В то время Хатч был готов сделать все, что прикажет ему Нил. Кроме того, мне кажется, Хатч был влюблен в тебя.– Как ты смеешь говорить о насилии как о чем-то, относящемся к любви? – Она опустила руки, ладони сжались в кулаки. – Единственное, в чем состоит разница между тем, что вы сделали со мной, и убийством, это то, что я еще жива. Но если бы Нил приказал вам с Хатчем убить меня, я бы, возможно, была мертва.Его глаза умоляли о прощении.– Все, что ты говоришь, это правда, Джейд. Это было преступление. Нил хотел отомстить Гэри за то, что он взял тогда верх у «Дейри Барн». По крайней мере, Нил воспринимал это так. Он все время трепался, что ты с ним заигрываешь. Я знаю, он злился, что ты предпочла ему Гэри. Что касается Хатча… – Ламар пожал плечами. – У меня есть кое-какие соображения, но только он один знает, почему пошел на это.Он помолчал, затем глубоко вздохнул.– Что касается меня, то это было испытание на мужественность. Мне необходимо было доказать им и себе, что я мужчина. К сожалению, это не помогло.Джейд не сводила с него глаз. Ламар поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.– Джейд, я гомосексуалист.Он горько засмеялся.– Полагаю, это классический случай – слабовольный отец, властная мать. Мои подозрения относительно этого подтвердились только после первого курса университета, когда мы жили в сплошном разврате. Я переспал со многими девчонками, однако не получил от этого никакого удовлетворения. На следующий год я познакомился с одним человеком в Пальметто. Он преподавал в средней школе. Потом был уволен за то, что его застали с одним из учеников в его комнате. Моя мать даже и подумать не могла, как я был убит, когда она позвонила мне, чтобы рассказать последние пальметтовские сплетни, и поведала эту грязную историю о моем возлюбленном. Я думаю, его уволили за совращение молодых ребят вроде меня. Он потом переехал куда-то на восток. Так что моя первая любовь окончилась трагически.– Моя тоже.– Да, понимаю, – сказал Ламар тихо, отводя взгляд. – В университете у меня были новые друзья и любовники. Один из них стал ревновать меня к женщинам, с которыми приходилось иметь дело во время вакханалий, устраиваемых Нилом. Мне приходилось в них участвовать, потому что я не хотел, чтобы Нил о чем-нибудь узнал. И Боже сохрани, чтобы об этом узнала моя мать. Она тогда направит меня на Ку-Клукс-Клан. Ты можешь себе представить ее реакцию, когда она узнает, что семейное древо Коуэнов обречено, потому что ее сын – голубой?Грэм тоже может быть Коуэном, однако Майраджейн никогда об этом не узнает.– Никто еще не догадывается о моей тайне, – признался Ламар. – Но когда я увидел тебя сегодня, я захотел, чтобы ты узнала. Я думаю, это может объяснить, почему я это сделал.В течение некоторого времени Джейд смотрела на него с нескрываемым презрением.– Ты пришел сюда признаться в своем мерзком грехе не из-за меня, Ламар. Ты признался в этом, потому что ты хочешь, чтобы я простила тебя. Так вот, тебе не повезло, твои сексуальные предпочтения не оправдывают насилия. Вы не только изнасиловали меня, из-за вас погиб Гэри. Даже если бы я и смогла простить тебе первое преступление, я никогда не прощу второе. Нет, Ламар, пока я жива, я буду ненавидеть вас. Пока я не увидела тебя сегодня утром, я думала, что время затянуло раны. Но вот появился ты, и все опять вернулось, все настолько живо в моей памяти, как будто произошло вчера. Я лежу на спине в грязи, умоляя вас троих не делать этого. – Глаза Джейд угрожающе сощурились. – Я никогда не забуду этого, а пока я помню – вам не будет прощения.Ламар смотрел куда-то поверх ее плеча. Миловидные черты его лица выражали печаль и смирение. Наконец он опять взглянул на нее.– Я так и думал, что ты скажешь что-нибудь в этом роде. Я думал… я надеялся… я хотел попытаться.Он повернулся к двери, затем помедлил и посмотрел на нее.– Не думаю, что это что-нибудь изменит, однако хочу попросить – прости меня.– Нет!С удрученным видом он кивнул и вышел, закрыв за собой дверь. Джейд бросилась к двери и заперла ее. Она так сильно прижалась лбом к твердому дереву, что ей стало больно. Их издевательства звенели у нее в ушах. Нил держал ее за руки и поддразнивал Ламара, чтобы он поторапливался. Хатч, еще не отдышавшийся от трудов, называл Ламара слабаком за его нерешительность. Джейд закрыла уши и медленно сползла по двери на пол. Положив голову на колени, как в ту злосчастную ночь, она жалобно застонала:– Нет, пожалуйста, не надо.Однако Ламар сделал свое подлое дело и был чрезвычайно горд. Как он посмел прийти к ней теперь, пытаясь облегчить больную совесть, открыв свою позорную тайну и прося ее прощения?Ему могло показаться, что Джейд забыла ту неприятность и теперь благоденствует. Он не знал, что даже после нескольких месяцев лечения она не способна любить по-настоящему. Та ночь отпечаталась в ее душе как родимое пятно, и она никогда не избавится от него. Это приговор на всю жизнь, и она ни с кем не сможет разделить свою беду, особенно с таким дорогим для нее человеком, как Хэнк.Из-за похорон Джейд имела возможность избегать его сегодня. Но завтра она скажет ему, что никогда не сможет подтвердить свою любовь физической близостью, никогда не сможет дать ему того, в чем он нуждается, на что имеет право. На этот раз она должна заставить его поверить и принять это.В душе ее была такая же темнота, как и за окном. Тишина дома сомкнулась вокруг нее. Она горевала о Грэме, который больше никогда не увидит своего Поппи. Ее сердце болело за Кэти, которая потеряла мужа и самого близкого друга. Она жалела Хэнка, зная, какую сердечную рану нанесет ему…В эти сумрачные ночные часы она почти завидовала Митчу, обретшему покой.
Джейд окончила Дэндер-колледж лучше всех в группе. В своей речи на церемонии вручения дипломов она выразила благодарность покойному доктору Митчеллу Хирону за то, что он поверил ей в свое время. Кэти сделала множество снимков Джейд в шапочке и мантии и устроила прием в ее честь.В тот день Джейд в последний раз уходила из магазина мисс Дороти Дэвис. Старая женщина держала спину так же прямо, как и всегда. Однако в ее глазах блестели слезы.– Думаю, что надо будет продать магазин, – всхлипнула мисс Дороти. – Все равно уйдут месяцы, чтобы найти кого-то достойного.Она хотела сказать, что никогда не сможет найти ей замену, и обе понимали это. В последний год Джейд практически вела в магазине все дела. Остальные работники подчинялись ей. Мисс Дороти была главой лишь номинально.– Мне бы хотелось, чтобы вы взяли вот это, – сказала она, протягивая Джейд белый конверт.В нем лежал чек, первый чек, выписанный мисс Дороти за много лет.– Пять тысяч долларов! – воскликнула Джейд, разобрав мелкий почерк на документе.– Вы их заработали. Если бы я оставила их вам в завещании, то половина досталась бы всяким стряпчим, – сказала мисс Дороти сварливо.– Даже не знаю, что сказать.– Скажите «до свидания». Вы же уезжаете, не правда ли?Джейд крепко обняла старую мисс, опасаясь сломать ее косточки. Ей будет не хватать этого магазина и его эксцентричной хозяйки, но еще больше ей будет не хватать Кэти. Расстаться с Кэти для нее тяжелее, чем расстаться с собственной матерью.Вернувшись домой, Джейд долго сидела в машине у ворот, вспоминая, как, полная отчаяния, поднялась тогда по ступеням с Грэмом на руках. Сейчас он вылетел пулей из тех же дверей. Это был крепыш с голубыми круглыми глазами и еле заметной вертикальной складкой на подбородке. Даже добежав до машины, он не запыхался.– Кэти хочет знать, почему ты сидишь здесь и не выходишь.«Потому что я смертельно боюсь войти в дом и сообщить новость», – подумала Джейд. Ему она сказала:– Ждала, когда мой самый любимый мальчик придет и вытащит меня отсюда.– Это я?– Кто же еще? Чем сегодня занимался?Идя рядом с ней к дому, он рассказывал ей о фильме «Улица Сезам» и о том, как они ходили в одно место, где много-много цветов.– Оранжерея, – вставила Кэти, услышав обрывок разговора. Все трое вошли в кухню, где Джейд обычно сидела с Кэти, пока та готовила ужин. – Я купила немного цветочной рассады для газонов у парадного входа.– Будет очень красиво. Какие цветы?Джейд старалась поддержать разговор, но когда он иссякал, она понимала, что это из-за нее, а не из-за Кэти. Она больше не могла оттягивать.– Кэти, мне нужно кое-что сказать вам.– Я все думала, когда же ты наконец начнешь. Я же вижу, что у тебя что-то на душе.Она села за стол напротив Джейд. Грэм раскрашивал картинки в большой книжке, высунув от усердия язык.– Даже не знаю, как и приступить. Лучше скажу, как оно есть. – Джейд глубоко вздохнула. – Мне предложили работать в Шарлотте на фирме по производству одежды.– В Северной Каролине?– Да. Я надеялась, что найду что-нибудь поближе к Моргантауну, но вы же знаете, что, кроме колледжа, здесь ничего нет. А там хорошая работа, предлагают неплохую для начала зарплату. Я буду подчиняться непосредственно вице-президенту фирмы, занимающемуся закупками. – Она посмотрела на Кэти с мольбой в глазах. – Даже учитывая то, что нам с Грэмом придется переехать, такого хорошего шанса у меня может больше не быть.Джейд была готова подхватить Кэти, боясь, что та разрыдается или же потеряет сознание. Однако лицо немолодой женщины засветилось радостью, как рождественская елка.– Я с удовольствием сменю обстановку. Когда мы переезжаем? XV Таллахасси, Флорида, 1983 При перелете через Атлантику почти все пассажиры заснули во время демонстрации идиотского фильма. Диллон не мог спать. Сиденья в самолете не соответствовали его телосложению. Оставалось только откинуться в кресле и закрыть глаза.Услышав, как зашевелилась Дебра, он повернулся посмотреть, что она делает. Она прикрывала одеялом спящего сына, затем подняла глаза на Диллона и улыбнулась.– Он просто молодец, – прошептала она. – И не подумаешь, что это его первое путешествие.Шестимесячный Чарли лежал на спине в переносной люльке. Когда он засопел во сне, любящие родители посмотрели друг на друга и улыбнулись.– Постарайся заснуть, – заботливо сказал Диллон. Он протянул руку и погладил ее по волосам. – Как только мы окажемся в Атланте, у тебя не будет ни минуты покоя.– Ты шутишь? Мои будут так очарованы Чарли, что на нас и внимания не обратят. – Она послала ему воздушный поцелуй и уютно примостилась на своем сиденье под казенным пледом, затем закрыла глаза.Диллон продолжал смотреть на нее. Сердце его начинало ныть, когда он вспоминал, что чуть было не потерял ее полтора года назад. В течение нескольких месяцев после болезни, из-за которой они потеряли ребенка, у Дебры была тяжелая депрессия. Ее родители прилетели во Францию и помогли выходить ее. Они пробыли с ней столько, сколько смогли, затем оставили на попечении Диллона, который не знал, как справиться с ее подавленным состоянием.Дебра потеряла всякий интерес к тому, чем занималась раньше, включая и занятия по кулинарии, перестала убирать квартиру. Когда Диллон приходил вечером с работы, ему приходилось выполнять всю домашнюю работу. Грязное белье накапливалось до тех пор, пока он не выкраивал время для стирки. Дебра целыми днями спала. Казалось, это был единственный способ забыть о горе.Диллон справлялся с ним, целиком уйдя в работу. Физическое изнеможение, до которого он себя доводил, было лучшим лекарством. Усталость давала возможность ненадолго забыться. Дебра никак не могла справиться со своей бедой. Она даже отказывалась говорить на эту тему, если Диллон начинал это делать, чтобы как-то снять напряжение Он советовался с ее врачом, и тот сказал, что необходимо время.– У мадам Берк был сильный эмоциональный срыв. Нужно проявить терпение.Диллон был воплощением терпения в отношениях с Деброй, но ему явно не хватало терпения с так называемыми специалистами.Когда через несколько недель не наступило никакого улучшения, он решил отправить ее ненадолго домой. Думал, что большая семья немного поднимет ее настроение и вернет веру в жизнь.Диллон никак не мог заставить себя начать этот разговор. Ему было тяжело смотреть, как Дебра сидит, уставившись в одну точку, но ему будет еще тяжелее не видеть ее совсем. Не имея другого выбора, он проявлял то самое терпение, о котором говорил врач.Все это время Дебру интересовал только секс. Как только она оправилась физически, то она настояла, чтобы он выполнял свои супружеские обязанности. Но неистовые совокупления не были тем, что Диллон считал любовными отношениями. В них не было ни страсти, ни нежности – только отчаяние. Не было в их объятиях и радости или удовольствия. Он стремился достучаться до нее, разорвать эту завесу самоизоляции. Но Дебра хотела только забеременеть как можно скорее.Они не тратили время на ласки. Каждую ночь они вцеплялись друг в друга, раскачивая кровать.Потом Диллон чувствовал себя опустошенным и разочарованным, но продолжал это делать, поскольку эти несколько минут были единственными за сутки, когда Дебра проявляла интерес к жизни.Иногда, когда Диллону хотелось рвать на себе волосы от отчаяния, он утешал себя: «По крайней мере, мне не нужно постоянно бороться с Хаскелом Сканланом». Форрест Пилот отменил приказ Диллона об увольнении бухгалтера, однако направил того на какую-то должность в Штаты. Диллона это устраивало. Ему было плевать, чем занимается Сканлан и где он находится, лишь бы подальше от него. Человек, сменивший Сканлана, был француз, прекрасно говоривший по-английски и гораздо более приятный, чем его предшественник.В день, когда Дебра узнала о своей беременности, с ней произошла разительная перемена. Лишь только Диллон пришел домой, она кинулась к нему в объятия. Такое бурное проявление чувств было настолько необычным, что он упал на спину. Она плюхнулась на него сверху, хохоча, как в прежние времена до их трагической поездки в Церматт.– У меня будет ребенок, Диллон. Я беременна.Пока он приходил в себя от удивления, она разрывала его рубашку, страстно целуя в шею и грудь. Она отдалась ему прямо на полу, и снова, как раньше, – здесь были и страсть, и ласки, и любовь.– Боже, как я счастлив, что ты снова со мной, – прошептал он, обнимая руками ее бедра и входя в нее.В их жизнь снова вошло солнце, и она стала прекрасна. Но в течение всего срока беременности Дебры Диллон был в постоянном страхе. Вдруг что-нибудь произойдет или у Дебры опять случится приступ депрессии? У них может не хватить сил выдержать это еще раз. Когда подошел срок, при котором она потеряла своего первого ребенка, нервы Диллона оказались на пределе. Однажды вечером он безапелляционно заявил:– Ты поедешь рожать домой, и никаких возражений.– Я и так дома.– Ты знаешь, что я имею в виду. Поедешь в Джорджию, к маме. Она проследит, чтобы все было хорошо. Во всяком случае, я хочу, чтобы наш ребенок родился на американской земле.Она пронзила его взглядом.– Наконец она у тебя появилась.– Кто появился?– Любовница. Как говорит наша соседка снизу, у каждого француза есть по крайней мере одна. Она предупредила меня, что это лишь вопрос времени и что ты тоже будешь соблюдать эти обычаи, тем более сейчас моя фигура уже не такая стройная и соблазнительная.– Ты чертовски соблазнительна! – зарычал он, положив ладонь на ее живот. Он опрокинул ее и стал целовать упругую кожу. Его губы коснулись ее не прикрытых бюстгальтером грудей. – Ты сама переняла кое-какие французские обычаи, – промычал он, лаская языком темные соски.– Просто все мои бюстгальтеры мне малы. – Она обхватила свои груди ладонями и подставила их ему. Он ласкал ее до тех пор, пока их прерывистое дыхание не опровергло утверждения соседки снизу.Чуть позже, когда она лежала спиной на его груди, а его рука осторожно поддерживала ее живот, она спросила сонным голосом:– И когда ты собираешься меня отправить к маме?– Никогда, – вздохнул он, целуя ее в ухо. – Никуда ты не поедешь.И только когда его новорожденный сын заорал в его руках, он почувствовал, как тревога, мучившая его в последнее время, уходит. В глазах своего отца Чарлз Диллон Берк был чудом. С того самого момента, как он увидел своего ребенка, Диллон стал самым любящим из отцов.На работе дела шли как нельзя лучше. Здание страховой компании было завершено, и оно действительно было великолепно. Сам Форрест Дж. Пилот прилетел из Флориды, чтобы все осмотреть лично. Как показалось Диллону, он заметно постарел, кроме того, казалось, что его что-то гнетет. Однако он отметил хорошую работу Диллона и подтвердил свою оценку денежной премией.– Я даю вам полтора месяца оплачиваемого отпуска. Вам хватит времени на переезд, потом приступите к работе.До отъезда в Таллахасси Диллон и Дебра намеревались провести недели две в Атланте, у родителей Дебры, и познакомить их с самым юным внуком. Диллон был уверен, что у Форреста Пилота относительно него имеются серьезные планы. Он не только оправдал надежды старика, но и сумел добиться большего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Джейд окончила Дэндер-колледж лучше всех в группе. В своей речи на церемонии вручения дипломов она выразила благодарность покойному доктору Митчеллу Хирону за то, что он поверил ей в свое время. Кэти сделала множество снимков Джейд в шапочке и мантии и устроила прием в ее честь.В тот день Джейд в последний раз уходила из магазина мисс Дороти Дэвис. Старая женщина держала спину так же прямо, как и всегда. Однако в ее глазах блестели слезы.– Думаю, что надо будет продать магазин, – всхлипнула мисс Дороти. – Все равно уйдут месяцы, чтобы найти кого-то достойного.Она хотела сказать, что никогда не сможет найти ей замену, и обе понимали это. В последний год Джейд практически вела в магазине все дела. Остальные работники подчинялись ей. Мисс Дороти была главой лишь номинально.– Мне бы хотелось, чтобы вы взяли вот это, – сказала она, протягивая Джейд белый конверт.В нем лежал чек, первый чек, выписанный мисс Дороти за много лет.– Пять тысяч долларов! – воскликнула Джейд, разобрав мелкий почерк на документе.– Вы их заработали. Если бы я оставила их вам в завещании, то половина досталась бы всяким стряпчим, – сказала мисс Дороти сварливо.– Даже не знаю, что сказать.– Скажите «до свидания». Вы же уезжаете, не правда ли?Джейд крепко обняла старую мисс, опасаясь сломать ее косточки. Ей будет не хватать этого магазина и его эксцентричной хозяйки, но еще больше ей будет не хватать Кэти. Расстаться с Кэти для нее тяжелее, чем расстаться с собственной матерью.Вернувшись домой, Джейд долго сидела в машине у ворот, вспоминая, как, полная отчаяния, поднялась тогда по ступеням с Грэмом на руках. Сейчас он вылетел пулей из тех же дверей. Это был крепыш с голубыми круглыми глазами и еле заметной вертикальной складкой на подбородке. Даже добежав до машины, он не запыхался.– Кэти хочет знать, почему ты сидишь здесь и не выходишь.«Потому что я смертельно боюсь войти в дом и сообщить новость», – подумала Джейд. Ему она сказала:– Ждала, когда мой самый любимый мальчик придет и вытащит меня отсюда.– Это я?– Кто же еще? Чем сегодня занимался?Идя рядом с ней к дому, он рассказывал ей о фильме «Улица Сезам» и о том, как они ходили в одно место, где много-много цветов.– Оранжерея, – вставила Кэти, услышав обрывок разговора. Все трое вошли в кухню, где Джейд обычно сидела с Кэти, пока та готовила ужин. – Я купила немного цветочной рассады для газонов у парадного входа.– Будет очень красиво. Какие цветы?Джейд старалась поддержать разговор, но когда он иссякал, она понимала, что это из-за нее, а не из-за Кэти. Она больше не могла оттягивать.– Кэти, мне нужно кое-что сказать вам.– Я все думала, когда же ты наконец начнешь. Я же вижу, что у тебя что-то на душе.Она села за стол напротив Джейд. Грэм раскрашивал картинки в большой книжке, высунув от усердия язык.– Даже не знаю, как и приступить. Лучше скажу, как оно есть. – Джейд глубоко вздохнула. – Мне предложили работать в Шарлотте на фирме по производству одежды.– В Северной Каролине?– Да. Я надеялась, что найду что-нибудь поближе к Моргантауну, но вы же знаете, что, кроме колледжа, здесь ничего нет. А там хорошая работа, предлагают неплохую для начала зарплату. Я буду подчиняться непосредственно вице-президенту фирмы, занимающемуся закупками. – Она посмотрела на Кэти с мольбой в глазах. – Даже учитывая то, что нам с Грэмом придется переехать, такого хорошего шанса у меня может больше не быть.Джейд была готова подхватить Кэти, боясь, что та разрыдается или же потеряет сознание. Однако лицо немолодой женщины засветилось радостью, как рождественская елка.– Я с удовольствием сменю обстановку. Когда мы переезжаем? XV Таллахасси, Флорида, 1983 При перелете через Атлантику почти все пассажиры заснули во время демонстрации идиотского фильма. Диллон не мог спать. Сиденья в самолете не соответствовали его телосложению. Оставалось только откинуться в кресле и закрыть глаза.Услышав, как зашевелилась Дебра, он повернулся посмотреть, что она делает. Она прикрывала одеялом спящего сына, затем подняла глаза на Диллона и улыбнулась.– Он просто молодец, – прошептала она. – И не подумаешь, что это его первое путешествие.Шестимесячный Чарли лежал на спине в переносной люльке. Когда он засопел во сне, любящие родители посмотрели друг на друга и улыбнулись.– Постарайся заснуть, – заботливо сказал Диллон. Он протянул руку и погладил ее по волосам. – Как только мы окажемся в Атланте, у тебя не будет ни минуты покоя.– Ты шутишь? Мои будут так очарованы Чарли, что на нас и внимания не обратят. – Она послала ему воздушный поцелуй и уютно примостилась на своем сиденье под казенным пледом, затем закрыла глаза.Диллон продолжал смотреть на нее. Сердце его начинало ныть, когда он вспоминал, что чуть было не потерял ее полтора года назад. В течение нескольких месяцев после болезни, из-за которой они потеряли ребенка, у Дебры была тяжелая депрессия. Ее родители прилетели во Францию и помогли выходить ее. Они пробыли с ней столько, сколько смогли, затем оставили на попечении Диллона, который не знал, как справиться с ее подавленным состоянием.Дебра потеряла всякий интерес к тому, чем занималась раньше, включая и занятия по кулинарии, перестала убирать квартиру. Когда Диллон приходил вечером с работы, ему приходилось выполнять всю домашнюю работу. Грязное белье накапливалось до тех пор, пока он не выкраивал время для стирки. Дебра целыми днями спала. Казалось, это был единственный способ забыть о горе.Диллон справлялся с ним, целиком уйдя в работу. Физическое изнеможение, до которого он себя доводил, было лучшим лекарством. Усталость давала возможность ненадолго забыться. Дебра никак не могла справиться со своей бедой. Она даже отказывалась говорить на эту тему, если Диллон начинал это делать, чтобы как-то снять напряжение Он советовался с ее врачом, и тот сказал, что необходимо время.– У мадам Берк был сильный эмоциональный срыв. Нужно проявить терпение.Диллон был воплощением терпения в отношениях с Деброй, но ему явно не хватало терпения с так называемыми специалистами.Когда через несколько недель не наступило никакого улучшения, он решил отправить ее ненадолго домой. Думал, что большая семья немного поднимет ее настроение и вернет веру в жизнь.Диллон никак не мог заставить себя начать этот разговор. Ему было тяжело смотреть, как Дебра сидит, уставившись в одну точку, но ему будет еще тяжелее не видеть ее совсем. Не имея другого выбора, он проявлял то самое терпение, о котором говорил врач.Все это время Дебру интересовал только секс. Как только она оправилась физически, то она настояла, чтобы он выполнял свои супружеские обязанности. Но неистовые совокупления не были тем, что Диллон считал любовными отношениями. В них не было ни страсти, ни нежности – только отчаяние. Не было в их объятиях и радости или удовольствия. Он стремился достучаться до нее, разорвать эту завесу самоизоляции. Но Дебра хотела только забеременеть как можно скорее.Они не тратили время на ласки. Каждую ночь они вцеплялись друг в друга, раскачивая кровать.Потом Диллон чувствовал себя опустошенным и разочарованным, но продолжал это делать, поскольку эти несколько минут были единственными за сутки, когда Дебра проявляла интерес к жизни.Иногда, когда Диллону хотелось рвать на себе волосы от отчаяния, он утешал себя: «По крайней мере, мне не нужно постоянно бороться с Хаскелом Сканланом». Форрест Пилот отменил приказ Диллона об увольнении бухгалтера, однако направил того на какую-то должность в Штаты. Диллона это устраивало. Ему было плевать, чем занимается Сканлан и где он находится, лишь бы подальше от него. Человек, сменивший Сканлана, был француз, прекрасно говоривший по-английски и гораздо более приятный, чем его предшественник.В день, когда Дебра узнала о своей беременности, с ней произошла разительная перемена. Лишь только Диллон пришел домой, она кинулась к нему в объятия. Такое бурное проявление чувств было настолько необычным, что он упал на спину. Она плюхнулась на него сверху, хохоча, как в прежние времена до их трагической поездки в Церматт.– У меня будет ребенок, Диллон. Я беременна.Пока он приходил в себя от удивления, она разрывала его рубашку, страстно целуя в шею и грудь. Она отдалась ему прямо на полу, и снова, как раньше, – здесь были и страсть, и ласки, и любовь.– Боже, как я счастлив, что ты снова со мной, – прошептал он, обнимая руками ее бедра и входя в нее.В их жизнь снова вошло солнце, и она стала прекрасна. Но в течение всего срока беременности Дебры Диллон был в постоянном страхе. Вдруг что-нибудь произойдет или у Дебры опять случится приступ депрессии? У них может не хватить сил выдержать это еще раз. Когда подошел срок, при котором она потеряла своего первого ребенка, нервы Диллона оказались на пределе. Однажды вечером он безапелляционно заявил:– Ты поедешь рожать домой, и никаких возражений.– Я и так дома.– Ты знаешь, что я имею в виду. Поедешь в Джорджию, к маме. Она проследит, чтобы все было хорошо. Во всяком случае, я хочу, чтобы наш ребенок родился на американской земле.Она пронзила его взглядом.– Наконец она у тебя появилась.– Кто появился?– Любовница. Как говорит наша соседка снизу, у каждого француза есть по крайней мере одна. Она предупредила меня, что это лишь вопрос времени и что ты тоже будешь соблюдать эти обычаи, тем более сейчас моя фигура уже не такая стройная и соблазнительная.– Ты чертовски соблазнительна! – зарычал он, положив ладонь на ее живот. Он опрокинул ее и стал целовать упругую кожу. Его губы коснулись ее не прикрытых бюстгальтером грудей. – Ты сама переняла кое-какие французские обычаи, – промычал он, лаская языком темные соски.– Просто все мои бюстгальтеры мне малы. – Она обхватила свои груди ладонями и подставила их ему. Он ласкал ее до тех пор, пока их прерывистое дыхание не опровергло утверждения соседки снизу.Чуть позже, когда она лежала спиной на его груди, а его рука осторожно поддерживала ее живот, она спросила сонным голосом:– И когда ты собираешься меня отправить к маме?– Никогда, – вздохнул он, целуя ее в ухо. – Никуда ты не поедешь.И только когда его новорожденный сын заорал в его руках, он почувствовал, как тревога, мучившая его в последнее время, уходит. В глазах своего отца Чарлз Диллон Берк был чудом. С того самого момента, как он увидел своего ребенка, Диллон стал самым любящим из отцов.На работе дела шли как нельзя лучше. Здание страховой компании было завершено, и оно действительно было великолепно. Сам Форрест Дж. Пилот прилетел из Флориды, чтобы все осмотреть лично. Как показалось Диллону, он заметно постарел, кроме того, казалось, что его что-то гнетет. Однако он отметил хорошую работу Диллона и подтвердил свою оценку денежной премией.– Я даю вам полтора месяца оплачиваемого отпуска. Вам хватит времени на переезд, потом приступите к работе.До отъезда в Таллахасси Диллон и Дебра намеревались провести недели две в Атланте, у родителей Дебры, и познакомить их с самым юным внуком. Диллон был уверен, что у Форреста Пилота относительно него имеются серьезные планы. Он не только оправдал надежды старика, но и сумел добиться большего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49