На третий день утром было облачно, но к тому моменту, когда Джаспер и Кэтрин собрались отправиться на ту самую прогулку, распогодилось.
– Гулять мы будем на обратном пути, – сказал Джаспер, под руку с Кэтрин выходя из дома. – Конечно, гулять можно и на пути туда, и на пути обратно, но обычно прогулка начинается от озера. Проблема в том, что здесь слишком много мест, где хочется остановиться и полюбоваться пейзажем, поэтому часто получается так, что гуляющие просто обходят озеро и пропускают все самое интересное.
– В чаще на холмах? – уточнила Кэтрин. – Да, представляю, что там интереснее всего.
Сегодня она надела бледно-голубое, с белым, муслиновое платье с узором из веточек и соломенную шляпку с голубыми лентами. Она выглядела хрупкой и очаровательной. Вошедшее в моду платье с высокой талией очень ей шло. Струящаяся ткань мягко облегала ее фигуру и подчеркивала стройность длинных ног.
Ее щеки были окрашены нежным румянцем, глаза блестели – слуги и соседи объяснили бы это тем, что новобрачная познает прелести семейной жизни, хотя на самом деле она была просто увлечена работой по подготовке праздника.
Джаспер недовольно поджал губы, глядя на жену.
Они пересекли широкую восточную лужайку, где скоро должен появиться фруктовый сад, и пошли по тропинке, которая вилась между деревьями. Почти сразу тропинка повернула на север и поднялась на пологий склон холма.
– Что-то ты сегодня утром необычно молчалив, – заметила Кэтрин.
– Я мог бы сказать, – ответил Джаспер, – что мое предсказание насчет погоды – что день будет хорошим – оказалось верным. Я мог бы добавить «Я же тебе говорил». Но, увы, за завтраком ты читала письмо от герцогини Морленд, поэтому я сделал предсказание молча, чтобы не отвлекать тебя. И если я сейчас начну утверждать, что действительно сделал предсказание, ты обвинишь меня в том, что я приписываю себе честь хорошего предсказателя, хотя на самом деле ничего не предсказывал. Тебя же нельзя назвать доверчивой, Кэтрин.
Она рассмеялась.
– Ради мира между нами я, так и быть, поверю тебе, – смилостивилась она.
Он улыбнулся в ответ.
– Как здесь красиво! – проговорила она. – Прямо как в соборе.
Действительно, деревья были высокими и стройными, с широкой раскинувшейся кроной, а тропинка – широкой и прямой, несмотря на подъем.
– Это всегда было моим любимым местом для общения с дикой природой, – признался Джаспер. – Подозреваю, что вначале тропу прокладывали так, чтобы она начиналась от самого озера, а к тому моменту, когда добрались сюда, у архитектора иссякли силы, идеи и энтузиазм. Здесь нет искусственных руин, нет скамеек, нет видов вниз, на дом, или на окрестности. Только лес и холмы.
– И святость, – добавила Кэтрин.
– Святость?
– Я не уверена, что нашла правильное слово, – пояснила она. – Просто неприкрашенная природа, хотя подозреваю, что все это рукотворно. Просто деревья и запах деревьев. И птицы. И щебет птиц.
– И мы, – произнес Джаспер.
– И мы.
Некоторое время они шли в полном молчании, и шелест их дыхания вплетался в звуки леса. Тропа неуклонно поднималась вверх, и вскоре они оказались на рододендроновой аллее, высшей точке тропы, откуда открывалось несколько тщательно продуманных перспектив. Смотровая площадка была украшена искусственными руинами и скамейками. Воздух был напоен ароматом цветов.
– Ох! – выдохнула Кэтрин. – Потрясающе!
– Лучше, чем собор? – поинтересовался Джаспер.
– Этим-то и удивительна природа, правда? – проговорила Кэтрин. – В ней нет ничего, что было бы лучше, – все разное. Партерные сады, похожая на собор часть тропы, это место – каждое кажется лучшим, когда находишься там.
С одной стороны аллеи стоял древний каменный скит с крестом, выбитым на стене рядом со входом. Естественно, строение не было древним. Оно было искусственно состарено. Кэтрин и Джаспер присели на каменную скамью внутри скита, на которой для удобства гуляющих была уложена длинная кожаная подушка.
Отсюда открывался дивный вид на восточные и южные луга деревни. Центром пейзажа был шпиль церкви. Все выглядело по-деревенски мирным и спокойным.
Джаспер взял руку Кэтрин в свою.
– Что бы ты делал, если бы тебя не вынудили жениться? – спросила она его. – Где бы ты был?
– Здесь, – ответил он. – Я же пообещал приехать домой на день рождения Шарлотты.
– А потом? – продолжала расспросы Кэтрин. – Уехал бы или остался?
– Наверное, остался бы, – пожал плечами Джаспер. – А может, уехал бы. В Брайтоне хорошо летом. Обычно туда приезжает принц Уэльский, а за ним туда съезжается множество интересных людей. Там хорошая компания, много развлечений. Возможно, я поехал бы туда.
– Значит, тебе нужна компания? – поинтересовалась Кэтрин, внимательно глядя на него.
Джаспер опять пожал плечами.
– Нам всем нужна компания, – ответил он. – И развлечения.
– Значит, ты одинок? – не отставала Кэтрин.
Вопрос удивил его. Он был неожиданным.
– Одинок? – повторил он. – Это я одинок, Кэтрин? У меня сотни друзей и знакомых. Я всегда получаю кучу приглашений на множество мероприятий, так что выбор превращается для меня в тяжелейшую работу.
– А ты боишься остаться один? – спросила Кэтрин.
– Вовсе нет, – сказал Джаспер.
Он вырос одиноким. Да, у него были мать, отчим, две сестры, целый дом челяди, множество соседей, которые в большинстве своем искренне заботились о нем. Однако несмотря на это, он вырос одиноким.
– Люди, которые живут в толпе, могут быть очень одиноки, – заметила Кэтрин.
– Разве? – Он переплел свои пальцы с ее. – А разве люди, живущие в далекой деревушке, не могут быть одинокими?
– Есть разница, – ответила Кэтрин, – между уединением и одиночеством. Можно жить в уединении и не быть одиноким. И можно жить среди толпы, быть ее частью и при этом ощущать себя одиноким.
– А это не отголоски ли пастырской мудрости, которую ты впитала, сидя на отцовском колене? – поинтересовался он.
– Нет, – покачала головой Кэтрин. – Я дошла до этого сама.
– А ты, Кэтрин, – спросил Джаспер, – ты одинока?
– Мне бывает одиноко, но редко. – Она вздохнула. – Мне нравится побыть одной, видишь ли. Мне нравится находиться в компании с самой собой.
– А мне нет, – проговорил Джаспер. – Ты это имела в виду? Как-то ты сказала мне, что я не люблю себя. И поэтому я должен быть одиноким? Потому, что мне не нравится компания того единственного человека, с которым я должен проводить каждое мгновение своей жизни?
– Мои слова вызвали у тебя раздражение, – сделала вывод Кэтрин.
– Вовсе нет. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал. – Одиночество меня не страшит. Просто я предпочитаю компанию. В том числе и твою.
– Думаю, – проговорила Кэтрин, – я могу быть счастлива здесь.
– Уверена? – спросил Джаспер.
– Я люблю это место, – ответила Кэтрин. – Мне нравятся слуги. И мне нравятся твои соседи – наши соседи. Да, я могу быть счастлива.
– Организуя праздники, балы, загородные вечеринки и другие светские мероприятия? – уточнил Джаспер.
– Да, – подтвердила Кэтрин, – и просто живя здесь. Просто находясь здесь. Ощущая себя здесь на своем месте.
– И воспитывая детей? – продолжал Джаспер. – Наших детей?
– Да. – Кэтрин, покраснев, посмотрела ему прямо в глаза.
– Если хочешь, Кэтрин, – сказал Джаспер, – мы могли бы заняться детьми – во всяком случае, первым ребенком – прямо сейчас. Хотя, если подумать, прямо сейчас не получится. – Он с многозначительным видом оглядел скамью, удобства которой не прибавляла даже кожаная подушка. Кэтрин рассмеялась.
– Я хочу детей, – призналась она.
– А мне они нужны, – сказал Джаспер. – Хотя бы один сын. Итак, договорились. Нужно приступить к работе над первым из детей. Почти немедленно.
Кэтрин снова засмеялась.
– Все зависит оттого, что ты подразумеваешь под «почти», – заметила она.
– «Почти» – это через три недели, верно? – со вздохом уточнил Джаспер.
– Да, – подтвердила Кэтрин. – Джаспер, а ты не хочешь детей просто ради них самих?
Он никогда не задумывался об этом. И задумался сейчас. Плоть от плоти его. И от плоти Кэтрин. Дети, которых можно любить и баловать. Дети, которые могут испытывать боль и лишаться силы духа. Если за месяц до рождения сына он прыгнет через изгородь и сломает себе шею, выйдет ли Кэтрин снова замуж? И будет ли ее новый муж воспитывать его сына?
«Дети несут с собой слишком много потенциальной боли, – чуть ли не вслух сказал Джаспер. – И слишком много риска». Однако он не решился высказать это Кэтрин.
– Дочерей, похожих на мать? – сказал он, укладывая руку Кэтрин себе на локоть. – И сыновей, похожих… на мать? Детей, которых можно любить и баловать, с которыми можно играть? Должен признаться, это привлекательная идея. И осуществимая. Я же женат. Да, Кэтрин, у нас с тобой будут дети, и не только потому, что они нужны мне, но и потому, что я хочу их.
Иногда Джаспер не мог понять, действительно он имеет в виду то, что говорит Кэтрин, или просто хочет произвести на нее впечатление или поддразнить. Хотя у него никогда не возникало желания обмануть ее. Нынешнее пари отличалось от всех, что он когда-либо заключал. Слишком высоки были ставки. И хотя Кэтрин не догадывалась об этом, пари было двойным. Либо они оба выиграют, либо оба проиграют.
Боже, ведь она верит ему! Ее губы приоткрылись, глаза заблестели от навернувшихся слез, которые она тут же сморгнула. Возможно, она права. Возможно, он действительно имеет в виду то, что говорит. Он вдруг представил себя с крохотным, как у Морленда, малышом на руках – его собственным малышом.
Проклятие, он обязательно его уронит!
Нет, он обязательно будет его любить. У него не будет иного выбора. Ни один его ребенок не будет лишен любви, пока в нем теплится жизнь. Даже такой ребенок, который нарисует всем статуям на балюстраде красные губы и черные изогнутые брови или который забудет переодеться после возвращения из церкви, отправится плескаться в водопаде – что строго запрещено – и вернется домой в порванной одежде. В этом случае он, вероятно, сам отведет его к водопаду, где они будут плескаться вместе, а потом вместе с ним – или с ней – поднимется на крышу и будет рисовать статуям рыжие бороды.
Кэтрин свободной рукой погладила Джаспера по щеке и большим пальцем провела у него под глазом. Стирая влагу.
Господи!
Джаспер вскочил и вылетел из скита. Пройдя несколько шагов по аллее, он остановился и стал рвать цветы с кустов рододендронов.
– Так, посмотрим, – проговорил он, поворачиваясь к поспешившей вслед за ним Кэтрин. – Один сюда, под ленту на тулье шляпки, а другой… сюда.
Джаспер воткнул цветок за корсаж платья прямо в ложбинку на груди и пальцем поправил стебель. В ложбинке было тепло и влажно, и его охватило дикое желание. Однако, к его удивлению, мгновенной эрекции у него не произошло, и он ничем не показал Кэтрин, какое направление приняли его мысли.
– Нет, ты не нуждаешься в украшениях, – сказал он. – Это цветы нуждаются в нем. Их украшает близость к тебе.
– О, отлично получается! – лукаво глядя на него, заявила Кэтрин. – Это лучшая из всех твоих попыток.
– Значит, я заслужил приз? – осведомился Джаспер. – Ну, может, поцелуй?
Кэтрин, как он и ожидал, просто рассмеялась.
Нет, наверное, она все же вытерла не слезу. Джаспер редко испытывал такое смущение.
Он подставил Кэтрин локоть, и они неторопливо пошли по аллее к озеру.
Они подошли к огромной, очень старой березе в конце рододендроновой аллеи и, остановившись возле дерева, прижали руки к стволу, восхищаясь его размерами и дивясь его возрасту. Джаспер оглядел плотно заросшую деревьями вершину холма. Нет, отсюда ничего не видно. Только сегодня, решил он, он не будет уводить Кэтрин с тропы. У них впереди много времени, чтобы вернуться сюда или не вернуться.
– На этой стороне озера есть пляж, – сказал он. – Он называется пляжем, хотя там нет песка и приливов с отливами. Но берег специально сделали пологим, чтобы можно было устроить пикник или побродить в воде на мелководье. Или поплавать. Увы, у нас с собой для пикника ничего нет.
– Тогда побродим по мелководью, – предложила Кэтрин. Чем ниже они спускались, тем реже росли деревья и сильнее ощущалась жара. – Погода действительно разгулялась. Кстати, я слегка натерла ногу.
– Ты умеешь плавать? – спросил Джаспер.
– Умею, – ответила она. – Научилась в детстве в Рандл-Парке, когда мы играли вместе с братьями Дью. Я думала, что уже разучилась, но оказалось, что нет. Я плавала в Уоррен-Холле.
– Тогда мы сегодня поплаваем, – заявил Джаспер. – Нет лучшего способа охладиться после долгой прогулки.
– Сегодня? – Кэтрин резко повернулась к нему. – Джаспер, я же не могу плавать в платье. Это одно из лучших. И ты тоже не можешь плавать в одежде.
Они подошли к развилке. Одна тропка вела к крохотному домику на высоком берегу и водопаду в дальней части озера. Другая спускалась к пляжу. Джаспер повернул на тропу, ведущую к пляжу.
– Думаю, Кэтрин, – сказал он, – что ты не настолько бесстыдна, чтобы не надеть под платье сорочку. И корсет.
– Естественно, нет, – не без возмущения заявила Кэтрин. И в следующее мгновение посмотрела на Джаспера расширившимися от изумления глазами. – Ты хочешь, чтобы я купалась в сорочке?
– А ты предлагаешь без нее? – осведомился он. – Не бойся, тебя никто не увидит, кроме меня. А я уже видел тебя без одежды. Правда, это было при свете свечей. Но я готов спорить, что при солнечном свете ты выглядишь так же очаровательно.
– Джаспер! – осадила его Кэтрин. – Я не собираюсь купаться без сорочки.
– Ну тогда плавай в ней, если ты такая скромница, – заключил он.
Они остановились на пологом, поросшем травой берегу. Сверкающая на солнце вода так и манила. За последний час воздух успел раскалиться, и от жары хотелось спрятаться в тень, но тени на берегу не было.
– Давай я помогу тебе снять платье и корсет, – сказал Джаспер, выпуская руку Кэтрин и поворачивая ее спиной к себе. – Из меня получилась бы хорошая горничная.
– О, – хмыкнула Кэтрин, – я в этом не сомневаюсь! Но мы все равно не можем купаться. У нас нет полотенец. У нас нет сухой одежды. У нас нет… ах!
Джаспер, который успел развязать кушак и расстегнуть пуговицы на спине, легким движением снял платье с плеч Кэтрин, и оно с тихим шелестом упало на землю. В следующее мгновение он уже развязывал шнуровку корсета.
– Мы высохнем на солнце, – сказал он, снимая с нее корсет и вставая на колено, чтобы спустить вниз ее чулки.
Сорочка была короткой, на несколько дюймов выше колена. В ней Кэтрин выглядела высокой, и гибкой, и очень соблазнительной. Сняв туфли и чулки, она повернулась к Джасперу лицом.
Джаспера охватило возбуждение, и он понял, что если сейчас не окунется в холодную воду, то взорвется.
– О, – произнесла Кэтрин, – это верх неприличия!
Чопорная дочь викария практически голая, в одной коротенькой сорочке, – это весьма эротичная картина.
Джаспер снял сюртук, жилет и галстук. Из-за спешки его действия были неловкими.
– Твоему мужу видеть тебя в сорочке? – спросил он. – Действительно, это страшно шокирует.
Он через голову стянул рубашку, сел на траву и снял сапоги, затем встал и снял бриджи и чулки.
Ну что, шокировать ее до конца? Джаспер колебался всего мгновение, прежде чем снять подштанники. И как только, черт побери, ему удается скрывать внешние признаки возбуждения?
Кэтрин прикусила нижнюю губу.
– Вода холодная, – слабо запротестовала она.
– Мы ее согреем, – сказал Джаспер. – Мы вскипятим все озеро, от края до края. Не знаю, как ты, Кэтрин, но я зажарился. Ты идешь? – Он протянул ей руку.
– Не знаю. – Кэтрин робко посмотрела на гладь озера. – Мне действительно кажется, что все это совсем… Ой!
Джаспер подхватил ее на руки и быстро пошел к воде. Конечно, это плохой тон – перебивать благородную даму, но выдержка джентльмена небезгранична.
Все это страшно шокировало. Не холодная вода – до воды они еще не добрались. А тот факт, что она, одетая в тоненькую сорочку, вне дома, при свете дня, находится наедине с мужчиной, на котором ничего нет.
Ничего.
Да, конечно, он ее муж.
Но ситуация все равно шокирующая.
И интересная.
И опьяняющая.
И ей действительно жарко. До этой минуты она не понимала, как сильно печет солнце.
Джаспер вошел в воду. Брызги разлетелись во все стороны, и несколько капель попало на разгоряченную кожу Кэтрин. И они были холодными. Кэтрин взвизгнула, рассмеялась и прижалась к Джасперу. Конечно, он не собирается ее…
Но он собирался.
И сделал это.
Бросил ее.
Кэтрин камнем ушла под воду. Оправившись от потрясения, она мгновенно оттолкнулась от дна и вынырнула, отфыркиваясь и вытирая глаза. А Джаспер стоял по пояс в воде, уперев руки в бока, и хохотал.
Он был так красив и беззаботен, что Кэтрин чуть не заплакала.
Но вместо этого она принялась брызгать на него водой. Пока он отфыркивался и отплевывался, она нырнула и со всей скоростью, на которую была способна, поплыла на глубину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32