Он обволакивал своей мягкостью мебель, ковры и картины; пронизанный солнечными лучами воздух был приятным от аромата гиацинтов и весенних цветов и слегка кружил ей голову. У Полы защемило в груди при виде этой огромной комнаты, с которой связано столько полузабытых воспоминаний, теперь разом нахлынувших на нее. Молча вошла она в гостиную и осторожно, словно боясь спугнуть стоящую вокруг тишину, проследовала к камину, стараясь, чтобы шуршание платья не слишком нарушало царивший здесь покой.
Присев на кушетку, Пола еще раз обвела глазами гостиную, где буквально каждая вещь была ей знакома и дорога ее сердцу. Сидя здесь, так легко забываешь, что где-то за стенами существует совсем другой мир - мир, полный боли, безобразия, отчаяния. Зато вспоминаешь годы детства, прошедшего в этом старинном особняке. Как счастлива была она тут вместе с матерью и отцом, своими кузенами и кузинами, сверстниками, товарищами ее детских игр. И с бабушкой. Всегда с бабушкой! Как-то так получалось, что та всегда была где-нибудь поблизости, если надо было утереть ей слезы, первой посмеяться над детскими проказами, порадоваться ее даже самым скромным успехам, поругать или, наоборот, приласкать. Всем, что Пола имеет, все, чем она стала, - она обязана бабушке. Именно от нее она впервые услышала, какая она умная, красивая и непохожая на других, „совершенно уникальное создание”, как выразилась однажды Эмма. Именно бабушка вселила в нее уверенность в своих силах и сознание своей власти над другими людьми. Именно бабушка научила ее бесстрастно глядеть в лицо правде, ничего не бояться...
Эмма вошла так тихо, что Пола ничего не слышала. Остановившись, как и внучка, на пороге, чтобы полюбоваться видом гостиной, она, однако, главное свое внимание сосредоточила на Поле. „Как чудесно она выглядит! - подумалось ей. - Настоящая красавица с какого-нибудь старинного портрета. Есть в ней что-то задумчивое, отдаляющее ее от сиюминутных дел - девушка с единорогом, да и только”.
Во внешности Полы и на самом деле было что-то от средневековья: платье с высоким гофрированным воротником и длинными рукавами, расширявшимися книзу и глубокими складками, облегавшими ее тонкие запястья. Темно-фиолетовый цвет платья усиливал блеск глаз, сиявших на алебастрово-белом лице подобно двум глубоким заводям. Иссиня-черные волосы были гладко зачесаны назад и заколоты на затылке черепашьим гребнем - „вдовий пик” выделялся на лбу еще явственнее, чем обычно. Единственным украшением служили старинные аметистовые висячие сережки, в которых посверкивали бриллианты, удивительно гармонировавшие с проникавшими в комнату солнечными лучами.
- А, ты уже здесь, дорогая! - воскликнула Эмма, подходя к Поле. - Выглядишь ты просто чудесно, прогулка верхом явно пошла тебе на пользу.
Пола даже вздрогнула от неожиданности:
- Ты прямо меня перепугала, бабуля! Мои мысли витали сейчас Бог знает как далеко.
Усаживаясь напротив, Эмма загоревшимися глазами окинула столик с едой.
- Нет, ты только посмотри! Господи! Эта Хильда прямо несносна! - И она затрясла головой, притворяясь, что рассержена. - Куда нам столько! Разве мы все это съедим? Да и ужин у нас всего через несколько часов.
- Знаю, знаю, - рассмеялась Пола. - Может быть, она думает, что тебе надо поправиться. Ты что, забыла, как она над тобой трясется. Но сегодня, по-моему, она превзошла себя. Совсем как в детстве, когда она пыталась проделывать все эти штуки со мной.
- Я совсем не голодна, - призналась Эмма. - Но ведь она расстроится, если мы ничего не попробуем.
- А я просто умираю с голоду, так что можешь не волноваться, - заметила Пола, взяв с блюда бутерброд. - Я здорово продрогла там, на лугу и гнала во весь опор, чтобы согреться. Когда проедешь верхом столько миль, сколько сегодня я, то на аппетит жаловаться не приходится. - И она с наслаждением принялась жевать бутерброд под одобрительным взглядом бабушки.
- Я так рада видеть, что ты наконец-то ешь с аппетитом, - заулыбалась Эмма. - Обычно просто ковыряешься, неудивительно, что ты всегда такая худенькая...
В этот момент зазвонил стоявший на Эммином столе телефон. Пола вскочила с места:
- Не надо, дорогая. Я сама возьму трубку. Наверное, это кто-то из наших родственников. - И она бросилась к столу через всю комнату.
- Да, Хильда. Я поговорю. Алло, это Пола. Слушаю. Вам дать бабушку? - выслушав собеседника, Пола произнесла: - Хорошо. Всего доброго.
Пола вернулась обратно.
- Кто это был? - спросила Эмма.
- Тетя Элизабет. Она приезжает завтра утором. Вместе с близнецами... И мужем!
- Итак, с ней все ясно, - хохотнула Эмма. В ту же секунду телефон зазвонил снова.
- Господи! Так они все будут звонить один за другим и сообщать о своем прибытии. Что же, целый день надо будет сидеть и отвечать на звонки! - взмолилась Эмма в нетерпении.
Пола снова подскочила к столу и взяла трубку, после того как Хильда, по обыкновению, ответила на звонок.
- Эмилия! Как поживаешь? - воскликнула она, услышав в трубке голос своей кузины, с которой они были большими друзьями. - Да, конечно, можешь. Она здесь рядом. - Пола положила трубку на стол и жестом попросила бабушку подойти. - Это Эмилия, бабушка! Она хочет с тобой поговорить, - пояснила она.
- Знаю я ее, - ответила Эмма с улыбкой умиления. - Разговор может быть трудным. - И взяла со стола чашку с чаем, чтобы она была у нее под рукой во время беседы по телефону. Сев за стол и подняв лежавшую там трубку, она начала весьма энергично: - Ну здравствуй, дорогая. Как идут твои...
- У меня все прекрасно, - перебила ее Эмилия, говоря, как всегда, торопливо, потому что постоянно куда-нибудь спешила. - Не могу особенно распространяться, мне жутко некогда! Хотела тебе сказать, что Сара прилетает из Лондона сегодня днем. Я подхвачу ее в аэропорту в шесть тридцать. Так что к ужину мы обязательно будем. Да, Александр просил передать тебе, что, скорей всего, запоздает. Дядя Кит устроил целую бучу из-за нового оборудования, на котором настаивает Александр. Заставил Александра снова сидеть над его выкладками. Тот прямо чуть не взорвался! В общем, он считает, что к восьми приедет в Пеннистон, если это, правда, не слишком поздно. И еще, Джонатан едет лондонским поездом до Лидса, но Смизерса посылать за ним не надо. Говорит, что возьмет такси на вокзале.
Все это было произнесено Эмилией в ее обычной манере - непрерывный поток, к которому Эмма, впрочем, давно успела привыкнуть. Удобно откинувшись на спинку стула, она явно наслаждалась, о чем свидетельствовало добродушное выражение лица; попивая чай, она внимательно прислушивалась к словам внучки. И вечно Эмилия куда-то несется, вечно у ее внучки не хватает времени, даже больше, чем у нее самой, подумала Эмма. Часто ей даже казалось, что ее говорливая и импульсивная внучка изъясняется в основном одними восклицательными знаками.
- Если ты так уж спешишь, моя дорогая, - заметила Эмма с издевкой, - то можно было говорить и покороче...
- Не вредничай, бабуля. Что я, виновата, что твои идиотские внуки делают из меня своего поверенного. Уф-ф... И последнее. Филип, скорей всего, приедет со мной, если получится. А если нет, то его привезет Александр. Бабушка, дорогуша... - Эмилия неожиданно замолчала, а когда заговорила вновь, то интонация была вкрадчивой и доверительной: - Можно попросить тебя об одном одолжении?..
- Конечно, - согласилась Эмма, с трудом удерживаясь от лукавой улыбки.
Она прекрасно знала этот ласково-просительный тон Эмилии, которая всегда пускала его в ход, как только ей что-нибудь было нужно.
- Можно мне одолжить одно из твоих вечерних платьев, а? Я захватила с собой в Брэдфорд лишь самое необходимое. Я ведь не знала, что ты собираешься устраивать семейный ужин! Мне совсем нечего надеть. Сегодня была в магазине - здесь все такое унылое! А времени ехать в Лидс у меня просто нет.
Эмма рассмеялась в ответ:
- Если в магазине все тебе кажется унылым, то, право, не знаю, что ты сможешь найти здесь, дорогая, - добавила она, действительно недоумевая, что способно понравиться в ее, Эммином, гардеробе красавице-блондинке двадцати одного года, да еще с таким темпераментом.
- А шифоновое красное платье? Ну, это твое из Парижа! Оно мне в самый раз. И еще твои красные замшевые туфли. Они мне тоже подходят. - Эмилия затараторила еще быстрее: - Я просто примерила - ведь ты не против, правда? - когда была в Пеннистоне на прошлой неделе. Сидит на мне превосходно! Ну, так можно мне будет поносить? Обещаю, что верну все в том же самом виде, как было.
- Знаешь, я даже забыла, что у меня есть это платье. Что за вопрос, Эмилия! Конечно, носи на здоровье, если тебе подходит. Сама не знаю, зачем я его вообще покупала в свое время. Так что, если хочешь, можешь взять его себе, - предложила Эмма великодушно.
- О, бабуля, миленькая! Ну как это я вдруг возьму твое платье насовсем! - проговорила Эмилия задохнувшимся от неожиданной радости голосом, а затем, после небольшой паузы, все-таки решилась спросить: - Но разве тебе самой оно не нужно?
- Нет, Эмилия, не нужно, - ответила Эмма и улыбнулась. - Для меня оно чересчур уж яркое. Бери его себе.
- О, бабушка! Ты просто прелесть! Спасибо! Ангел ты мой!..
- Да, Эмилия? А что еще?
- А это не будет с моей стороны нахальством - попросить твои старые бриллиантовые сережки? Только поносить, а? К тому шифоновому платью... надо... ну... что-нибудь такое, правда? - воскликнула Эмилия в крайнем возбуждении, помешавшем ей сразу подобрать нужное слово. - В общем какие-нибудь подходящие драгоценности!
Эмма от души рассмеялась:
- До чего же ты все-таки смешная, Эмилия! Понятия не имею, что ты подразумеваешь под старыми бриллиантовыми сережками? Разве у меня в доме есть что-то в этом роде?
- Есть! Конечно, есть. Клипсы, эти висюльки. Ты просто их никогда не носишь и, наверное, забыла об их существовании, - предположила Эмилия с надеждой, что клипсы тоже достанутся ей.
- Ах, эти. Что ж, можешь их взять - и все остальное, что тебе захочется. А теперь скажи-ка мне в двух словах, как обстоят дела в Брэдфордском магазине?
- Спасибо, бабуля! За сережки, я хочу сказать. А насчет магазина, дела здесь идут превосходно. Когда увидимся, я тебе расскажу о некоторых из моих нововведений. А так в остальном здесь сонное царство и скукота.
- Ничего, на следующей неделе ты будешь в Лидсе. Там повеселее. А насчет твоих нововведений мы побеседуем сегодня вечерком, - заметила Эмма. - Кстати, если мальчики немного запоздают, то это неважно. По пятницам Хильда все равно готовит холодный ужин, - добавила она. - Да, вот еще, звонила твоя мать. Она приезжает завтра вместе с...
- Бабушка, бабушка! - перебила Эмилия. - Боже, чуть не позабыла. Я ведь хотела предупредить тебя об одной ужасной вещи! Мама жутко поругалась с близнецами! Вроде из-за статуи, которую они там для тебя сделали. Они настаивают, что надо привезти ее сюда, а мама говорит, что этот кошмар нельзя показывать людям. И потом она не помещается в машине. А как, интересно, она может там поместиться, когда у мамы там полно разного барахла, которое она, неизвестно зачем, таскает с собой. В общем, у них произошел жуткий скандал - и теперь оба близнеца хотят переехать к тебе в Пенни-стон! Я просто хотела, чтобы ты все знала и не удивлялась. - Эмилия тяжело вздохнула и добавила: - Боже, что за семейка!
- Спасибо, что предупредила, - ответила Эмма, явно думая о чем-то своем. - Но давай не будем сейчас об этом тревожиться. Уверена, когда Элизабет приедет, близнецы уже будут в норме. А если им хочется у меня немного пожить, пускай живут. У тебя все, Эмилия? - спокойно спросила Эмма, хотя на самом деле ей не терпелось закончить этот разговор, как ни отвлекал он ее от мрачных мыслей.
- Боже! У меня совсем не остается времени! Я опаздываю! - всполошилась Эмилия. - Так что до свидания, бабушка! Вечером увидимся! Я побежала!
- До свидания... - Эмма уставилась на телефонную трубку, которую продолжала держать в руке, и рассмеялась: на том конце провода уже слышались гудки отбоя. Откинувшись на спинку стула, она недоверчиво покачала головой. - Я ни капельки не удивляюсь, что управляющих в моих магазинах начинает трясти, когда к ним прибывает Эмилия. Это же не человек, а ураган! - сказала она со смехом.
Улыбнувшись, Пола кивнула головой в знак согласия.
- Знаю, бабуля. Но зато никто лучше, чем она, не умеет работать! Думаю, имеет смысл послать ее на некоторое время в наш парижский магазин. Она там горы свернет.
- Но она ведь, по-моему, не знает французского? - возразила Эмма, удивленно подняв брови. - Если бы знала, то можно было бы подумать над твоим предложением.
Пола в упор взглянула на бабушку.
- Нет, знает. - Пола выпрямилась, сидя на диване. - Она давно берет уроки. - Чувствовалось, что внучка прощупывает ответную реакцию Эммы. - Она бы, я думаю, с удовольствием туда поехала. А для тебя это был бы самый лучший выход.
- Хорошо, подумаю, - ответила Эмма, приятно пораженная осведомленностью Полы.
Может быть, ее внучка права. Эмилия - хороший работник и на самом деле в состоянии справиться с теми проблемами, которые заботили ее, Эмму. Как и другие ее внуки, Эмилия уже давно трудилась в „Харт Сторз” и доказала, что любит и умеет работать по-настоящему. Да, решила Эмма, надо будет обязательно подумать над этим предложением. Но это потом. Сейчас необходимо решить более неотложные дела, связанные с семейным ужином. - Я уже составила план, кого куда посадить, - начала она, обращаясь к Поле и наливая себе вторую чашку чая.
Пола с интересом взглянула на бабушку, и на ее губах появилась мягкая улыбка:
- Да, бабушка, ты мне уже говорила, что собираешься это сделать. - В голосе Полы прозвучала нотка ожидания.
Эмма прокашлялась и продолжила:
- Мне кажется, я рассажу всех правильно. Те, кто не слишком-то ладят друг с другом, не окажутся у меня рядом. Правда, я тебе уже говорила, что уверена в одном - все будут вести себя за ужином очень корректно.
Эмма сунула руку в карман, и пальцы сразу же обвились вокруг лежавшего там листка бумаги, но вынуть свой план и показать Поле ей не захотелось.
- Надеюсь, что все именно так и будет, - произнесла внучка со смешком. - Народу наберется много, а ты ведь сама знаешь, как трудно, просто невозможно бывает управиться с некоторыми из тех, кто собирается приехать. Или я не права?
- Еще как права! - откликнулась Эмма, откидываясь на спинку дивана, куда она пересела, и пристально вглядываясь в лицо внучки. - Наверняка все они решили, что настал мой последний час, когда узнали про болезнь. Ведь так?
Пола бросила быстрый взгляд на бабушку: этот неожиданный вопрос явно застал ее врасплох, тем более что по лицу Эммы невозможно было ничего понять.
- Не знаю... - начала она задумчиво. - Может, и так...
Она колебалась, но затем верх взяла все же ее злость на своих родственников, заставившая ее высказаться откровенно.
- Бабушка, да они же все такие пиявки! Не понимаю, чего ты с ними возишься? Прости, это, конечно, твои дети, но меня всякий раз, когда я о них думаю, прямо трясет от злости.
- Ты не должна просить за это прощение, дорогая. Я ведь и сама прекрасно знаю, что они собой представляют, - произнесла Эмма с еле заметной улыбкой. - Я отнюдь не заблуждаюсь на их счет и вовсе не думаю, что они собираются тут, потому что действительно заботятся о моем здоровье. Мое приглашение они приняли в основном из любопытства. Стервятники слетаются, чтобы поглазеть на падаль. Только я еще не умерла - и в ближайшее время не собираюсь, - заключила она с сардонической усмешкой. Пола подалась вперед.
- Зачем же в таком случае ты их всех созываешь, бабушка? - медленно, чеканя каждое слово, проговорила она. - Ты ведь сама говоришь, что прекрасно знаешь им цену!
- Мне просто захотелось увидеть их всех вместе в последний раз, - загадочно улыбнувшись, ответила Эмма, и глаза ее холодно блеснули.
- Не смей так говорить, бабуля! Слышишь? - воскликнула Пола. - Ты совсем здорова! А следить за тобой в этот раз мы будем день и ночь! И черт с ними, со всеми этими делами и магазинами.
- Ты меня не так поняла. Когда я говорю „в последний раз”, то просто имею в виду, что больше приглашать их сюда на уик-энд не намерена. Вот и все, - спокойно разъяснила Эмма. - У меня как-никак есть небольшое семейное дело. Ну, и раз они, члены моей семьи, в нем задействованы, то, значит, должны здесь собраться. Все вместе. - Губы ее привычно сжались в узкую полоску, а глаза мрачно и решительно засверкали.
Тревога за бабушку сжала сердце Полы.
- Обещай, что не будешь из-за них расстраиваться! - воскликнула она обеспокоено, увидев непреклонное выражение на лице той. - И пожалуйста, никаких деловых обсуждений! Пусть этот уик-энд будет посвящен только отдыху. Подумаешь, неужели дела не подождут? - почти в сердцах крикнула Пола.
- Да подождут, подождут, - успокоила ее Эмма, пожав плечами, чтобы показать, что ничего особенного тут нет. - Речь идет о некоторых деталях, связанных с деньгами, положенными мною на их счета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56