Ведь она прирожденный боец и не привыкла отступать перед трудностями! Не это ли постоянно твердил ей сам Джейми?
Джесси будет бороться за него и непременно выиграет во что бы то ни стало.
Глава 17
Утром они так и не поговорили. Джейми пришлось спешно уехать.
Незаметно подошло Вербное воскресенье. В этом году Пасха была необычно ранней, и колонисты уже строили планы на этот день и думали о том, что подадут на праздничный стол, который накроют в каждом доме.
И дом Камеронов ничем не отличался от остальных, разве что хлопот предстояло намного больше. Положение обязывало, и Джейми задержался на пару дней в Джеймстауне по делам самоуправления. Колония не могла существовать без органов власти, и хотя Джейми был наделен ею непосредственно из рук короля, а не только как один из директоров компании, он не мог не участвовать в общественных делах. Законы в Виргинии практически не отличались от английских и исполнялись с такой же строгостью. Убийство и здесь каралось смертной казнью, равно как и кража. Но как правило, преступления среди поселенцев были чрезвычайно редки — если не считать тех, кто отправился сюда, спасаясь от Ныогейтской тюрьмы.
Девятнадцатого марта, за три дня до Пасхи, Джейми вернулся домой. Джесси вела себя с Джейми безукоризненно. Не менее мило она обращалась и с Робертом, и с остальными гостями.
Джейми не спускал с нее глаз. Он не мог оторваться от прекрасного лица, от оживленных, сияющих глаз. Он видел, какой обворожительной становилась его жена в присутствии чужих мужчин, и его благие намерения сменились черной, Жгучей ревностью.
За обедом Джесси смеялась, флиртовала со всеми подряд и при этом успешно справлялась с обязанностями хозяйки. Она первая предложила потанцевать, И тут же стало ясно, что все было спланировано заранее, так как музыканты ждали за дверью наготове. Он не стал танцевать с Джесси а она не была беременна, и не было повода спровадить ее в спальню. Следя за тем, как она кружится в паре то с одним, то с другим кавалером, Джейми желчно повторял, что эта женщина всегда была пустышкой, вертихвосткой, а он последний дурак, раз женился на ней. Но в следующее мгновение он вспоминал, что стал ее первым и единственным учителем в науке любви, и горло сводила судорога, а все тело пылало от неутоленной страсти. Он сам пообещал Джесси свободу. И она ее получит.
В таком состоянии можно было лишь одним способом избежать скандала. И Джейми выскочил из дома.
В пасхальное утро Камерон первым делом заглянул в спальню. Дэниел сладко посапывал у себя в колыбельке, а Джесси и след простыл. Джейми, дрожа от нетерпения, помчался во двор и вывел из конюшни своего жеребца, позабыв позвать слугу. Вскочил верхом и без седла понесся во веса дух к воротам.
Он нашел Джесси вдвоем с сэром Седриком далеко в лесу. Она беззаботно хохотала и притворялась полной неумехой, пытаясь стрелять из мушкета.
На ней было новое платье из королевского голубого бархата. Отделка из белых и черных кружев подчеркивала соблазнительные формы, а наполненная молоком грудь выразительно распирала тугой корсет.
Она показалась Джейми невероятно прекрасной: фиалковые глаза искрились весельем, а от мелодичного смеха захватывало дух — казалось, это смеется сама богиня весны. Ловкая, подвижная, с нежными румяными щечками, она могла запросто соперничать с любой лесной нимфой. Держа в руках мушкет, Джесси наградила сэра Седрика обворожительной улыбкой и спросила, как ей лучше целиться. На западной опушке показалась группа индейцев. Джейми вскинул руку в знак приветствия, но не подъехал поговорить со знакомыми — он не мог прервать слежку. Племя поухатанов знало, что бледнолицые готовятся к своему празднику — наверное, дикари привезли подарки и собирались поглазеть на заморские обычаи. Тем более Джейми следовало самому повстречать гостей. Впрочем, большинство индейцев успели обзавестись знакомыми среди поселенцев — все будет хорошо и без него.
Это самому Джейми было очень плохо. Внутри как будто натянули до отказа невидимую струну — и вдруг она лопнула.
Он сделал все, что было в его силах. Он взял ее в жены и даже влюбился в нее. Он предложил ей свободу.
А она не постеснялась поймать его на слове. Джесси ведет себя так, как будто уже свободна от брачных уз. Нет, она ведет себя еще хуже — намеренно строит всем глазки. И медленно, но верно сводит с ума всех мужчин.
В глазах у Джейми потемнело, а виски пронзило такой полью, словно в черепе взорвалась бомба. Не соображая, что делает, он послал коня вперед, туда, где сэр Седрик в десятый раз поправлял руки Джесси на прикладе мушкета.
Он остановился как раз позади них. Джесси только что выстрелила и заливалась счастливым смехом — пуля попала в мишень.
— Миледи, вы прирожденный стрелок — восхищался ею сэр Седрик.
— Ах, неужели вы и вправду так считаете? — кокетливо улыбалась Джесси, и милые щечки с ямочками расцветали нежнейшим румянцем. Алые губки рдели, как густое вино, полосы, подвязанные лентой, отливали червонным золотом в лучах восходящего солнца. Она казалась ослепительной, неотразимой. У Джейми заныло в паху так, что отдалось в голове, и он подумал, что не был близок с женой целую вечность. Камерон не прикасался к Джесси, с тех пор как осознал, насколько глубока и безнадежна его любовь, с тех пор как стал бояться повредить ребенку.
Однако Дэниелу уже исполнился месяц. А поведение Джесси само по себе говорило о ее несокрушимом здоровье.
— Превосходный выстрел, дорогая. Увы, увы, бедняга Седрик! Боюсь, она обвела тебя вокруг пальца. Джесси дей-' ствнтельно прирожденный стрелок н давно успела это доказать. Ее меткость просто ужасает. Она никогда не ошибается в выборе цели, и если стреляет, то наповал.
Джесси так и подскочила на месте, глядя на мужа во все глаза. Да и Седрик, несмотря на свою беспечность, успел почувствовать то напряжение, что стянуло нервы Камерона в тугой узел. Он рассмеялся, стараясь скрыть неловкость:
— Ах, леди Камерон! Так значит, вы уже умеете стрелять?
— Да, — кокетливо проворковала она. И при этом не выпускала из поля зрения Джейми. — Но прежние уроки не сравнятся с вашими, сэр Седрик! Вы такой искусный стрелок и наставник!
— На сегодня упражнения можно считать законченными, — отрезал Джейми, сурово глядя на нее сверху вниз.
— А мне казалось, что мы едва начали, — возразила Джесси.
— Значит, тебе показалось неправильно, — вкрадчиво промолвил Камерон. Он соскочил с коня и подошел вплотную. — Потому что мне кажется, что нам пора прокатиться верхом, мадам.
— Но я не собиралась кататься верхом.
— А я не собираюсь выяснять, что собиралась делать ты. Мы поедем сию же минуту.
Она упрямо задрала нос и промедлила долю секунды, но для Джейми этого оказалось достаточно. Он мигом схватил Джесси в охапку и с размаху водрузил на спину жеребца. Она чуть не свалилась, отчего густая волна волос моментально рассыпалась по спине. Не спуская с Джесси глаз, Джейми думал, что теперь-то знает, чего хочет от нее. Знает совершенно точно.
— Джейми Камерон, ты…
— Седрик, я надеюсь, ты нас простишь? — церемонно поклонился Джейми. После чего вскочил в седло сам, обнял Джесси и пришпорил коня. Тот послушно понес двойной груз по направлению к лесной чаще.
Встречный ветер с силой бросал в лицо Джейми тяжелые пряди золотых волос. Он полной грудью вдыхал чистый, свежий аромат молодого тела. В ушах у него зашумело, земля поплыла перед глазами, и накопившийся в душе гнев рвался наружу с такой силой, что заломило виски. Вот она, Джесси, здесь, рядом с ним, отчаянно цепляется за конскую холку. Стараясь удержаться на скаку, Джейми все сильнее прижимал к себе прекрасную пленницу и с нетерпением следил, как медленно, слишком медленно они приближаются к кромке леса.
Но вот наконец он заставил жеребца замедлить бег и остановиться под сенью густой рощи. Между стволами деревьев серебристой змейкой бежал говорливый ручей. Землю устилал ковер из опавшей хвои, а над головой тысячи невидимых пичуг возносили хвалебные песни весеннему теплу.
Но Джейми было не до прелестей весеннего леса. Он неловко соскочил с коня, стараясь не прикасаться к Джесси, развернулся и ожег ее гневным взглядом. Она не смутилась, и Камерон ничего не смог прочесть на ее лице, полускрытом в зеленом лесном сумраке, кроме разве что холодного бешенства.
— Ну, давай спускайся! — приказал он. — Впервые вижу такого наглого типа!
— Спускайся сейчас же на землю. — Спусти меня сам.
— Да, черт побери, именно это и я сделаю!
Он рывком стащил жену с коня и поставил на ноги прямо перед собой. Вертихвостка! И не думает просить прощения, а смотрит на него все с тем же дерзким вызовом! Джейми вцепился ей в плечи, желая одного — трясти ее, трясти что есть сил, пока она не взмолится о пощаде, не рухнет перед ним на колени…
Однако, судя по ее виду, об этом нечего было и мечтать. Спутанная копна золотистых волос, тяжело вздымающаяся пышная грудь — Джесси казалась живым воплощением не — , укротимого духа противоречия.
— Что ты вытворяешь? — выкрикнула она.
— Я?.. — Он вдруг подставил жене подножку, отчего она с испуганным воплем опрокинулась навзничь, но при этом не ушиблась. Сильные руки смягчили удар, осторожно опустив ее на ковер из хвои. Джейми навалился на нее, и Джесси бешено забилась, ругая его последними словами.
— Вы, лорд Камерон, вы…
— Я ваш муж, миледи! Ах, какая жалость, что я не столь талантливый учитель, как сэр Седрик! И у меня не так хорошо подвешен язык, как у Роберта Максвелла, и я лишен еще бог знает каких достоинств и преимуществ. Ты вывела меня из терпения. И я пообещал тебе свободу с той минуты, как ты поднимешься на борт «Госпожи Удачи». Но тебе и этого показалось мало. Ты принялась строить глазки всем мужчинам подряд прямо здесь, у меня под носом!
— Никому я не строила глазки!
— Ну да, ты только крутила задом, хихикала, кокетничала, очаровывала и соблазняла. И у вас, мадам, это получается чертовски ловко? Будьте вы прокляты, леди, ведь я собирался дать вам то, о чем вы мечтали! Вам было угодно так ненавидеть эту землю, что я позволил вам покинуть ее, а заодно и меня — источник всех ваших несчастий. Но на поверку выходит, что я был слишком снисходителен, потому что вы окончательно распоясались и стали откровенной шлюхой.
Джесси замахнулась, чтобы дать ему пощечину. Нет, она собиралась расцарапать в кровь ненавистную рожу. Она лягалась, надеясь попасть ему в пах, но Джейми только сильнее прижал ее к земле, и она закричала от боли.
— Ах-ах, несчастное невинное создание!
— Дикий шакал! Дай мне встать! Ты…
Он прекратил эти крики поцелуем. Его жадные губы так впились ей в рот, что причиняли боль. Джесси продолжала бороться, однако знакомый вкус милых губ опьянял Джейми сильнее вина. И он все глубже проникал во влажную глубину ее рта. Он уже забыл, когда целовался с Джесси так страстно, но теперь вспомнил все, вспомнил в единый миг и задрожал всем телом. Джесси извивалась, пытаясь выбраться из-под него. Ее взгляд стал диким от ярости, а рассыпанные по земле золотистые волосы перемешались с янтарной хвоей. Алые губы повлажнели и раздвинулись, возбуждая Джейми еще больше. Прекрасное лицо пылало уязвленной гордостью, негодованием и решимостью бороться до конца.
— Ты сумасшедший! Только сумасшедший будет делать это в грязи, на земле…
— Ну уж нет, леди, сегодня вы от меня не уйдете! Это утро принадлежит мне! Завтра вы получите волю поступать по собственному разумению. Но сегодня, мадам, вы пере-усердствовала, вертя передо мной хвостом, и я непременно возьму то, что пожелаю. Нет, не просто пожелаю, леди, — я потребую!
И Джейми снова поцеловал жену и прижал ее руки к земле — ладонь в ладонь. Несмотря на сопротивление, он сплел ее пальцы со своими и почувствовал, как она вырывается. Но не обратил на это внимания. Джейми не прерывал поцелуя, он пил этот божественный нектар и не мог напиться, и сам не заметил, как стал с ней нежен… Просто отпала необходимость в насилии. Джесси ответила на поцелуй. И тонкие пальчики жадно стиснули его руки.
Джейми приподнялся и высвободил одну руку. Он медленно развязал ленты сначала на платье, потом на корсете, не спуская с нее глаз. Джесси больше не сопротивлялась, она молча смотрела на него. И Джейми не выдержал. В крови мгновенно вскипел огонь желания, подогретый долге ми неделями одиночества, и бессонными ночами, и жгуче! ревностью при мысли о том, что Джесси может принадле-1 жать другому мужчине.
Он вскинул голову и громко застонал, как раненый эверь.1 А потом прижался лицом к теплым грудям и вспомнил об их сыне. Он поцеловал нежную плоть и ощутил, как встрепенулось ее тело. Он был готов к тому, что Джесси снова начнет сопротивляться, но вместо этого услышал долгий прерывистый вздох и выпустил ее руки. Джесси тут же обняла его — крепко-крепко. Джейми снова припал к ее груди так же жадно, как это делал Дэниел, и наслаждался волшебным вкусом и ароматом нежных сосков. Его чресла готовы были взорваться от неутоленной страсти. Он поднял подол ее платья и расстегнул свои панталоны. А Джесси молча следила за ним, и фиалково-синие глаза загадочно мерцали в изумрудном лесном полумраке. Трясущимися руками Джейми погладил ее бедра. Она смотрела на него все так же загадочно, не сопротивляясь, но и не поощряя.
Не в силах больше ждать, Джейми буквально вонзился в это дивное, тело, однако вовремя вспомнил, что совсем недавно Джесси стала матерью. Он попытался действовать осторожно… но так и не добился от нее ни звука, и снова застонал, дрожа всем телом, давая выход накопившемуся гневу и неистовой страсти. И вдруг почувствовал, как в ней разгорается ответный огонь. Этого было достаточно, чтобы позабыть обо всем, кроме любовного урагана, снесшего последние препоны и в вихре наслаждения поднявшего любовников на самый пик блаженства. Сосны, земля, небо — все смешалось в цветной калейдоскоп, где центром являлась она, Джесси…
Джейми закричал, и эхом ему вторили ее страстные, неистовые крики. Разрядка была подобна взрыву. Он судорожно выгнулся всем телом и рухнул без сил на землю, выплеснув наконец свою ярость и страсть в одном отчаянном рывке, И тут же им на смену пришел непривычный, унизительный стыд. Он только что изнасиловал свою жену прямо в лесу, на голой земле.
Джесси затихла, все еще лежа под ним, жадно глотая воздух и глядя куда-то в небо. Она и не подумала поправить платье и лежала так неподвижно, что Джейми испугался.
— Джесси!..
Она медленно обернулась, в прекрасных глазах блестели непролитые слезы. Джейми выругался, проклиная себя за грубость. Сам поправил ей юбки и вскочил, не смея дольше находиться рядом с Джесси.
— Будь ты проклята! — прошептал он дрожащим голосом. Поспешно отвернулся, чтобы не замечать этого невинного, ранившего душу взгляда, и застегнул штаны.
Ему хотелось объясниться с ней, сказать, что это она довела его до такой жестокости. Потому что ни один мужчина не сможет спокойно наблюдать за тем, как его жена кокетничает с другими, и не пойти на поводу у драконов ревности. Он хотел сказать ей так много! Он хотел объяснить, что готов покориться ей во всем, что любит ее сверх всякой меры. Но после того, что случилось, все слова покажутся ей лживыми и пустыми…
Джейми встал. Он не подал Джесси руки, полагая, что вряд ли она сейчас в состоянии подняться на ноги.
— Я оставлю тебе коня, — хрипло промолвил Камерон. — Как только «Госпожа Удача» будет готова к отплытию, ты получишь мое разрешение забрать с собой в Англию и Дэниела.
— Джейми… — начала было Джесси.
— Я не стану удерживать вас здесь силой, мадам, — отрезал он. Поколебался и добавил: — Желаю приятно провести день, миледи. И искренне сожалею о том, что был с вами так груб.
С этими словами он исчез, растворившись в лесной чаще.
Джесси еще долго лежала неподвижно на колючих иголках. Как во сне она вслушивалась в тихое журчание ручья и ощущала теплую ласку солнечных лучей у себя на щеке. Потрогала свое лицо и обнаружила, что оно влажное от слез. Все закончилось так нелепо!
В оцепенелом мозгу всплыла мысль о том, что Джейми отдает ей Дэниела. Ему так не терпится отделаться от нее, что он готов расстаться с сыном.
Джесси устало прикрыла глаза и заслонила их локтем. Нет, не может быть, он еще не окончательно охладел к ней как К женщине и не укрепился в смертельной, лютой ненависти. А ей — ей нужен только он, Джейми, которого она полюбила всем сердцем. Муки неразделенной любви оказались куда страшнее голода, они терзали ее сильнее, чем ужас перед нищетой. Никогда в жизни она не чувствовала такой жуткой душевной боли.
Она не должна уезжать. Она должна поговорить с ним, должна заставить его выслушать все до конца. И она скажет, что давно успела полюбить Виргинию, ее первозданные и загадочные лесные дебри, и чистую глубокую реку, несущую воды в Чесапикский залив, и даже устриц, которых сама ловила па мелководье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Джесси будет бороться за него и непременно выиграет во что бы то ни стало.
Глава 17
Утром они так и не поговорили. Джейми пришлось спешно уехать.
Незаметно подошло Вербное воскресенье. В этом году Пасха была необычно ранней, и колонисты уже строили планы на этот день и думали о том, что подадут на праздничный стол, который накроют в каждом доме.
И дом Камеронов ничем не отличался от остальных, разве что хлопот предстояло намного больше. Положение обязывало, и Джейми задержался на пару дней в Джеймстауне по делам самоуправления. Колония не могла существовать без органов власти, и хотя Джейми был наделен ею непосредственно из рук короля, а не только как один из директоров компании, он не мог не участвовать в общественных делах. Законы в Виргинии практически не отличались от английских и исполнялись с такой же строгостью. Убийство и здесь каралось смертной казнью, равно как и кража. Но как правило, преступления среди поселенцев были чрезвычайно редки — если не считать тех, кто отправился сюда, спасаясь от Ныогейтской тюрьмы.
Девятнадцатого марта, за три дня до Пасхи, Джейми вернулся домой. Джесси вела себя с Джейми безукоризненно. Не менее мило она обращалась и с Робертом, и с остальными гостями.
Джейми не спускал с нее глаз. Он не мог оторваться от прекрасного лица, от оживленных, сияющих глаз. Он видел, какой обворожительной становилась его жена в присутствии чужих мужчин, и его благие намерения сменились черной, Жгучей ревностью.
За обедом Джесси смеялась, флиртовала со всеми подряд и при этом успешно справлялась с обязанностями хозяйки. Она первая предложила потанцевать, И тут же стало ясно, что все было спланировано заранее, так как музыканты ждали за дверью наготове. Он не стал танцевать с Джесси а она не была беременна, и не было повода спровадить ее в спальню. Следя за тем, как она кружится в паре то с одним, то с другим кавалером, Джейми желчно повторял, что эта женщина всегда была пустышкой, вертихвосткой, а он последний дурак, раз женился на ней. Но в следующее мгновение он вспоминал, что стал ее первым и единственным учителем в науке любви, и горло сводила судорога, а все тело пылало от неутоленной страсти. Он сам пообещал Джесси свободу. И она ее получит.
В таком состоянии можно было лишь одним способом избежать скандала. И Джейми выскочил из дома.
В пасхальное утро Камерон первым делом заглянул в спальню. Дэниел сладко посапывал у себя в колыбельке, а Джесси и след простыл. Джейми, дрожа от нетерпения, помчался во двор и вывел из конюшни своего жеребца, позабыв позвать слугу. Вскочил верхом и без седла понесся во веса дух к воротам.
Он нашел Джесси вдвоем с сэром Седриком далеко в лесу. Она беззаботно хохотала и притворялась полной неумехой, пытаясь стрелять из мушкета.
На ней было новое платье из королевского голубого бархата. Отделка из белых и черных кружев подчеркивала соблазнительные формы, а наполненная молоком грудь выразительно распирала тугой корсет.
Она показалась Джейми невероятно прекрасной: фиалковые глаза искрились весельем, а от мелодичного смеха захватывало дух — казалось, это смеется сама богиня весны. Ловкая, подвижная, с нежными румяными щечками, она могла запросто соперничать с любой лесной нимфой. Держа в руках мушкет, Джесси наградила сэра Седрика обворожительной улыбкой и спросила, как ей лучше целиться. На западной опушке показалась группа индейцев. Джейми вскинул руку в знак приветствия, но не подъехал поговорить со знакомыми — он не мог прервать слежку. Племя поухатанов знало, что бледнолицые готовятся к своему празднику — наверное, дикари привезли подарки и собирались поглазеть на заморские обычаи. Тем более Джейми следовало самому повстречать гостей. Впрочем, большинство индейцев успели обзавестись знакомыми среди поселенцев — все будет хорошо и без него.
Это самому Джейми было очень плохо. Внутри как будто натянули до отказа невидимую струну — и вдруг она лопнула.
Он сделал все, что было в его силах. Он взял ее в жены и даже влюбился в нее. Он предложил ей свободу.
А она не постеснялась поймать его на слове. Джесси ведет себя так, как будто уже свободна от брачных уз. Нет, она ведет себя еще хуже — намеренно строит всем глазки. И медленно, но верно сводит с ума всех мужчин.
В глазах у Джейми потемнело, а виски пронзило такой полью, словно в черепе взорвалась бомба. Не соображая, что делает, он послал коня вперед, туда, где сэр Седрик в десятый раз поправлял руки Джесси на прикладе мушкета.
Он остановился как раз позади них. Джесси только что выстрелила и заливалась счастливым смехом — пуля попала в мишень.
— Миледи, вы прирожденный стрелок — восхищался ею сэр Седрик.
— Ах, неужели вы и вправду так считаете? — кокетливо улыбалась Джесси, и милые щечки с ямочками расцветали нежнейшим румянцем. Алые губки рдели, как густое вино, полосы, подвязанные лентой, отливали червонным золотом в лучах восходящего солнца. Она казалась ослепительной, неотразимой. У Джейми заныло в паху так, что отдалось в голове, и он подумал, что не был близок с женой целую вечность. Камерон не прикасался к Джесси, с тех пор как осознал, насколько глубока и безнадежна его любовь, с тех пор как стал бояться повредить ребенку.
Однако Дэниелу уже исполнился месяц. А поведение Джесси само по себе говорило о ее несокрушимом здоровье.
— Превосходный выстрел, дорогая. Увы, увы, бедняга Седрик! Боюсь, она обвела тебя вокруг пальца. Джесси дей-' ствнтельно прирожденный стрелок н давно успела это доказать. Ее меткость просто ужасает. Она никогда не ошибается в выборе цели, и если стреляет, то наповал.
Джесси так и подскочила на месте, глядя на мужа во все глаза. Да и Седрик, несмотря на свою беспечность, успел почувствовать то напряжение, что стянуло нервы Камерона в тугой узел. Он рассмеялся, стараясь скрыть неловкость:
— Ах, леди Камерон! Так значит, вы уже умеете стрелять?
— Да, — кокетливо проворковала она. И при этом не выпускала из поля зрения Джейми. — Но прежние уроки не сравнятся с вашими, сэр Седрик! Вы такой искусный стрелок и наставник!
— На сегодня упражнения можно считать законченными, — отрезал Джейми, сурово глядя на нее сверху вниз.
— А мне казалось, что мы едва начали, — возразила Джесси.
— Значит, тебе показалось неправильно, — вкрадчиво промолвил Камерон. Он соскочил с коня и подошел вплотную. — Потому что мне кажется, что нам пора прокатиться верхом, мадам.
— Но я не собиралась кататься верхом.
— А я не собираюсь выяснять, что собиралась делать ты. Мы поедем сию же минуту.
Она упрямо задрала нос и промедлила долю секунды, но для Джейми этого оказалось достаточно. Он мигом схватил Джесси в охапку и с размаху водрузил на спину жеребца. Она чуть не свалилась, отчего густая волна волос моментально рассыпалась по спине. Не спуская с Джесси глаз, Джейми думал, что теперь-то знает, чего хочет от нее. Знает совершенно точно.
— Джейми Камерон, ты…
— Седрик, я надеюсь, ты нас простишь? — церемонно поклонился Джейми. После чего вскочил в седло сам, обнял Джесси и пришпорил коня. Тот послушно понес двойной груз по направлению к лесной чаще.
Встречный ветер с силой бросал в лицо Джейми тяжелые пряди золотых волос. Он полной грудью вдыхал чистый, свежий аромат молодого тела. В ушах у него зашумело, земля поплыла перед глазами, и накопившийся в душе гнев рвался наружу с такой силой, что заломило виски. Вот она, Джесси, здесь, рядом с ним, отчаянно цепляется за конскую холку. Стараясь удержаться на скаку, Джейми все сильнее прижимал к себе прекрасную пленницу и с нетерпением следил, как медленно, слишком медленно они приближаются к кромке леса.
Но вот наконец он заставил жеребца замедлить бег и остановиться под сенью густой рощи. Между стволами деревьев серебристой змейкой бежал говорливый ручей. Землю устилал ковер из опавшей хвои, а над головой тысячи невидимых пичуг возносили хвалебные песни весеннему теплу.
Но Джейми было не до прелестей весеннего леса. Он неловко соскочил с коня, стараясь не прикасаться к Джесси, развернулся и ожег ее гневным взглядом. Она не смутилась, и Камерон ничего не смог прочесть на ее лице, полускрытом в зеленом лесном сумраке, кроме разве что холодного бешенства.
— Ну, давай спускайся! — приказал он. — Впервые вижу такого наглого типа!
— Спускайся сейчас же на землю. — Спусти меня сам.
— Да, черт побери, именно это и я сделаю!
Он рывком стащил жену с коня и поставил на ноги прямо перед собой. Вертихвостка! И не думает просить прощения, а смотрит на него все с тем же дерзким вызовом! Джейми вцепился ей в плечи, желая одного — трясти ее, трясти что есть сил, пока она не взмолится о пощаде, не рухнет перед ним на колени…
Однако, судя по ее виду, об этом нечего было и мечтать. Спутанная копна золотистых волос, тяжело вздымающаяся пышная грудь — Джесси казалась живым воплощением не — , укротимого духа противоречия.
— Что ты вытворяешь? — выкрикнула она.
— Я?.. — Он вдруг подставил жене подножку, отчего она с испуганным воплем опрокинулась навзничь, но при этом не ушиблась. Сильные руки смягчили удар, осторожно опустив ее на ковер из хвои. Джейми навалился на нее, и Джесси бешено забилась, ругая его последними словами.
— Вы, лорд Камерон, вы…
— Я ваш муж, миледи! Ах, какая жалость, что я не столь талантливый учитель, как сэр Седрик! И у меня не так хорошо подвешен язык, как у Роберта Максвелла, и я лишен еще бог знает каких достоинств и преимуществ. Ты вывела меня из терпения. И я пообещал тебе свободу с той минуты, как ты поднимешься на борт «Госпожи Удачи». Но тебе и этого показалось мало. Ты принялась строить глазки всем мужчинам подряд прямо здесь, у меня под носом!
— Никому я не строила глазки!
— Ну да, ты только крутила задом, хихикала, кокетничала, очаровывала и соблазняла. И у вас, мадам, это получается чертовски ловко? Будьте вы прокляты, леди, ведь я собирался дать вам то, о чем вы мечтали! Вам было угодно так ненавидеть эту землю, что я позволил вам покинуть ее, а заодно и меня — источник всех ваших несчастий. Но на поверку выходит, что я был слишком снисходителен, потому что вы окончательно распоясались и стали откровенной шлюхой.
Джесси замахнулась, чтобы дать ему пощечину. Нет, она собиралась расцарапать в кровь ненавистную рожу. Она лягалась, надеясь попасть ему в пах, но Джейми только сильнее прижал ее к земле, и она закричала от боли.
— Ах-ах, несчастное невинное создание!
— Дикий шакал! Дай мне встать! Ты…
Он прекратил эти крики поцелуем. Его жадные губы так впились ей в рот, что причиняли боль. Джесси продолжала бороться, однако знакомый вкус милых губ опьянял Джейми сильнее вина. И он все глубже проникал во влажную глубину ее рта. Он уже забыл, когда целовался с Джесси так страстно, но теперь вспомнил все, вспомнил в единый миг и задрожал всем телом. Джесси извивалась, пытаясь выбраться из-под него. Ее взгляд стал диким от ярости, а рассыпанные по земле золотистые волосы перемешались с янтарной хвоей. Алые губы повлажнели и раздвинулись, возбуждая Джейми еще больше. Прекрасное лицо пылало уязвленной гордостью, негодованием и решимостью бороться до конца.
— Ты сумасшедший! Только сумасшедший будет делать это в грязи, на земле…
— Ну уж нет, леди, сегодня вы от меня не уйдете! Это утро принадлежит мне! Завтра вы получите волю поступать по собственному разумению. Но сегодня, мадам, вы пере-усердствовала, вертя передо мной хвостом, и я непременно возьму то, что пожелаю. Нет, не просто пожелаю, леди, — я потребую!
И Джейми снова поцеловал жену и прижал ее руки к земле — ладонь в ладонь. Несмотря на сопротивление, он сплел ее пальцы со своими и почувствовал, как она вырывается. Но не обратил на это внимания. Джейми не прерывал поцелуя, он пил этот божественный нектар и не мог напиться, и сам не заметил, как стал с ней нежен… Просто отпала необходимость в насилии. Джесси ответила на поцелуй. И тонкие пальчики жадно стиснули его руки.
Джейми приподнялся и высвободил одну руку. Он медленно развязал ленты сначала на платье, потом на корсете, не спуская с нее глаз. Джесси больше не сопротивлялась, она молча смотрела на него. И Джейми не выдержал. В крови мгновенно вскипел огонь желания, подогретый долге ми неделями одиночества, и бессонными ночами, и жгуче! ревностью при мысли о том, что Джесси может принадле-1 жать другому мужчине.
Он вскинул голову и громко застонал, как раненый эверь.1 А потом прижался лицом к теплым грудям и вспомнил об их сыне. Он поцеловал нежную плоть и ощутил, как встрепенулось ее тело. Он был готов к тому, что Джесси снова начнет сопротивляться, но вместо этого услышал долгий прерывистый вздох и выпустил ее руки. Джесси тут же обняла его — крепко-крепко. Джейми снова припал к ее груди так же жадно, как это делал Дэниел, и наслаждался волшебным вкусом и ароматом нежных сосков. Его чресла готовы были взорваться от неутоленной страсти. Он поднял подол ее платья и расстегнул свои панталоны. А Джесси молча следила за ним, и фиалково-синие глаза загадочно мерцали в изумрудном лесном полумраке. Трясущимися руками Джейми погладил ее бедра. Она смотрела на него все так же загадочно, не сопротивляясь, но и не поощряя.
Не в силах больше ждать, Джейми буквально вонзился в это дивное, тело, однако вовремя вспомнил, что совсем недавно Джесси стала матерью. Он попытался действовать осторожно… но так и не добился от нее ни звука, и снова застонал, дрожа всем телом, давая выход накопившемуся гневу и неистовой страсти. И вдруг почувствовал, как в ней разгорается ответный огонь. Этого было достаточно, чтобы позабыть обо всем, кроме любовного урагана, снесшего последние препоны и в вихре наслаждения поднявшего любовников на самый пик блаженства. Сосны, земля, небо — все смешалось в цветной калейдоскоп, где центром являлась она, Джесси…
Джейми закричал, и эхом ему вторили ее страстные, неистовые крики. Разрядка была подобна взрыву. Он судорожно выгнулся всем телом и рухнул без сил на землю, выплеснув наконец свою ярость и страсть в одном отчаянном рывке, И тут же им на смену пришел непривычный, унизительный стыд. Он только что изнасиловал свою жену прямо в лесу, на голой земле.
Джесси затихла, все еще лежа под ним, жадно глотая воздух и глядя куда-то в небо. Она и не подумала поправить платье и лежала так неподвижно, что Джейми испугался.
— Джесси!..
Она медленно обернулась, в прекрасных глазах блестели непролитые слезы. Джейми выругался, проклиная себя за грубость. Сам поправил ей юбки и вскочил, не смея дольше находиться рядом с Джесси.
— Будь ты проклята! — прошептал он дрожащим голосом. Поспешно отвернулся, чтобы не замечать этого невинного, ранившего душу взгляда, и застегнул штаны.
Ему хотелось объясниться с ней, сказать, что это она довела его до такой жестокости. Потому что ни один мужчина не сможет спокойно наблюдать за тем, как его жена кокетничает с другими, и не пойти на поводу у драконов ревности. Он хотел сказать ей так много! Он хотел объяснить, что готов покориться ей во всем, что любит ее сверх всякой меры. Но после того, что случилось, все слова покажутся ей лживыми и пустыми…
Джейми встал. Он не подал Джесси руки, полагая, что вряд ли она сейчас в состоянии подняться на ноги.
— Я оставлю тебе коня, — хрипло промолвил Камерон. — Как только «Госпожа Удача» будет готова к отплытию, ты получишь мое разрешение забрать с собой в Англию и Дэниела.
— Джейми… — начала было Джесси.
— Я не стану удерживать вас здесь силой, мадам, — отрезал он. Поколебался и добавил: — Желаю приятно провести день, миледи. И искренне сожалею о том, что был с вами так груб.
С этими словами он исчез, растворившись в лесной чаще.
Джесси еще долго лежала неподвижно на колючих иголках. Как во сне она вслушивалась в тихое журчание ручья и ощущала теплую ласку солнечных лучей у себя на щеке. Потрогала свое лицо и обнаружила, что оно влажное от слез. Все закончилось так нелепо!
В оцепенелом мозгу всплыла мысль о том, что Джейми отдает ей Дэниела. Ему так не терпится отделаться от нее, что он готов расстаться с сыном.
Джесси устало прикрыла глаза и заслонила их локтем. Нет, не может быть, он еще не окончательно охладел к ней как К женщине и не укрепился в смертельной, лютой ненависти. А ей — ей нужен только он, Джейми, которого она полюбила всем сердцем. Муки неразделенной любви оказались куда страшнее голода, они терзали ее сильнее, чем ужас перед нищетой. Никогда в жизни она не чувствовала такой жуткой душевной боли.
Она не должна уезжать. Она должна поговорить с ним, должна заставить его выслушать все до конца. И она скажет, что давно успела полюбить Виргинию, ее первозданные и загадочные лесные дебри, и чистую глубокую реку, несущую воды в Чесапикский залив, и даже устриц, которых сама ловила па мелководье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44