- Нисколько не сомневаюсь, но в этом нуж­но убедить прокуратуру. Скажу больше. Мы знаем, кто убил Каверина. Вы, полагаю, тоже.
Шмидт вопросительно посмотрел на полков­ника. Напоминание о вызове в прокуратуру он расценил как шантаж, и это ему не понравилось.
Введенский, в свою очередь, внимательно следил за лицом Шмидта, стараясь уловить ма­лейшие оттенки его выражения.
- Мы знаем, что Каверина убил ваш бывший шеф Александр Белов. Мы долгое время сотруд­ничали с ним, это был целиком и полностью наш человек, и теперь мне очень его не хватает.
- С трудом верится, что Саша мог быть ко­митетским стукачом, - недоверчиво бросил Шмидт.
Полковник пропустил мимо ушей это обид­ное словосочетание. Он понимал, что рискует, избрав наступательную тактику, но перед гла­зами у него стояло залитое кровью лицо капи­тана Змиенко. Это не последняя смерть в истории с «ниссаном». Чтобы предотвратить ги­бель людей, приходилось идти ва-банк.
- Видите ли, Дмитрий Андреевич, - как можно убедительнее сказал Введенский, - вы не совсем точно представляете себе формы сотруд­ничества граждан с органами безопасности. Са­ша отнюдь не был стукачом, как вы выражаетесь.
И Введенский вкратце изложил Шмидту свою версию совместной работы с Беловым. Пришлось упомянуть и имя Каверина.
- Значит, и он на вас работал? - разочаро­ванно произнес Шмидт, выслушав рассказ полковника. - Поэтому вы и не помогли Бело­ву в борьбе с Кавериным. И Каверину не по­могли. Теперь понятно, почему. Хотели ис­пользовать естественный отбор. Только оказа­лось, что победителя нет.
Введенский не удержался от усмешки.
- Почему же нет победителя? Победитель имеется. Это вы, Дмитрий Андреевич.
Шмидт слегка вздрогнул и на секунду потерял самообладание. Его растерянность не укрылась от Введенского. Полковник понял, что у него есть все шансы на победу в этой дуэли. Поэтому он принялся излагать события, произошедшие после гибели Фила, Пчелы и Космоса вплоть до покушения на Александра Белова в аэропорту. Так подробно, будто сам был их участником.
- А вот кто стрелял, нам установить не уда­лось, - закончил Введенский свое повествова­ние. - Но мне кажется, что вы знаете и заказ­чика, и исполнителей, - добавил он, как ни в чем не бывало разглядывая собеседника.
Шмидт, хоть и не показывал виду, был вы­бит из колеи. Ему стало ясно, что представи­тель самой могущественной организации Рос­сии его вычислил, расшифровал, загнал в угол. Он ждал последнего вопроса, точнее не вопро­са, а обвинения. Но его не последовало.
Введенский вдруг сменил тему разговора. Он принялся объяснять Шмидту положение дел в государстве, сказал, что политики вроде Ельцина, Черномырдина и иже с ними прихо­дят и уходят, а они, казенные люди, слуги оте­чества, остаются. Он напомнил ему, что тот, как офицер, пусть и бывший, должен ставить во главу угла не личные, корыстные интересы, а общее благо, интересы страны. Он говорил о том, что в настоящее время силовые ведомства оказались на подъеме после долгих лет упадка и гонений. И что теперь сотрудничество с ними сулит большие перспективы. В завершение Введенский сообщил Шмидту о сером «нисса­не» с заляпанными грязью номерами и о гибе­ли своего оперативника.
- Вы не знаете, кто мог за вами следить? - спросил он.
- Да кто угодно, - развел руками Шмидт. - У меня врагов, как грязи. Собственных хвата­ет, плюс те, что от Белова достались.
- Нет, это не кто угодно, - возразил пол­ковник. - Это настоящие бандиты, причем ре­шительные и жестокие. Профессионалы, хоть и отморозки. Повторяю, мои люди пытались их преследовать и попали в засаду. Один офицер был убит, другой ранен. Так что имейте в виду,
Дмитрий Андреевич, положение ваше хуже гу­бернаторского, причем это только начало, бу­дет еще хуже. И, кроме нас, вам никто не помо­жет. Я предлагаю взаимовыгодное сотрудниче­ство к обоюдной пользе. Вы поможете мне, а я вам. И заметьте, никто вас не принуждает. Ес­ли вы скажете «нет», будем считать, что разго­вора не было, - он замолчал, вопросительно глядя на Шмидта.
Тот погрузился в раздумья. Жизнь его сло­жилась так, что он вынужден был уйти из орга­нов и прибиться к криминалу. Но ведь все мог­ло быть иначе, если бы не развал Союза и полу­распад Вооруженных Сил. Тянул бы он сейчас лямку в каком-нибудь отделении МВД или по­тел в горячей точке под душманскими пулями. Но зато душа была бы спокойна! Все-таки его теперешняя жизнь и род деятельности не до­ставляли ему удовольствия. И потом, ведь по­ступали же когда-то пираты на государствен­ную службу, как Морган и ему подобные. Что порядочнее, в конце-то концов? К тому же в борьбе за свою жизнь, за жизнь Ивана и Ольги лучше иметь могущественного союзника в лице Введенского и стоящей за ним Конторы. Это он, Шмидт, будет использовать ее в своих целях, что бы там ни думали эти гребаные чекисты.
- Хорошо, я согласен на ваше предложе­ние, - сказал он наконец. - Я все понимаю... Теперь, наверное, мне нужно подписать какие-то бумаги?
Введенский внутренне торжествовал: он до­бился своего. Настало время сделать их отношения более доверительными. Поэтому пол­ковник широко улыбнулся.
- Мы с вами не будем оформлять отноше­ний, никаких расписок, боже упаси. Это просто джентльменское соглашение. Мы же взрослые люди.
И он дружески подмигнул Шмидту. Тот от­ветил ему кислой улыбкой, в которой, впрочем, не было и тени огорчения или обиды. Союз был заключен, агент сохранил лицо. И каждый из собеседников полагал, что выиграл партию именно он...
Своевременность такого шага Шмидт ощу­тил уже на другой день, когда секретарша сооб­щила ему, что по городскому телефону его спрашивает Тариэл Автандилович.
- Соедините, - распорядился Шмидт и по­морщился: «Началось»! - подумал он мрачно.
Телефонный разговор получился долгим и непростым. Тариэл выступал от имени воров с притязаниями на часть наследства Белова. Требования его были на первый взгляд уме­ренными. Но Шмидт понимал, что если он со­гласиться отдать хоть самую малую часть, то в самом скором времени потеряет все. К тому же ему очень не понравилось, что Тариэл в курсе строительства нефтяного завода. Откуда зна­ет? Не иначе как заложил кто-то из участников Большого совета. Скверно! Поэтому он не от­ветил ни да, ни нет, а пообещал подумать.
Сразу после разговора с вором Шмидт по­звонил Введенскому. Того на месте не оказалось. Секретарша полковника сообщила, что Введенский находится на докладе у ге­нерала.
XXIV
В кабинете генерала Хохлова между тем шел очень важный разговор. Хохлову предсто­яло в очень деликатной форме объяснить под­чиненному, что они вступают в игру, пораже­ние в которой может стоить им обоим карье­ры, а то и головы.
- Слушай, Игорь Леонидович, - обратился он к полковнику, - а ты хотел бы заглянуть в свое личное дело в кадрах? Вот я бы в свое за­глянул с большим удовольствием. Скажу тебе откровенно, листал я твое досье. Характеризу­ешься ты в целом положительно. Пожалуй, только одна черта тебя не украшает. Ты копу­ша. Что в столовке за обедом, что в работе. Но ведь это тоже - как посмотреть. Зато можно быть уверенным, что в критической ситуации дров не наломаешь.
Введенский понимающе усмехнулся.
- Хотите сказать, товарищ генерал, что сей­час сложилась именно такая ситуация?
- Угадал, - кивнул Хохлов. - В общем, я на тебя полагаюсь, верю, что вендетту не устро­ишь, мстить не полезешь.
- Это касается Змиенко? - предположил Введенский.
- Снова угадал. Я получил совершенно кон­фиденциальную информацию. Короче, если об этом узнают газетчики или депутаты, скандал будет грандиозный, причем на высочайшем уровне. Так вот, твои ребята, Игорь, преследо­вали людей криминального авторитета Кабана. А те, в свою очередь, вели наблюдение за Шмидтом по распоряжению... кого ты дума­ешь? Виктора Петровича Зорина! Так-то вот. Ситуация серьезная. Обо всех своих шагах в этом деле сообщай мне, никакой отсебятины. Не уверен, что смогу прикрыть тебя, если что...
Введенский вернулся в свой кабинет расст­роенным. Одно дело - исподтишка строить козни против могущественного чиновника, и совсем другое - вступить с ним в открытую войну. То, что за спиной Введенского стояла государственная секретная служба, не давало ему сколько-нибудь заметного преимущества. Связи Зорина в Думе, правительстве и аппара­те президента уравнивали возможности, а в его охране трудилось немало бывших сотрудников государственной безопасности высочайшей квалификации. Да и кое-кто из ныне действу­ющих коллег полковника Введенского получал у Зорина вторую зарплату, куда больше той, что платило им государство.
Полковник набрал номер внутреннего теле­фона.
- Коноваленко? Зайди ко мне, - приказал он.
Майор Коноваленко появился как всегда неслышно, постучал и терпеливо дождался за дверью разрешения войти. Введенскому показалось, что за секунду до этого он почувст­вовал запах одеколона «Армани», которым имел обыкновение злоупотреблять его со­трудник.
Воевать с Зориным на всех фронтах Введен­ский не мог. Из всех направлений следовало выбрать главное и сосредоточиться на нем. Ошибка в выборе цели могла сыграть роковую роль. Сильные мира сего, стоявшие за Зори­ным, легко могли стереть какого-то полковни­ка ФСБ в порошок. Но Введенский не сомне­вался в своей правоте. Он был уверен, что в ближайшее время начнется криминальная вой­на из-за стройки нефтеперегонного завода. Нефть - кровь экономики, это раньше люди гибли за металл. Теперь миром владеет тот, кто распоряжается нефтяными запасами. Или тор­гует продуктами их переработки!
Введенский был краток. Майор Коновален­ко внимательно слушал, только изредка делая в блокноте какие-то короткие записи.
- К Шмидту должны приехать партнеры из Германии. Займетесь ими, - инструктировал полковник. В помощь вам даю капитана Воскобойникова, он ранен, но бюллетенить отказы­вается. Он опытный наружник, поможет орга­низовать наблюдение силами нашего отдела. Наружку из управления мы подключить не мо­жем из соображений секретности.
Закончив инструктаж майора, Введенский перезвонил Шмидту. Полученная от него ин­формация не обрадовала. Оставалось гото­виться к серьезным неприятностям.
Неприятности не заставили себя долго ждать. Объекты, входящие в империю Алек­сандра Белова, подверглись нападениям. В полночь в одном его из ночных клубов раздал­ся взрыв. Никто не пострадал, но паника нача­лась страшная. На следующий день сгорело не­сколько ларьков на оптовом рынке. Затем бы­ли ограблены сразу три валютных обменника.
Шмидт поднял на ноги всех людей. Ольгу и Ваньку охраняли самые доверенные бойцы. Сам он носился по Москве на бронированном «Мерседесе», но без большой охраны, только в сопро­вождении водителя и белобрысого Коляна. Пришла беда и с другой стороны. Один из джи­пов с боевиками, срочно отправленными на уси­ление охраны офиса, остановила милиция. Удо­стоверения частных охранников не помогли. Кроме помповых ружей омоновцы обнаружили под сиденьем машины два автомата Калашни­кова. А это был уже серьезный криминал. Шмидт обратился к Введенскому, и тот обещал помочь...
В квартире, где жили Ольга с Ванькой, Шмидт появился заполночь, посеревший от усталости и недосыпания. Ванька уже посапывал в кроватке, а Ольга ждала Шмидта после его звонка.
- Тебе надо отдохнуть, - безапелляцион­ным тоном сказала она, увидев, в каком он на­ходится состоянии.
- Некогда, - буркнул Шмидт, падая в крес­ло. - Налей чего-нибудь покрепче, сил нет по­шевелиться.
Ольга подошла к бару, плеснула в стакан толстого стекла неразбавленного виски, верну­лась к Шмидту. Он принял стакан из ее руки, сделал глоток и пожаловался:
- Хреновые у нас дела. Нас атакуют со всех сторон. Воры, бандиты, хрен знает кто еще. Ог­лядеться нет времени. Пятерых наших пацанов завалили.
- Мы должны помочь их семьям, - твердо сказала Ольга, садясь в кресло напротив.
Шмидт в ответ только махнул рукой.
- Это само собой. Проблема в другом - скольких еще убьют. Мы как дичь под прожек­тором, у всех на виду. А охотников не видно. И наугад не ударишь. Попадешь не в того, нам же еще и предъявят за беспредел. Это все из-за того, что они считают Сашину империю обез­главленной.
Ольга задумалась, машинально запахнулась в полупрозрачный халат, поправила его на груди.
- Послушай, но ведь у этого, Каверина, то­же остались какие-то ценные объекты. Почему они не взялись делить их, а начали с нас?
Шмидт покачал головой: на самом деле все очень просто.
- Мы представляем опасность как реальная сила. Когда они разберутся с нами, то наследст­во Каверина останется только подобрать. Оно им достанется даром.
Он заметил, что Ольга, помрачневшая было после того, что он ей сообщил, вдруг улыбну­лась каким-то своим мыслям.
- Ты что-то надумала? Говори.
Ольга встала, подошла к бару и налила себе коньяку в маленький пузатый бокал, похожий на лампочку. Вернулась к Шмидту, присела на подлокотник его кресла. Он нерешительно об­нял ее рукой за талию.
- Только обещай не смеяться, если я скажу что-нибудь не то, - попросила она и отпила из бокала. - Так вот, слушай. У кого-то сдали нервы. Какая-то из криминальных группиро­вок нападает на нас, правильно?
- Наезжает, - поправил Шмидт.
- Хорошо, наезжает, - согласилась Ольга. - Остальные, как я понимаю, ждут развития со­бытий, чтобы влезть в драку, когда мы оконча­тельно ослабеем.
Шмидт не мог не признать точности ее ана­лиза, о чем и заявил. Ободренная его похвалой, Ольга продолжила.
- А если мы не будем отбиваться, а нападем сами?
- На кого? - не понял Шмидт.
- Мы должны захватить самый жирный ку­сок из хозяйства Каверина, - заявила Ольга. - Тогда другие не удержатся и бросятся делить его наследство, и им будет не до нас. А мы по­лучим передышку и выигрыш во времени. Ну что, это глупо?
- Это гениально! - с восхищением произ­нес Шмидт. - Завтра же займемся этим.
- Почему же завтра, а не прямо сейчас? - притворно удивилась Ольга и рассмеялась.
Шмидт аккуратно, чтобы не расплескать Олин коньяк, притянул ее к себе. Ольга отвела в сторону руку с бокалом и оказалась у него на коленях. Она смотрела на него снизу вверх с каким-то ожиданием, а он все не мог решить­ся... Наконец, повинуясь этому взгляду, Дмит­рий подвел ладонь под ее затылок и тихонько подтолкнул к себе, одновременно наклоняясь. Но в последний момент Оля уперлась руками в грудь Шмидта и мягко его отстранила...
XXV
Саша Белов понемногу приобщался к жизни своих новых товарищей. Однажды он даже ри­скнул выехать со Степанычем в Москву. Они развозили колбасу и консервы по торговым точкам. То, что товар был просрочен, никого не смущало. Его охотно принимали не только на вокзалах и рынках, но и в магазинах.
Вернулись поздно. Степаныч поехал ста­вить свою «ласточку» в сарай, который гордо именовал гаражом, а Белов направился к их с Леной вагончику.
Отношения их так и не наладились. И это очень задевало Белова. Лена и хотела его, и в то же время отталкивала. Впрочем, она и раньше отличалась капризностью.
Приближаясь к своему вагончику, Белов из­далека увидел Лену. Он стояла перед входом в бытовку и разговаривала с невысоким корена­стым человеком, похожим на гориллу. Крепыш был необычайно широк в плечах. Про таких го­ворят - его легче перепрыгнуть, чем обойти.
Лена говорила оживленно, крепыш вниматель­но ее слушал. Белов решил не мешать их бесе­де и свернул к сложенным в стороне бетонным кубикам, на которых заметил Федю. Они поз­доровались.
- Ну, как съездили? - поинтересовался Фе­дя. - Не надорвался?
Белов только рукой махнул. Он давно уже вошел в нормальную физическую форму. Вме­сто ответа сам спросил.
- Слушай, а с кем это там Лена разговаривает? Федя взглянул на него с удивлением.
- А ты что, его не знаешь? Так это же сам Михай Лупу, король тутошний. Плантатор. Неужели до сих пор не встречались?
Белов пожал плечами.
- Откуда? Первый раз вижу. Слышать про него приходилось, а видеть - никогда. Кстати, Лупу по-молдавски значит волк. Со мной на за­ставе двое молдаван служили, научили кое-чему.
Тем временем Лупу закончил разговор и на­правился в их сторону. Проходя мимо Белова, он смерил его недобрым презрительным взгля­дом, словно насквозь проткнул. Федя поздоро­вался с королем свалки, но тот проигнорировал его приветствие. Следом за хозяином протопа­ли трое мордоворотов-охранников. Эти не об­ратили на двух друзей никакого внимания. По­думаешь, двое бомжей!
Белов посидел с Федей еще немного. Ему нравилось общаться с этим доморощенным философом. Тем более, это следовало при­знать, по сути он часто бывал прав. Особенно когда утверждал, что люди гоняются за пусты­ми призраками, а жизни под ногами не замеча­ют. Чем-то он напоминал Саше древнегречес­кого мудреца Диогена, жившего в пустой бочке и как-то пославшего на хрен самого Александ­ра Македонского.
Солнце село, потянуло холодом и Белов, простившись с Федей, пошел домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27