— И она кивнула в сторону Устной комнаты, где стены были обиты бледно-голубым шелком, а пол покрыт ковром того же оттенка. Перед мраморам камином с догоравшими углями стояли изящные полированные стулья. Потолок украшала искусная лепнина. Передвижной столик с серебряным сервизом был предусмотрительно подвинут к огню.
— Садись. А я буду разливать, — взмахнула рукой Элизабет. Но Джесси упрямо закусила губу и неловко улыбнулась:
— Элизабет, можно я налью кофе? — Этот напиток был ей неизвестен. Обычай пить кофе вывезли с варварского Востока, и только самые богатые люди могли позволить себе привозить его оттуда.
— Ну что ж, миледи, не стесняйтесь!
И пока Джесси наливала кофе, ей удалось довольно убедительно продемонстрировать свой актерский талант, вполне достойный таланта матери. Словно разыгрывая заученную роль, она принялась непринужденно болтать о некоем лорде таком-то, выступавшем в парламенте, и о леди такой-то, представленной королевской чете.
— …Только вот где это было? Ах да, ну конечно же, в Тауэре! А разве я не говорила, что леди Цветная Капуста Постоянно останавливается в Тауэре — конечно, по приказанию самой королевы — и всякий раз твердит, что в старом добром Тауэре блуждают привидения! И правда, если в Хэмптон-Корте можно услышать стоны Кэтрин Ховард, то почему бы Анне Болейн не слоняться по Тауэру с отрубленной головой под мышкой?
— Джесси! — Элизабет даже скорчилась от смеха — из те6я выйдет настоящая леди. Просто великолепная леди, если уж на то пошло!
— О да, совершенно верно! — раздалось с порога.
Джесси так и подскочила на стуле, разбрызгивая кофе. Элизабет от неожиданности выронила чашку. И обе уставились на Джейми Камерона. А он как ни в чем не бывало вошел в гостиную, на ходу стаскивая перчатки. По пятам за хозяином следовал Лаймон, готовый в любой момент подхватить перчатки и черный плащ. Джейми остался в жилете, алых панталонах и высоких сапогах для верховой езды. Протягивая слуге шляпу с плюмажем, он не забыл ласково поблагодарить его за расторопность.
Затем его внимание переключилось на незваных гостей, и хотя он весьма сердечно приветствовал Элизабет, в его манерах явно проскальзывало раздражение.
— Ты уж прости меня… — начала было Элизабет, но Джейми перебил ее, поцеловав в щечку:
— Элизабет, в моем доме тебе всегда рады!
Джесси молчала как рыба. Она стиснула до боли зубы и сжала кулачки. Опять он явился в самый неподходящий момент! Как всегда! Стоит ей размечтаться, и этот тип сбрасывает ее с небес на землю. И ей никуда не деться от грубой, несправедливой реальности, от его издевательской, наглой ухмылки! А кроме того, в памяти сразу всплыла их последняя встреча. Стоило посмотреть на него — и она затрепетала всем телом. Однако сейчас в его взгляде можно было прочесть только вежливое равнодушие: Джейми даже не потрудился поприветствовать ее!
— Я никак не ожидала, что ты сегодня вернешься.
— Заседание в Лондоне закончилось быстрее, чем предполагалось. Я вижу, что вы… хм… леди, пьете кофе? Надеюсь, меня простят, если я предпочту виски? — Камерон направился к буфету, где в хрустальном графине искрился ароматный янтарный напиток. Джейми налил себе виски и снова обернулся к девушкам, небрежно облокотившись на стойку. Джесси готова была провалиться сквозь землю под этим презрительным взглядом, сопровождавшимся ехидной улыбкой.
— Элизабет, нам, наверное, уже пора, — сказала она.
— Да, пожалуй… — согласилась та, но неловко повернулась, вставая из-за стола, и задела пышной юбкой свою чашку, так что ее содержимое вылилось на платье. — О Боже! Генри будет вне себя, его и так не уговоришь лишний раз купить ткань из Фландрии!
— Я не сомневаюсь, Лаймон выведет пятно в два счета, так же как Генри не станет злиться на тебя, Элизабет. — И Джейми позвал своего слугу. — Вот взгляни, Элизабет, пятно совсем небольшое.
— Леди Элизабет, если вы соизволите проследовать за мной, мы мигом все устроим.
— Джесси, я сейчас вернусь.
— Ох, Элизабет, может, тебе понадобится моя помощь…
— Мисс Дюпре, я уверен, что там обойдутся и без вас, — заявил Джейми. И с улыбкой преградил ей путь, не давая Джесси выскользнуть из комнаты. Она не посмела протискиваться мимо него, отвернулась, зашелестев юбками, и с преувеличенным вниманием принялась изучать рисунок на стенной обивке.
— А ты хороша, Джесси. Очень хороша, — негромко промолвил он.
— Да неужели? — Пожалуй, лучше все-таки повернуться к нему лицом. Бог его знает, что он может выкинуть у нее за спиной. — Ив чем же именно я так хороша?
— Абсолютно во всем, ты значительно повысила ставку.
— Я не делаю никаких ставок, лорд Камерон.
— Возможно, «миледи», — издевательски расхохотался он. — Вполне возможно. Твоя мать была актрисой. И ты унаследовала ее талант. Пожалуй, если бы я решил представить тебя ко двору, мне не пришлось бы опасаться, что ты выдашь себя отсутствием манер. Но ты все еще пичкаешь себя пустыми мечтами, Джесси.
— Вы действительно так считаете?
Он двинулся вперед, и Джесси инстинктивно попятилась, но вынуждена была замереть на месте. Он загнал ее в угол. А потом нагнулся почти вплотную, опираясь руками о стену у нее над плечами, и ухмыльнулся:
— Ты позволишь мне выразить словами то, что написано в твоих прекрасных, пронырливых и ох каких коварных глазках? Тебя привела в восторг элегантность этого дома, и ты вообразила себя его хозяйкой. Ах как жаль, что в придачу к дому пришлось бы повесить себе на шею столь скверного типа, как я! Но нет, как же я забыл! Конечно, это все должно принадлежать Роберту, ведь он никогда не посмеет склонять тебя к чему-то неприличному — напротив, он забудет о богатстве и положении в обществе, запросто пожертвует милостью принцев и королей ради сомнительной возможности стать твоим супругом. Вы с ним рука об руку будете править этим поместьем…
— Вас вполне могут убить на дуэли, — пропела Джесси елейным голоском. — А Роберт Максвелл вполне может влюбиться сильнее, чем вы думаете.
Джейми отвернулся, не спеша проследовал к камину и уселся на один стул, небрежно закинув ноги на другой. На Джесси, так и застывшую возле стены, Камерон посмотрел со снисходительной улыбкой:
— Роберт ни за что на тебе не женится. Но жениться ему в любом случае необходимо, да побыстрее. Он нуждается в невесте с хорошим приданым, потому что промотал в карты практически все, что имел.
— Вы лжете. Вы бессовестный и бессердечный, и такой же дикий, как те язычники из забытых Богом земель, которые приводят вас в такой восторг.
— Нет, Джесси, — медленно покачал головой Камерон. — Роберт — мой друг, и я не стремлюсь его опорочить. Напротив, мне пришлось сегодня поехать в Лондон, чтобы помочь ему выпутаться из беды.
— Вы были там по делам своего отца. — Думай, как тебе угодно.
— Но лучше бы я просто смирилась и сама залезла а вашу постель! Так, что ли? — возмутилась Джесси.
— Если уж на то пошло — да. Ты можешь сколько угодно тешить себя иллюзиями, можешь даже вообразить, что собственноручно отправила меня на тот свет, что полноправно распоряжаешься этим особняком и правишь моим поместьем ничуть не хуже благородной королевы!
— Я была бы счастлива расправиться с вами!
— Ну да, конечно, вот только всем фантазиям рано или поздно приходит конец. Видишь ли, я намерен в ближайшее время жениться.
— Великий и несравненный лорд Камерон соизволит выбирать себе супругу. Надеюсь, что вы сумеете в равной степени отравить друг другу жизнь!
— Никому из смертных не дано отравить мне жизнь, — отчеканил Джейми. — А ты не желаешь понимать, что супружество налагает обязательства. Среди них есть и такие, как рождение наследников, забота о хозяйстве своего лорда и поддержка всех его начинаний. Но на первом месте, безусловно, стоит беспрекословное повиновение и готовность следовать за своим господином хоть на край света. В том же случае, если жена окажется не такой ласковой и любящей, какой выглядела до обмена брачными клятвами, лорд волен оставить ее в одном из своих поместий, а сам перебраться на Житье в другое.
— И это будет означать, что лорд по собственной воле взял себе в жены набитую дуру, — выпалила Джесси. — Ах, милорд, я точно знаю, какой супруги вы заслуживаете!
Его раскатистый смех преследовал Джесси по пятам, она почла за благо убраться и ждать Элизабет на крыльце. Не успела она спуститься с лестницы, как слуги засуетились, чтобы подать гостье лошадь. Вскоре показалась Элизабет, которая задержалась на ступенях, чтобы попрощаться с Джейми. Пока сестра спускалась с крыльца, Джесси успела усесться верхом. Конюх ловко помог Элизабет подняться в седло.
— Ну что, правда великолепное место? — настаивала Элизабет.
— Да, великолепное. А теперь будь добра, поспеши!
В эту ночь Джесси впервые привиделся кошмар. Как будто она вернулась в чердачную каморку над трактиром мастера Джона и стоит возле кровати, на которой виден чей-то светловолосый силуэт. Она становится на колени и прикасается к покрывалу. К ней поворачивается Линнет, и Джесси видит, что с материнского лица свисают клочья истлевшей плоти и ей в грудь тычется ледяной костлявый палец. Она без чувств падает на соломенную подстилку, а когда приходит в себя вновь, то обнаруживает, что в кровати лежит вовсе не Линнет — это она, она сама, и она умирает так же, как мать, — в грязи и убожестве. Этот кошмар стал преследовать ее каждую ночь.
Но прошла неделя, и Роберт Максвелл прислал ей цветы, и Джесси воспрянула духом, позабыв про кошмар.
Она как раз была в конюшне, когда ее отыскал молоденький парнишка в шерстяной шапке, надвинутой по самые глаза. Он сжимал в руке букет роз и вел себя так испуганно, будто опасался, что их застанут вдвоем.
— Джасмин Дюпре?
— Да, это я.
— Вам привет от Роберта Максвелла с наилучшими пожеланиями, — выпалил мальчишка, всучив Джесси розы.
Вот и все. Посланец поспешно развернулся и удрал, оставив ошарашенную Джесси с цветами.
Она бережно отнесла розы в свою комнату и положила на подушку. Джесси вдыхала и не могла надышаться сладким ароматом, время от времени лениво думая, что зиме пришел конец и наступила настоящая весна. И может быть, вместе с зимой из ее жизни навсегда ушел жестокий холод, ибо теперь можно не сомневаться, что Роберт ее любит.
Позднее Джесси осторожно поместила драгоценные цветы среди страниц единственного стоящего подарка, полученного от брата, — королевской Библии в последнем издании.
Дни шли своим чередом, и вот уже миновали и Великий четверг, и Страстная пятница. В честь светлого Христова Воскресенья отслужили праздничную мессу, а когда настал вечер, Все с радостью занялись подготовкой к Майскому дню.
Даже Элизабет не находила себе места от возбуждения, хотя и не собиралась танцевать. Слуги устанавливали во дворе Майский шест, увешанный яркими лентами. Для них этот праздник был самым любимым, ибо щедрые хозяева оделят всех до единого добрым ромом, серебряными монетами и отрезами ткани. Кого-то из деревенских девушек выберут Майской принцессой, тогда как титул королевы непременно должен был достаться Ленор.
Семейство герцога, а также приглашенные на праздник благородные господа сядут за стол в большой столовой, а для слуг и крестьян подадут угощение на просторном внутреннем дворе, между домом и конюшнями. По традиции все подданные герцога поднесут ему свои подарки, так же как он им — свои. Церемонию приходилось устраивать под открытым небом, поскольку добрые крестьяне чаще всего дарили своему господину молочных поросят.
— И вовсе не стоит обижаться, что тебе не придется участвовать в танце, — утешала Джесси Элизабет. — Вот увидишь, будет весело и так! В этот день никому не приходится скучать. Генри уже нанял дрессировщика с ручным медведем и целую толпу музыкантов! Ну и конечно, кукольники.
— Да, я уверена, что все будет чудесно, — вяло отвечала Джесси.
Ленор заявила, что нарядится во все белое и станет похожа на белую голубку. Причем проследила при этом, чтобы оба молодых джентльмена услышали ее слова и были поставлены в известность, под какой маской следует искать предмет их любви.
В один прекрасный день Ленор призвала Джесси к себе в комнату и томно пожаловалась:
— У меня так ужасно болит голова. Я слышала от Джейн, что ты можешь снимать головную боль.
— Я не настолько талантлива, — пожала плечами Джесси. Меньше всего ей хотелось снимать головные боли у Ленор.
— Ну пожалуйста, попытайся, ладно? Я умираю от мучений!
Растирая сестре виски минеральной водой, Джесси хранила гробовое молчание. Ленор блаженно откинулась на спинку кресла и вздохнула:
— Ох, Джесси, какая ты хорошая! Подчас я даже жалею, что ты мне не родная сестра, — мы бы прекрасно веселились вдвоем. Не то что с Элизабет — она такая трусиха, ни за что не посмеет ослушаться Генри! Но с другой стороны, я рада, что ты незаконнорожденная: не хотелось бы иметь такую соперницу. — Она откровенно рассмеялась и повернулась к Джесси лицом: — Если жизнь у Генри покажется тебе несносной, можешь перебраться ко мне, когда я выйду замуж. Клянусь, я стану держать тебя в доме хотя бы для того, чтобы ты снимала мне головные боли!
— Несомненно, это чрезвычайно мило с вашей стороны-
— Джесси, ты напрасно притворяешься скромницей, Что бы ты ни говорила, глаза тебя все равно выдают.
— А за кого вы собираетесь замуж? — поинтересовалась Джесси.
— Ну, — задумчиво вздохнула Ленор, — Джейми Камерон предупредил, что танцевать не будет: дескать, эти дикие скачки его не привлекают. Впрочем, до сих пор его не привлекала и женитьба. Ума не приложу, что заставило его так измениться в этот год. — Ленор на миг умолкла, прислушиваясь к собственным ощущениям, и чуть не с благоговением прошептала: — Я без ума от Джейми! Когда он близко, я вся горю, мне даже дышать становится трудно. Он такой неукротимый, настоящий дьявол: высокий, мрачный, откровенный во всем! От его взгляда, от его шепота у меня подгибаются колени. Но он слишком часто меня пугает. Джейми никогда не станет слушать, о чем его просит жена. Он вообще не способен склониться перед чужой волей. И к тому же Камерон ужасно требовательный. Просто диву даюсь, как ему удалось завоевать дружбу короля Якова. — Ленор захихикала. — Король и сам бывает упрямым как черт! Однако что есть, то есть; наш Джейми очень сильный, пожалуй даже чересчур. По-моему, с Робертом ужиться будет намного проще. Он такой милый, готов смеяться и флиртовать с кем угодно, и все же… и все же мне кажется, что из него получится вполне приличный супруг, ведь его запросы ясны, их легко удовлетворить. А вот Джейми — тому подавай и душу, и тело. А какой он красивый, особенно глаза — ни у кого таких нет! Стоит ему посмотреть на женщину, и та… ну вот, я опять про то же. А тебе ни к чему дуться, не волнуйся, Генри пристроит замуж и тебя! — Я не желаю быть пристроенной.
— Правильно, — легко согласилась Ленор. — И тебе нужно попасть на праздник.
Джесси вздрогнула, словно пойманная с поличным. А Ленор уже вскочила, не в силах усидеть на месте.
— Я тебе помогу!
— Что? С какой это стати? — подозрительно осведомилась Джесси.
— Ох, ну хватит, я вовсе не так плоха, как ты воображаешь. В конце концов мы — дочери одного отца, пусть даже твоя мамаша была потаскухой…
— Моя мать никогда не была…
— Но так или иначе, ты родилась вне брака, верно? Вот и не возражай. Мы обе пойдем танцевать, и обе нарядимся в белое. Генри ни за что не догадается, что это ты, ведь мы так похожи. И если заметит среди гостей тебя, то примет за меня — и все!
— Между прочим, он посулил мне страшную кару за ослушание.
— Фу-ты ну-ты. Но ведь Генри не такое уж чудовище. Не бойся, все устроится само собой. Нам нужно только как следует все продумать и держать наш план в тайне. Кто знает, если мы разыграем паши карты правильно, не удастся ли тебе поймать в свои сети какого-нибудь юного прекрасного рыцаря?
Джесси торопливо потупилась. Не признаваться же Ленор, что она спит в обнимку с Библией, нашпигованной сушеными розами из подаренного Робертом букета.
— Давайте попробуем!
Когда наступил Майский день, казалось, сам воздух был насыщен таким предвкушением праздника, что у Джесси вылетели из головы последние опасения. Она слышала, как прибывают все новые экипажи и как весело болтают слуги во дворе. Ласковый ветерок приносил эти звуки в распахнутое окно, и когда Джесси выглянула во двор, то увидела, что веселье уже началось. Юноши и девушки из простонародья вовсю отплясывали вокруг Майского шеста. Дрессировщик заставлял своего медведя крутиться на кривых лапах, и кукольники давали представления в разных концах двора. Звонко пели флейты, и даже волынщики исполняли замысловатый шотландский мотив в честь короля Якова. Шум и неразбериха нарастали с каждой минутой. Погода как на заказ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Садись. А я буду разливать, — взмахнула рукой Элизабет. Но Джесси упрямо закусила губу и неловко улыбнулась:
— Элизабет, можно я налью кофе? — Этот напиток был ей неизвестен. Обычай пить кофе вывезли с варварского Востока, и только самые богатые люди могли позволить себе привозить его оттуда.
— Ну что ж, миледи, не стесняйтесь!
И пока Джесси наливала кофе, ей удалось довольно убедительно продемонстрировать свой актерский талант, вполне достойный таланта матери. Словно разыгрывая заученную роль, она принялась непринужденно болтать о некоем лорде таком-то, выступавшем в парламенте, и о леди такой-то, представленной королевской чете.
— …Только вот где это было? Ах да, ну конечно же, в Тауэре! А разве я не говорила, что леди Цветная Капуста Постоянно останавливается в Тауэре — конечно, по приказанию самой королевы — и всякий раз твердит, что в старом добром Тауэре блуждают привидения! И правда, если в Хэмптон-Корте можно услышать стоны Кэтрин Ховард, то почему бы Анне Болейн не слоняться по Тауэру с отрубленной головой под мышкой?
— Джесси! — Элизабет даже скорчилась от смеха — из те6я выйдет настоящая леди. Просто великолепная леди, если уж на то пошло!
— О да, совершенно верно! — раздалось с порога.
Джесси так и подскочила на стуле, разбрызгивая кофе. Элизабет от неожиданности выронила чашку. И обе уставились на Джейми Камерона. А он как ни в чем не бывало вошел в гостиную, на ходу стаскивая перчатки. По пятам за хозяином следовал Лаймон, готовый в любой момент подхватить перчатки и черный плащ. Джейми остался в жилете, алых панталонах и высоких сапогах для верховой езды. Протягивая слуге шляпу с плюмажем, он не забыл ласково поблагодарить его за расторопность.
Затем его внимание переключилось на незваных гостей, и хотя он весьма сердечно приветствовал Элизабет, в его манерах явно проскальзывало раздражение.
— Ты уж прости меня… — начала было Элизабет, но Джейми перебил ее, поцеловав в щечку:
— Элизабет, в моем доме тебе всегда рады!
Джесси молчала как рыба. Она стиснула до боли зубы и сжала кулачки. Опять он явился в самый неподходящий момент! Как всегда! Стоит ей размечтаться, и этот тип сбрасывает ее с небес на землю. И ей никуда не деться от грубой, несправедливой реальности, от его издевательской, наглой ухмылки! А кроме того, в памяти сразу всплыла их последняя встреча. Стоило посмотреть на него — и она затрепетала всем телом. Однако сейчас в его взгляде можно было прочесть только вежливое равнодушие: Джейми даже не потрудился поприветствовать ее!
— Я никак не ожидала, что ты сегодня вернешься.
— Заседание в Лондоне закончилось быстрее, чем предполагалось. Я вижу, что вы… хм… леди, пьете кофе? Надеюсь, меня простят, если я предпочту виски? — Камерон направился к буфету, где в хрустальном графине искрился ароматный янтарный напиток. Джейми налил себе виски и снова обернулся к девушкам, небрежно облокотившись на стойку. Джесси готова была провалиться сквозь землю под этим презрительным взглядом, сопровождавшимся ехидной улыбкой.
— Элизабет, нам, наверное, уже пора, — сказала она.
— Да, пожалуй… — согласилась та, но неловко повернулась, вставая из-за стола, и задела пышной юбкой свою чашку, так что ее содержимое вылилось на платье. — О Боже! Генри будет вне себя, его и так не уговоришь лишний раз купить ткань из Фландрии!
— Я не сомневаюсь, Лаймон выведет пятно в два счета, так же как Генри не станет злиться на тебя, Элизабет. — И Джейми позвал своего слугу. — Вот взгляни, Элизабет, пятно совсем небольшое.
— Леди Элизабет, если вы соизволите проследовать за мной, мы мигом все устроим.
— Джесси, я сейчас вернусь.
— Ох, Элизабет, может, тебе понадобится моя помощь…
— Мисс Дюпре, я уверен, что там обойдутся и без вас, — заявил Джейми. И с улыбкой преградил ей путь, не давая Джесси выскользнуть из комнаты. Она не посмела протискиваться мимо него, отвернулась, зашелестев юбками, и с преувеличенным вниманием принялась изучать рисунок на стенной обивке.
— А ты хороша, Джесси. Очень хороша, — негромко промолвил он.
— Да неужели? — Пожалуй, лучше все-таки повернуться к нему лицом. Бог его знает, что он может выкинуть у нее за спиной. — Ив чем же именно я так хороша?
— Абсолютно во всем, ты значительно повысила ставку.
— Я не делаю никаких ставок, лорд Камерон.
— Возможно, «миледи», — издевательски расхохотался он. — Вполне возможно. Твоя мать была актрисой. И ты унаследовала ее талант. Пожалуй, если бы я решил представить тебя ко двору, мне не пришлось бы опасаться, что ты выдашь себя отсутствием манер. Но ты все еще пичкаешь себя пустыми мечтами, Джесси.
— Вы действительно так считаете?
Он двинулся вперед, и Джесси инстинктивно попятилась, но вынуждена была замереть на месте. Он загнал ее в угол. А потом нагнулся почти вплотную, опираясь руками о стену у нее над плечами, и ухмыльнулся:
— Ты позволишь мне выразить словами то, что написано в твоих прекрасных, пронырливых и ох каких коварных глазках? Тебя привела в восторг элегантность этого дома, и ты вообразила себя его хозяйкой. Ах как жаль, что в придачу к дому пришлось бы повесить себе на шею столь скверного типа, как я! Но нет, как же я забыл! Конечно, это все должно принадлежать Роберту, ведь он никогда не посмеет склонять тебя к чему-то неприличному — напротив, он забудет о богатстве и положении в обществе, запросто пожертвует милостью принцев и королей ради сомнительной возможности стать твоим супругом. Вы с ним рука об руку будете править этим поместьем…
— Вас вполне могут убить на дуэли, — пропела Джесси елейным голоском. — А Роберт Максвелл вполне может влюбиться сильнее, чем вы думаете.
Джейми отвернулся, не спеша проследовал к камину и уселся на один стул, небрежно закинув ноги на другой. На Джесси, так и застывшую возле стены, Камерон посмотрел со снисходительной улыбкой:
— Роберт ни за что на тебе не женится. Но жениться ему в любом случае необходимо, да побыстрее. Он нуждается в невесте с хорошим приданым, потому что промотал в карты практически все, что имел.
— Вы лжете. Вы бессовестный и бессердечный, и такой же дикий, как те язычники из забытых Богом земель, которые приводят вас в такой восторг.
— Нет, Джесси, — медленно покачал головой Камерон. — Роберт — мой друг, и я не стремлюсь его опорочить. Напротив, мне пришлось сегодня поехать в Лондон, чтобы помочь ему выпутаться из беды.
— Вы были там по делам своего отца. — Думай, как тебе угодно.
— Но лучше бы я просто смирилась и сама залезла а вашу постель! Так, что ли? — возмутилась Джесси.
— Если уж на то пошло — да. Ты можешь сколько угодно тешить себя иллюзиями, можешь даже вообразить, что собственноручно отправила меня на тот свет, что полноправно распоряжаешься этим особняком и правишь моим поместьем ничуть не хуже благородной королевы!
— Я была бы счастлива расправиться с вами!
— Ну да, конечно, вот только всем фантазиям рано или поздно приходит конец. Видишь ли, я намерен в ближайшее время жениться.
— Великий и несравненный лорд Камерон соизволит выбирать себе супругу. Надеюсь, что вы сумеете в равной степени отравить друг другу жизнь!
— Никому из смертных не дано отравить мне жизнь, — отчеканил Джейми. — А ты не желаешь понимать, что супружество налагает обязательства. Среди них есть и такие, как рождение наследников, забота о хозяйстве своего лорда и поддержка всех его начинаний. Но на первом месте, безусловно, стоит беспрекословное повиновение и готовность следовать за своим господином хоть на край света. В том же случае, если жена окажется не такой ласковой и любящей, какой выглядела до обмена брачными клятвами, лорд волен оставить ее в одном из своих поместий, а сам перебраться на Житье в другое.
— И это будет означать, что лорд по собственной воле взял себе в жены набитую дуру, — выпалила Джесси. — Ах, милорд, я точно знаю, какой супруги вы заслуживаете!
Его раскатистый смех преследовал Джесси по пятам, она почла за благо убраться и ждать Элизабет на крыльце. Не успела она спуститься с лестницы, как слуги засуетились, чтобы подать гостье лошадь. Вскоре показалась Элизабет, которая задержалась на ступенях, чтобы попрощаться с Джейми. Пока сестра спускалась с крыльца, Джесси успела усесться верхом. Конюх ловко помог Элизабет подняться в седло.
— Ну что, правда великолепное место? — настаивала Элизабет.
— Да, великолепное. А теперь будь добра, поспеши!
В эту ночь Джесси впервые привиделся кошмар. Как будто она вернулась в чердачную каморку над трактиром мастера Джона и стоит возле кровати, на которой виден чей-то светловолосый силуэт. Она становится на колени и прикасается к покрывалу. К ней поворачивается Линнет, и Джесси видит, что с материнского лица свисают клочья истлевшей плоти и ей в грудь тычется ледяной костлявый палец. Она без чувств падает на соломенную подстилку, а когда приходит в себя вновь, то обнаруживает, что в кровати лежит вовсе не Линнет — это она, она сама, и она умирает так же, как мать, — в грязи и убожестве. Этот кошмар стал преследовать ее каждую ночь.
Но прошла неделя, и Роберт Максвелл прислал ей цветы, и Джесси воспрянула духом, позабыв про кошмар.
Она как раз была в конюшне, когда ее отыскал молоденький парнишка в шерстяной шапке, надвинутой по самые глаза. Он сжимал в руке букет роз и вел себя так испуганно, будто опасался, что их застанут вдвоем.
— Джасмин Дюпре?
— Да, это я.
— Вам привет от Роберта Максвелла с наилучшими пожеланиями, — выпалил мальчишка, всучив Джесси розы.
Вот и все. Посланец поспешно развернулся и удрал, оставив ошарашенную Джесси с цветами.
Она бережно отнесла розы в свою комнату и положила на подушку. Джесси вдыхала и не могла надышаться сладким ароматом, время от времени лениво думая, что зиме пришел конец и наступила настоящая весна. И может быть, вместе с зимой из ее жизни навсегда ушел жестокий холод, ибо теперь можно не сомневаться, что Роберт ее любит.
Позднее Джесси осторожно поместила драгоценные цветы среди страниц единственного стоящего подарка, полученного от брата, — королевской Библии в последнем издании.
Дни шли своим чередом, и вот уже миновали и Великий четверг, и Страстная пятница. В честь светлого Христова Воскресенья отслужили праздничную мессу, а когда настал вечер, Все с радостью занялись подготовкой к Майскому дню.
Даже Элизабет не находила себе места от возбуждения, хотя и не собиралась танцевать. Слуги устанавливали во дворе Майский шест, увешанный яркими лентами. Для них этот праздник был самым любимым, ибо щедрые хозяева оделят всех до единого добрым ромом, серебряными монетами и отрезами ткани. Кого-то из деревенских девушек выберут Майской принцессой, тогда как титул королевы непременно должен был достаться Ленор.
Семейство герцога, а также приглашенные на праздник благородные господа сядут за стол в большой столовой, а для слуг и крестьян подадут угощение на просторном внутреннем дворе, между домом и конюшнями. По традиции все подданные герцога поднесут ему свои подарки, так же как он им — свои. Церемонию приходилось устраивать под открытым небом, поскольку добрые крестьяне чаще всего дарили своему господину молочных поросят.
— И вовсе не стоит обижаться, что тебе не придется участвовать в танце, — утешала Джесси Элизабет. — Вот увидишь, будет весело и так! В этот день никому не приходится скучать. Генри уже нанял дрессировщика с ручным медведем и целую толпу музыкантов! Ну и конечно, кукольники.
— Да, я уверена, что все будет чудесно, — вяло отвечала Джесси.
Ленор заявила, что нарядится во все белое и станет похожа на белую голубку. Причем проследила при этом, чтобы оба молодых джентльмена услышали ее слова и были поставлены в известность, под какой маской следует искать предмет их любви.
В один прекрасный день Ленор призвала Джесси к себе в комнату и томно пожаловалась:
— У меня так ужасно болит голова. Я слышала от Джейн, что ты можешь снимать головную боль.
— Я не настолько талантлива, — пожала плечами Джесси. Меньше всего ей хотелось снимать головные боли у Ленор.
— Ну пожалуйста, попытайся, ладно? Я умираю от мучений!
Растирая сестре виски минеральной водой, Джесси хранила гробовое молчание. Ленор блаженно откинулась на спинку кресла и вздохнула:
— Ох, Джесси, какая ты хорошая! Подчас я даже жалею, что ты мне не родная сестра, — мы бы прекрасно веселились вдвоем. Не то что с Элизабет — она такая трусиха, ни за что не посмеет ослушаться Генри! Но с другой стороны, я рада, что ты незаконнорожденная: не хотелось бы иметь такую соперницу. — Она откровенно рассмеялась и повернулась к Джесси лицом: — Если жизнь у Генри покажется тебе несносной, можешь перебраться ко мне, когда я выйду замуж. Клянусь, я стану держать тебя в доме хотя бы для того, чтобы ты снимала мне головные боли!
— Несомненно, это чрезвычайно мило с вашей стороны-
— Джесси, ты напрасно притворяешься скромницей, Что бы ты ни говорила, глаза тебя все равно выдают.
— А за кого вы собираетесь замуж? — поинтересовалась Джесси.
— Ну, — задумчиво вздохнула Ленор, — Джейми Камерон предупредил, что танцевать не будет: дескать, эти дикие скачки его не привлекают. Впрочем, до сих пор его не привлекала и женитьба. Ума не приложу, что заставило его так измениться в этот год. — Ленор на миг умолкла, прислушиваясь к собственным ощущениям, и чуть не с благоговением прошептала: — Я без ума от Джейми! Когда он близко, я вся горю, мне даже дышать становится трудно. Он такой неукротимый, настоящий дьявол: высокий, мрачный, откровенный во всем! От его взгляда, от его шепота у меня подгибаются колени. Но он слишком часто меня пугает. Джейми никогда не станет слушать, о чем его просит жена. Он вообще не способен склониться перед чужой волей. И к тому же Камерон ужасно требовательный. Просто диву даюсь, как ему удалось завоевать дружбу короля Якова. — Ленор захихикала. — Король и сам бывает упрямым как черт! Однако что есть, то есть; наш Джейми очень сильный, пожалуй даже чересчур. По-моему, с Робертом ужиться будет намного проще. Он такой милый, готов смеяться и флиртовать с кем угодно, и все же… и все же мне кажется, что из него получится вполне приличный супруг, ведь его запросы ясны, их легко удовлетворить. А вот Джейми — тому подавай и душу, и тело. А какой он красивый, особенно глаза — ни у кого таких нет! Стоит ему посмотреть на женщину, и та… ну вот, я опять про то же. А тебе ни к чему дуться, не волнуйся, Генри пристроит замуж и тебя! — Я не желаю быть пристроенной.
— Правильно, — легко согласилась Ленор. — И тебе нужно попасть на праздник.
Джесси вздрогнула, словно пойманная с поличным. А Ленор уже вскочила, не в силах усидеть на месте.
— Я тебе помогу!
— Что? С какой это стати? — подозрительно осведомилась Джесси.
— Ох, ну хватит, я вовсе не так плоха, как ты воображаешь. В конце концов мы — дочери одного отца, пусть даже твоя мамаша была потаскухой…
— Моя мать никогда не была…
— Но так или иначе, ты родилась вне брака, верно? Вот и не возражай. Мы обе пойдем танцевать, и обе нарядимся в белое. Генри ни за что не догадается, что это ты, ведь мы так похожи. И если заметит среди гостей тебя, то примет за меня — и все!
— Между прочим, он посулил мне страшную кару за ослушание.
— Фу-ты ну-ты. Но ведь Генри не такое уж чудовище. Не бойся, все устроится само собой. Нам нужно только как следует все продумать и держать наш план в тайне. Кто знает, если мы разыграем паши карты правильно, не удастся ли тебе поймать в свои сети какого-нибудь юного прекрасного рыцаря?
Джесси торопливо потупилась. Не признаваться же Ленор, что она спит в обнимку с Библией, нашпигованной сушеными розами из подаренного Робертом букета.
— Давайте попробуем!
Когда наступил Майский день, казалось, сам воздух был насыщен таким предвкушением праздника, что у Джесси вылетели из головы последние опасения. Она слышала, как прибывают все новые экипажи и как весело болтают слуги во дворе. Ласковый ветерок приносил эти звуки в распахнутое окно, и когда Джесси выглянула во двор, то увидела, что веселье уже началось. Юноши и девушки из простонародья вовсю отплясывали вокруг Майского шеста. Дрессировщик заставлял своего медведя крутиться на кривых лапах, и кукольники давали представления в разных концах двора. Звонко пели флейты, и даже волынщики исполняли замысловатый шотландский мотив в честь короля Якова. Шум и неразбериха нарастали с каждой минутой. Погода как на заказ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44