— Да, верно. Но, приехав домой, я услышал, что многие достойные политики и военные встревожены слухами о том, что у нас под боком орудует шпион. Вернее, шпионка, любимая. Они прозвали ее Принцессой. Откровенно говоря, ее слава докатилась даже до Бостона.
Вашингтон думает, что ею вполне можешь быть ты.
Его интонация была холодной, ироничной. Сердце Аманды неистово стучало, она едва могла дышать.
— Эрик…
— Ты никогда не делала секрета из того, что предана короне, любимая. — Он пружинисто вскочил на ноги и подошел к ней сзади.
Охватив ладонями ее голову, он погладил ее щеки и шею. С какой легкостью его пальцы могли сдавить ее горло!
— Я твоя жена, — напомнила она, потупив глаза.
— Но невиновна ли ты?
Она встретила его взгляд в зеркале.
— Эрик, — произнесла она как можно искреннее, — как перед Богом клянусь, что будь у меня выбор, я бы никогда не сделала ничего, что пошло бы во вред тебе.
— А моему делу?
— И… и твоему делу, — едва слышно подтвердила она.
— Не совершаю ли я глупость, веря тебе, Аманда?
Она покачала головой, не в силах говорить. Ее волосы заскользили по его обнаженному торсу, и он, перегнувшись через плечо Аманды, нашел ее губы. И хрипло прошептал, почти касаясь ее губами:
— Не дайте мне поймать вас, леди! — И поцеловал. А потом отстранился. — О Боже! — воскликнул он вдруг. — Как я мог забыть такую важную новость! Я ведь видел Дэмьена!
— Что?
Она почти выкрикнула это слово, резко развернувшись к мужу.
Эрик, довольный, улыбнулся:
— Да, британцам удалось захватить его, но он сумел бежать. Он нашел сочувствие у кое-кого из стражников, они даже угощали его элем. Он умудрился доплыть до каких-то плавучих обломков и, уцепившись за них, дрейфовал, пока его не подобрал корабль колонистов.
Дэмьена доставили в Балтимор, а оттуда он поспешил в Бостон. Мне удалось увидеться с ним перед самым возвращением.
— Так он… свободен? — переспросила Аманда.
— Да, свободен словно птица.
Она издала невнятный возглас, вскочила и с такой страстью бросилась обнимать обнаженного мужа, что они оба свалились на кровать.
Эрик крякнул и застонал, затем рассмеялся. Она осыпала его поцелуями, и его стоны стали иными. Смех утих, и они любили друг друга с новой жадностью, пока не иссякли силы, а потом лежали молча, блестящие от пота, не в состоянии отдышаться. Наконец Аманда обрела способность говорить:
— Эрик, ты надолго домой?
Тот тяжело вздохнул:
— Пробуду около недели. А какие дела здесь творятся! Я уже слышал, что на следующем общем виргинском собрании планируется объявить эту территорию государством, проголосовать за независимость!
Даже раньше, чем это сделает Континентальный конгресс! Здесь делается история, любовь моя, но мне придется вернуться в Нью-Йорк, поскольку именно там Вашингтон ожидает нового удара британцев.
Нам надо продумать оборону города.
Меньше недели. Как мало им осталось быть вместе. Но как много за это время может раскрыться…
Однако Дэмьен на свободе.
Улыбнувшись, Аманда вдруг повернулась у него в руках.
— Я никогда не предам тебя, Эрик! — пообещала она. И чуть было не пошла дальше. Чуть не сказала, что любит его, но какая-то неясная тень, мелькнувшая в его взгляде, остановила ее. Он не поверил ей до конца. Он этого не сказал, но это было так. Эрик наблюдал за ней, и теперь ей нужно было доказать, что она верна ему, несмотря на то что в душе остается тори.
— Да уж постарайся, чтобы так и было, — предупредил ее Эрик.
Она замерла рядом с ним и через какое-то время поняла, что он уснул. Вокруг глаз и в уголках рта залегли новые морщинки. Война оставила на нем свой след.
Аманда поднялась, решив дать ему поспать, а самой осмыслить новые, удачные для нее обстоятельства. Быстро одевшись, девушка выскользнула из комнаты.
У одной из спален стояла пара башмаков. Кто-то приехал вместе с Эриком, поняла она. Один из его людей. Новая опасность, пришла мысль, и вновь бешено застучало сердце.
Аманда поспешно спустилась по лестнице и проскользнула в гостиную Там она встала на колени у письменного стола и потянула на себя один из ящиков.
И тут она почувствовала у горла лезвие ножа, приставленного кем-то, кто находился сзади. Она приросла к полу.
— Добрый день, леди Камерон, — раздался хриплый голос. Это был высокий черный человек. Посланец отца.
Она заставила себя ответить:
— Ты идиот! Мой муж дома. В Уильямсберге командуют колонисты. Стоит мне только закричать, и тебя повесят…
— Да, но до того из вас успеет натечь целая лужа крови, а поскольку я уверен, что лорд Камерон не ожидает нападения, то есть шанс, что и его кровь прольется. Подумайте хорошенько, леди Камерон… — Лезвие ножа столь сильно вдавилось ей в шею, что она с трудом могла говорить.
Несмотря на это, она решила бороться за свою независимость.
— Дэмьен на свободе, и я больше не Принцесса! Можешь убить меня, если хочешь, но передай отцу, что от меня он больше ничего не получит!
— Мы боялись, что вы уже слышали о побеге вашего кузена, моя леди. Ваш отец велел сообщить вам, что в следующий раз, когда он появится в Камерон-Холле, он сожжет это чертово поместье дотла. А лорд Тэрритон хочет, чтобы вы знали: когда он там окажется, вы станете его пленницей и наложницей. Он горит нетерпением.
— Если они появятся хотя бы поблизости от Камерон-Холла, они умрут!
Посланец не ответил. Секунду спустя Аманда перестала ощущать лезвие ножа у горла. С негромким придушенным криком она вскочила на ноги, озираясь вокруг.
Посланец исчез. Испарился. Окно было открыто, в него задувал весенний ветерок. Аманда подбежала к окну, выглянула, но увидеть что-либо не смогла.
Она упала в кресло и замерла без движения, подставив лицо дуновениям ветерка. Следует рассказать обо всем Эрику. Нужно признаться во всем, объяснить, что она пошла на это только ради Дэмьена.
Нужно сделать это, но где взять мужество?
Однако ведь все завершилось! Теперь все наверняка кончено. Ей больше не придется играть роль шпионки. Никогда. Эрику и не нужно ничего знать. А если она расскажет ему, он может обдать ее презрением, может никогда не простить…
Позднее пришла Матильда, принесла завтрак. И Аманда очень скоро выяснила, что башмаки принадлежали Фредерику, поскольку тот сам появился в гостиной, и они сели пить кофе.
Эрик проспал почти весь день, а когда спустился вниз и хмуро посмотрел на нее темным взглядом, Аманда поняла, что ничего не сможет ему рассказать. Все закончилось. Должно закончиться. Она взмолилась всем сердцем, чтобы было именно так.
Вернувшись в Камерон-Холл, они объехали поместье верхом, и Аманда была польщена тем, что он похвалил ее за умелое ведение хозяйства.
Стояла ранняя весна, было еще холодно, но они нашли небольшое укрытие у реки, где расстелили свой плащи и предались любви под шумящими ветвями деревьев.
На пятый день их пребывания дома вернулась в свой док «Родная земля», благополучно проскочив мимо кораблей Данмора. Судно только что прибыло из Италии, объяснил Эрик. Но когда Аманда проснулась ночью, Эрика рядом не оказалось. Завернувшись в простыню, она подошла к окну и стала наблюдать за суетой в доках.
— Шпионишь, любовь моя?
От неожиданности она вздрогнула и, обернувшись, увидел», что в дверях стоит Эрик в простой белой рубашке, бриджах и сапогах:, скрестив руки на груди. Он подошел и встал рядом. Аманда попыталась усмирить биение сердца.
— Я искала тебя. Проснулась, а тебя нет.
Он кивнул, но глаза из-под полуопущенных ресниц смотрели на нее сумрачно. Он положил руки жене на плечи и притянул ее к себе.
— Настоящий груз — оружие, так? — спросила она.
— И порох, — уточнил Эрик.
Она повернулась к нему лицом, откинув голову назад:
— Если ты так не доверяешь мне, то почему все-таки говоришь правду?
— Ты ведь далеко не глупа. Разве сумел бы я тебя убедить, что разгружаю ночью кожу и вино, а?
Он отошел и, присев в изножье кровати, начал снимать сапоги, затем бриджи и рубашку. Оглянувшись, Эрик увидел, что она все еще стоит у окна, больно раненная его словами.
Даже если она и шпионка, она никогда не предаст Камерон-Холл.
Он должен это знать.
— Иди в постель, Аманда. Ночь еще не кончилась, — позвал он.
Она медленно подошла к кровати. Присев со своей стороны, по-прежнему кутаясь в простыню, она засмотрелась, как лунный свет играет на его плечах и груди. Эрик посмуглел еще больше, стал мускулистее.
Вот он вытянулся рядом с ней, и, несмотря на свою злость, Аманде захотелось дотронуться до него. Но она не хотела делать первый шаг.
Ей и не пришлось.
Он издал неопределенный возглас и потянулся к ней. Негромко вскрикнув, Аманда позволила закатному огню своих волос накрыть его тело, а потом легонько коснулась его груди, сосков, горла. Эрик крепко прижал ее к себе, перевернул на спину, и они слились в бурном любовном порыве, словно подхлестываемые ураганом. Может, так оно и было.
Время стало их врагом. Его оставалось все меньше и меньше. За долгие месяцы между его приездами они стали словно чужими и в этом вихре пытались снова обрести друг друга.
Но даже когда они лежали, опустошенные и умиротворенные, Эрик по-прежнему наблюдал за ней. Его ладонь медленно гладила ее по плечу, и он смотрел на нее пристально, отстраненно.
— Лорд Данмор очень опасен, — произнес он наконец. — Кое-кто боится, что он высадится в Маунт-Вернене и похитит Марту Вашингтон.
— Да нет, он не посмеет! — пробормотала она и почувствовала, как он пожал плечами в темноте.
— Я боюсь, что он может заявиться сюда.
— Из-за оружия?
На какое-то мгновение Эрик запнулся.
— Но губернатор ничего не знает об оружии, любимая.
Она перевернулась, чтобы видеть его лицо.
— Я никогда не предам этот дом, Эрик, никогда!
— Но кто же тогда Принцесса? — спросил он прямо.
Она покачала головой, глядя в сторону.
— Я никогда не предам Камерон-Холл, — пообещала она.
— Молитесь, леди, чтобы так и было, — прошептал он, прижимая ее к себе теснее.
Она ничего не ответила, наслаждаясь теплом его тела, но этого было недостаточно. Аманда поежилась, ей было страшно. Он уехал, и его не было так долго. Дни складывались в недели, потом в месяцы.
— Ты дрожишь, — заметил он.
— От холода.
— Я ведь держу тебя.
— Но ты уедешь, — удрученно сказала Она.
Аманда не могла видеть в темноте его глаза. Он смотрел на нее и почти готов был сказать о всей глубине своих чувств. Он так сильно любил ее. Ее красоту, ее огонь. Ему так нравилось, как она отдавалась ему: так естественно, так покорно. Она предавалась любви со страстью, и глаза ее при этом были прекрасны. Но все же…
Они могли быть глазами обманщицы.
Она знала теперь очень многое. Она знала об оружии и боеприпасах, спрятанных в доках. Если она предаст их теперь…
Господи, пусть она не сделает этого, думал он с мукой.
Глава 14
Нью-Йорк
Май 1776 года
Она не предала бы его! Господи, надо же было быть таким идиотом!
Так думал Эрик Камерон два месяца спустя, сидя в большой белой парусиновой палатке Вашингтона в Нью-Йорке и глядя на своего старого друга. Генерал только что закончил писать приказы о перебазировании корабля дальше к югу. Его старому другу и партнеру сэру Томасу, а сейчас полковнику сэру Томасу, удалось увести их корабль «Родная земля» из Бостона.
— Самое главное, — сказал ему Вашингтон, . — что конгресс дал разрешение на каперство. Любой урон, который ты сможешь нанести на море неприятелю, будет только приветствоваться.
Был конец мая. Все предыдущие недели они провели, окапываясь и роя траншеи, чтобы отбить ожидавшееся наступление на Нью-Йорк.
Для колонистов настали тяжелые времена. И вот в разгар этих событий Эрик сидел подле Вашингтона и слушал перехваченное шпионское донесение лорду Данмору о том, что в Камерон-Холле хранятся оружие и порох. Пришла также срочная депеша от генерала Льюиса, возглавлявшего ополчение Виргинии, с просьбой к Эрику прибыть как можно скорее, чтобы попытаться дать отпор ожидаемому нападению с моря.
У Эрика мерзли руки. Несмотря на почти летнюю жару, он чувствовал себя так, словно чьи-то ледяные пальцы в дьявольской пляске бегают по его спине. Он и так дал понять Аманде, что разрешает все сомнения в ее пользу. Он уже познал ее обман, но поверил ее клятвам.
Он никогда не был дураком. Чем сильнее были его чувства, тем большим казалось предательство. Грезя о проведенных с ней вместе ночах, он невольно мучил себя воспоминаниями о струящихся по его обнаженному телу волосах, ее глазах, блестящих, как изумрудное море, мечтал о ее глубоком и громком дыхании в его объятиях, о ее запахе, сладко дурманящем даже во сне.
Они были одни с Вашингтоном. Генерал с грустью посмотрел на своего друга и, достав откуда-то бутылку виски, предложил глоток Эрику.
— Последний раз ты был дома в конце марта?
Эрик кивнул в знак согласия. Он протянул генералу перехваченное донесение, подписанное «Принцесса», и грязно выругался.
— Не слишком ли поспешно ты ее осуждаешь? — предостерег его Вашингтон.
Эрик покачал головой. Его следующие слова были грубыми, холодными и безжалостными, он сам это почувствовал:
— Генерал, я, наоборот, слишком долго тянул, и это промедление может дорого обойтись нам всем, Эрик встал, одним глотком допил остатки виски и резко отдал честь.
— С вашего разрешения, я поплыву на юг.
— Каковы твои планы?
— Бить Данмора, Стирлинга и Тэрритона!
Вашингтон встал, протянув Другу руку на прощание:
— Будь осторожнее, Эрик. Боюсь, что тебя ожидает худшее. Здесь наступления пока не предвидится, а вот Данмор уже бороздит воды Виргинии. Эрик, не знаю, как тебе сказать, но ты можешь найти свой дом разрушенным, сожженным дотла.
— Вполне возможно.
— А твоя жена…
— Клянусь, она от меня не уйдет!
— Эрик!..
— Я знаю, что она опасна. Я доберусь до нее. Я хочу отправить ее во Францию под надежной охраной.
Вашингтон пожал ему руку:
— Может статься, что она невиновна.
— Вы единственный все время предупреждаете меня о возможности ошибки. Но все доказательства прямо указывают на нее.
— Может, да. А может, и нет. Может, она заслуживает справедливого суда.
Эрик стоял, готовый уйти, горя нетерпением отплыть.
— Сэр, я уже свершил справедливый суд, — твердо сказал он.
Взяв предназначенные ему приказы, он оставил Вашингтона, пообещав вернуться при первой возможности. Возвратившись в дом, который он выбрал для штаба в нижней части Манхэттена, Эрик вызвал Фредерика и попросил того подобрать хорошую команду для корабля.
Эрик собирался в дорогу, когда кто-то негромко постучал в дверь.
Он быстрыми шагами пересек комнату, обогнув грубый деревянный стол и простую походную кровать, и резко распахнул дверь. Лицо его было искажено гримасой душевной боли.
К его удивлению, за дверью оказалась Энн-Мари Мабри, дочь сэра Томаса.
Энн-Мари после той бостонской ночи многое пережила. Она организовывала многочисленные женские акции протеста, бойкот английских товаров, она обручилась с молодым человеком, который погиб в Бостоне. Она больше не была юной кокеткой, превратившись в красивую, взрослую женщину с мягкой улыбкой. Она последовала за своим отцом на войну, и мужчины здесь считали ее чуть ли не ангелом.
«Ну почему я не выбрал в жены ее? — с горечью думал Эрик. — Она верна тому же правому делу, что и я, нежна и прекрасна, у нее искренние голубые глаза и такая ласковая улыбка!»
Но даже думая так, Эрик знал, что не может повернуть время вспять, что он по-прежнему любит Аманду, даже сейчас. Если он поймает ее, он поступит с ней так, как должно, но не разлюбит ее.
Он был навсегда заколдован волшебством изумрудных глаз и пылающих рыжих волос. Никакая другая женщина не могла взволновать его так, как она.
— Энн-Мари, входи, — сказал он сдержанно. — Мне почти нечего тебе предложить, хотя в кофейнике еще что-то осталось. Можно быстро подогреть кофе. А есть еще и бренди.
— Эрик, прошу тебя, я пришла не за этим. — Энн-Мари замялась. — Я пришла просить тебя очень хорошо подумать, прежде чем ты совершишь непоправимое.
Он помолчал, глядя на нее с удивлением и некоторой долей любопытства.
— Энн-Мари, они хотят сжечь мой дом, первый камень которого был заложен в конце двадцатых годов прошлого века. Они захватят оружие, предназначенное для виргинского ополчения и для нашей армии. И послушай, Энн-Мари, британцы узнали об оружии потому, что моя жена — хозяйка этого самого Камерон-Холла — сказала им об этом.
Он все больше распалялся, пока говорил. Слишком поздно он понял, что непроизвольно теснит молодую женщину и почти загнал ее в угол комнаты.
— Видит Бог! — воскликнул он. — Прости, Энн-Мари, но пусть будет что будет.
Он подошел К столу и налил себе бренди. Энн-Мари торопливо устремилась к нему.
— Эрик, я тоже слышала разговоры обо всем этом! Но стоит ли считать сплетни слуг самым правдивым источником? Аманда не покидала Камерон-Холла со времени твоего отъезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41