Она выгнулась навстречу его губам, запустила пальцы ему в волосы и задохнулась, затрепетав, когда почувствовала, как его пальцы проникли между ее бедер и с беспощадной точностью обнаружили крошечный бугорок высшего наслаждения.
За лаской и поглаживанием рукой последовала решительная и одновременно нежная атака его языка, пившего нектар ее тела до тех пор, пока Аманда не прижалась к нему всем телом, моля в забвении сама не зная о чем. И тут же его сильные руки приподняли Аманду, и, смотря ей в глаза, он вошел в нее с таким бурным неистовством, что ее словно обожгло изнутри, пронзило насквозь, и она воспламенилась вместе с ним. Не отрывая глаз от ее лица, он вновь и вновь проникал в нее, и всхлипы сладчайшего, безумного наслаждения начали вырываться из ее груди. Он крепко держал ее в объятиях, и они неслись сквозь ночь и звезды, а бурный пульс страсти рождал в них нескончаемое блаженство.
Глава 11
Эти последние недели перед Рождеством стали самым счастливым временем в жизни Аманды, вернее, могли бы стать, если бы не очевидность нависшей над ними угрозы. Первые дни после возвращения мужа Аманда с тревогой ждала, что вот-вот что-нибудь случится. Но в Виргинии все оставалось спокойно.
В конце месяца выпал снег, и Эрик посчитал, что им пора ехать домой. Аманда была рада отъезду, она соскучилась по Камерон-Холлу.
Его обитатели устроили своим хозяевам теплую встречу. Даниелла, приехавшая раньше, поджидала их на крыльце вместе с Жаком Биссе. Том спустился по ступенькам, поднеся им серебряный поднос с заздравными кубками. Рядом стоял Кэссиди, готовый выполнить любое распоряжение. Чуть поодаль выстроились Маргарет, повар и Другие слуги, и когда Пьер открыл дверцу кареты, дружный хор голосов приветствовал молодых супругов. Аманда сделала большой глоток подогретого сладкого вина, поэтому, когда они с мужем уселись за обеденный стол, на губах ее играла улыбка и вела она себя мило и непринужденно.
После ужина Эрик выхватил жену из кресла, не обращая внимания на слуг, которые поспешили незаметно удалиться, и торжественно понес ее наверх, в спальню. А она, обняв мужа за шею, смотрела на него завораживающими сияющими глазами. Войдя в их комнату, Эрик усадил ее на кровать, которую они делили, и, встав На колени, снял с Аманды черные атласные туфельки. Он неожиданно поднял голову, и в этот момент заметил в ее глазах выражение, которого раньше не видел.
Как будто странные тени, порожденные лунным светом, опустились на них. Он, почему-то вздрогнул. Она вышла за него замуж вынужденно; они никогда не говорили друг другу слов любви, хотя не раз шептали страстные признания в моменты близости.
Она протянула руку и коснулась его лица с печальной улыбкой на губах.
— Что случилось?
Он покачал головой, все еще вглядываясь в ее лицо, затем провел пальцами по отделанному мехом корсажу! Сладкий влекущий аромат ее тела словно окутал его с ласковой нежностью. Аманда подалась к Эрику, и он прижался к ее груди щекой, затем вновь посмотрел ей в лицо:
— Я просто думаю, леди, всегда ли вы будете столь нежной, ласковой и любящей?
— Всегда, — шепнула она, взъерошив его волосы и прижимаясь крепче к нему.
Он встал вместе с ней и потянул вниз все великолепие ее наряда: бархат, меха, кружева и шелк. Платье упало с плеч девушки, обнажив ПО пояс ее совершенную фигуру, и по прекрасному совершенству ее наготы свободно и буйно рассыпались волосы. Он припал к ее губам и удивился странной лихорадочной дрожи, охватившей его этой ночью.
— Ты поймала меня в волшебную паутину, Аманда. Паутину из шелка и стали, мягкую и в то же время крепкую. Одно твое слово, и я с радостью пожертвую жизнью; за одно лишь прикосновение ко мне твоих пальчиков, любимая, я могу сдвинуть горы. Леди, я ваш навсегда!
— Я буду любить вас искренне и нежно всю жизнь, милорд.
Он провел указательным пальцем по ее щеке, затем обвел линию губ.
— Не предавай свое сердце, Аманда. Это самый страшный грех в жизни.
Она раскрыла губы, чтобы возразить, но в этот момент Эрик схватил ее властно и со страстью. И туман рассеялся, и пугающая реальность разбуженных чувств вернулась к Аманде. Он брал ее грубовато, но в то же время оставался нежным любовником. Никакие другие руки не могли так трогать женщину, как эти, никакие другие пальцы не могли так нежно гладить и касаться самых сокровенных мест на ее теле. Ничей другой шепот не ласкал так ее слух, ничьи губы не покрывали всю ее поцелуями, столь настойчиво пробуждающими чувственность. Они оседлали ветер, и ветер танцевал с ними, подводя их к одному пику наслаждения за другим, пока она не пресытилась блаженством и не заснула.
…Утром Аманда обнаружила Эрика сидящим за маленьким столиком в их комнате, пьющим кофе и читающим последний номер «Виргиния газетт». Он был уже полностью одет в обычный костюм, состоящий из темно-синих бриджей, белой рубашки без кружев и оборок, сюртука и высоких сапог. Его плащ лежал на кресле у двери. Аманда догадалась: он собрался объезжать свои владения.
Эрик почувствовал, что она не спит, и улыбнулся, хотя глаза его остались хмурыми. Аманда улыбнулась в ответ, поднялась и, завернувшись в простыню, подошла и встала за спиной мужа.
Он отпил глоток кофе и показал ей статью в газете. «Моряки Данмора захватили склад на побережье. В Джонсборо обнаружено различное французское оружие».
Аманда порадовалась, что стоит у него за спиной. Расширившиеся от страха и огорчения глаза могли бы выдать ее. Она не могла говорить.
Но муж и не подозревал ее. Он лишь покачал головой.
— По крайней мере никто не убит и не ранен. Неизвестно, откуда взялось это оружие — место там заброшенное. Слава Богу! Я смертельно устал наблюдать, как гибнут люди. — Он поставил чашку, поднялся и рассеянно поцеловал ее. — Я уезжаю. Может быть, ты прокатишься с нами верхом завтра?
Она кивнула, все еще не в состоянии говорить. Он вновь посмотрел на нее.
— У тебя видь нет причин для того, чтобы не садиться в седло?
— Я… я не понимаю, что ты имеешь в виду, — удалось ей выдавить из себя.
Эрик внимательно осмотрел ее с головы до пят.
— Я имею в виду, — мягко произнес он, — что пока нет признаков того, что у нас появится ребенок?
— О! — вздохнула Аманда с облегчением и, покраснев, отрицательно покачала головой.
Он еще раз поцеловал ее и, отвернувшись, взял с кресла свою треуголку. Но вдруг повернулся и, лукаво усмехнувшись, обнял ее и нежно поцеловал, вложив в поцелуй удивительную интимность и жар чувств, которые когда-то впервые пробудили в ней волнение желания.
У Аманды ослабели колени, сердце застучало в груди, а страх и беспокойство сразу куда-то улетучились. Она прижалась к мужу и, когда он отнял губы от ее губ, встретила его взгляд ослепительной улыбкой, полной нежности.
— Я почти готов забыть о сегодняшних делах, — сказал Эрик.
— Впереди всегда есть ночь.
— Жаль упускать прекрасный момент!
— Милорд, разве посмею я спорить с вами?
Он начал смеяться, и Аманда не знала, как далеко заведет их этот захватывающий дыхание диалог, когда раздался осторожный стук в дверь и Эрик с сожалением оторвался от жены.
На следующий день они поехали вместе. Им пришлось пробираться сквозь глубокий снег на полях, мерзнуть под пронизывающим ветром, двигаясь вдоль реки. Зима вошла в полную силу, но, несмотря на мороз и непогоду, Аманда чувствовала себя прекрасно. Ей нравились домики арендаторов с их соломенными крышами, глинобитными стенами, с кухнями, в которых обычно размещались домашние очаги и ручные мельницы. Но прежде всего в этих домиках царили тепло и смех, звенели детские голоса. Жак сопровождал их повсюду, куда бы они ни направились. Этот мужчина казался Аманде все более занятным. Он был удивительно красив, с тонкими чертами лица и темными глазами, опушенными длинными ресницами. Истинный француз в поведении и манере одеваться, он все же оставался акадийцем и с подозрением относился к англичанам и французам, отвернувшимся от его народа.
Аманда видела, что он тоже наблюдает за ней, но это ее не раздражало. От его взгляда ей становилось тепло.
Наступило Рождество. Была отслужена праздничная служба, и началось торжество, на которое все собрались в Камерон-Холле. С дверей свисали веточки омелы, весь дом украшали букеты из падуба, венки и ленты. Потрескивая дровами, ярко пылали камины, музыканты наигрывали старые мелодии, пришедшие из Англии, и более живые колониальные напевы. Лорд и леди принимали участие в каждой забаве. Аманда танцевала с безукоризненно одетым Томом, с маленьким кругленьким поваром, застенчивым и смущающимся грумом. Она смеялась, радостно ловя одобрительные взгляды мужа из другого конца комнаты, когда вдруг раздался стук в дверь. Эрик, перегнувшись через перила балюстрады, остановил Тома и Кэссиди и сам пошел открывать. Отворив дверь, он отступил, пропуская новых гостей.
— Так-так! — загрохотал голос ее отца. — Вот и дочь!
В холл вошли Найджел Стирлинг, лорд Гастингс и лорд Тэрритон, герцог Оуэнфилдский, со своей новоиспеченной супругой.
Музыка прекратилась, слуги перестали смеяться; в зале повисла странная тишина.
— Здравствуй, папа, — холодно приветствовала отца Аманда. Ее пальцы дрожали. Разве могла она забыть про захваченное оружие, про то, что лгала человеку, которого полюбила. Боже праведный! Ну почему он явился именно в этот день?
Но было поздно сетовать: Найджел был уже рядом, пожимая ей руки, щекоча щеку равнодушным поцелуем. Том моментально оказался подле, приняв пальто и шляпы гостей. Аманда поприветствовала лорда Гастингса, Роберта с его герцогиней и быстро предложила всем пройти в обеденный зал, где еще жарко горел огонь и на столах стояла горячая праздничная еда. Аманда заметила, что Эрик пристально смотрит на нее, и ей захотелось прочитать его мысли.
Когда она повела, гостей в столовую, сзади послышалась какая-то возня. Удивленная, Аманда обернулась. К своему потрясению, она увидела, что Эрик обхватил руками Жака Биссе и удерживает сильного француза, пытающегося вырваться. Несмотря на напряженную борьбу, Эрик улыбался:
— Иди, любимая, я сейчас вас догоню.
— Но, Эрик…
— Наши гости, Аманда.
Смущенная увиденным, она тем не менее поспешила вперед, чтобы проводить новых гостей в столовую. Закрывая дверь, она успела увидеть, как Даниелла подбежала к человеку, которого называла своим братом, и что-то быстро начала говорить ему. Аманда не смогла уловить смысл слов. Вздохнув, она отвернулась и оказалась лицом к лицу с вновь прибывшими. Отец изучал ее своими испытующими глазками, лорд Гастингс, как обычно, смотрел масленым взглядом, Роберт с откровенной похотью, а бедная герцогиня уставилась на нее своим покорным и словно постоянно испуганным оленьим взглядом.
— Энни, ты должна попробовать наш рождественский грог! — весело произнесла Аманда. — И всем вам стоит его отведать. Папа, я знаю, что ты предпочитаешь другое, но это бесподобная смесь, в которой чувствуется и виски. — Она не ждала ответов, а играла роль радушной хозяйки, разливая грог по бокалам из серебряного кувшина, стоявшего на маленькой масляной горелке, постоянно горевшей, чтобы сохранить содержимое горячим. В каждый бокал она положила по палочке корицы. Через пару минут в комнате появился Эрик, чуть заметно растрепанный после странной схватки в коридоре.
— Добро пожаловать, — приветствовал он новых гостей и взял руку Энни изысканным жестом виргинского аристократа. Поцеловав ее пальцы, он улыбнулся молодой женщине — гораздо более ласково, чем улыбался Аманде. И она тут же поняла, что ему просто очень жаль эту кроткую женщину, чьим мужем стал Роберт. — Герцогиня, для меня большое удовольствие видеть вас здесь. Сожалею, что пропустил вашу свадьбу. Насколько я понимаю, это было выдающееся событие. — « Его глаза сверкнули. — Скажите, правильно ли я чувствую в вас что-то особенное?
— Точно. — Роберту хватило такта подойти к жене, обнять за плечи и притянуть к себе. — Мы ожидаем первого ребенка.
— О! Как чудесно! — воскликнула Аманда, поднимая бокал за эту пару. — Тост за вас обоих и за здорового, счастливого малыша!
— От души присоединяюсь! — поддержал жену Эрик. — За здорового, счастливого малыша. Прощу, леди, согрейтесь у огня.
Эрик был бесподобно предупредителен с Энни и своей непринужденностью и теплотой заставил ее почувствовать себя как дома.
Но непринужденный разговор довольно быстро закончился. Найджел Стирлинг вспомнил о планах созыва тайного совещания — конвента.
— Наступает время, когда каждый должен будет определиться!
Либо он останется слугой короля, либо станет его врагом.
Эрик отмахнулся, но Аманда заметила в его глазах напряженный блеск. Она знала, что в таком состоянии его следует опасаться, но сомневалась, что ее отец увидел или почувствовал угрозу.
— Найджел, я совсем недавно вернулся со службы по призыву Данмора, — заявил Эрик. — Я воевал с индейцами, пока политики занимались спорами. Почему же вы все это мне говорите?
— Потому что, сэр, вам должна быть ненавистна эта возня! Вы, с вашей силой, авторитетом и влиянием, должны бы бороться против горячих голов, а не поддерживать их!
— Или возглавлять! — резко бросил Роберт.
Вскочив, Аманда подбежала и встала между мужчинами.
— Я этого не допущу! — заявила она, вздернув подбородок. — Это мой дом, и сейчас Рождество. Каждый должен либо вести себя как следует в праздник, либо уехать. Здесь не таверна, чтобы позволять себе подобное поведение! Всем ясно? Найджел, ты мой отец, и поэтому я рада твоему присутствию, но при условии, что ты не будешь сеять раздоры.
Повисло долгое молчание. Аманда почувствовала, что Эрик смотрит на нее, постепенно остывая.
— Аманда… — начал лорд Стирлинг.
Эрик шагнул вперед.
— Вы слышали, что сказала моя жена? Сейчас Рождество, и мы счастливы видеть вас у нас в гостях. Но пусть в этом доме царит дух Рождества. Пойдемте, леди Энни, я слышу, заиграли медленную мелодию. Если ваш супруг позволит, я с удовольствием и с осторожностью станцую с вами.
Роберт рассеянно кивнул. Не успел Эрик увести Энни на место, отведенное для танцев, как он обвил руки вокруг талии Аманды и крепко прижал ее к себе. Слишком крепко. Стараясь не обращать внимания на своего партнера, Аманда танцевала, полностью сосредоточившись на музыке и па танца.
Чудесно пела скрипка, ее жалобные звуки в сопровождении флейты и арфы сплетались в чарующую мелодию, которая могла бы быть такой… если бы она не чувствовала на себе руки Роберта.
— Замужество идет тебе, Аманда. Ты стала еще красивее.
— Спасибо. И поздравляю. Ты скоро станешь отцом.
— А ты еще не зачала? Скажи, ты хотя бы спишь с этой скотиной?
— С величайшим удовольствием, — сладко пропела она. И почувствовала, как его руки до боли сжали ее пальцы.
— Ты лжешь! — заявил он.
— Нет лучшего любовника для женщины, чем он.
— Ты все еще не простила… Но ты все равно меня любишь!
Предупреждаю, скоро придет время, когда ты прибежишь ко мне.
— О! В самом деле?
— Очень скоро в этот город войдут британские солдаты, и людей, подобных твоему мужу, сметет волна возмездия.
Она хотела ответить ему какой-нибудь ужасной резкостью, но не успела: ее отец тронул Роберта за плечо, и тот, состроив раздраженную гримасу, был вынужден выпустить девушку из рук. Удовольствия от смены партнера она не испытала, но выбора не было.
— Ты хорошо поработала, дочь, — мягко произнес отец. Ее сердце тревожно екнуло. — Оружие было спрятано там, где ты указала.
— Значит, мы в расчете.
— Нет такого понятия «в расчете». Ты будешь служить мне, когда я этого потребую.
— Ты глуп, отец. Это не так-то легко! Ты все еще ничего не понимаешь? В Бостоне выписано море разрешений на арест, но ни одно не исполнено. Люди отвергают тот хаос, который вы несете.
Найджел улыбнулся:
— Не забудь, дочь, я никогда не угрожаю попусту. Когда потребуется, ты будешь выполнять мою волю.
Он остановился, передав ее лорду Гастингсу. Совершенно разбитая после отцовских слов, Аманда попыталась улыбнуться старику и собралась с силами, чтобы вытерпеть его близость. Она была уверена, что тот пускает слюни, косясь на ее грудь, и к тому времени когда музыка наконец стихла и танец закончился, она была готова зарыдать и убежать отсюда куда глаза глядят прямо по снегу. Извинившись, Аманда выскользнула наружу через заднее крыльцо: ей необходимо было глотнуть свежего воздуха, пусть и студено-холодного.
Ночной ветер дохнул ей в лицо. Она сгребла снег с перил и стала прикладывать его к щекам и открытой груди. Потом, поежившись, задумчиво уставилась вдаль. День заканчивался, превратившись в серые, унылые сумерки. А еще совсем недавно был ярким, сверкающим Рождеством.
— Аманда!
Вздрогнув, она обернулась. Эрик тоже вышел на крыльцо. На нем была всего лишь шелковая рубашка, но он, казалось, не замечал холода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
За лаской и поглаживанием рукой последовала решительная и одновременно нежная атака его языка, пившего нектар ее тела до тех пор, пока Аманда не прижалась к нему всем телом, моля в забвении сама не зная о чем. И тут же его сильные руки приподняли Аманду, и, смотря ей в глаза, он вошел в нее с таким бурным неистовством, что ее словно обожгло изнутри, пронзило насквозь, и она воспламенилась вместе с ним. Не отрывая глаз от ее лица, он вновь и вновь проникал в нее, и всхлипы сладчайшего, безумного наслаждения начали вырываться из ее груди. Он крепко держал ее в объятиях, и они неслись сквозь ночь и звезды, а бурный пульс страсти рождал в них нескончаемое блаженство.
Глава 11
Эти последние недели перед Рождеством стали самым счастливым временем в жизни Аманды, вернее, могли бы стать, если бы не очевидность нависшей над ними угрозы. Первые дни после возвращения мужа Аманда с тревогой ждала, что вот-вот что-нибудь случится. Но в Виргинии все оставалось спокойно.
В конце месяца выпал снег, и Эрик посчитал, что им пора ехать домой. Аманда была рада отъезду, она соскучилась по Камерон-Холлу.
Его обитатели устроили своим хозяевам теплую встречу. Даниелла, приехавшая раньше, поджидала их на крыльце вместе с Жаком Биссе. Том спустился по ступенькам, поднеся им серебряный поднос с заздравными кубками. Рядом стоял Кэссиди, готовый выполнить любое распоряжение. Чуть поодаль выстроились Маргарет, повар и Другие слуги, и когда Пьер открыл дверцу кареты, дружный хор голосов приветствовал молодых супругов. Аманда сделала большой глоток подогретого сладкого вина, поэтому, когда они с мужем уселись за обеденный стол, на губах ее играла улыбка и вела она себя мило и непринужденно.
После ужина Эрик выхватил жену из кресла, не обращая внимания на слуг, которые поспешили незаметно удалиться, и торжественно понес ее наверх, в спальню. А она, обняв мужа за шею, смотрела на него завораживающими сияющими глазами. Войдя в их комнату, Эрик усадил ее на кровать, которую они делили, и, встав На колени, снял с Аманды черные атласные туфельки. Он неожиданно поднял голову, и в этот момент заметил в ее глазах выражение, которого раньше не видел.
Как будто странные тени, порожденные лунным светом, опустились на них. Он, почему-то вздрогнул. Она вышла за него замуж вынужденно; они никогда не говорили друг другу слов любви, хотя не раз шептали страстные признания в моменты близости.
Она протянула руку и коснулась его лица с печальной улыбкой на губах.
— Что случилось?
Он покачал головой, все еще вглядываясь в ее лицо, затем провел пальцами по отделанному мехом корсажу! Сладкий влекущий аромат ее тела словно окутал его с ласковой нежностью. Аманда подалась к Эрику, и он прижался к ее груди щекой, затем вновь посмотрел ей в лицо:
— Я просто думаю, леди, всегда ли вы будете столь нежной, ласковой и любящей?
— Всегда, — шепнула она, взъерошив его волосы и прижимаясь крепче к нему.
Он встал вместе с ней и потянул вниз все великолепие ее наряда: бархат, меха, кружева и шелк. Платье упало с плеч девушки, обнажив ПО пояс ее совершенную фигуру, и по прекрасному совершенству ее наготы свободно и буйно рассыпались волосы. Он припал к ее губам и удивился странной лихорадочной дрожи, охватившей его этой ночью.
— Ты поймала меня в волшебную паутину, Аманда. Паутину из шелка и стали, мягкую и в то же время крепкую. Одно твое слово, и я с радостью пожертвую жизнью; за одно лишь прикосновение ко мне твоих пальчиков, любимая, я могу сдвинуть горы. Леди, я ваш навсегда!
— Я буду любить вас искренне и нежно всю жизнь, милорд.
Он провел указательным пальцем по ее щеке, затем обвел линию губ.
— Не предавай свое сердце, Аманда. Это самый страшный грех в жизни.
Она раскрыла губы, чтобы возразить, но в этот момент Эрик схватил ее властно и со страстью. И туман рассеялся, и пугающая реальность разбуженных чувств вернулась к Аманде. Он брал ее грубовато, но в то же время оставался нежным любовником. Никакие другие руки не могли так трогать женщину, как эти, никакие другие пальцы не могли так нежно гладить и касаться самых сокровенных мест на ее теле. Ничей другой шепот не ласкал так ее слух, ничьи губы не покрывали всю ее поцелуями, столь настойчиво пробуждающими чувственность. Они оседлали ветер, и ветер танцевал с ними, подводя их к одному пику наслаждения за другим, пока она не пресытилась блаженством и не заснула.
…Утром Аманда обнаружила Эрика сидящим за маленьким столиком в их комнате, пьющим кофе и читающим последний номер «Виргиния газетт». Он был уже полностью одет в обычный костюм, состоящий из темно-синих бриджей, белой рубашки без кружев и оборок, сюртука и высоких сапог. Его плащ лежал на кресле у двери. Аманда догадалась: он собрался объезжать свои владения.
Эрик почувствовал, что она не спит, и улыбнулся, хотя глаза его остались хмурыми. Аманда улыбнулась в ответ, поднялась и, завернувшись в простыню, подошла и встала за спиной мужа.
Он отпил глоток кофе и показал ей статью в газете. «Моряки Данмора захватили склад на побережье. В Джонсборо обнаружено различное французское оружие».
Аманда порадовалась, что стоит у него за спиной. Расширившиеся от страха и огорчения глаза могли бы выдать ее. Она не могла говорить.
Но муж и не подозревал ее. Он лишь покачал головой.
— По крайней мере никто не убит и не ранен. Неизвестно, откуда взялось это оружие — место там заброшенное. Слава Богу! Я смертельно устал наблюдать, как гибнут люди. — Он поставил чашку, поднялся и рассеянно поцеловал ее. — Я уезжаю. Может быть, ты прокатишься с нами верхом завтра?
Она кивнула, все еще не в состоянии говорить. Он вновь посмотрел на нее.
— У тебя видь нет причин для того, чтобы не садиться в седло?
— Я… я не понимаю, что ты имеешь в виду, — удалось ей выдавить из себя.
Эрик внимательно осмотрел ее с головы до пят.
— Я имею в виду, — мягко произнес он, — что пока нет признаков того, что у нас появится ребенок?
— О! — вздохнула Аманда с облегчением и, покраснев, отрицательно покачала головой.
Он еще раз поцеловал ее и, отвернувшись, взял с кресла свою треуголку. Но вдруг повернулся и, лукаво усмехнувшись, обнял ее и нежно поцеловал, вложив в поцелуй удивительную интимность и жар чувств, которые когда-то впервые пробудили в ней волнение желания.
У Аманды ослабели колени, сердце застучало в груди, а страх и беспокойство сразу куда-то улетучились. Она прижалась к мужу и, когда он отнял губы от ее губ, встретила его взгляд ослепительной улыбкой, полной нежности.
— Я почти готов забыть о сегодняшних делах, — сказал Эрик.
— Впереди всегда есть ночь.
— Жаль упускать прекрасный момент!
— Милорд, разве посмею я спорить с вами?
Он начал смеяться, и Аманда не знала, как далеко заведет их этот захватывающий дыхание диалог, когда раздался осторожный стук в дверь и Эрик с сожалением оторвался от жены.
На следующий день они поехали вместе. Им пришлось пробираться сквозь глубокий снег на полях, мерзнуть под пронизывающим ветром, двигаясь вдоль реки. Зима вошла в полную силу, но, несмотря на мороз и непогоду, Аманда чувствовала себя прекрасно. Ей нравились домики арендаторов с их соломенными крышами, глинобитными стенами, с кухнями, в которых обычно размещались домашние очаги и ручные мельницы. Но прежде всего в этих домиках царили тепло и смех, звенели детские голоса. Жак сопровождал их повсюду, куда бы они ни направились. Этот мужчина казался Аманде все более занятным. Он был удивительно красив, с тонкими чертами лица и темными глазами, опушенными длинными ресницами. Истинный француз в поведении и манере одеваться, он все же оставался акадийцем и с подозрением относился к англичанам и французам, отвернувшимся от его народа.
Аманда видела, что он тоже наблюдает за ней, но это ее не раздражало. От его взгляда ей становилось тепло.
Наступило Рождество. Была отслужена праздничная служба, и началось торжество, на которое все собрались в Камерон-Холле. С дверей свисали веточки омелы, весь дом украшали букеты из падуба, венки и ленты. Потрескивая дровами, ярко пылали камины, музыканты наигрывали старые мелодии, пришедшие из Англии, и более живые колониальные напевы. Лорд и леди принимали участие в каждой забаве. Аманда танцевала с безукоризненно одетым Томом, с маленьким кругленьким поваром, застенчивым и смущающимся грумом. Она смеялась, радостно ловя одобрительные взгляды мужа из другого конца комнаты, когда вдруг раздался стук в дверь. Эрик, перегнувшись через перила балюстрады, остановил Тома и Кэссиди и сам пошел открывать. Отворив дверь, он отступил, пропуская новых гостей.
— Так-так! — загрохотал голос ее отца. — Вот и дочь!
В холл вошли Найджел Стирлинг, лорд Гастингс и лорд Тэрритон, герцог Оуэнфилдский, со своей новоиспеченной супругой.
Музыка прекратилась, слуги перестали смеяться; в зале повисла странная тишина.
— Здравствуй, папа, — холодно приветствовала отца Аманда. Ее пальцы дрожали. Разве могла она забыть про захваченное оружие, про то, что лгала человеку, которого полюбила. Боже праведный! Ну почему он явился именно в этот день?
Но было поздно сетовать: Найджел был уже рядом, пожимая ей руки, щекоча щеку равнодушным поцелуем. Том моментально оказался подле, приняв пальто и шляпы гостей. Аманда поприветствовала лорда Гастингса, Роберта с его герцогиней и быстро предложила всем пройти в обеденный зал, где еще жарко горел огонь и на столах стояла горячая праздничная еда. Аманда заметила, что Эрик пристально смотрит на нее, и ей захотелось прочитать его мысли.
Когда она повела, гостей в столовую, сзади послышалась какая-то возня. Удивленная, Аманда обернулась. К своему потрясению, она увидела, что Эрик обхватил руками Жака Биссе и удерживает сильного француза, пытающегося вырваться. Несмотря на напряженную борьбу, Эрик улыбался:
— Иди, любимая, я сейчас вас догоню.
— Но, Эрик…
— Наши гости, Аманда.
Смущенная увиденным, она тем не менее поспешила вперед, чтобы проводить новых гостей в столовую. Закрывая дверь, она успела увидеть, как Даниелла подбежала к человеку, которого называла своим братом, и что-то быстро начала говорить ему. Аманда не смогла уловить смысл слов. Вздохнув, она отвернулась и оказалась лицом к лицу с вновь прибывшими. Отец изучал ее своими испытующими глазками, лорд Гастингс, как обычно, смотрел масленым взглядом, Роберт с откровенной похотью, а бедная герцогиня уставилась на нее своим покорным и словно постоянно испуганным оленьим взглядом.
— Энни, ты должна попробовать наш рождественский грог! — весело произнесла Аманда. — И всем вам стоит его отведать. Папа, я знаю, что ты предпочитаешь другое, но это бесподобная смесь, в которой чувствуется и виски. — Она не ждала ответов, а играла роль радушной хозяйки, разливая грог по бокалам из серебряного кувшина, стоявшего на маленькой масляной горелке, постоянно горевшей, чтобы сохранить содержимое горячим. В каждый бокал она положила по палочке корицы. Через пару минут в комнате появился Эрик, чуть заметно растрепанный после странной схватки в коридоре.
— Добро пожаловать, — приветствовал он новых гостей и взял руку Энни изысканным жестом виргинского аристократа. Поцеловав ее пальцы, он улыбнулся молодой женщине — гораздо более ласково, чем улыбался Аманде. И она тут же поняла, что ему просто очень жаль эту кроткую женщину, чьим мужем стал Роберт. — Герцогиня, для меня большое удовольствие видеть вас здесь. Сожалею, что пропустил вашу свадьбу. Насколько я понимаю, это было выдающееся событие. — « Его глаза сверкнули. — Скажите, правильно ли я чувствую в вас что-то особенное?
— Точно. — Роберту хватило такта подойти к жене, обнять за плечи и притянуть к себе. — Мы ожидаем первого ребенка.
— О! Как чудесно! — воскликнула Аманда, поднимая бокал за эту пару. — Тост за вас обоих и за здорового, счастливого малыша!
— От души присоединяюсь! — поддержал жену Эрик. — За здорового, счастливого малыша. Прощу, леди, согрейтесь у огня.
Эрик был бесподобно предупредителен с Энни и своей непринужденностью и теплотой заставил ее почувствовать себя как дома.
Но непринужденный разговор довольно быстро закончился. Найджел Стирлинг вспомнил о планах созыва тайного совещания — конвента.
— Наступает время, когда каждый должен будет определиться!
Либо он останется слугой короля, либо станет его врагом.
Эрик отмахнулся, но Аманда заметила в его глазах напряженный блеск. Она знала, что в таком состоянии его следует опасаться, но сомневалась, что ее отец увидел или почувствовал угрозу.
— Найджел, я совсем недавно вернулся со службы по призыву Данмора, — заявил Эрик. — Я воевал с индейцами, пока политики занимались спорами. Почему же вы все это мне говорите?
— Потому что, сэр, вам должна быть ненавистна эта возня! Вы, с вашей силой, авторитетом и влиянием, должны бы бороться против горячих голов, а не поддерживать их!
— Или возглавлять! — резко бросил Роберт.
Вскочив, Аманда подбежала и встала между мужчинами.
— Я этого не допущу! — заявила она, вздернув подбородок. — Это мой дом, и сейчас Рождество. Каждый должен либо вести себя как следует в праздник, либо уехать. Здесь не таверна, чтобы позволять себе подобное поведение! Всем ясно? Найджел, ты мой отец, и поэтому я рада твоему присутствию, но при условии, что ты не будешь сеять раздоры.
Повисло долгое молчание. Аманда почувствовала, что Эрик смотрит на нее, постепенно остывая.
— Аманда… — начал лорд Стирлинг.
Эрик шагнул вперед.
— Вы слышали, что сказала моя жена? Сейчас Рождество, и мы счастливы видеть вас у нас в гостях. Но пусть в этом доме царит дух Рождества. Пойдемте, леди Энни, я слышу, заиграли медленную мелодию. Если ваш супруг позволит, я с удовольствием и с осторожностью станцую с вами.
Роберт рассеянно кивнул. Не успел Эрик увести Энни на место, отведенное для танцев, как он обвил руки вокруг талии Аманды и крепко прижал ее к себе. Слишком крепко. Стараясь не обращать внимания на своего партнера, Аманда танцевала, полностью сосредоточившись на музыке и па танца.
Чудесно пела скрипка, ее жалобные звуки в сопровождении флейты и арфы сплетались в чарующую мелодию, которая могла бы быть такой… если бы она не чувствовала на себе руки Роберта.
— Замужество идет тебе, Аманда. Ты стала еще красивее.
— Спасибо. И поздравляю. Ты скоро станешь отцом.
— А ты еще не зачала? Скажи, ты хотя бы спишь с этой скотиной?
— С величайшим удовольствием, — сладко пропела она. И почувствовала, как его руки до боли сжали ее пальцы.
— Ты лжешь! — заявил он.
— Нет лучшего любовника для женщины, чем он.
— Ты все еще не простила… Но ты все равно меня любишь!
Предупреждаю, скоро придет время, когда ты прибежишь ко мне.
— О! В самом деле?
— Очень скоро в этот город войдут британские солдаты, и людей, подобных твоему мужу, сметет волна возмездия.
Она хотела ответить ему какой-нибудь ужасной резкостью, но не успела: ее отец тронул Роберта за плечо, и тот, состроив раздраженную гримасу, был вынужден выпустить девушку из рук. Удовольствия от смены партнера она не испытала, но выбора не было.
— Ты хорошо поработала, дочь, — мягко произнес отец. Ее сердце тревожно екнуло. — Оружие было спрятано там, где ты указала.
— Значит, мы в расчете.
— Нет такого понятия «в расчете». Ты будешь служить мне, когда я этого потребую.
— Ты глуп, отец. Это не так-то легко! Ты все еще ничего не понимаешь? В Бостоне выписано море разрешений на арест, но ни одно не исполнено. Люди отвергают тот хаос, который вы несете.
Найджел улыбнулся:
— Не забудь, дочь, я никогда не угрожаю попусту. Когда потребуется, ты будешь выполнять мою волю.
Он остановился, передав ее лорду Гастингсу. Совершенно разбитая после отцовских слов, Аманда попыталась улыбнуться старику и собралась с силами, чтобы вытерпеть его близость. Она была уверена, что тот пускает слюни, косясь на ее грудь, и к тому времени когда музыка наконец стихла и танец закончился, она была готова зарыдать и убежать отсюда куда глаза глядят прямо по снегу. Извинившись, Аманда выскользнула наружу через заднее крыльцо: ей необходимо было глотнуть свежего воздуха, пусть и студено-холодного.
Ночной ветер дохнул ей в лицо. Она сгребла снег с перил и стала прикладывать его к щекам и открытой груди. Потом, поежившись, задумчиво уставилась вдаль. День заканчивался, превратившись в серые, унылые сумерки. А еще совсем недавно был ярким, сверкающим Рождеством.
— Аманда!
Вздрогнув, она обернулась. Эрик тоже вышел на крыльцо. На нем была всего лишь шелковая рубашка, но он, казалось, не замечал холода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41