… Отстегнул с него лямки. Тут как раз на машинах наши подъехали. Может, они тебе встретились?
– Да, – подтвердил Джон, – на мосту, у шоссейной дороги.
– Вот-вот! Так оно и будет. – Макклин раскурил угасшую трубку. – Я думаю, наши тоже за ним следили. Выскочили из машины, спрашивают: «Кто здесь такой?» – «Не знаю, говорю. Немец. В чувство его привожу». А он мокрый весь – я на него воды не пожалел – сел и отвечает: «Я капитан Альфред Хорн. Доставьте меня к герцогу Гамильтону». Подумай ты, какой наглец! К лорду Гамильтону! Прилетел, будто в гости. Так ему и поверили… Этого самого Хорна посадили в машину и увезли. Сам-то он не мог идти, говорит – повредил ногу… Лейтенант мою фамилию записал, сказал спасибо. Я у него парашют попросил – не дал. Жалко, хороший материал, чистый шелк. Говорит – нужен как доказательство… Вот какие дела-то бывают!
Мужчины еще поговорили и легли спать.
Воскресенье Джон Крошоу провел на ферме, а в понедельник в Глазго прочитал в газете, что заместитель Гитлера Рудольф Гесс бежал из Германии и приземлился в Шотландии. «Так вот какую птицу Дэвид чуть не огрел дубиной, – подумал докер. – Жаль, что он приземлился без памяти». Джон пожалел, что нет его Вильяма. Вот с кем бы они поспорили всласть! Крошоу помрачнел – он до сих пор не мог смириться с гибелью друга.
К третьему пирсу швартовался американский корабль, стивидор пошел распоряжаться разгрузкой.
III
В ту ночь, десятого мая 1941 года, герцог Гамильтон, лорд-стюард королевского двора, член британского парламента и командующий воздушным флотом Северной Англии, находился на командном пункте в Тренгазене, в Шотландии. Дежурный доложил герцогу, что по данным поста воздушного наблюдения у берегов Нортумбэрленда в двадцать два часа ноль восемь минут обнаружен германский самолет типа «Мессершмитт-110».
– Здесь, вероятно, какая-то ошибка, милорд, – добавил дежурный. Он выразил сомнение в достоверности сообщения. – «Мессершмитт» не может залетать так далеко, у него не хватит горючего на обратную дорогу.
Но лорд Гамильтон резко поднял голову:
– «Мессершмитт»?.. Немедленно дайте указание постам не выпускать его из поля зрения.
У лорда Гамильтона едва не сорвалось с губ: «Я давно жду его». Он справился с охватившим его волнением и спокойно добавил:
– Докладывайте мне немедленно обо всем, что будут сообщать воздушные посты.
Наблюдательные посты продолжали следить за полетом таинственного германского самолета. В двадцать два часа пятьдесят шесть минут его заметили на высоте тысячи метров к северо-востоку от Андроссана.
Потом он повернул на юг, вернулся назад и лег курсом на запад. Лорд Гамильтон не отрывался от карты. Приказал поднять в воздух истребитель «дифайен» и неотступно следовать за самолетом.
– Строго предупредите летчика: ни в коем случае не вступать в бой, только сопровождать, – повторил он. Чего доброго, излишне рьяный пилот окажет медвежью услугу своим огнем. Но Гамильтон не сказал этого, только подумал.
В двадцать три часа ноль три минуты «Мессершмитт-110» находился к югу от Глазго. Летчик с «дифайена» передал по радио – видит на земле горящий самолет в таком-то квадрате.
– Что?! – лорд Гамильтон вскочил, теряя самообладание. – Он сбил его? Я приказал…
– Нет, нет, милорд, – адъютант поспешил закончить доклад, – летчик радирует, что он не вступал в бой. Самолет упал сам. Пилот выбросился на парашюте в районе селения Иглхем. Вот здесь…
– Позвоните на ближайший пост, прикажите немедленно разыскать летчика.
Прошло не меньше томительного получаса, когда с наблюдательного поста сообщили – пилот найден, назвался капитаном Альфредом Хорном.
– Здесь снова какая-то ошибка, милорд. Немецкий летчик требует, чтобы его немедленно доставили к вам. – Дежурный в эту ночь ничего не понимал.
Командующий воздушной эскадрой облегченно вздохнул: наконец-то!
– Направьте его в Глазго, поместите в казарме Мэрихилс. Остальное перенесем на завтра. А сейчас соедините меня с премьером. Немедленно…
IV
Уинстон Черчилль проводил уик-энд в Дитчли у старых друзей. После ужина хозяин предложил посмотреть комический фильм с участием братьев Маркс. Все шумно поднялись из-за стола и перешли в зал, где киномеханик настраивал аппарат. Премьер от души хохотал, наблюдая за веселыми похождениями талантливых актеров, с детской непосредственностью хлопал в ладоши, и казалось, что для него больше ничего не существует на свете. Пожалуй, так это и было – премьеру хотелось отвлечься от всех дел и раздумий. Но и здесь ему не удавалось это сделать. В начале сеанса в зал вошел секретарь Бранен и зашептал на ухо. Черчилль слушал с улыбкой, не успевшей сойти с лица.
Секретарь передал – звонят из Лондона, просят премьера подойти к телефону.
– Что там еще? – недовольно спросил Черчилль.
– Немцы бомбардируют Лондон. Считают, что это самый тяжелый налет за все время. Город в огне.
– Что же я могу сделать? Скажите, занят.
Секретарь вышел, но через четверть часа появился снова.
– Что еще?
– Командующий противовоздушной обороной настоятельно просит вас подойти к телефону. Просил передать – в Лондоне пылает не меньше двух тысяч пожаров, тысячи убитых и раненых. Разрушена палата общин. Все вокзалы вышли из строя, разрушены доки. Он повторяет, что сегодня самый разрушительный налет.
Бранен докладывал шепотом, и Черчилль досадливо слушал.
– Скажите еще раз командующему, что я занят. Занят! Дайте же мне хоть немного отвлечься!
Премьер продолжал смотреть комический фильм. Он снова смеялся, перекрывая басовитым раскатом смех присутствовавших в зале. Но через несколько минут секретарь снова в нерешительности стоял рядом с креслом премьера.
– Вы оставите меня наконец в покое? Сегодня я не подхожу к телефону. Ясно?!
– Извините, милорд, я так и ответил, но сейчас звонит герцог Гамильтон, просит вас по неотложному делу…
– Гамильтон?.. Спросите, может быть, можно отложить на завтра.
Секретарь ушел к телефону и тотчас же вернулся.
– Лорд Гамильтон настаивает. Дело государственной важности. Просил сообщить, что Альфред Хорн прибыл в Шотландию.
– Кто? Хорн!..
Премьер вскочил, словно его пронзил электрический ток. Это поважнее налета на Лондон! Зацепившись в темноте за кресло, Черчилль торопливо пошел к телефону.
Сообщение подтвердилось. Рудольф Гесс – премьер знал, кто скрывается под именем Хорна, – находился в Шотландии. Гамильтон передал подробности, которыми располагал.
– Вы говорите, что Хорн в Глазго? – переспросил Черчилль. – Завтра же посетите его лично и спросите, чего он хочет. Спокойной ночи!
Но сам Черчилль остаток ночи не спал. Еще бы! Рудольф Гесс, заместитель Гитлера, рейхсминистр, член тайного совета германского рейха, лидер гитлеровской партии и, главное, ближайший поверенный Гитлера, прибыл в Англию для переговоров! Это козырь в игре. Есть отчего поволноваться! Премьер позвонил министру внутренних дел, поднял его с постели. Его голос гудел в телефонную трубку:
– Более удобно с ним обращаться как с военнопленным. Относитесь с уважением, как к важному генералу, попавшему в наши руки. Следите за состоянием здоровья, обеспечьте комфорт, питание, книги, письменные принадлежности… Я думаю, его лучше перевезти в Тауэр. Там будет удобнее. Подготовьте все к его переезду. Назначьте специальную охрану. Но пока не давайте газет и не позволяйте слушать радио. Все это я подтвержу письменно.
Потом звонил в министерство иностранных дел, куда-то еще, поставил всех на ноги и с нетерпением стал ждать звонка из Шотландии. Что-то сообщит ему Гамильтон о первом посещении Гесса?!
В воскресенье одиннадцатого мая лорд Гамильтон с утра поехал в казармы Мэрихилс. Сначала он познакомился с личными вещами, изъятыми у немецкого капитана Хорна. Фотоаппарат, несколько семейных фотографий, визитная карточка на имя Карла Гаусгофера, пузырек с лекарством. Гамильтон открыл пробку и понюхал – похоже на валерьянку. «Нуждается в успокоении нервов», – подумал он. С этой мыслью Гамильтон прошел в комнату, где находился Гесс.
Перед ним стоял человек с аскетической внешностью – худощавый, с запавшими глазами и нависшими, широкими бровями. Бледное лицо с землистым оттенком. Очевидно, летчик еще не оправился от тяжелого перелета. Лорд Гамильтон сразу узнал его – лет пять назад они встречались в Берлине на Олимпийских играх. Гесс принимал его в своем доме.
Гесс шагнул Гамильтону навстречу.
– Я хотел бы говорить с вами наедине, – сказал он.
– Конечно.
Лорд кивнул сопровождавшему его офицеру. Они остались одни.
– Вы узнаете меня? Я хотел бы говорить откровенно. Только для этого я совершил тяжелое путешествие, не думая о последствиях, которые ожидают меня в Берлине. Я прилетел к вам по собственной инициативе. – Гесс пока не раскрывал своих полномочий.
– Что же привело вас сюда в Шотландию таким, простите меня, несколько странным путем? – Гамильтон тоже предпочитал играть в наивность.
– Мы с вами коллеги, милорд. В прошлую войну я был летчиком. Это мне пригодилось. Вчерашний полет был четвертой попыткой прилететь к вам. Но каждый раз я поворачивал с половины пути из-за плохой погоды. Я прилетел к вам, как голубь, с пальмовой ветвью мира.
Гесс рассказал о своих приключениях. Из Аугсбурга вылетел вчера перед вечером. Когда приблизился к берегам Англии, было еще светло. Опасался зенитных батарей и истребителей. Пришлось кружить над морем в течение часа. Потом немного заблудился, горючее оставалось на исходе, пришлось выброситься с парашютом. Он не долетел каких-нибудь четырнадцать километров до Дунгавел Кастл – родового имения Гамильтонов.
Рудольф Гесс вспомнил то состояние страха, страха до тошноты, которое испытал. Труднее всего было решиться на прыжок вниз. При первой попытке ему стало дурно. Глотнул из флакона припасенное лекарство. Показатель расхода горючего стоял на нуле. Дальше оставаться в самолете нельзя. Гесс прыгнул. Рванув кольцо парашюта, снова потерял сознание. Очнулся он на земле от ушата холодной воды. Первое, что увидел, – склонившегося над ним крестьянина с увесистой дубиной в руках. Гесс не стал рассказывать подробности кичливому лорду. Чего он валяет дурака, прикидываясь политической девственницей! Но следовало продолжать.
Он сказал:
– Я не хотел предпринимать путешествия в то время, пока у вас были успехи в Ливии: мой полет могли бы расценить как признак слабости Германии. Теперь, когда мы восстановили положение в Северной Африке и на Балканах, дело иное. Нас никто не упрекнет в слабости.
– И все же что можете вы предложить?
– Риск, который я взял на себя, должен подтвердить вам мою искренность. Фюрер убежден, что он выиграет войну. Вспомнить об ужасных налетах нашей авиации на Лондон. Перед отлетом я слышал о новом ударе, который должен был состояться минувшей ночью. Но я хочу предотвратить бессмысленное кровопролитие. Уверяю вас, Гитлер не против того, чтобы заключить с Англией мир.
Лорд Гамильтон внимательно слушал Гесса. Значит, Гитлер отправил своего посланца под грохот бомб. Лорд знал о жестоком налете прошлой ночью.
Это тоже мера воздействия, как наступление в Ливии и на Балканах.
– Что могу я для вас сделать? – Он предпочел не высказывать своего мнения по поводу предложений Гесса: не следует путать карты премьеру Черчиллю.
– Вы лорд-стюард королевского двора, помогите мне получить аудиенцию у короля и встретиться с представителем британского правительства, полномочным вести переговоры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91