– Теперь я поняла. Но кому это понадобилось? Кому и зачем понадобилось убивать Себастьяна?
– В том-то и дело. Этого я и не знаю, – мрачно ответила я. – Хотя он много лет боролся с самыми разными людьми, в том числе и в последнее время. Он сам сказал мне об этом, когда мы виделись в последний раз.
– А с кем же он боролся?
– В основном, с правительствами разных стран. Или, точнее, представителями правительств, с людьми, которых считал сверх-бюрократами, которые ставили палки в колеса его программам гуманитарной помощи. Со всякой волокитой. Или с теми чиновниками, которых он считал коррумпированными. Он просто отшвыривал их в сторону со своим обычным высокомерием и шел вперед и делал то, что считал нужным. При этом вершил чудеса. Он иногда нарушал правила, был упрям, независим, настойчив, деспотичен, но при этом делал свое дело. И всегда был не похож на других.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, дорогая. Но ведь ты не думаешь всерьез, что некое иностранное правительство послало кого-то убить Себастьяна, а?
– Не знаю… Все может быть. Каждый день случаются вещи и похлеще. Мы читаем об этом в газетах, по телевизору в новостях чего только не показывают.
– Но ведь это, пожалуй, рискованно, – ответила Мари-Лор. – Ведь он был, в конце концов, величайшим филантропом мира. Один из самых известных людей нашего времени. Его убийца, или убийцы, будут осуждены всем человечеством.
– Террористов тоже осуждают, но терроризм от этого не прекращается, – заметила я. – И потом, убийцу еще нужно найти, чтобы осудить.
– Верно, – согласилась Мари-Лор и встала. Она в раздумье заходила взад-вперед по террасе, пристроенной позади шато.
Я смотрела на нее и думала о том, каким верным другом она всегда была для меня. Когда я позвонила ей и сказала, что хочу придти и обсудить кое-что, она бросила все свои дела.
Мари-Лор – маленькая, миниатюрная женщина, стройная как девушка, несмотря на свои сорок лет, – гибкая фигурка, темные завитки волос, челка, хорошенькое личико. Она – одна из самых способных людей, которых я знаю. Она ведет хозяйство в свое огромном доме и на землях, унаследованных от отца, она – хорошая помощница Александру и преданная мать двоих детей, Франсуа и Хлои.
Мы встретились тринадцать лет тому назад, когда мы с Себастьяном только приступили к перестройке старой мельницы, и сразу же понравились друг другу. И за эти годы я не один раз задавала себе вопрос – что бы я делала без этой дружбы?
Мари-Лор перестала, наконец, ходить по террасе и села на стул рядом со мной. Взяв меня за руку, она осторожно начала:
– Я не верю, что Себастьян убит. Мне кажется, ты должна примириться с тем, что он покончил с жизнью сам.
– У него не было причин для этого, – продолжала я упорствовать.
– А может, и были. Откуда нам знать? Что вообще может один человек знать о другом? Как можно знать, что делается в голове у другого? – она покачала головой и продолжала: – У нас нет никакой концепции. Вот только один момент, Вивьен…
– Какой?
– Может быть, она разорвала помолвку. – Мари-Лор остановила на мне встревоженный и твердый взгляд своих темно-карих глаз.
– Это возможно. Между двумя людьми может произойти все, что угодно. Но я не думаю, что она это сделала, нет, нет.
– Не стоит так настаивать. Женщины часто меняют свои решения.
– Ни одна женщина в здравом уме не будет порывать с Себастьяном Локом, – воскликнула я.
– Ты же сделала это, Вивьен, – возразила она, бросив на меня мудрый и понимающий взгляд.
– Нет, я этого не делала. Мы расстались по взаимному соглашению… Мы любили друг друга, мы просто не могли жить вместе. Наши темпераменты несовместимы.
– Давай поразмыслим, – начала Мари-Лор. – Эта женщина моложе тебя, ее начинает все больше беспокоить возрастная разница между ними. Она… как это сказать… сдрейфила, да? И она разрывает с ним отношения.
– Ну да, это вероятно, допустим. Но даже если бы она действительно порвала с ним, он не убил бы себя. Себастьян этого не сделал бы. Я знаю. Честно говоря, мне эта причина не кажется убедительной. Себастьян был упорен и вынослив. Характер у него был сильный, и он занимался жизненно важным делом. «Лок ИНдастриз», «Фонд Лока», благотворительность. Он колесил по свету, распределял гуманитарную помощь. Множество людей зависело от него, и он знал об этом.
– Да, он серьезно относился к своим обязанностям. Это одна из причин, почему я всегда им восхищалась.
Я задумалась, и потом попыталась более четко объяснить ей свою мысль.
– понимаешь, Себастьян никогда не убил бы себя из-за женщины, как бы он ни любил ее. Для этого был слишком сильным человеком. Не забывай, что женщины всегда доставались ему без всякого труда. У него было пять жен, включая меня7 Моя мать была его любовницей, и одному Богу известно, сколько у него вообще было любовниц. И я не сомневаюсь, что женщины падали к его ногам до конца его дней. Такой он был человек. Женщины не могли устоять перед ним. Уж не буду говорить, как потрясающе он выглядел в тот день, когда мы завтракали, в начале этого месяца. Лучше, чем когда-либо. Из него била ключом энергия. Плюс это его неизменное роковое обаяние. Он был просто неотразим.
Мари-Лор кивнула.
– Все, что ты говоришь о нем, правда. Я помню этот шарм, это мощное мужское обаяние, и, конечно, ты знаешь его лучше, чем кто-либо. Не буду спорить – твои доводы весьма весомы. ЗНачит, было что-то еще, что заставило его совершить этот роковой шаг.
– Верно. Но что же могло так подействовать на него?
– Даже и пытаться строить предположения я не буду. Просто не знаю. Во всяком случае, мы знаем, что это не связано со здоровьем, потому что вскрытие обнаружило бы любую серьезную болезнь. Возможность насилия полиция исключает. Значит, это не убийство. Эта идея настолько противоестественна, что о ней и думать не стоит.
– Таким образом, ты считаешь, что он убил себя. Так, Мари-Лор?
– Да, так. Какой еще можно сделать вывод? Мы только не знаем, почему он это сделал, вот и все.
Мы с ней посмотрели друг на друга. Обе были растеряны.
Наконец, она сказала:
– Давай согласимся, дорогая, что мы никогда не узнаем причины. Единственный человек, который мог бы рассказать нам о ней, мертв.
12
По дороге из замка к «Vieux Moulin» я обдумала все, что сказала Мари-Лор и мне стало гораздо спокойней.
Моя верная подружка всегда очень рассудительна, и этот раз не был исключением. Она помогла мне примириться с тем, что Себастьян убил себя. Все очень просто, ведь другого объяснения его смерти не существует. В самом начале мысль об убийстве пришла мне в голову, но мимолетно: я приписала смерть естественным причинам – сердечному приступу или инсульту. ПОэтому звонок Джека так потряс меня. Самоубийство – последнее, что могло придти мне в голову.
Но Мари-Лор напомнила мне, что люди никогда не знают друг друга по-настоящему, как бы близки они ни были, не знают, что происходит в душе у другого. И иногда они совершают странные поступки. В сущности, подруга помогла мне увидеть происшедшее в новой перспективе, и впервые с тех пор, как нашли тело Себастьяна, мое напряжение ослабло.
Была почти половина седьмого, когда я вернулась домой. Над зазубренной каймой темных холмов садилось солнце, бледно-голубое небо становилось переливчато-серым, жемчужным. Когда я свернула с грязного проселка на свою дорогу, уже почти стемнело.
Поставив машину, я тут же прошла в дом и поднялась в свою спальню, не сообщив Фил, что я приехала. Времени, чтобы привести себя в порядок, остается мало, а скоро приедет Кит отвезти меня в ресторан.
Сняв джинсы и свитер, я накинула халат и освежила макияж. Причесавшись и надушившись, я надела бежевые брюки, шелковую кремовую блузку и бежевые туфли. Вынув из гардероба черный блейзер, накинула его и пошла в кухню.
Фил стояла у стола, наполняя ведерко для вина кубиками льда.
– Это вы, миссис Трент? Мне показалось, что я слышала, как вы приехали. Это я для «Сансерры». Открыть ее, как вы думаете?
– Привет, Фил, а почему бы и нет? – я взглянула на часы. – М-р Тримейн скоро появится, обычно он не опаздывает. Знаете, Фил, так похолодало; наверное, мы посидим с ним в доме. В библиотеке.
– Хорошая идея. Развести там огонь?
– Нет, спасибо. Пожалуй, не стоит. Через полчасика мы поедем обедать.
– Тут для вас две записки, на кухонном столе.
Я достала записки из-под маленького старинного плоского утюжка, служившего пресс-папье, и быстро просмотрела их. Ренни Джексон, мой лондонский издатель, сообщал, что будет в Экс-ан-Прованс на следующей неделе, и спрашивал, не сможем ли мы вместе позавтракать. Он обещал позвонить в понедельник договориться о дне встречи. Другое сообщение было от Сэнди Робертсона, редактора лондонского «Санди Таймза», с которым я работала. Ничего важного, было написано рукой Фил. Позвонит завтра.
– Это точно, что господин Робертсон не ждет сегодня моего звонка, Фил?
– Да, совершенно точно. Он сказал, что уходит из редакции и просто хотел поболтать с вами на светские темы.
– Ясно. – Я скатала записки в шарик и отдала их Фил, чтобы она их выбросила, как раз в тот момент, когда у входной двери громко прозвонил звонок.
– Наверное, господин Тримейн, – сказала Фил.
– Я открою, – я поспешила к двери.
Я удивилась, увидев, что Кит подтянут и хорошо выглядит, несмотря на свой жесткий рабочий график, которого он строго придерживался последние несколько месяцев.
– Ты, Вивьен, отрада для усталых глаз! – воскликнул он, расплываясь в улыбке.
И не дав мне сказать ни слова, обхватил меня обеими руками и прижал к себе.
Потом, ослабив хватку, легко прикоснулся к моим губам и оглядел, держа на расстоянии вытянутой руки.
– Ты выглядишь великолепно, просто великолепно, Вивьен!
– Ты тоже, – улыбнулась я, – и вовсе не кажешься утомленным, как ты заявлял.
– И все же я утомлен. Но воспрял, как только узнал о твоем приезде. – Обняв за плечи, он провел меня через холл. Он был явно рад видеть меня.
– Поскольку сегодня похолодало, я решила, что мы посидим в библиотеке, – сказала я. И добавила: – Я рада видеть тебя, Кит.
– И я. Мне казалось, что ты уехала навсегда. Теперь ты здесь останешься, надеюсь?
– Слава Богу, да. Нужно заняться своей книгой и кончить ее к марту.
В дверях библиотеки мы встретили Фил: Кит приветствовал ее, как обычно, – весело. Мы вошли в комнату. Здесь от пола до потолка стояли книжные полки, здесь я разместила старую прованскую мебель.
Кит сказал, обернувшись ко мне:
– Это моя любимая комната. Ты так здорово все здесь устроила.
– Спасибо, – отозвалась я и подошла к столу, куда Фил поставила ведерко с вином и кубиками льда и два стакана. Я налила вина.
– Ура! – сказал Кит, чокаясь со мной. – Добро пожаловать домой, прекрасная дама. Здесь по вас соскучились.
– Я тоже соскучилась по тебе.
– Надеюсь, – ответил он и опустился в кресло, стоящее у большого окна, специально проделанного в таком месте, чтобы из него открывался красивый вид на сад.
Я села на диван напротив, откинувшись на мягкую кожу, глянула на Кита, и вдруг мне в голову пришла мысль, что я действительно соскучилась по нему. До сих пор я этого как-то не осознавала.
Кристофер Тримейн был привлекателен на любой вкус. Среднего роста, стройный, гибкого телосложения, с копной темно-белокурых волос, с лицом первого ученика колледжа. Увидев его впервые, я подумала, что он похож на любимца всей Америки, гоняющего мяч на футбольном поле. Ему было сорок два года, он то же родился в Нью-Йорке, как и я. Во Франции он жил вот уже восемнадцать лет, и здесь его обожали и считали одним из лучших импрессионистов его поколения; в Прованс он переехал года два тому назад.
Умные и строгие глаза Кита перехватили мой внимательный взгляд.
– Что случилось? – спросил он. – У меня на лице грязь?
– Нет, я просто подумала, в какой ты прекрасной форме и какой у тебя здоровый вид. Гораздо здоровее, чем когда я уезжала в июле. – Я лучше себя чувствую. Это все работа, наверное. Живопись, напряженные физические и умственные усилия меня просто возродили.
– Я знаю, о чем ты говоришь, работа и меня тоже всегда исцеляет.
– Вив… послушай, я хочу кое о чем спросить у тебя… – Он остановился.
– О чем? – быстро спросила я, подметив необычные нотки в его голосе. – Что такое?
– Я хочу разобраться в этом, прежде чем мы отправимся обедать. Когда я собирался к тебе, я услышал по телевидению сообщение о Себастьяне. Очевидно, стали известны результаты вскрытия… – Он опять резко замолчал и тревожно посмотрел на меня.
– Да. Джек звонил из Нью-Йорка сегодня днем, как только узнал. Главный медицинский эксперт пришел к выводу, что это самоубийство, отравление барбитуратами. Но ты ведь, наверное, уже знаешь, Си-Эн-Эн сообщило об этом.
– Да, сообщило. – Он заколебался, потом добавил: – Как это странно.
– Мне тоже кажется это странным. Я ездила к Мари-Лор, мы обсудили это. Она долго знала Себастьяна, и хорошо знала. – Я глубоко вздохнула. – Мы целую вечность крутили это и так, и сяк, и решили, что его смерть, судя по всему, необъяснима. В конце концов мы согласились на этом. А что делать?
– Я знаю, как потрясла тебя эта смерть, и очень жалею, что меня там не было, и я не мог тебя утешить.
– Спасибо, Кит. Я и в самом деле была потрясена, но сегодняшнее сообщение просто ошеломило меня. Но, как часть говорил Себастьян, жизнь продолжается.
– Жизнь – непредсказуемая штука, – заметил Кит, ставя свой стакан на кофейный столик. – Никогда не угадаешь, что у нее в запасе, какие жуткие потрясения ждут за углом. – Он сел рядом со мной, положив руку на спинку дивана. – Я хочу, Вивьен, помочь тебе справиться со всем этим, насколько это возможно. Я буду рядом, если понадоблюсь.
– Я знаю. Но сейчас я уже в порядке.
– И все хорошо, Вив? Я имею в виду – у нас с тобой?
– Конечно, Кит.
– Значит, я могу надеяться, что мы начнем с того же места, на котором расстались в июле?
– Да, – поспешно ответила я. Я уже начала осознавать, что не только хочу возобновить эту дружбу, но что она мне просто необходима.
Он наклонился, взял обеими руками мое лицо и пылко поцеловал меня. Я вернула поцелуй с такой же страстью.
– О Боже, Вив, я хочу тебя, – прошептал он, касаясь губами моих волос, когда мы, наконец, оторвались друг от друга. – Мы так давно не были вместе, это невыносимо. Пойдем наверх сейчас, а обедать поедем позже.
Я ласково коснулась его лица.
– Не торопись, Кит. У нас с тобой столько времени.
Он покачал головой.
– Кто знает, что принесет нам завтрашний день? Нужно успеть взять все сегодня, жить в полную силу, брать жизнь полными горстями. Дорогая моя, я так тебя хочу.
– Потом, Кит, – повторила я. Прильнув к нему, я поцеловала его и добавила: – Давай поедем обедать, а потом к тебе.
Он глянул на меня испытующе:
– Ты останешься на ночь?
Я кивнула.
– Я хочу увидеть картины, которые будут на выставке, особенно последнюю, твой большой холст.
– Ах вот как, тебя интересует моя работа, а не я, – засмеялся он.
– И то, и другое, – я тоже засмеялась.
Когда мы договорились о встрече, Кит обещал повезти меня в городок. Он так и сделал.
Мы пошли в четырехзвездочный ресторан, лучший в округе, в «Лормарэнскую мельницу». Кит сделал заказ заранее, и как только мы сели за столик, тут же принесли шампанское.
К обеду, состоящему из замечательной тушеной телятины с гарниром, мы взяли одно из лучших столовых вин, «Шатоньер-дю-Пап» из местных виноградников.
В довершение к чудесной еде и вину, Кит был в этот вечер на высоте. Он занимательно и весело рассказывал о своей работе, о выставке в Париже, потом посвятил меня в местные сплетни, сообщил, что случилось в мое отсутствие. Он смешил меня и развлекал в течение всего обеда.
Потом, за кофе, он вдруг спросил:
– Ты поедешь со мной в Париж в ноябре, Вив, на открытие моей выставки?
– Ох, Кит, мне еще столько нужно сидеть над книгой, – начала было я, но замолчала, заметив разочарование на его лице.
– Прошу тебя, Вив, это так важно для меня.
– Ладно, поеду, – внезапно решила я. – Это в конце месяца, да?
– Да, в пятницу, 25 ноября. А что?
– Просто в конце месяца мне проще будет вырвать время. Я смогу пока вплотную заняться книгой. Буду работать, как бешеная, в оставшееся время, и, значит, смогу позволить себе долгие выходные и поездку в Париж.
На лице Кита расплылась улыбка, и я поняла, как много значит для него мое согласие. Это меня тронуло.
– Спасибо за приглашение, Кит, я уверена, что выставка будет иметь большой успех. А еще я жду не дождусь, когда ты покажешь их мне сегодня вечером.
– А я жду не дождусь тебя, – сказал он, пожирая меня взглядом. И добавил, ухмыльнувшись: – И честно говоря, я считаю, что картины лучше смотреть завтра, при дневном свете.
– Ах вот как? – отозвалась я.
Я стояла у окна спальни, глядя на старинный замок Лормарэн, и ждала Кита. Полная луна освещала ренессанскую громаду, застывшие башни и бросала серебристый блеск на камни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30