Папа, а ты, пожалуйста, напомни мне, что когда Мэнди у нас в гостях, балов устраивать не надо, хорошо?
Томас расхохотался. Эрик присоединился к нему, а Энн-Мари мило улыбнулась. Собрав разбегающиеся мысли, Эрик Камерон галантно предложил даме руку:
— Энн-Мари, окажите мне честь.
Он вывел ее в зал, и они начали танец. Энн-Мари довольно улыбалась, когда он уверенно кружил ее в танце, глазами все выискивая девушку, которая завладела его мыслями. И он увидел ее вновь. Увидел, как она смеется, болтая с партнером, заметил чертенят, прыгающих в ее глазах. Да, ее не укротишь одними словами, такая всегда будет поступать по-своему и бороться за свою независимость всеми силами.
Ее смех вновь донесся до Эрика, и он почувствовал, как его охватывает бесшабашная дрожь. Пусть ад разверзнется под ногами и время потечет вспять, но он должен обладать этой женщиной!
«Интересно, кто тот мужчина, с которым она веселится?» — подумал он.
Энн-Мари, снисходительно следившая за ним, ответила на невысказанный вопрос.
— Это Дэмьен Розвелл, ее кузен, — мягко пояснила она.
— Кузен? — Эрик улыбнулся, и рука его крепче сжала ладонь партнерши.
Энн-Мари понимающе кивнула.
— Но — и это печальное для вас «но» — должна предупредить, что леди влюблена.
— Неужели?
Влюбленность зачастую ничего не значит. Девушки в нежном возрасте Аманды Стерлинг влюбляются и разочаровываются чуть ли не каждый день. Их отцы редко позволяют подобным увлечениям, пробуждающим мечты и волнующим сердца, заходить далеко.
Но в ее глазах отражались и тайна, и страстность. Улыбнувшись, Эрик подумал, что подобную сорвиголову надо вести под венец, причем срочно и, конечно, с достойным ее человеком.
— И он тоже ее любит, — продолжала Энн-Мари;
— Кто он?
— Лорд Тэрритон. Роберт Тэрритон. Он говорит, что обожает Аманду с давних пор и что она отвечает ему взаимностью. В марте ей исполняется восемнадцать, полагают, что тогда лорд Тэрритон будет просить у лорда Стирлинга ее руки. Великолепная пара! Они оба истинные тори, оба владеют обширными землями и достаточно богаты.
Но ты нахмурился, Эрик, — заметила Энн-Мари.
— Разве?
Тэрритон… Он знал этого юношу, хотя и поверхностно. Старый лорд Тэрритон был отличным солдатом во время индейских войн, но Эрик полагал, что юный Тэрритон вряд ли унаследовал лучшие качества своего покойного отца. Их поместья были не настолько далеко друг от друга, чтобы они не встречались время от времени, да и особенности уклада светской жизни Виргинии не поощряли излишней замкнутости.
В высшем свете судачили, что лорд Тэрритон искал союза с овдовевшей герцогиней Оуэнфилдской. Поскольку дама была молодой и бездетной, то получение разрешения на передачу титула лорду Тэрритону было вполне реальным делом.
— Нет, ты все-таки хмуришься! И в таком состоянии становишься буйным. Сжал меня так, что трудно дышать. Вряд ли найдется такая смелая женщина, которая захочет, чтобы ты начал ухаживать за ней.
Эрик ухмыльнулся словам Энн-Мари, подумав, что они всегда смогут остаться самыми добрыми друзьями. Он начал было уверять ее, что она может осмелиться на все, на что пожелает, но поймал себя на том, что не может смотреть через ее плечо.
Аманда Стирлинг закончила танцевать. Ее молодой спутник что-то жарко шептал ей у дверей зала. Девушка поцеловала юношу в щеку и проводила его взглядом. Дэмьен Розвелл схватил сюртук и шляпу и незаметно исчез в ночи.
Минуту она стояла неподвижно. Затем бросилась к дверям, нашла среди груды одежды необъятных размеров черный плащ с капюшоном и заторопилась на ночную улицу.
— Что…
— В чем дело?
— Ну вот. Она только что ушла.
— Аманда! — огорченно воскликнула Энн-Мари. — Как она могла! Если лорд Стирлинг вернется…
Эрик пристально посмотрел на девушку. Она была очень бледна и не на шутку встревожена.
— У него сегодня вечером дела в городе. Может быть, он не вернется — он иногда остается в других местах. — Энн-Мари замолчала, глядя на него широко раскрытыми глазами. Эрик понял: девушка пытается намекнуть, что лорд Стирлинг частенько посещает район борделей, оставляя дочь на попечение сэра Томаса.
— А если он вернется?
— Дело в том, что он…
— Я знаю Стирлинга, — сказал Эрик, ожидая продолжения.
— Я всегда боюсь, что он… он обидит ее.
— Такое уже случалось?
— Мне о подобном по крайней мере неизвестно. Но он, которой так на нее смотрит , на собственную дочь Я ей не завидую, несмотря на ее титул и богатство. И молюсь, чтобы Роберт поскорее на ней женился Эрик поцеловал ее в щеку.
— Я ухожу. И найду ее, — заверил он Энн-Мари. Она вес еще с тревогой смотрела на него. — Дождись меня, — попросил он тихо. — Я вернусь, обещаю.
Ободряюще улыбнувшись, Эрик Камерон покинул зал Взяв накидку и шляпу, он тоже вышел на темную улицу. Сегодня ночью Бостон был оживлен. Интересно, что происходит, подумал Эрик. Он позвал конюха сэра Мабри, и тот быстро привел ему коня.
— Не знаешь, что происходит в городе? — спросил он парня:
Темные глаза скосились в его сторону.
— Говорят, что это будет «чаепитие». Чайная буря, лорд Камерон. Наступают смутные времена, милорд. Попомните мои слова, плохие дни настают.
— Возможно, — согласился Эрик. Он тронул коня. Действительно, что-то затевается сегодня ночью. Он слышал топот множества ног, крики.
Дэмьен Розвелл скрылся в этой ночи. А леди Аманда Стирлинг последовала за ним. Какой путь она выбрала В это опасное время? Он сильнее пришпорил коня, полный решимости найти ее.
Фредерик Бартоломью поеживаясь крался по улице. Ночь была холодной, спустившийся на гавань туман клубился вокруг городских фонарей, придавая кораблям, стоявшим на якоре в бухте, призрачный вид. Сегодняшняя ночь была тихой, но это была обманчивая тишина.
Фредерик мог видеть огромные мачты гордых парусников, вздымавшиеся высоко в небо и, казалось, исчезавшие там, в облаках. Холодные зимние волны тихонько плескались о борта кораблей. Ночной бриз, принеся холод, разогнал зимний туман и задул несильно, но ровно.
Вдруг мирное течение ночи было прервано. Раздался выстрел.
— В гавани Бостона сегодня «чаепитие»! — закричал кто-то.
Послышались тяжелые шаги. Шаги десятков людей. И ночь ожила.
«Мы, должно быть, выглядим забавно», — подумалось ему. Их было примерно пятьдесят человек, бегущих из тумана и темноты к кораблям сквозь зимнюю стужу. На первый взгляд их можно было принять за индейцев, поскольку они были обнажены до пояса, с затемненной до бронзового цвета кожей, в темных париках и разрисованные, словно вышли на тропу войны.
Они и вышли на своего рода войну, хотя и не были индейцами и кораблям они не несли смерть, хотя мечтали о гибели тираний.
Они спустились к трем британским кораблям, прибывшим в порт. и взобрались на них. Фредерик находился в задних рядах.
Лидеры «индейцев» были вежливы, они потребовали у капитанов лишь ключи от чайных трюмов.
— Давайте, ребята! — послышалась команда Фредерик все еще держался на расстоянии, глядя, как его друзья хотя и с извинениями, но укладывают на землю охранников После этого он присоединился к остальным. Каждый выполнял свою задачу.
В результате триста сорок ящиков с чаем были выброшены в море. В темноте ярко заполыхали факелы. Люди сделали свое дело быстро и беспрепятственно, поскольку британцы не ожидали подобной акции, а большинство жителей Бостона было на стороне нападавших.
Фредерик Бартоломью, печатник по профессии, спокойно смотрел, как тюки с чаем падают в море. Стоявший рядом приятель Джереми Даггин хмыкнул:
— Хорошенькая заварка получается, крепкая и бодрящая!
— Они ответят репрессиями, — напомнил ему Фредерик.
Немного помолчав, Джереми ответил:
— У нас нет другого выхода, парень. Никакого. В противном случае британцы так и будут продолжать шарить в наших карманах — Друзья, поторопитесь! Приберитесь на палубах, смотрите, чтобы все осталось в порядке. Мы пришли не для того, чтобы увечить капитанов и матросов, нам нужен был только чай. Давайте быстрее!
Акцию спланировали люди постарше. Молодежь с радостью выполнила то, о чем их попросили. Многие из юношей были студентами Гарварда. Для некоторых из них это была лишь забавная проказа.
Другие понимали, чем это может кончиться, но все как один делали то, что нужно, и, уходя, навели на кораблях порядок. Ключи были учтиво возвращены капитанам, — Уходим! — крикнул кто-то. — Дело сделано. Разбегайтесь!
Скоро; здесь будут солдаты!
— Пошли, что ли, Джереми! — позвал Фредерик. Они оба были грязные и замасленные, в кожаных бриджах и жилетках. Фредерика начала бить крупная дрожь. Здесь, на воде, было очень зябко.
— Да, поторопимся, приятель! — ответил Джереми.
Они спустились в лодки, на которых предстояло добраться до причала.
— И впрямь словно чайник! Гавань сегодня стала чайником! Она бурлит, в ней заваривается чай! То ли еще будет, увидите! — Это выкрикнул один из их предводителей, страстно, от всего сердца.
«Британская армия считается одной из лучших в мире. Если дойдет до войны, то…» — мелькало в голове у Фредерика.
Если их поймают…
Их слишком много. С ними весь Бостон, за исключением британских войск и горстки лоялистов. Но вот «индейцы» снова очутились на берегу. Они особенно не таились, направившись маршем к огромному старому вязу — «дереву свободы». Их не повесят за сегодняшнее.
Губернатор не сможет перевешать всех. Если британская власть и раньше думала, что Бостон наводнен мятежниками, то пусть теперь воочию увидит людей, возмущенных ее подлыми действиями.
— По домам, ребята! Здорово поработали! — выкрикнул один из лидеров акции.
Фредерик внутренне напрягся. Он еще не закончил с делами сегодняшней ночи. В то время как остальные начали потихоньку разбредаться по домам и излюбленным тавернам, Фредерик остался ждать у вяза.
Вскоре перед ним из темноты возникли двое. Один из них — Поль Ревье — был его коллегой, тоже печатником. Другой был богатый и почитаемый всеми Джон Хэнкок. Он доводился двоюродным братом известному патриоту Сачуэлю Адамсу, но к активному участию в патриотическом движении его подтолкнул захват англичанами его судна «Либерти». Хэнкок был мужчина приятной наружности, одетый в богато отделанный золотым кантом сюртук и такие же бриджи.
— Удалось достать оружие, Фредерик? — спросил Хэнкок.
Фредерик кивнул.
— Мы все еще надеемся, что до конфликта не дойдет, но «Сыны свободы» обязаны принять меры предосторожности уже сейчас, — пояснил Ревье.
Именно Поль Ревье привлек Фредерика к участию в движении.
Фредерик начинал у старика подмастерьем. Теперь они оба печатали памфлеты и листовки, призывавшие к независимости.
— Винтовки из Виргинии, сэр. Один мой добрый друг путешествует по западным графствам и скупает французское оружие у индейцев! — нервно выпалил Фредерик. Это уже не «чаепитие» — подобные действия считаются тяжкой изменой. — Фургон дальше по улице, около кладбища.
— Хорошая работа, Фредерик! А твой виргинец действительно настоящий друг. Иди вперед, а ребята незаметно последуют за тобой.
Если заметишь красный мундир — убегай. Сэм сказал, что кто-то нас предает, так что капитану Дэвису известно, что мы приобретаем оружие. Поспеши и будь осторожен!
Фредерик кивнул. Ему очень хотелось вернуться домой. Он всем сердцем верил в правоту их дела, так же как верил в любовь своей юной жены и в будущее новорожденного сына. Он уже пытался объяснить Элизабет, что именно ради их будущего Он идет с друзьями сегодняшней ночью. Они свободные люди. Они завоевали право представительства в 1215 году, когда бароны заставили короля Иоанна Безземельного подписать Великую хартию вольностей. Они полноправные англичане даже здесь, в колониях. Их беспокоят не столько налоги, сколько то, что, платя их, они лишены права отстаивать свои интересы в парламенте.
Наконец он миновал кладбище: От вида обшарпанных надгробий еле видных в ночном тумане его передернуло. Он почти достиг фургона, груженного французским оружием…Дыхание! участилось. Прямо перед ним возникла ;смутная фигура того, с кем ему надлежало встретиться.
Мужчина резким движением отсалютовал ему и быстро исчез между надгробиями. Под ногой Фредерика гулко отозвалась брусчатка мостовой. Он миновал фургон и глубоко вздохнул. Он был уже почти дома.
Внезапно раздался цокот каблучков: по улице бежала женщина в развевающемся плаще.
— Дэмьен? — позвал женский голос.
Сердце Фредерика застучало. Она преследует не человека по имени Дэмьен, она преследует его! Он нырнул за угол и бросился бежать по освещенной фонарями улице, затем остановился. По улице шел патрульный. Патрульный в красном мундире.
— Стой! — окликнул его солдат.
Ни в коем случае — лучше смерть в муки ада! — ему нельзя останавливаться. Фредерик бросился через улицу. За спиной вскрикнула женщина:
— О нет, нет!
Кремневое ружье выстрелило, и Фредерик догадался, что крик женщины помешал патрульному прицелиться как следует. Он едва сдержал крик, когда пуля впилась в его плечо. Зажав рану здоровой рукой, он прижался к кирпичной стене какого-то здания. Он слышал, как патрульный спорит с женщиной, слышал ее нежный голос. Кто она?
Почему спасает ему жизнь?
Закрыв глаза, он возблагодарил Господа за эту небольшую поблажку, но когда попытался открыть их снова, то обнаружил, что почти ничего не видит. Фредерик падал, сползал по кирпичной стене прямо в грязь под ногами.
Раздался цокот лошадиных копыт.
По улице скакал всадник. Фредерик попытался оттолкнуться, от стены. Ему нужно найти место, где спрятаться. И быстро.
Шатаясь, он вышел на дорогу. Подняв, глаза, увидел колокольню старой Северной церкви, возвышающуюся над туманом. И туман клубится в его глазах? Сейчас он упадет…
Никогда больше не увидит он Элизабет. Не будет больше баюкать на руках новорожденного сына. Вот, значит, какова цена свободы?
Кровь и смерть? Он больше не увидит ее лица. Никогда не увидит ее улыбки, не почувствует, как ее губы нежно ласкают его разгоряченную кожу.
Всадник ехал прямо на него. Фредерик выставил перед собой руки, но крупный вороной жеребец сам остановился, чуть ли не в шаге от него.
— Стой, малыш, тпру! — скомандовал всадник, в то время как Фредерика качнуло назад. Незнакомец спешился.
Фредерик изо всех сил пытался удержаться на ногах, но все же упал. Мужчина, приближавшийся к нему, был высок и широк в плечах, в черном плаще, подбитом теплым мехом. На нем были сапоги, безупречно белые рейтузы и алый сюртук, плиссированная рубашка отделана кружевами. Сквозь застилавший глаза туман Фредерик сумел распознать в нем не просто богача, а человека, словно источавшего власть и уверенность, с точными и гибкими движениями опытного фехтовальщика или кулачного бойца. Представитель высшего света.
— Что, Бога ради… — начал было незнакомец.
— Ах, во имя Господа, милорд, убейте меня поскорее! — закричал Фредерик. Непроизвольно качнувшись вперед в попытке увернуться от ожидаемого выстрела, он разглядел лицо незнакомца. Какое примечательное лицо! Блестящая сталь глаз, твердый подбородок, сильные скулы. Мужчина в плате был темноволос, без парика. Фигура его выглядела внушительно, поскольку он был не только высок, но и обладал великолепно развитой мускулатурой.
— Остынь, парень, я не намерен совершать убийство на улице, — произнес незнакомец, едва заметно усмехнувшись. — Ты не индеец, это ясно. Могу предположить, что ты участвовал в той заварухе в гавани. Так?
Фредерик угрюмо молчал, понимая свою обреченность.
— Ага, здесь, кажется, кое-что похуже, — пробормотал незнакомец.
— Ищите, в этой стороне! — раздался крик с улицы. — Я уверен, что видел одного из них!
— Постойте! — услышал Фредерик неистовый крик женщины.
Незнакомец тоже замер, — услышав его. Он казался озадаченным.
— Приближается «красный мундир», — пробормотал мужчина — Нам нужно убираться отсюда, малыш. У меня свои дела, но прежде Я хочу посмотреть, насколько серьезно ты ранена Для начала… — Он снял свой плащ и завернул в него Фредерика.
— Я не малыш. Я женатый человек, и у меня есть ребенок.
— Значит, ты обогнал меня, парень. Ну ладно, давай обопрись на мое плечо, нам надо быстрее уходить.
— Вы сдадите меня…
— И оставлю твоего мальчугана сиротой? Нет, дружище, ясно и слепому, что британцы отомстят за сегодняшнюю ночь, но я не вижу причины, по которой тебе из-за этого стоило бы лишаться жизни.
Фредерик отнюдь не был тщедушным, но незнакомец легко поднял его на руки и взвалил на черного жеребца. Вскочив в седло позади Фредерика, он на секунду задумался.
— Полагаю, не стоит возвращаться в Фэнл-Холл. Нам надо двигаться в западном направлении.
Судорожно хватая воздух ртом из-за невыносимой боли в плече, Фредерик с трудом сглотнул комок в горле.
— Мой дом, милорд, здесь неподалеку, ниже по улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Томас расхохотался. Эрик присоединился к нему, а Энн-Мари мило улыбнулась. Собрав разбегающиеся мысли, Эрик Камерон галантно предложил даме руку:
— Энн-Мари, окажите мне честь.
Он вывел ее в зал, и они начали танец. Энн-Мари довольно улыбалась, когда он уверенно кружил ее в танце, глазами все выискивая девушку, которая завладела его мыслями. И он увидел ее вновь. Увидел, как она смеется, болтая с партнером, заметил чертенят, прыгающих в ее глазах. Да, ее не укротишь одними словами, такая всегда будет поступать по-своему и бороться за свою независимость всеми силами.
Ее смех вновь донесся до Эрика, и он почувствовал, как его охватывает бесшабашная дрожь. Пусть ад разверзнется под ногами и время потечет вспять, но он должен обладать этой женщиной!
«Интересно, кто тот мужчина, с которым она веселится?» — подумал он.
Энн-Мари, снисходительно следившая за ним, ответила на невысказанный вопрос.
— Это Дэмьен Розвелл, ее кузен, — мягко пояснила она.
— Кузен? — Эрик улыбнулся, и рука его крепче сжала ладонь партнерши.
Энн-Мари понимающе кивнула.
— Но — и это печальное для вас «но» — должна предупредить, что леди влюблена.
— Неужели?
Влюбленность зачастую ничего не значит. Девушки в нежном возрасте Аманды Стерлинг влюбляются и разочаровываются чуть ли не каждый день. Их отцы редко позволяют подобным увлечениям, пробуждающим мечты и волнующим сердца, заходить далеко.
Но в ее глазах отражались и тайна, и страстность. Улыбнувшись, Эрик подумал, что подобную сорвиголову надо вести под венец, причем срочно и, конечно, с достойным ее человеком.
— И он тоже ее любит, — продолжала Энн-Мари;
— Кто он?
— Лорд Тэрритон. Роберт Тэрритон. Он говорит, что обожает Аманду с давних пор и что она отвечает ему взаимностью. В марте ей исполняется восемнадцать, полагают, что тогда лорд Тэрритон будет просить у лорда Стирлинга ее руки. Великолепная пара! Они оба истинные тори, оба владеют обширными землями и достаточно богаты.
Но ты нахмурился, Эрик, — заметила Энн-Мари.
— Разве?
Тэрритон… Он знал этого юношу, хотя и поверхностно. Старый лорд Тэрритон был отличным солдатом во время индейских войн, но Эрик полагал, что юный Тэрритон вряд ли унаследовал лучшие качества своего покойного отца. Их поместья были не настолько далеко друг от друга, чтобы они не встречались время от времени, да и особенности уклада светской жизни Виргинии не поощряли излишней замкнутости.
В высшем свете судачили, что лорд Тэрритон искал союза с овдовевшей герцогиней Оуэнфилдской. Поскольку дама была молодой и бездетной, то получение разрешения на передачу титула лорду Тэрритону было вполне реальным делом.
— Нет, ты все-таки хмуришься! И в таком состоянии становишься буйным. Сжал меня так, что трудно дышать. Вряд ли найдется такая смелая женщина, которая захочет, чтобы ты начал ухаживать за ней.
Эрик ухмыльнулся словам Энн-Мари, подумав, что они всегда смогут остаться самыми добрыми друзьями. Он начал было уверять ее, что она может осмелиться на все, на что пожелает, но поймал себя на том, что не может смотреть через ее плечо.
Аманда Стирлинг закончила танцевать. Ее молодой спутник что-то жарко шептал ей у дверей зала. Девушка поцеловала юношу в щеку и проводила его взглядом. Дэмьен Розвелл схватил сюртук и шляпу и незаметно исчез в ночи.
Минуту она стояла неподвижно. Затем бросилась к дверям, нашла среди груды одежды необъятных размеров черный плащ с капюшоном и заторопилась на ночную улицу.
— Что…
— В чем дело?
— Ну вот. Она только что ушла.
— Аманда! — огорченно воскликнула Энн-Мари. — Как она могла! Если лорд Стирлинг вернется…
Эрик пристально посмотрел на девушку. Она была очень бледна и не на шутку встревожена.
— У него сегодня вечером дела в городе. Может быть, он не вернется — он иногда остается в других местах. — Энн-Мари замолчала, глядя на него широко раскрытыми глазами. Эрик понял: девушка пытается намекнуть, что лорд Стирлинг частенько посещает район борделей, оставляя дочь на попечение сэра Томаса.
— А если он вернется?
— Дело в том, что он…
— Я знаю Стирлинга, — сказал Эрик, ожидая продолжения.
— Я всегда боюсь, что он… он обидит ее.
— Такое уже случалось?
— Мне о подобном по крайней мере неизвестно. Но он, которой так на нее смотрит , на собственную дочь Я ей не завидую, несмотря на ее титул и богатство. И молюсь, чтобы Роберт поскорее на ней женился Эрик поцеловал ее в щеку.
— Я ухожу. И найду ее, — заверил он Энн-Мари. Она вес еще с тревогой смотрела на него. — Дождись меня, — попросил он тихо. — Я вернусь, обещаю.
Ободряюще улыбнувшись, Эрик Камерон покинул зал Взяв накидку и шляпу, он тоже вышел на темную улицу. Сегодня ночью Бостон был оживлен. Интересно, что происходит, подумал Эрик. Он позвал конюха сэра Мабри, и тот быстро привел ему коня.
— Не знаешь, что происходит в городе? — спросил он парня:
Темные глаза скосились в его сторону.
— Говорят, что это будет «чаепитие». Чайная буря, лорд Камерон. Наступают смутные времена, милорд. Попомните мои слова, плохие дни настают.
— Возможно, — согласился Эрик. Он тронул коня. Действительно, что-то затевается сегодня ночью. Он слышал топот множества ног, крики.
Дэмьен Розвелл скрылся в этой ночи. А леди Аманда Стирлинг последовала за ним. Какой путь она выбрала В это опасное время? Он сильнее пришпорил коня, полный решимости найти ее.
Фредерик Бартоломью поеживаясь крался по улице. Ночь была холодной, спустившийся на гавань туман клубился вокруг городских фонарей, придавая кораблям, стоявшим на якоре в бухте, призрачный вид. Сегодняшняя ночь была тихой, но это была обманчивая тишина.
Фредерик мог видеть огромные мачты гордых парусников, вздымавшиеся высоко в небо и, казалось, исчезавшие там, в облаках. Холодные зимние волны тихонько плескались о борта кораблей. Ночной бриз, принеся холод, разогнал зимний туман и задул несильно, но ровно.
Вдруг мирное течение ночи было прервано. Раздался выстрел.
— В гавани Бостона сегодня «чаепитие»! — закричал кто-то.
Послышались тяжелые шаги. Шаги десятков людей. И ночь ожила.
«Мы, должно быть, выглядим забавно», — подумалось ему. Их было примерно пятьдесят человек, бегущих из тумана и темноты к кораблям сквозь зимнюю стужу. На первый взгляд их можно было принять за индейцев, поскольку они были обнажены до пояса, с затемненной до бронзового цвета кожей, в темных париках и разрисованные, словно вышли на тропу войны.
Они и вышли на своего рода войну, хотя и не были индейцами и кораблям они не несли смерть, хотя мечтали о гибели тираний.
Они спустились к трем британским кораблям, прибывшим в порт. и взобрались на них. Фредерик находился в задних рядах.
Лидеры «индейцев» были вежливы, они потребовали у капитанов лишь ключи от чайных трюмов.
— Давайте, ребята! — послышалась команда Фредерик все еще держался на расстоянии, глядя, как его друзья хотя и с извинениями, но укладывают на землю охранников После этого он присоединился к остальным. Каждый выполнял свою задачу.
В результате триста сорок ящиков с чаем были выброшены в море. В темноте ярко заполыхали факелы. Люди сделали свое дело быстро и беспрепятственно, поскольку британцы не ожидали подобной акции, а большинство жителей Бостона было на стороне нападавших.
Фредерик Бартоломью, печатник по профессии, спокойно смотрел, как тюки с чаем падают в море. Стоявший рядом приятель Джереми Даггин хмыкнул:
— Хорошенькая заварка получается, крепкая и бодрящая!
— Они ответят репрессиями, — напомнил ему Фредерик.
Немного помолчав, Джереми ответил:
— У нас нет другого выхода, парень. Никакого. В противном случае британцы так и будут продолжать шарить в наших карманах — Друзья, поторопитесь! Приберитесь на палубах, смотрите, чтобы все осталось в порядке. Мы пришли не для того, чтобы увечить капитанов и матросов, нам нужен был только чай. Давайте быстрее!
Акцию спланировали люди постарше. Молодежь с радостью выполнила то, о чем их попросили. Многие из юношей были студентами Гарварда. Для некоторых из них это была лишь забавная проказа.
Другие понимали, чем это может кончиться, но все как один делали то, что нужно, и, уходя, навели на кораблях порядок. Ключи были учтиво возвращены капитанам, — Уходим! — крикнул кто-то. — Дело сделано. Разбегайтесь!
Скоро; здесь будут солдаты!
— Пошли, что ли, Джереми! — позвал Фредерик. Они оба были грязные и замасленные, в кожаных бриджах и жилетках. Фредерика начала бить крупная дрожь. Здесь, на воде, было очень зябко.
— Да, поторопимся, приятель! — ответил Джереми.
Они спустились в лодки, на которых предстояло добраться до причала.
— И впрямь словно чайник! Гавань сегодня стала чайником! Она бурлит, в ней заваривается чай! То ли еще будет, увидите! — Это выкрикнул один из их предводителей, страстно, от всего сердца.
«Британская армия считается одной из лучших в мире. Если дойдет до войны, то…» — мелькало в голове у Фредерика.
Если их поймают…
Их слишком много. С ними весь Бостон, за исключением британских войск и горстки лоялистов. Но вот «индейцы» снова очутились на берегу. Они особенно не таились, направившись маршем к огромному старому вязу — «дереву свободы». Их не повесят за сегодняшнее.
Губернатор не сможет перевешать всех. Если британская власть и раньше думала, что Бостон наводнен мятежниками, то пусть теперь воочию увидит людей, возмущенных ее подлыми действиями.
— По домам, ребята! Здорово поработали! — выкрикнул один из лидеров акции.
Фредерик внутренне напрягся. Он еще не закончил с делами сегодняшней ночи. В то время как остальные начали потихоньку разбредаться по домам и излюбленным тавернам, Фредерик остался ждать у вяза.
Вскоре перед ним из темноты возникли двое. Один из них — Поль Ревье — был его коллегой, тоже печатником. Другой был богатый и почитаемый всеми Джон Хэнкок. Он доводился двоюродным братом известному патриоту Сачуэлю Адамсу, но к активному участию в патриотическом движении его подтолкнул захват англичанами его судна «Либерти». Хэнкок был мужчина приятной наружности, одетый в богато отделанный золотым кантом сюртук и такие же бриджи.
— Удалось достать оружие, Фредерик? — спросил Хэнкок.
Фредерик кивнул.
— Мы все еще надеемся, что до конфликта не дойдет, но «Сыны свободы» обязаны принять меры предосторожности уже сейчас, — пояснил Ревье.
Именно Поль Ревье привлек Фредерика к участию в движении.
Фредерик начинал у старика подмастерьем. Теперь они оба печатали памфлеты и листовки, призывавшие к независимости.
— Винтовки из Виргинии, сэр. Один мой добрый друг путешествует по западным графствам и скупает французское оружие у индейцев! — нервно выпалил Фредерик. Это уже не «чаепитие» — подобные действия считаются тяжкой изменой. — Фургон дальше по улице, около кладбища.
— Хорошая работа, Фредерик! А твой виргинец действительно настоящий друг. Иди вперед, а ребята незаметно последуют за тобой.
Если заметишь красный мундир — убегай. Сэм сказал, что кто-то нас предает, так что капитану Дэвису известно, что мы приобретаем оружие. Поспеши и будь осторожен!
Фредерик кивнул. Ему очень хотелось вернуться домой. Он всем сердцем верил в правоту их дела, так же как верил в любовь своей юной жены и в будущее новорожденного сына. Он уже пытался объяснить Элизабет, что именно ради их будущего Он идет с друзьями сегодняшней ночью. Они свободные люди. Они завоевали право представительства в 1215 году, когда бароны заставили короля Иоанна Безземельного подписать Великую хартию вольностей. Они полноправные англичане даже здесь, в колониях. Их беспокоят не столько налоги, сколько то, что, платя их, они лишены права отстаивать свои интересы в парламенте.
Наконец он миновал кладбище: От вида обшарпанных надгробий еле видных в ночном тумане его передернуло. Он почти достиг фургона, груженного французским оружием…Дыхание! участилось. Прямо перед ним возникла ;смутная фигура того, с кем ему надлежало встретиться.
Мужчина резким движением отсалютовал ему и быстро исчез между надгробиями. Под ногой Фредерика гулко отозвалась брусчатка мостовой. Он миновал фургон и глубоко вздохнул. Он был уже почти дома.
Внезапно раздался цокот каблучков: по улице бежала женщина в развевающемся плаще.
— Дэмьен? — позвал женский голос.
Сердце Фредерика застучало. Она преследует не человека по имени Дэмьен, она преследует его! Он нырнул за угол и бросился бежать по освещенной фонарями улице, затем остановился. По улице шел патрульный. Патрульный в красном мундире.
— Стой! — окликнул его солдат.
Ни в коем случае — лучше смерть в муки ада! — ему нельзя останавливаться. Фредерик бросился через улицу. За спиной вскрикнула женщина:
— О нет, нет!
Кремневое ружье выстрелило, и Фредерик догадался, что крик женщины помешал патрульному прицелиться как следует. Он едва сдержал крик, когда пуля впилась в его плечо. Зажав рану здоровой рукой, он прижался к кирпичной стене какого-то здания. Он слышал, как патрульный спорит с женщиной, слышал ее нежный голос. Кто она?
Почему спасает ему жизнь?
Закрыв глаза, он возблагодарил Господа за эту небольшую поблажку, но когда попытался открыть их снова, то обнаружил, что почти ничего не видит. Фредерик падал, сползал по кирпичной стене прямо в грязь под ногами.
Раздался цокот лошадиных копыт.
По улице скакал всадник. Фредерик попытался оттолкнуться, от стены. Ему нужно найти место, где спрятаться. И быстро.
Шатаясь, он вышел на дорогу. Подняв, глаза, увидел колокольню старой Северной церкви, возвышающуюся над туманом. И туман клубится в его глазах? Сейчас он упадет…
Никогда больше не увидит он Элизабет. Не будет больше баюкать на руках новорожденного сына. Вот, значит, какова цена свободы?
Кровь и смерть? Он больше не увидит ее лица. Никогда не увидит ее улыбки, не почувствует, как ее губы нежно ласкают его разгоряченную кожу.
Всадник ехал прямо на него. Фредерик выставил перед собой руки, но крупный вороной жеребец сам остановился, чуть ли не в шаге от него.
— Стой, малыш, тпру! — скомандовал всадник, в то время как Фредерика качнуло назад. Незнакомец спешился.
Фредерик изо всех сил пытался удержаться на ногах, но все же упал. Мужчина, приближавшийся к нему, был высок и широк в плечах, в черном плаще, подбитом теплым мехом. На нем были сапоги, безупречно белые рейтузы и алый сюртук, плиссированная рубашка отделана кружевами. Сквозь застилавший глаза туман Фредерик сумел распознать в нем не просто богача, а человека, словно источавшего власть и уверенность, с точными и гибкими движениями опытного фехтовальщика или кулачного бойца. Представитель высшего света.
— Что, Бога ради… — начал было незнакомец.
— Ах, во имя Господа, милорд, убейте меня поскорее! — закричал Фредерик. Непроизвольно качнувшись вперед в попытке увернуться от ожидаемого выстрела, он разглядел лицо незнакомца. Какое примечательное лицо! Блестящая сталь глаз, твердый подбородок, сильные скулы. Мужчина в плате был темноволос, без парика. Фигура его выглядела внушительно, поскольку он был не только высок, но и обладал великолепно развитой мускулатурой.
— Остынь, парень, я не намерен совершать убийство на улице, — произнес незнакомец, едва заметно усмехнувшись. — Ты не индеец, это ясно. Могу предположить, что ты участвовал в той заварухе в гавани. Так?
Фредерик угрюмо молчал, понимая свою обреченность.
— Ага, здесь, кажется, кое-что похуже, — пробормотал незнакомец.
— Ищите, в этой стороне! — раздался крик с улицы. — Я уверен, что видел одного из них!
— Постойте! — услышал Фредерик неистовый крик женщины.
Незнакомец тоже замер, — услышав его. Он казался озадаченным.
— Приближается «красный мундир», — пробормотал мужчина — Нам нужно убираться отсюда, малыш. У меня свои дела, но прежде Я хочу посмотреть, насколько серьезно ты ранена Для начала… — Он снял свой плащ и завернул в него Фредерика.
— Я не малыш. Я женатый человек, и у меня есть ребенок.
— Значит, ты обогнал меня, парень. Ну ладно, давай обопрись на мое плечо, нам надо быстрее уходить.
— Вы сдадите меня…
— И оставлю твоего мальчугана сиротой? Нет, дружище, ясно и слепому, что британцы отомстят за сегодняшнюю ночь, но я не вижу причины, по которой тебе из-за этого стоило бы лишаться жизни.
Фредерик отнюдь не был тщедушным, но незнакомец легко поднял его на руки и взвалил на черного жеребца. Вскочив в седло позади Фредерика, он на секунду задумался.
— Полагаю, не стоит возвращаться в Фэнл-Холл. Нам надо двигаться в западном направлении.
Судорожно хватая воздух ртом из-за невыносимой боли в плече, Фредерик с трудом сглотнул комок в горле.
— Мой дом, милорд, здесь неподалеку, ниже по улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41