При мысли, что он может ее коснуться, она испытывала отвращение.– Слушай, ты, девчонка, – прошипел Айвен, – я сильнее, чем прежде. Чертов поезд не повредил мне мозги, понимаешь? – Он злобно прищурил глаза. – Можешь не рассчитывать – эта твоя чертова фабрика никогда не будет построена на моей территории.На его коленях лежала трость. Он взял ее и ударил по рисунку фабрики, который все еще стоял у трибуны. Рисунок упал на пол. Краем глаза Джейд увидела, что Диллон стремительно бросился к Айвену. Движением руки она остановила его.Ее голос был на удивление спокойным.– Я признаю, что когда-то вы были очень грозным, мистер Патчетт. – Она безо всяких эмоций смерила его взглядом. – Но теперь вы просто жалки.Джейд обошла коляску, прошла мимо Нила, не обращая внимания ни на него, ни на его слова. Вокруг все еще толпились люди. Все выжидательно смотрели на нее, когда она выходила из здания. Было видно, что они наблюдали за их разговором с Айвеном.Уверенным шагом Джейд прошла по тротуару к своему новенькому джипу и открыла дверцу. Бросив портфель на сиденье, она уже собиралась сесть за руль, когда кто-то схватил ее за руку.Диллон надел темные очки, но даже сквозь дымчатые линзы она разглядела, что его глаза горят от бешенства. Не обращая внимания на любопытствовавших прохожих, он заговорил низким и громким голосом.– Что, черт возьми, происходит?– Сейчас не время и не место обсуждать это.Он наклонился к ней.– Нет, черт побери. Я не возьмусь за лопату, пока не буду уверен, что не получу пулю в спину. Кто этот старый ублюдок в коляске?– Его зовут Айвен Патчетт, и он не всегда передвигался в коляске. – Джейд подняла руку, чтобы поправить растрепавшиеся волосы. Ее рука тряслась. Она надеялась, что Диллон не заметил этого. – Однако он всегда был ублюдком.– Патчетт? Соевый король?– Точно. А теперь отпустите мою руку. За это утро я достаточно накрасовалась перед публикой. У меня нет желания начинать кулачный бой с вами здесь, на главной улице.Диллон посмотрел на свою руку, сжимавшую запястье Джейд. До этой минуты он просто не осознавал, что держит ее. И немедленно отпустил.– А парень – его сын?– Нил.– Из-за чего у вас спор?– Это мое дело. – Она попыталась сесть в машину, но Диллон опять быстро схватил ее руку, будто поймал в капкан.– Вы сделали это и моим делом, когда вытащили меня из тюрьмы в Лос-Анджелесе. – Когда он говорил, его усы слегка двигались. – Вы заставили меня поверить, что здесь все будет нормально, что все в городе на сто процентов поддерживают проект, что выстроится целая очередь желающих работать у меня. Но все идет совсем не так. Я хочу знать, против кого я?– В данный момент, мистер Берк, против меня. – Несмотря на то, что мимо шли последние участники встречи, Джейд вырвала свою руку. – В ваши обязанности не входят связи с общественностью. Это – моя епархия. И на будущее – я буду признательна, если вы не станете обсуждать мои действия и строить догадки о них. Я уволю вас, если вы попытаетесь вмешиваться.Она нырнула в машину, захлопнула дверцу, вырулила со стоянки и уехала. Джейд понимала, что Диллону нужна поддержка общественности, потому что это непосредственно влияет на его работу. Но ее отношения с Патчеттами – не его дело и никогда его делом не будут. Кроме того, она догадывалась, что он не будет в восторге, если узнает, что ему отведена далеко не главная роль в ее плане мести. В любом случае, она не собирается рассказывать ему больше, чем ему следует знать.Войдя в дом, Джейд услышала звонок телефона.– Алло?– Встреча уже закончилась?– Мистер Стейн! – воскликнула она. – Да, только что.– Почему вы не звоните мне? Я же сказал, чтобы вы мне звонили.– Я и собиралась, но только что вошла.– Ну, и? Как все прошло?– Великолепно. Мы даже не могли рассчитывать на лучший прием. – Она коротко рассказала, как все проходило, ни словом не упомянув о Патчеттах.– Итак, вы все еще убеждены в коммерческих перспективах этого района?– Безусловно.– Хорошо. Тогда позвольте мне поделиться с вами несколькими идеями, которые я обмозговал.Джейд села поудобнее, приготовившись слушать.
– Ты все еще здесь? Не поняла, что я сказал? – носком нового ботинка Диллон слегка подтолкнул в сторону лежащую собаку и отпер дверь вагончика. – Убирайся! – Дворняжка посмотрела на него скорбными глазами и опять легла на ступеньку, положив морду на передние лапы. – Делай как знаешь, – проворчал Диллон. – Но не жди, что я тебе что-нибудь дам.Он захлопнул дверь с такой силой, что все сооружение закачалось. Достав банку содовой из холодильника, он стал дышать холодным воздухом, шедшим из открытой двери, затем выпил залпом полбанки, приложил ее ко лбу и прошептал:– Проклятие!Сейчас Диллон избегал всего, что могло заставить его думать или переживать. Семь лет назад он перестал чувствовать. Тогда он похоронил не только жену и сына, он похоронил свои чувства. Функционировало только тело. В душе было пусто и глухо. И ему это нравилось. Он намеревался так жить и дальше.Диллон покинул дом, в котором умерли Дебра и Чарли, оставив там все. С того дня он держался особняком: не обзаводился ничем, кроме самого необходимого, что мог уместить в пикапе, оставался равнодушным к другим людям. Не задерживаясь подолгу на одном месте, не искал ни с кем дружбы.На горьком опыте он убедился, что неважно, хорошо ли ты выполнил работу, неважно, стараешься ли оставаться порядочным человеком, все равно получишь по зубам или тебя накажут за проступок, о котором ты и не ведал. Его долги все накапливались, а платой оказалась жизнь любимых им людей.Получив жесткий урок, Диллон выработал собственную философию, главным постулатом которой стала заповедь: «Не люби».Он создал вокруг себя пустоту, где было безопасно и где исчезала любая боль. Иной жизни он не желал. Поэтому ему не нужна была и собака с ее привязанностью, и беспокойство из-за работы, которая уже до такой степени захватила его, что он готов был защищать ее, да еще думать при этом: «моя фабрика». И, безусловно, ему не нужны никакие любовные чувства, никакая женщина.В сердцах Диллон захлопнул дверцу холодильника. Такая вот петрушка! А тут еще эта бессловесная дворняжка свернулась калачиком у его двери и лижет ему руку каждый раз, когда он выходит. И он уже защищает «Текстиль», как медведица медвежонка, и беспокоится, что земляные работы еще не начаты, и сердится на Джейд Сперри. А злость – это эмоция. А ему не нужны никакие эмоции, тем более, из-за женщины.После нескольких недель жизни в Нью-Йорке, совещаний и встреч с мужиками в костюмах от «Барберри», чьи ладони никогда не знали мозолей, Диллон не мог дождаться начала строительства. И сейчас, когда он позволил себе впервые за много лет почувствовать интерес к работе, проект может лопнуть.Дураку было ясно, что Патчетт не укатит в коляске в сторону и не будет разыгрывать из себя умирающего, когда в город ворвется новая компания, которая отодвинет его дело на задний план. Джейд Сперри не была дурочкой. Она заранее знала, что в лице Патчетта будет иметь врага. После тех слов, которыми они обменялись в зале, Диллон понял, что она уже давно враждует с ним и с его сыном.Старик Патчетт сказал: «Как это у вас, черт возьми, хватило наглости объявиться в этом городе?»Эти слова наводили на мысль о скандале. Возможно, Джейд покинула Пальметто с позором?Диллон допил содовую и смял банку в руке. Он не мог представить, как такая спокойная, холодная, собранная, образованная мисс Сперри могла быть причастна к скандалу, особенно к безнравственному поступку. Вообще-то он не хотел думать о ней, но она постоянно занимала его мысли.Диллон успокаивал себя тем, что это естественно. Она была его боссом. Ведь он думал бы о своем боссе, если бы им оказался мужчина. Но с другой стороны, если бы боссом был мужчина, то у него не возникали бы мысли, подобные тем, которые все чаще вызывала у него Джейд.Физически он сохранял верность Дебре почти год после ее смерти. Но однажды холодным вечером он почувствовал себя так тоскливо в окружении малоприветливого пейзажа – какой это был штат? Монтана? Айдахо? – что прихватил в баре женщину и отвел ее в свой номер в мотеле. Но после этого он почувствовал к себе такое отвращение, что его одиночество только усилилось. Он оплакивал Дебру скупыми мучительными слезами. В отличие от его эмоционального нездоровья физическое состояние восстанавливалось: он вновь стал сильным и крепким. Во второй раз, когда в его постели оказалась женщина, все произошло без каких-либо затруднений. С третьего раза все пошло совсем легко. Но к тому времени у него появилась способность не смешивать физиологию и душу. Его тело имело право получать свое, и чувство вины было тут ни при чем. Он мог получать физическое удовлетворение без участия сердца и разума.Подобная независимость физического и душевного только усиливала его влечение к женщинам. Они же находили его скрытую грубоватость даже возбуждающей. Его, казалось бы, оскорбительное поведение пробуждало в них материнские инстинкты. Но ни одна из них не вызывала в нем ничего, кроме похоти. Покидая их, он испытывал все то же непроходящее чувство вины. Имена и лица не задерживались в его памяти.Теперь же женское имя и лицо снова завладевали его мыслями. Это-то его и беспокоило.Дворняжка начала лаять.– Цыц! – крикнул Диллон. Он услышал шум подъехавшей машины и открыл дверь. Джейд Сперри вышла из новенького, сверкающего пикапа с фирменным знаком «Текстиля» на дверце.– Кусается? – спросила она, кивком головы указывая на собаку.– Не знаю, она – не моя.– Не думаю, что она знает об этом. Ведь она охраняет вас.Слегка наклонившись и почмокивая губами, Джейд стала подзывать собаку:– Иди сюда, собачка. – Собака перестала лаять, поскулила немного и сделала несколько шагов в ее сторону. Джейд протянула руку, и собака обнюхала ее, потом лизнула. Джейд потрепала ее за ухом.– Настоящий сторожевой пес, – пошутил Диллон.Выпрямившись, Джейд бросила ему связку ключей от машины.– Надеюсь, он вам понравится. – Диллон поймал ключи на лету.– Он – ваш, пока вы здесь работаете.– Но у меня уже есть машина.Джейд взглянула на его побитый обтрепанный пикап.– Этот – для личного пользования. Для деловых поездок пользуйтесь, пожалуйста, фирменным автомобилем. Ведь вы представляете «Текстиль».– Слушаюсь, мэм. Что еще изволите?Она поднялась по ступенькам вагончика. Собака последовала за ней, повиливая хвостом. Джейд вынула из сумочки кредитную карточку бензозаправочной компании и протянула ее Диллону.– Пользуйтесь этим тоже.– Благодарю.– Счета будут поступать прямо ко мне.– Это, черт возьми, действительно будет лучше.Он вел себя несносно и грубо, но ему было неприятно получать подарки от женщины. Это напомнило ему, как в свое время миссис Чандлер наставляла его: «Делай это, делай то. Не так резко. Сильнее. Медленнее. Быстрее». Диллон все схватывал на лету, а вскоре овладел своей собственной техникой. Она ему нравилась больше, чем та, которой он овладевал под руководством миссис Чандлер.Конечно, подобное отношение к Джейд было неуместно и недопустимо, он это знал, но он ничего не мог с собой поделать. Диллон даже испытывал удовлетворение от того, что стоял на верхней ступеньке и Джейд приходилось откидывать голову, чтобы смотреть на него. Пусть она хозяйка и имеет средства на покупку новых джипов, но не надо покушаться на его мужское достоинство.– Вы отвезете меня домой?– Конечно.– Мне бы хотелось сначала осмотреть офис, который вы здесь устроили. – Диллон не сдвинулся с места. Она улыбнулась ему с притворной любезностью. – Конечно, если сейчас подходящее время, мистер Берк.Их взгляды скрестились, и он понял, что между ними продолжается схватка характеров. В конце концов он посторонился и пригласил ее войти в вагончик. Чтобы внутрь не вошла собака, он быстро закрыл дверь, но потом пожалел. Вагончик был слишком мал для двоих, по крайней мере так ему показалось, когда он остался наедине с Джейд.Диллон никогда не видел ее одетой иначе, как в деловой костюм. Сейчас она была в джинсах и белом пуловере. Если бы он не знал, то никогда бы не подумал, что она уже рожала: ее бедра и зад были по-девичьи стройны, живот втянут, грудь…Он прокашлялся.– Телефон поставят завтра.– Хорошо, – сказала Джейд, осмотрев конторку. Жилая часть вагончика была превращена в небольшое помещение для офиса. Единственными предметами, не относящимися к деловой обстановке, были радиоприемник и портативный телевизор. – Да, у вас тут тесновато.– Мне не надо много места.– Вы уверены, что не пожалеете, отказавшись от моего предложения нанять для вас секретаршу?Диллон покачал головой.– Если позже я решу, что она мне все-таки необходима, я сообщу вам. – Пытливым взглядом осматривая помещение, Джейд дошла до кухоньки и спальни. – Не хотите ли проверить мою кровать?Она быстро взглянула на него. Диллон был готов биться об заклад, что едкое словечко едва не слетело у нее с языка, но она предпочла не произносить его. И жестко ответила:– Меня интересует здесь только место, где вы будете заниматься делами компании.«Да, – решил Диллон, – суровость мисс Сперри имеет свои пределы. Она не простирается на взаимоотношения полов. Именно здесь ее софистика складывается, как зонтик».Он наблюдал ее взаимоотношения с коллегами-мужчинами в штаб-квартире GSS в Нью-Йорке: она чувствовала себя неловко как от открытых, так и от косвенных намеков. «Эта леди не для флиртов. С ней можно иметь только деловые отношения». Тогда-то он и пришел к выводу, что Джейд не замужем.Она никогда не упоминала о бывшем муже. Как-то один из молодых сотрудников GSS подошел к нему, когда он пил кофе в баре офиса и спросил:– Ты спишь с Джейд? – Диллон никогда не одобрял так называемой «болтовни в раздевалке», особенно между малознакомыми людьми.– А тебе, собственно, какое дело?– Я поспорил на пятьдесят долларов.Диллон спокойно попивал кофе, зло поглядывая на незнакомца.– Вот что я тебе скажу. Если хочешь потрепаться о бабах, почему бы тебе самому сначала не потрахаться, а потом прийти и рассказать мне, каково это.Видимо, Джейд очень разочаровала некоторых коллег-мужчин, не дав им повода переворошить ее грязное белье. И хотя самого Диллона очень интересовало, кто же отец ее сына, он воздержался от разговора на эту тему.– Возможно, мы приобретем еще один трейлер, – сказала она в своей четкой деловой манере.– Для чего?– Мне тоже нужен офис. Будет намного удобнее иметь его здесь, на стройплощадке, чем в городе. Кроме того, вам нужно удобное помещение, чтобы вести переговоры с субподрядчиками и другими. Офис должен быть достаточно просторным, чтобы в нем помещались мой рабочий стол и место для заседаний. Как вы думаете?– Деньги ваши.– Я займусь этим завтра.– Прекрасно.– Ну, думаю, это все.Она стояла у двери, ее рука уже потянулась к ручке, когда Диллон преградил ей путь.– Еще не все, Джейд.Инстинктивно она сделала шаг назад. Его внезапный порыв, казалось, сильно удивил ее. Да не казалось, а точно так и было. Она даже почти испугалась его.– Что вы хотите?Диллон не мог рассчитывать застать ее врасплох: она всегда была начеку. Да и отчего ей было бояться его? Он отложил на потом свое любопытство и занимался только делами.– Расскажите мне об Айвене Патчетте.– Что вы хотите знать?– Я вполне понимаю, почему он недоволен проектом «Текстиля». Это в какой-то мере угроза его власти. Пальметто всегда был его королевством, и он парил здесь довольно долго…– Вы вправе смотреть на происходящее именно с этой точки зрения.– А я думаю, что это вы так смотрите…– А смысл?– Зная, что строительство фабрики нанесет вред Патчетту, вы решили затеять строительство здесь. Не так ли?– Вы читали проспекты и знаете, что Пальметто – прекрасное место для фабрики.– Но я знаю и то, что вы могли бы выбрать не менее десятка других городков на побережье, которые не меньше подходят для строительства. Почему же вы остановились на Пальметто?– Я знаю этот город.– Поэтому-то мне хочется задать вам другой вопрос. Отчего Патчетт считает наглостью ваше появление здесь?Джейд вскинула голову. Ее темные, лежащие по плечам кудри взметнулись облаком.– Я покинула Пальметто не при лучших обстоятельствах.– Эти «обстоятельства» каким-то образом касаются Патчеттов?– Не только их.– Особенно младшего Патчетта?– Почему вы спрашиваете меня об этом?Некоторое время Диллон изучал выражение ее лица, затем сделал свой главный выпад:– Кто отец вашего сына, Джейд?– У Грэма нет отца.– Неправда. Подобного не случалось со времен Вифлеема. Вы были беременны, когда покидали Пальметто, не так ли?Она бросила на него холодный взгляд.– Нил Патчетт сделал вам ребенка, а затем отказался жениться. Ведь так?– Ничего подобного. Я презираю Нила Патчетта и всегда презирала. – Оттолкнув его, Джейд рывком открыла дверь и выбежала на улицу. Собака бросилась к ней и завиляла хвостом, как бы желая услышать еще хоть одно ласковое слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Ты все еще здесь? Не поняла, что я сказал? – носком нового ботинка Диллон слегка подтолкнул в сторону лежащую собаку и отпер дверь вагончика. – Убирайся! – Дворняжка посмотрела на него скорбными глазами и опять легла на ступеньку, положив морду на передние лапы. – Делай как знаешь, – проворчал Диллон. – Но не жди, что я тебе что-нибудь дам.Он захлопнул дверь с такой силой, что все сооружение закачалось. Достав банку содовой из холодильника, он стал дышать холодным воздухом, шедшим из открытой двери, затем выпил залпом полбанки, приложил ее ко лбу и прошептал:– Проклятие!Сейчас Диллон избегал всего, что могло заставить его думать или переживать. Семь лет назад он перестал чувствовать. Тогда он похоронил не только жену и сына, он похоронил свои чувства. Функционировало только тело. В душе было пусто и глухо. И ему это нравилось. Он намеревался так жить и дальше.Диллон покинул дом, в котором умерли Дебра и Чарли, оставив там все. С того дня он держался особняком: не обзаводился ничем, кроме самого необходимого, что мог уместить в пикапе, оставался равнодушным к другим людям. Не задерживаясь подолгу на одном месте, не искал ни с кем дружбы.На горьком опыте он убедился, что неважно, хорошо ли ты выполнил работу, неважно, стараешься ли оставаться порядочным человеком, все равно получишь по зубам или тебя накажут за проступок, о котором ты и не ведал. Его долги все накапливались, а платой оказалась жизнь любимых им людей.Получив жесткий урок, Диллон выработал собственную философию, главным постулатом которой стала заповедь: «Не люби».Он создал вокруг себя пустоту, где было безопасно и где исчезала любая боль. Иной жизни он не желал. Поэтому ему не нужна была и собака с ее привязанностью, и беспокойство из-за работы, которая уже до такой степени захватила его, что он готов был защищать ее, да еще думать при этом: «моя фабрика». И, безусловно, ему не нужны никакие любовные чувства, никакая женщина.В сердцах Диллон захлопнул дверцу холодильника. Такая вот петрушка! А тут еще эта бессловесная дворняжка свернулась калачиком у его двери и лижет ему руку каждый раз, когда он выходит. И он уже защищает «Текстиль», как медведица медвежонка, и беспокоится, что земляные работы еще не начаты, и сердится на Джейд Сперри. А злость – это эмоция. А ему не нужны никакие эмоции, тем более, из-за женщины.После нескольких недель жизни в Нью-Йорке, совещаний и встреч с мужиками в костюмах от «Барберри», чьи ладони никогда не знали мозолей, Диллон не мог дождаться начала строительства. И сейчас, когда он позволил себе впервые за много лет почувствовать интерес к работе, проект может лопнуть.Дураку было ясно, что Патчетт не укатит в коляске в сторону и не будет разыгрывать из себя умирающего, когда в город ворвется новая компания, которая отодвинет его дело на задний план. Джейд Сперри не была дурочкой. Она заранее знала, что в лице Патчетта будет иметь врага. После тех слов, которыми они обменялись в зале, Диллон понял, что она уже давно враждует с ним и с его сыном.Старик Патчетт сказал: «Как это у вас, черт возьми, хватило наглости объявиться в этом городе?»Эти слова наводили на мысль о скандале. Возможно, Джейд покинула Пальметто с позором?Диллон допил содовую и смял банку в руке. Он не мог представить, как такая спокойная, холодная, собранная, образованная мисс Сперри могла быть причастна к скандалу, особенно к безнравственному поступку. Вообще-то он не хотел думать о ней, но она постоянно занимала его мысли.Диллон успокаивал себя тем, что это естественно. Она была его боссом. Ведь он думал бы о своем боссе, если бы им оказался мужчина. Но с другой стороны, если бы боссом был мужчина, то у него не возникали бы мысли, подобные тем, которые все чаще вызывала у него Джейд.Физически он сохранял верность Дебре почти год после ее смерти. Но однажды холодным вечером он почувствовал себя так тоскливо в окружении малоприветливого пейзажа – какой это был штат? Монтана? Айдахо? – что прихватил в баре женщину и отвел ее в свой номер в мотеле. Но после этого он почувствовал к себе такое отвращение, что его одиночество только усилилось. Он оплакивал Дебру скупыми мучительными слезами. В отличие от его эмоционального нездоровья физическое состояние восстанавливалось: он вновь стал сильным и крепким. Во второй раз, когда в его постели оказалась женщина, все произошло без каких-либо затруднений. С третьего раза все пошло совсем легко. Но к тому времени у него появилась способность не смешивать физиологию и душу. Его тело имело право получать свое, и чувство вины было тут ни при чем. Он мог получать физическое удовлетворение без участия сердца и разума.Подобная независимость физического и душевного только усиливала его влечение к женщинам. Они же находили его скрытую грубоватость даже возбуждающей. Его, казалось бы, оскорбительное поведение пробуждало в них материнские инстинкты. Но ни одна из них не вызывала в нем ничего, кроме похоти. Покидая их, он испытывал все то же непроходящее чувство вины. Имена и лица не задерживались в его памяти.Теперь же женское имя и лицо снова завладевали его мыслями. Это-то его и беспокоило.Дворняжка начала лаять.– Цыц! – крикнул Диллон. Он услышал шум подъехавшей машины и открыл дверь. Джейд Сперри вышла из новенького, сверкающего пикапа с фирменным знаком «Текстиля» на дверце.– Кусается? – спросила она, кивком головы указывая на собаку.– Не знаю, она – не моя.– Не думаю, что она знает об этом. Ведь она охраняет вас.Слегка наклонившись и почмокивая губами, Джейд стала подзывать собаку:– Иди сюда, собачка. – Собака перестала лаять, поскулила немного и сделала несколько шагов в ее сторону. Джейд протянула руку, и собака обнюхала ее, потом лизнула. Джейд потрепала ее за ухом.– Настоящий сторожевой пес, – пошутил Диллон.Выпрямившись, Джейд бросила ему связку ключей от машины.– Надеюсь, он вам понравится. – Диллон поймал ключи на лету.– Он – ваш, пока вы здесь работаете.– Но у меня уже есть машина.Джейд взглянула на его побитый обтрепанный пикап.– Этот – для личного пользования. Для деловых поездок пользуйтесь, пожалуйста, фирменным автомобилем. Ведь вы представляете «Текстиль».– Слушаюсь, мэм. Что еще изволите?Она поднялась по ступенькам вагончика. Собака последовала за ней, повиливая хвостом. Джейд вынула из сумочки кредитную карточку бензозаправочной компании и протянула ее Диллону.– Пользуйтесь этим тоже.– Благодарю.– Счета будут поступать прямо ко мне.– Это, черт возьми, действительно будет лучше.Он вел себя несносно и грубо, но ему было неприятно получать подарки от женщины. Это напомнило ему, как в свое время миссис Чандлер наставляла его: «Делай это, делай то. Не так резко. Сильнее. Медленнее. Быстрее». Диллон все схватывал на лету, а вскоре овладел своей собственной техникой. Она ему нравилась больше, чем та, которой он овладевал под руководством миссис Чандлер.Конечно, подобное отношение к Джейд было неуместно и недопустимо, он это знал, но он ничего не мог с собой поделать. Диллон даже испытывал удовлетворение от того, что стоял на верхней ступеньке и Джейд приходилось откидывать голову, чтобы смотреть на него. Пусть она хозяйка и имеет средства на покупку новых джипов, но не надо покушаться на его мужское достоинство.– Вы отвезете меня домой?– Конечно.– Мне бы хотелось сначала осмотреть офис, который вы здесь устроили. – Диллон не сдвинулся с места. Она улыбнулась ему с притворной любезностью. – Конечно, если сейчас подходящее время, мистер Берк.Их взгляды скрестились, и он понял, что между ними продолжается схватка характеров. В конце концов он посторонился и пригласил ее войти в вагончик. Чтобы внутрь не вошла собака, он быстро закрыл дверь, но потом пожалел. Вагончик был слишком мал для двоих, по крайней мере так ему показалось, когда он остался наедине с Джейд.Диллон никогда не видел ее одетой иначе, как в деловой костюм. Сейчас она была в джинсах и белом пуловере. Если бы он не знал, то никогда бы не подумал, что она уже рожала: ее бедра и зад были по-девичьи стройны, живот втянут, грудь…Он прокашлялся.– Телефон поставят завтра.– Хорошо, – сказала Джейд, осмотрев конторку. Жилая часть вагончика была превращена в небольшое помещение для офиса. Единственными предметами, не относящимися к деловой обстановке, были радиоприемник и портативный телевизор. – Да, у вас тут тесновато.– Мне не надо много места.– Вы уверены, что не пожалеете, отказавшись от моего предложения нанять для вас секретаршу?Диллон покачал головой.– Если позже я решу, что она мне все-таки необходима, я сообщу вам. – Пытливым взглядом осматривая помещение, Джейд дошла до кухоньки и спальни. – Не хотите ли проверить мою кровать?Она быстро взглянула на него. Диллон был готов биться об заклад, что едкое словечко едва не слетело у нее с языка, но она предпочла не произносить его. И жестко ответила:– Меня интересует здесь только место, где вы будете заниматься делами компании.«Да, – решил Диллон, – суровость мисс Сперри имеет свои пределы. Она не простирается на взаимоотношения полов. Именно здесь ее софистика складывается, как зонтик».Он наблюдал ее взаимоотношения с коллегами-мужчинами в штаб-квартире GSS в Нью-Йорке: она чувствовала себя неловко как от открытых, так и от косвенных намеков. «Эта леди не для флиртов. С ней можно иметь только деловые отношения». Тогда-то он и пришел к выводу, что Джейд не замужем.Она никогда не упоминала о бывшем муже. Как-то один из молодых сотрудников GSS подошел к нему, когда он пил кофе в баре офиса и спросил:– Ты спишь с Джейд? – Диллон никогда не одобрял так называемой «болтовни в раздевалке», особенно между малознакомыми людьми.– А тебе, собственно, какое дело?– Я поспорил на пятьдесят долларов.Диллон спокойно попивал кофе, зло поглядывая на незнакомца.– Вот что я тебе скажу. Если хочешь потрепаться о бабах, почему бы тебе самому сначала не потрахаться, а потом прийти и рассказать мне, каково это.Видимо, Джейд очень разочаровала некоторых коллег-мужчин, не дав им повода переворошить ее грязное белье. И хотя самого Диллона очень интересовало, кто же отец ее сына, он воздержался от разговора на эту тему.– Возможно, мы приобретем еще один трейлер, – сказала она в своей четкой деловой манере.– Для чего?– Мне тоже нужен офис. Будет намного удобнее иметь его здесь, на стройплощадке, чем в городе. Кроме того, вам нужно удобное помещение, чтобы вести переговоры с субподрядчиками и другими. Офис должен быть достаточно просторным, чтобы в нем помещались мой рабочий стол и место для заседаний. Как вы думаете?– Деньги ваши.– Я займусь этим завтра.– Прекрасно.– Ну, думаю, это все.Она стояла у двери, ее рука уже потянулась к ручке, когда Диллон преградил ей путь.– Еще не все, Джейд.Инстинктивно она сделала шаг назад. Его внезапный порыв, казалось, сильно удивил ее. Да не казалось, а точно так и было. Она даже почти испугалась его.– Что вы хотите?Диллон не мог рассчитывать застать ее врасплох: она всегда была начеку. Да и отчего ей было бояться его? Он отложил на потом свое любопытство и занимался только делами.– Расскажите мне об Айвене Патчетте.– Что вы хотите знать?– Я вполне понимаю, почему он недоволен проектом «Текстиля». Это в какой-то мере угроза его власти. Пальметто всегда был его королевством, и он парил здесь довольно долго…– Вы вправе смотреть на происходящее именно с этой точки зрения.– А я думаю, что это вы так смотрите…– А смысл?– Зная, что строительство фабрики нанесет вред Патчетту, вы решили затеять строительство здесь. Не так ли?– Вы читали проспекты и знаете, что Пальметто – прекрасное место для фабрики.– Но я знаю и то, что вы могли бы выбрать не менее десятка других городков на побережье, которые не меньше подходят для строительства. Почему же вы остановились на Пальметто?– Я знаю этот город.– Поэтому-то мне хочется задать вам другой вопрос. Отчего Патчетт считает наглостью ваше появление здесь?Джейд вскинула голову. Ее темные, лежащие по плечам кудри взметнулись облаком.– Я покинула Пальметто не при лучших обстоятельствах.– Эти «обстоятельства» каким-то образом касаются Патчеттов?– Не только их.– Особенно младшего Патчетта?– Почему вы спрашиваете меня об этом?Некоторое время Диллон изучал выражение ее лица, затем сделал свой главный выпад:– Кто отец вашего сына, Джейд?– У Грэма нет отца.– Неправда. Подобного не случалось со времен Вифлеема. Вы были беременны, когда покидали Пальметто, не так ли?Она бросила на него холодный взгляд.– Нил Патчетт сделал вам ребенка, а затем отказался жениться. Ведь так?– Ничего подобного. Я презираю Нила Патчетта и всегда презирала. – Оттолкнув его, Джейд рывком открыла дверь и выбежала на улицу. Собака бросилась к ней и завиляла хвостом, как бы желая услышать еще хоть одно ласковое слово.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49