– Зачем вы сюда приехали?
Тем, кто уже побывал на допросах, «промывали» мозги в камерах силами охранников. Удар в дверь и окрик:
– Зачем вы сюда пришли?
После такой интенсивной обработки, разведчики задавали себе и друг другу только один вопрос. Нет не тот, что им задавали чеченцы. А другой, более важный для них:
– Чем все это закончится?
Через день уже с утра «отряд» поджидали корреспонденты, которых ДГБ успело оповестить и собрать за ночь. Вопросы, вопросы, вопросы, на разных акцентах, но суть их одна и та же:
– Зачем вы сюда приехали?
Пленных выстраивали во дворе СИЗО, затем допускали корреспондентов. После вступительной речи представителя ДГБ (обычно был Мовсаев) корреспондентам разрешали вести съемку и брать интервью под бдительным надзором охранников. Так прошло примерно две недели. Однажды днем пленные были выведены в тюремный дворик, затем загружены в открытый КАМАЗ и вывезены в новое место содержания – городок бывшего Шалинского танкового полка, где были размещены в одном из подвалов уцелевших домов. На подъезде к полку все наблюдали, как пара Су-25 разгрузилась на гауптвахту, где планировалось разместить пленников. Смену места нахождения боевики объяснили заботой о жизни военнопленных, которые могут попасть под бомбежки своей же авиации, хотя на самом деле это были попытки замести следы отряда, во избежание проведения федеральными силами специальных мероприятий по освобождению пленных.
Упрятав пленных в подвал, сотрудники ДГБ решили попробовать завязать радиоигру с центром, но у них ничего не получилось, потому что хоть и много им удалось узнать, но программы радиосвязи были уничтожены сразу. Затея с радиоигрой провалилась. На людей пытались давить методом «воспитания через родителей». Все были обязаны написать домой письма с указанием места нахождения и требования прибыть к ним родителей.
В один из дней в подвал спустились люди с видеокамерой в гражданской цивильной одежде – представители прокуратуры Чеченской республики. Каждый из пленных был снят на видеокамеру и каждому были предъявлены обвинения согласно уголовного кодекса Чеченской республики в геноциде, массовых умышленных убийствах и др. Таким образом, нависла реальная опасность быть убитым или, в лучшем случае, провести остаток своих дней за решеткой. Все это имело огромный моральный эффект, накладываясь на информацию, забивавшуюся ранее в головы военнопленных. Впрочем, само понятие «военнопленные» боевики не применяли, так как считали, что война не объявлена, и поэтому все военнослужащие Российской Федерации на территории Чеченской Республики являются преступниками.
За все эти и последующие дни пресса не обходила отряд вниманием, иногда в день было по два позирования. Отряд становился «отдельной показательной ротой военнопленных».
С возвращением в СИЗО спустя несколько дней возобновились допросы. Хотя отношение охраны к своим опекаемым было относительно лояльным, ведь большинство ее составляли мужчины старше тридцати лет, всю жизнь прожившие в СССР, отслужившие в армии, некоторые из них даже воевали в Афганистане, но и они не упускали момента задать извечный вопрос и изложить свою точку зрения на эту войну:
– Зачем вы пришли к нам? Не с войной, а с деньгами к нам надо было идти, тогда бы мы согласились остаться в составе России, но лучше войти в состав Америки, там зарплата в долларах.
Но вот охранникам из числа молодежи было необходимо утвердиться (иногда после выкуренного косяка) и мишенью этих «утверждений» становились охраняемые. Очень им хотелось сломить волю пленных, унизить их личное достоинство, особенно офицеров. Потому, что они значительно превосходили их по физическим и интеллектуальным качествам. Самым изощренным способом считалось вывести кого-либо из пленных на расстрел, заставить копать себе могилу, а затем, «разочаровав» тренировочным заходом, завести в камеру. Копать, конечно, копали, плен, есть плен, ничего не поделаешь, но пощады не просил никто. Через некоторое время, по-видимому, поняв безнадежность своей затеи, охранники от подобных мер отказались, и даже начали относиться с некоторой долей уважения к своим подопечным. Самым авторитетным представителем из пленных был майор Холодов. В связи с тем, что Иванов содержался отдельно, он взял на себя всю ответственность командира, к тому же он проходил службу в Афганистане в одно и тоже время, и в одной провинции, что и брат Абу Мовсаева. Холодов почти каждый день вызывался на допросы, и все свежие новости доходили до камер именно через него и от него. Каждое возвращение Холодова с допроса ждали как пришествия Христа:
– Что же скажет он на этот раз?
В один из вечеров Холодов принес новость:
– Приехали родители!
Приехали мамы и папы за своими великовозрастными детьми. Среди пленных стали поговаривать об освобождении при помощи родителей. Боевики достигли своего: встреча с родителями широко освещалась корреспондентами. Слезы, слезы, слезы – на видеозаписях того времени хорошо видны стыдливые взгляды ребят:
– Простите нас, родители, за доставленные унижения и трудности.
Встреча с родителями, тем не менее, укрепила моральные и физические силы людей. Кое-что из продуктов родители смогли привезти. Ведь скудный тюремный паек помогал разве что только не умереть от голода.
Тем не менее, Абу Мовсаев заявил, что не сможет отдать детей родителям. Горе последних от этих слов невозможно описать. Но разве они могли знать, что переговоры об обмене разведчиков на задержанных боевиков, уже давно велись между представителями федеральных сил и чеченским руководством, и договоренность об этом была достигнута. А родители были нужны лишь для того, чтобы лишний раз показать всему миру какие чеченцы великодушные, а российскую армию представить «военизированным детским садом». Сказать нечего, пропагандистский трюк на грани гениального.
Захлопнулась дверь за спиной майора Холодова.
– Завтра обмен! – сказал он, не скрывая свой радости.
Эта короткая фраза привела пленных в ликование, в эту ночь уже никто не спал. Утром всех опять построили во внутреннем дворике, но уже с матрасами и шинелями. Заставили все это тщательно вытрясти и вновь занести в камеры. После этого всех погрузили в автобус с зашторенными окнами, и он повез разведчиков на встречу возвращавшую в жизнь.
Доехав до условленного места обмена, пленных расположили в здании школы. Ждать пришлось несколько часов. В это время шли окончательные переговоры и уточнялись списки обмениваемых. Неожиданно пленных перевели в подвал для «безопасности», а оттуда сразу в автобус. В автобусе на первом сидении сидел командир бригады и Ким Македонович Цоголов. Освобождение!
Доехав до моста автобус замер. Через мост переходили в колонну по два, казалось, мост будет тянуться вечно. Тяжела дорога из небытия в жизнь. Кто-то плакал…
На другой стороне моста бывшие пленные грузовиком были доставлены на площадку приземления к вертолетам. Винты закрутились. Однако одиссея отряда майора Иванова не закончилась: в плену продолжал оставаться один человек – майор Дмитриченков. Но в спецназе своих не бросают. В апреле 1995 года обменяли и его.
Так закончился один из самых трагических эпизодов армейского спецназа. Эта история имела счастливый конец. Поэтому винить в случившемся никого не надо, да и не вправе мы это делать. Мне часто приходилось слышать вопросы:
– Почему Басаев в Буденовске и Радуев в Первомайском в плен со своими отрядами не сдавались? Хотя против них была брошена вся мощь федеральных сил.
Ответ на этот вопрос прост:
– Для них это была война без правил. А мы пытались воевать, имея в одной руке свод законов Российской Федерации, а в другой боевой устав сухопутных войск. Это все равно, что играть в футбол по шахматным правилам. Потому и проигрывали. А что касается отношения общества к участникам данной истории, то оно будет меняться еще не раз. Они будут превращаться то в героев, то в предателей, в зависимости от отношения общества к своей армии и к чеченской войне. Но остались еще и сами участники этих событий, один на один со своими воспоминаниями. Днем они говорят себе:
– Всё! Забыли, перелистнули!
Но ночью, в кошмарных цветных снах, опять приходят горы, плен, допросы, Абу Мовсаев, и то, как они копают себе могилу… Но не копаем ли мы все сейчас одну большую могилу? Спецназу, армии, стране… Не находимся ли мы все в плену? Плену собственных заблуждений, полагая, что все это никогда больше повториться не может? Может. Потому, что чеченская война еще не закончилась, она просто затаилась. Потому, что время осознания взаимных ошибок еще не пришло. А значит, и не пришло время прощения взаимных обид. Сейчас линия фронта пролегает не на поле боя, а в душах людских. И победит в этой войне тот, у кого первым заговорит голос разума.
* * *
Кто виноват в случившемся? Правильно или нет поступил командир отряда, приняв решение о сдаче в плен? Есть ли вообще виноватые в случившемся? Окончательный ответ на этот вопрос сможет дать только время. Но провести анализ случившегося, чтобы не повторять прошлых ошибок, надо.
Задача, поставленная перед отрядом, полностью соответствовала боевому предназначению частей и подразделений специального назначения. Но со времен Великой Отечественной Войны подобные подразделения не выполняли таких задач ни разу. Да, был Афганистан, были боевые задачи, но там они, в основном, ограничивались поисково-засадными действиями. Там была своя бронегруппа, поддержка артиллерии и авиации. Кроме этого, плотность населения была более низкой, местность полупустынной, погодные условия совершенно другие. Мало того, здесь ситуация по сравнению с Афганской изменилась на 180°. В Афгане в «лысых» горах кто выше, тот и прав. В данной ситуации противников разделял туман, однако тех, кто внизу, практически не видно, а силуэты тех, кто выше, просматривались на фоне неба. Значит, опыт Афганской войны был мало пригоден для Чечни.
Теперь посмотрим уровень подготовки личного состава 22-ой бригады по состоянию на зимний период 1994-95 годов. Были ли солдаты до этого в горах?
Ответ: Ни разу.
Сколько было проведено зимних полевых выходов с ночевкой?
Ответ: Ни одного.
Ну, а тренировки в десантировании с вертолетов по-штурмовому, или хотя бы посадочным способом были?
Ответ: Тоже нет.
С уровнем боевой подготовки все понятно. А как дело обстояло с предварительной подготовкой непосредственно по поставленной задаче? Может быть, хоть тогда выезжали в горы и отрабатывали варианты ведения боевых действий? Тем более, что горы от Моздока недалеко.
Ответ: Нет, вся подготовка прошла на аэродроме.
Даже такого краткого обзора достаточно, чтобы сделать вывод, что к выполнению поставленной задачи отряд был слабо подготовлен.
Но кроме профессиональной стороны вопроса, была еще и морально-психологическая. Несмотря на присутствие вооруженных конфликтов на Кавказе до Чеченской войны, никто из представителей народов бывшего СССР не вписывается в образ врага, предлагаемый нашей идеологией. А чем отличается бандит от добропорядочного гражданина, наши Вооруженные Силы не учили. Но с этой проблемой можно было бы справиться, поведи наши средства массовой информации работу в необходимом направлении.
Главная проблема в низшем звене нашей армии. Восемнадцатилетний юноша не может стать хорошим бойцом даже за два года службы, а бойцом спецподразделения тем более.
Пора создавать профессиональную армию. Она будет стоить дорого, но она того стоить будет. Конечно, в нынешнем положении в стране невозможно перестроить всю армию, но спецназ-то перевести на профессиональную основу можно.

В. Дмитриев
Грозный 95-го
Тяжелый град и снег, и мокрый гной
Пронизывают воздух непроглядный;
Земля смердит под жуткой пеленой.
Алигьери Данте
Для спецназа Чеченская война началась неудачно. Один отряд попал в плен в горах из-за невозможности быть эвакуированным, другой почти полностью погиб в результате диверсии. Несколько групп, входивших в Грозный в новогоднюю ночь, было уничтожено боевиками. К такому повороту событий мы не были готовы. Пришлось на ходу переучивать бойцов воевать в новых условиях. Времени было мало, но все понимали, что от того, как мы сумеем приспособиться к новым условиям войны, зависит наша жизнь. Такого энтузиазма в овладении наукой побеждать я больше не встречал. Мою группу к войне готовили всей бригадой. Кто успел повоевать в Афганистане или Карабахе делились секретами войны. За неделю группа была готова. В ней было два офицера, два прапорщика, один из которых связист, и восемь солдат. В случае необходимости группа могла разделиться на четвёрки, тройки или двойки, которые могли самостоятельно выполнять задачи и принимать ответственные решения. Связь была доведена до каждой двойки, снабженной радиостанцией.
Перед отправкой в Грозный выступил комбриг. Запомнились его последние слова:
– Мы на вас надеемся, не подведите бригаду!
После чего прозвучала команда «По машинам», и мы отправились в путь.
Консервный завод
Первая остановка в Грозном была на консервном заводе. Из колонны, прибывшей туда, моя группа и группа Бердской бригады – единственные, кто прибыл не на бронетехнике, а в кузове обычного армейского «Урала». Настоящей войны, а тем более в городе, из нас никто не видел, поэтому непонятно было, как действовать и чего бояться.
Выгружались под минометным огнем. Бойцы хватали максимум имущества и что есть силы бежали в бывшее здание склада, имевшее бетонные перекрытия, за которыми можно было укрыться. Минут через 10 минометный огонь прекратился.
Поставив бойцам задачу на обустройство базы, я с заместителем отправился осмотреть консервный завод. Он представлял из себя ряд помещений барачного типа, но построенных очень основательно. В некоторых из них находились штабы частей, в некоторых подразделения, выведенные из боя, и их бронетехника, но кое-где ряд помещений оставался заполненным консервированными соками и компотами. К ним постоянно тянулся людской ручей, уносивший консервные банки.
Возле забора, разделявшего консервный и молочный завод, из разбитого газопровода вырывался горящий газ. У огня сидели и грелись пьяные солдаты разведроты одного из полков. Они только что вернулись с передовой и то ли от водки, то ли от избытка впечатлений вели себя довольно развязно. Одному из них мне захотелось дать в морду, но, учитывая его возможные военные заслуги, я воздержался.
Некоторое время нас донимал минометный обстрел, от которого не было спасения. Так продолжалось до тех пор, пока не поймали корректировщика. Кто-то из часовых заметил человека славянской наружности в форме капитана Российской армии, который в одиночку то заходил, то опять покидал территорию консервного завода. Его проверили, номер части в документах не совпадал ни с одним номером воинских частей, вошедших в Грозный, а артиллерийская буссоль и японская радиостанция рассеяли все сомнения. При допросе выяснилось, что он украинский наемник. Дальнейшая судьба его неизвестна. Одни говорили, что его отправили в Моздок на фильтрационный пункт МВД, другие, что расстреляли его здесь же, за бараками. В тех условиях правдой могло быть и то, и другое.
Передав на базу о своем местонахождении, вместе с оперативным офицером, капитаном Нетто, и командиром Бердской группы мы отправились в штаб Рохлина, в подчинение которого прибыли. С обстановкой нас познакомил его начальник разведки. Утром моя группа отправлялась в распоряжение командира 276-го мотострелкового полка.
На передовой
Рано утром на своём «Урале» отправились к центру города в расположение полка. Там, в подвале одного из домов, нам была поставлена первая боевая задача. По тому, как это было сделано, стало ясно, что командование полка не имеет ни малейшего представления о специфике боевой работы спецназа. Один из его руководителей поразил нас своим идиотизмом: «Вы должны заскакивать в здания, занятые боевиками, и ножами их там всех, ножами…». Тогда я посчитал это глупой шуткой.
Для введения в боевую обстановку нас вывезли на передовую. На месте задачу ставил молодой крепкий подполковник с позывным «Слово». Его БТР-80 буквально прыжками от дома к дому доставил нас на край нашей обороны. Здесь группа была разделена на две подгруппы: одна вместе со мной осталась в здании «Кредо-банка», другая с капитаном Рахиным – в одном из многоэтажных домов.
Кратко объяснив где наши, а где боевики, подполковник вскочил на БТР и умчался. Мы огляделись. Этот участок был относительно спокойным. Осмотрели здание банка, оно было двухэтажным, его заняли совсем недавно, поэтому все сохранилось в целости. Столы, диваны и другая мебель даже не успели покрыться пылью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75