Он пообещал ей, что в ней пробудится желание до того, как он уложит ее в кровать. И он выполнил это обещание – с величайшей легкостью. Так же легко, как выиграл бы пари, если бы сам не решил остановиться на полпути.
Неужели для него все это фарс? Очередная легкая победа?
А какая разница?
Она его жена. Это их первая брачная ночь. Она обязана капитулировать перед ним, пусть даже и из чувства долга. Однако она хочет его. Да, действительно хочет. И больше ничего ее не волнует. А думать она будет утром.
– Я хочу тебя, – прошептала Кэтрин.
Джаспер подтолкнул ее к кровати. Она села на край, потом легла и посмотрела на него. Наклонившись над ней, он стал целовать ее и одновременно вытаскивать рубашку из бриджей, а затем, оторвавшись от нее на мгновение, сорвал рубашку через голову, быстро расстегнул бриджи, снял их и кальсоны.
Джаспер встал на колени и навис над Кэтрин, опираясь руками на матрас. Ощутив на себе его пристальный взгляд, она сообразила, что он забыл задуть свечи. А может, не забыл. Может, он оставил их гореть намеренно. Ну и пусть.
Она обхватила ладонями его лицо и большими пальцами стала гладить его губы.
– Я хочу тебя, – шепотом повторила она. Он лег на нее и коленями стал широко раздвигать ей ноги, пока она, повинуясь инстинкту, не закинула их ему на спину. Она сразу ощутила у своего лона его горячую, возбужденную плоть, и…
Он входил в нее медленно, а она вцепилась в него из страха перед болью. И боль появилась, острая и пугающая, – и исчезла, прежде чем Кэтрин успела почувствовать ее. Он вошел в нее полностью и замер в ожидании, пока она успокоится и пока желание вновь овладеет всем ее существом, от макушки до пяток.
– Ну вот и свершилось, ты теперь моя жена, – тихо проговорил Джаспер.
Кэтрин еще не осознала этого в полной мере. Джаспер медленно вышел из нее, а потом, когда она уже собралась протестовать, снова вошел.
Их захватил волшебный ритм, преисполненный сладостной боли, желания, удовольствия, наслаждения и… Нет слов, чтобы описать это. Нет слов.
Джаспер приподнялся, оперся на локти и заглянул Кэтрин в лицо. Ритм замедлился, зато движения Джаспера стали резче. Его лоб блестел от пота. Кэтрин прикусила нижнюю губу и слегка нахмурилась.
И в следующее мгновение ритм ускорился. Наслаждение новой волной накатило на Кэтрин. Она вжалась в подушку, раскинула пошире ноги, уперлась пятками в матрас и опрометью ринулась в этот вихрь. А потом… О, потом…
Мир раскололся на тысячи осколков и явился вновь в своей истинной сущности. Покоя. Красоты.
Чистого, прекрасного покоя.
Кэтрин вдруг ощутила на себе тяжесть тела Джаспера. Он забился в судорогах, потом замер, и она почувствовала у себя между ног теплую влагу.
Через несколько минут Джаспер вышел из нее, лег рядом и накрыл их обоих одеялом.
И Кэтрин сразу стало холодно, неуютно и одиноко.
Снова вернулось недоумение.
Она опять стала самой собой. Хотя не совсем.
Она повернулась на бок, спиной к Джасперу.
Ей нужно вернуть себя прежнюю. Ей нужно…
Она почувствовала, что Джаспер тоже повернулся на бок и тоже спиной к ней.
Почему покой так быстро уступил место смятению? Двум разделенным одиночествам?
Потому что к покою она шла, ни о чем не задумываясь? Позабыв о… чистоте помыслов?
Но как она могла получить удовольствие, не испытывая любви?
А так ли уж важна любовь?
Существует ли она – та самая любовь, о которой она мечтала всю жизнь?
Если существует, ей уже поздно искать ее.
Значит, надо довольствоваться вот этим?
Только этим?
Наслаждением без любви?
Усталость все же сморила Кэтрин, несмотря на полный беспорядок, царивший в ее мыслях, и она уснула.
Джаспер не спал. Он лежал и смотрел на дверь, ведущую в гостиную. Она была приоткрыта.
Свечи все еще горели. Ему не хотелось вставать и гасить их.
Он знал, что Кэтрин солгала, – как же, ею движет долг, а не желание! Однако он не понимал, зачем задал этот вопрос. Наверное, чтобы проверить, будет ли она честна с ним. А потом она вдруг проявила ту же дерзость, что и в Воксхолле. И тем самым бросила ему вызов. Она подвергла сомнению его способность пробудить в ней желание.
Джаспер улыбнулся, несмотря на то что ему было совсем не весело.
Именно в этом он мастер, именно в этом он непревзойден – в том, чтобы вызывать у женщин желание. И он должен был показать себя во всем блеске – Господи, у него же такой богатый опыт!
Он пробудил в ней такое сильное желание, что от страсти она потеряла голову. Ему не понадобилось призывать на помощь свое мастерство, ему вообще не пришлось прилагать особых усилий. И все же кое-какие усилия он приложил. Можно сказать, он с полным хладнокровием занялся своим делом, только вот холодным он не был. Он тоже сгорал от желания. Вернее, это она пробудила в нем желание.
Он взял ее, медленно и осторожно, и овладел ею полностью. Это удивило его самого. У него никогда в жизни не было девственницы. Кто-то говорил, что невозможно в первый же раз довести девственницу до оргазма.
А у него с Кэтрин все получилось.
Ну и молодчина он, черт побери!
Приятели стали бы хлопать его по плечу или по спине, встретили бы одобрительными возгласами, если бы он мог им рассказать.
Монти – непревзойденный донжуан.
Джаспер продолжал невидящим взглядом смотреть на дверь.
Однако Кэтрин Финли, баронесса Монфор, живет своим умом и имеет собственные представления о морали и собственные мечты. Возможно, ласками ему и удастся заставить ее отвлечься от всего этого, но только на время.
Он почувствовал, как она отдалилась, сразу, едва все закончилось. Она повернулась к нему спиной именно в тот момент, когда он собирался подсунуть руку ей под голову, развеселить ее, поболтать о всякой чепухе, пошутить на тему первой брачной ночи и заставить ее признать, что эта ночь стала самой приятной в ее жизни.
Убедившись, что Кэтрин спит – прошло довольно много времени, – Джаспер откинул свой край одеяла, осторожно, чтобы не разбудить ее, выбрался из кровати и нагой подошел к окну.
Если бы сейчас он был в Седерхерсте, то взял бы на конюшне лошадь и поскакал бы галопом в поля. Но здесь его поступок – бросить молодую жену, чтобы поскакать на лошади, – сочтут странным. Он останавливался в этой гостинице довольно часто, чтобы хозяин сразу понял: Кэтрин – его жена.
Он не будет подвергать ее осмеянию, которое обязательно последовало бы после такого шага. Да и он сам превратился бы в предмет насмешек.
Проклятие! Чтоб все провалились! Он не простит Кларенса за это, даже если они оба будут жариться в аду и единственным путем к спасению станет прощение.
Неожиданно Джаспер насторожился.
То ли сон Кэтрин был недостаточно крепким, то ли он, сам того не замечая, производил слишком много шума, когда вылезал из кровати, и разбудил ее. Она не издала ни единого звука и не шевельнулась, но что-то изменилось в царившей в комнате тишине, и он понял – она не спит. И убедился в этом, когда повернулся: ее глаза были открыты.
– Свечи все еще горят, – сказала Кэтрин. – Ты являешь собой занятное зрелище, если кто посмотрит в окно снаружи.
У него в голове тут же зароились тысячи ответов на ее замечание. Однако вместо этого он просто задернул шторы. Прикрыть свою наготу он не счел нужным. А Кэтрин не сочла нужным отвести от него взгляд.
– Полагаю, – проговорил Джаспер, – ты твердо уверена, что должно быть нечто большее, чем похоть.
Слова прозвучали раздраженно и осуждающе.
– А ты так не считаешь, – отпарировала Кэтрин. – В этом и заключается фундаментальное различие между нами. И нам придется научиться жить с этим различием.
– Или не придется, – сказал Джаспер. Во взгляде Кэтрин появилось удивление.
– А разве есть выбор? – осведомилась она.
– Если я не смогу спать с тобой, не чувствуя потребности любить тебя и добиться твоей любви, – ответил Джаспер, – и если ты не сможешь испытывать радость после нашей близости, тогда очень скоро мы будем спать в разных кроватях. А может, и в разных домах, так как я здоровый мужчина со здоровыми потребностями. Хотя в твоем словаре такие потребности, вероятно, называются нездоровыми. Я люблю секс.
– Да, – сказала Кэтрин. – Я в этом не сомневаюсь.
Он сел в то самое кресло, в котором вечером дремала Кэтрин. Не в его характере было злиться на женщину. Осуждать и выражать недовольство. Хорошенькое начало семейной жизни!
Джаспер предпринял еще одну попытку.
– Ты нравишься мне, – сказал он, – мне нравится твое общество, твое остроумие, я восхищаюсь твоей красотой, твое тело вызывает у меня желание. Но я не могу предложить то, что ты называешь любовью, потому что просто не знаю, что это слово значит в контексте отношений между мужчиной и женщиной. И естественно, я не могу требовать, чтобы ты полюбила меня или чтобы я тебе хотя бы нравился. Тем более после того, как тебя принудили к браку со мной. В общем, вся эта затея с семейной жизнью выглядит невозможной.
Попытка провалилась. Получилось даже хуже, чем в прошлый раз, за одним исключением: его голос звучал не так раздраженно.
– Я кое-что поняла насчет тебя, – призналась Кэтрин. – До настоящего момента я об этом даже не подозревала, и для меня это стало сюрпризом. Ты ведь не любишь себя, правда? Ты даже не нравишься самому себе.
Господь всемогущий! Джаспер непроизвольно сжал подлокотники кресла и ошеломленно уставился на Кэтрин.
– Что за чушь ты несешь? – К нему тут же вернулось былое раздражение.
– И я не ожидала услышать из твоих уст слово «невозможно», – продолжала Кэтрин. – Нормальная семейная жизнь невозможна? Любовь невозможна – с обеих сторон? Я думала, Джаспер, для тебя вопрос чести выиграть пари.
– Как мило с твоей стороны – напоминать мне о единственном пари, что я проиграл! – саркастически заметил он.
– Ты его не проиграл, – возразила Кэтрин. – Ты выбрал более смелый и достойный выход – сам же ты интерпретировал его как унижение, естественно. Но я говорю не об этом пари.
Джаспер тихо рассмеялся.
– О том, которое я заключил на балу у леди Парметер? – спросил он. – О том пари, да? О пари с одним спорщиком, без призового фонда и штрафа в случае проигрыша, без установленных сроков?
– Все это не останавливало тебя до того, как мы оказались вовлечены в скандал, – напомнила Кэтрин. – Ты был полон решимости заставить меня полюбить тебя. Именно поэтому ты и преследовал меня так настойчиво после вальса. И у тебя есть второй спорщик – я. И призовой фонд есть – я. И штраф в случае проигрыша тоже есть – потеря меня. И сроки тоже определены – отъезд гостей с загородной вечеринки.
От изумления Джаспер лишился дара речи. Однако слова Кэтрин не усилили его раздражение, напротив, они улучшили настроение. Для нее эта ситуация отнюдь не трагедия.
– Я заключаю с тобой пари, – заявила она. – Я утверждаю, что тебе это не под силу. Тебе никогда не удастся убедить меня полюбить тебя. Это действительно невозможно. И если ты попытаешься, то только потеряешь время. Однако ты человек, для которого все возможно, особенно то, что кажется недостижимым. Так вот, я для тебя недостижима. Заставь меня полюбить тебя. Соблазнительно. Но есть одна проблема.
– Мне нечего предложить в ответ, – сказал Джаспер. – Ничего такого, чтобы могло бы иметь для тебя ценность. Я не романтик, Кэтрин, и если бы я стал притворяться таковым, то выглядел бы полным идиотом.
– Вот именно над этим, – твердо проговорила Кэтрин, – тебе и придется потрудиться.
Они долго пристально смотрели друг на друга. Пламя свечей начало мигать – они почти догорели.
Губы Джаспера против его воли растянулись в улыбке. Ему никогда не удастся убедить ее полюбить его? И он зря потеряет время, если предпримет попытку, да?
– И еще кое-что, – сказала Кэтрин. – Если мы действительно заключим пари, то поднимем ставки.
Джаспер вопросительно изогнул бровь.
– Никаких ласк, – заявила Кэтрин. – Никакого секса.
– Никогда? – уточнил Джаспер.
– До окончания пари, – ответила Кэтрин. – А потом посмотрим.
Целый месяц воздержания? И отсутствие возможности распробовать на вкус молодую жену? М-да, ставки поднялись до небес.
Однако он продолжал улыбаться. Невозможно, говорите?
Невыполнимое пари.
Джаспер встал, подошел к кровати и протянул Кэтрин правую руку.
– Договорились, – сказал он.
Она подала ему руку, и они скрепили договор рукопожатием.
– Надеюсь, диван в гостиной удобный не только на вид, – усмехнулся Джаспер.
– Возьми подушку, – посоветовала Кэтрин.
Он последовал ее совету и вышел из спальни. Когда он закрывал за собой дверь, пламя свечей несколько раз мигнуло и погасло.
Оказалось, что диван очень узкий и короткий. Однако Джаспер все же устроился на нем: ноги он закинул на один подлокотник, голову положил на другой.
Только он все равно не смог бы заснуть в такой позе, даже если бы в его голове не происходила тяжелейшая умственная работа – обдумывание главным образом одной мысли.
Ему предстоит, черт побери, предложить ей что-нибудь в обмен на ее любовь, которую он, естественно, завоюет. И он очень опасается, что для этой цели подойдет только одно. Проклятие, он собирается влюбиться в нее! И при этом он может твердо заявлять себе, что это невозможно, что никакое испытание и желание выйти из него победителем не заставит его пойти на это.
Это невозможно. Вот досада!
А сейчас он влюбится.
Господи, ну как ему могло прийти в голову, что диван удобный?
«…моя душа и сердце».
Джаспер поморщился.
Чтоб всем провалиться! Подушка что, набита кирпичами?
Он собирается влюбиться в нее.
Пари с самим собой.
Невозможно?
Естественно.
Но осуществимо?
Естественно.
И вдруг его осенило. Он соскочил с дивана, лег на пол, предварительно стащив вниз подушку, прикрылся сюртуком и приказал себе спать.
Глава 16
– И еще кое-что, – сказала Кэтрин так, будто продолжала прерванный разговор, хотя на самом деле они полдня путешествовали в полнейшем молчании.
Джаспер сидел, скрестив руки на груди и закрыв глаза, – было ясно, что он не спит, но вид у него был сонный. Кэтрин подозревала, что он наблюдает за ней, хотя как это возможно с закрытыми глазами, она не представляла.
За весь день он ничего не сделал для того, чтобы выиграть свое пари. Проснувшись утром, она приготовилась отбиваться от явных и вульгарных попыток соблазнить ее. Однако вместо этого Джаспер все утро проговорил о погоде, а потом заявил, что раз ему не удается вызвать у нее хотя бы улыбку, то он немного поспит, так как вчера спал плохо. После этих слов он сложил руки на груди и закрыл глаза.
Хотя Джаспер и не спал, он был расслабленный и сонный и в таком виде казался Кэтрин еще привлекательнее. Он занимал практически половину кареты. Ей приходилось плотно сжимать колени, чтобы не касаться его ноги, когда карета начинала раскачиваться на рессорах, а это случалось почти ежеминутно.
Кэтрин игнорировала его. Однако она не получала от этого никакого удовлетворения, пока он притворялся спящим. Ей очень хотелось, чтобы он проснулся и понял, что его игнорируют. Естественно, она сдерживалась, чтобы не рассмеяться в ответ на его самые нелепые замечания по поводу погоды. А заговорила она для того, чтобы разбудить его.
Джаспер открыл глаза.
– И еще кое-что, – повторила Кэтрин.
– Еще? – проговорил он. – Еще кое-что вдобавок к тому кое-чему, о котором ты упомянула несколько мгновений назад? Получается два «кое-что», верно?
Кэтрин окинула его укоризненным взглядом.
– Шарлотта в восторге от того, что мы поженились, – сказала она. – И, думаю, не только потому, что теперь есть кому вывести ее в свет в следующем году и не надо бояться, что ее отправят к тетке. Она искренне любит тебя и желает тебе счастья. Она думает, что со мной ты будешь счастлив. Шарлотта думает, что мы любим друг друга.
В глазах Джаспера появилась веселая искорка. Кэтрин крайне смущало его умение улыбаться, не двигая ни единой мышцей лица. Его глаза, вдруг подумала она, станут причиной ее падения.
– Это одно «кое-что», – подытожил Джаспер. – Есть еще одно?
– Да, есть, – ответила Кэтрин. – Я выросла в сплоченной семье. Мы все сильно любим друг друга. Мы делимся своей радостью друг с другом, вместе скорбим. Для моих сестер и брата очень важно, чтобы я была счастлива в семейной жизни, они хотят увидеть, что мы любим друг друга. Однако в настоящий момент их переполняют сомнения. Они опасаются, что мы не любим и никогда не полюбим друг друга.
– Это два «кое-что», – сказал Джаспер. Его голос звучал так, будто он действительно проснулся. – Причем интересные. Они для меня еще больший стимул выиграть пари, а для тебя – повод капитулировать и не мешать мне выигрывать.
– Ты плохо расслышал меня, – заявила Кэтрин. – Я сказала, что для наших близких важно, чтобы мы любили друг друга – мы оба, а не я тебя, а ты – никого при прежнем образе жизни.
– Значит, Кэтрин, ты хочешь превратить наше пари в двойное?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32