Он сходил в лес, отыскал белоствольную, чистую березу, снял аккуратно ленту коры и, украсив ее затейливым мелким узором, смастерил небольшой туесок.
Трудился долго, но туесок получился скромным, неярким, и Костя, потеряв к нему всякий интерес, решил идти к Варе без подарка.
Но в воскресенье утром, открыв глаза, Костя увидел, что туесок наполнен ярко-красными гроздьями калины, точно он зацвел гвоздиками.
– Это я нарвал, – пояснил Колька. – Калина лучше всяких цветов… всю зиму гореть будет.
Костя улыбнулся. Это, пожалуй, действительно красиво!
В полдень, завернув туесок с гроздьями калины в газету, мальчик отправился к Балашовым.
К ним уже собрались гости. «Близких» оказалось совсем не так мало, как думал Костя: пришла Катя с подругами, трое ребят, родственники Балашовых.
К погребу торопливо пробежал Яков Ефимович. Вслед ему из сеней выглянула Варина мать и крикнула, чтобы он не забыл захватить холодец и заливную рыбу. Марина с Петькой пронесли тяжелую кошелку – как видно, ходили в сельпо.
Посередине улицы показались Федор Семенович и Клавдия Львовна. Колхозники часто приглашали супругов Хворостовых на семейные торжества. Костя знал. что учителя никому не отказывали, но всегда удивлялся, как это они успевали всюду побывать.
Супруги приоделись по-праздничному – жена была в черном шелковом платье и широкополой шляпе, муж в новом костюме табачного цвета. Клавдия Львовна шла размеренно, степенно. Федор Семенович же то и дело останавливался, здоровался за руку со встречными колхозниками, заводил с ними разговоры. Покачивая головой, Клавдия Львовна терпеливо поджидала мужа или. взяв его под руку, уводила от колхозников. Некоторое время Федор Семенович шагал с женой нога в ногу, а потом вновь раскланивался со встречными и останавливался.
«Не будь Клавдии Львовны, он бы до Балашовых до вечера не добрался», – улыбаясь, подумал Костя про учителя.
Наконец супруги подошли к дому Балашовых. Костя поздоровался с ними. Федор Семенович лукаво подмигнул мальчику:
– И ты званый гость? Значит, погуляем, Константин… Пойдем-ка вместе.
– Вы идите… я сейчас, – забормотал Костя.
Учителя скрылись в сенях, а Костя стоял у крыльца и все почему-то медлил войти в избу. Вот так же и к ним, Ручьевым, собирались гости, когда были живы отец с матерью, когда дом был как полная чаша. Кто же теперь созовет родных и близких, чтобы отметить Костин или Колькин день рождения? Кто заглянет в раскрытое окно с улицы, порадуется хорошему, согласному веселью в доме и удовлетворенно скажет: «А хорошо гуляют у Ручьевых!»
Невысоки ступеньки крыльца, но Косте они показались сейчас круче самой высокой горы.
Оглянувшись, он вдруг поставил туесок с калиной на перила крыльца.
Из избы зачем-то выскочила Марина, вслед за ней вышел Федор Семенович.
– Чего же так поздно? – удивилась Марина, заметив Костю. – Там Варя беспокоится.
– Я сейчас… – отпрянув от крыльца, забормотал мальчик. – Только домой сбегаю… Подарок забыл. – И он исчез в проулке.
Подул ветер, газетная бумага развернулась, и Марина увидела берестяной туесок с алыми гроздьями калины.
– А говорит – подарок забыл! – Она с удивлением обернулась к Федору Семеновичу: – Что это с ним?
Учитель взял туесок в руки, полюбовался тонким узором:
– Скажи на милость, как сделано… Ажурная работа! – Он удовлетворенно покачал головой и, помолчав немного, присел на ступеньки крыльца. – Что с мальчиком, спрашиваешь? Разве ж тебе, Марина, непонятно? Увидел Костя радость в чужом доме и затосковал. Ласки захотелось, доброго слова, заботы. Как-никак, а сироты они круглые с Колькой…
– Правда, Федор Семенович… сироты! – согласилась девушка.
– Давно я с тобой поговорить хочу, Марина. Жизнь твоя на переломе. Сходишься ты с хорошим человеком. Оба вы счастливы, и я рад за вас. Только пусть это счастье глаза вам не застит, пусть оно и другим светит…
Учитель не успел договорить: выбежала Варя и спросила у Марины, почему до сих пор нет Кости.
– Сейчас, сейчас… он будет… вы начинайте, – сказала сестра.
Варя увела Федора Семеновича в дом. Марина постояла у крыльца, потом медленно пошла вдоль переулка в надежде отыскать Костю.
Щеки ее горели. Федор Семенович не договорил до конца, но Марина хорошо поняла его.
Да, она была счастлива! Осень прошла как в тумане. Работа спорилась в ее руках, хорошо пелось, все радовало кругом, подруги завидовали ей и прочили долгую, счастливую жизнь с Сергеем.
И Марине как-то в голову не приходило, что Сергей живет не один, а с Костей и Колькой, которых еще надо учить, растить, выводить в люди.
«Птаха, птаха я бездумная!» – укоряла себя девушка, разыскивая Костю. Но мальчика нигде не было.
Марина подошла к дому Ручьевых.
Там хозяйничал один Колька. Радуясь, что ему никто не мешает, он обложился столярным инструментом и мастерил ветряной двигатель. Стружки и щепки густо устилали пол.
Марина оглядела комнату. Да, неуютно жили братья Ручьевы! На столе – неубранная посуда, куски хлеба, чугунок с холодной картошкой. Мусор заметен в угол и прикрыт веником. Нижнее стекло в раме выбито, и отверстие заткнуто тряпицей.
«Плохо бабка Алена хозяйничает, плохо!» – подумала Марина. – Пора мне самой браться за дело!»
Заметив Марину, Колька схватил веник и поспешно принялся заметать стружки.
Марина взяла у него веник и сама навела в доме порядок. Потом она заинтересовалась Колькиной работой. Мальчику это понравилось. Он объяснил, что конструкцию ветродвигателя позаимствовал из детского журнала, но сильно ее изменил: увеличил размах крыльев, и теперь они обязательно должны крутиться при любом ветре. Жаль только, что нет клеенки, чтобы обтянуть крылья. Вот если бы использовать старую плащ-палатку Сергея…
Колька даже вытащил ее из-под кровати, но, спохватившись, тут же засунул обратно. Об этом, пожалуй, лучше было помолчать.
– Ну конечно, плащ-палаткой, – поддержала Марина. – Она же старая… Давай иголку с ниткой.
Марина оказалась отличной помощницей. Она быстро обшила крылья кусками плащ-палатки и даже согласилась сейчас же идти на «школьную гору», чтобы испытать модель ветряка. Но потом вспомнила:
– Да, Коля… Тебя же Варя на день рождения зовет.
– Меня?!
– А разве Костя не передавал? Пойдем скорее! А модель потом испытаем.
Колька не устоял против такого искушения и быстро надел праздничную рубаху.
…У Балашовых вовсю шло веселье.
– Вот и еще один гость! – объявила Марина, вводя Кольку в избу.
Варя с недоумением привстала, хотела что-то спросить – наверное, про Костю, но, заметив взгляд Марины, позвала Кольку к себе и усадила рядом.
Домой Колька вернулся в сумерки, отяжелевший, довольный. Костя, нахохлившись, сидел у окна.
– А я у Балашовых был!.. – с гордостью сообщил он. – Брагу пил… два стакана. Песни пел, русского плясал…
– Напросился все-таки!.. Эх ты, сирота казанская! – с досадой сказал Костя.
– Ничуть не напросился… Меня пригласили. Сама Марина звать приходила.
– Марина?
– Ну да… Мы тут с ней еще ветряк доделывали. Только сейчас Костя заметил в углу модель ветряка и, подойдя к нему, долго рассматривал обшивку крыльев.
– Как ты думаешь, – спросил Колька, – ветряк будет работать?
– Пожалуй, будет. Сделано на совесть…
Вечером Марина встретилась в клубе с Сергеем. Они посмотрели кинокартину, потом медленно пошли по улице. Сергей заговорил о том, что пора бы им подумать о свадьбе, о совместной жизни. Ведь, кажется, между ними все решено, ясно.
– Нам ясно, а ребятам темно пока…
Марина взяла Сергея за руку и спросила: легко ли будет Кольке и Косте привыкнуть к тому, что вместо родной матери в доме будет хозяйничать она, Марина?
– Мы все о себе да о себе думаем, а о ребятах забыли. А им ведь и забота нужна и ласка, – повторила она слова учителя.
– Так что же делать? – озадаченно спросил у девушки Сергей.
– Наше счастье от нас не уйдет, – подумав, сказала Марина. – А я пока с ребятами поближе сойдусь. Пусть они ко мне привыкнут.
Глава 7
Пасынки
Утром по дороге в школу Костя Ручьев встретил Марину, и та сообщила ему, что сегодня после обеда школьной бригаде будет выделен участок земли.
Мальчик нетерпеливо закидал бригадира вопросами: хороша ли земля, на каком поле, сколько ее?
– Как освободитесь, приходите на Пасынки, там все узнаете, – сказала Марина и направилась к правлению колхоза.
Весь день Костя занимался, как обычно, хотя его и подмывало немедленно сообщить ребятам новость. Но он сдерживал себя. Только на последнем уроке послал ребятам записку: «Есть срочное дело. Собираться у кладовки. Ручьев».
После уроков члены школьной бригады сразу же собрались у юннатской кладовки.
Костя приказал взять заступы, колышки и топор.
Алеша повертел в руках заступ и, помявшись, признался, что они с Пашей собирались в лес за опятами.
Костя нахмурился. Вот оно, начинается! Сами же избрали его бригадиром, дали слово беспрекословно подчиняться, а теперь…
– Какие еще опята? – Паша с досадой дернул Алешу за рукав. – Раз землю получать, всем идти надо! И вообще так, ребята: если бригадир сказал: «Есть дело», – явись, как на пожар, все забудь.
– Ретивый какой! – хмыкнул Алеша. – А если у меня дело какое срочное?
– Спросись! Ты теперь не сам по себе… в бригаде живешь, – заявил Паша.
Костя благодарно кивнул приятелю и повел ребят к Пасынкам. Этот участок поля лежал за рекой, между школой и высоковским колхозом.
Когда-то на Пасынках сеяли хлеба, но урожаи были так низки, что люди махнули рукой на неродящую землю, запустили ее и использовали только под выпасы.
Ребята спустились со «школьной горы», прошли через мост, пересекли лощину и очутились на Пасынках. Под ногами зашуршала сухая, жесткая трава, затрещали бурьян и колючий чертополох.
– Ну и землицу дали! – ахнула Катя, потирая оцарапанные о чертополох колени. – Ни ладу, ни складу. Как есть – пасынки. Ничего на них не вырастет!
– А тебе бы жирную да мягкую землю, как на огороде? На такой и дурачок с урожаем будет, – возразила ей Варя и сообщила ребятам все, что знала от сестры о Пасынках.
Вторая бригада решила покончить с недоброй славой заброшенной земли и сделать ее плодородной. Агроном посоветовал для опыта посеять часть проса на старой пахотной земле, а часть-на бросовой, залежной. Для этого Марина и выбрала Пасынки.
В конце поля ребята увидели Марину и Никиту Кузьмича.
Длинной веревкой те измеряли землю. Ребята подошли к ним и поздоровались.
– Что скажете, молодые люди? – обратился к ребятам Никита Кузьмич. –На прогулку вышли, червячков-жучков собираете?
– Ребята землю пришли получать, – сказала Марина. – Помните, что правление колхоза решило о школьной бригаде?
– Ах да! – Никита Кузьмич сделал вид, что только сейчас вспомнил об этом. – Вы как, школяры? Не одумались еще? Запал не прошел?
– У нас пороха хоть отбавляй! – заявил Алеша.
– Ну-ну! – усмехнулся Кораблев и посоветовал Марине: – Выделим им соток пять-шесть. С лихвой хватит.
У Кости вытянулось лицо, с языка готовы были сорваться резкие слова, но Марина предупредила его:
– Короткая у вас память, Никита Кузьмич. Сами же голосовали за три гектара ребятам. Воля правления.
– Не голосовал, при своем мнении остался! – вспылил Кораблев. – Жалко мне ребятню! Ни школа у них на уме, ни поле. Так и застрянут где-то посередине, недоучки… И за тебя, Марина, обидно… Впуталась не в свое дело. – Он в сердцах сунул Косте конец веревки: – Отмеряй сам, грамотей!
В веревке было двадцать пять метров. Костя вместе с Мариной выложили ее три раза поперек участка и шестнадцать раз-вдоль. Потом ребята вбили по углам делянки колышки.
– Ну что ж, молодые землеробы, – сказала Марина, – радуйтесь. Чего ждали – дождались. Вот она, земля ваша… Целое поле!
Алеша не заставил себя просить. Он пробежал по участку, притопнул, выкинул лихое коленце и закричал:
– Да! Табличку надо поставить. Вот здесь, у дороги, чтобы видели все. И написать: «Школьная бригада высокого урожая». Члены бригады такие-то…
Но Косте выходка Алеши показалась несерьезной.
Он копнул лопатой, взял горсть влажной рыжей почвы и помял ее пальцами. По его примеру и все остальные члены бригады потянулись за землей и заговорили с видом бывалых землеробов:
– Чистый суглинок.
– Вода застаиваться будет.
– Удобрять надо.
Но Костя ничего не слышал. Сжимая в руке мягкую, податливую почву, он крупно зашагал по участку. И, хотя день был серенький, пасмурный, ему показалось, что солнце светит ярко, по-весеннему звенят вверху жаворонки, земля дышит теплом и словно зовет: «Скорей, скорей паши меня, забрасывай добрыми зернами, и я сотворю чудо из чудес!»
И мальчик почувствовал себя очень счастливым. Ведь на этом участке – три веревки в ширину и шестнадцать в длину – они, школьники, полные хозяева. Есть где испытать свои силы. Они будут пахать, сеять, собирать урожай. Хорошо!
Костя обошел весь участок и вернулся к ребятам. Марина посоветовала им взять с разных концов поля несколько проб земли. Потом эти пробы они отвезут в районную лабораторию, и там определят химический состав почвы.
– Выдумщица ты, Марина! Лаборатория, амбулатория… – недовольно забормотал Кораблев. – Работайка по-простому, без фокусов… Чего там над землей-то мудрить!
Марина вспыхнула:
– Не к месту разговор, Никита Кузьмич! Взялись ребят обучать, так за старое незачем цепляться. – И она показала ребятам, как надо брать пробы почвы.
– А с сухой травой что будем делать? – спросил у бригадира Паша.
– Сожжем. Огонь все сорняки и личинки вредителей уничтожит. А зола вместо удобрения останется.
Ребята переглянулись. Разве есть на свете что-нибудь интереснее тех осенних дней, когда в колхозе выжигают бурьяны на пустырях! Бегут по траве золотые змейки, с треском летят огненные искры, стелется дым, пахнет гарью, и кажется, что вся земля пылает огнем, очищается от всего старого, мертвого и ненужного.
Глава 8
Встреча друзей
За два дня до воскресенья Марина Балашова получила по почте письмо. В конверте оказался пригласительный билет. Он был затейливо разрисован цветами, колосьями, красными флагами и алыми комсомольскими значками. Марина несколько раз пробежала глазами текст пригласительного билета, потом прочла вслух:
– «Дорогая Марина Яковлевна! Приглашаем вас на встречу старых комсомольцев, воспитанников высоковской школы. Расскажите нам, чему научили вас комсомол и школа, как вы стали мастером высоких урожаев. Встреча состоится в воскресенье, в десять часов утра, на „школьной горе“ в саду. Будет товарищеский чай с яблоками, художественная самодеятельность в двух отделениях, песни и танцы под баян. Ученики высоковской средней школы».
– Папа, что они там придумали? – спросила Марина.
– А мы сейчас Варвару спросим. – Яков Ефимович покосился на младшую дочь, которая готовила уроки. Варя сделала вид, что всецело поглощена задачками:
– В билете же обо всем написано… черным по белому.
– Видала! – Яков Ефимович подморгнул Марине. – Секретное, значит, мероприятие, нельзя разглашать. – И он признался: – А я ведь тоже билет получил, вроде как гостевой…
В эти дни пригласительные билеты получили многие старые комсомольцы, учившиеся когда-то в высоковской школе.
…В воскресенье чуть свет Галина Никитична была уже на «школьной горе».
Здесь ее поджидал целый штат дежурных: из восьмого класса – Варя, Костя и Митя, члены школьного комитета комсомола во главе с недавно избранным новым секретарем Ваней Воробьевым.
Дежурные с красными повязками на руках расставили в саду столы, украсили их влажными от росы цветами, наполнили корзины отборными яблоками.
Первыми пришли учащиеся старших классов.
Галина Никитична с удовольствием отметила, что они выглядят подтянутыми и торжественными.
Потом показались Сергей и Марина. На груди у них сияли ордена и медали. Сергей был в матросской форме, Марина – в шелковой блузке и любимо.м ковровом платке.
– Ой, да мы раньше всех! – вскрикнула Марина, здороваясь с учителями и кивая ребятам.
Но ждать пришлось недолго. Вскоре подошли с песнями под гармошку комсомольцы из Высокова, потом из Липатовки, Соколовки. Затем, лихо развернувшись, около сада остановилась трехтонка, и знакомый Варе и Мите шофер Миша торжественно возгласил:
– Принимай с ходу почаевских! Полный набор.
Из кузова машины спрыгивали парни, девчата, и шофер Миша тоном знатока объяснил школьникам, кто из прибывших где работает и чем знаменит. Были тут и комбайнеры, державшие первое место по области, и знаменитая доярка, и заведующая агролабораторией, и пасечник, и агроном-химизатор.
Всюду шли расспросы, завязывались беседы. Ваня Воробьев уже несколько раз брался за колокольчик, чтобы открыть торжественную часть встречи и произнести свою вступительную речь, которую он писал вчера целую ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36